Текст книги "Хьюстон! У нас п…"

– Я уже умер? – робко поинтересовался Рафаил, поднимая голову.

– Не надейся, – отмахнулся от него Андрей, завороженно смотря на защитную стену посёлка.

Несколько мертвяков успели преодолеть её, воспользовавшись замешательством защитников, и теперь лежали бесформенными кучами костей и стремительно гниющей плоти. Потянуло мерзким запахом разложения.

– Батя, это вышка, – прохрипела рация. – За периметром тихо. Что это творится с упырями?

– А хрен его знает, – честно ответил Андрей. – Похоже, нам всем дали второй шанс.

Он улыбнулся и порывисто перекрестился.

– Спасибо тебе… Тихий.

Эйфория

ОТ АВТОРА: Рассказ родился под одноимённую песню, резко и с размаху, буквально за несколько дней. На сезонном конкурсе «Хочешь мира – готовься к войне» он уверенно вошёл в ТОП-10, однако, я так и не смог его куда-нибудь пристроить. Пусть будет здесь.

* * *

– Повторить? – в очередной раз спросил меня услужливый дроид-бармен.

Вздохнув, я кивнул и в который раз посмотрел на смарт-напульсник. До отлета оставалось грёбаных пять часов. Будь проклята местная система обслуживания! Ну почему нельзя сразу отдать целую бутылку? Никуда я не убегу с ней, точнее – не улечу с обшарпанной барной стойки. Здесь сейчас для меня самое лучшее место в целом клубе.

Потому что – гравитация.

Позади меня, окруженные яркими голограммами, плавали молодые (и не очень) идиоты, наслаждающиеся невесомостью. Конечно, можно сказать, что пара часов свободного падения никак не отразится на их здоровье, но… Во-первых – меньше пяти-шести часов тут никто не кувыркается, забава-то новая и еще не успела приесться, а во-вторых, мало кто делает это на трезвую голову. Механический бармен это как на духу подтвердит.

Влив в себя очередной микроскопический «дриньк», я понял, что пора менять дислокацию. Напиться все равно не получится, а вот поспать – очень может быть. Расплатившись поддельной кредиткой за выпивку, я направился к выходу. Увеселительное заведение совсем не оправдало своего громкого названия «Эйфория».

По пути меня обогнали два дюжих лысых охранника, волочивших под руки тощего парня с разбитым в кровь лицом. Отлетался, орёл. Еще и скалится.

Что характерно, улыбка у него была счастливая – будто не нос себе сломал, а в лотерею миллион кредитов выиграл. Ну точно, обдолблен, по самые брови. На что только не идут эти ребята, чтобы словить очередную дозу кайфа…

А ведь скорее всего это клерк какой-нибудь – одет прилично, да и лицо обременено печатью интеллекта.

Возле выхода толпилась куча народу – здесь, похоже, сегодня аншлаг. Я представил, как буду пропихиваться наружу через это столпотворение, и повернул вслед за охранниками. Направлялись они в сторону помещений для персонала, а там, по логике, должен быть запасной выход.

Меня заметили, когда проносили парня через открытые створки гермодвери.

– Чего тебе? – пророкотал один из гориллоподобных, перегораживая вход.

– Выйти отсюда живым, – я показал на толпу позади себя. – Не хочу быть затоптанным.

Охранник смерил меня насмешливым взглядом, хмыкнул и пропустил внутрь. В комнатке оказалось еще трое его сородичей – все как на подбор лысые, высокие и накачанные. У нас, вообще-то, запрещена евгеника, но готов побиться об заклад, что эти ребята вылезли из одного инкубатора. Помимо них в служебном помещении находился молодой парень в медицинском комбинезоне, осматривавший тела на полу с помощью простенького сканера.

Вот именно тела, по-другому не скажешь. Четверо мужчин, одна женщина лет тридцати – все лежали, улыбаясь неизвестно чему, и пускали слюни. Что ж, отдыхать можно по-разному, надеюсь, скоро очухаются.

Мне указали на выход, и я уже собирался было уходить, но увидев лицо парня-медика, осматривавшего давешнего «орла», невольно притормозил. С такой гримасой отчаянья провожают родственников в последний путь, а не кровь из носа останавливают. Подозрительно как-то…

– Эй, что тут у вас? – спросил я эскулапа.

