Текст книги "Табель первокурсницы"

– Мэтр Гикар, а это… – Гэли указала на что-то внутри ближайшего короба.

– Смелее, – предложил он. – В том ящике изделия подмастерьев, ничего запрещенного нет.

Подруга быстро, словно боясь, что он передумает, вытащила зеркало. Серебристая поверхность стекла на фоне черной оправы смотрелась драгоценной каплей. Действительно завораживающе.

– Десять золотых, – сразу обозначил цену бородатый. – Ученикам тоже нужно зарабатывать.

– А что оно может? – спросила подруга.

– Почти ничего, – рассмеялся мужчина, забрал у девушки зеркало и вдруг со всей силы швырнул на пол.

Я вскрикнула, Гэли вцепилась в руку мужчины. Но зеркало, отскочив, кувырнулось в воздухе и упало на теплые доски. На сверкающей поверхности стекла не было ни единой трещины.

– Десять золотых, – повторил Гикар.

Для зеркала это очень много, но… я видела, как сияли глаза Гэли, когда она подняла новую игрушку.

– Никогда не знаешь, что этим магам взбредет в голову, – рассмеялся мужчина.

– А есть что-то еще? – спросила Гэли. – Что-то такое же интересное?

– Сколько угодно, леди. Мы такое добро у учеников оптом скупаем. Например, хм… – Он заглянул в ящик. – Мне казалось, что я все продал, – пробормотал он, – но один остался… – Оружейник повернулся ко мне, держа в широкой руке черную коробочку с тремя округлыми выступами. – Это инструментариум.

– Звучит страшновато, – не удержалась я. Честно говоря, меня не очень волновали коробочки, взгляд помимо воли возвращался к отложенному клинку.

– Очень популярен у рыцарей.

Гикар нажал на выступ, и из коробочки выскочил стержень с двумя перекрещивающимися насечками на круглом срезе. Отвертка?

Мужчина отступил к соседнему ящику, покопался в содержимом, покачал головой, переместился к следующему и, наконец, нашел то, что искал… метатель, совсем как тот, с которым упражнялись на занятиях, разве что металл корпуса был абсолютно черный.

– Смотрите. – Он положил метатель на крышку ящика, вставил стержень иструментариума в паз и выкрутил винт на рукояти, потом второй под дулом, третий у бойка. Еще одно нажатие, и стержень с насечками сменил второй стержень с плоским скошенным краем, которым мужчина подцепил корпус и моментально снял крышку. Я никогда не видела, чтобы так быстро разбирали метатель. Инструменты в коробочке – занятная вещица, не незаменимая, но занятная.

Я неосознанно потянулась к черному металлу магией, касаясь невидимыми нитями корпуса, чувствуя направляющие стержней, сжатые пружины и… колбу с жидкостью.

– Это уровень, – словно поняв, что я делаю, бородатый перевернул коробочку другой стороной. В металле было вырезано окошко, в котором проглядывала часть пузырька с колышущейся жидкостью. – Иногда нужно видеть вертикаль. Отвес – вещь хорошая, но уровень еще лучше, вот поэтому инструментариум так любят рыцари.

– И маги, – сказала я. Бородатому все-таки удалось привлечь мое внимание. – Сколько?

– Пятнадцать. И, если улыбнетесь, добавлю набор линз.

– Договорились.

– А я возьму зеркало, – вставила Гэли. – И отложите тот клинок, леди Астер должна подумать.

– Надолго? – склонил голову набок Гикар.

– На день, – невозмутимо ответила подруга, не обращая внимания на мой вопросительный взгляд.

Я выписала вексель, подождала, пока бумага, «приняв» родовую подпись, чуть позеленеет, и вырвала последний лист. Не забыть бы заехать в банк за новой вексельной книжкой.

– С вами приятно иметь дело. – Приняв ценную бумагу, мужчина склонился, словно джентльмен, что совсем не вязалось с гривой черных волос и стеганой жилеткой.

Зимний воздух показался ледяным после жарко протопленной лавки. Гэли держала в руках сверток с зеркалом, я прикрепила черную коробочку к петле на поясе.

– Ну, хоть не зря сходили, – сказала подруга, огибая дом и возвращаясь на Тисовую улицу.

