Текст книги "Око Сатаны"

– Что же делать?

– Ты… тоже… владеешь Силой, – простонал магистр, с трудом сдерживая натиск нечисти. – Используй ее!

Владыка поднял, было, посох, приготовился произнести тайную боевую молитву, но тут же сник.

– Не могу, – сокрушенно произнес Патриарх. – Господь не простит.

– Тогда мы умрем, – совершенно безучастно произнес Логвинов. То была не жалоба на несправедливость происходящего, не испуганный возглас человека, впервые в жизни попавшего в беду. Сухая констатация факта…

Но именно в тот миг, когда Ярополк Владиславович почувствовал, что силы его иссякают, рядом раздался визг тормозов большой и мощной машины.

– Во имя Господа! – дружно выкрикнули несколько мужских голосов.

– Это воины Церкви! – просиял владыка. – Мы спасены!

К месту скопления демонов подъехал еще один экипаж.

То действительно были они – бесстрашные защитники православной веры. Два джипа, оборудованных по последнему слову военной технологии, неслись по направлению к Южному Бутово, куда, предположительно, могли повезти похищенного Патриарха. Но по дороге их маршрут был скорректирован. Когда владыка покинул пределы затянутого адским волшебством кладбища, произведенный им звонок, наконец, достиг цели. В епархиальном управлении зафиксировали сброшенный вызов и запеленговали телефон Патриарха. Ближайшим экипажам немедля было приказано срочно менять свой курс и ехать в район, из которого владыка пытался выйти на связь.

Продолжавшие скрестись вокруг волшебного шара демоны не успели понять, что произошло.

Пулеметные очереди с четырех установленных на церковных автомобилях турелей насквозь прошивали гнусных тварей, отрывали им крылья и лапы, отшвыривали демонов к освященной ограде, соприкоснувшись с которой, те с яростным визгом сгорали. Брызги черной крови летели во все стороны. Несколько воинов выпрыгнули из машин, чтобы ударами мечей прикончить раненых бесов, а также тех из них, кто, струсив, пытался сбежать в темноту или улететь. Одной из крылатых тварей, все же, удалось подняться в воздух и взлететь достаточно высоко, но опытный пулеметчик брат Андрон, подняв оружие, в клочья расстрелял ее над кладбищем. Горящие ошметки демонической плоти медленно планировали вниз…

Все это выглядело отвратительным вблизи, но с расстояния в несколько сотен метров могло показаться волшебным зрелищем.

– Во Жарр дает жару, – сказал один из полуночных алкоголиков и рассмеялся собственной шутке. Хлопнув по сто грамм, мужики снова вышли на балкон покурить.

– Если это – репетиция, то каким же будет само шоу? – почесав подбородок, восхищенно произнес второй. – Слышь, Вась, а где оно будет, ты не в курсах?

– Откуда я знаю? – пожал плечами Вася. – Я ведь только предположил.

Глава 13
Выборы, выборы…

Под потолком плавали клубы папиросного дыма. В камере стоял оживленный гомон. Третий раз за день зеки пересматривали повтор политической программы с участием Райшмановского. Кадры, уже облетевшие весь мир и ставшие величайшей телевизионной сенсацией России со времен «Норд-Оста», вызвали немалый ажиотаж и в местах лишения свободы. Не стала исключением и камера, которой верховодил Гена Глиф. Здесь поступок Райшмановского безоговорочно одобряли все. Даже «петух» Охламошин, которого, в принципе, уже ничто не должно было заботить, восхищенно наблюдал из-под нар за происходящим на экране. Выказывать своего восторга он, правда, никак не стал. «Опущенному» было строжайше запрещено касаться общих вещей. Даже общей радости.

Кого-кого, а сатанистов тюремный мир никогда не жаловал. Среди воров немало мудрых людей, прекрасно разбирающихся в вопросах веры. Они знают, что Бог оставляет шанс исправиться и попасть в Рай даже самому законченному преступнику. Достаточно лишь пойти на исповедь и замолить свои грехи. А вот связавшись с Дьяволом, ты навсегда становишься его слугой, и тебе не остается больше ничего, кроме как совершать все более мерзкие поступки, чтобы умилостивить своего рогатого господина.