– Вы доктор? – спросил он с надеждой в голосе.

– Конечно, – не моргнув глазом соврал я, присев рядом. – Что с этим парнем?

– Не знаю.

Я посмотрел на медицинский анализатор, который он держал в руках, и не смог сдержать горестного вздоха. Наберут же всяких, прямо с училища… А нам потом расхлебывай за ними.

– Что прибор-то показывает? – уточнил я у этого юного бестолкового создания.

– Ничего! – с отчаяньем выкрикнул парень. – Ничего он не показывает!

Неисправен? Ну, это легко проверить.

– Дай сюда! – я выхватил анализатор из его рук и направил на себя.

Приборчик пискнул и показал во мне полторы промилле алкоголя. Да, неплохо в баре «дриньки» разбавляли…

Я направил анализатор на «орла». Ничего. То есть совсем ничего – парень даже водки не пил. И с чего такое состояние?

Остальные на полу оказались слегка выпившими, но в том-то и дело, что именно слегка. От такого количества даже у ребёнка похмелье не случится.

– Вызывай срочно бригаду экстренной помощи – у них мощная аппаратура, этим ребятам нужно просканировать весь организм, – посоветовал я юноше, поднимаясь с колен.

– Хи-хи, ты – то-о-олстый! – с довольной улыбкой заключил «орел», показывая на меня пальцем.

– Я не толстый, а в меру упитанный мужчина! – хмуро возразил я.

В этот момент гермодвери, ведущие на танцпол, открылись, и в комнатку заскочил охранник, оставшийся снаружи.

– Эй, ребята, бегом сюда! Там еще один чуть в барную стойку не влетел!

Грохоча подошвами, качки выбежали прочь. Чувствую, сегодняшняя смена запомнится им надолго.

Юный медик вызвал бригаду и сновал от одного тела к другому, явно не зная, что делать.

– Пульс у них померяй, – бросил я, направляясь к выходу.

– Учащенный! – парень рад был хоть как-то себя занять. – Эй, а вы куда уходите?

– Увы, но мои познания в медицине ограничиваются пульсом, – пришлось признаться. – Тут нужен настоящий врач. Кстати, где у вас тут узел связи?

* * *

Хочешь дать повод богу пошутить над тобой – поделись своими планами. Вместо того чтобы драть когти из Конфедерации, я стою сейчас и жду ответа. Пухлая связистка отвела меня в бокс, неуловимо напоминавший туалетную кабинку, и заверила, что канал гиперсвязи будет через десять минут. Такой «звоночек» на другой край звёздного скопления влетел мне в копеечку, но деньги, по существу, и не были моими. Поэтому и расстался я с ними без сожалений. Даже билет пришлось продать – на рейсовый челнок я уже не успевал.

Голографический экран передо мной резко посветлел – всё, канал налажен, отступать некуда. Лишь бы старика удар не хватил. От радости.

– Здорово, Иванов! – улыбнулся я изображению. – Как твой артроз – вылечил?

Джонсон, не мигая, смотрел на меня. Клянусь, если бы взглядом можно было убить – валялся я бы сейчас мертвый на полу, а полковнику внеочередную звездочку прикрутили к погону.

– Шатальский… – только и смог прошипеть он.

Ну что ж, наивно было ожидать, что он обрадуется.

– Ну, прости, Иванов, не помер я, мне на тот свет еще рано. Ты же знаешь, как много у меня должников…

Это подействовало. Полковник перестал шипеть и более-менее настроился на конструктивный лад:

– Чего ты хочешь?

– Вспомни, я – очень вежливый, и даже когда посылаю человека на очень много букв, то всегда перезваниваю и переживаю, удачно ли он туда добрался? Вообще-то я улететь хотел, но здесь такая нездоровая обстановка…

– Где ты?

– Ой, только не строй из себя душку, который не стал бы отслеживать звонок! Давай, покажи мне, что после нашего ухода у тебя в отделе еще остались таланты.

Джонсон скосил глаза в сторону, читая отчет, потом не выдержал, все же повернул голову, перечитал, видимо, не веря своим глазам.

