Текст книги "Универсальный солдат"

Он встревожено смотрел, как девушка, пригнувшись, бежит к грузовику.

Хью боялся.

Полковник уперся ладонями в узкий стол, к которому был прикреплен микрофон, стоящий на гибкой ячеистой "ноге".

– Джи-эр'44, сесть!

Унисол медленно поднялся в кресле.

– У тебя был сбой.

Глаза солдата смотрели вперед, на полковника.

– У меня был сбой, сэр, – механически-равнодушно повторил он.

– Ты должен ВСЕГДА выполнять приказы!

– Да, сэр. Я должен всегда выполнять приказы!

Полковник усмехнулся и повернулся к угрюмо наблюдающему за происходящим Вудворту.

– Все в порядке.

Тот только вздохнул.

– Ну, если вы так считаете… В конце концов вы здесь главный.

Вудворт быстро прошел к выходу и, спустившись по короткой стальной лесенке, направился к стоящему возле открытого "саркофага" Гарпу.

– Ну что здесь?

Негр, глядя на изрешеченное пулями тело 74-го, задумчиво сказал:

– Да, наверное, хреново ему, а?

Вудворт осмотрел обложенное льдом, замершее голое тело, покрытое черными дырами ранений, и быстро приказал:

– Как только освободится охлаждающая ванна, поместите его туда.

Не говоря больше ни слова, начальник лаборатории повернулся и пошел в сторону, к стоящим неподалеку резервуарам со льдом.

Настроение у него было – хуже не придумаешь. Ему очень не нравилась сегодняшняя история с 44-м. Этот кретин Перри, похоже, не отдает себе отчета в том, ЧТО может натворить спятивший унисол. Ладно, если это произойдет в холодильном отделении, а что, если рядом окажутся люди? А унисол будет вооружен? Перри говорит, что в 44-м нет агрессивности. Ладно, допустим. А если это будет 74-й, и в нем проснутся агрессивные инстинкты? Черт! Он не склонен преувеличивать опасность, надо просто реально смотреть на вещи. Эти люди – унисолы – хорошо, да что там хорошо! – отлично подготовленные профессиональные убийцы, легко ориентирующиеся в окружающей обстановке. Страшно подумать, ЧТО может произойти, если разъяренный солдат вырвется из-под контроля! Это будет массовое убийство! Он – не паникер, он трезво оценивает степень опасности! Попробуйте выпустить тигра-людоеда на улицы города! То же самое – унисол. Это и есть тигр. Страшный убийца. Кретин Перри думает, что легко всадит унисолам пару пуль в голову. Идиот. Интересно, он никогда не пробовал стрелять в летящую муху? С тем же успехом можно палить в универсального солдата. Кому, как не ему знать об этом.

Вудворт взял из резервуара несколько пакетиков со льдом и оглянулся. Ему вдруг почудилось, что самым краешком глаза он увидел какое-то движение в темноте. Несколько секунд доктор так и стоял, судорожно сжимая в руках сине-белый пластик, напряженно таращась в сумрак южной ночи. Над аэродромом повисла тишина. Вудворт даже услышал, как тикает "Роллекс" у него на запястье. Он шумно выдохнул и криво усмехнулся.

Видишь, до чего может довести такая работа? Начнешь бояться собственной тени.

Вудворт оглянулся на удаляющийся, колышущийся в ярком свете прожекторов, силуэт часового.

Нужно будет сказать этим парням, чтобы держались поближе. Мало ли какая тварь забредет из пустыни. Не люди, конечно, им-то здесь делать нечего. Просто зверюга какая-нибудь.

Он вздохнул и быстро зашагал к трайлеру. И пока Вудворт шел, ему все время казалось, что его буравят чьи-то глаза. Он даже ощутил легкое покалывание между лопаток.

Подойдя к грузовику, доктор оглянулся еще раз. Нет, ничего. Вероятно, просто пошаливают нервы.

Вудворт перехватил пакетики одной рукой и, поднявшись по металлическим ступенькам, пропал в громаде кузова.

