Текст книги "Зеленое движение в Гражданской войне в России. Крестьянский фронт между красными и белыми. 1918—1922 гг."

Села – ремесленные центры, локальные товаропроизводящие районы часто оказывались, с одной стороны, более уязвимы в ситуации крушения рынка, с другой – лакомым куском для «реквизиций» любого рода. Поэтому неоднократно такие местности, тяжело пострадав в первый период революции, становились базой антибольшевистской борьбы или раскалывались, поставляя надежные контингенты противоборствующим сторонам. В последнем случае примером может служить степное самарское Заволжье.

Насколько могло меняться настроение крестьян в ходе боевых действий, относительно известно. Однако при этом важно, что организационный потенциал, по каким-либо причинам более высокий в тех или иных местностях, мог активно работать и на одну сторону, и на другую. Так, Мензелинский уезд Уфимской губернии отозвался на выступление чехословаков волной антисоветских восстаний. Однако отряд Народной армии смог так изменить настроение, что в вернувшиеся советские войска массы мензелинцев пошли добровольцами. В первые же месяцы 1920 г. в знаменитом вилочном восстании Мензелинский уезд стал центром. В нем началось восстание, участвовало наибольшее количество крестьян, в нем погибло наибольшее количество советских работников и повстанцев⁷¹. Можно предположить, что именно больший отклик в советские ряды вызвал впоследствии наибольшее возмущение властью, которая воспринималась как своя.

Отношение к мобилизациям со стороны крестьян очень разнилось. При ощущении слабости власти распоряжениями могли просто пренебречь. При мобилизациях в прифронтовой полосе вынужденное подчинение легко отзывалось уходом домой при приближении фронта. Гарантированно установить по мобилизациям фазы политического «колебания» крестьянства в ходе военных действий вряд ли возможно: отношение к мобилизациям детерминировалось многими факторами⁷². Многажды зафиксировано положение, когда мобилизованные крестьяне воевали, и часто вполне сносно и даже хорошо, пока войска шли вперед. При отступлении же большинство доходило лишь до родных деревень и «пропадало без вести».

А.Е. Снесарев размышлял в дневнике 14 апреля 1919 г.: «У Колчака на Восточном фронте безостановочное движение: крестьянство поднимается, красные сдаются частями… сдадутся, предадут главных и по расстрелянии в ряды врага: «смирно», «равняйсь» и т. д. Оттуда и отходы в 50 – 60 вер.: бегут верхом вожаки (комиссары и др.), и пробегают эти версты, а масса остается…»⁷³

Повторяющийся сюжет Гражданской войны – настойчивые требования со стороны мобилизованных выдать удостоверения о принудительном наборе. Нередко крестьяне просили объявить мобилизацию, то есть «взять насильно» именно при сочувственном настроении, чтобы было оправдание перед противостоящей стороной в случае ее прихода. Активность в этом вопросе демонстрировала конечно же настрой деревни.

В летние недели наиболее активных зеленых выступлений в ряде волостей Чистопольского уезда Казанской губернии мобилизуемые требовали таких удостоверений, считая, что с ними Колчак в плену не расстреливает. В одной из волостей был убит председатель ревкома⁷⁴. В уезде антисоветскую агитацию вела некая религиозная или псевдо-религиозная Секта вансанских Божьих воинов (сводка за 1 – 7 октября 1919 г.)⁷⁵.

Особый отдел Запасной армии 5 октября так обрисовывал ситуацию в этом уезде. Уезд переполнен дезертирами, с которыми ведется борьба. В Чистополь ежедневно добровольно прибывали партии дезертиров от 40 до 140 человек. Дезертирство в частях сократилось до минимума: во 2-м Приволжском полку дезертиров при 4 тысячах состава – 48 человек, из них вернулось обратно 29 человек, заявивших недовольство на отбирание у родителей хлеба и на плохое питание.