– Какого черта ты делаешь на «Афелии»?!

– Говорю, улететь хотел. Надоели вы мне все…

– И почему не улетел?!

– Через несколько часов ее закроют на карантин. Это я тебе обещаю. Похоже, какая-то эпидемия – болезнь поражает мозг, отчего человек испытывает неземную радость, правда, недолго. Затем следует кома и вполне ожидаемая смерть. Представляешь, что могут натворить люди в состоянии аффекта на приграничной военной станции, где оружия как грязи?

Полковник осознал и понемногу начал бледнеть.

– Кстати, я тут мимоходом узнал, что на станции находится посол Торгового Союза с дипломатической миссией. А прилетел он сюда улаживать недавний пограничный конфликт… Мне продолжать?

Джонсон сглотнул. Еще одну войну Звёздная Конфедерация не потянет, это факт. Хватит с нас Диктата, с которым уже несколько лет не можем навоеваться.

– Доказательства?

– Я тебя умоляю! Свяжись с начальником станции, как его там… Стивенсоном? Да неважно, пусть он покажет тебе видеоматериалы и отчеты врачей. Я пока сюда шел, уже порядочно насмотрелся, но пока тупые вояки сложат один и один… Так что немного времени у нас есть.

– У нас? – недоверчиво переспросил полковник.

– Ну да, у меня и моих ребят, тех, кто в настоящее время в живых остался. У тебя около одиннадцати часов, точнее скажут твои аналитики. Спецгруппе сколько часов сюда добираться по червоточинам, сорок или шестьдесят? Поверь, к тому времени надобность в ликвидации заразы уже отпадёт сама собой – здесь будут вояки пушками меряться. А моим сюда в раза три ближе, вот и считай. Да, я знаю, что они на одной из здешних планет-тюрем парятся… Не кипятись.

– Это очень тяжело, – процедил он. – Но я постараюсь, ради нашей новой встречи.

– В общем, мне нужны полномочия покруче, чтоб с местной властью проблем не возникло. В идеале – верни мой статус координатора.

– А ты не… многого ли хочешь?

– Блин, совсем забыл! – я притворно стукнул пухлой ладонью по лбу. – Амнистия мне нужна, и моим ребятам тоже. Если урегулируем дело.

– Очень надеюсь, что ты заблуждаешься, и я смогу спокойно отправить тебя под трибунал… – вздохнул Джонсон. – Будь на связи. Что-нибудь еще?

– Мне нужен опытный врач, – напомнил я. – Только не Изабель. Пожалуйста.

– Перетопчешься, – впервые за весь наш разговор старик усмехнулся. – Только ей удается смягчать твой долбаный энтузиазм. Конец связи.

– И тебя туда же! – пожелал я полковнику и прервал соединение.

«Только не бросай меня в терновый куст!» – прием старый, как мир, но, тем не менее, сработал. Теперь можно и отдохнуть. На трезвую голову, как известно, думается лучше, тем более чувствую, что засну я потом не скоро…

* * *

Спалось тяжело и тревожно, может, от выпитого, а может, от нервного перевозбуждения. В общем, встал я с больной головой и в скверном настроении. В ванной комнате какой-то умник догадался сделать зеркальные стены, так что волей-неволей пришлось любоваться своей похмельной физиономией.

– Доброго утра китайским пчеловодам! – я отсалютовал изображению бутылкой с пивом.

Ребят доставили из колонии на военном скоростном истребителе. Карантин уже вступил в силу, и станцию окружили несколько десятков боевых кораблей. Но куда большее их количество сейчас спешило на подмогу. Кому и зачем – пока ещё не понятно, и я тешил себя надеждой, что они здесь так и не понадобятся.

Ситуация стояла крайне напряженная. Мало того, что здесь застрял посол другого звездного объединения, так еще и до их пограничных станций рукой подать. Один выстрел не в ту сторону и здесь будет кипящий котел, в котором сгинут миллионы людей.

Напрашивается вопрос – случайно ли все это? Мне почему-то кажется, что нет…

Наконец, истребитель спустил трап и из его тесного нутра стали выкарабкиваться мои любимые федеральные преступники.

