Текст книги "Феномен российских маньяков. Первое масштабное исследование маньяков и серийных убийц времен царизма, СССР и РФ"

«Поэтому, – говорят Архипова и Кирзюк, – единственным способом бороться с такой опасностью становились городские легенды, в которых столкновение с маньяком красочно описывалось мамой или одноклассницами». Одна из собеседниц антропологов в 1975–1977 годах слышала от своих сверстников восьми-десяти лет «очень страшную историю про маньяка, заманивающего детей конфетами». В другой истории «дяди заманивают детей на крышу и там истыкивают ножиками». В итоге маньяки, которых в назидание своим детям советские люди называли «чужими незнакомыми дядями», довольно быстро заняли почетное место среди тех, кого надо остерегаться.

Среди детей появились свои легенды – например про то, что «нельзя надевать красное, потому что это привлекает маньяков». В некоторых местах ходили истории, что «нельзя ездить в город X с гипюровыми бантиками, потому что там завелся маньяк, который насилует всех, кто носит такие бантики, если поймает».

В годы гласности и перестройки по Москве и Подмосковью пошли ужасающие слухи про маньяка Фишера, и связаны они были с реально существовавшим, но еще не попавшимся правоохранительным органам серийным убийцей и педофилом Сергеем Головкиным, почерк которого отличала особая жестокость. Это в реальности не принадлежавшее Головкину прозвище появилось в 1986 году, когда один из свидетелей – друг школьника, ставшего жертвой маньяка, – на допросе рассказал милиционерам, что видел знакомого перед гибелью с мужчиной, у которого на руке была татуировка с кинжалом, змеей и надписью «Фишер», которой в реальности не существовало. Однако слухи ушли в народ, о чем узнал и сам Головкин, который на время залег на дно, а затем стал представляться жертвам именем, придуманным коллективным бессознательным.

Сергей Головкин

Мы обратились к экспертам в области социальной психологии, криминалистики и истории права, чтобы попытаться понять, как внутренние процессы в послевоенном СССР влияли на появление «злых демонов» и что этому способствовало.

Как отмечает психолог Владимир Плотников,

РОСТ ЧИСЛА СЕРИЙНЫХ УБИЙЦ И НАСИЛЬНИКОВ В ПОСЛЕВОЕННОМ СССР МОЖЕТ БЫТЬ СВЯЗАН С ТЕМ, ЧТО ОБЩЕСТВО СТАЛО «СПОКОЙНЫМ», ЛЮДИ СТАЛИ РАБОТАТЬ И ЖИТЬ В ОДНОМ МЕСТЕ, НАЧАЛСЯ ПРОЦЕСС УРБАНИЗАЦИИ.

К тому же во второй половине 1970-х и в 1980-е начался не только рост практики серийных убийств, но и образование ОПГ с феноменом так называемого «пацанского бандитизма», который несколько противоречил старым советским «воровским нормам». Знаковым явлением стало появление казанского феномена, когда банды подростков стали «делить асфальт» и начали «беспредельничать», игнорируя блатные «понятия»[48]48
  В 1970-е и 1980-е годы в Казани и других городах Татарской АССР (Набережные Челны, Альметьевск, Нижнекамск, Буинск) стали появляться многочисленные банды подростков из рабочих районов. Группировки соперничали за территории, устраивая массовые драки с использованием арматуры, которые нередко заканчивались гибелью их участников. Одной из предпосылок возникновения «казанского феномена» считается деятельность банды «Тяп-Ляп». Казанские банды отличались от группировок гопников из других городов СССР наличием определенной иерархии и масштабностью. Как отмечает российский и британский социолог Светлана Стивенсон (Стивенсон С. А. Жизнь по понятиям. Уличные группировки в России / М.: Страна Оз, 2017), по данным МВД СССР, в начале 1980-х в Казани функционировало около 90 таких группировок, размер некоторых из них составлял от 300 до 400 человек. В связи с обилием молодежных банд Казань стала символом подростковой преступности, обретя славу одной из криминальных столиц СССР, а время, когда шли многочисленные «войны за асфальт», получило название «асфальтный период».


[Закрыть].

Это было уже начало гниения советского общества, когда заявленное социальное равенство на деле обернулось новым кастовым расслоением. Рост насилия вообще, а не только серийных убийств, стал следствием разложения СССР «на плесень и на липовый мед» во времена новой консервации при позднем Брежневе в 1970-е годы. В чем мораль этой песни Егора Летова[49]49
  Сказав про то, что разложение СССР «на плесень и на липовый мед», В. Плотников процитировал строку из песни панк-группы «Гражданская оборона» и ее лидера Егора Летова (1964–2008) «Все идет по плану» 1988 года. Эта композиция стала культовым для российской контркультуры произведением. По замыслу Летова, песня должна была представлять собой поток сознания «простого советского <…> спившегося усталого человека, совершенно опустившегося, который пришел домой, от него жена ушла, что-то еще» – что этот человек видит, пока пьет и смотрит программу новостей Центрального телевидения, и что он при этом думает. В оригинале «на плесень и на липовый мед» разложился «дедушка Ленин».