Восстания и волнения в разных волостях происходили по поводу помольных билетов. В волостях царили «полнейшая разнузданность и расхлябанность волостных властей, ведущих определенную кулацкую политику», чему аккомпанировали «в высшей мере» развитые пьянство и хулиганство. Отряды Губчека, комдеза и продовольственные действовали в уезде под общим руководством губчека. Уком послал по волостям 100 коммунистов отрядами по 10 человек.

28 сентября произошло восстание в Новых Челнах, ревком арестовал 111 человек по нескольким волостям. Ревком накладывал на кулаков контрибуции. «Положение уезда угрожающее, крестьяне устраивают мятежи, и бороться с последними трудно по следующим причинам: во время мятежа крестьяне посылают вперед женщин и детей, которые определенно заявляют – расстреливайте нас всех… В общем, Чистопольский уезд отмечается кулаческим, в других же уездах настроение крестьян удовлетворительное, например Чебоксарский, Ядринский, Козмодемьянский, Краснококшайский уезды, здесь уже настроение крестьян лучше», для преодоления недовольства властям хватало агитационных мер⁷⁶.

Итак, в обширной губернии один из уездов явно более осмысленно и дружно настроен, чем остальные. Это обстоятельство позволяет ставить вопрос о причинах такой специфики. Подобный сюжет встречается в разных местностях.

В самостоятельной вооруженной борьбе крестьянство выступало в разных жанрах. Известны походы на город. Это могла быть мирная или «полумирная» осада. Так случилось с Минусинском летом 1918 г.⁷⁷, три дня в июне 1918 г. в осаде пригородных волостей пребывала Кострома⁷⁸. Подобные явления повторялись не раз. Крупные городские волнения и восстания вызывали поддержку окрестных крестьян и красноармейских частей из мобилизованных крестьян же. Так, массовое рабочее выступление в Астрахани в марте 1919 г. вызвало поддержку и местных частей, и ближайших деревень⁷⁹. Правда, согласовать усилия даже при близком настроении получалось редко, что продемонстрировало уже Ярославское восстание 1918 г. На подобный сюжет в начале «Большого восстания» на Тамбовщине обратил внимание А.И. Солженицын: «Мужичий поход от Княже-Богородицкого до Кузьминой Гати: тысячные крестьянские толпы без всякого вооружения, с дубьем, вилами и рогачами, под колокольный звон встречных сел идут «брать Тамбов»⁸⁰.

Все годы Гражданской войны происходило множество бунтов-однодневок, вспышек недовольства в масштабах одного поселения, которые зачастую без жертв завершались. В советских источниках они рисовались бунтами «обманутых» «подстрекателями» крестьян, которые после объяснения успокаивались и осуждали верховодивших кулаков. Презрительно-покровительственное отношение к несуразным и бессмысленным бунтам, видимо, культивировалось в советской среде совработников. Так, местные продработники характеризовали восстание 10 ноября 1918 г. пригородных волостей Епифанского уезда как «курьезное восстание мирных епифанцев». Однако при этом ссыпка хлеба прекратилась и в соседних уездах, а многие из осенних волнений перешли в мощные вооруженные движения. М. Кубанин справедливо отметил, что если крестьянство Нечерноземья лишь протестовало против разверстки, то в производящих районах с лета 1918 г. начались восстания⁸¹. Но при этом следует иметь в виду, что и государственное давление приходилось прежде всего на наиболее удобно расположенные производящие районы.

Наиболее серьезным военным участием крестьянства в Гражданской войне стали массовые восстания, повстанчество, вооруженная партизанская борьба.

Уже во второй половине лета 1918 г. известны случаи упорных и хорошо руководимых восстаний, в том числе в местностях, которые через год дадут зеленые мятежи. Так, в первой половине августа в Новгородской губернии вспыхнуло восстание в окрестностях большого села Медведь, с убийством членом исполкома и разоружением красной гвардии. Подавлял восстание Бологоевский латышский отряд из Старой Руссы, сжегший село артиллерийским огнем. Интересно, что село Медведь представляет собой один из центров военных поселений, с обширными каменными казармами и иными постройками николаевских времен.