Оставшись один, Гарп затравленно оглянулся. Он не любил унисолов. Что бы там про них ни говорили, какими бы распрекрасными они ни были, негр не мог относиться к ним, как к людям. Это была ничем не обоснованная неприязнь, но сколько Гарп ни пытался уговаривать себя, что унисолы вовсе не опасны, ничего не выходило. Он боялся их. Боялся этих равнодушных, безо всякого выражения, глаз, вечно спокойных лиц и их умения УБИВАТЬ. С одной стороны, негр понимал, что в это нет их вины, унисолов такими создали люди, но, с другой, в нем жило инстинктивное ощущение исходящей от солдат опасности. Если бы не его невеста Милдред, он бы давно уволился из этой лаборатории. Но Милдред постоянно напоминала ему – хочешь иметь нормальную семью, заработай деньги. "Ты хороший парень и отличный специалист, – говорила она. – В этой компании у тебя есть будущее". Конечно, будущее есть. Но вот какое? Психушка или еще что похуже. Результат, как говорится, налицо. В последнее время он стал орать во сне и просыпаться по меньшей мере два раза за ночь. Вот тебе и будущее, и деньги. А все почему? Да потому, что ему страшно. Милдред легко говорить насчет будущего. Она ведь не видела этого "питекантропа", залитого кровью, лежащего в стальном саркофаге. А через двадцать минут он будет уже таскаться по холодильной камере, как ни в чем не бывало. И как Гарпу относиться к этому, скажите на милость? Отличная работенка в окружении вурдалаков. Точно. Вурдалаки – вот кто они, эти унисолы.

Гарп вздохнул еще раз, захлопнул крышку "гроба" и возмущенно пробурчал себе под нос:

– Вот черт, а? Ну, почему это каждый раз происходит в мое дежурство?

Господи Иисусе, как же я все это ненавижу!

Он посмотрел в ту сторону, куда ушел Вудворт, и с удивлением обнаружил, что того уже нет.

Оставаться один на один с этим упырем? Ну уж дудки.

Негр принялся лихорадочно думать, под каким предлогом ему улизнуть в лабораторию.

Что же он забыл сделать? Туалет!!! Господи, он же два часа как хочет в туалет! Конечно!!!

– Эй, доктор! – заорал Гарп, устремляясь к грузовику. – Доктор, подождите!!! Постойте!!!

Он в два прыжка покрыл расстояние, отделяющее его от грузовика, и шмыгнул в трайлер, задыхаясь от страха и охватившей его нервной дрожи.

Ронни осторожно высунулась из-за плоских ящиков с надписью "лед", стоящих в десяти метрах от стального гроба.

Фу ты, черт. Чуть не попалась. Этот "санитар" едва не засек ее. Хорошо, что хватило времени шмыгнуть за эти самые контейнеры.

Она внимательно осмотрела пространство у трайлера, самолета, "джипов” и, убедившись, что рядом никого нет, удовлетворенно выдохнула.

– Фуууууууу!

Прижимая к боку "Кэнон", она торопливо, пригибаясь, пересекла площадку, оказавшись перед стоящим на тележке саркофагом.

Еще раз оглянувшись и убедившись, что вокруг нет часовых, и никто не подкрадывается к ней со спины, девушка расстегнула футляр фотоаппарата и подключила вспышку, которую выудила из кармана безразмерной джинсовой куртки.

Ронни не видела, как на крыше трайлера шевельнулась автоматическая видеокамера. Объектив уставился на девушку своим единственным радужным глазом, в лаборатории тихо щелкнул тумблер, запуская кассету, а над клавишей "запись" загорелся красный огонек.

Ронни взвела затвор "кэнона" и с трудом подняла крышку саркофага. В ящике, на толстом слое льда лежало совершенно голое, залитое кровью, изрешеченное пулями тело. Лицо мужчины было абсолютно спокойно, и казалось, что он не умер, а просто уснул. Если бы не неподвижная грудная клетка и черные рваные раны, Ронни, пожалуй, так и подумала бы. Хотя, в сущности, какая разница? Полковник солгал.

Девушка приникла к видоискателю, возбужденно процедив сквозь зубы:

– Ни раненых, ни убитых? Да, Перри?

Яркая вспышка осветила лицо убитого солдата. На секунду Ронни почудилось, что по огромному мускулистому телу пробежала судорога.

– Извини, приятель, – пробормотала она, торопливо щелкая затвором, – еще пару снимков, и я оставлю тебя в покое. Думаю… ФФФУК – еще один блик отразился в объективе видеокамеры, равнодушно наблюдающей за девушкой.

Полковник Перри и так будет оч-чень недоволен. Еще две секунды, и я ухожу, милый.

Ронни потянула затвор, и в этот момент в нем что-то заело.

– Черт!

