Текст книги "Маленький принц и его Роза. Письма, 1930–1944"

34. Антуан – Консуэло

(Париж, примерно 1937)

Консуэло,

Клянусь вам вами, собой, своей матерью, что необъяснимые ожидания, такие, как вот сейчас, с такой бессмысленной изнуряющей тревогой, излечил бы один телефонный звонок. Они причиняют мне боль, которую я не могу выносить, старят больше войны, копят во мне против вас абсурдный груз обид, от которого я не могу избавиться, не дают мне работать долгие, долгие дни.

Убивают вашего Тоннио.

35. Антуан – Консуэло

(Париж, примерно 1937)

Консуэло, мне нравилось быть твоим мужем. Я думал: как много покоя в близости двоих, в растущих рядом двух деревьях из твоего леса. Один и тот же ветер треплет их. Солнце, луна, ночные птицы – все у них общее. На всю жизнь.

И вот ты вдруг отделяешься, Консуэло. Мне кажется, я умру,

Консуэло.

АНТУАН

«Консуэло, мне нравилось быть твоим мужем…»

Антуан – Консуэло (Париж, примерно 1937)

Рисунок Антуана де Сент-Экзюпери (1936–1938)

Серия рисунков взяты из тетради на пружинке, в которой по очереди рисовали то Антуан, то Консуэло. Площадь Вобан, июль 1936 – июнь 1938[86]86
  Консуэло нашла эту тетрадь в 1949 году и написала на обложке: «утро 1949, 18 мая (день закрытия моей выставки у Бретона (первой)). Я поднялась с кровати после болезни, болела все время, пока длилась выставка. Странные даты… Мне лучше. Случайно нашла эту тетрадь с рисунками, мы рисовали их в моей квартире, площадь Вобан, 15, Х лет тому назад вместе с Тоннио – и 12 июля, когда Тоннио поддался Ивонне (де Лестранж) и Нелли (де Вогюэ) и отдал наш очаг владельцу (не посоветовавшись со мной), я нарисовала этот рисунок, он подписан 12 июля (1938)… Странная судьба, картинки знают больше, чем известно нам самим…»


[Закрыть].

Рисунок Консуэло де Сент-Экзюпери, 1936–1938

Рисунок Консуэло де Сент-Экзюпери, 1936–1938

«12 июля (1938). Ладно, хорошо. Дом улетает, и птицы возвращаются в небо… если умеют летать. Ладно». Запись Консуэло де Сент-Экзюпери, 12 июля (1938)

Рисунок Антуана де Сент-Экзюпери, 1936–1938

Рисунок Антуана (лицо) и Консуэло де Сент-Экзюпери (две фигурки и цветок с надписью рукой Консуэло: «То там, то здесь/ цветку поется/ то там, то здесь/ сердце бьется/ и ты, и я/ то здесь, то там/ Андре[87]87
  Трудно точно установить, кто это: Андре Массена, друг, представленный в 1932 году врачом, который лечил Консуэло от астмы? Андре Бретон? Андре Дерен?


[Закрыть], я прошу тебя сказать мне, почему ты сердишься… До завтра (конец прочесть невозможно).

36. Консуэло – Антуану

(Париж,[88]88
  Супруги жили раздельно с тех пор, как они съехали с квартиры на площади Вобан 12 июля 1938 года. Какое-то время они жили в отеле «Лютеция», в разных номерах с разницей в два этажа. После нескольких неудачных попыток переселиться Консуэло с помощью своей близкой подруги Сюзанны Верт поселилась в просторной студии, ул. Фруадево, 37 (нашел Бенжамен Пере), недалеко от кладбища Монпарнас. Антуан снял в 1938 году маленькую квартиру в 16-м округе, ул. Микельанжело, 52.


[Закрыть]1939)

Мой муж,

Которого я люблю, потерянный навсегда.

Как обручальное кольцо, которое передали в одни, в другие, в третьи руки, и его уже никогда не получить обратно.

Я говорю вам доброй ночи с другой стороны горы, на которой живу вместе с вами.

Уплываю этой ночью в сон… Теку, как река, чтобы стать дождем в иссохшем краю. Я буду добра даже к горе камней в ручье, грустных, похожих на те, что мы видели на пляже в… (нрзб). Я буду ласковой, я спокойно закрою глаза, если завтра, после войны, вы услышите мой голос в шуме (конец утрачен).

37. Консуэло – Антуану[89]89
  На фирменном бланке «Кафе «Липп» – бульвар Сен-Жермен, 151 – Париж, 6 ок»


[Закрыть]

(Париж, 1939–1940)

Дорогой,

Живу по-холостяцки. За шукрутом у «Липпа» Фифи (Шустер)[90]90
  Неизвестное лицо.


[Закрыть] мне рассказывал о своей карьере певца?! Война сделала его поганым, да, поганым. Я живу, как жила всегда, так менее опасно.

Рассказываю себе, что мой красавец муж на войне[91]91
  Франция вступила в войну с Германией 3 сентября 1939 года. Капитан Антуан де Сент-Экзюпери был мобилизован и прибыл на авиационную базу Тулуза-Франказаль. Он был приписан к группе воздушной разведки II/33, располагавшейся в Орконте (Марна), куда он прибыл 3 декабря 1939. На его счету будет много боевых заданий, в том числе и описанное в «Военном летчике», он летал на него 23 мая 1940 года, маршрут Орли – Аррас, получил за него Военный крест с пальмовой ветвью.


[Закрыть], что у меня есть муж, который меня любит! Что я одна из тех редких женщин, которую искренне любит муж, который ее надежно защищает.

Это ведь правда? Да?

Я уезжаю в Фейрэ[92]92
  Благодаря успеху «Земли людей» (премия Французской Академии за лучший роман в 1939) Антуан получил возможность снять для Консуэло усадьбу Фёйрэ в Варен-Жарси (Эсон), куда сам, находясь в Отёй, часто приезжал. Консуэло ездила оттуда в Париж на работу, она работала там на Радио-Пари. С 1 апреля 1940 Антуан снял для нее хорошую квартиру с террасой, ул. Барбе-де-Жуи, 24, избавив от необходимости ездить.


[Закрыть] в 3 часа жарить в моей большой духовке двух уток с репой для Верта, д-ра (Ниайе) с женой, меня и моего странного адвоката, г-на Тенже[93]93
  Робер Тенже, адвокат, в будущем литературный директор французского издательства Брентано в Нью-Йорке. Он первым издал «Письмо к заложнику» Антуана де Сент-Экзюпери в 1943 (см ниже стр. 158–159), а в 1945 «Оппед», книгу Консуэло, предварив ее своим предисловием.


[Закрыть] (конец отсутствует).

38. АНТУАН ДЕ СЕНТ-ЭКЗЮПЕРИ – СЮЗАННЕ ВЕРТ[94]94
  На фирменном бланке «Отель де Нис/ Орлеан». Сюзанна Верт, жена Леона, была одной из самых близких подруг Консуэло.