В былые времена за такие «религиозные воззрения» можно было без лишних вопросов загреметь в «петушатник». Но сейчас, к сожалению, ворам приходилось считаться даже с этой мерзостью. Осужденные за последние десять лет дьяволопоклонники сформировали в российских тюрьмах и колониях мощные сообщества. Сами они на рожон особо не лезли, но и с ними лучше было не связываться. Несколько раз авторитеты старой волны пытались разобраться с беспредельщиками, спросить с них за совершенные на воле «косяки» – особенно за изнасилования детей. Но не тут-то было – сатанисты вовсю огрызались и мстили за своих товарищей. Некоторые из них стали, конечно, «петухами», некоторые были убиты по решению сходняка. Вот только закончилось это все плачевно. Старых воров, пытавшихся вершить суд над сатанистами, скоро находили на нарах мертвыми. Никаких намеков убийцы при этом не оставляли. Но и без того было ясно – черная гадина, чьи щупальца опутали всю Россию, не подчиняется не только Божьим законам, но и блатным.

В тюрьме, которая стала домом для Коли Ветра, тоже сидело немало сатанистов. Они здесь были на особом положении – ведь практически все попадавшие за решетку дьяволопоклонники, желая обезопасить себя от лишних проблем, начинали сотрудничать с администрацией. «Козлиный» корпус, стоявший прямо напротив блока для уголовников, был населен сатанистами процентов на шестьдесят.

– Ну что, Ветер, за кого голосовать завтра будешь? – поинтересовался Груздь. Щипач сидел напротив, перетасовывая старую замусоленную колоду карт.

– За Райшмановского, за кого ж еще, – ответил Николай, приложившись к кружке с чаем. – Он наведет порядок.

– Да уж, – кивнул Груздь, знавший о том, что у Ветра к сатанистам есть особые счеты. – За все с ними поквитается.

– Глядишь, может, тезка и амнистию объявит, – мечтательно произнес смотрящий. – Погуляем, братва! Профессор, ты не в курсах – Райшмановский насчет амнистии чего-нибудь говорил?

Профессор, пожилой зек-интеллектуал, следивший за всеми новостями общественной жизни, подскочил у себя на шконке.

– Говорил, говорил, а как же, – Профессор потянулся к тумбочке, на которой громоздился ворох старых газет. – Вот, – достав нужный номер, зек надел очки и зачитал короткий фрагмент статьи:

– Кандидат в Президенты Российской Федерации Геннадий Райшмановский заявил, что в случае его прихода к власти, амнистия будет объявлена всем, кроме сатанистов.

– Вот и отлично! – оскалил железные зубы Глиф. – Так, братва, – грозно сверкнул очами смотрящий, – чтоб завтра без вариантов все голосовали за Геннадия Алексеевича. Рейтинг у него и так будь здоров, но и мрази черной в стране навалом, и право голоса у них, к сожалению, тоже есть.

– Да мы и так за него проголосуем, – ответил за всех Коля Ветер. – Какие тут могут быть варианты?

– Вот и отлично, – повторил Глиф. – Считай, значит, уже свободны. А по такому случаю можно и… – Гена от души врезал кулаком по шконке, на которой лежал. Таким образом он подал сигнал «петуху». Охламошин, печально вздохнув, выполз наружу и, ссутулившись, побрел за ширму.

Утром Геннадий Райшмановский вновь появился на телеэкране. Перед этим показывали сюжет о захвате сатанистами Большого театра. Камеры наблюдения зафиксировали момент проникновения туда большой группы вооруженных людей в черных одеждах. Следом пошли кадры бесплодных попыток погасить чудовищный пожар. Потом началось выступление Райшмановского.