Девушка дергала клавишу, стараясь перевести кадр, продолжая бормотать сквозь зубы:

– А ты – настоящий гигант, дорогой. Тебе, наверное, приятно было бы увидеть собственную физиономию в моей передаче, а? Что скажешь, милый? Наконец затвор освободился, и Ронни с облегчением услышала, как провернулся барабан, наматывающий пленку.

– Ну, слава богу!

Девушка подняла голову и остолбенела… Глаза "мертвеца" были открыты и смотрели прямо на нее. Пустые и страшные.

Ронни почувствовала, как холодный ком встал поперек горла, а в животе образовалась странная сосущая пустота. Ледяной палец страха провел по позвоночнику и пошевелил волосы на ее голове.

"Труп" несколько секунд лежал неподвижно, наблюдая за девушкой, отчего она невольно попятилась. И вдруг убитый начал медленно подниматься в своем "гробу".

Ронни почувствовала: еще чуть-чуть, и она сойдет с ума.

Этого не может быть на самом деле! Ты спишь! Или тебе кажется!!!

Скорее всего в ней сработал инстинкт репортера. Девушка сама не успела сообразить, как ее руки подтянули фотоаппарат к лицу, а палец нажал "спуск".

Белый блик отразился в серых, безразличных, НО СОВЕРШЕННО ЖИВЫХ глазах "мертвеца". И тогда девушка побежала. В то же мгновение весь аэродром залил яркий свет, а ночь разорвал визг сирен.

– Что случилось? – Перри резко обернулся к мониторам. Веки его опустились, лицо сморщилось, став похожим на морду оскалившегося бульдога. Вудворт, торопливо нажимая какие-то кнопки на пульте управления, ответил:

– Полковник, кто-то чужой проник на аэродром.

Перри увидел, как на экране монитора возникла женская фигура.

– Это еще что за сучка, мать ее! – злобно процедил он.

Картинка застыла, а затем быстро пошла в обратном порядке. Девушка спиной вбежала в кадр, поворачиваясь на ходу. 74-й улегся в саркофаг, и тогда она поднесла что-то к лицу. Кадр остановился.

– Вот оно что, – прошипел полковник. – Значит, она фотографирует… Интересно, что эта дрянь еще натворила?

Он на секунду замер, глядя на экран, а потом быстро спросил:

– Кто из унисолов достаточно охладился?

– Но, полковник… – попытался возразить Вудворт.

– Я спрашиваю, кто охладился достаточно, чтобы догнать эту стерву? – Перри тяжело, не мигая, смотрел на начальника лаборатории.

– 56-й, 13-й и… – Вудворт на мгновение замялся, но все-таки закончил, – и 44-й.

– Отлично, – жестко ухмыльнулся полковник. – Пусть догонят эту сучку. – Полковник, я понимаю ваше волнение, но может быть, лучше послать кого-нибудь из охраны?

– Вудворт, я сказал, пусть унисолы догонят эту женщину!

Он успел задремать в машине и совершенно не понимал, сколько прошло времени, когда его разбудило резкое завывание сирен и хлестнувший по глазам свет прожектора.

Хью встрепенулся, отгоняя остатки сна и посмотрел вперед, через лобовое стекло, на внезапно оживший, превратившийся в разворошенный муравейник, аэродром. По полосе бежали охранники, стягиваясь к сверкающей громаде "Локхида".

Границы "электрического дня" расширились, и темно-синий "додж" стоял в лучах прожекторов. Одинокий и беззащитный. Прошло не меньше десяти секунд, прежде чем глаза оператора привыкли к режущему свету, и он разобрал черный силуэт Ронни, бегущей к автомобилю. Ровно через секунду Хью услышал ее голос, орущий на какой-то невероятно высокой ноте:

– Заводи машину!!! Хью, ЗАВОДИ МАШИНУ!!!

– Вот дерьмо!!! – прохрипел он, переползая на водительское сиденье и поворачивая ключ в замке зажигания. – Господи, я так и знал!!!

Мотор "доджа" взревел, словно разъяренный зверь, готовый сражаться насмерть за свою жизнь.

Когда Ронни оставалось пробежать не более тридцати метров, из-за махины трайлера вынырнул "шевроле" – фургон. Хью не смог разобрать цвет автомобиля, но у него создалось впечатление, что он черный. Зловеще-черный.

Оператору стоило больших усилий не вжать педаль газа в пол и не пуститься наутек.

"Шевроле" сразу развил фантастическую скорость. Если бы не песок, преследователи настигли бы женщину в мгновение ока, но ей повезло. Она успела первой.

Хью развернул "додж" и открыл дверцу. Ронни ворвалась в салон и прыгнула на сиденье.