В сентябре вспыхнуло новое упорное восстание в Старорусском уезде – крестьяне отказались отдавать хлеб. Восставших возглавил некий полковник Гусев. Они смогли оказать сопротивление все тому же Бологоевскому латышскому отряду. В конечном итоге восставшим пришлось скрываться в лесах⁸².

Осенью 1918 г. одним из центров восстаний стал стык Ярославской, Костромской, Вологодской и Череповецкой губерний⁸³. Летом 1919 г. в этих же краях заполыхает зеленое движение.

При анализе наименее структурированных и массовых восстаний 1918 г. деление и классификация производятся часто неадекватно, так как единое движение членится в зависимости от операций, которые проводит противная сторона. Такая ситуация объясняется, конечно, и наличием источников почти исключительно контрповстанческого лагеря. Рассмотрим подобный сюжет на одном из ярких примеров. 23 октября 1918 г. в Рудовской волости Кирсановского уезда Тамбовской губернии вспыхнуло антибольшевистское восстание. Восстание, очевидно, началось с возмущения мобилизуемых унтер-офицеров, к которым присоединились крестьяне. 29 октября в Рудовку вошел отряд Кирсановского военкома, восстановил совдеп, произвел аресты и наложил контрибуцию. Однако восстание не прекращалось, к Рудовке двигались восставшие из Моршанского уезда. Вооруженная борьба затянулась. В орбите восстания находилось и моршанское село Пичаево. Приказы о наступлении на него отдавались 11 и 15 ноября. 21 ноября командующий красной группировкой объявил приказом о ликвидации мятежа⁸⁴. Однако иной, мемуарный, источник, позволяет по-другому оценить масштаб движения. Согласно ему, в ноябре в районе станций Вернадовка – Фитингоф – села Пичаево началось «эсеровское восстание, возглавляемое полковником Ермаковым». К 12 ноября восставшие захватили эти станции и перерезали магистраль Москва – Пенза – Самара, важную для снабжения Восточного фронта. Село Пичаево выступало центром и штабом этого движения. Внушительный советский отряд, в основе которого был Пензенский интернациональный отряд, начал операции 12 ноября и затратил две недели на то, чтобы освободить железнодорожную линию. В начале декабря повстанцы вновь взяли Фитингоф и стали беспокоить Вернадовку. Мемуарист отмечает сочувственное отношение населения к восставшим. Только переобмундировавшись по-зимнему, красный отряд 17 декабря возобновил активные действия и 20 декабря, после упорных боев, с боя взял Пичаево. Затем потребовались облавы, так как разбежавшиеся повстанцы не спешили сдавать оружие⁸⁵. Таким образом, локальные, если ориентироваться на отдельные источники, рудовское и пичаевское крестьянские восстания фактически представляли собой если не единое движение, то цепь взаимозависимых, перекрывавшихся, выступлений в соседних районах⁸⁶. Причем степень упорства и организованности, очевидно, нарастала по мере развития движения.

Перспективно исследовать следующий сюжет. Козловский уезд стал территорией начала крестьянского восстания в сентябре 1917 г., десятки имений были разгромлены за несколько дней. Моршанский уезд очень массово и упорно сражался в ноябре – декабре 1918 г. Оба уезда стали территорией антоновщины, но шли вторым эшелоном, далеко уступая Тамбовскому, Кирсановскому и Борисоглебскому уездам. Вероятно, одной из причин является перенапряжение, «усталость» к 1920 г. этих территорий.