– Вы видите, что они натворили! – потрясая сжатым кулаком, говорил кандидат в Президенты, стоя на фоне останков того, что еще вчера было величественным вместилищем высокого искусства. – Вчера эти подлые нелюди устроили в столице настоящий Армагеддон! Они пытались убить меня! Они лишили Россию Большого театра, слава которого гремела по всему миру! Они едва не убили Патриарха Русской Православной Церкви и великого актера Сергея Керзубова! Я ни к чему не призываю вас сейчас, не агитирую. Я просто хочу спросить: сколько еще будете вы терпеть этот дьявольский беспредел?!

Эти слова нашли отклик во многих душах.

Голосование проходило в тюремном актовом зале. Зеков запускали туда небольшими группами по нескольку человек. Сначала голосовали обычные арестанты, потом – «козлы», и уже под занавес – «петухи», после которых никто просто не стал бы заходить в кабинки для голосования. Вечером в том же зале должен был состояться праздничный концерт. А другой «концерт», чуть более веселый, был намечен на ночь – блатные договорились с охранниками о передаче в камеры крупной партии спиртного и наркотиков.

Блатные, мужики, одинокие уголовники, не примыкавшие ни к каким группировкам – все голосовали за Райшмановского. Хоть никто и не говорил этого вслух, но многим было интересно – какого же кандидата поддержат меченые перевернутым крестом беспредельщики. Выяснить это помог «петух» Охламошин.

Он, как и положено заключенному его ранга, шел голосовать в компании себе подобных. Среди них затесалось и несколько сатанистов, которые либо были опущены еще до появления в тюрьме мощной группы поддержки, либо пали жертвами каких-то внутренних интриг среди своих же.

– Есть у них там один такой, Лешка Пименов, по кличке Трэш, – рассказывал вечером в камере Охламошин. – Такой беспредельщик, что его даже свои терпеть не стали, ложку с дыркой выдали. Так вот, он, когда в кабинку заходил, оступился и бюллетень свой выронил. А я следом шел. Наклонился, поднял бумажку и подал ему.

– Ну конечно! – хохотнул Глиф. – Вот она, широкая «петушиная» душа! Как же можно было брата своего не выручить? Да и наклоняться вы любите!

Зеки дружно засмеялись грязной шутке пахана. Саня терпеливо дождался, пока сокамерники успокоятся, и продолжил:

– Вы дальше слушайте. Я, пока бюллетень Трэшу отдавал, успел подсмотреть, куда он галочку поставил.

– И куда же? – заинтересовался Глиф.

– Рядом с фамилией Райшмановского, – закончил свой рассказ «петух».

В камере воцарилась гробовая тишина.

– Хм, и впрямь странновато, – почесав в затылке, произнес смотрящий. – Не знаю даже. Сколько еще этому Трэшу под нарами кукарекать, знаешь?

– Шесть лет, – сказал Охламошин.

– Ну, может он исправиться решил? Как дойдет дело до амнистии, скажет: «Все, никакой я не сатанист».

Вскоре в камеру принесли водку и героин, после чего о словах бывшего милиционера быстро забыли. Один лишь Ветер, который пил меньше всех, а к наркотикам и вовсе не прикасался, продолжал размышлять о странном поведении «опущенного» сатаниста. «Дыма без огня не бывает», – думал он. – «Как бы все это чем дурным не закончилось».

Глава 14
Совет

В патриаршей резиденции было в то утро многолюдно, как никогда. По периметру двора дежурила усиленная охрана, а в гостиной, за широким столом сидели члены наскоро собранного совета. Сам Патриарх, иерей Макарий, прочие священники, принимавшие участие во вчерашней обороне Большого театра, и еще несколько высокопоставленных иерархов Русской Православной Церкви. Напротив них расположились люди Ордена: магистр Ярополк Логвинов, его ближайший помощник Олег Баранов по прозвищу Бультерьер, известный литературный критик Аркадий Гольдштейн, и еще несколько человек, которых Церковь еще вчера считала своими злейшими врагами. На столе стояли подносы с пасхальными яствами – куличами и яичками, а также четыре больших кувшина с чистой водой. Маги не соблюдали поста, да и не были обязаны, но, проявив солидарность со своими новообретенными союзниками, тоже предпочли обойтись тем, что предложил хозяин дома.

