Текст книги "25 граммов счастья. История маленького ежика, который изменил жизнь человека"

Глава 8
Домик для Нинны

Нинна менялась.

По прошествии нескольких дней на всем ее теле начала расти шерстка, более или менее равномерно. Сначала она появилась на мордочке, по бокам от носика. Она вылезала в виде множества крошечных пятнышек, похожих на пуговки, которые постепенно разрастались. За короткое время ее маленькое тело в некоторых местах стало похожим на карту. Но вскоре, как на поле, где трава растет на глазах, ежик полностью покрылся густой шерстью. Темные иголки уже отчетливо проявлялись на спине. Нос, уши и когти росли. Она утрачивала детские черты и приобретала взрослый вид. То есть выглядела как взрослый ежик в миниатюре.

Я решил, что коробка, в которой она жила, стала для нее маленькой. Между подстилкой, мисками для еды и воды и Нинной оставалось не так много свободного пространства. Я купил клетку – на самом деле кроличий вольер – размером метр на полтора, самый большой из тех, что мог найти. Я установил вольер, застелив дно слоем газет. По-моему, он идеально подходил моему ежику. Она топала туда и сюда, а устав, забиралась под маленькое одеялко, которое я постелил в углу.

Она очень умильно возилась с едой на тарелке. Вся пригибалась к полу и подсовывала свой нос под тарелку. Потом приподнимала ее, и тарелка со стуком падала вниз. Спустя несколько попыток она добивалась своего – и тарелка, и еда были перевернуты. Тогда она выглядела довольной.

Джулия написала мне:

«Сейчас Нинне нужен дом. Возьми картонную коробку. Подойдет коробка от обуви. Вырежи отверстие с одной стороны, чтобы Нинна могла заходить и выходить, когда захочет. В домик хорошо положить полоски бумаги. Можешь использовать нарезанные газеты или пергаментную бумагу. Ежам нравится использовать сено. Ты мог бы достать немного? Если ты положишь что-то из этого рядом с ее домиком, Нинна заберет это и сама достроит гнездо так, как ей нравится!»

Я сразу же принялся за работу и сделал домик из коробки, по размеру немного меньше обувной, но прекрасно подходящей для ежика такого размера, как Нинна. Когда он был готов, я поставил его в клетку. Нинна подошла к нему с любопытством и в то же время с опаской. Она понюхала его. Осторожно лизнула стены. Затем лизнула уверенней, и еще раз.

Попробовав дом на вкус, она решила посвятить некоторое время набрасыванию слюны, поскольку запах домика был новым для нее. Закончив с этим, она просунула голову в отверстие, подняла домик и проскользнула внутрь. Несколько секунд спустя вышла обратно. Она начала без конца заходить и выходить из него, внимательно и увлеченно изучая его внутри и снаружи. Когда я положил немного сена и полосок бумаги рядом со входом, Нинна брала их в рот и потихоньку перетаскивала внутрь коробки. Теперь я был уверен, что домик ей понравился.

Ежиха мирно спала в нем, но, услышав шум, выглядывала наружу. Иногда высовывался только ее нос, если она полагала, что понюхать будет достаточно, чтобы оценить обстановку снаружи. Она словно всегда хотела знать, что происходит вокруг нее.

Мне нравилось, когда Нинна смотрела на меня. У нее были блестящие, любопытные глаза. Она поднимала маленькую головку в мою сторону, и я разговаривал с ней. Она слушала мой голос. Иногда, под наплывом чувств, я пел ей песню или колыбельную. Еще мне нравилось, когда Нинна забиралась на мои руки и пальцы. Тщательно обнюхивала меня. Иногда пыталась залезть в рукав моей рубашки или свитера. В любом случае, у нас были хорошие отношения, хоть мы и общались каждый по-своему.