В Тульской губернии крестьянские волнения не стихали на протяжении 1919–1921 гг. Случалось, что о неподчинении советской власти заявляли целые волости. Тульский ревтрибунал в разряд контрреволюции включал антисоветскую агитацию, крестьянские восстания и политический бандитизм (убийства должностных лиц). Определить реальных зачинщиков восстаний было почти невозможно, поэтому обычным наказанием было наложение контрибуций на целые волости. Волнения нередко сопровождались расправами над должностными лицами: только за лето 1919 г. в губернии было убито 63 советских чиновника, из них 22 председателя волостных и уездных исполкомов. К массовым выступлениям приводило недовольство крестьян реквизициями и продразверсткой, а также крестьян-дезертиров, не желавших возвращения на фронт. Причинами восстаний также являлись действия самих представителей власти, провоцировавших выступления для поддержания собственного авторитета⁸⁷. Интересно, что летом 1919 г. похожим образом развивался крестьянский протест в Тамбовской губернии. Но здесь политическим террором целенаправленно занималась боевая дружина А.С. Антонова.

По мнению Я.С. Павлова, на территории РСФСР разновременно действовало до 400 тысяч партизан, Украины – около 165 тысяч, Белоруссии – до 80 тысяч. В это число включены формирования В. Примакова, В. Блюхера, Н. и И. Кашириных, которые представляли собой начатой регулярных формирований, в то же время не включены формирования Махно⁸⁸. Речь идет только о партизанах советской направленности, и приведенная численность представляется сильно завышенной.

Гибкость большевиков позволяла им сбивать волны повстанческого движения, оперируя амнистиями дезертирам, умелой агитацией, превентивным террором, действиями подвижных боевых отрядов⁸⁹. В то же время и крестьянская вооруженная борьба совершенствовалась так же, как и воинское искусство регулярных армий. Крестьяне приспосабливались к обстоятельствам, в развитом повстанчестве возникали весьма боеспособные части. Так, красный батальон бросил винтовки и отдал пулеметы при атаке антоновской конницы уже летом 1921 г., при самом конце повстанческого движения⁹⁰. Боеспособность кавалерийских и пулеметных частей армии Махно в 1920–1921 гг. также бывала высока.

Рассмотрим развитие событий весной – летом 1919 г., в самый напряженный период борьбы красных и белых, в некоторых центрально-черноземных и поволжских губерниях.

В астраханском и отчасти самарском (затем царицынском) Поволжье развилось активное движение под названием «степные партизаны». Они базировались на хуторах, временами включались в белые войска (лето – осень 1919 г.) Движение угасло только после 1922 г. Здесь зелеными именовали себя повстанцы Николаевского (по-советски Пугачевского) уезда, разбитые в августе 1919 г. Интересно, что зеленое восстание переплеталось с толстовской (псевдотолстовской, скорее всего) идеологией непротивления и отказа от службы в Красной армии. Оперативная сводка оперативного отдела Саратовского сектора ВОХР от 23 августа 1919 г. сообщала: в Пугачевском и Балаковском уездах спокойно. Идет усиленное очищение от дезертиров, которые доставляются в Самару. Работают отряды Чижикова, Ерманова, Пустынникова⁹¹.

Частые мобилизации во время уборки урожая создали благоприятную почву для контрреволюционной агитации, вследствие которой произошло восстание мобилизованных и дезертиров в Пугачевском уезде. На митингах высказывались против гражданской войны и за присоединение к Деникину. Восставших насчитывалось до 2 тысяч человек. Восстание ликвидировано (сводка за 1 августа – 1 сентября).

Пугачевский уезд: район Сухая Вязовка – Березовый почти полностью очищен от дезертиров (6 сентября). Районы Марьевка и Большая Глушица почти очищены от дезертиров (8 сентября). В Марьевском районе скопление дезертиров, посланы отряды (15 сентября).

Скопившиеся дезертиры в районе Киевки Новоузенского уезда подняли восстание. К восставшим присоединились прорвавшиеся через фронт белогвардейские партизаны. Общее число восставших – 250 человек. Несмотря на подавление, впоследствии движение наблюдалось в других местах уезда, руководимое казаками (сводка за 1 августа – 1 сентября).

В августе появилась и была разгромлена шайка бежавших из войск вооруженных дезертиров в Балаковском уезде.