Но общая атмосфера была достаточно напряженной. Хоть первосвященник и магистр еще вчера все решили промеж собой, прочие участники собрания покамест смотрели друг на друга настороженно. Им еще только предстояло свыкнуться с мыслью, что Церковь и Орден отныне идут рука об руку.

Все молчали. Но, когда это стало уже выглядеть нелепым, тишину нарушил Патриарх.

– Итак… – владыка ненадолго замялся, подбирая нужное слово. Он мог сказать, например, «друзья» или «братья», но понимал – рановато пока записывать людей, сидевших напротив, в любую из этих категорий. Сам-то он понимал теперь, что Орден вовсе не является злокозненной враждебной организацией, но вот остальные священники – они еще даже не начали, а возможно и не хотели этого понимать. В конце концов, Патриарх был вынужден остановиться на архаичном для нынешнего времени слове «товарищи».

– Итак, товарищи, – сказал он, – мы собрались здесь, чтобы обсудить чрезвычайную ситуацию, в которой оказалась наша многострадальная Родина.

Слова «чрезвычайная ситуация», конечно, звучали просто смешно по отношению к тому, что случилось минувшей ночью. Нападение на Большой театр и гибель его прекрасного здания были еще только вершиной айсберга. Владыка сам стал свидетелем тому, во что было невозможно поверить. По московским улицам свободно разгуливали самые настоящие порождения Ада, без всяких двояких смыслов. Настоящие демоны…

– Для тех из вас, кого удивляет присутствие здесь людей, не относящихся к Дому Господню, – будучи предельно мягок в формулировках, Патриарх обращался сейчас в первую очередь к своим приближенным, среди которых только один иерей Макарий успел узнать от него всю правду. – Как вчера выяснилось, эзотерический Орден Ярополка Логвинова вовсе не является той злой силой, которую мы видели в нем так долго.

Священники и монахи удивленно переглянулись, о чем-то перешепнулись между собой.

– Мы здесь никого не допрашиваем и даже не ведем переговоры, – продолжил развивать свою мысль Патриарх. – Мы, можно сказать, уже заключили союз и теперь говорим о том, какими будут наши совместные действия.

Изумление отразилось на лицах церковников. Какой может быть союз с нечестивым колдуном, который, скорее всего, является одним из тех, кто посеял на Руси богомерзкую смуту?!

– Да-да, союз, – жестко пресек возможные кривотолки Патриарх. – Он был заключен высшими иерархами обеих сторон – то есть, мной и магистром Ордена Ярополком Логвиновым.

– Но… в чем же суть дела? – воспользовавшись паузой, вопросил один из воинов Церкви, отец Михаил. – Что заставило вас, владыка, заключить такое соглашение? И зачем?

– Сейчас объясню, – кивнул Патриарх. – Андрей, включи, пожалуйста, телевизор, – сказал он застывшему у дверей охраннику.

Верзила подошел к комоду, на котором стоял телевизор марки «Рубин», и нажал на кнопку.

– Вчера эти подлые нелюди устроили в столице настоящий Армагеддон! Они пытались убить меня! Они лишили Россию Большого театра, слава которого гремела по всему миру! Они едва не убили Патриарха Русской Православной Церкви и великого актера Сергея Керзубова! Я ни к чему не призываю вас сейчас, не агитирую. Я просто хочу спросить: сколько еще будете вы терпеть этот дьявольский беспредел?! – раздалось с экрана. Лица нескольких священников озарились яркими улыбками. Но лишь досадливо вздыхал иерей Макарий, и мрачен был Патриарх. Но бегали желваки по щекам Олега Баранова, и исподлобья глядел в экран седовласый Ярополк Логвинов.