Я начал предлагать ей разные виды мяса, чтобы разнообразить ее питание. Также добавил в ее рацион свежих фруктов. Хотел пополнить меню множеством овощей, но Джулия написала мне:

«Нет, в этом нет необходимости. Ежи – не вегетарианцы!!!»

Когда я ставил миску с едой в ее клетку, Нинна не выходила из своего домика. Она брала его с собой. Вы знаете, как делают улитки? Именно так. Она подходила к миске с домиком на спине. Только ее носик высовывался из входа. Остальная часть ее тела оставалась внутри. Пока она ела, дом двигался вверх и вниз. Она все так же обожала переворачивать блюдце, но теперь стала проделывать это с миской с водой. После привычного «бах-бах-бах» по подстилке из газет на дне клетки растекалась лужа.

Я посмотрел по сторонам и заметил старую пепельницу. Она была сделана из толстого хрусталя. Отличная миска! И в самом деле, громыхание прекратилось.

Джулия объяснила:

«Теперь Нинна должна есть в конце дня и еще раз ночью. Ты также можешь давать ей немного перекусить ранним утром. Поставь ее клетку в комнате с одним или двумя окнами, чтобы малышка видела естественную смену ночи и дня, темноты и света. Ой, чуть не забыла: в дневное время она должна спать, как и все ежи! И последнее: Нинна кусается?»

Я поразмыслил над последним вопросом. И стал набирать ответ:

«Ну, Нинна грызет и кусает все. Но только не люд…»

Я не успел дописать, когда меня испугало громкое «ау!» из соседней комнаты, где была Нинна. Я примчался туда в доли секунды.

– Грета, что случилось?

– Ничего! – ответила она, спрятав правую руку за спину и пытаясь выглядеть, как ни в чем не бывало.

– Нинна тебя укусила?

– Нет-нет.

– Дай посмотреть, – попросил я ее. Кончик ее указательного пальца немного покраснел.

Это случилось. Но она укусила не сильно. Только ущипнула. Может быть, Нинна была раздражена или приняла палец Греты за что-нибудь съедобное. Так или иначе, это маленькое создание наблюдало за нами с некоторым интересом, без малейшего чувства вины. Просто невероятно, как вовремя Джулия задала свой вопрос! Я посоветовал Грете вести себя с Нинной особенно осторожно и вернулся к недописанному письму. Я стер:

«Но только не люд…»

И написал:

«Но только не меня. Однако она только что укусила мою девушку:(»

Сразу после этого ко мне подошла Грета, левой рукой поддерживая правую. Пострадавший палец со следами укуса был отставлен в сторону от остальных. Я чувствовал себя виноватым, хотя ничего страшного не случилось.

– Мы поедем завтра на пляж? – спросила она тихим голосом пострадавшей.

Черт! Мы запланировали эту поездку, и я совсем про нее забыл. Но как я мог противостоять свежеиспеченной мученице Грете? Пристроить двух моих собак не составит труда.

– Но что мы будем делать с Нинной? – спросил я.

Глава 9
Путешествие к морю

Мы договорились о коротком путешествии к морю. И должны были выехать следующим утром, в субботу, и вернуться вечером воскресенья. И мы собирались взять Нинну с собой. Разумеется, я не мог оставить ее дома: кто бы присмотрел за ней? Я положил в сумку все самое необходимое: первую попавшуюся пару футболок, шорты, шлепанцы, зубную щетку и прочее. Я управился за пять минут. Сумка Греты была уже собрана. И мы начали собирать вещи для Нинны. Что нужно было взять? Итак… ее клетку, конечно, газету для подстилки, картонный домик, миски для воды и еды, одеялко, полотенце, принадлежности для приготовления ее пищи, сено, рулон бумажных полотенец и т. д.

Я подумал, что такому крошечному созданию требовалось просто безумное количество вещей! Через полтора часа ее сумки были готовы. В моей голове возникла еще одна мысль: до встречи с Нинной эти полтора часа на сбор сумок потребовались бы мне.