В Марвинском районе Пугачевского уезда замечено скопление дезертиров и выслан отряд для ликвидации (15 сентября)⁹². Скопление дезертиров обнаружилось в Старой и Новой Полтавке Новоузенского уезда, куда выслан отряд, и в лесу близ Дурникина Балашовского уезда (15–22 октября)⁹³.

Командующий Саратовским сектором ВОХР в октябре 1919 г. объявлял благодарность красноармейцам, отличившимся в бою у села Грачев Куст в Заволжье против «зеленых и белогвардейских банд»⁹⁴.

Степные партизаны имели контакты с уральскими казаками, левобережными частями Кавказской армии летом 1919 г., базировались на хуторах, что даже вызвало в начале 1920-х их принудительное расселение.

В Новоузенском уезде дезертиров насчитывалось до 12 тысяч. В Старо-Полтавской волости предполагались конные отряды дезертиров. Местная власть проводила облавы. Так, 1 декабря облавой захвачены 60 дезертиров. В Дьяковской волости облава встретила вооруженное сопротивление, участники арестованы. В Петровском уезде скрывалось около 3 тысяч дезертиров, из них половина злостных. Дезертиры ночью находятся в деревнях, днем скрываются. Милиция бессильна. В Новоузенском уезде способствует дезертирам организация толстовцев, которая ведет пропаганду против войны, и из их же среды находятся организаторы отрядов, которые дают помощь дезертирам; крестьяне охотно поддаются этой организации. Мобилизованные в Красную армию не получали ни пищи, ни помещения, из-за чего проявлялось большое недовольство. Это тоже способствовало дезертирству (сводка за 22–24 декабря)⁹⁵.

В южной части Бузулукского уезда Самарской губернии вспыхнуло восстание при участии дезертиров 220-го полка (25 марта 1919 г.)⁹⁶. Уже после окончания крупных вооруженных выступлений в губернии было весьма тревожно. Политическое положение губернии ввиду близости фронта нельзя считать спокойным, отмечала сводка в августе, – вспыхивают восстания крестьян из-за действий продотрядов и бесчинствующих воинских частей. В Августове Пугачевского уезда борьба с дезертирством и самогоноварением не велась (16 августа). В то же время в Бугульминском уезде мобилизация проходила успешно, при «прекрасном» настроении мобилизованных (3 сентября). Возможно, сказались активные боевые действия в районе между РККА и Российской армией накануне⁹⁷.

В то же время вооруженные вспышки, с неизменным участием дезертиров, не прекращались. Вооруженное дезертирство Маломалышевской волости Бузулукского уезда превратилось в вооруженную шайку, грабившую население. Шайка выловлена отрядами (сводка за 1 августа – 1 сентября). В Вольском уезде соседней Саратовской губернии обнаружилась «вооруженная организация дезертиров», которую упорно покрывало местное население. В пригородных волостях Кузнецкого уезда той же губернии были скопления дезертиров⁹⁸.

Калужская губерния не дала массового повстанческого движения в 1919 г. Ф.А. Степун весной 1919 г. перебрался в калужское имение и зафиксировал настроения местных мужиков. Округа промышляла сеном и углем, так что запрет вольной торговли, отобрание лошадей и непомерные штрафы озлобили мужиков. «Поначалу среди верхушки кулаков были надежды на Белое движение, но после многих возмущенных рассказов отпускных красноармейцев, что Деникин не только «против коммунистов и жидов, но и за помещиков, которым возвращает землю», наступило горькое разочарование. Такой оборот дела никому не нравился и ни в чьи расчеты не входил. Оставалось надеяться на свои силы, но все сознавали, что сил нет, и куражились разве только в пьяном виде». Богатый крестьянин заявил автору, что восстание можно было бы поднять при отмене винной монополии. Дайте перепоить уезд, и «я вам всех товарищей в три дня топорами перебью, да и ружьишки найдутся… Ну а в трезвом виде не осилить. Малодушен народ, да и согласия в нас нету. Беспортковая сволочь вся к товарищам тянет, и кругом шпики. А впрочем, мы еще посмотрим, чья возьмет. Потягаемся…» Зарисовка Степуна позволяет понять, почему наиболее, казалось бы, страдающая от новой власти и авторитетная часть деревни не спешила подниматься на открытую борьбу. Эти люди брали свое на поле хозяйственной деятельности. Степун с удивлением отмечает, что крупнейшие кулаки в его местности без большого ущерба пережили все конфискации и ущемления военного коммунизма, а на 1938-й год уверенно руководили крупными совхозами, оставшись при привычном благополучии. Весьма интересно, откуда «возмущенные рассказы» красноармейцев-отпускников? Продукт ли это реального опыта или же агитационных усилий политработников частей РККА?⁹⁹