– Геннадий Райшмановский, – медленно, почти по слогам, произнес Патриарх. – Как стало доподлинно известно вчера, именно этот человек является лидером сатанинской секты, которой мы противостоим вот уже десять лет…

– Владыка, но этого не может быть! – воскликнул брат Владимир. Прочие священники также были очень удивлены. – Ведь Райшмановский – именно тот, кто всегда хотел остановить сатанистов! Он не может быть одним из них!

– В мировой истории так бывало не раз, – устало молвил Патриарх. – Хитрецы и интриганы во все века организовывали преступления, чтобы потом, якобы предотвратив их, подняться вверх по карьерной лестнице. Вспомните Лаврентия Берия и спланированные им покушения на Сталина, от которых Берия же потом и спас вождя. Но наш пострел переплюнул даже его. Ярополк Владиславович, расскажите, пожалуйста, моим братьям то, что вам известно о Геннадии Райшмановском.

Охранник Андрей выключил телевизор. Магистр Ордена поднялся со своего места и, опершись на трость, принялся говорить…

После его рассказа люди Церкви уже по-другому смотрели в глаза сидящим напротив. Им стало ясно – пусть сегодняшние гости патриаршей резиденции и движутся к своей цели иными, более рискованными путями – все же, идут они к той же самой Истине, которую ежедневно провозглашает батюшка перед алтарем. И не имеют ничего общего с той мерзкой дьявольской силой, которой, как выяснилось, верховодил самый перспективный кандидат в Президенты…

– Итак, полагаю, первый шаг нами уже сделан, – промолвил Патриарх через несколько минут после того, как Логвинов закончил говорить. – Теперь мы действуем сообща, и, я надеюсь, идеологические разногласия между нашими организациями не помешают этому в дальнейшем. Осталось решить – что и как мы будем делать? Как нам спасти Россию от скверны, и… – голос владыки дрогнул, – не поздно ли еще это сделать.

– Но ведь сегодня день выборов, – задумчиво произнес отец Никанор. – Уже сейчас Райшмановский стремительно приближается к президентскому креслу. Страшно подумать, но… возможно, что действительно поздно.

– Мы должны сорвать выборы! – решительно произнес Бультерьер.

Его слова нашли поддержку у нескольких воинов Церкви – из тех, что помоложе, да погорячее.

– Правильно! – воскликнул брат Владимир. – Только так мы сможем остановить нечестивцев.

– Так только кажется, – печально молвил Патриарх. – Мы обсуждали этот вариант с магистром. Если напасть на Райшмановского сейчас, когда он находится на пике популярности, мы никогда не сможем доказать народу, что правы. Именно нас растерзают, объявив пособниками сатанистов. Печально, но это факт. Жду более конструктивных предложений.

– Согласен, действовать напропалую нельзя, – прокашлявшись и отпив воды из стакана, сказал иерей Макарий. – Но секту необходимо обезглавить. Открыто выступив против Райшмановского, мы обречем наше дело на погибель. Стало быть, следует сделать это тайно! Я думаю, вполне в наших силах – особенно, если учесть, что мы объединились с Орденом – уничтожить центральную фигуру их заговора. То есть – Геннадия Райшмановского. Не в день выборов, и вообще не в ближайшее время, а, скажем, через несколько месяцев, когда народ и сам уже поймет, за кого проголосовал, и смерть этого мерзавца ни для кого не станет трагедией.

– Разумно, – склонил голову Патриарх. – Против сатанинского заговора мы сформируем контр-заговор. И нанесем удар в тот момент, когда наши враги меньше всего будут этого ожидать.

– Стоит при этом помнить, что они теперь в курсе нашей осведомленности насчет их дел, – добавил Логвинов. – Им не удалось помешать нам проникнуть на кладбище, не удалось убить нас. К каким выводам могут прийти те, кто стоял за вчерашним нападением?