[Закрыть]? В том, что все понимали, что на самом деле разговоры о приближении коммунизма – ложь, а в реальности есть каста чиновников, которые руководствуются своими интересами, и есть основная масса людей, которые живут плохо. Рост упоминаний о серийных убийцах в этот период является частью указанного процесса. Но существует либеральная критика, которая говорит, что при жесткой диктатуре тема маньяков якобы была табуирована. Отчасти это может соответствовать действительности, но далеко не на 100 %,

– отмечает Плотников.

Также он считает, что существует версия, по которой в СССР с конца 1970-х существовал всплеск насилия. По другой версии, этот уровень во все периоды был примерно на одинаковом уровне, но в определенное время появились инструменты, с помощью которых его стало можно фиксировать, и так вся эта информация стала доходить до публичного поля. Но, по мнению Плотникова, вторая точка зрения предвзята, потому что она игнорирует специфику разных исторических этапов СССР и становления современной РФ, а также тот факт, что на рубеже 1970–1980-х страну «захлестнула волна очень жесткого разрушительного поведения».

«КОГДА ОБЩЕСТВО ПЕРЕЖИВАЕТ ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ КАТАСТРОФИЧЕСКИХ СОБЫТИЙ – ВОЙНЫ, РЕВОЛЮЦИИ, РЕПРЕССИИ И ВООБЩЕ СЛОМ ПРЕЖНИХ СВЯЗЕЙ, – В ЭТИХ УСЛОВИЯХ СЕРИЙНЫМ УБИЙЦАМ ВЕСЬМА СЛОЖНО ПОДДЕРЖИВАТЬ СВОЮ РЕГУЛЯРНУЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ.

И надо признать, что работа сыскных служб, полиции, медицины и всех специалистов, которые сегодня идентифицируются как human engineering, затруднена в такие периоды. А когда общество “устаканивается”, тогда можно с некими однозначными критериями подходить к происходящим событиям. К тому же позднесоветская эпоха – это время распада всех социальных связей, это время разрушения советского социального проекта, это эпоха, которая в стихах Ильи Кормильцева отображалась как время “негодяев в кабинетах из кожи”[50]50
  Цитата из стихотворения поэта Ильи Кормильцева (1959–2007) «Скованные одной цепью» о двоемыслии и фальши позднесоветской жизни. Положенный на музыку, этот текст стал в 1980-е одним из хитов рок-группы Nautilus Pompilius и символов перестроечной контркультуры.


[Закрыть]. Егор Летов в своих стихах описывает ее как время разложения “на плесень и на липовый мед”. Это была эпоха тотального разрушения, время апокалипсиса, а контркультура того времени очень точно описывает этот этап развития советского общества. И надо признать, что мы до сих пор живем в шлейфе того времени – до сих пор переживаем последствия этого большого крушения», – продолжает Плотников.

Он уверен, что в эпоху позднего СССР, ставшую временем «тотального отчаяния», «сформировалась психология double bind[51]51
  Двойное послание, двойная связь – концепция, описывающая коммуникативную ситуацию, в которой субъект получает взаимно противоречащие указания, принадлежащие к разным уровням коммуникации.


[Закрыть] по известному английскому психиатру Грегори Бейтсону, который описывал развитие шизофрении». По мнению британского исследователя, в генезисе психоза очень важную роль играют «двойные послания», когда, например, мать одновременно говорит ребенку, что любит его, и в это же время бьет.

«Думаю, что поздняя советская эпоха была не контрреволюцией как политическим процессом, а антиреволюцией как процессом психосоциальным. Мы имеем дело со становлением нового типа психики. А точнее, с разрушением прежних психических и социальных структур, при которых у людей, видимо, возникает некая тяга к смерти. Эта тяга, наверное, сформировалась именно в тот исторический момент, когда была достигнута, как это модно говорить в социологии, точка бифуркации, и прежний маршрут психосоциального развития внезапно приобрел совсем иные черты», – добавил Плотников.

Адвокат Лариса Гусева полагает, что рост серийных убийц в 1960-е и последующие годы существования СССР мог быть косвенно связан с последствиями Второй мировой войны: «Появилась масса людей с психологическими травмами, которые пережили какие-то стрессы в болезненном состоянии».

В качестве примера она напомнила, что Андрей Чикатило во время войны «пережил в отношении себя насильственные действия сексуального характера»: «Он жил под оккупацией и видел, что творили гитлеровцы, так что стресс и болезненное состояние были неизбежны. А психологической службы, службы поддержки граждан, которые пережили стресс во время военных действий, в СССР не было». Тут стоит напомнить, что существует также неподтвержденная информация о том, что во время оккупации шестилетний Чикатило с другими детьми якобы стал свидетелем расстрела жителей его родного села Яблочное Харьковской области Украины, его увидели каратели и открыли огонь, но Чикатило остался жив и в бессознательном состоянии оказался в яме с трупами, где пробыл несколько часов. Это, по некоторым данным, оказало негативное влияние на психику будущего маньяка.

