Текст книги "Квартира №66"

– Миленький! Выйди, помоги нам с дедушкой передвинуть шкаф! Одни не справимся! – прозвучал добрый голос старушки, никак не сочетающийся с яростной долбежкой в дверь.

– Что вы сказали? – хриплым, не проснувшимся до конца голосом переспросил Женя.

– Я сказала выйди, милок, помоги нам с дедушкой передвинуть шкаф! Поближе к окну, чтоб не смотрел на нас кто попало…

Невиданный ужас заставил дрему испариться. «Нам?! Нам с дедушкой, черт возьми?! Нет уж, эта дверь сегодня не откроется…» – решил Женька и вежливо произнес:

– Бабуль, вы меня простите, но я сегодня устал. Уже лег спать… Завтра я к вашим услугам, а сейчас…

– Мерзкая тварь! – гаркнула старуха, ударив кулаком в стену. – Немедленно открой, а не то, не то… Вова, скажи ему!

Неразборчивый бубнеж натолкнул на мысль: кажется, хозяйка дома была не одна… Вконец отчаявшись, Перфилов закрыл ладонями ушные раковины. Безумная тем временем сменила гнев на милость. Произошло это так быстро, что первые слова расслышать не удалось (уши были надежно скрыты от посторонних шумов).

– …мне во внуки годишься! Неужели тебе не жалко бабушку! Открой, соколик, я тебя угощу конфетами. Деда Вова уже заварил чайку…

– Нет никакого деда! Он умер много лет назад, я все знаю! И вы… вы как-то причастны к этому! – истошно закричал Женя, не узнав собственный голос.

– А-а-а… много лет назад? – эхом отозвалась безумная. – Да, ты прав… Прости меня, идиотку старую, не знаю, что я делаю. Я тебя больше не потревожу… – Звук удаляющихся шагов подарил надежду на спокойствие, но затишье было недолгим.

Новые, еще более громкие звуки поразили дверь. Ее неистово атаковали. На этот раз не кулаком… Слишком точечным и жестким был удар. Долго терзать себя сомнениями не пришлось. Лезвие ножа, точнее, самый его кончик мелькнул у порога (там, откуда показываются новые письма в американских фильмах). Мерзкий шепот, почти что змеиное шипение прозвучало следом:

– От него не было толку! Никакого толку! Совершенно никакого! Целый день шатался по улице, искал собутыльника. А она ишачила на трех работах. Все в дом, в семью. И хоть кто бы спасибо сказал…

– Оставьте меня в покое! – грозно крикнул Перфилов, швырнув кружку в деревянный косяк.

– А в тот вечер с него просили не много! Лампочку заменить! Всего и делов! Но нет, так нажрался, что с дивана встать не мог. С горем пополам поднялся и на табурет залез. Сделал бы все молча – не навлек бы горя, а он огрызаться вздумал… Курвой старой ее обозвал! Она и не выдержала… Толкнула его наотмашь, а он как мешок с картошкой полетел, да виском о холодильник ударился. А кто виноват? Не устоял пьяный! Нет вины ее, нет… – продолжал жуткий голос, чиркая лезвием в пространстве между дверью и полом.

– Так, хватит с меня! – прошептал Женька и, вооружившись подносом, направился к двери…

По ту сторону стало подозрительно тихо. Ловушка? Несомненно! Что бы ни находилось там, снаружи, уходить оно не собиралось… Парень дернул шпингалет и, распахнув дверь, сделал решительный мах рукой (той самой, в которой был крепко зажат увесистый поднос). В коридоре никого не было. Испуганно задышав, Женька огляделся по сторонам. Поток тревожных мыслей прервал телефонный звонок. Звонящий не унимался с минуту. По-прежнему не теряя бдительности, Перфилов одним рывком сорвал трубку и приложил ее к уху. На другом конце телефонной линии раздавалось шипение. Обрывки фраз доносились с таким искажением, что ничего не удавалось разобрать. Одно лишь слово «уходи» повторялось из раза в раз. И убеждать Женьку в необходимости этого действия не пришлось.

Он бросился в сторону выхода босиком. Единственное, чего ему хотелось – скорее покинуть злосчастное место! Уже разогнавшись, он услышал сразу два звука: старушечий плач и тяжелые шаги, стремительно приближавшиеся со спины. Упав на дверь, пацан принялся судорожно крутить ключ в замке, но было слишком поздно… Лезвие ножа пробило спину, вынудив изогнуться, после чего, выскользнуло наружу и еще несколько раз повторило действие. Пропитавшись адреналином и болью, Перфилов продолжал суету в замочной скважине. «Володя, не надо!» – кричала старуха, но слова ее доносились с гулким эхом, а в глазах уже начинало темнеть. Справившись, наконец, с дверью, парень дернул вниз ручку и выпал на площадку, залитую желтым электрическим светом.

Черная тень, оставшаяся в квартире, продолжала рычать, не решаясь ступить за порог. Женька лежал на холодном полу, истекая кровью. Голова кружилась так, словно весь день и весь вечер он провел в баре. Страшно морозило. Жизнь нехотя выветривалась из его тела, как аромат нестойкого, дешевого парфюма. Последнее, что ему удалось запомнить – это взволнованное лицо юноши. А дальше – урывками… Скудные эпизоды, что пыталось зафиксировать помутившееся сознание: мигалки скорой помощи, грубые пальцы медбрата, пытающиеся нащупать пульс, и боль от укола, пронзившая предплечье. В какой-то момент начало казаться, что душа покидает тело, возносясь над крышами такого знакомого и одновременно чужого города… Но ласковый женский голос настойчиво просил вернуться. Женька рос послушным ребенком и старшим не перечил (хотя в этот раз очень хотелось).

Несколько дней спустя, когда силы понемногу вернулись в истерзанное тело, с беседой пришел следователь. Добрый, идеально выбритый мужчина задавал вопросы и делал пометки в записной книжке. Честно изложив всю историю от начала и до конца (не утаив даже самых безумных ее деталей), парень решился задать встречный вопрос:

– Скажите, а что случилось с Валентиной? Она жива? Это, наверняка, тайна следствия, но если вы поделитесь со мной – обещаю не болтать…

– Какие уж тут секреты… – не сдержав улыбку, бросил дознаватель. – Уехала бабушка! Уехала в ПНД на ПМЖ…

– А в квартире был кто-нибудь еще? – робко поинтересовался Женька, заранее предвидя ответ.

– Мы никого не видели…

Еще пару дней спустя Перфилову разрешили выйти на свежий воздух. Благо, раны оказались не слишком глубокими… Молодой (и не такой уж и слабый, как оказалось) организм восстанавливался быстро. Хромая до скамейки, пациент улыбался. Все, что ему рассказывали о Москве, оказалось детским лепетом и цветочками… Кто бы знал, что в первую же неделю жизни в столице ему придется (буквально) бороться за свою жизнь? «Да уж, не соскучишься тут», – буркнул он себе под нос.

За пределами больницы распогодилось. Казалось, солнце приветствовало бледного паренька, что, похудев еще больше, стал похож на старичка. Любой другой на его месте уже искал бы билеты на поезд домой… но только не он! Женька чувствовал, что он именно там, где должен быть в данный момент. Москва устроила ему суровое собеседование, но что-то подсказывало, что впереди ждет награда за стойкость. Нельзя исключать того, что мальчишка ошибается, но прямо сейчас никто на свете не заставит его думать иначе… Лето ведь!