– Да, несомненно, – согласился владыка. – В секте знают, что мы разоблачили Райшмановского. Не исключаю, что покушения теперь будут следовать одно за другим. Магам проще скрыться от преследования, а вот нам – особенно мне – сделать это будет сложновато…

– Мы не собираемся скрываться, – покачал головой магистр. – Мы будем рядом, и встанем на страже безопасности иерархов Церкви. Мы обучим ваших воинов тому, что знаем сами. И вместе мы победим.

– И чтобы победить через несколько месяцев, сегодня мы должны позволить Райшмановскому стать Президентом? – досадливо протянул брат Владимир.

– Да, – кивнул Патриарх. – Другого выхода нет. Нам остается только ждать.

Глава 15
Черные будни

2013

Смена времен года для человека, живущего в гармонии с Природой, всегда является маленьким праздником. Не обязательно дожидаться новогодних торжеств, чтобы вдохнуть полной грудью свежесть морозного дыхания наступившей зимы. Не нужно бежать на рынок за цветами к 8-му марта, чтобы понять – на дворе весна, хвалу которой весело возносят облепившие деревья птицы. Лето приходит раньше, чем усталый труженик вытрет пот со лба, ругая жару. Осень овладевает миром раньше, чем первоклашки, нацепив ранцы и сунув под мышку завтраки, сбегаются на первый звонок.

Одна беда – все эти радости, все это многообразие ощущений, даны лишь свободным людям. За тюремной решеткой белая зима, зеленая весна, желтое лето и оранжевая осень сливаются в единую беспросветную черную череду собачьих дней… Монотонное повторение одних и тех же действий и событий изматывает, сводит с ума. Почти все преступления, что совершаются в тюрьмах и лагерях – от этого. Убийства, избиения, изнасилования – такие вещи помогают упавшим на дно отчаяния людям на какое-то время вырваться из замкнутого круга… чтобы практически сразу снова вернуться туда, получив от судьбы еще несколько дополнительных лет проклятия.

На середине третьего года своего пятнадцатилетнего срока Коля Ветер начал уже жалеть о том, что не пошел работать в производственный блок. Возможно, это помогло бы ему бороться с наползающей из ниоткуда… да нет, отовсюду – черной тоской. Что происходит вокруг, в надоевшей до тошноты камере? Побудка, шмон, зарядка, завтрак, чай, чифирь, сигареты, бестолковые разговоры, издевательства над безответным Охламошиным (сам Николай в жестоких забавах с «петухом» участия не принимал, но другим сидельцам не препятствовал). И так – изо дня в день, на протяжении двух с половиной лет. Ну, иногда в камеру попадала водка, но разве это было пределом счастья? Для кого-то – да. Но не для Николая Ветрова.

Поэтому, когда тюремная администрация сообщила, что на территории тюрьмы предполагается построить православный храм, Ветер без колебаний пошел добровольцем в строительную бригаду. «Черной кости», к которой принадлежал Николай, работать было нельзя, не по «понятиям». Но не бывает правил без исключений. За участие в строительстве церкви с него никто не стал бы спрашивать. Да и потом, Ветер был не единственным уголовником, который подрядился на это.

Раньше он практически не уделял внимания вопросам веры, был, можно сказать, атеистом. Уважал священников, но не был в числе их паствы. Сатанистов всегда считал за выродков, а после гибели семьи – за личных злейших врагов, но никогда не воспринимал их как идеологических противников.

Но именно здесь, в тюрьме, нашелся человек, благодаря общению с которым Ветер постепенно стал понимать, что на деле все гораздо серьезнее. Что за понятиями «Бог» и «Сатана» скрываются не абстрактные философские конструкции, а вполне реальные силы, самым непосредственным образом влияющие на жизнь населения Земли.

Этим человеком был отец Аристарх – священник, курировавший тюрьму, в которой сидел Николай. Несколько лет пастырь просто приезжал сюда, чтобы исповедовать верующих заключенных и отпускать им грехи, а если повезет – то и обратить в православную веру пару-тройку новых людей. Но вот, недавно, благодаря пожертвованиям прихожан, у Ростовской епархии появились дополнительные средства, которых было вполне достаточно для постройки нового храма. Поскольку тюрьма, духовником которой был отец Аристарх, сама была построена совсем недавно, церкви в ней пока не было. Так что вопрос о том, где именно должен быть воздвигнут новый храм, решился сам собой.