При этой мысли я улыбнулся.

Я загружал вещи в машину еще дольше, потому что хотел обеспечить Нинне комфорт и безопасность в клетке. Устанавливал ее по-разному, пока не нашел оптимальное положение.

Наконец, мы были готовы. Но наступило время кормить зверька. Что нам было делать? Если покормить перед самой поездкой, ее может стошнить. Но я не мог себе позволить везти Нинну голодную. Я не хотел ни этого, ни рисковать, что ее может укачать. Я решил устроить ей легкий перекус и дать немного отдохнуть после, чтобы усвоить еду.

Было уже поздно, когда мы смогли выехать. Я был за рулем, Грета сидела рядом, Нинна на заднем сиденье. Я ехал медленно, чтобы не слишком беспокоить крошку. Но она волновалась. Пряталась под своим одеялом, забивалась в угол или начинала ходить по клетке. Потом пыталась залезть на стены и снова забиралась под одеяло, чтобы почти сразу вылезти из-под него и заново начать кружить по клетке. Она явно нервничала. Я бы сказал, испытывала стресс. Я чувствовал себя виноватым, что она оказалась в такой ситуации. Когда дорога начинала петлять, становилось еще хуже, потому что Нинну откидывало то влево, то вправо. Мы останавливались раз десять, чтобы она могла прийти в себя.

– Думаешь, она может успокоиться, если я возьму ее на руки? – в какой-то момент спросила Грета.

– Знаешь, это не самый лучший вариант. Если мне придется внезапно тормозить, она может упасть. Но я еду довольно медленно… Ладно, давай попробуем, – сказал я.

Итак, Грета взяла Нинну, посадила ее себе на колени и укрыла одеялом, чтобы та чувствовала себя в безопасности. Но маленький ежонок был неуправляем. Все ее движения угадывались под маленьким покрывалом, которое то и дело подпрыгивало и дрожало. Она беспрестанно высовывала свой нос то с одной, то с другой стороны.

– Убери покрывало. Может быть, оно ей мешает, – предположил я.

Но это не помогло.

– Может быть, она хочет посмотреть в окно, – сказала Грета со смешком, но ее смех был немного нервным.

А мы проехали только полпути.

* * *

Через несколько километров нас остановил полицейский патруль. Один из двух офицеров подошел к окну.

– Ваши права и документы на машину?

Я передал их полицейскому. Он долго их изучал, поэтому я спросил:

– Все в порядке?

– Да-да, – ответил он. Но в то же время, размахивая моими документами, начал осматривать машину.

– У вас стерт протектор. Я должен выписать вам штраф, – объявил он.

Я помнил, что в предстоящий понедельник должен был заехать за новыми шинами, но не сказал ему об этом. Навряд ли бы он мне поверил и не выписал квитанцию.

«Сегодня действительно неудачный день», – подумал я, опустив взгляд на руль.

– Что это? – спросил полицейский, указывая на Нинну.

Он только что заметил ее.

– Это ежонок, – ответил я.

– Посмотри-ка, – сказал он другому офицеру, ожидающему поблизости, прислонившись к своему мотоциклу.

Оба, заглянув в окно, с восторгом смотрели на Нинну.

– Как мило! Это мальчик или девочка? – спросил первый полицейский.

– Сколько ей? – присоединился второй.

Я рассказал им всю историю, которую они внимательно выслушали, и даже прониклись ею. Между тем Нинна успокоилась.

В итоге они решили не выписывать мне штраф.

– Вы хороший ветеринар. Но поменяйте шины как можно скорее, – сказал первый офицер.

Затем, возможно, чтобы скрыть свои эмоции, он немного пошутил на прощание:

– Не спешите. Езжайте осторожно. У вас в машине целая семья!

Он засмеялся, и мы засмеялись вместе с ним.