Первым был, конечно, Ван Хаарт – здоровенный белобрысый детина под стать тем охранникам из клуба. Человек, по сути, не агрессивный. Просто он за мир. За мир без моральных уродов. Бывший телохранитель с отличным послужным списком, его мне с большим трудом удалось переманить к себе в группу. Он – мои мускулы и феноменальная реакция, которыми меня, увы, обделила природа. Теперь я без него ни шагу.

Второй была Фокс – огненно-рыжая девица, с металлической рукой-протезом. Это наш специалист по электронике. Хорошая девушка, очень вкусно готовит, если удается оторвать ее от различных девайсов. Половину сознательной жизни провела в разнообразных тюрьмах, где также умудрялась взламывать защитные системы, увеличивая себе срок.

Третьим и четвертым были неразлучные Луис и Мигель, мои «проныры». Спорю, эта парочка даже в одном тюремном бараке сидела. Луис повыше, на голове – густая шапка тёмных, курчавых волос, нос напоминает птичий клюв. Мигель его полная противоположность – лопоухий, лысый как колено, но зато щеголяет длинной бородкой. Весело щебеча на своем диалекте Дальних Рубежей, они спустились по трапу и заозирались, тыкая по сторонам пальцем. Ну, чисто туристы на экскурсии.

Пятой была Изабель. С виду обычная женщина, если, конечно, не смотреть в ее глаза. Я почувствовал, как вспотели ладони, а сердце истошно забилось в груди. Как школьник, ей-богу! Нужно успокоиться, иначе такого наворочу…

Последним был Прахлада – наполовину индус, наполовину славянин. Его имя, к слову, никаким боком не относилось к температуре, на санскрите оно означает «духовное блаженство». Самый вспыльчивый в группе, но стрелок первоклассный.

Как же мало нас осталось…

– Что, Шатальский, неужели соскучился? – поинтересовалась Фокс, подойдя поближе.

– Просто решил собрать вас на вечеринку старых приятелей, – отшутился я.

– Поверь, не все рады видеть тебя в здравии, – скривился Прахлада. – Хотя возможность второй раз порадоваться твоей кончине…

– И, все же, ты здесь, – заметил я.

– А что, прикажешь гнить в тюрьме?!

– Ребята, не ссорьтесь, – упрекнула нас Изабель. – Привет, Игорь.

Боже, как же приятно слышать ее голос…

– Здравствуй, Изабель, – поприветствовал я ее. – Добро пожаловать в команду.

– Польщена, – улыбнулась она уголками губ.

Мигель и Луис полезли обниматься, перейдя от волнения снова на неразличимый для обычного уха диалект. Ван Хаарт молча кивнул и протянул ковшеобразную руку.

– Ну, раз все формальности соблюдены, – я широко улыбнулся, – можно и делом заняться. Вас Джонсон ввел в курс дела?

– В общих чертах, – ответила за всех Изабель. – Жаждем подробностей.

Но провести брифинг мне не дали – в этот момент на посадочной палубе появился молодой подтянутый капитан в окружении десятка солдат. Нас уже арестовывают? Что-то рановато…

– Капитан Норис, – представился мужчина. – Буду содействовать вам в проведении расследования. Вас должны были предупредить.

Вот таких ребят вроде него любят снимать в кино в роли спецагентов. Скуластое, мужественное лицо, волевой подбородок. Цвет глаз, правда, подкачал – уж слишком они голубые, неестественно смотрится. Моей же внешности подошла бы роль какого-нибудь коварного злодея – маленький, толстый, кривоногий, с крючковатым носом и бледно-серыми глазками. Вот уж действительно – красивый до ужаса…

Капитан, естественно, уставился на Изабель, которая выглядела сногсшибательно даже в грубоватом медицинском комбинезоне. Я поборол в себе нарастающее раздражение и представился как можно дружелюбнее:

– Шатальский, – затем последовал кивок в сторону ребят. – А эта моя группа. Позже перезнакомитесь, у нас мало времени.

Мое внимание привлек один из солдат Нориса, стоявший позади всех с напряженными мышцами лица. Либо боится громко испортить воздух, либо…

Я быстро подошел к нему, заглянул в глаза и скороговоркой произнес:

– Учёные изобрели противозачаточные таблетки для мужчин. На девяносто девять процентов они состоят из снотворного.