– Меня заметили!

– Я уже догадался, – буркнул он, трогая машину. – Что там у тебя?

– Такое!!! Сенсация!!! Давай сматываться отсюда!

Все было бы хорошо, если бы не одна крохотная деталь: Хью уже тринадцать лет не практиковался в гонках по пересеченной местности. Он уже успел забыть, насколько коварен песок, когда выжимаешь из машины все, до капли.

Руль ходил ходуном, колеса то и дело выворачивало, и "додж." кидало из стороны в сторону.

За рулем "шевроле" сидел очень опытный водитель. И хотя скорость у преследователей была ниже, чем у их жертв, разрыв быстро сокращался. Хью надеялся только на то, что им удастся достигнуть темноты раньше, чем "шевроле" догонит их.

Он каждую секунду посматривал в зеркальце заднего обзора и поэтому пропустил то мгновение, когда перед "доджем" выросла деревянная будка. Хью успел услышать крик Ронни…

– ОСТОРОЖНО! – а в следующую секунду что-то хрустнуло, и машина вдруг рванулась вверх, к черному, усеянному звездами небу, крутясь и переворачиваясь в воздухе.

Гроооооумм!!! – что-то ударило о днище, а секундой позже мимо боковых окон хлынул дождь из обломков досок, стекла и щепок. Только падал он почему-то снизу вверх, а еще секунду спустя "додж" потряс страшный удар. Боковые стойки прогнулись, и лобовое стекло, хрустнув, взорвалось тысячей мелких осколков.

Хью уже плохо представлял, в каком положении он находится, где небо, а где земля. Ему казалось, что даже если он высунется из разбитого окна, все равно не сможет ничего разобрать, потому что весь мир перемешался в черно-белом коктейле. В голове стоял звон, словно кто-то отвесил ему хорошую затрещину.

Хью попробовал приподняться на локтях, но не смог, так как спина упиралась во что-то жесткое. Под руками хрустели осколки, впиваясь в пальцы, раздирая их до крови, но оператор не замечал этого. Он чуть изогнулся и вывернул шею, стараясь заглянуть через плечо и увидеть, что же находится за спиной. К его немалому удивлению, это оказалось кресло. Да, парень, морщась от боли и звона в ушах, подумал он, ты здорово шарахнулся головой, раз сразу не понял, что лежишь на крыше.

Рядом, в темноте, послышался шорох, и голос Ронни спросил:

– Ну, и как ты думаешь, мы оторвались от них с помощью этого маневра?

“Она еще острит", – подумал он, тупо соображая, в какую же сторону ему нужно ползти, чтобы выбраться наружу.

В эту секунду где-то совсем рядом послышался шелест песка, и перед самым лицом Ронни выросли две ноги, обутые в высокие ботинки военного образца. Серебристый комбинезон выползал из них и исчезал где-то наверху, в районе неба. Для того чтобы рассмотреть их обладателя, девушке пришлось повернуть голову так, что захрустели шейные позвонки.

Это был унисол. Совсем молодой – кстати, довольно симпатичный – парень среднего роста. Мускулистый, словно сошедший с обложки комикса. В поднятой руке он сжимал короткий автомат "хеклер-кох", держа его чуть расслабленно, как это делают профессионалы. На левой стороне лица была закреплена видеокамера, полностью закрывающая глаз, зато второй смотрел прямо на нее. Ронни не понравился взгляд. Точно такой же был у "живого покойника", садящегося в ледяном "гробу". Однако девушка предпочла не отмалчиваться, а начать разговор, полагая, – исходя из слышанных когда-то рассказов – что в говорящих стреляют все-таки гораздо реже, чем в тех, кто молчит.

– О-о… – протянула она, не зная, с чего начать. – Хорошенький вечерок выдался… Как поживаете?

Унисол не пошевелился. Только зрачок его дрогнул и стал как будто шире.

“Когда нет никаких эмоций, – подумала Ронни, – это тоже неплохо".

– Я – Вероника Робертс, телекомпания "Си-ЭнЭй", – она повернулась чуть на бок и, порывшись в кармане, протянула парню затянутую в пластик карточку. – Вот мое удостоверение.

Унисол опустил голову. Что-то тихо зажужжало в камере, и Ронни увидела, как сузился глазок объектива.

“Ага, значит, нас видит кто-то еще? Ну, привет, ребята!" – подумала она.

– Вы не поможете мне выбраться из этой колымаги? – по возможности милее улыбнулась Ронни.

