Книга: Обращение в слух - Антон Понизовский

Может, первый раз у меня кто-то спросил: ну, как у тебя дела? Что у тебя произошло в жизни?... Так что вот, душевно вам рассказала.

Интересное продолжение стиля Алексиевич . Не повторение, заметьте, а продолжение, развитие. Не только голоса-свидетельства, но и обсуждение рассказа, анализ, своеобразный суд присяжных.

И невдомек этим "судьям", что ненормальность, явная, бросающаяся в глаза и требующая немедленной психотерапии, как раз в них самих cокрыта: - в погрязшей в скуке и ищущей в жизни лишь fun Леле, - в не знающем умеренности в алкоголе и еде прозападно настроенном помещике-весельчаке тургеневского типа на побегушках у жены Владимире Всеволодовиче, - в жестокой и холодной исследовательнице человеков ("мучиков" и "жечек", если точнее), циничной и высокомерной манипуляторше Анне, - в этом заплутавшем юнце, в поисках Бога самого себя запершем в "тесной комнатке" идеализма в ожидании загробного рая и отказывающемся жить в осязаемой реальности, Феденьке. Они и не замечают, как судят не народ вовсе, а себя самих, и диагнозы ставят, вешают ярлыки, разоблачают пороки исключительно свои собственные.

А мы их не слышали. Мы их перебивали, пытались их интерпретировать, объяснять. Мы жалели их. А я теперь думаю: может быть, даже не надо сразу жалеть. Чуть попозже: жалеть, возмущаться, сочувствовать - но сначала услышать. Такими, как есть. Это самое важное: не такими, как хочется, не придуманными - а такими, как есть. Просто слушать. Заставить себя замолчать.

Cильный роман. Попытка психоанализа целого народа. Заставляют задуматься и сами истории (документальные, между прочим), и их художественное переосмысление устами персонажей. Вот, разве что, множественные реверансы в сторону Достоевского делают роман несколько вторичным, низводя его до в некотором роде компиляции. И все же он великолепен, несмотря ни на что. Давненько я не читала ничего настолько Большого. И я вовсе не количество страниц имею в виду.

В неспешной обстановке лыжного курорта все важные аспекты жизни - судьба, русская душа, роль и предназначение человека в мире и многие другие - описываются в повседневных историях совершенно обычных, простых людей. С этими историями мы сталкиваетмся каждый божий день, только вот почему-то пропускаем их мимо ушей, не делая никаких выводов. А Антон Понизовский прекрасно выполнил эту работу за нас. И как это получилось хорошо! И как все срослось и встало на место после этой книги.

Вроде бы большинство историй какие-то грустные, неприятные, с плохим концом, о несчастливых людях, но после прочтения книги становится как-то легче жить что ли.

Добрая половина книги посвящена анализу творчества и мыслей Достоевского, наверное, потому что он ближе всех смог подобраться к разгадке секрета таинственной русской души и наиболее близкому народу раскрытию концепта бога, святости и любви.

Задам один риторический вопрос – кому может нравиться подобный «анализ русской души»? И в противовес приведу одну ссылку на недавнюю рецензию читательницы bukvoedka из списка моих друзей: https://www.livelib.ru/review/796080-v-poiskah-marselya-prusta-andre-morua#reply У меня все!

Только вот объективная действительность никак не укладывается в рамки интерпретации, ни Фединой, ни Сережиной, ни дяди Васиной с соседской кухни. Объективная действительность изложенная в нескольких сотнях рассказов, обычных, простых и самых настоящих людей, визжит и вырывается. Не дает себя поймать, разложить по полочкам. Русская душа и русская же жизнь не поддается препарированию. Любую из историй можно разложить и так и так, посмотреть на нее с любого бока, но вот приложить к ней четкую мерку хорошо\плохо не получится. Не прикладывается. Не влезает это все в прокрустово ложе хорошего\плохого... Как жить в этой стране, где 8 месяцев в году ночь? Как не пить в этой стране, где 365 дней в году мрак? Мегаполисы ведь не в счет, есть Москва, есть Санкт-Петербург, а есть вся остальная Россия... Так?

Вот мальчик, приехавший из глубинки, подававший большие надежды танцор русских танцев, работает в Москве стриптизером... Плохо? Развратила его цивилизация. Но этот же мальчик принял и полюбил не родную ему девочку, дочку свой жены, и любит ее даже больше, чем своего родного ребенка, сам говорит. Значит все-таки он хороший? И хороший и плохой одновременно. Перевертыш. И вся страна у нас таких перевертышей. Недооборотней. А вы говорите русская душа, давайте разберемся... Как, если мы сами в ней ничего понять не можем?

Убрать бы из этой книжки все художественные вставочки, и добавить еще настоящего. Хороший получился бы путеводитель по русскому человеку. Куда полезней и более впечатляющий, чем любая туристическая энциклопедия. Впрочем, читать эти вставки вовсе необязательно. Можно просто обратиться в слух...

Я носки себе реже меняю, чем он машины меняет. Я ему говорю: «Ты получил семьсот тысяч премию – отдай ребятам сто тыщ, премию дай на участок», а он мне: «Деньги людей по-ортят». Я в глаза ему говорю: вот начнётся, будет тебе беда, – перешагну, руки не подам. Не подам! Или добью даже. Понял?

Да как тут не понять – после этого рассказа слушатели (супруги Белявские) прикидывают, в какую страну лучше эмигрировать из России. Страшно. «Призрак бродит по Европе» - призрак очередного русского бунта, бессмысленного и беспощадного. Прóпасть между огромной массой людей бедствующих и «средним классом» – похлеще, чем в 1917 году, и это пропасть не только в уровне доходов… Белявский говорит о русском народе с ужасом и отвращением:

Вы думаете, – обратился он к Фёдору, – вы в одно здание ходите, значит, у вас с этим народом общая церковь? Ха-ха. У вас – святые отцы и Никейский догмат. А у народа – конкретное вуду!

Фёдор, оторванный от родины, с теплотой относится даже к рассказам явных маргиналов, а Белявский просто бесится от них. Его жене в какой-то момент кажутся нереальными туманные горы Швейцарии…

– А реальность – наоборот, на плёнке? – подхватил Фёдор. – Я тоже это чувствовал! несколько раз!

На этой самой плёнке очень много женских рассказов, в них – боль, страдание, жертвенная любовь и необъяснимое терпение. В таких историях мужчины часто выглядят недорослями. Злой гений компании Белявский делает вывод:

… самая главная черта русской души, всё объясняет и всё определяет – именно инфантильность! …Русский на Западе есть подросток во взрослом мире…

И тут чувствуешь: герой неприятный, а ведь в чем-то прав. И снова – споры, споры и споры. Достаётся в них и русскому народу, и мученику Достоевскому… Долгий диалог двух женщин и двух мужчин напоминает сражение. И не всегда военное, иногда любовное. Финал – неожиданный. Любимая и горестная российская проза, да что ж ты так пытаешься понять: кто мы и зачем мы? Да сколько же можно?

«Русь, куда ж несешься ты? дай ответ. Не дает ответа…»

Или уж даёт такой ответ, что с ног валишься.