Андрей Чикатило

По мнению Гусевой, тема серийных убийц в годы перестройки стала в определенном смысле модной после долгих лет молчания. Не стоит забывать, что в конце 1980-х эфиры телевидения и радио активно заполнили доселе запретные темы вроде НЛО, астрологии и другой сомнительный с научной точки зрения контент.

«Это, как мне кажется, следствие отвлечения общества от тех экономических проблем, которые накопились в СССР. Тема маньяков была модой для журналистов, и поэтому про них стали много упоминать, ведь до этого в СССР об этом не говорили так открыто, как стало можно говорить в перестройку. Уровень преступности в 1980-е и 1990-е годы рос только исходя из экономической ситуации в стране и общественной озлобленности. Люди, которые всю жизнь жили в одной стране, верили одним идеалам, шли к одним целям, внезапно оказались в ситуации, когда все это нужно было перечеркнуть и забыть. Озлобленность общества в те времена была вызвана экономическим упадком. В один момент люди поняли, что они всю жизнь работали, но ничего не заработали. В СССР любой школьник знал, что если он хочет учиться в вузе, то он будет в нем учиться – для этого надо хорошо учиться в школе. Но потом людям дали понять, что они зря в это верили. Заметьте, в 1990-е увеличился рост и бытовых убийств», – констатирует Гусева, обращаясь к официальной статистике.

Об этом же говорит и бывший работник органов прокуратуры Георгий Рудницкий. Он отметил, что

НА ФОНЕ РАСПАДА СССР В КОНЦЕ 1980-Х И ОСОБЕННО В НАЧАЛЕ 1990-Х В МАССОВОМ ОБРАЩЕНИИ ПОЯВИЛОСЬ ОГНЕСТРЕЛЬНОЕ ОРУЖИЕ, ПРЕСТУПЛЕНИЯ СТАЛИ СОВЕРШАТЬСЯ БОЛЕЕ ЖЕСТОКО И МАССОВО:

«С одной стороны, появились криминальные группировки, между ними началась борьба за зоны влияния. Но во времена, когда я работал в прокуратуре, при всем том, что это было на слуху и имело общественный резонанс, действия каких-либо группировок в общей статистике тяжких преступлений занимали незначительную долю. Основную массу составляли убийства на бытовой почве, просто о них не говорили. Когда мы с этим работали, нам казалось, что на территории действует много разных банд, а когда подводили годовые итоги, то в реальности это был небольшой процент».

Возвратимся в период хрущевской оттепели. Частный сыщик и ветеран уголовного розыска Вячеслав Демин отмечает, что тогда рост числа серийных маньяков мог быть связан «в первую очередь с разложением и полным упадком системы МВД».

«ИМЕННО ПРИ ХРУЩЕВЕ ПРОИЗОШЛО ПАДЕНИЕ И НРАВСТВЕННОЙ СОСТАВЛЯЮЩЕЙ СОТРУДНИКОВ ВЕДОМСТВА, И ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ.

Система МВД финансировалась по остаточному принципу, и работа министерства вытягивалась только на фронтовиках и личной ответственности работников. Только при главе МВД Николае Щелокове, несмотря на его личные заморочки и ссору с Юрием Андроповым, система экспертизы и научной криминалистики стала выстраиваться и приравнялась к уровню западных стран. Вся научная часть криминалистики и криминология сохранялась спецслужбами, поэтому именно КГБ и их криминалистические отделы могли проводить анализ, который позволял выйти на фигуру того или иного преступника или хотя бы ее как-то детализировать. Поскольку в МВД были проблемы с криминалистикой, то они работали на агентуре и ее каналах информации. Но агентура тоже очень временная – платные агенты содержались только в КГБ, а у МВД вся агентурная сеть при Хрущеве была развалена из-за плохого финансирования. Как правило, считалось, что у каждого опера должно быть минимум 10 агентов, они должны были входить в определенные среды, в основном в уголовные, и передавать информацию», – отметил Демин.