Шел две тысячи тринадцатый год. Чуть более триста шестидесяти пяти дней управлял Россией избранный в прошлом году Геннадий Райшмановский. Он выполнил свое главное предвыборное обещание – дьявольский беспредел на улицах российских городов прекратился в течение считанных месяцев. Никто не знал, как Райшмановскому удалось этого добиться. Скорее всего, полагали в народе, он сформировал тайные отряды для уничтожения нелюдей. Слухи о подобных организациях были очень популярны в начале и середине 90-х – якобы государственный спецотряд «Белая стрела» занимался тогда истреблением наиболее влиятельных «воров в законе» и криминальных авторитетов.

Множество дьяволопоклонников было также арестовано и посажено. В ИТК-29 их стало теперь существенно больше, чем еще год назад. Теперь сатанисты уже не рвались в хозчасть, будто понимая, что с приходом к власти Райшмановского досрочное освобождение им не светит.

Да только вот, не только им оно не светило. Та часть предвыборной кампании Райшмановского, что помогла ему завоевать симпатии пребывающей «за колючкой» преступной братии, так и осталась висеть в воздухе пустыми словами. Когда журналисты спросили нового Президента, почему он затягивает с обещанной амнистией, тот сказал следующее:

«Я непременно объявлю ее, но несколько позже. Понимаете, сейчас, когда нам едва-едва удалось навести порядок, прогнав с российских улиц тысячи оголтелых выродков, не стоит подвергать наших граждан новому стрессу, сталкивая их лицом к лицу с тысячами закоренелых преступников, которые только и ждут своего часа, чтоб как следует разгуляться. Пусть страна окончательно успокоится, пусть она наберется сил. Люди и так слишком долго жили в страхе, чтобы сейчас можно было подбрасывать им новую причину для этого».

Вот и все. Сказал, как отрезал. Общественность – та, что находилась на свободе – его, конечно же, поддержала. «Несколько позже» продолжалось уже почти целый год, и даже самые убежденные оптимисты потихоньку теряли надежду. А большая часть зеков уже давно поняла – обещание выпустить их на волю было для Райшмановского не более чем популистским заявлением, с целью привлечь дополнительные голоса на выборах.

Что ж, сидеть, так сидеть, – решили, в конце концов, заключенные. Им было не привыкать.

Но ситуация в российских тюрьмах и колониях сильно переменилась. Приток сатанистов привел к тому, что слуги Дьявола представляли теперь за решеткой весьма серьезную силу. Кое-где они даже пытались подмять диктовать свои условия, подминать зоны и «кичи» под себя. В этой войне, которая быстро получила название «Второй Сучьей», полегло немало бывалых воров и авторитетов старой закалки.

В ИТК-29 пока в этом отношении было спокойно. Но и здесь в любой момент могло вспыхнуть. Число сатанистов уже почти сравнялось с количеством простых зеков. Учитывая тот факт, что среди последних далеко не все умели даже как следует драться, а все без исключения дьяволопоклонники были закаленными в уличных драках отчаянными бойцами, ситуация складывалась достаточно напряженная…

Смирившись с мыслью, что амнистии не будет, зеки принялись обустраивать свой нехитрый быт. Если прежде каждый лишь коротал дни и вечера в ожидании заветного дня освобождения, то теперь сидельцы взялись за дело с таким рвением, словно им всем поголовно дали пожизненный срок. Всего за несколько месяцев «моральный облик» ИТК-29 изменился до неузнаваемости. Если бы не ублюдочные рожи шнырявших туда-сюда сатанистов, со стороны тюрьму можно было принять за самый настоящий Академгородок. Здесь теперь функционировали студия актерского мастерства и певческий кружок – оба направления тянул на себе посаженный недавно за хищения из театрального бюджета ростовский режиссер. Несколько спортсменов организовали ряд секций – любой желающий, если он не был сатанистом, мог теперь прямо в тюрьме заниматься бодибилдингом, боксом и восточными единоборствами. Пополнялся запас книг в тюремной библиотеке, бразды правления в которой взял в свои руки Профессор.