Все вокруг непонимающе нахмурились, а вот реакция парня оказалась более эмоциональна. Дико хохоча, он упал на спину и стал кататься по полу. Остальные солдаты испуганно отскочили от своего сослуживца, как от чумного, а мои наоборот, приблизились, с любопытством разглядывая смеющегося.

– А-ха-ха-ха, не могу больше! – задыхаясь между приступами смеха, выдавил он и выхватил из кобуры табельный пистолет.

Теперь шарахнулись в сторону уже мои ребята, а солдат, не переставая смеяться, упер ствол себе в висок и нажал на курок. Выстрел основательно испачкал пол, все дружно вздрогнули и с осуждением уставились на меня, как будто я прикончил несчастного. Да, соглашусь, демонстрация вышла крутовата, но зато все прониклись, какая задница ждет нас с распростертыми… Хм, в общем, впереди.

– А средства биологической защиты нам выдадут? – осторожно поинтересовалась Фокс.

– Да на кой они вам, – отмахнулся я. – Тут и так все в этих кондомах бегают, но болезнь это не останавливает.

– Симптомы всегда такие? – спросила Изабель, склоняясь над погибшим.

– По-разному, – начал вспоминать я. – Сперва появляется приподнятое настроение и необъяснимая радость, будто эндорфинов накушался. Потом эйфория усугубляется, и человек перестает критически оценивать свои действия. Некоторые стреляются, как этот, остальные «шутят». Тут недавно такой «шутник» вырубил подачу воздуха в одном из отсеков, люди едва не задохнулись. Потом, если он всё ещё каким-то чудом живой, человек впадает в задумчивое состояние, называемое у вас комой. И больше не просыпается.

– Степень распространения? – Изабель раскрыла медицинский саквояж, с которым прилетела, и начала выкладывать инструменты.

– Около двадцати процентов работников станции и треть остальных людей, застрявших здесь.

– Много.

– Знаю, что много, иначе бы никого из моих не выпустили. И тебя бы сюда не дёрнули. Местные врачи ничего внятного не обнаружили, иди лучше в морг, там этих трупов – вскрывай не хочу. Через пару часов сюда забросят группу военных эпидемиологов, тебе в помощь. Это не спецы, но на «принеси-подай-отрежь» их хватит.

– Хорошо, если найду что-нибудь, дам знать.

Отойти от неё оказалось не так уж и просто, но остальных тоже нужно было чем-то занять.

– Так, Фокс, на тебе связь и местная система слежения, – начал я давать указания. – Прогони по статданным заразившихся, есть ли какие-то совпадения – что ели, что пили, в какой туалет ходили. Местные обещали полное содействие.

Норис согласно кивнул.

– Луис, Мигель – возьмите помощников и обыщите станцию. Проверьте воздуховоды, канализацию, места скопления людей. Найдете что-то странное – тащите сразу в лабораторию. Прахлада – на тебе безопасность, проследи, что бы все оружие на станции оказалось надёжно обесточено. Один неосторожный выстрел, и привет, следующая реинкарнация. Ван Хаарт, ты со мной. Всё, проверьте гарнитуру и разбежались, как тараканы из-под тапка.

– С вами хотел поговорить посол Торгового Союза, – сообщил капитан, пристраиваясь в кильватер.

– Хорошо, веди, – я пропустил Нориса вперед. – Надеюсь, у него сейчас не слишком приподнятое настроение.

* * *

Устроился посол в одних из самых шикарных апартаментов. Даже не знал, что такая роскошь на пограничных станциях существует. На входе нас тщательно обыскали и продезинфицировали, попытались даже облачить в защитные костюмы, но я в категоричной форме отказался. Не переношу я их, еще со времен учебки.

Наконец, нам с Ван Хаартом позволили войти, оставив раздосадованного капитана снаружи. Паранойя уже успела пробраться и сюда – посол ждал нас, сидя в стерильной медицинской сфере, напоминающей мыльный пузырь. Интересно, а если ему в туалет вдруг приспичит?