Улыбка вышла фальшивой, больше напоминающей гримасу человека, которого хватил апоплексический удар. Не переставая скалиться, девушка протянула солдату руку.

Несколько мгновений унисол стоял неподвижно, но Ронни увидела, как по его лицу пробежала волна, словно он ОБДУМЫВАЛ что-то, а в свободном глазу появилось странное выражение, отдаленно напоминающее удивление.

Не говоря ни слова, солдат наклонился, взял девушку за руку и одним сильным рывком вытащил из искореженной машины. Пальцы унисола впились в локоть, подталкивая ее вперед, туда, где уже стоял на коленках Хью, испуганно поглядывавший на замершего перед ним здоровяка и возвышающегося чуть поодаль еще одного серебристого автоматчика.

– Эй, эй, осторожнее, – пискнула она, когда солдат довольно сильно толкнул ее к оператору. – Осторожнее!

Ронни встала рядом с Хью, не без некоторого любопытства поглядывая на унисолов.

А ведь, пожалуй, мы единственные, кто видит ЖИВЫХ универсальных солдат ВБЛИЗИ. В некотором роде, можно сказать, нам даже повезло. Интересно, что им нужно? Ну, естественно, пленка. Это уж дудки. Пленку она им не отдаст. Силу они вряд ли станут применять, а навешать этим ребятам лапши на уши – нет проблем. Можно, например, сказать, что выронила кассету во время аварии. Пусть поползают, поищут. Нет, потом-то, наверняка, их будет досматривать кто-нибудь посерьезней этих пентюхов, но она, по крайней мере, выиграет время и успеет припрятать пленку получше. Что еще? Да вроде бы все. Больше им инкриминировать нечего. Шпионаж? Это ерунда. Можно сказать, что ехали с вечеринки и заблудились. Еще? Теперь точно все.

Девушка немного расслабилась.

“Доджик", конечно, жаль. Но зато репортаж будет на миллион долларов.

От этой мысли ей стало полегче, и она позволила себе повнимательней рассмотреть унисолов. Первого Ронни и так разглядела отлично, пока "барахталась в этой груде лома". Второй солдат, тот, что караулил Хью, оказался гораздо менее приветливым, чем первый. Высокий широкоплечий амбал. Короткие волосы падают на узкий лоб. Вид у него был довольно свирепый. Скорее всего это ощущение возникало из-за того, что унисол смотрел на задержанных, чуть-чуть наклонив голову. По-бычьи, исподлобья. Лицо у него было угловатое, будто выструганное из неровного деревянного чурбака. Крепкие мозолистые ладони немного напряженно сжимают автомат. На губах застыла мертвая непонятная улыбка, разрезавшая угрюмую физиономию пополам.

“Что-то этот парень мне не нравится", – подумала Ронни. На груди унисола красовалась нашивка: американский флаг, под которым черными буквами выведено "Армия США. Джи-эр'13".

Ронни взглянула на нашивку своего "знакомого".

“Джи-эр'44". Ага, вот так, значит? Даже без имен. Просто "джи-эр", угу. Ну, понятно.

Третьего ей вообще рассмотреть как следует не удалось. Он стоял в стороне, и тень падала на его лицо. Ронни только отметила, что он хоть и коренастый, но все же толстоват.

Ронни вздохнула, прижимая к боку сумочку. Молчание затягивалось, и она, подумав, заявила:

– Ребята, мы хотим поговорить с кем-нибудь из вашего начальства… Ответом ей было равнодушное молчание. Джи-эр'13 уставился на нее тяжелым взглядом.

– Эй, вы, кстати, вообще-то по-английски говорите?

– МЫ ЖДЕМ ИНСТРУКЦИЙ… – механически констатировал унисол.

В обширном трайлере перед экранами сгрудились люди.

Теперь, когда погоня закончилась, и съемка велась с трех точек, они могли спокойно рассмотреть Ронни и Хью.

Перри очень не понравилось, что эта девица – телерепортер. Это означало одно – осложнения, проблемы, головная боль. Вой этих "шавок". Девчонка видела слишком много. Если дать ей уйти, фотографии вылезающего из саркофага 74-го обойдут все газеты и программы теленовостей. Дьявол! Что же делать? Естественно, в первую очередь нужно заполучить пленку, а потом?.. Что делать потом? Рассказ этой сучки – даже без фотографий –привлечет внимание к его проекту. Начнется совершенно ненужная шумиха. Газеты нажмут кое на кого, сидящего в правительстве, а тот, в свою очередь, нажмет на Пентагон… А уж тогда… Не хочется даже и думать, что будет тогда.