Она была очень довольна покупкой, а вот мои мысли то и дело возвращались к оставленной в лавке рапире. Может, заложить драгоценности? Все равно от них никакого толку, кроме удовлетворения от обладания. Но если пройдет слух, что одна из Астеров продает родовые украшения… Я скривилась. Нет, такого позора матушка не выдержит.

Все произошло очень быстро. Занятая своими мыслями, я даже не сразу отреагировала. Гэли кротко и пронзительно вскрикнула, когда выскочивший из подворотни пацан выхватил у нее сверток и пустился наутек. Подруга взмахнула руками. Я даже не задумалась, что делаю и зачем. «Зерна изменений», не успевшие толком сформироваться, ринулись вдогонку за убегающим свертком.

Я сжала руку в кулак, сжимая не столько воздух, сколько неподатливый металл оправы зеркала. Оно не было заговорено от изменений. Железо менять трудно, это кропотливая работа, требующая времени и терпения. Но у металлов и еще некоторых веществ есть особенность, не очень приятная для магов. Стоит коснуться железа, посеять «зерна изменений», которым просто не хватит времени, чтобы прорасти, как металл замирает в пространстве, вбирая в себя то, что предложил ему маг. Всего на миг, но этого достаточно.

Со стороны выглядело так, словно к мальчишке была привязана веревка, и в самый неожиданный момент она, натянувшись, дернула его назад, как сторожевого пса, бросившегося на незнакомца, но забывшего, что сидит на цепи. Мальчишка вздрогнул и опрокинулся на спину, прижимая к себе сверток с зеркалом.

Подняться ему не дал черный кожаный сапог. Чья-то нога наступила воришке на плечо. К нам уже бежали кучер Миэров и давешний водитель.

– Ми… милорд Виттерн, – проговорила Гэли за секунду до того, как я подняла взгляд на обладателя сапога и посмотрела прямо в изуродованный глаз.

– Так, Астер, – холодным тоном лектора начал говорить магистр, – уеникам не запрещено применять магию в городе, но только если окружающие видят, что перед ними именно ученики. – Он повернулся. – Вы знаете правила, Астер. Где ваш значок?

Я достала из-под куртки эмблему Магиуса.

– Носите на видном месте, хоть на лоб себе приклейте, но без него не смейте колдовать, иначе плакали ваши прогулки по городу. Вам ясно, Астер?

– Да, милорд. – Я сделала реверанс.

– Теперь вы, Миэр. – Он наклонился и выхватил у парня сверток.

– Пощадите, ваше магичество, – тут же завыл чумазый мальчишка. – Девами молю, обещаю, больше никогда…

– Отвези леди домой. – Учитель протянул сверток нашему кучеру. – И не вози их по задворкам, даже если очень попросят.

– Все сделаю, ваше магичество, леди в лавку пошли, кто ж знал… – забормотал мужчина.

– Милорд Виттерн, – водитель мял фуражку, – я ждал вас с другой стороны.

– Можешь ждать дальше, а ты, – полуприкрытый глаз остановился на размазывающем по лицу слезы мальчишке, – вставай, – и убрал сапог.

Пацан вскочил, готовясь в любой момент задать стрекача, теряя на бегу заскорузлые ботинки без шнурков.

– Держи, – в воздух взлетела серебряная монета, воришка ловко поймал ее и тут же рванул вверх по улице, сверкая почти насквозь протертыми подошвами.

– Милорд! – закричала Гэли.

– Слушаю тебя, Миэр.

Отбежав на десяток шагов, воришка обернулся – мелкий, в пальто без пуговиц, подпоясанный измочаленной веревкой, заменяющей кушак. Улыбаясь щербатым ртом, в котором отсутствовало несколько зубов, он прокричал:

– Дай вам Девы здоровья, господин маг! – и нырнул в просвет между лавками.

– Вы дали вору денег? – возмутилась Гэли.

– Вот бы вы были так же наблюдательны на уроках, леди. А что предлагаете, оттащить его на главную площадь и отрубить руку? Из-за… – Он посмотрел на сверток. – Что там у вас? – Я почувствовала осторожные уколы чужой силы. – Зеркальце? Да вы беспощаднее первого советника, Миэр, хорошо, что среагировала Астер, а не вы.