Дипломат оказался пожилым длиннобородым мужчиной с ярко-оранжевой кожей, характерной для уроженца какой-нибудь астероидной колонии. При этом он был весь увешан драгоценными цацками, как рождественская елка игрушками.

– Присаживайтесь, – великодушно предложил хозяин апартаментов. – Меня зовут Данияль Ахат.

– Очень приятно, Шатальский.

– Чай, кофе или что-нибудь покрепче?

– Спасибо, но мы работаем, – отказался я. – Чем обязаны? Давайте, не стесняйтесь, мне можно доверить все, кроме шоколадки.

И демонстративно похлопал себя по объемному животу.

– Знаете, я много слышал о вас, вот захотелось лично познакомиться. Вы собирались улететь к нам в Союз? – с улыбкой уточнил мужчина.

– Было такое желание, не скрою. Но пришлось передумать.

– Понимаю, тут такая ситуация… Вы уже нашли что-нибудь существенное?

– Пока нет, но найду. Вам не кажется, что это все – дело чьих-то рук?

Данияль Ахат замотал головой.

– Если и так, то не наших, поверьте мне! Война нам не нужна, как и вам! Мы за мирное решение этого пограничного конфликта. Для этого я и прилетел сюда.

– Хорошо, если так. Мы в любом случае это выясним.

На лбу пожилого дипломата выступили капельки пота, хотя в капсуле регулируемая температура и отличная вентиляция. Волнуется старикан, только вот почему? Страшно за свою шкуру, или что-то знает?

– Поверьте, биотерроризм – это не наш метод. Нам куда ближе экономическая блокада…

– В это поверю. А если честно, зачем я вам понадобился? Не заверить же меня в своём почтении?

– Не совсем. Я знаю, что сейчас вы обладаете определенными полномочиями… Весьма обширными, для вчерашнего беглого федерального преступника, к слову. Я хочу попросить вас об одной услуге, взамен гарантирую всяческую помощь вам и вашей группе. У нас же нет экстрадиции…

– И как вы собираетесь преодолеть сферу оцепления?

– О, вы не представляете возможностей нашего корабля… За это не переживайте.

– Сожалею, но ничем помочь не могу, – я развел руками. – Сами подумайте, как будет выглядеть ваш отлет в разгар эпидемии на станции? Кстати, последний корабль, который смог отсюда улизнуть перед самым карантином, пошел на таран одной из планет Конфедерации. К счастью, там была атмосфера, где он практически весь сгорел и не успел натворить много плохого. Хорошо, что я на нём не полетел.

– Мои люди не заражены! – заявил Данияль Ахат.

– Тем более странно, вы не находите?

– Мы соблюдаем меры предосторожности, в отличие от вас, – укоризненно заметил он.

– Они мало помогают, как я успел заметить. Вы сталкивались с чем-либо подобным?

Посол задумался.

– Я слышал краем уха, что ваши ученые активно изучают боевые вирусы, поражающие, прежде всего, головной мозг… Вы не задумывались, что ваше бывшее руководство повинно в этом?

Ну, версия так себе, если честно. Ставить эксперимент с биологическим оружием на границе точно бы не стали, а если это какая-то утечка… То о ней знали бы уже давно и приняли меры. И моя группа для выяснения ситуации была бы не нужна.

– Я подумаю над вашими словами, на досуге.

– Ну что ж, – развёл оранжевыми ладонями посол. – Если у вас ко мне больше нет вопросов…

– Рад был познакомиться, – откланялся я.

– Моё предложение пока ещё в силе, – напомнил Данияль Ахат.

– Хорошо.

Разговор с послом оставил неприятный осадок, и у меня в который раз в жизни возникло чувство, что я что-то упускаю, какую-то деталь…

От размышлений меня отвлекла Изабель, связавшаяся с нами, едва мы покинули апартаменты.

– Тебе будет интересно это услышать, Игорь.

– Подожди секунду, настрою конференцсвязь для остальных. Не люблю повторять всё по несколько раз.

Луис и Мигель ответили почти сразу, а вот Прахладу пришлось подождать.

– Итак, мы тебя слушаем, – сказал я, когда все, наконец, вышли на связь. – Это вирус?

– И да, и нет.