Да, бумагомараки вполне могут раздуть грандиозный скандал из всей этой истории. Что же делать? Ясно, что просто так он не может отпустить девчонку и ее приятеля. НЕ МОЖЕТ. И не только потому, что этого хочется ему, а еще и потому, что этого требуют интересы страны. Да, да, именно. Государственной безопасности. Дьявол!!!

– Пусть найдут пленку и вернут этих людей на базу, – мрачно произнес Перри. – Здесь разберемся.

– Эй, ребята, – попыталась улыбнуться Ронни, – мне нужно позвонить.

С каждой секундой ей все меньше нравилась ситуация. Ей не нравилось поведение солдат, ей не нравился взгляд Джи-эр'13, ей не нравилась его недобрая улыбка, ей не нравилось, что их почему-то никуда не ведут, ей вообще ВСЕ не нравилось в этой истории. Если бы удалось позвонить в "Си-Эн-Эй" и сообщить, где они находятся, проблема бы упростилась. По крайней мере, была бы какая-то гарантия безопасности. Да нет, собственно, и так вряд ли произойдет что-нибудь серьезное, но… Не нравится ей все это.

– Что с ними? – повернувшись к ней, встревожено спросил Хью.

Ронни не нашла, что ответить. Только пожала плечами.

Откуда ей знать, что с ними? Стоят, как истуканы, вот что.

Из наушников стоящего перед ней унисола раздался резкий отчетливый голос: "Джи-эр'13, забери у этих людей пленку и верни их на базу!”

Он улыбнулся. Конечно, лучше было бы пристрелить этих шпионов на месте, но в конце концов, раньше или позже, какая разница. Все равно эти люди – преступники, проникшие в расположение их части и занимавшиеся диверсионной деятельностью. По закону враг должен быть уничтожен. Таковы правила войны. А он воюет по этим правилам. Наверное, поэтому его взвод все еще жив. Да, полковник Перри прав. Этих людей – военнопленных – нужно доставить на базу и допросить. Остальное потом Но сперва… Он получил приказ. Пленку, нужно забрать у них пленку.

Джи-эр'13 сделал шаг вперед и, протянув к Ронни руку, коротко приказал:

– Пленку!

Девушка замялась, оглядываясь на перевернутый "додж".

– А, ребята, я, честное слово, не знаю… Ему нужны не разговоры, а пленка!

Поэтому, не дослушав объяснений, унисол жестко повторил:

– ПЛЕНКУ!

– Да, ну, господи, она где-то в машине… – Ронни заметно побледнела, но кроме этого ей удалось ничем не проявить свой испуг.

Джи-эр'13 на мгновение застыл. Четкие, быстрые, как молния, мысли закрутились в его голове.

Приказ не выполняется. Возможные варианты: психологическое и физическое воздействие. Условие: физическое воздействие невозможно в связи с информационной ценностью военнопленной. Вывод: применить один из способов психологической атаки.

А заодно мы проверим этого "лягушатника"!

Рука унисола метнулась к бедру, выхватывая из кобуры "пустынный орел".

Глаза девушки расширились от страха.

Джи-эр'44 замер. Вторая волна воспоминаний оказалась гораздо сильнее и глубже предыдущей. Белый, невыносимо яркий свет прожекторов поблек, сменившись тусклыми отблесками желто-оранжевого огня.

Со стороны деревни потянуло дымом. Серую едкую пелену прибивало дождем к земле. Клубясь рваными клочьями, дым лез в нос, в глаза, обволакивал тело. Он пах непонятными смолами, травами и порохом.

Человек у костра повернулся, сжимая в заскорузлых от крови пальцах гирлянду из человеческих ушей.

Тусклая улыбка блуждала на его губах, а в глазах плясали дьявольские огоньки. Огоньки безумия.

Транзистор продолжал выплескивать звуки музыки, перемешивая ее с шумом дождя, свистом мин и грохотом разрывов.

В его ушах все еще стоял крик Беккета, рядового из их взвода…

– ЧТО СЛУЧИЛОСЬ? УСПОКОЙСЯ, УСПОКОЙСЯ!!! ЧТО СЛУЧИЛОСЬ! ПОСМОТРИ НА МЕНЯ! УСПОКОЙСЯ!