Мы наконец добрались до моря, сделав при этом еще много, очень много остановок, чтобы Нинна могла отдохнуть. Более того, в какой-то момент ее стошнило, и мое чувство вины взлетело до небес.

Когда мы нашли дом, где планировали остановиться, – он принадлежал нашим друзьям – в первую очередь выгрузили Нинну и ее клетку. Посадив крошку в угол просторной клетки, занялись остальным. Потом мы с Гретой наконец пошли на пляж. Но мыслями я постоянно возвращался к маленькому созданию, которое теперь оказалось в незнакомом доме. Я сомневался, было ли ей комфортно. Кроме того, мне бы хотелось показать ей море. Но это было невозможно. Слишком солнечно и многолюдно.

И все же.

Я разрабатывал план. После прекрасного ужина и романтической прогулки Грета пошла спать. Но не я. Мне нужно было дождаться очередного кормления Нинны. Когда я убедился, что моя подруга уснула, то приступил к осуществлению своего плана. Я взял шляпу, которую всегда возил с собой в машине, положил в нее Нинну и на цыпочках вышел из дома. Я пошел к причалу и сел в том месте, где причал исчезал среди утесов. Было поздно, и вокруг было мало людей. Лишь пара рыбаков вдалеке. Моя маленькая Нинна выглянула из шляпы. Ее шустрые, блестящие глаза смотрели вокруг. Ее нос нюхал воздух в поиске новых историй. Стояла звездная ночь.

– Нинна, это море. Без меня ты бы никогда его не увидела, – прошептал я ей.

Мы долго сидели там, слушая колыбельную волн, вдыхая соленый воздух. Я прокрался обратно так же тихо, как выходил. Я не хотел, чтобы Грета меня услышала. Она уже считала меня немного сумасшедшим, но мне не хотелось, чтобы она поверила в это по-настоящему.

На следующий день после обеда мы вернулись домой. Путешествие закончилось. Но я был счастлив, потому что Нинна увидела море. И я кое-что узнал: ежиков может укачивать в машине, и они могут помочь вам избежать автомобильных штрафов. Однако я не понимал, что слишком сильно очеловечивал Нинну. Я начал думать о ней, как о ребенке. Моем ребенке. Это было нехорошо.

Глава 10
Только Лилли, Джек и Нинна

Мне нравилось наблюдать за Нинной, меня умиляло все, что она делала. Часто, вернувшись после работы, я доставал ее из клетки и отпускал немного погулять по дому. Сначала она осторожничала, но очень скоро привыкла. Она бродила повсюду. «Нинна, Ниннааа», – звал я ее, и частенько она прибегала обратно. Но не всегда. Если она занималась чем-то, казавшимся для нее более интересным, в ту же секунду я подходил к ней.

Я очень сильно к ней привязался. А ведь если подумать, когда я был маленьким, то пообещал самому себе не пускать других животных в свое сердце.

Неро, или, точнее, его утрата стала раной, оставившей большой шрам, отметину на моей душе. Мне было около шести лет, когда друзья моего отца отдали нам его. Он был упитанный, сильный и красивый. Весь черный, только на носу пятна. Должно быть, в его роду было намешано много пород, но немецкая овчарка явно преобладала. Помню нашу первую ночь вместе. Его закрыли на кухне, но из своей комнаты я слышал, как он скулил. Тогда я тихонько выскользнул из кровати, подошел к нему и стал гладить, чтобы успокоить. Я бесшумно пронес его в свою постель. Неро успокоился, и мы заснули бок о бок. С тех пор мы делали так каждую ночь. Когда я возвращался домой после школы, он с воодушевлением приветствовал меня. Мы оба радовались.