Однако дезертирство здесь было столь же массовым, как и по соседству. Кроме того, в этой губернии выразительно проявился еще один частый сюжет. Многочисленные красноармейские части как раз в недели наиболее массового дезертирства совершенно отвратительно снабжались. К 29 июля в Калужской губернии 18-тысячный гарнизон не имел фунта хлеба. К заботам властей о борьбе с дезертирством добавились волнения по поводу брожения среди красноармейцев. Председатель тройки предписал усилить разведку среди красноармейцев и населения¹⁰⁰. В то же время настроение в губернии было спокойным. Организованного скопления дезертиров не наблюдалось. Отношение жителей к дезертирам – традиционно «пассивное». За 18 и 19 августа отряды задержали по губернии 3148 дезертиров. Город Козельск и уезд объявлены на военном положении вследствие появления в уезде белогвардейских агентов, ведших антисоветскую агитацию среди крестьян. Вследствие недостатка продуктов первой необходимости в уезде произошло массовое выступление. На станции Сухиничи исполкомами организовывались отделы по борьбе с дезертирством вследствие массового скопления дезертиров на станции…¹⁰¹ В губернии спокойно, за исключением трех-четырех уездов, где происходило брожение из-за отсутствия продовольствия среди раненых красноармейцев. Отношение населения к дезертирам «пассивное». С 22 по 27 августа задержан 5171 дезертир (31 августа)¹⁰².

По сведениям ПУ РККА за первую половину июля, в Калужской губернии 2802 дезертира. Причины – несознательность, полевые работы, недостаток продовольствия. Меры борьбы: облавы и агитация¹⁰³. Сводные сведения за первые летние месяцы отсутствовали, за август же 6889 дезертиров явились добровольно и 13 482 были задержаны¹⁰⁴.

Оперативная сводка Московского округа от 25 августа 1919 г. сообщала: в Калужской губернии настроение спокойное, организованных скоплений дезертиров не наблюдается, отношение населения к дезертирству пассивное. Работала разведка. За 20 и 21 августа задержан 3341 дезертир, за 22 и 23 августа – 1439, за 3 сентября – 200 человек¹⁰⁵.

Оперативная сводка № 20 от 15 сентября 1919 г. сообщала: в Калужской губернии наблюдается обратный приток дезертиров из Тульской губернии, Лихвинского и Мосальского уездов. Принимались меры к пресечению¹⁰⁶. Имелись в виду калужские дезертиры этих уездов, выловленные и отправленные в Тулу. Теперь они пробирались по домам. 5 и 6 сентября отряды задержали 809 дезертиров. С 17 июня по 31 сентября зарегистрированы по губернии 16 310 дезертиров.

С 14 на 15 сентября произошло столкновение Жиздринского отряда с дезертирами. Со стороны дезертиров оказались ранены двое. За 9, 10 и 13 сентября задержаны 1276 дезертиров (19 сентября).

«В Калужской губернии – 8776 красноармейцев. Мобилизация продолжает протекать успешно. Последний призыв по приказу окрвоенкома бывших прапорщиков, фельдшеров и унтер-офицеров до 40-летнего возраста дал по губернии всего 147 человек. Причинами спешности служат: полевые работы, продовольственный кризис. Настроение подлежащих призыву пассивное» (сводка за 1 – 21 сентября). С 15 по 30 ноября задержаны 1121 дезертир. Восстаний дезертиров не было (8 – 15 декабря)¹⁰⁷.