По его словам, истории маньяков стали «вылезать наружу» в конце 1970-х и «люди стали бояться». Все это, как считает Демин, было связано с тем, что «правоохранительные органы были ориентированы не в эту сторону», а также с «политической составляющей»: «В СССР не могло быть маньяков, поэтому многое было под грифом “секретно”, и в каждом районе, где появлялся маньяк, каждый руководитель, даже если он знал, что речь идет о серийном убийце, пока не было подтверждения с другой территории, старался это “прикрыть”. Но когда потом выходили на маньяков, ему говорили: “Почему вы не сообщили?” – “Потому что у меня не было данных”. – “Врешь. Данные были”. Мысль в таких случаях была такая: если он не здесь попадется, то там, и если кто-то из руководителей сообщит наверх о маньяке, то на него “насядут”. Поэтому эпизоды просто искусственно растягивали. Это те условия, которые были созданы правоохранительной системой именно в 1970-е и особенно в 1980-е годы. В силу того, что наверх докладывали об общем состоянии преступности, никто гласно об этом не говорил, но все райкомы знали, что этот уровень преступности должен быть сокращен до общереспубликанского или общесоюзного. Именно тогда появилось понятие “под жопу”, которое сохраняется до сих пор, – это когда заставляли прятать дела, скрывать от регистрации, чтобы сохранять хорошие показатели преступности и раскрываемости. Последняя по негласному правилу должна была составлять 90 %, но такого не бывает нигде ни в одной стране».

По мнению Вячеслава Демина, «не было бы ни Чикатило, ни других, если бы всему этому не придавали политического значения, если бы сразу же начали регистрировать и если бы сотрудники органов из зонального информационного центра (ЗИЦ) стали выполнять свою задачу так, как это положено». Демин объяснил, как работала эта система в позднесоветские годы: «ЗИЦ при поступлении информации о “мокрухе” должен был оценить связь. Допустим, Чикатило совершает преступление в Волгоградской области, потом в Ростовской и в Воронежской. Необходимо было соединить все случаи, чего опера “на земле” сделать не могли, это было возможно только с помощью сводок, для чего и существует ЗИЦ. А ЗИЦ выполнял общую регистрацию тех сводок, которые им давали».

«На любой серии в органах появляются люди, которые не просто анализируют, они понимают, с чем пришлось столкнуться, но их никогда не слушают, потому что впереди стоит либо ведомственная целесообразность, либо личная», – пояснил бывший оперативник.

Специализирующийся на делах о серийных убийствах следователь Евгений Карчевский предположил, что увеличение маньяков в позднесоветском СССР может быть связано не только с теми или иными глубинными социальными процессами в стране, но и с банальным научно-техническим прогрессом.

«Методика каждый год усовершенствуется, потому что люди учатся на своих ошибках и развивают способы поимки и вычисления преступников – будь то серийный маньяк или мелкий воришка. С другой стороны, любой преступник тоже совершенствуется. Некоторые убийцы, имея опыт совершения преступлений и чувствуя безнаказанность, начинали глумиться над жертвами – понимая, что их не могут поймать, что они грамотнее, что им все можно, могли что-то отчленить или надругаться над трупом.

МАНЬЯК КАК ФИГУРА – ЭТО ОХОТНИК. ЕМУ ИНТЕРЕСНО ВЫСЛЕДИТЬ СВОЮ «ДОБЫЧУ» И ПРИ ЭТОМ НЕ ПОПАСТЬСЯ НА КРЮЧОК ТОГО ОХОТНИКА, КОТОРЫЙ ЛОВИТ ЕГО.

И это своего рода догонялки между преступником и сотрудниками правоохранительных органов. Но даже если какой-либо маньяк насмехался над милицией, довольствуясь тем, что ему долго удается оставаться безнаказанным, в итоге-то его все равно ловили. То есть он оказался пойман, потому что не «совершенствовался», в отличие от сотрудников, которые его вычислили», – полагает Карчевский.

Также он не исключает, что пик серийных убийц в СССР «можно отнести к временам застоя, когда людям было скучно и в них стала проявляться маниакальная озабоченность». Но причин, по словам следователя, может быть много.

Резюмируя сказанное экспертами, можно с осторожностью прийти к выводу, что увеличение серийных маньяков в 1970-е и 1980-е стало одним из подводных камней, свидетельствующих о сдвигах в обществе. Серийники и все, что связано с ними, стали спутниками советского «Титаника», идущего к своему историческому айсбергу. Все это фиксировали сначала массовое сознание на уровне городских легенд, а затем и разрешенная культура «морального беспокойства». Но по сравнению с последующим историческим этапом все это было лишь предысторией.