– Это неправильно, милорд. – Подруга от злости покраснела.

– Может быть, – пожал плечами учитель. – А еще неправильно, что одни рождаются на шелковых простынях, а другие в хлеву. Есть все хотят одинаково. На подругу свою посмотрите, она могла раскалить металл так, что парень остался бы без обеих рук, но не стала, просто остановила.

– Просто не подумала, – пробормотала я в ответ.

Огонь для меня – это злость, ярость, а здесь…

Отец как-то отдал приказ повесить крестьянина, укравшего со скотного двора корову. Допустить мысль, что папенька не прав, я не могла, но выходило, что руку за зеркало – это чересчур, а жизнь за корову – значит, в самый раз?

– Жаль, Астер. Пора бы уж начать думать. – Он коснулся шляпы. – Леди, – и пошел следом за удаляющимся водителем.

– И все равно, – зло топнула ногой Гэли, – раздавать деньги ворам – это глупость.

Но у воров на этот счет, видимо, было другое мнение…

Запись пятая
О пользе шляпок и вреде каблуков

Я проснулась от грохота. С таким звуком у нас в Кленовом Саду в прошлом году разбилась статуя первой Девы, что стояла в парадном холле. На самом деле ее своротил брат, не рассчитавший количество медовухи и собственные силы, но горничная почему-то решила, что начался штурм замка, от страха уронила графин и убежала прятаться в погреб.

Но здесь не Кленовый Сад, и громкий раскатистый звук заставил меня сесть на кровати.

Белый особняк Миэров был красив – уютное трехэтажное здание в глубине Первой Садовой улицы, летом, наверное, утопавшее в вишневом цвету. Зимой же белый камень стен смотрелся на фоне искрящегося снега чуть грязноватым. Чужой дом, чужая кровать. Я ворочалась до полуночи, прежде чем смогла заснуть, а через два часа…

Грохот сменился не менее тревожной тишиной, в которой самым громким звуком было мое собственное дыхание. За окном качались ветки, их тени касались стен, ложились на потолок, иногда опускались на пол, трогали белоснежное белье на кровати.

Дверь скрипнула, приоткрываясь, сердце замерло. Я натянула одеяло почти до подбородка, как в детстве, когда еще веришь, что уютная темнота собственной постели может спасти от гулленского сердцееда, что забирался в дома и выедал грудную клетку.

В комнату скользнуло что-то тягуче белое.

– Иви… – донесся испуганный шепот, и я едва слышно застонала от облегчения. – Иви, – повторила Гэли. В белой хлопковой ночнушке она напоминала привидение.

– Что происходит? – спросила я.

– Иви, там… – Глаза постепенно привыкли к темноте, и я увидела, как Гэли обхватила себя руками. – Там, у лестницы…

– Что? – не выдержала я, выбираясь из кровати. – Что, во имя Дев, случилось?

– Там… покойник… кажется. Отец внизу орет на Кироса, это наш управляющий.

– Какой, к демонам, покойник? – Я выбралась из-под одеяла.

– Обычный, у него головы нет, – жалобно проговорила Гэли.

Я посмотрела на подругу и поняла, что она не шутит, а ее всегда яркие зеленые глаза заглядывают в мои в надежде найти решение. Знать бы еще какое.

– Так… – пробормотала я и пошла к двери.

– Иви, – догнал меня испуганный шепот, – что ты делаешь? Ты же не хочешь…

Но я уже вышла из спальни в холл второго этажа.

Снизу доносилась ругань, раздраженные голоса, но было не похоже, чтобы дом Миэров собирались брать штурмом, по крайней мере, не сегодня.

Я подошла к перилам балюстрады и посмотрела вниз. Гэли была права. У подножия лестницы лежал труп. Хотя голова у него имелась, правда, лишь частично. Это был, без сомнения, мужчина, одетый в темную облегающую одежду. Он лежал лицом вниз, часть затылка отсутствовала, ее заменяли алая клякса, кусочки чего-то белого и ошметки…

Почувствовав, как к горлу подступила тошнота, я отвернулась. На белых столбиках перил подсыхала кровь, приобретая темный красно-коричневый цвет.