Таким образом, в губернии массовое дезертирство, разведка и отряды комдеза работали в поте лица, что видно по проценту задержанных дезертиров. В губернии откровенно плохо с продовольствием, огромный гарнизон, раненые высказывают недовольство, однако сколько-нибудь опасных для власти вооруженных конфигураций не наблюдается. Дезертиры, как можно понять, концентрируются на станциях, видимо обращаясь в мешочников. Это характерная ситуация для преддверия голода. Голод или его ожидание убивают протестную активность.

В черноземных губерниях с ранней весны 1919 г. начались волнения и вооруженные выступления, а летом часть территории этих губерний стала прифронтовой, затем подверглась переменам власти с приходом и последующим отступлением войск ВСЮР.

В селе Забуженко Суджанского уезда Курской губернии 2 марта произошло восстание дезертиров и толпы. Восставшие хотели обезоружить отряд по борьбе с дезертирством. При подавлении двое убито. Восстание на почве разверстки в Дорогошинской волости Грайворонского уезда подавлено в тот же день (донесение за 28 февраля – 6 марта 1919 г.)¹⁰⁸. В Михайловской волости Дмитриевского уезда Курской губернии восстание на почве реквизиции хлеба подняло около 1 тысячи повстанцев. На подавление отправился отряд от военкома (21 марта). Движение охватило ряд деревень и сел, перебросилось в Орловскую губернию, в нем приняли участие дезертиры Брянского гарнизона. Повстанцев около 8 тысяч человек при 1 тысяче винтовок и двух пулеметах. Первые отряды, высланные на подавление, были разоружены. Так сообщалось через два дня, 23 марта¹⁰⁹.

Уже в сезон полевых работ произошло восстание в Муромской волости Белгородского уезда Курской губернии. Из-за полевых работ крестьяне не выводили лошадей для учета. В Лозовской волости Курского уезда граждане обезоружили отряд по ловле дезертиров (донесение от 19 мая)¹¹⁰.

По данным на 26 мая 1919 г., отношение к мобилизации крестьян Курского уезда «натянутое», они «очень волнуются при ловле дезертиров». В Грайворонском уезде мобилизованные 1893–1896 гг. не являлись, настроение населения оценивалось как неудовлетворительное, в уезде появились «бандиты», которые властью оценивались как «левоэсеры». В Березовке толпа избила и обезоружила отряд по ловле дезертиров¹¹¹. В селе Зелдовец Грайворонского уезда Курской губернии произошло восстание на почве ловли дезертиров. Оно было быстро подавлено отрядом в 18 человек при одном агитаторе. В Ракитинской волости того же уезда толпа избила и обезоружила отряд по борьбе с дезертирством. Меры к подавлению приняты (донесение 31 мая 1919 г.)¹¹². Согласно донесению от 2 июня, эти меры воплотились в пять арестов, восстание считалось подавленным¹¹³. В следующем донесении, от 7 июня, сообщалось, что восстание в Ракитном (прежнее или новое?) подавлено агитаторскими силами. В Ваковской волости Суджанского уезда оказались убиты председатель и член волостного исполкома. На подавление отправились 100 вооруженных коммунистов. В Курском уезде предписано лишать дезертиров земельного пая¹¹⁴.

Со станции Касторная 13 июня сообщали, что в селах и волостях около станции Мармыжи начинаются восстания среднего крестьянства в количестве около 1 тысячи человек. Восставшие намерены захватить станции Мармыжи и Кшень, разобрать путь, взорвать мосты и захватить имеющиеся в Кшени паровозы¹¹⁵. Это район Тимского и Щигровского уездов.