Первая «ходка» этого человека была результатом обидной подставы, которую провернули дальние родственники Профессора. Он ведь получил свое прозвище не просто так – был когда-то самым настоящим научным сотрудником. Имел служебную квартиру, из-за которой и пострадал. В год развала СССР, когда прежняя система ценностей пошла прахом, НИИ, в котором трудился Профессор, закрылся. Жилье у сотрудников отбирать не стали, предоставив им возможность его приватизировать. Сам Профессор делать этого не собирался, но о том и без него было, кому позаботиться. Прознав о том, что дядюшка остался без работы, и вынужден перебиваться, нанимаясь к кавказским дельцам торговать овощами на базаре, его взялся опекать ушлый племянник из незалежной теперь Украины. Тамошней незалежности ему, видать, не хватало для счастья. Племяш перебрался в Ростов, устроился на работу, и поселился у дяди, развлекая того по вечерам веселыми историями и водкой. Истории становились все длиннее, водки на столе – все больше, а провалы в памяти старенького Профессора – все глубже. В один прекрасный день он обнаружил себя похмельным и побитым, сидящим на улице у пивного ларька. В квартире же, как вскоре выяснилось, проживал теперь не только племянник, но и его жена, которой и принадлежал коварный план захвата чужой собственности. После того, как Профессор, придя домой, попытался устроить скандал, ему показали документы, из которых явствовало, что дядюшка сам сначала приватизировал жилплощадь, а после переписал ее на племянника и его супругу. «Заботливые родственники» прогнали его взашей и позвонили в милицию, заявив, что дядя украл у них деньги. Несколько тысяч рублей ему подсунула в карман пальто бедовая девица, пока Профессор на кухне выяснял отношения с ее супругом.

Так бывший научный сотрудник, как и множество ему подобных, обманутых и обездоленных, превратился в обыкновенного зека. Срок он получил небольшой – со скидкой на возраст и былые заслуги перед Отечеством. Но, когда Профессор, досрочно освободившись, вернулся в Ростов, выяснилось, что идти ему теперь уж вовсе некуда. Злокозненные родственники успели продать квартиру и исчезнуть в неизвестном направлении. Несчастному старику не оставалось ничего, кроме как пойти по дороге бродяжничества и воровства.

А она, дорога эта, как известно, может привести только в одно место. В тюрьму. И вот, раз за разом седенький Профессор оказывался за решеткой. Нынешняя "ходка" была у него уже четвертой. Зеки сочувствовали старичку и уважали его – за ум, за обоснованность суждений, в которой Профессор мог тягаться с толкующими понятия паханами, и за тюремный стаж – четыре срока это, все-таки, не хухры-мухры.

В 2013 году Профессор, который, как и многие другие заключенные, давно поставил на себе крест, вместе со всеми стремительно преобразился. С утроенной энергией вел он теперь дела в тюремной библиотеке, заказывал через освобождавшихся зеков новые книги, и даже убедил администрацию оформить подписку на несколько литературных журналов. В том числе – "Мир Фантастики", где часто публиковались рассказы его любимого писателя Ярополка Логвинова, персоной которого Профессор восхищался еще в те времена, когда Логвинов был его коллегой-ученым.

Так, постепенно сидельцы сумели сделать жизнь в тюрьме гораздо более насыщенной, чем она была всегда. Даже самые прожженные пессимисты теперь признавали – на воле им порой было скучнее, чем здесь. Будни обитателей ИТК-29 больше не были черными. Правда, это не стало поводом забывать – все же, они по-прежнему сидят в тюрьме…