– Демоны тебя забери, Кирос, – повысил голос мэтр Миэр. – Сказал же, принеси тряпку! – Мужчина в белой рубашке с закатанными рукавами взмахнул ладонью.

Отец Гэли не был особенно высоким, скорее, его можно назвать крепким и энергичным. Именно это поразило меня при первой встрече – он ни минуты не мог оставаться на месте, словно в нем таилось что-то, не дающее мужчине спокойно стоять на месте. Он ходил, говорил, размахивал руками, короче, обладал удивительной способностью быть везде и всюду, наполнять собой целую комнату. Уверенный голос, четкие приказы, не допускающие двояких толкований.

– Какую тряпку, хозяин, до прибытия серых нельзя ничего трогать, – отозвался тот, что стоял напротив, более худой, в сюртуке и галстуке. Похоже, мужчины еще не ложились спать.

– Неизвестно, когда они явятся. Прикрой, я сказал, а то сам сейчас штору сдерну, не дай Девы, Гэли увидит! – Он поднял голову, и мы встретились взглядами. За спиной тихо охнула подруга.

– Отец? – спросила она. – Что случилось?

– Ничего. Иди спать, – приказал тот. – И вы, леди Астер.

– Но… – Гэли растерянно посмотрела на труп.

– Завтра, – уже мягче добавил мэтр Миэр. – Поговорим завтра, милая.

– Нет уж. Только сегодня, – сказала вошедшая в холл женщина.

Она двигалась очень мягко и совершенно бесшумно, словно кошка. Более того, создавалось впечатление, что мы увидели ее только тогда, когда она захотела.

Темно-русые волосы забраны в высокую прическу, белая блузка и… широкие брюки, которые так легко принять за юбку, если женщина будет стоять неподвижно.

Увидела бы такое непотребство матушка, поджала бы губы. Нет, желая идти в ногу со временем, графиня Астер допускала, что в исключительной ситуации можно надеть брюки. Но стоило попросить ее привести примеры этой «исключительности», и она ничего толкового сказать не могла, или, как я подозревала, сама не знала. В любом случае появиться в штанах в обществе, пусть оно и состоит из пары мужчин без галстуков и пары девушек в ночных рубашках, – это нонсенс.

Вслед за незнакомкой в зал вошли двое солдат в серой форме, на лацканах бляхи с изображениями рыцарских мечей и короны. Серые гончие…

– Кто вас впустил? – растерялся управляющий. – Где Торп?

– Отдыхает, – ответила женщина, приглядываясь к лежащему у подножия лестницы телу. – Ваш дворецкий все равно ничего о госте не знает, через парадное он не входил. – Она сдержанно улыбнулась и представилась: – Аннабэль Криэ.

В ярком свете холла на ее груди сверкнул стеклянный ключ. У жриц Академикума они алые, а у гончих серо-стальные. Я втянула воздух, и жрица тут же подняла голову.

– У вас в гостях магессы, мэтр Миэр? Это они его так?

– Нет, – резко ответил отец Гэли. – Моя дочь и ее гостья ни при чем. Вора застрелил я. Метатель там, можете убедиться. – Он взмахнул рукой, указывая на столик, где рядом с напитками виднелась рукоять метателя, украшенная серебряной чеканкой.

Как и говорил магистр, метателями могли пользоваться и обычные люди. Заряды, как свинцовые, так и запертые в сферы заклинания, свободно продавались в оружейных лавках, были бы деньги.

– Убедимся, – склонила голову набок гончая. – Но с девушками все равно придется поговорить. Либо здесь, либо в участке. Выбирайте.

Хозяин дома еще раз посмотрел на дочь и кивнул:

– Пусть подождут наверху. Уведи их, Мила.

Я обернулась и увидела, что рядом с подругой стоит пожилая экономка Миэров. В отличие от нас она успела накинуть пеньюар и убрать седые волосы под чепец.

– Идем, милая, и вы, леди Астер. – Она потянула Гэли обратно в комнату.

Я бросила вниз еще один взгляд. Жрица присела рядом с трупом, один из рыцарей осматривал метатель. Второй, присев с другой стороны тела, отодвинул руку покойника и двумя пальцами поднял несколько железок, скрепленных кольцом, словно связка ключей. Или это они и есть?