[Закрыть]

(Орлеан, до 20 июня 1940)

Сюзанна, я здесь проездом и не знаю, летим мы завтра – или нет – в Африку[95]95
  Немцы вошли в Париж 14 июня 1940. Французские военно-воздушные силы отступили в Северную Африку, откуда предполагалось вести дальнейшую борьбу. Экипаж группы II/33 готовился покинуть метрополию. 20 июня Антуан де Сент-Экзюпери улетит из Бордо с 40 пассажирами на борту в Алжир через Перпиньян и Оран.


[Закрыть].

Всем сердцем понимаю ваши тревоги. Я вернусь, когда получится, и буду помогать вам обеим всем, чем смогу.

Бесконечно тревожусь за Консуэло из-за тотальной остановки почты. Где я найду ее, Сюзанна, когда вернусь?

Если увидите ее, скажите, что я люблю ее всем сердцем.

Помогите ей быть терпеливой и разумной[96]96
  У Антуана будет объяснение с Сюзанной Верт относительно верности Консуэло, она упрекнет его за то, что он ради Консуэло оставил Нелли де Вогюэ, и вот что он ей напишет: «Вот уже три года подряд в два часа ночи я вижу у себя Нелли, которая пришла окончательно со мной расстаться, разорвать навсегда, потому что получила от меня пневматичку, или пожелав покончить с возникающими вновь и вновь недоразумениями. Я ей объяснил, что в серьезных обстоятельствах для меня на первом месте всегда останется моя жена, просто потому, что она мне жена – и никакие ее вины на это не влияют. Я уточнил: если моя жена в чем-то виновата, то ее вина – это моя вина. Должен был лучше лепить (…) Так я считаю, мое мнение не зависит от погоды и непогоды. Так я считаю с первого дня. Одного я не понимаю, почему моя нежность, участливость, отдаваемая мною часть жизни так неизбежно, почти механически превращается в мою вину. Чем больше во мне нежности, тем неизбежнее моя вина. Нет, я точно ничего не понимаю в любви» (Артикуриал, 16 мая 2020, лот 383).


[Закрыть].

Я обнимаю вас обоих, Верта и вас.

ТОННИО

Авиационная группа 2/33

Почтовый сектор 897

(без надежды получить ответ!)

39. Антуан де Сент-Экзюпери – Сюзанне Верт[97]97
  На фирменном бланке «Гранд кафе Пальмариум/Перпиньян». Конверт с адресом м-м Сюзанны Верт, По, ав. Марешаль Фош, 15. Письма Антуана де Сент-Экзюпери Сюзанне и Леону Верт хранятся в Иссудене, Медиатека/ Центр памяти.


[Закрыть]

(Перпиньян, 22 июня 1940[98]98
  Дата почтового штемпеля в Перпиньяне.


[Закрыть])

Все выяснилось, вылетаем на рассвете.

Умоляю, скажите Консуэло, что письма будут приходить в По «до востребования». Сначала невозможно было отправить письма из Бордо, теперь отсюда. Завтра уж точно невозможно.

Пусть знает, что я, как лодка, буду всегда ее везти, ей нечего бояться. Пусть поймет, что она может мне помочь!

Пусть знает, как мы связаны.

Пусть поймет это сердцем, потому что она ошибается, когда рассуждает.

Пусть все время посылает свой адрес в Агей. Если сможет, пусть едет туда и там живет.

Я вас всех обнимаю. Вечерами мне грустно и горько. Начинается великое одиночество.

40. Антуан – Консуэло

(Телеграмма)

(Алжир, 23 июня 1940[99]99
  Антуан де Сент-Экзюпери только что прибыл в Алжир, куда была отведена его авиагруппа. 31 июля он будет мобилизован, покинет Северную Африку и приедет к своей младшей сестре в Агей вместе со своей любовницей Нелли де Вогюэ.


[Закрыть])

МАДАМ ДЕ СЕНТ-ЭКЗЮПЕРИ

ПО, УЛ. ДЮ БУ[100]100
  Перед наступлением немецких войск Антуан де Сент-Экзюпери приехал в середине июня в По к жене. В городке в Пиренеях она встретила много знакомых, в том числе и Андре Массена, друга и давнего поклонника, который в этот момент находился в разводе. На ул. Дю Бу Консуэло жила в комнате, реквизированной у хозяев, вместе со старушкой и солдатом. Согласно воспоминаниям Консуэло, супруги виделись в По дважды (второй раз 22 августа). В сентябре они вместе съездят в Лурд.


[Закрыть], 27

(ПРИКЛЕЕНА БУМАЖКА) СРОЧНО

207 DDD АЛЖИР 1701 33 23 1650 КЛЮЧ

НОВОСТЕЙ НЕТ ТЧК ПИСАТЬ НЕТ СМЫСЛА ПИСЬМА НЕ ДОХОДЯТ ТЕЛЕГРАФИРУЙТЕ НЕМЕДЛЕННО ЗНАЙТЕ НЕЖНОСТЬ ПРИБЫВАЕТ С КАЖДЫМ ДНЕМ ВЕРНУСЬ НАВЕРНЯКА ЧЕРЕЗ ДВЕ НЕДЕЛИ СЕНТ-ЭКЗЮПЕРИ

41. Консуэло – Антуану

(Телеграмма)

(Навай-Ангос[101]101
  Консуэло сняла комнату в Навай-Ангос, около По, у нее долго не будет вестей о муже.


[Закрыть], 12 июля 1940)

5224 DD АЙ АНГОС 380 35 12 1145

ТРЕВОЖУСЬ О ТЕБЕ КОГДА ВЕРНЕШЬСЯ СКАЖИ ОПЯТЬ ПОСЛЕ ВОЗВРАЩЕНИЯ ТЫ МЕНЯ БОЛЬШЕ НЕ ПОКИНЕШЬ УМИРАЮ ОТ ЛЮБВИ ТВОЯ ЖЕНА КОНСУЭЛО ДЕ СЕНТ-ЭКЗЮПЕРИ

«Умираю от любви» Консуэло – Антуану (Навай-Ангос, 12 июля 1940)

42. Консуэло – Антуану

(Телеграмма)

(По, 14 июля 1940)

4327 DD 27402 36 14 1108: КЛЮЧ

ТЕЛЕГРАФИРУЙ ДОРОГОЙ НЕОБХОДИМО ЗНАТЬ ЧТО НАШЕ БУДУЩЕЕ НЕ СОН ЦЕЛУЮ ВАС ВАША КОНСУЭЛО ДЕ СЕНТ-ЭКЗЮПЕРИ 27 УЛ ДЮ БУ ПО

43. Антуан – Консуэло

(Телеграмма)

(Сент-Амур, 14 октября 1940[102]102
  Дата штемпеля в По.