– ОНИ ВСЕ УМЕРЛИ, МАТЬ ИХ!!! ВСЕ УМЕРЛИ!!! ВСЕ УЖЕ УБИТЫ!!! СЕРЖАНТ СПЯТИЛ И ПЕРЕСТРЕЛЯЛ ВСЕХ! ПУСТИ МЕНЯ!!! ПУСТИ МЕНЯ!!! – БЕККЕТ РВАНУЛСЯ КУДА-ТО В СТОРОНУ. А ЧЕРЕЗ СЕКУНДУ ЕГО ПОГЛОТИЛА ЯРКАЯ ВСПЫШКА ВЗРЫВА.

– СЕРЖАНТ СПЯТИЛ И ПЕРЕСТРЕЛЯЛ ВСЕХ!!!

Парочка у костра тихо поскуливала, съеживалась в комок. Худенькие тела казались совершенно беззащитными. Вернее, они БЫЛИ беззащитными.

– Сержант, что здесь произошло? – спросил он, настороженно поглядывая на безумное, покрытое пятнами гари и крови, лицо.

Глаза сержанта смотрели пристально, враждебно. Прежде чем ответить, он встал и неспеша надел кровоточащую гирлянду себе на шею. Довольно глядя на страшное ожерелье, сержант ухмыльнулся.

– Они не слушали меня.

Голос у него оказался на удивление тихим, лишенным эмоций. Равнодушным и тусклым.

Он понял: одно неосторожное слово, жест, взгляд, и сержант сорвется, свихнется окончательно. Тогда погибнут мирные жители, и он скорее всего тоже.

– Но ведь в деревне никого не было, сержант! – его голос, спокойный и мягкий, подействовал на сумасшедшего успокаивающе. – Никакого противника. Эти люди невиновны.

Он видел, что сержант немного расслабился, и обрадовался этому.

“Кольт-коммондер" уставился в землю.

– Да все они – предатели, мать их, – как-то вяло произнес сумасшедший. – Отвернешься, а они тебя ножом в спину. Предатели. Дерьмо, мать их. Чертовы руки.

Сержант снова окаменел. Рука с "кольтом" дернулась и пошла вверх.

Желваки заиграли под кожей, туго обтягивающей широкие скулы.

– Сержант, – тихо окликнул он сумасшедшего, – мой срок вышел. Я хочу только одного – вернуться домой. Пошли, сержант. Пошли домой. Вместе. Домой.

Голова сумасшедшего дернулась. Глаза сузились, превратившись в еле заметные щелки. Злой голос ударил в лицо.

– Ты такой же, как и все остальные. Ты хочешь уйти отсюда! Бросить нас здесь!

– Но, сержант, то, что случилось…

– Оно УЖЕ случилось, – оборвал его сержант. – И ты никуда не уйдешь отсюда, потому что из этого ада НЕЛЬЗЯ уйти, понял? – голос его повышался, захлебываясь безумной яростью. Яростью, не находящей выхода, и от этого становящейся стократ опаснее и сильней. – Ты слышишь меня? Ты ведь тоже предатель, да? Ты ПРЕДАТЕЛЬ, мальчик? Ответь мне!

– Нет, – твердо ответил он.

– Ну тогда докажи это! – "кольт-коммондер" повернулся стволом к рыдающей паре. – Докажи это, "лягушатник"! Убей их! Убей этих предателей, мать твою! Это – приказ!!! Убей, деревенщина, докажи, что наш! Что ты не предатель, не такой же, как они! Давай!!! Убей Ви-Си!!![13]13
  Ви-Си – Вьет Конг.


[Закрыть] Он сделал шаг назад. Пистолет поплыл в его сторону, рукоять с темными пластиковыми «щечками» была повернута к нему так, что можно было разглядеть эмблему – круг, в котором вздыбился мустанг, сжимающий два копья. Одно в зубах, второе в передних ногах.

Руки сержанта тряслись, и мустанг казался живым. Мечущимся, бьющим копытами в тщетной попытке вырваться за пределы этого заколдованного кольца.

– УБЕЙ ИХ, МАТЬ ТВОЮ!!! ЭТО – ПРИКАЗ!!!

Сержант резко развернулся на каблуках и, приставив "кольт" к голове парня, спустил курок.

ХОНГ! – выстрел прозвучал удивительно тихо, словно детская хлопушка. Гильза, играя отсветом пламени на металлической "рубашке", полетела в сторону.

Голова вьетнамца лопнула, как переспевший гнилой арбуз, и кровавое месиво забрызгало траву, повиснув на ней бурыми, парящими каплями. Девушка завизжала, зажав лицо маленькими ладошками. Глаза ее побелели, став выцветшими, словно их опалило калифорнийское солнце.