– Как это?

– Ну, это не совсем вирус, в моем понимании… – Изабель задумалась, видимо, подбирая слова. – Но давайте по порядку. Прежде всего, мы выяснили, чем обусловлено такое психопатическое поведение. Дело в том, что у больных поражена поясная извилина головного мозга, отвечающая за регуляцию эмоционального поведения человека. Чем глубже поражение, тем острее психоз, когда оно заходит слишком далеко, мозг… В общем, если кратко – следует глубокая кома, пока работоспособность ЦНС не нарушается окончательно. Пока все понятно?

– Более чем, – ответил я. – И что же поражает эту самую извилину?

– Ты не поверишь, но… это продукты распада его клеток.

– Я что-то не понял, респиетадо, – высказал вслух общее мнение Мигель. – Мозг умирает, потому что… умирает?!

– Знаю, звучит бредово, но других объяснений этому нет, – вздохнула Изабель. – Это как цепная реакция – чем больше клеток погибло, тем быстрее процесс отравления.

– Но что-то же вызвало такую реакцию? – предположила Фокс. – Это ведь не само по себе началось!

– Правильно, – согласилась Изабель. – Но в этом-то и главная загвоздка. Веществ, запускающих такую реакцию, не так уж и мало, но следов ни одного из них мы не нашли. Даже если бы вещество было неизвестным, обнаружив его, можно оперативно начинать лечение. Благо синтезировать лекарство не такая уж и проблема.

– А в нашем случае?

– Пока мы можем лишь смягчать симптомы, не более.

– А это вообще нормально – отравление без отравы? – не выдержал Прахлада.

– Я вижу только одно объяснение отсутствию следов – наноботы.

– Мы все о них наслышаны, хоть и не страдаем здоровьем, – заметил я. – Ты нашла их у заболевших?

Насколько я помню, с помощью этих маленьких шустряков недавно начали лечить тяжелые болезни в системах Конфедерации. Правда, вывести их потом из организма – проблема. Уж очень им у нас в телах нравится.

– Это не медицинские наноботы, потому что я их тоже не нашла. Они самоуничтожились.

– Ты уверена?

– Более чем, потому что другого объяснения этому кошмару нет. Я уже проконсультировалась со специалистами, и они подтвердили мое мнение. Правда, тут есть любопытный нюанс – чтобы они без следа растворились в организме человека, наноботы изначально должны обладать очень низкой вирулентностью.

– Подожди, то есть, ими бы никто не заразился?

– Заразились бы, но респираторным путем – не более двух процентов. А у нас около тридцати и продолжает расти. Это уже эпидемия.

– Значит, не респираторным. Нужно проверить, не проводилась ли какая-нибудь вакцинация в последнее время…

– Я проверила – ничего такого.

– Плохо, но это было бы слишком легко, – посетовал я. – Ладно, Мигель и Луис, проверьте возможные пути попадания наноботов – еду, напитки, что угодно…

– Кстати, а в наркотике эта дрянь может быть? – неожиданно спросила Фокс.

– Возможно, – подумав, ответила Изабель. – С ним даже вероятнее, чем с едой, потому что наркотик ослабляет иммунную систему и наноботам легче сделать свою работу. В противном же случае, сколько ни пичкай ими здоровых людей, они не успеют отравить мозг. Даже в больших дозах.

– Так, Фокс, выкладывай, что ты раскопала, – попросил я.

– Мне удалось узнать, что совсем недавно на станции появился новый наркотик. Подробности скоро будут, но уже сейчас могу сказать, что у него очень сильное привыкание. А называется он, внимание, «Эйфория».

– Умница, – похвалил я девушку. – Как все закончится – премию тебе выдам!

– Э ноос премио?! – хором заныли Луис и Мигель.

– Когда наркотик найдете и отдадите его в лабораторию, – осадил я их. – Кстати, Прахлада, ты у нас заслуженный специалист по всему психотропному, что скажешь?

– Никогда о нем не слышал, это действительно что-то новенькое.

– Ясно. Как там продвигается разоружение?

– Почти закончил, но ты сам понимаешь, что при желании включить все обратно – дело несложное. Станцию просто так не обесточишь. Военные усилили посты, сдают табельное оружие и получают взамен инъекторы с транквилизатором.