Хуже, чем на Западе
Маньяки в России 1990–2010-х

1990-Е ГОДЫ ВОШЛИ В ИСТОРИЮ КАК ВРЕМЯ ВСПЛЕСКА КРИМИНАЛА И В ОСОБЕННОСТИ – ОРГАНИЗОВАННОЙ ПРЕСТУПНОСТИ,

что закрепилось в фольклоре, а также отражено в литературе и кинематографе. Теме «лихих девяностых» посвящены тысячи научных исследований в области криминологии, антропологии, социальной психологии, экономики и других дисциплин. Согласно официальной статистике, в 1992 году в России было зарегистрировано 23 006 умышленных убийств, в 1993-м – уже 29 213 (127 % по отношению к 1992-му), в 1994-м – 32 286 (140,3 %). Далее наблюдался небольшой спад с последующим «выходом на плато»: в 1995 году было зафиксировано 31 703 убийства, в 1996-м – 29 406, в 1997-м – 29 285, в 1998-м – 29 551. Вновь отметку в 30 тысяч показатель превысил в последующие годы: в 1999-м – 31 140, в 2000-м – 31 829. Пиковым постсоветским годом стал 2001-й, когда было зафиксировано 33 583 умышленных убийства, далее их уровень начал плавно снижаться и к 2019 году, по данным Росстата, составил 7,9 тысячи. Количество изнасилований за первое постсоветское десятилетие варьировалось с подскока от 13,7 тысячи в 1992 году до 14,4 тысячи в пиковом 1993-м, затем к 2000 году их число снизилось до 7,9 тысячи, но в 2001–2003 годах выросло, превысив 8 тысяч за каждый период, в 2005-м было зарегистрировано 9,2 тысячи таких преступлений, но к 2019-му наблюдалась убыль до 3,2 тысячи за год[52]52
  Показатели за 1992–2003 годы взяты из книги В. В. Лунеева «Преступность XX века. Мировые, региональные и российские тенденции». Издание 2-е, переработанное и дополненное – М.: Волтерс Клувер, 2005. Цифры с 2004 по 2019-й приводятся по данным Росстата.


[Закрыть].

Начавшийся еще в позднесоветские годы всплеск преступности в 1990-е и 2000-е, судя по всему, касался и серийных маньяков. Хотя, в отличие от времен СССР, особенно перестроечных, это явление в общественной повестке потеснила массовая уличная преступность как таковая, причем не обязательно организованная, о чем нам рассказал бывший сотрудник прокуратуры Георгий Рудницкий. По его мнению, преступления, совершаемые группировками, в общем массиве в 1990-е были не столь массовыми, как, например, бытовые убийства. Однако в отдельных населенных пунктах, где орудовали маньяки, появлялись локальные фобии, нередко обраставшие слухами. Этому способствовало развитие гласности, появление соцсетей и интернет-СМИ, которые стали оперативно сообщать о происшествиях.

Поскольку феномен серийных маньяков является сложносочиненным и многофакторным, официальная статистика его не отражает. По данным, собранным пользователями проекта «Циклопедия» (с учетом наших корректировок, уточнений и дополнений), в постсоветские 1990-е годы свою криминальную деятельность начали более 90 серийников, в 2000-е – чуть менее сотни[53]53
  Не считая еще десятков участников неонацистских группировок, для которых это десятилетие стало «золотым веком». Их мы учитывали отдельно.


[Закрыть], в 2010-е – почти 40. Для сравнения, в 1980-е в СССР заявили о себе не менее полусотни маньяков, в 1990–1991 годах (последние два года существования Советского Союза) – еще порядка двух десятков. Однако еще раз повторимся, что эти показатели основаны на публичных источниках, поэтому в реальности ситуация может отличаться.

По данным известного советского и российского психиатра Александра Бухановского, который в 1980-е участвовал в поимке и составлении портрета самого «медийного» маньяка позднего СССР Андрея Чикатило, с 1993 по 1998 год количество серийных убийств увеличилось более чем в четыре раза. На второй Международной научной конференции «Серийные убийства и социальная агрессия» в 1998 году отмечалось, что только в Ростовской области, негласно считавшейся одно время «аномальной» по маньякам (хотя это утверждение спорно и связано с «вкладом» Чикатило), с 1988 года было разоблачено 28 серийных убийц, на счету которых почти 120 жертв. Эти сведения давали исследователям право утверждать, что ситуация с серийными убийствами в России «куда хуже, чем на цивилизованном Западе»: «По этому виду гнусного зла, у которого, как и за рубежом, звериное лицо, мы впереди планеты всей. И в количественном отношении, и по тенденции роста»[54]54
  Цит. по: Образцов В. А., Богомолова С. Н. «Криминалистическая психология». – Юнити-Дана, Закон и право; 2002.


[Закрыть].

По состоянию на конец исследуемого нами периода Следственный комитет ежегодно выявлял более 300 серий убийств и половых преступлений. По данным замруководителя Главного управления криминалистики СК России Анатолия Сазонова, динамика серийных преступлений в стране практически одинакова. Так, в 2017 и 2018 годах правоохранительные органы выявляли «350 серий примерно», в 2019-м – 308 серий, в первом полугодии 2020-го – 135, но, как отмечал представитель СК, серии появляются только тогда, когда их выявляют, добавив, что «это явление на самом деле латентное»[55]55
  Эти данные были озвучены А. Сазоновым в интервью программе «Стратегия» на радиостанции «Вести FM» 22 июля 2020 г.


[Закрыть].

Следователь Евгений Карчевский отмечает, что сегодня благодаря новым технологиям и методикам у правоохранительных органов больше возможностей для выявления такого рода преступников:

«Благодаря генетической экспертизе и другим способам установления личности мы имеем колоссальную возможность поимки преступника в самом начале его деятельности, когда он совершает один-два эпизода преступления.