[Закрыть])

DDD СЕНТЭКЗЮПЕРИ ОТЕЛЬ КОНТИНЕНТАЛЬ ПО

DD СТАМУР ЮРА 2 40 14 1155

НЕ ПОНИМАЮ МОЛЧАНИЯ ТЧК ЖДАЛ ДВА ДНЯ У ВЕРТОВ[103]103
  «Сент-Экзюпери провел со мной два дня. Дружба – «упражнение душ, без иных плодов». Литература никогда не вдохновлялась дружбой. В словах Монтеня больше тепла, чем во множестве книг на протяжении веков. Почему предпочтение отдано любви? Очевидно, потому, что любовь почти универсальна: мало кто не пережил чего-то в этом роде (…) Дружба, как и любовь, обожествляет воспоминания: харчевня на берегу реки – Флёрвиль, берег Соны, – бледные деревья, жареная курица навсегда будут для меня вкусом дружбы. Кто отважится написать книгу о дружбе? Возможно, это единственный новый сюжет. (…) Тоннио прочитал мне несколько отрывков будущей книги. Хрусталь. Но он считает, что это пока еще только порода. Значит, эта порода из хрусталя». (Леон Верт, «Свидетельство. Дневник военного времени 1940–1944, Вивиан Ами, 1992, Стоит дата: 15 октября 1940).


[Закрыть] ПРИЕЗДА ИЛИ ТЕЛЕГРАММЫ ТЧК БУДУ ВЕЧЕРОМ ЛИОН ГРАНД-ОТЕЛЬ ГДЕ ЖДУ ТЕЛЕГРАММУ СООБЩИ УВИЖУ ЛИ ТЕБЯ ЗАВТРА У САЛЛЕСОВ[104]104
  Антуан де Сент-Экзюпери прислушался к совету своего друга Леона Верта, уехавшего в Юра, где в Сент-Амур у него был свой дом, и решил уехать из Франции в Нью-Йорк, куда его приглашал американский издатель. Несколько дней он провел у своего друга детства Шарля Салеса в Ма де Панис в Тарасконе, затем поехал в Виши. Он получил там документы, которые позволят ему уехать в Алжир, потом в Лиссабон, а затем в Америку. Он съездил в Париж и еще раз побывал в Виши, виделся там с Полем-Эмилем Виктором Жозефом Кесселем, Роже Бокером, коллегой по Аэропосталь. Он был уверен, что через месяц вернется обратно.


[Закрыть] НЕЖНО СЕНТ-ЭКЗЮПЕРИ[105]105
  22 октября Сент-Экзюпери посылает из Марселя телеграмму Леону Верту: «беспокоюсь телефон Консуэло все время молчит будьте добры позвоните 29 тараскон с бесконечной благодарностью».


[Закрыть]

44. Антуан – Консуэло

(Марсель (?), октябрь 1940)

Милая, дорогая Консуэло,

Вы меня очень растрогали. Не могу вам этого не сказать. Умоляю на коленях – продолжайте укреплять во мне надежду. Постарайтесь, чтобы я совсем, совсем вам поверил. Уже не могу себе представить, что еду один в Оппед[106]106
  Писатель провел несколько дней в этой полуразрушенной деревеньке в Любероне, неподалеку от Авиньона, где летом 1940 года Жорж Бродович организовал коммуну бывших учеников парижской Школы изящных искусств. Брату Жоржа Алексею, американскому фотографу, художественному директору «Харперс Базар» принадлежала там мельница для подсолнечного масла. Ив Реми пишет: «Проездом на два дня побывал у нас де Сент-Экзюпери, рассказывал «Военного летчика», которого еще не написал, и удивил фантастическими карточными фокусами, прибавив что-то необыкновенное и поэтичное к нашей жизни». (Беседа Валери-Анн Сиркуломб с Ив Реми».) Эта цитата приведена в книге Сабрины Дюбель «Эден Бар Марселя или трудная жизнь художников-изгнанников в Провансе во время оккупации», Прованс историк, 2010, стр. 474). Консуэло приедет в Оппед несколько месяцев спустя по приглашению Бернара Зерфюса (1911–1996, Римская премия 1939), они познакомились в Марселе, где он отвечал за архитектурную студию. Между архитектором и Консуэло возникнет любовная связь. Они будут в долгой переписке и после того, как Консуэло уедет в Нью-Йорк.


[Закрыть] (и, возможно, даже уже вместе).

Сделайте еще одно совсем маленькое усилие!

Вы будете вознаграждены.

(Я щедр, Консуэло. А вы моя маленькая девочка)

Приезжайте повидаться.

«Я таю, как воспоминание»

Консуэло – Антуану, Бийер, 10 декабря 1940

45. Консуэло – Антуану

(вторник 10 декабря 1940) Вилла Эстебан, Бийер Нижние Пиренеи

Тоннио,

Ты потерялся, где?[107]107
  Антуан де Сент-Экзюпери отплыл из Марселя 5 ноября 1940 года в Алжир после того, как навестил Агей и Кабри, повидавшись (в последний раз) с матерью и родными. Затем он сопровождал своего друга генерала Анри Шамба в поездке по Северной Африке и увиделся со многими своими знакомыми, в частности со своим другом Анри Контом в Касабланке. В конце месяца Антуан уезжает в Лиссабон и ждет там отплытия в Нью-Йорк.


[Закрыть]

Потерялся… для меня?.. Ты так захотел?.. У меня никаких вестей после телеграммы из Касабланки. Не могу себе объяснить твоего молчания. Я невыразимо несчастна… брошена… военная беженка… мало денег… сердце омертвело… когда я вспоминаю о неиссякаемой доброте, которую обещал мне иногда твой взгляд… или я сумасшедшая, а может, ты? Я в таком горе, что смеюсь над своей жизнью…

Почему ты оставляешь меня без вестей? Почему оставляешь где-то в прошлом?

Я таю, как воспоминание.

Я вернулась к скульптуре… Рисую, вот первый рисунок. Гордиться нечем, но когда смотрю на модель, забываю о вас.

Гийоме погиб[108]108
  Самолет, который вел Анри Гийоме и на борту которого находился высокопоставленный чиновник Жан Шиап, недавно назначенный высоким комиссаром Франции в Леванте, летевший из Сардинии в Сирию, был сбит. Случилось это 17 ноября 1940. Антуан де Сент-Экзюпери был в Лиссабоне и по просьбе Высшего технологического института и Французской школы почтил память своего самого близкого друга, посвятив ему лекции 4 и 5 декабря 1940 года.


[Закрыть]!.. Аминь. Когда ваша очередь, мой недобрый муж?

Телеграфируй мне в Бийер, где я буду на Новый год.

У меня есть телефон 3142 Бийер, Нижние Пиренеи.