– А ведь действительно вор, – позволила себе легкое удивление Криэ. Девы, откуда мне знакома эта фамилия? – Вы храните в доме ценности, мэтр Миэр? Ведь не за серебряными ложками он сюда залез?

– Откуда вы знаете? – возмутился управляющий. – У господина ложки – работы самого Огрье.

– Это не обычный домушник, – низким голосом добавил один из рыцарей, тряхнув ключами. – На отмычках клеймо мастера Ши.

– Доигрался, черт старый, – процедила жрица.

– Его игрушки мало кому по карману, этот, – последовал кивок на тело, – был непрост и, скорее всего, работал по заказу.

– Ну, вдруг кому-то именно ложки и понадобились, все-таки Огрье, – усмехнулась женщина. – Мэтр Миэр, возвращаюсь к вопросу. – Жрица встала. – Вы храните ценности в доме? Кроме ложек?

Отец Гэли вздохнул и признался:

– В кабинете – «Око Девы».

Один из рыцарей выразительно присвистнул. Еще бы, я тоже еле сдержалась.

– Без «Ока» я бы вора не заметил. Метатель у меня всегда заряжен, так что… – Мэтр развел руками. – Идемте, покажу.

– Иви, – прошептала Гэли и потянула меня за руку от балюстрады.

Мы вернулись в отведенную мне спальню, подруга тут же забралась с ногами в кресло, а домоправительница стала зажигать светильники, приговаривая невпопад:

– Что творится… ой, что творится…

– У твоего отца и вправду есть «Око Девы»? – спросила я, садясь на кровать и накидывая на плечи одеяло.

– А ты думаешь, он соврал жрице? – в свою очередь спросила Гэли.

Нет, я так не думала. Жрицы учились в Академикуме на факультете Отречения. Если в Орден принимали только мужчин, то в жрицы – только девушек, и только тех, кто готов положить жизнь к ногам Дев. Жрицы отрекались от всего: от семьи, от друзей, от прежней жизни. И взамен богини награждали их силой. Не властью над веществами, что пробудилась однажды во мне, а совсем другой магией, пугающей и непонятной. Они властвовали не над предметами и телами, они вторгались в умы. Они могли залезть под черепную коробку и пошуровать так, что после этого люди начинали блаженно пускать слюни в приюте милосердия. Еще они могли навсегда отрезать колдуна от магии. Они способны были заставить поверить, что ты не человек, а курица с птичьего двора ближайшей ресторации, и объект воздействия начинал очень натурально кудахтать и махать крыльями.

Большой дар для родившихся без капли магии в крови. Богини сами создали тех, кто мог противостоять предавшим их магам.

Так что вряд ли мэтр Миэр соврал. Но «Око Девы»? Здесь, за стеной? В это так же сложно поверить, как и в то, что мне когда-нибудь доведется увидеть князя.

Редкий артефакт времен единой Эры. Никто не знает, сколько их было, ученые мужи думают, что шесть, мотивируя это простым математическим подсчетом, мол, три богини – шесть глаз. Каждый раз передергивает, когда слышу подобное… На самом деле артефакт не имеет физического сходства и сродства с глазами богинь.

«Око» – это шар из вулканического стекла. К добру ли, к худу ли, но все вулканы остались в Тиэре, а этот шар очень похож на тот, которыми дурят людям головы гадалки, собственно, с артефактов ярмарочные гадальные шары и были скопированы. Потому что «Око» на самом деле видит, но не прошлое и будущее – его не знают даже богини, – оно видит настоящее. Видит и показывает владельцу любой уголок Аэры, любой город, дом, спальню… От «Ока» не спрятаться за толстыми стенами.

Первым артефактом владели магистры Академикума, вторым князь, третий прозябал у какого-то отшельника в Загорье, четвертый пропал в одной из экспедиций к Проклятым островам, пятый и шестой, по официальным данным, считались утерянными… А пятый, выходит, в Льеже у мэтра Миэра. Бесценная вещь, имеющая всего пару недостатков, которые маги упорно именовали «особенностями».

Во-первых, «Око» обладало собственной волей, так до конца и не понятой людьми. Иногда артефакт просто отказывался что-то показывать, тогда как в другое время картинки сменяли друг друга, едва ли не опережая мысли просителя. Да, только просителя – приказы, даже магические, «Око» игнорировало. Многие связывали эту избирательность с личностью владельца, некоторые с фазами лун, а некоторые с волей богинь, которая, как известно, объясняет все.