МАНЬЯК, СОВЕРШИВШИЙ ИЗНАСИЛОВАНИЕ И УБИЙСТВО, КАК ПРАВИЛО, НЕ МОЖЕТ ОСТАНОВИТЬСЯ, ЭТО КАК МЕДВЕДЬ, КОТОРЫЙ ПОПРОБОВАЛ МЯСО, – ОН БУДЕТ ЭТО ДЕЛАТЬ РЕГУЛЯРНО.

Но сейчас благодаря новым технологиям мы имеем возможности ловить таких людей на начальной стадии формирования в них серийных преступников».

Помимо генетики большую роль сегодня играет судебно-психологическая экспертиза, на которую следствие отправляет подозреваемого к причастности в изнасилованиях и убийствах. В свою очередь психологи и психиатры дают оценку личности, выявляя те или иные наклонности, вроде влечения к половому акту с применением физического насилия, которые показывают, что у него не все в порядке с головой, но при этом он может отвечать за свои действия.

Однако анонимный источник в правоохранительных органах утверждает, что сейчас расследование уголовных дел во многих регионах «оставляет желать лучшего»: «Нет никаких нормальных общих баз, следователь не может ими воспользоваться. Это не как в кино – компьютер открыл и нашел то, что нужно. Там даже не найти нормальных сведений о судимости, и базы между собой никак не контактируют. Должна быть общность баз. Вот ранее судимый человек привлекается, ты оправляешь справку о судимости, а он типа сидит еще. То есть с зоны не отправляли сведения [о его освобождении]. Сейчас все цифровое, в чем проблема? Следствие развалено, полиция развалена, среднего звена нет, квалифицированные люди уходят, учиться не у кого, особенно в следствии».

Также наш анонимный информатор констатирует, что статистика приговоров не отражает реальной картины с серийными убийцами в России. Он отметил, что в архивах правоохранительных органов лежит много «висяков» еще с советских времен, в том числе ужасающих по своей фактуре: «Неизвестный на рубеже 1970–1980-х годов изнасиловал девочку-ребенка и вырезал ей глаза. Потерпевшая осталась жива, а дело не раскрыто. Правоохранительные органы искали похожие случаи, но больше они не повторялись. Тогда такие истории не были предметом гласности, это сейчас чихнуть не успеешь, приезжаешь на место происшествия, а подробности уже обсуждают в новостях. Сегодня нераскрытые дела никто не учитывает. Я помню, примерно в 2007 году в Великих Луках двое детей пропали и, насколько мне известно, их до сих пор не нашли. Они шли из школы втроем, к ним подошел какой-то мужчина, пригласив сниматься в кино[56]56
  Речь идет о похищении четвероклассников Павла Матросова и Валентины Корик в городе Великие Луки Псковской области 29 января 2007 года. Неизвестный мужчина представился детям кинорежиссером из Москвы и предложил сняться в фильме о космосе. Событие получило большой общественный резонанс как в самом городе, так и по всей стране. К поиску пропавших детей подключился Интерпол. Несмотря на активные поиски, ни дети, ни их похититель до сих пор не обнаружены.


[Закрыть]. Одна девочка не пошла, а другие мальчик и девочка согласились, и таких пропавших детей очень много. Пропадает и очень много взрослых[57]57
  По информации МВД, в стране ежегодно исчезают около двух тысяч человек. В 2019 году в розыске (в том числе по статье «Убийство») находились более 17 тысяч россиян. Найдено было 15 тысяч. В 2020-м – 14 и 12 тысяч соответственно. По ежеквартальным отчетам МВД, в 2019 году в розыске находилось значительно больше человек – почти 50 тысяч. Из них было найдено 15,3 тысячи. В 2020-м – 42 и 9,5 тысячи соответственно. Среди регионов по числу пропавших в 2020 году лидировала Москва (2911 человек) и Московская область (2043), Чечня (1700) и Иркутская область (1505). (А. Гнединская, Ю. Криган. Пропащее дело: сколько людей ежегодно исчезает в России. / РИА Новости, 16 декабря 2021 г.).


[Закрыть]».

Распутыванию сложных дел может помочь научно-технический прогресс – введение разного рода автоматизированных систем, цифровых технологий, внедрение камер слежения и прочего киберпанка, которым любят хвалиться российские чиновники, особенно московские власти. Так, в начале 2020 года столичная мэрия объявляла тендер на 1,9 млрд рублей для закупки 454 серверов и 192 устройств хранения данных емкостью 1,5 петабайта. Эти средства необходимы для системы распознавания лиц с городских видеокамер[58]58
  См. С. Вилков, М. Ягодкина. Тотальная слежка по-московски: не хуже, чем в Китае / News.ru, 22 января 2020.