Но щенок подрос и начал скучать, оставаясь в одиночестве весь день. С восьми утра до пяти вечера дома он попадал во всякие неприятности. Наконец, мои родители решили – для всеобщего блага, включая Неро, – оставить его у бабушки с дедушкой. Там у него было бы больше места, где можно бегать и играть, а также компания. Дядя Освальдо присматривал бы за ним. Для меня разлука с моей собакой была трагедией, несмотря на то что раз в несколько дней после работы родители отвозили меня повидаться с ним. И я мог наслаждаться его компанией во время школьных каникул. Тогда мы были неразлучны.

Однажды мы с ним гуляли по полям. Мы забрались дальше, чем обычно. Я ехал на велосипеде, а он счастливо бежал позади. Мы проезжали мимо фермы, и я увидел мальчика, постарше меня, с большой собакой со свирепым видом. Я испугался. Я чувствовал, что должно произойти что-то страшное, что-то жестокое. И вдруг тот мальчик спустил на нас свою собаку. Нам с Неро было некуда отступать. Мы не могли уйти. Они были слишком близко. Та собака настигла бы нас за несколько секунд. Я замер. Неро – вся его шерсть встала дыбом – не сделал ни шагу назад.

Как стрелы, псы бросились друг на друга. Раскрытые челюсти обнажили ослепительно белые клыки. После ожесточенной схватки другая собака начала пятиться назад и отступать. Неро одержал победу в сражении. Он подошел ко мне с еще не утихшим огнем в глазах. Из его правого уха сочилась кровь, но это было нестрашно. Мы поспешили оттуда.

Мой пес меня защитил. Он спас меня. С ним я всегда чувствовал себя в безопасности.

Через несколько лет Неро сбил грузовик, в это время я был в школе. Когда мне сказали об этом, мое сердце было разбито. Я выплакал все слезы, которые только могли быть у маленького мальчика. Именно тогда я поклялся, что больше никогда не заведу питомца. Я не хотел, чтобы мое сердце снова разбилось.

Больше никогда! И так оно и было.

То есть пока я не встретил Лилли.

После того как я окончил колледж, мои родители разошлись, но, несмотря на мои детские страхи, я не потерял их, когда они развелись. Так они стали счастливее, как и я. Иногда люди подкидывали собак к дому моей матери. Пошел слух, что она им помогает. Среди них были даже беременные суки, а значит, позже появлялись и щенки.

Однажды, несколько лет назад, мама позвонила и сказала: «Массимо, меня очень беспокоит этот щенок. Я не знаю, что случилось, но у нее болит одна лапка. На самом деле она на нее даже не наступает. Приезжай, посмотри на нее как можно быстрее». Я поспешил к ней. У малышки – рыжего итальянского шпица, девочки пяти-шести месяцев – была сломана лапа. Я отвез ее Ремо, своему коллеге, специализирующемуся на ортопедии мелких животных. Он подтвердил мой диагноз и сказал, что прооперирует ее через несколько дней. Я оставил щенка у себя до операции, на которой потом ассистировал, и все прошло гладко. Чтобы присмотреть за ней на период восстановления, я забрал щенка себе.

– Назови ее Лилли. Ей идет имя Лилли! – как-то раз предложил сосед.

Так она стала Лилли.

Через месяц после операции ей требовалась другая, чтобы удалить спицу, которую вставляли для лечения перелома. Я договорился о времени с Ремо и повез ее. Не осознавая этого, я привязался к маленькому щенку до такой степени, что вторая операция, казалось, тянулась бесконечно, хотя в действительности она прошла гораздо быстрее и была намного проще первой. Как я волновался! Определенно, я переживал гораздо больше.

Когда операция закончилась, щенок лежал на боку, все еще оставаясь под капельницей. Ее глаза были закрыты. Я подошел, склонился над ней и прошептал: «Лилли… Лиллиии…» В ответ я слышал только продолжительное «шлеп, шлеп, шлеп, шлеп» ее хвоста, ударявшего по стальному столу.

Она не могла ответить, но виляла хвостом при звуке моего голоса. Я был тронут. Своим хвостиком она похитила мое сердце навсегда.