Во-вторых, «Око» показывало почти все, но это было весомое «почти». Артефакт слеп, когда дело касалось другого «Ока». «Глаза Дев» не видели друг друга, не видели других хозяев, их домов. Они видели свои дома, свои спальни, кладовки, детские… но не могли заглянуть за стену, где находился точно такой же артефакт. «Око» мистера Миэра показало грабителя, которого он застрелил.

А ведь, если задуматься, отец Гэли несметно богат, я не имею в виду торговую компанию и дирижабли, я имею в виду артефакт Дев.

– Ох, не к добру, – пробормотала домоправительница. – Говорила я вашему батюшке, что от этого «Глаза» будут одни неприятности.

– Перестань, Мила, ты пророчишь беду после каждого крика найки. Серые гончие во всем разберутся. – Подруга подтянула колени к груди и обхватила их руками.

Серые гончие – псы порядка, те, кто стоит на страже покоя и благосостояния Аэры. Они расследуют кражи, ищут пропавших детей, предают суду убийц и провожают на виселицу разбойников. Серые не подчиняются ни магистрату Академикума, ни первому советнику. Они отчитываются только перед князем. Серыми становились как жрицы, так и рыцари, и маги, и даже простые стражники, подавшие прошение на перевод. С этого момента любой полученный ими знак отличия становился серым, будь то алый ключ, блестящий меч, зеленый пузырек или воинский шеврон. Они больше не служили своему сословию, они служили всем.

В Кленовый Сад серые приезжали лишь один раз, когда крупная партия руды не добралась до столицы. И быстро уехали, прихватив с собой управляющего – к вящему недовольству отца, который хотел лично повесить вора.

Серые гончие – гарант спокойствия, без них города давно утонули бы в преступных нечистотах. Кражи и убийства – как раз по их части.

– Уж эти серые разберутся, знаем мы, как они разбираются, – продолжала ворчать старушка.

– Неужели? – спросил веселый голос, и мы повернулись к бесшумно вошедшей жрице, даже створка не скрипнула. – Мне не расскажете?

– Спаси меня, Девы, – замотала головой Мила.

– Жаль. – Женщина прошла в комнату. – Тогда поговорим с юными магессами. Мисс Миэр и мисс… – Она выразительно подняла брови.

– Астер, – представилась я, не делая попытки встать. – Графиня Ивидель Астер.

– Какой поток? – спросила серая.

– Первый.

– Чудесное время, – продолжала улыбаться она, только вот глаза оставались серьезными. – Вашу руку, графиня, – мягко попросила жрица.

Мягко, но непреклонно.

Я вытянула чуть дрожащую ладонь, и она тут же накрыла ее своей, обхватив мои пальцы. На правой руке Аннабэль Криэ носила кольцо – в отличие от магов жрицам не мешали украшения. И им не обязательно было прикасаться к вам, чтобы забраться в голову, но рукопожатие – жест хорошего тона, открытая перед гостем дверь, тогда как он вполне может вломиться в окно с шумом, грохотом и осколками стекла, которые исполосуют вас вдоль и поперек. Рука – это приглашение, жест добрых намерений и якорь, который не дает жрицам заблудиться.

– Мм, – многозначительно протянула женщина. – Вы применяли магию? Несколько часов назад?

– Да, – не стала отрицать я. – В присутствии моей подруги и магистра.

– Значок был при вас?

– Да. Но…

Она тут же уловила недосказанность. Жрица, вернее, ее сила легким покалыванием прошлась по руке, коснулась ключицы и остановилась где-то за ухом. Я едва подавила испуганный вдох. Серая стояла, согнувшись, ее глаза замерли прямо напротив моих.

– Но?

– Но он был на поясе под курткой.

– Не любите шевроны, графиня?

– А вы, баронесса? – Я сжала ее ладонь и приподняла, выразительно глядя на кольцо-печатку, где в золотистом круге застыла изготовившаяся к прыжку рысь. Да, мне было знакомо ее имя. – Герб Стентонов, я слышала о вашем отце.

– О нем все слышали.