Сводки иногда дают очевидно противоречивую информацию. Дело не столько в искажении, сколько в фиксации изменчивого положения, которое может весьма быстро стать другим. Так, 4 августа фиксируется «удовлетворительное» положение губернии. Организованных банд дезертиров и открытых выступлений нет. В то же время на границе Суджанского и Рыльского уездов появилась банда дезертиров в количестве 500 человек, руководимая Чеботаревым. Последний и четырнадцать его помощников задержаны, забран один пулемет и оружие. Отсутствие банд и внушительный отряд в полтысячи человек как будто не очень согласуются друг с другом¹¹⁶.

Через несколько дней настроение населения и красноармейцев «напряженное ввиду нашествия Деникина», Беспорядков при этом не было. Настроение рабочих хорошее, крестьян удовлетворительное (донесение 11 августа 1919 г. губвоенкомата в секретариат всебюркомвоена)¹¹⁷.

В местах, освобожденных от белых, самосознание крестьянских масс поднималось (сводка 25 августа – 7 сентября). В Курском уезде отношение к советской власти и Красной армии сочувственное. Мобилизация прошла успешно (август). В Старооскольском уезде «отношение населения к советской власти ненадежное». Замечается недовольство на почве дороговизны и недостатка продовольствия. Имели место единичные волнения (август). В Старооскольском уезде мобилизация прошла успешно. Из неявившихся 113 человек задержаны (август). В Тимском и Обоянском уездах настроение удовлетворительное (август). В Тимском уезде мобилизация прошла с трудом, не явились более 4700 человек. Появившиеся банды совершили ряд убийств (август). В Обоянском уезде мобилизация прошла успешно. Красная армия находит сильную поддержку в населении (август). В Дмитровском уезде кулачество вело агитацию, но встречало сильный отпор. В результате беспорядков на почве разверстки сенокоса ранена женщина (август). В Льговском уезде настроение колеблющееся. Кулачество ведет агитацию, но безрезультатно. Духовенство с нетерпением ждет прихода Деникина (август). В Щигровском уезде «политическое положение уезда, находящегося в прифронтовой полосе, приподнятое». Фиксировалась меньшевистская (то есть какая?) агитация, и был арестован меньшевистский комитет, ожидавший прихода Деникина (август). В Щигровском уезде шла усиленная ловля дезертиров. Многие добровольно являлись, около 1 тысячи человек арестованы. В местностях, занятых неприятелем, крестьяне вели партизанскую войну. Некоторые части 13-й армии творили безобразия, опустошая крестьянские хозяйства (август). В Фатежском уезде – усиленная агитация эсеров. При обысках нашлось много оружия, в том числе пироксилиновые шашки. В селе Никольское взорвалась шашка, взрывом ранено семь красноармейцев (август). Идет усиленная ловля дезертиров в уезде, которых насчитывается около 1 тысячи человек, уже выловлены более ста (август). В Суджанском уезде спокойно. Почти все дезертиры добровольно явились на сборный пункт (август).

Мобилизация по губернии оценивалась как успешная, то есть прошедшая без сопротивления. Дезертирство постепенно уменьшалось (18–25 августа). Дезертиров в губернии немного, и большинство из них являлось добровольно, но на скрывающихся при этом не указывало…¹¹⁸

В Курской губернии настроение удовлетворительное, восстаний не было, дезертирство сократилось до 2–4 %. Отношение крестьян к советской власти, за малым исключением, удовлетворительное. Отношение к мобилизации 1888 года рождения рабочих и крестьян хорошее. Такая информация содержалась в донесении от 2 сентября 1919 г.¹¹⁹

Далее губернии предстояло оказаться полем ожесточенных сражений с новой волной смены настроений.

С весны поднялись волнения и в Орловской губернии. 3 апреля 1919 г. в нескольких волостях Елецкого уезда, граничащих с Лебедянским уездом Тамбовской губернии, произошло восстание. Отряд, посланный из Лебедяни, отступил под натиском кулаков. 4 апреля на подавление отправилась регулярная сила – рота 17-го стрелкового полка при четырех пулеметах¹²⁰.