Но я поклялся себе, что возьму только ее! Больше никого!

Несколько месяцев спустя мама позвонила мне по поводу Джека, страдающего от приступов кишечного расстройства. Я забрал его домой, чтобы присмотреть за ним. Лилли ревновала, но очень скоро они подружились. Джек был таким милым и преданным! Когда он поправился, то составлял мне компанию, пока я строил каменную стену во дворе. Постоянно находясь со мной рядом, он начал играть с камнями, из которых я строил забор. Ему до сих пор нравится с ними играть. Думаю, это единственная в мире собака, которая увлекается перетаскиванием камней. Если рядом лежит камень, он чувствует себя обязанным взять его в передние лапы и тащить, пятясь назад, с одного места на другое. Он сильный пес – может перетащить даже большие булыжники, оставляя борозды на траве.

Когда я понял, что привязался и к нему, то снова пообещал себе: только Джек и Лилли! Больше никого!

Глядя, как Нинна бегает по кухне, я поймал себя на мысли: «Ладно, ладно! Только Лилли, Джек и Нинна!» Какой кошмар! Но такой уж я.

Глава 11
Отпуск – значит «отпустить»

Я отпускал Нинну свободно гулять по дому только под моим наблюдением. Если оставить ее без присмотра, она могла бы начать грызть электрический кабель или съесть что-то вредное для нее. Или угодить в неприятности. Вокруг было слишком много опасностей.

Но мне нравилось слышать, как она бродит! От этого я чувствовал себя счастливым. И она выглядела веселой и игривой. Когда я возвращал ее в клетку, всем своим видом она демонстрировала недовольство. Она больше не хотела оставаться взаперти. Она безостановочно сновала туда-сюда с раздраженным видом. Особенно по ночам. Я перенес ее клетку в свою комнату, полагая, что звук моего голоса будет ее успокаивать.

Это не сработало. Я просыпался по сто раз и всегда обнаруживал ее притиснувшуюся к стенам своей тюрьмы, ее маленький острый носик торчал сквозь решетку, она смотрела на меня пронзительным взглядом. Словно хотела что-то у меня спросить.

Раньше я не спал, потому что нужно было ее кормить; теперь я не мог спать из-за того, что она ужасно шумела. Я начал выгорать. Для своего собственного блага я переставил клетку обратно в другую комнату. Но это не решило проблемы беспокойного поведения Нинны.

И вынести ее страдания было невозможно.

Я поделился своей новой проблемой с Джулией. Она быстро написала в ответ:

«Сейчас Нинна весит больше 300 грамм. Ты можешь поместить ее в вольер на улице. Понемногу она приспособится к своей естественной среде обитания. Она будет счастливее. Вот увидишь, она даже научится охотиться».

Я выбрал подходящее место во дворе и огородил его. Я часто оставлял там Нинну. Она резвилась там, довольная своей полусвободой. Но я, как всегда волнуясь, приглядывал за ней.

Между тем близилось путешествие, которое я уже давно планировал, с января, если быть точнее. Отъезд был запланирован на середину августа.

Это не был просто очередной отпуск, это было путешествие всей моей жизни – путешествие по Африке с тремя моими лучшими друзьями: Энрико, ветеринаром и моим учителем, Маттео, еще одним ветеринаром и старым другом, и Дарио, единственным не-ветеринаром, но общим другом и хорошим парнем.

Это был организованный тур. В нем должны были участвовать десять или одиннадцать человек, плюс гид и водители. Мы собирались начать путешествие с Намибии, пересечь пустыню Калахари и добраться до Ботсваны, а затем посетить разные национальные парки и под конец водопад Виктория.

Я разрывался между двумя чувствами: безграничным желанием отправиться в это путешествие и глубочайшим сожалением, что придется оставить Нинну.

Если мы поедем, кто за ней присмотрит? Это была настоящая проблема. Это не была поездка на море. Я не мог просто взять ее с собой. Я поговорил с мамой и двоюродным братом Франческо. Он был единственным сыном дяди Освальдо. Он похож на него. У него такое же большое сердце. Та же любовь к животным и природе. Франческо сразу сказал мне:

– Массимо, езжай и не беспокойся об остальном, я могу присмотреть за Нинной. Доверься мне!

– А еще есть я! Я тоже могу о ней позаботиться, – с энтузиазмом вмешалась в разговор моя мама.

Все любят Нинну!

Я доверял им обоим полностью.

Мы с Франческо решили построить вольер во дворе моей матери. Каждый вечер они должны будут помещать туда Нинну на несколько часов. Я не хотел, чтобы она оставалась там на всю ночь из-за опасения вражеского визита какого-нибудь ночного хищника. Остальное время она будет проводить в своей клетке. Я дал им исчерпывающие инструкции, как ее кормить, и в заключение, конечно, дал несколько других советов. Они оба слушали внимательно. Это решение на самом деле было идеальным. К тому же Франческо жил прямо напротив моей матери, поэтому ему было бы удобно приходить туда.

Вольер для Нинны сделали под вишневым деревом. Густая листва давала необходимую тень. Мы сделали прямоугольник из гофрированных листов пластика и воткнули их в землю на глубину десяти сантиметров. Таким образом, если бы Нинна решила прорыть тоннель – ежи умеют рыть! – она бы не смогла этого сделать. Вдобавок мы положили камни по всему периметру для дополнительной безопасности. Когда вольер был готов, он получился размером три на четыре метра и высотой полметра. Внутри на основание из кирпичей мы поставили новый домик для Нинны: деревянный, бывший раньше коробкой для марочного вина. С одной стороны я сделал отверстие для входа и усилил крышу, обшив ее нейлоном. Затем с помощью Франческо я установил в вольере навес прямо над домиком. Таким образом, даже если бы неожиданно поднялся сильный ветер, Нинна могла бы укрыться от него.

Настал вечер перед моим отъездом. У меня все было готово, но я все еще колебался. Поездка была очень дорогой, и я уже оплатил ее заранее. Если бы можно было вернуть деньги, возможно, я бы от нее отказался…

В тот вечер я загрузил Нинну и все ее сумки в машину. Затем я посадил Лилли и Джека и поехал к матери. Они с Франческо ждали меня. Обе собаки уже привыкли оставаться у них, когда я уезжал в отпуск или куда-то еще на несколько дней. Они счастливо бросились навстречу маме и моему кузену, а затем умчались в поисках своих любимых мест, просто чтобы убедиться, что ничего не изменилось с их последнего приезда. Однако для Нинны все было в новинку.

Я еще раз проверил каждый сантиметр вольера. И повторил маме и Франческо все, что они должны были делать для Нинны. Затем я наконец сдал своих «детей» в их добрые руки и после бесконечных прощаний поехал к себе.

Вернувшись домой без радостного приветствия Лилли и Джека и снующей туда-сюда Нинны, я почувствовал себя одиноко. Дрожь пробежала по моей спине. Тишина давила. Она была абсолютной, окружающей – оглушительной. Дом казался слишком большим. И кроме того, пустым. Ворочаясь в постели, я вдруг подумал, каким эгоистом был: для меня отпуск был важнее двух моих собак и ежика. Им было бы спокойнее дома и, возможно, даже безопаснее. Я беспокоился за Нинну. Как она будет реагировать на мое отсутствие? И на незнакомых людей? Что, если она упадет? Или убежит? Измученный своими переживаниями, я не мог сомкнуть глаз. Отключился, только когда свет восходящего солнца начал рассеивать темноту. К тому времени оставалась лишь пара часов до моего отъезда в аэропорт. Одно было ясно: с тех пор, как я встретил Нинну, по той или иной причине я не проспал спокойно ни одной ночи.