– Молодец Стивенсон, – похвалил я начальника станции. – Правда, время работает против нас. Еще немного – и число заболевших перевалит за половину. Как бы вояки ни старались, но они теряют контроль над ситуацией. Все за работу, Изабель, ты выше всяких похвал.

– Спасибо, – я отчётливо услышал по голосу, что она улыбнулась. – Но пока вы не найдете образцы наноботов, я не смогу вам больше ничем помочь.

– Ты уже много чем помогла, конец связи.

Я отключил гарнитуру и призадумался. Итак, эпидемия на станции, как я и предполагал – не случайна. Но чьих рук это дело? Если наноботы были в наркотике, то как заразились остальные? Не могут же быть они все наркоманами. Тем более я помню, что сканер не показывал полное отсутствие всяких психотропных веществ у больных. Возможно, эта гадость тоже растворилась без следа вместе с наноботами, хотя это маловероятно. Что ж, пока не найдем эту самую «Эйфорию», можно гадать до бесконечности.

Нориса на выходе не оказалось, но он оставил солдата предупредить нас, что его срочно вызвали к начальству.

– И что случилось? – поинтересовался я.

– Полковника Стивенсона убили, – поделился солдат. – Его обязанности исполняет майор Тань-Шо-Ван, а капитан замещает его на посту начальника по безопасности.

– Вот дьявол, как это произошло?

– Его нашли в своем кабинете. Убийца застрелился там же. Скорее всего, это был один из людей с синдромом.

Случайность или диверсия? В любом случае, это плохие новости. Стивенсон был тертый мужик, которому удавалось держать ситуацию под контролем. Его смерть на руку моим неизвестным противникам, и, если это их рук дело, то следующий на очереди я.

– Ван Хаарт, приготовься. Нас, скорее всего, постараются убрать.

Здоровяк кивнул и ухмыльнулся, мол, пусть попробуют, убиралка еще не выросла.

Переговорное устройство требовательно запищало – Джонсон жаждал поговорить. Мы втроем с солдатом спустились на уровень ниже и нашли подходящий интерком с большим экраном. Изображение было так себе – сигнал ретранслировал один из кораблей оцепления. Прочая связь давно отрублена.

– Шатальский, ты в курсе того, что произошло? – без предисловий начал полковник.

– Только что узнал, я был на приеме у посла Союза.

– У тебя три часа, – вздохнул Джонсон. – Если по истечению этого времени ты не выяснишь, как заразились люди…

– А совесть не замучает?

– Меня – да, командование – нет.

– Вы понимаете, что это – еще одна война? Тут представитель Союза.

– Война угроза известная и понятная, а эта эпидемия…

– Вы отчет Изабель получали?! – перебил я его. – Меры биологической защиты не работают, потому что все и так уже заразились! Нам ничего не угрожает!

– Это просто гипотеза, Шатальский, а нам нужны факты. Изабель ничего не нашла, и на основе этого построила все свои предположения. Понимаешь, что значит «ничего»?

– То есть все боятся, что это какая-то неведомая фантастическая хрень?

– Именно. И пока ты не получишь подтверждения обратному…

– А что с кораблями, вышедшими из станции за последнее время?

– К счастью, их немного. Все они на карантине, несогласных не стало, когда мы уничтожили парочку подозрительных судов… Ещё один, как ты знаешь, сгорел сам.

– Круто работаете, товарищ Иванов. Ну да ладно, раз у меня так мало времени, нечего его тратить на пустые разговоры.

Я прервал связь и собрался было покинуть отсек, но меня жестом остановил Ван Хаарт.

– Хорошо, сходи, проверь что там.

Здоровяк вытащил из кобуры массивный пистолет, показавшийся в его ладони детской игрушкой, открыл гермодвери и шагнул в коридор. Я сместился в сторону, заодно взяв за локоть солдата, который хотел сунуться следом.

– Не надо, ты ему будешь только мешать.

Тем временем в коридоре резко началась беспорядочная стрельба, кто-то истошно заорал и сразу все стихло. Через несколько мгновений из проема показался Ван Хаарт и призывно махнул рукой.