[Закрыть]. Московское правительство заявляет, что в городе действуют более 221 тысячи камер видеонаблюдения, в том числе свыше 104 тысяч камер на подъездах и более 6 тысяч – в местах массового скопления граждан.

C ПОМОЩЬЮ ВИДЕОКАМЕР В 2022 ГОДУ БЫЛО РАСКРЫТО БОЛЕЕ 9,4 ТЫСЯЧИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ, В ТОМ ЧИСЛЕ ОСОБО ТЯЖКИХ.

По данным мэрии, при расследовании 70 % преступлений используется городская система видеонаблюдения[59]59
  Данные с сайта video.dit.mos.ru по состоянию на 4 июня 2023 г.


[Закрыть].

Что касается маньяков, то по данным научного консультанта Главного управления криминалистики Следственного комитета Дмитрия Кирюхина, автоматизированные базы поиска серийников создавались еще во времена СССР, в 1980-е годы. Тогда была разработана специализированная поисковая система «Монстр», работа которой должна заключаться в анализе информации о серийных убийствах и создании психологического портрета подозреваемого по определенным алгоритмам. Но в строй это новшество было введено лишь в середине 1990-х и применялось оно, по словам эксперта, лишь в Москве и Петербурге.

В регионах ничего подобного не было и нет. А у американцев даже компьютеры шерифов в захолустье подключены к единой базе данных,

– отмечал Кирюхин[60]60
  Цит. по: М. Марикян «Водит следствие за нос»: детектив рассказал о поиске жестокого серийного убийцы / РИА Новости, 15 ноября 2021 г.


[Закрыть].

Тут стоит вспомнить и про вопиющую историю из глубинки, точку в которой не может поставить ни гений искусственного интеллекта, ни прочие инновационные подходы. Речь про «орского маньяка» – дальнобойщика Валерия Андреева[61]61
  В нашу картотеку он не включен, потому что суда над ним не было.


[Закрыть], которого подозревают в убийствах, совершенных в 2006–2012 годах, как минимум восьми женщин в придорожных лесополосах. Более десяти лет назад он попал под подозрение в убийстве 18-летней девушки (ее труп нашли в 2013-м). Свидетели заявили, что перед исчезновением она села в белый внедорожник той же марки, что был у Андреева, а биллинг показал, что телефоны предполагаемого маньяка и его жертвы находились рядом. Мужчину задержали, но не смогли найти повода для ареста, а затем в его гараже нашли замытые пятна крови. В июле 2012 года его вновь вызвали на допрос, но он скрылся и был объявлен в розыск. Человека, похожего на орского маньяка, обнаруживали в Петербурге и Ленинградской области в 2019 году, а через два года его следы обозначались в подмосковном Одинцово, однако найти предполагаемого серийного убийцу не могут до сих пор, к розыску подключился Интерпол.

Как полагает психолог Владимир Плотников, многие преступления постсоветского периода, совершенные серийными убийцами, всплывут на поверхность и более-менее станут известны позднее:

«КОНЕЧНО, УЖАСНО ГОВОРИТЬ О ТАКИХ ВЕЩАХ, НО, ВИДИМО, МНОГИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ БУДУТ ВСКРЫТЫ, ВЫЙДУТ НА СВЕТ ТОЛЬКО СПУСТЯ ГОДЫ, А МНОГИЕ ВОВСЕ ОСТАНУТСЯ НЕОБНАРУЖЕННЫМИ.

Тренд насилия [в обществе] остается по-прежнему довольно мощным. И пока он остается стабильным». Также наш собеседник уверен, что этому тренду будут способствовать последствия конфликта на Украине, когда с передовой будут возвращаться выжившие военные и особенно наемники ЧВК, которых вербовали из числа заключенных. Не исключено, что кто-то из них будет пополнять армию серийных маньяков, уверен исследователь[62]62
  По состоянию на май 2023 года в российских и зарубежных СМИ публиковались истории о том, как вернувшиеся из зоны СВО бывшие заключенные совершали новые преступления, в том числе особо тяжкие. Так, в Волгограде рассматривается уголовное дело об угрозе убийством судье в отношении местного жителя Арсена Мелконяна. В 2022 году его приговорили к 11 годам колонии за убийство, но в итоге он отправился воевать на Украину и в 2023-м вернулся, получив помилование президента РФ. В начале мая Мелконяна поместили в СИЗО по подозрению в угрозах судье, которая отправила его в колонию. 4 мая суд в Краснодарском крае арестовал троих подозреваемых в убийстве двух человек. Один из задержанных – Демьян Кеворкьян – ранее был судим за грабеж, причинение тяжкого вреда здоровью в результате ДТП, бандитизм, незаконный оборот оружия, разбойные нападения, угон и вымогательство. В 2016 году его приговорили к 18 годам колонии. По неподтвержденной информации, на свободе он оказался, поскольку якобы отправился в зону боевых действий. В марте 2023 года в городе Вятские Поляны Кировской области был арестован житель соседнего села Новый Бурец Иван Россомахин, которого обвинили в убийстве 85-летней женщины. СМИ называли его бывшим бойцом ЧВК «Вагнер». Незадолго до убийства местные жители жаловались, что после возвращения мужчины с передовой село Новый Бурец живет в страхе: пьяный Россомахин якобы ходил по селу с топором и вилами, крича «Убью всех, перережу всю семью». (См. Е. Лепехина, Т. Струкова. Громкие преступления бывших заключенных после возвращения с Украины. И что об этом говорят эксперты / RTVI, 22 мая 2023 г.).