Истинная правда. О бывшем первом советнике бароне Стентоне слышали все, и о том, как он погиб на дирижабле десять лет назад, тоже. У него осталась дочь, и она сейчас стояла передо мной. Баронесса, отрекшаяся от рода и посвятившая свою жизнь служению Девам и людям.

– Мои соболезнования.

– Взаимно. Род Астеров тоже понес потери. Уместно ли спросить, почему вас не было на той яхте? – Она прищурилась.

– Матушка приболела. А вас?

– Отец наказал за своеволие. Помню, я планировала не разговаривать с ним целую вечность. Так и случилось. – Баронесса передернула плечами. – Но вернемся к настоящему. Вы не видели грабителя раньше?

– Я и сейчас его не видела, – ответила ей. – Затылок не считается.

– Вы заряжали метатель Алекса Миэра?

– Нет.

– Хм. – За ухом кольнуло. – Ирония. Не поясните? – снова улыбнулась она.

– Извольте. Удельный вес свинца одиннадцать грамм на кубический сантиметр, а магического стекла – в четыре раза меньше, разные капсюли, сила выстрела и звук. Я проснулась от грохота. Заряд был свинцовый, потому у того бедняги отсутствует часть головы. А для того, чтобы зарядить свинцовую пулю, маг не нужен.

– Однако, – удивилась жрица. – Высокородные теперь действительно учатся, а не ищут партию побогаче?

– Знали бы вы, сколько она бьется над заданием милорда Виттерна, – вставила Гэли. – Метатели, заряды… у меня уже голова болит.

– Йен Виттерн все еще преподает в Магиусе? И дает это дурацкое задание – обезвредить заряд с сухой краской?

– Да. – Теперь уже я подалась вперед. – Знаете решение?

– Откуда? Я же жрица. – Ее взгляд снова стал острым. – Вы знали, что в доме «Око Девы»? – Допрос продолжался.

– Нет.

– Что принес посыльный?

– Не имею ни малейшего понятия. А что он принес?

Баронесса выпустила мою ладонь, по ее лицу тут же разлилась усталость.

– Хорошо, леди Астер. – Она выпрямилась, повернулась к подруге и вытянула руку. – Ваша очередь, мисс Миэр.

– Что ж это… – снова запричитала домоправительница.

Но Гэли остановила ее взмахом руки, а вторую протянула жрице:

– Закончим с этим поскорее.

– Благодарю ва… – Серая замолчала. – Вы применяли магию не менее часа назад?

– Нет, я…

– А вот врать не надо. – Пальцы баронессы сжались на узкой ладони.

– Я не вру, я… я просто…

– Отстаньте от девочки! – вспылила старуха.

– Нет, Мила. – Гэли закусила губу. – Я пыталась изменить зачарованное железо.

– Поясните?

– Заговоренные клинки неподвластны изменениям, но я… но мне было интересно проверить самой. – Подруга бросила на нас испуганный взгляд и покраснела.

– Какие пытливые умы здесь собрались, – усмехнулась жрица. – Куда катится Аэра? Вместо того чтобы вышивать крестиком, леди играют с железом. И как успехи?

– Никак.

– Насколько мне известно, мэтр Миэр не обладает титулом, откуда у него родовые клинки?

– Зато он обладает деньгами, – высказалась Мила. – И у него этих железок полная комната. Хотите, провожу? Поиграетесь.

– Вы тоже проснулись от выстрела, мисс Миэр?

– Нет, я легла, но не успела заснуть. Просто услышала грохот.

– И не закричали, не позвали на помощь?

– Нет, я сразу побежала сюда, к Иви…

– Почему не к отцу?

– Не знаю, просто побежала.

– Что принес посыльный?

– Э… – Гэли сморщила нос и принялась перечислять: – Две юбки, сорочка, ридикюль, что я заказала кожевеннику в прошлом месяце, румяна от мадам Помпи, капор, чулки…

– Все-все, я поняла.

– А зачем вам посыльный? – спросила я.

– Что за ночка, – печально пожаловалась жрица. – На соседней улице нашли курьера с пробитой головой, мы пытаемся выяснить, что и куда он нес. Доставил заказ или не успел и его ограбили? Мальчишка работал на подхвате сразу в нескольких лавках. – Женщина отпустила руку Гэли.

– Но это никак не связано? – спросила подруга. – Я к тому, что вор специально охотился за «Оком». При чем здесь посыльный?

– Может, и ни при чем, – выпрямилась баронесса. – Смотрите, вор забирается в дом за «Оком», но вместо того чтобы вскрыть кабинет, торопится в противоположную сторону, явно намереваясь подняться по лестнице в крыло, где располагаются спальни, и получает пулю в затылок. Можно, конечно, предположить, что у него не было плана дома, но…

– Он у него был? – спросила я.

– Был. Вы больше ничего не хотите мне сказать, леди?

– Нет, – испуганно ответила Гэли.

– Нет так нет, – устало проговорила жрица. Допрос выпил ее силы. – Тогда послушайтесь совета. Возвращайтесь в Академикум. И вашим семьям спокойнее, и у меня работы меньше.

И нам волей-неволей пришлось последовать ее совету.

– Все должно было быть не так, – пожаловалась мне сидящая напротив Гэли. Карету тряхнуло на кочке, и подруга схватилась за шляпку. – Я хотела провести день в городском парке, там есть кофейня, где подают изумительный напиток, зерна привозят прямиком из южных провинций, потом я хотела посмотреть салют…

– Который отменили из-за метели, – успокаивающе улыбнулась я. – Перестань расстраиваться, этот фейерверк не последний, да и кофе никуда не убежит. Сейчас заедем в банк, а потом в воздушную гавань.

– Тебе так не терпится вернуться к учебникам? – Она страдальчески закатила глаза.

Я пожала плечами, не то чтобы мне не терпелось, но…

Разыгравшаяся с самого утра метель спутала нам все планы, ветер унялся только после обеда, и управляющий отрапортовал мэтру Миэру, что в течение часа дирижабли возобновят полеты.

– Прошу прощения за ночной инцидент, леди Астер, – извинился отец Гэли, провожая нас к черному лакированному экипажу, запряженному белоснежной четверкой лошадей. – Буду рад видеть вас нашей гостьей на празднике Зимнего танца Дев.

– Благодарю, – ответила я, поправляя пояс с ингредиентами. Справа – «сухой огонь», «слюна тритона» и «едкий сок росянки». Слева – «красящий лед», «хлопья тумана» и «паутина». Значок ученицы Магиуса занял полагающееся место на куртке.

Гэли отвернулась от окна, за которым проплывали засыпанные снегом улицы Льежа, неодобрительно покосилась на шеврон и в очередной раз вздохнула.

Экипаж оставил позади сады, обогнул исторический центр Льежа, едва разминулся со встречной каретой у управы, проехал мимо казначейства, рядом с которым стояло два мобиля, и остановился напротив Эрнестальского золотого банка.

– Мы еще погуляем, – пообещала я подруге, распахнув дверцу. – И, может быть, уговорим твоего отца показать «Око Дев».

– Он будет рад узнать, что еще может чем-то заинтересовать молодых леди, – кисло улыбнулась девушка, откидываясь на подушки.

Привратник распахнул отделанную бронзой дверь. Я ступила в царство позолоты и вензелей, где всегда пахнет бумагой и крепким табаком. Эрнестальский банк переехал в Льеж, после того как овдовевшая столица лишилась князя.

Что определяет нашу судьбу? Поступки? Намерения? Где та грань, преступив которую уже нельзя вернуться? Не знаю, но, ступая по гулким плиткам из лирийского мрамора, вряд ли я могла понимать, что все пути уже отрезаны.

– Графиня Астер, – представилась привставшему из-за стола клерку. Тот скользнул взглядом по значку. – Ивидель Астер. Мне нужна новая вексельная книжка.

– Сей момент, леди. – Он с поклоном удалился за конторку.

Через две минуты на стол передо мной легла книжка. На черном кожаном переплете красовался оттиск змеи, раздувающей капюшон, – герб Астеров. Под испытующим взглядом клерка я открыла книжку и коснулась первого листа, на нем тут же проступил зеленоватый отпечаток пальца. В таких делах папенька никогда не экономил. Магически измененная бумага признала меня. На этих листах сможет сделать запись только тот, в ком течет кровь Астеров.