Парня отбросило выстрелом назад. Его правая рука неестественно вывернулась, скрюченные пальцы вцепились в грязь, и он начал сучить ногами, стараясь зарыться лопнувшей головой в холодную коричневую жижу.

На губах сержанта играла диковатая улыбка. Она была похожа на бритвенный разрез, располосовавший безумное лицо от уха до уха. На лбу, правой щеке и волосах сумасшедшего повисли темно-красные сгустки.

И тогда… Это случилось само собой. Отточенная, доведенная до совершенства фантастической полугодичной муштрой Форт-Брагга[14]14
  Форт-Брагг –военная база, центр по подготовке «зеленых беретов».


[Закрыть] машина убийства заработала на благо человека.

Он и сам не успел осознать, КАК это получилось, слишком быстры были автоматические движения, загнанные, подобно острой занозе, глубоко в мозг, жилы, мускулы, нервы солдата.

ТАО! – каучуковый мысок "джамп-бутсы", словно таран, ударил по правой, сжимающей пистолет, кисти сержанта.

“Кольт-коммондер" взлетел в воздух, переворачиваясь, крутясь, как тусклый металлический бумеранг.

ХООООУ! – приклад АР-15 пошел по короткой дуге снизу вверх, сминая челюсть сумасшедшего, отбрасывая его тело назад, к костру.

Сержант тоже знал эти приемы, но растерялся. Голова его мотнулась в сторону, разбрасывая вокруг радужный фонтан дождя и темный – крови из разбитого саднящего рта. Ноги подогнулись, и ему пришлось сделать несколько шагов, чтобы удержать равновесие и не повалиться в низкое веселое желто-оранжевое пламя.

Из горла сумасшедшего вырвался страшный полукрик-полухрип. Сержант остановился и очумело затряс головой.

Он понимал, что эта заминка дает всего несколько секунд. Именно столько потребуется сержанту на то, чтобы прийти в себя.

Его пальцы сомкнулись на тоненькой руке вьетнамки, таща ее вверх, словно барахтающегося в ледяной воде утопающего, ставя на ноги, толкая вперед, в темноту густых спасительных зарослей.

– ВСТАВАЙ! ВСТАВАЙ!!!

Он слышал крик и никак не мог сообразить, КТО же это кричит, орет, воет, пока, наконец, не понял, что крик издают ЕГО СОБСТВЕННЫЕ губы. Где-то за спиной раздался оглушительный взрыв, что-то затрещало. Подошва бутсы поехала, и солдата швырнуло в жидкую грязь. Оглянувшись через плечо, он увидел, как огромная высокая пальма, переломившись пополам, рухнула вниз, в двух шагах от костра и стоящего сержанта. Сумасшедший не обратил на нее никакого внимания. Он медленно поднял голову и уставился слепыми глазами на распластанного в жиже солдата и стоящую на прогалине девушку.

Солдат замер. Взгляд сержанта был ужасен. В нем не осталось ни капли разума, ничего, что связывало бы его с реальной жизнью. В нем плескалось злобное торжество человека, готовящегося к жестокой расправе. Улыбка, как прилипшая, сидела на его лице. Мертвый оскал скелета.

– БЕГИ! – заорал солдат вросшей в землю от охватившего ее ужаса вьетнамке. – БЕГИ!!! БЕГИИИИИИ!!!!

Она не знала языка, но тон, которым он выкрикнул это, понял бы любой человек в мире. Так кричат подвергающемуся смертельной опасности.

– БЕГИИИИИИИИИИИИИШ!

Руки его разъехались в скользкой жиже, и он рухнул лицом в вязкую жирную кашу. Влага, просочившаяся между зубами, хлынула в рот, и ему пришлось вытолкнуть ее языком. Краем глаза он увидел, как девушка бросилась бежать.

Солдат приподнялся на локтях, глядя ей в спину.

А секундой позже в воздухе возник черный шарик ручной гранаты. Пока он летел по наклонной вверх, быстро настигая вьетнамку. Вот граната достигла апогея и понеслась вниз по большой невидимой горке. Она упала в трех метрах перед девушкой и взорвалась как раз в ту секунду, когда нога ее наступила на черный металлический шар. В воздух взметнулся длинный фонтан рыжего пламени, дыма и грязи. А когда он опал вниз горячим дождем, на прогалине осталась лишь воронка и клок розовой рубашки, секунду назад бывшей на девушке.