Консуэло и Антуан де Сент-Экзюпери, Нью-Йорк, 1 апреля 1943. Это последняя известная фотография семейной пары, снятая накануне отъезда писателя в Алжир. Фотограф Альбер Фенн («Лайф Мэгэзин»)

Нью-Йорк
Декабрь 1940 – апрель 1943

46. Консуэло – Антуану

(По) 31 декабря 1940[109]109
  Дата прибытия Антуана де Сент-Экзюпери в Нью-Йорк на пароходе «Сибони». Писатель отплыл из Лиссабона вместе с кинорежиссером Жаном Ренуаром и его женой Дидо. «Весь Нью-Йорк его ждал», – вспоминает режиссер в 60-х годах, убедившись собственными глазами, как знаменит его новый друг по ту сторону Атлантики. В скором времени автор «Планеты людей» (в Соединенных Штатах – «Ветер, песок и звезды»; Национальная книжная премия 1939 за «выдающуюся нехудожественную книгу», 250 000 проданных экземпляров) начинает работать над книгой-свидетельством о поражении Франции, надеясь пробудить в американцах готовность постоять за общечеловеческие ценности.


[Закрыть]

Тоннио,

Me despierto esta mañana con grio con pena[110]110
  Я проснулась утром в горе и печали (исп.).


[Закрыть] от того, что ты далеко, всегда далеко. Нет дома, нет мужа до когда? Я потеряла надежду, моя жизнь похожа на записи в ежедневнике… Факты существования. И это вся моя жизнь? Вообще-то… Я пишу тебе это письмо не для того, чтобы ворчать, я хочу обнять тебя, отдать все, что еще осталось во мне хорошего. Оно все твое, отдаю без сожаления. Ты его заслужил, ты его завоевал. Даже если ты его не хочешь, больше не хочешь. Ты богат!

Может, это и тяжело. Может быть.

День пасмурный. Я думаю о Тебе, чтобы получить немного света мне прямо в лицо. Потом поплачу.

Твоя жена

КОНСУЭЛОЧКА

С Новым годом, мой Тоннио.

Пишу, лежа в постели.

47. Антуан – Консуэло

(Телеграмма)

(Нью-Йорк, 25 января 1941[111]111
  Почтовый штемпель в Ницце помечен 26 января 1941.


[Закрыть])

2183 НЬЮЙОРК 476 68 25 SHEURE КЛЮЧ ВЕСТЕРН

МОЖЕШЬ КУПИТЬ ФЕЙЕРЕ[112]112
  Усадьба Фёйре много раз служила постою войск, 13 января 1941 была продана и стала лагерем для детского отдыха. В доме еще оставалась мебель супругов де Сент-Экзюпери.


[Закрыть] ПОЛУЧИВ РАЗРЕШЕНИЕ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ДЕНЬГИ ЗАБЛОКИРОВАННЫЕ ЗДЕСЬ ТЧК БЛАГОДАРЯ МОЕЙ РАБОТЕ БУДЬ СПОКОЙНА ВСЮ ЖИЗНЬ ТЧК ЕСЛИ ФЕЙЕРЕ ПРОДАНО КУПИШЬ ПОХОЖЕЕ КАК ТОЛЬКО БУДЕТ ВОЗМОЖНО ПОЛУЧИТЬ ДЕНЬГИ ТЧК БУДЬ ОЧЕНЬ СПОКОЙНА И ПИШИ ТЧК ПЯТЬДЕСЯТ ДОЛЛАРОВ БУДУТ ЗАВТРА НИЦЦА ПОСТАРАЙСЯ ОБМЕНЯТЬ НА ФРАНКИ ЧЕРЕЗ ДРУЗЕЙ НЕЖНО СЕНТ-ЭКЗЮПЕРИ.

48. Консуэло – Антуану

(Марсель) 1 февраля 1941[113]113
  В Марсель, единственный свободный порт во Франции, съезжались люди в надежде на эмиграцию. Американский журналист Вариан Фрай приехал туда в августе 1940 от Комитета по Чрезвычайным ситуациям, работавшего под протекторатом Элеоноры Рузвельт, с тем чтобы помогать художникам и интеллектуалам Европы, которым грозило преследование нацистов и правительства Виши, уезжать в США. Бюрократические процедуры (получение разрешения на выезд из Франции, въездная виза в Соединенные Штаты, и промежуточные визы для остановок) были долгими, требовали денег и рекомендаций. Ввиду огромного объема работы Фрай организовал в предместье Марселя (вилла Эр-Бель, авеню Жан-Ломбар) Американский центр помощи. Центр вел работу отчасти официальную, отчасти подпольную. Там иногда жили те, кто дожидался визы, в частности Андре Бретон, его жена Жаклин и их маленькая дочка Об. В марте 1941 Бретоны получили визу и уплыли на Антильские острова. В Бель-Эр найдут пристанище Виктор Серж, Марсель Дюшан, Ханс Беллмер, Макс Эрнст, Артур Адамов, Марк Шагал, Жак Липшиц и… Консуэло, которую, скорее всего, пригласил туда ее друг Андре Бретон. Она присоединилась к ним в феврале, но вскоре попала в больницу со скарлатиной.


[Закрыть]

Мой дорогой,

Я в Марселе уже неделю. Холод в По был невыносимым[114]114
  В начале 1941 года на юге Франции наступили исключительные холода. Топлива не хватало точно так же, как продуктов.


[Закрыть]. Мне грустно, потому что в По остались очень милые друзья. Днем я держусь. Во всяком случае, часть дня. Я работала с Анной де Льедекерке[115]115
  Графиня Анна де Лидекерке (1886–1986), урожденная Ультремон, бельгийская скульпторша. Ее муж Поль уехал из Намюруа с их четырьмя маленькими детьми в мае 1940 в родовое имение Касте в По. В июне к мужу через Лондон из Амстердама, где у нее была выставка, приехала Анна. Касте де л’Аррэ стал перевалочным пунктом для подпольных эмигрантов в Испанию. Анна обеспечивала их фальшивыми документами.


[Закрыть], скульпторшей, в ее ледяном замке, но вблизи камина мне было тепло, несмотря на 10 и 20 ниже 0. Я совсем потеряла голос и однажды утром заметила, что у меня падают волосы. Ни масла, ни овощей и т. д.!!! Только в больших ресторанах изредка! Я в дороге, куда…

«Куда деваться, когда нет больше Папуся?»

Консуэло – Антуану (Марсель) 1 февраля 1941

Куда деваться, когда нет больше Папуся? Кто убаюкает и поможет забыть дневных призраков?

(КОНСУЭЛО)

49. Консуэло – Антуану

(Телеграмма)

(Марсель, 4 февраля 1941[116]116
  Телеграмма адресована во французское посольство в Нью-Йорке для А. де Сент-Экзюпери.


[Закрыть])

БОЛЬНА ВОСПАЛЕНИЕ ЛЕГКИХ БОЛЬНИЦА УЛ ЛАСЕДЕМОН 8 ТРЕБУЕТ ПЛАТЫ 3000 ФРАНКОВ ИНАЧЕ ОТПРАВЛЯЮТ ГОСПИТАЛЬ ДОЛЛАРЫ НЕ ПОЛУЧИЛА ГАЛЛИМАР НЕ ЗАПЛАТИЛ ЕЖЕМЕСЯЧНОЕ НЕСЧАСТНА НО УВЕРЕНА МЫ УВИДИМСЯ ТЕЛЕГРАФИРУЙ ЧТОБЫ ВЫЛЕЧИТЬ БЫСТРЕЕ КОНСУЭЛО

50. Антуан – Консуэло

(Телеграмма)

(Нью-Йорк, 5 февраля 1941[117]117
  Телеграмма адресована «Сент-Экзюпери, 8, ул. Ласедомон, Марсель». Консуэло лежала в клинике Нотр-Дам-де-ла-Гард в Марселе.


[Закрыть])

7121

НЬЮЙОРК 264 54 4 2101 ЧЕРЕЗ TSF

ТЕЛЕГРАФИРОВАЛ ДЯДЕ ЭММАНУЭЛЮ УЛАДИТЬ С БОЛЬНИЦЕЙ ТЧК МОЯ ДОРОГАЯ ДЕВОЧКА УМОЛЯЮ ЛЕЧИТЕСЬ И УСПОКОЙТЕ МЕНЯ ПОСКОРЕЕ ТРЕВОГА МЕШАЕТ РАБОТЕ ХОТЕЛ БЫ ЗАКОНЧИТЬ И ВЕРНУТЬСЯ ТЧК АДРЕС ДВЕСТИ СОРОК ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ПАРК ЮГ ТЧК ПОПРОСИ ДОЛЛАРЫ ПОЦЦО[118]118
  Врач Шарль Андре Поццо ди Борго (1894–1974), друг Консуэло и Гомеса Каррильо, всегда оставался другом Консуэло, так же, как его сводная сестра Жюли де Трамбле (1885–1979).


[Закрыть] И СКОРО ФРАНКИ С НЕЖНОСТЬЮ ВАШ АНТУАН

51. Консуэло – Антуану

(Ницца, сентябрь 1941)

Тоннио,

До чего я глупая овечка, только сегодня сообразила, что можно передавать письма в Нью-Йорк.

Очень грустно писать в пустоту! Ни разу я не получила ответа на свои письма. А вы мне сказали перед отъездом[119]119
  В ноябре 1940 перед отъездом в Соединенные Штаты через Португалию.


[Закрыть], что вашим утешением вместо молитвы будут мои частые письма к вам. Я писала вам письма, кто их получал? Кто их рвал? Я так горевала и говорила себе: он мне что-то ответит. Я разорилась на телеграммы. Вы хоть что-то получили? Я была такая потерянная, переходила из больницы в больницу. Месяц (сорок дней)[120]120
  Карантин из-за скарлатины в феврале и марте 1941. Затем по приглашению Бернара Зерфуса Консуэло уехала в деревню Оппед и жила в коммуне художников. Вернувшись в Ниццу, поселилась, кажется, у своей подруги Жюли де Трамбле.


[Закрыть] я была на карантине из-за скарлатины. От вас ничего… Твоя мама приехала ко мне один раз, ближе к концу[121]121
  Мари де Сент-Экзюпери жила в Кабри. В конце июля 1941 она навестила невестку в Ницце и отправила Антуану успокоительную телеграмму относительно здоровья его жены. 18 августа она написала сыну, что снова навещала Консуэло, и «она в состоянии благодати».


[Закрыть]. Я была так счастлива увидеть знакомое лицо! В Канне нет больницы для заразных болезней, и я лежала в гараже одной из больниц, за мной ходила монахиня, специалист по инфекциям. Когда я подписала опросный лист: Консуэло де С., она сказала: «Меня тоже зовут Консуэло, я родилась в Барселоне, но теперь я сестра Мария-Тереза». Как же я к ней привязалась! С ней я исцелилась от множества вещей. Несмотря на слабость после скарлатины, астму и алюмин, я не сдаюсь. Сейчас я мученица из-за зубной боли. Но меня очень хорошо полечил дантист дядюшек Фонсколомб[122]122
  Дядюшки Фонсколомб (Эммануэль, Жак и Юбер) – братья Мари де Сент-Экзюпери.


[Закрыть]. Они неинтересные, эти дядюшки, но добрые.

Сегодня я телеграфировала Бретону[123]123
  Андре, Жаклин и Об Бретоны приплыли в Нью-Йорк в конце июня 1941, прожив несколько недель в Фор-де-Франс, на Антильских островах. Их первый адрес: Гринвич-Виллидж, 11-я улица, 265. В Нью-Йорке они встретились с друзьями беженцами – Клодом Леви-Строссом, Максом Эрнстом, который поддерживал знакомство с Пегги Гуггенхайм. Беженцы сплотились вокруг Бретона, свидетельство этому знаменитая фотография, снятая для каталога выставки «Художники в изгнании», в галерее Пьера Матисса (Матта, Танги, Массон, Эрнст, Шагал, Леже, Цадкин, Мондриан, Липшиц, Озанфан…). Консуэло познакомилась с Андре Бретоном в начале 30-х годов и не оставила его равнодушным (см. его сон «Я женюсь на Консуэло» 26 сентября 1933 (Продажа Бретон, лот 2179), и то, что Консуэло пишет об их связи в своих «Мемуарах»).


[Закрыть] и попросила его повидаться с тобой. Необходимо, чтобы ты сам поехал в Вашингтон, пошел в Государственный департамент и лично заполнил анкеты. Надеюсь, с их помощью ты получишь для меня визу. Я больше не могу здесь оставаться. Больше не хочу.

Я спала, и твой звонок разбудил меня. Я хочу яркого света, чтобы все видеть, хочу настоящие туфли, чтобы в них ходить, – в туфлях на деревянной подошве я ходить не умею, босиком только мелкими шажками и тогда похожа на китайскую сироту.

Для меня великий праздник писать вам, дорогой Месье!

Без вас земля сера и однообразна! Музыка – похоронное пение, конец света. Я не хочу мечтать о вас, потому что боюсь умереть от радости и тоски. А что, если мы и вправду найдем ритм Тоннио Консуэло… Консуэло Тоннио, чтобы лететь в диком танце среди опасностей, и не будем падать в пропасти. Может быть! Я всем сердцем готова.

Я начала понемногу улучшать свой английский, вы увидите сами. Я надеюсь, благодаря моей звезде, звезде-подруге, которая говорила со мной на террасе нашего домика на улице Тагль[124]124
  Дом в Буэнос-Айресе в 1930. См. письмо 17.


[Закрыть], когда вы не хотели сказать двух слов, и вообще не хотели слов, погрузившись в свой полет, погрузившись в самого себя. Звезда мне сказала, что ее свет и ее дружба ко мне, как ваше сердце, их нужно любить, чтобы ими владеть.

Тоннио, это возможно?

Чудо из чудес. Скоро я стану Таволгой. Красавицей, вопреки жестокому миру и глупым баранам, глупым и злым. Таволга погибла – она мертва. Красавицу поведут гулять по зеленой траве, украсят цветами, песнями, и никто больше не посмеет ее обижать. Она будет поэмой Папуся, написанной его кровью, которой он не жалел!

Скажите себе, мой супруг, что я не хочу вам зла. Даже если завтра мне придется принести себя в жертву. Я прошу вас быть искренним. Вы научили меня хотеть правды. Умоляю вас, берегите слова. Я давно уже ваша жена и теперь ваша союзница, есть только один Тоннио на земле. И он у меня один. Его нужно беречь. Целую вас нежно.

КОНСУЭЛО

(На полях)

Завтра я вам напишу еще.

Надеюсь, что Ренуар[125]125
  Писатель с августа по ноябрь 1941 жил в Голливуде, сначала у Жана и Дидо Ренуаров, которые приютили его в снятом ими доме, Голливудский бульвар, 8150, потом, после госпитализации, жил один в двухкомнатной квартире своего друга журналиста Пьера Лазарефф, на Фаунтен-авеню. Антуан де Сент-Экзюпери очень подружился с создателем фильма «Правила игры» во время плавания из Лиссабона в Нью-Йорк в конце 1940 года. В Голливуд Ренуар приехал по приглашению кинокомпании «Фокс». Писатель вернулся в Нью-Йорк с почти законченной рукописью «Военного летчика». Он передал ее в издательство, по свидетельству Жана-Жерара Флери, через несколько дней после приезда Консуэло.


[Закрыть] переслал мою телеграмму на Голливуд. Ты сказал Диди[126]126
  Габриэль д’Агэ, младшая сестра писателя.


[Закрыть], что поедешь в Чикаго. Вот почему я телеграфировала Андре, который мне очень помогал во время моей скарлатины в Марселе[127]127
  Бретоны отплыли на Мартинику на пароходе «Капитан Лемерль» 4 марта 1941, приехали в Нью-Йорк в конце июня месяца 1941.


[Закрыть]. Не знаю, виделись ли вы с Бретонами[128]128
  Напряженность в отношениях Антуана де Сент-Экзюпери и Андре Бретона после приезда Консуэло не уменьшится, что будет видно по дальнейшим письмам. Консуэло сообщит о своем приезде в Соединенные Штаты Бретону 4 января 1942 (письмо Бретона Бенжамину Пере, «Переписка», Галлимар, 2017, стр. 105).


[Закрыть]. Андре всегда в порядке, всегда поэт, всегда друг. Жаклин была ко мне очень добра, когда я была одна в Марселе. Она говорила, что очень огорчена вашим невниманием. Когда я приеду, вот увидите, ваше мнение о них изменится.

52. Антуан – Консуэло

(Санта Моника (Калифорния) 28 сентября 1941[129]129
  Почтовый штемпель в Ницце 30 сентября 1941 года.


[Закрыть])

КЛЕН – ПЕРЕПРАВЛЕНА ИЗ МАРСЕЛЯ PCV 4, 85

NLT RP 8,52–ЭКЗЮПЕРИ У ПОЦЦОДИБОРГО

НИЦЦА, Б-Р В. ГЮГО, 40

6214 САНТАМОНИКА КАЛИФ 237 41 28 19 SH

ОТПРАВИЛ СТО ДОЛЛАРОВ БОЛЬШЕ НЕВОЗМОЖНО ТЧК ЕСЛИ ПОЛУЧИЛА ПОРТУГАЛЬСКУЮ[130]130
  У Консуэло был паспорт Венесуэлы, выданный 16 октября 1941. 20 октября 1941 Антуан де Сент-Экзюпери отправит еще одну телеграмму из Калифорнии, сообщая, что он тоже ждет своей американской визы. («Автографы и исторические документы», Париж Нуво Друо, 13 декабря 1984, лот 337–3).


[Закрыть] ВИЗУ ПОЕЗЖАЙ ЛИССАБОН ПО ПРИЕЗДЕ ПОЛУЧИШЬ ДЕНЬГИ ПО АДРЕСУ АМЕРИКЕНЭКСПРЕСС ТЧК ЕСЛИ НЕ ПОЛУЧИШЬ СРОЧНО ТЕЛЕГРАФИРУЙ НЬЮ-ЙОРК С НЕЖНОСТЬЮ АНТУАН

53. Антуан – Консуэло

(Телеграмма)

(Нью-Йорк, ноябрь 1941)

CLM NLT СЕНТ-ЭКЗЮПЕРИ В ДОМЕ ПОЦЦОДИБОРГО

Б-Р ВИКТОРГЮГО, 40 НИЦЦА М-МЕ

ВСЕ ГОТОВО ЖДИ АДМИНИСТРАТИВНОГО РЕШЕНИЯ ОНО ПОЛОЖИТЕЛЬНОЕ НО ЕГО НЕВОЗМОЖНО УСКОРИТЬ ТЧК ДЕНЬГИ НА ПУТЕШЕСТВИЕ РАЗБЛОКИРОВАНЫ[131]131
  В среднем оно стоило 350 долларов, первый класс–1 200.


[Закрыть] ПОЛОЖЕНЫ В БАНК ТЧК УМОЛЯЮ МУЖЕСТВО И ПОЛНОЕ ДОВЕРИЕ ВАШ МУЖ СЕНТ-ЭКЗЮПЕРИ

54. Консуэло – Антуану

(Каблограмма)

(Лиссабон, 6 декабря 1941[132]132
  Антуан де Сент-Экзюпери получил документы и необходимое финансирование для Консуэло, и она при поддержке Центра Вариана Фрая получила разрешение ехать в Соединенные Штаты через Португалию. Она прилетела в Лиссабон в конце ноября через Барселону. 12 декабря 1941 отплыла на американском пароходе «SS Excambion», который вскоре будет перевозить войска, так как 8 декабря Америка вступит в войну. Для европейских беженцев этот рейс через Лиссабон был последним.


[Закрыть])

СЕНТЭКЗЮПЕРИ

ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ПАРК 240

СОУТ НЬЮЙОРК

ВЪЕЗЖАЯ ПОДВЕРНУЛА НОГУ УЖЕ ЗДОРОВА ЕДВА ВЕРЮ ТЕБЯ УСЛЫШАТЬ. МОЙ ТЕЛЕФОН 48 101 НЕ РАЗОРЯЙСЯ МОЯ ВОЛШЕБНАЯ ЛОШАДКА РАЗМЕСТИ ГДЕ ПОЖЕЛАЕШЬ НО БУДЬ ВСЕГДА МОИМ РЫЦАРЕМ МАГОМ. ВАШ ХРОМОЙ ПТЕНЧИК КОНСУЭЛО

55. Антуан – Консуэло

(Телеграмма)

(Нью-Йорк, 10 декабря)

WORRIED PRESENT SITUATION MAY DELAY YOUR DEPARTURE TRY GET VISA IMMEDIATELY FOR TRANSIT VIA BRAZIL IF YOU CAN NOT JOIN ME DIRECTLY GET INFORMATION ABOUT BOAT AND CABLE ME HAVE SENT YOU A HUNDRED DOLLARS COULD NOT TELEPHONE YOU BECAUSE CAN NOT TALK ENGLISH [BLESS] YOU KEEP AWAY FROM NEWSPAPER MEN AVOID ANY REPORTS YOU OWE ME THAT MUCH TENDERLY = ANTOINE SAINTEXUPÉRY 240 CENTRAL PARKSOUTH NEWYORKCITY1[133]133
  Перевод: «Встревожен ситуацией возможно твой отъезд отложится не медля добудь визу транзитом через Бразилию если не сможешь связаться со мной постарайся разузнать о пароходе и телеграфируй послал сто долларов не могу позвонить не говорю по-английски (слава богу) держись подальше от журналистов никаких контактов ты должна мне это с нежностью».


[Закрыть].

56. Консуэло – Антуану

(Нью-Йорк, конец декабря 1941[134]134
  Консуэло де Сент-Экзюпери встретилась с мужем в Нью-Йорке 23 декабря 1941. В «Мемуарах» она вспоминает о своем прибытии в Хотбокен, второй терминал порта Нью-Йорк. Первым ее встретил друг семьи Жан-Жерар Флери (см. «Присутствие друга», «Икар», весна 1978, № 84, стр. 36–37), а уже потом, чтобы избежать встречи с журналистами, – муж. Они отправились в кафе Арнольд, неподалеку от нью-йоркской квартиры писателя (Центральный парк Соут, снята 22 января 1941), где с друзьями был устроен небольшой праздник в честь ее встречи. Письмо могло быть написано в квартире (три комнаты) на 56 авеню около Барбизон Плаза, которую снял жене Антуан: «И я осталась одна посреди комнаты, среди странной мебели в странном городе». («Воспоминания Розы»). Или, может быть, в первой квартире, где поселилась Консуэло де Сент-Экзюпери в начале 1942 года, Центральный парк Соут, 240, в том же доме, где жил ее муж.


[Закрыть]) 4 часа утра

Тоннио,

Дело в том, что однажды я увидела у тебя на глазах слезы, они пришли издалека, из страны твоих снов, оттуда, где ты страдаешь, где прячешься, и я узнала любовь. Я поняла, что я тебя люблю. Но еще из-за этих слез я в одну секунду поняла всю горечь этой любви. И сразу отказалась выходить за тебя замуж в Буэнос-Айресе. Так в детстве, когда ты маленькая, застываешь на пороге темной комнаты, хотя за ней тебя ждет кроватка, друг, кукла, прогулка, свет.

Я говорю тебе об этом, мой муж, потому что я боюсь темноты, боюсь этой ночи, боюсь, что не добегу до своей кроватки, до света, до покоя (не перейду через темную комнату? А так близко цветы, музыка, твои руки, а я не перейду через темную комнату? Я упаду?), а твои руки так близко.

Море еще качает меня у тебя на глазах, в белизне этих нью-йоркских комнат.

Я молюсь Господу за нас.

Мне хочется сделать шаг и освободиться.

Муж мой, я вас целую.

Работайте старательно, я люблю вашу книгу[135]135
  Возможно, Консуэло имеет в виду «Военного летчика», появившегося на английском языке в Нью-Йорке в феврале 1942.


[Закрыть], я люблю жить.

Ваша

57. Антуан – Консуэло

(Нью-Йорк, 1942)

Малыш,

Обедаю в Сен-Режис[136]136
  Знаменитый отель, открытый в 1904 году 2e East 55th Street, на 5 авеню.


[Закрыть] с начальником службы разведки[137]137
  Возможно, со Стюартом Менционе.


[Закрыть] – не имел возможности найти вас и предупредить о часе или двух моего отсутствия, чего никак не мог избежать.

Буду сразу после.

Извините меня.

Ваш

АНТУАН

58. Антуан – Консуэло

(Нью-Йорк, 1942)

Детка Консуэло, когда я к вам так обращаюсь, мне кажется, я говорю с девочкой из сказки. Детка Консуэло, я чувствую, мне очень скверно. Письмо вам пишу для «потом». Вы его перечитаете. Узнаете, что долгими молчаниями, нерешительностью берегли очень маленькую девочку, которой, может быть, и не было.

А во мне было нечто ценное, словно плод, который пора сорвать. Но самый ценный из моих даров всегда отвергался. Самая переполненная из моих ветвей изнемогла, и я давно – если бы не эта жажда уснуть – я бы давно опять отдал все лучшее, что во мне есть. Сохраните это письмо. Может быть, потом, в пустыне, вы увидите в нем нежность.

Я не вовлекаю вас больше в свою жизнь, потому что персонаж, которым вы представляетесь, детка Консуэло моей мечты, крайне меня смущает. Да, я потрясен исчезновением моих бумаг, но вы неправильно толкуете мое потрясение.

Когда я видел, что исчезли два экземпляра «Земли людей» или двадцать долларов, я говорил себе: «Бедная глупая мышь. Она же знает: мне для нее ничего не жалко! Но она хочет грызть все в одиночку. Она заскорузла в своих привычках. Надо ей помочь». Я думал увидеть смущение и был готов прижать вас к сердцу (сказав несколько суровых слов, разумеется!). Я сказал бы: «Глупая мышь! Не слишком-то вы обогатились, а мне причинили боль. И у меня так тяжело на сердце, если приходится вас разыскивать из-за вашего недомыслия…»

Но я колотился о стену. Скорлупа оказалась непробиваемой. Я не нашел смущенной маленькой девочки, огорченной собой, которую хотел утешить, которой хотел помочь, с которой хотел встретиться в своем сердце.

Хорошо. Я ошибся? – Будь по-вашему.

Но клянусь своей честью, я готов был к прощению и тогда, когда обнаруживал беспорядок в своих бумагах, кнопку на двери, передвинутую на «открыто», после каждого вашего визита к моей секретарше[138]138
  Консуэло могла приходить в квартиру своего мужа в доме № 240, Центральный Парк Соут, они по-прежнему жили по отдельности на протяжении многих месяцев после ее приезда в Нью-Йорк.


[Закрыть]. (Я ошибся? В чем?) когда – и очень часто – мышь сгрызала кое-какие бумажки. Но я всегда думал:

«Глупая мышь слишком долго занималась мышиным ремеслом. Она не может с собой сладить. Это сильнее ее. Она хочет знать. Хочет докопаться. С одной стороны, это гнусно. Но, с другой – это проявление любви. Я обругаю ее как следует, а потом скажу:

– Глупая мышь, что вы можете так узнать? Слишком дорого вам обойдется адрес ничего не значащей дурочки, а меня вы отбросите дальше звезд. А ведь я вам нужен! И если до меня дотянулось сомнение, я начну сомневаться во всем. Буду опасаться за свои письма, телеграммы, бумаги, будет страдать мое целомудрие[139]139
  Неприкосновенность частной жизни была очень важна для Антуана де Сент-Экзюпери. Он пишет об этом в резком письме Дени де Ружмону, упрекая его за вмешательство в свою семейную жизнь путем разговоров с Консуэло: «Я никогда не приглашал вас ни на один из этажей моей личной жизни. Вы никогда не видели меня за ужином с любовницей. (…) Единственным свидетелем моей частной жизни был Роже Бокер. Расспросите его, если она вас интересует. Если я, живя отдельно, не счел своим долгом сохранять чистоту, то это никого, кроме меня, не касается. Ваше право судить распространяется лишь на общественный аспект моих действий. (…) Консуэло не предала ни вашей дружбы, ни вашей доверительности. Но по ее упрекам, обращенным ко мне, я восстановил ваш с ней разговор. Все отражает все, достаточно уметь читать» (Арткуриаль, 9 мая 2011, лот 258).


[Закрыть], а я так чувствителен в отношении всего, чем сердечно дорожу. Каждое задержавшееся письмо разбудит во мне подозрение, я начну винить вас в тысяче вещей, за которые вы не в ответе. Прижмите свою головку к моей груди и позвольте вам помочь. Мне не нужны умопомрачительные сеансы лжи. Я не могу ошибаться во всем. Вы отрицаете все, и я уже ничему не могу поверить. Глупая дурацкая мышь, помогите мне вам помочь!

И опять я уперся в стену.

Консуэло, Консуэло, вы хотите увидеть настоящие жизненные проблемы? Хотите помогать жить?

Консуэло, вне правды это невозможно.

Прощайте, до встречи.

А.

«Мне кажется, я говорю с девочкой из сказки».

Антуан – Консуэло (Нью-Йорк, 1942)

59. Антуан – Консуэло

(Нью-Йорк, 1942)

Вы знаете, Консуэло, мне кажется, вы не понимаете, в чем моя проблема.

Я хлопотал, чтобы вы приехали, надеялся и волновался. Я говорил себе: «Если она полностью переменилась, я буду счастлив. Война прошла без нее. Может быть, она поняла, что важно в жизни. Может быть, она поняла, что такое участие и надежность». Но все, что от вас, для меня так болезненно (возможно, из-за глубокой любви), что мне нужны подтверждения. Необходимы. Вы упрекаете меня, что я не принял вас сразу, но мне необходима уверенность, что я не покончу с собой. Если я снова приму вас всем сердцем, то как смогу выжить, если иллюзии развеются? Тогда, в первый раз, я едва не умер от тоски, изнеможения, горя. Я не могу рисковать, бездумно приняв ненадежное примирение… Меня починили, но я был сильно, сильно изношен, по крайней мере, сердцем.

Не подумайте, что я сужу вас за все эти ужасные истории с ящиками. Консуэло, маленькая-премаленькая девочка, постарайтесь меня понять. Я не обвиняю, мне просто очень больно, и я рассказываю о своей боли. После вашего приезда начались очень странные совпадения. Крайне странные. Тысячи всяческих мелочей, я уж не говорю о кнопке «открыто» на моей двери всякий раз, когда приходит Амели, а потом и вы. Много и других всяких совпадений. Но я не полицейский. Мне претят ловушки. Я мог бы узнать все достоверно, но все это вместе мне кажется низостью. Так что я полагаюсь на приведенное в отчаяние чутье. Но вы, вы-то ведь все знаете, детка Консуэло. И это не упрек, клянусь, я делюсь с вами горем… Больнее всего мне от ваших торжественных клятв, а не от этой мелочной возни. Вы клянетесь так искренно, но вы роете пропасть между нами, если в клятвах нет правды. Я же не смогу вам верить. Конечно, чтобы не умереть от отвращения, я, в конце концов, предпочту верить вам, но с тяжкой горой на усталом сердце.

Поймите, я вовсе не о том, какая Мадлен. Я хочу понять, каким образом она может знать наизусть длинные фразы из писем Нада[140]140
  Нада де Браганса (1910–1946). В одном из писем, адресованном своей приятельнице Нада в феврале 1942 года, приложенном к машинописи «Военного пилота», Антуан де Сент-Экзюпери так пишет о возвращении жены: «Я принял тяжкий груз на свои плечи, и нет возможности жить в покое, сбросив его, и нет возможности дышать, когда он со мной. Странная штука совесть! Разумеется, нет и речи, чтобы жить как муж и жена. Для меня это невозможно. Но и остальное уже так, уже так горько» («Ветер, песок и звезды», цит. изд., стр. 801).


[Закрыть], лежавших в ящике, который вы поклялись, что не открывали. Вы не поняли, что меня потрясло. Не поняли, что в этот вечер я снова услышал от вас ваши давние клятвы, и они разъели мне душу и печенку. Я не о том, что вы сделали то или сделали это. Мое прощение бескрайне, как земля. Я о том, как фантастически вы лгали. О том, что я не смогу вам больше поверить. Я почувствовал себя в безысходном отчаянии оттого, что лишился этой возможности. Я не нуждаюсь в словах: я ищу очаг, участие, чудо взаимопонимания. Детка Консуэло, люди не лгут. Детка Консуэло, вы не лисица в капкане, которая защищается от охотника. Детка Консуэло, я не охотник. И если просил вашей любви, то и ради того, чтобы погрузиться в великую сладость прощения. Чтобы начать жить по-новому, жить в доверии. Бог мне свидетель. Когда вы мне что-то доверяли, Консуэло, я никогда в пылу ссоры не обращал это против вас – никогда, Консуэло – вы поступаете наоборот. Хотя должен сказать, дорогой мой малыш, мне редко надобилось мое глубочайшее почтение к доверенным мне признаниям – вы никогда ни в чем не признавались, даже в очевидном.

Может быть, вы считаете, что отдаете слишком много? Но что мне нужно? Какого птичьего молока я ищу? Из-за какого потерянного рая отчаиваюсь? Какой рай мог бы стать моим? Есть только одна вещь, единственная, и желание обладать ею разрывает мне сердце. Это доверие. Интуиция, которая больше ничего не подсказывает. Доверие ко мне, когда я говорю: оставьте эту нелепую историю с Ивонной (Ванде). И полное мое доверие. «Я этого не делала» – и я вам верю. Каждое ваше слово свято.

Вот мое представление о счастье. И еще уважение к дому. Я не получил права ни на то, ни на другое, хотя полон любви, которая ничему не послужит.

А! Кто придет мне на помощь!

Сейчас 3 ч. 30.

Я буду счастлив умереть. Знайте, я мог казаться другим, но был полон нежности, переполнен прощения, которого ни разу не попросили, и это причиняет мне боль.

Вы христианка? Я плохо вас понимаю, девочка. Плохо вас понимаю. И это мучительно.

Так поздно. Так плохо. Так холодно.

А вы знаете, что ночное ожидание меня убивает. Вы это знаете хорошо. Я звонил даже из больницы[141]141
  Напоминание о больнице в Лос-Анджелесе, где Антуан де Сент-Экзюпери лежал в 1941 году.


[Закрыть].

Так холодно. Так тревожусь.

Пока.