[Закрыть].

Также Плотников, основываясь на собственном опыте, полагает, что в России «специалисты в области human engineering – психологии, психиатрии и антропологии – если и привлекаются правоохранительными органами к расследованию, то их часто не воспринимают всерьез». А если же воспринимают, то «отношения выстраиваются не всегда адекватные», потому что на таких специалистов силовики «смотрят не как на коллег, а как на каких-то предсказателей и звездочетов, которые должны дать какой-то волшебный ответ». Справедливости ради тут стоит отметить, что в практике поисков бывают и противоположные случаи с использованием «нетрадиционных» методик.

В 2021 году после обнаружения в Тюмени тела девятилетней школьницы Насти Муравьевой общественное внимание вновь было приковано к нераскрытой серии убийств и пропаж детей в этом западносибирском городе. Там с 1997 года и по сегодняшний день зафиксировали уже более десятка инцидентов с исчезновением детей. К поискам предполагаемого преступника на нескольких этапах подключался упомянутый консультант СК Дмитрий Кирюхин. В 2011 году по приглашению местного фонда ветеранов правоохранительных органов «Перспектива» он прибыл в Тюмень вместе с экстрасенсом Викторией Субботой, которой поручили поиски пропавшей школьницы Ани Анисимовой, однако найти причастного к исчезновению ребенка так и не смогли.

Об этой истории позднее вспоминала в своем блоге тюменская журналистка Анастасия Миронова, которая писала о похищениях детей в регионе и общалась с местными следователями. Один из них в 2011 году рассказывал про поиски Ани Анисимовой с привлечением экстрасенса:

«И он тогда мне тоже сказал, что на поиски Ани Анисимовой из Петербурга привозили в Тюмень какого-то важного научного консультанта Дмитрия, который приехал с экстрасенсом!!! Следователь зло и устало обмолвился, что они тогда потеряли с этой Субботой кучу времени и чувствовали себя глупо: с одной стороны, какая-то артистка из телевизора водит их, следователей, по особо важным делам весь день, показывает, куда смотреть, что искать. С другой, Кирюхин же, – криминалист СК, научный консультант»[63]63
  Цит. по: Как научный консультант СК искал маньяка с помощью экстрасенса. Тайная и постыдная сторона следствия / cincinna-c.livejournal.com, 11 декабря 2020 г.


[Закрыть].

По мнению Владимира Плотникова, следствие в России часто пренебрегает научным подходом выявления потенциальных преступников:

Мало того что это сложнейший вопрос для современной науки во всем мире в принципе, а у нас, к сожалению, все через пень-колоду. И даже то, что должно работать, еще с советских времен, не работает, а чего уж говорить о сложнейших материях. В этом плане нам не хватает всего. Что касается практик выявления лиц, которые могут быть потенциальными маньяками, то это контент-анализ биографии, бэкграунда человека.

В качестве иллюстрации того, как в советском и российском подходе к раскрытию преступлений страдает психологическая и антропо-социальная часть, а силовики подчас высоко смотрят на ученых, можно привести пример из дела Андрея Чикатило. Об этом сравнительно недавно вспоминал следователь Исса Костоев, рассказывая о роли психолога Александра Бухановского, а главное – об отношении к нему со стороны советских силовиков. Последние рассматривали самого ученого как возможного фигуранта только из-за того, что тот занимался изучением ЛГБТ-людей, в частности трансгендеров, хотя этот «подозреваемый» был теми же правоохранителями еще в 1986 году привлечен к поискам «маньяка из лесополосы». Изучив материалы дела и обстоятельства убийств, Бухановский, в частности, составил «проспективный портрет» еще неизвестного маньяка – психологическую характеристику, предполагаемый рост, возраст, телосложение, функциональные особенности организма, профессиональную принадлежность, образование, манеру одеваться и многое другое.

Исса Костоев вспоминал, что на протяжении нескольких дней после задержания Андрея Чикатило (с конца ноября до 18 декабря 1990 года) «ни один человек не имел доступа в камеру» и «не знал, что происходит» в кабинете КГБ между следователем и арестованным. Примерно «на пятый-шестой день» Чикатило, по словам Костоева, «в принципе <…> уже признавал, что совершил эти преступления». Вот как Костоев описывал дальнейшее развитие событий: