Текст книги "Привидение"

АРЧ СТРЕНТОН
ПРИВИДЕНИЕ

Глава 1

Нью-Йорк. Кто не знает этого города? И, хотя некоторые говорят, что «яблоко» с червоточиной, в основном, все жители любят свой город. И правда, разве он не красив? Не элегантен? Не чуден, когда утреннее солнце только начинает заползать в великие каменные каньоны улиц? Кто не восхитится им, глядя со стороны океана на то, как наползают друг на друга дома, становясь все выше и стройней? Кто не прищелкнет довольно языком, любуясь башнями торгового центра или Эмпайр Стейт Билдинг? А Статуя свободы? Великое, вздымающееся из волн, божество миллионов американцев. А Манхеттен? Вечерний, пылающий пожаром рекламных огней Ман хеттен. Разве не начинает учащенно биться сердце тысяч и тысяч туристов, глядящих на это чудо сквозь вечерние сумерки? А Бродвей? Может ли не восхищать Бродвей – сердцевина Яблока – разрезающий его с севера на юг? Разве не раскрывают глаза туристы, глядя на могучего полицейского – символ спокойствия и безопасности?

Одним словом, Нью-Йорк – город Свободы и Равных возможностей.

В этом Нью-Йорке, чистом и аккуратном, жили двое подростков – юноша и девушка. Сэм Вит и Молли Дженсен. Их родители дружили семьями, часто ходили в гости, вместе ездили на пикники, а иногда и в отпуск. Словом, дружили. Неудивительно, что Сэм и Молли, росшие вместе, относились друг к другу, если не как брат с сестрой, то очень близко к тому. Дети довольно обеспеченных родителей, когда подошел срок, они поступили учиться в одну школу, а дальше даже в один колледж. Со временем они так привыкли один к другому, что, расстававшись, пусть даже и ненадолго, оба ощущали странный дискомфорт. Нельзя сказать, что Сэм не увлекался девчонками или что за Молли не ухлестывали мальчишки. Разумеется, без этого не обходилось, но тем не менее, вдвоем им было гораздо уютнее даже в знакомой компании. Они ходили в кино, на вечеринки и танцы. И радовались тому, что впереди еще длинная, полная возможностей жизнь.

В том же Нью-Йорке, только грязном и душном, на окраине жил еще один юноша. Он был сыном эмигранта-немца, и его немногие знакомые относились к нему как к человеку, который чуть-чуть ниже их по происхождению. Его отец жил особняком. Он не любил гостей, никогда никого не приглашал к себе, да и сам ни к кому не ходил. Он прекрасно осознавал, что ему уже ничего не добиться в этой «стране равных возможностей». Но, тем не менее, он упорно откладывал медяки, считая, что деньги -главное, чего может достичь человек в этой стране. «Были бы „бабки“, а возможности всегда найдутся, – учил он сына. – За деньги здесь можно купить все. Помни об этом, малыш». Он очень любил Карла.

Зато его не любили на улице. Часто, застав Карла одного, подростки безжалостно лупили его. Нельзя сказать, что Карл был беззащитным. Трепка, как правило, заканчивалась «потерями» с обеих сторон. Так он на практике постигал смысл отцовских слов: «Главное, сын, деньги и хватка». Он часто выбирался в центр Нью-Йорка, наблюдая за текущей там, совсем не такой, как у него, жизнью. Яркой, веселой и беззаботной. И ему очень хотелось стать похожим на людей, гуляющих по улицам. Подняться до них. Бросить свою жизнь в грязном закутке и выбраться «наверх». Но… для этого были нужны деньги. Уже затемно он возвращался домой, получал очередную трепку на улице от компании подростков и шел спать. Изредка ему доводилось ходить в кино. Карл очень любил фильмы о гангстерах и бан кирах. И у тех, и у других были деньги и власть. Одним эту Власть давали деньги, другим – сила, выражающаяся в кулаках или в массивном «кольте» 45-го калибра. Но, когда он однажды заикнулся, как здорово быть гангстером, отец пришел в жуткую ярость и так всыпал ему, что Карл неделю не мог сидеть, чем вызвал новый град насмешек и тумаков со стороны приятелей по улице.

С этого момента Карл понял, что лучше всего на свете деньги. И лишь один человек был ему достаточно близок. Это паренек с английским именем Вилли и испанской фамилией Лопес, живший в трех кварталах от Брюннеров. Этого Вилли Лопеса боялись все ребята, даже когда были стаей, хотя за глаза называли «полукровкой». Мать его была американкой, отец -испанец. В отличие от Карла, Вилли уважал и деньги, и кольт. Он верил, что вырастет, имея и то, и другое. Проще говоря, будет известнейшим бандитом Америки. Однако все деньги, попадавшие к нему, он быстро спускал, покупая выпивку и сигареты. Карл же свои деньги не тратил. Он их копил. Как и отец. Когда они подросли, Карл пошел в школу, а Вилли остался на улице. Он презирал школу и постоянно повторял: «Для того чтобы держать в руках пистолет, посещать школу необязательно». Позже Брюннер-старший на свои сбережения отдал сына в колледж. И Карл начал свой «путь наверх». Он понимал отца, который хотел, чтобы сын вырос умным человеком, имеющим деньги, славу и власть, и сам хотел того же. Для Карла, решившего стать банкиром и добраться до самого «верха», деньги стали самой главной и самой желанной вещью в жизни. И поэтому он учился как проклятый, день и ночь, стиснув зубы, умудряясь при этом еще и работать. Он твердо решил выбиться в люди, взлететь на гребне волны.

Стена дрогнула от мощных ударов, поддаваясь. Три молота разом опустились на ее старую, подточенную временем шершавую поверхность. И, лопнув, как яичная скорлупа, она поддалась, уступая натиску людей. Огром ная и тяжелая, стена рухнула на осколки кафельной плитки, возмущенно фыркнув облаком штукатурки в лицо победившим ее людям. Оборванные мощным рывком шланги душа повисли, раскачиваясь в воздухе, как мертвые змеиные тела. В прохладном полумраке крутилось облако серой пыли, оседая на пол и покрывая обломки благородной сединой времени. Три человека ступили на поверженную ими поверхность стены, оглядывая «отвоеванное» пространство.

Один из них сдернул с лица марлевую противопылевую повязку и восторженно обернулся к спутникам.

– Здорово. Просто изумительно! И за этой стеной, – он кивнул на следующий монолит, возвышающийся перед ними, – еще футов семь или восемь!

Его товарищи тоже сняли маски. Все трое были молоды. Двадцать семь – двадцать восемь, не больше. Тот, что говорил первым, стройный, худощавый. Вьющиеся волосы над тонким умным лицом. Острый, пронизывающий взгляд под узкими, плавно изогнутыми бровями. Веса в нем было около 80 килограммов, что при росте 180 создавало ощущение крепкого, хотя и очень изящного человека. Звали его Карл Брюннер.

Второй парень примерно того же роста, хотя гораздо шире в плечах и явно тяжелее килограмм на 10-15. Широкие скулы и жесткие губы создавали впечатление твердого упрямого характера. Но, в отличие от Карла, у него были теплые карие глаза. В мускулистых руках он все еще сжимал кувалду. Это был Сэм Вит.

Третьей была девушка. Кое-кто мог бы сказать, что она слишком широка в плечах для женщины. И это, действительно, было так, но при ее спортивном сложении плечи не портили фигуры, а наоборот, придавали ей какое-то своеобразное очарование. Девушку звали Молли Дженсен. И она была красива довольно редкой неброской красотой. У нее было типичное американское лицо. Чуть широковатые скулы, в меру полные губы, темные большие глаза. Короткие каштановые волосы обрамляли лицо, и Молли часто закидывала их назад маленькой крепкой ладошкой.

– Восемь лет запустения. – Глубоким сильным голосом задумчиво сказал Сэм. – Пыли сколько…

– А сколько свободного места… – Мечтательно обронила Молли. И тут же деловито добавила: – Мы сделаем лестницу на второй этаж.

– Это еще зачем? – Живо поинтересовался Карл. -А ни за чем. Просто так. – Улыбнулась ему Молли. – Просто так. Будет свободное место.

Она подошла к оставшейся стене. Та, словно решив стойко встретить свой последний час, высилась на их пути неприступным бастионом. Сэм и Карл подошли к Молли и встали с двух сторон, взяв молоты наизготовку, ожидая команды. И не было преграды, которую они не могли бы сокрушить. Вместе.

– Раз! – глухо из-за натянутой на лицо марлевой повязки прозвучала команда Молли. Три железных «кулака» одновременно ударили в стену. Она содрогнулась, осыпав людей «шрапнелью» штукатурки.

– Два! – Гулкий удар прокатился по перекрытиям и замер вдали Затухающим эхом.

– Три! – Стена покрылась сетью мелких трещин не в силах противостоять напору железа.

– И четыре! – Три кувалды с грохотом вонзили свои «жала» в треснувший монолит стены. Огромный кусок вывалился внутрь, подняв новое облако пыли и штукатурки. Стена сопротивлялась гибели, как живое существо.

– И пять!!! – Люди подняли молоты. Металлические болванки, со свистом рассекая пыльный воздух, описывали темную дугу и… стена с грохотом осела и повалилась, стремясь и после разрушения создать преграду, мешающую людям. Обломки образовали завал примерно в метр высотой. Он оскалился на людей кусками досок, острыми краями штукатурки. Но что значила эта пустяковая преграда на их пути. Ведь перед ними весь мир и счастливая жизнь. Они без труда преодолели завал, осматривая открывшееся перед ними пространство. По крайней мере, еще 15 футов.

– Потрясающе! – Снова не удержался от восторгов Карл. -Какие размеры! Красота!!

– Просто невероятно! – Вторила ему Молли. Она уже видела будущую квартиру. Большую, чистую и уютную. ИХ с Сэмом квартиру.

– Это просто невероятно, ребята! – Повторила она, счастливо улыбаясь и поворачиваясь к Карлу и Сэму.

– Точно. – Расплылся в ответ Сэм. – Я бы содрал за эту квартиру в два раза дороже.

Он пошел по засыпанному обломками полу, осматривая деловым взглядом квартиру.

– О! – Сэм наклонился и поднял что-то из-под ног. Карл и Молли подошли поближе, посмотреть, что же он там увидел такого, что вызвало столько удивления. Сэм держал на ладони… обычную стеклянную банку. Но интерес вызвала не она, а то, что лежало внутри. Сэм аккуратно отвинтил крышку, вытряхнул предмет на ладонь и, потерев между пальцами, протянул друзьям.

– Смотрите. Монета в один пенс. 1898 год. – Он вдруг широко улыбнулся, сверкнув двумя рядами ровных белых зубов. -Хороший знак.

– Ты мой самый хороший знак. – Сказала Молли и, обняв Сэма за шею, крепко его поцеловала.

Карл с серьезным видом наблюдал за ними и думал о том, как же он их ненавидит. Еще с детства он безумно завидовал всем, кто был «выше» его по положению. Завидовал и ненавидел. Одних за то, что у них есть власть, других – за то, что у них есть деньги. Третьих – за то, что живут лучше, чем он. Женщин – за то, что они выходят замуж за деньги и прекрасно себя при этом чувствуют, добиваясь сразу всего – и денег, и власти, и уважения. Мужчин – за то, что они берут в жены этих женщин, отдавая им свое богатство. Он видел мир таким, и никто не убедил бы его, в обратном. Для него иначе и быть не могло. Позже он повзрослел, но все так же ненавидел и завидовал. В колледже, как и в школе, он был одним из лучших. Но почему-то никто не желал признать, что он – Карл – выше остальных, умнее и значительнее. В университете он уступал только Сэму. Они подружились не потому, что Карлу была нужна дружба, а потому, что он чувствовал – этого парня надо держаться, он поможет Карлу добиться своего. Так и вышло. Это ведь именно он – Сэм – замолвил за него слово при поступлении на работу в Международный банк компании «Юнион бизнес». Но, тем не менее, Сэм всегда оставался выше, чем он. Карл быстрее работал на компьютере, и, вообще, лучше разбирался в банковском деле, но, когда открылась вакансия начальника службы межбанковских счетов, ее занял именно Сэм. И за это Карл ненавидел его. И за Молли. Когда Сэм познакомил Карла с ней, тот сразу понял, что это именно та девушка, которую он искал. Из них бы получилась отличная пара. Она училась в их университете на факультете искусств. Карл влюбился сразу и безоглядно. А Молли относилась к нему как к другу и никаких других чувств не питала, хотя и ценила, что он приятен в общении, дружелюбен и обаятелен. Но у нее был Сэм! И Карл стал ненавидеть их обоих. Страшно. До боли в сердце. Как он ненавидел! Если бы у него были деньги, много денег, то он наверняка попытался бы увести Молли у Сэма, но… он был ниже их. Ему не было места, кроме, может быть, дружеского уголка, в их доме. Но Карл твердо знал, что придет день, когда он «въедет на белом коне под Триумфальную арку». И это будет скоро.

Он САМ! добьется этого. Осталось чуть-чуть. И тогда посмотрим, как обернется дело. Они еще поймут, чего он стоит. Он докажет этим слюнтяям, на которых деньги свалились еще в колыбели, что он – Карл Брюннер _ хотел плевать на них с высокой башни. Этот парень будет сам искать его дружбы. И Молли посмотрит на все под другим углом.

Сэм и Молли с большой неохотой оторвались друг от друга, и Молли даже пожалела, что они не одни. Ей нравился Карл. С ним было хорошо, весело, но лучше бы его сейчас здесь не было.

Сэм не знал, о чем она думала. У него таких мыслей не было. Карл ведь был его ДРУГОМ! – Как здорово! – радостно улыбаясь сказал он.

Глава 2

Утро. Обычное деловое утро Уолл-стрит. Толпы клерков разного ранга спешат на службу в конторы, банки и прочие жизненно необходимые Уоллстрит заведения. Солнце только-только заглянуло в нутро этого каменного мешка. Шикарные лимузины соседствовали здесь со своими менее почтенными собратьями. Роскошь снисходительно оглядывала скромность. Большинство служащих добирались просто в подземке. Так поступал и Сэм. Они с Карлом встретились у стоянки служебных машин. Карл приезжал на новеньком темнокрасном «мустанге». Сэм с улыбкой наблюдал, как он парковал машину у тротуара. Карл никогда не ставил машину на общую стоянку. Отчасти из-за того, что ему удобнее парковаться так, чем корячиться на Стоянке, отчасти желая, чтобы все могли оценить его «мустанг», стоящий особняком. Карл подошел к поджидавшему его Сэму и первым протянул ему руку.

– Привет!

– Привет, Карл!

Они направились к зданию, в котором размещался банк.

– Как поживает Роз? – мимоходом спросил Карл. – Она переехала. Теперь живет на 3-й авеню. Мы вчера обедали у нее вместе с Гарри Аденом. – Гарри Алекс – управляющий банком -благоволил к Сэму. Он не скрывал, что ему симпатичен этот молодой, сильный и умный парень. Ален прочил Сэма на пост менеджера их филиала по связям с крупными корпорациями и присматривался к нему, давая иногда поручения, относящиеся к этой должности. – Я же говорил, что старые пенсы приносят удачу. – Улыбнулся Сэм. – Да, эти японцы заставили меня понервничать. – Не смеши меня. – Ответил Карл. «Этому парню явно везет. С людьми сходится легко, словно знает их сто лет».

– Да нет, серьезно. Я иногда не понимаю, врут они или нет: у них на лицах всегда одно и то же выражение – Оба засмеялись.

– Отличный у тебя костюмчик. – Заметил Карл, подходя к дверям банка.

– Спасибо Молли. – Похвастался Сэм. Ему было приятно, что Карл оценил костюм, который они с Молли целый час выбирали в магазине готового платья. Он хотел купить серый в полоску, но Молли настояла на этом.

– Я тоже хочу такой. – Вздохнул Карл. Сэм дружески ткнул его кулаком в бок. – Сначала выплати кредит за свой «мустанг». Они вошли в гулкое фойе здания. Служащие вливались в банк двумя плотными потоками. Эти потоки делились на реки, затем на ручейки, а уж те растекались по всему банку.

Возле лифта Карл с Сэмом задержались. Перед ними стояло несколько человек, подошедших раньше и сейчас терпеливо ожидающих, пока просторная кабина доставит своих пассажиров на нужные этажи и вернется за новой партией живого груза. Огоньки на табло добрались до первого этажа, и дверцы с шипением откатились в стороны, обнажая холодное пустое нутро лифта.

В кабине поднималось человек пятнадцать. Все они стояли довольно плотно. Задние безразлично разглядывали затылки стоящих впереди, ожидая своего этажа и тоскливо думая о том, что произойдет, если в этой машине, набитой людьми, вдруг что-нибудь откажет и она полетит вниз с высоты восьми… девяти… вот теперь уже десяти этажей.

Карл вдруг закашлялся, и Сэм, похлопав его по спине, неожиданно громко и участливо спросил:

– Как самочувствие? Что сказал врач? – Карл среагировал мгновенно, еще не поняв, что за шутку затеял Сэм. Он озабоченно ответил:

– А что они все говорят?.. Сказал, что это заразно.

– О-о-о… – протянул Сэм.

– Сказал еще, что на работу мне лучше не выходить.

– Даже так? – Как бы поражаясь переспросил Сэм и тут же добавил: – А что он думает про сыпь?

– Сыпь? – Изумился Карл, но быстро нашелся. – Сыпь тоже заразная. Да. Распространяется мгновенно. От простого прикосновения. Да. – Он снова закашлялся. Заметив, как подались от него попутчики, Карл нагнулся и, словно невзначай, схватил стоящего впереди мужчину за плечо. Тот с выражением ужаса на лице посторонился, пытаясь стряхнуть с плеча ладонь.

– Простите. – Пробормотал Карл, убирая руку и кашляя еще громче.

– Что, – с сочувствием поинтересовался Сэм, – опять в постели заразился?

– Да. Да. Как всегда. – Вздохнул Карл. Он уже видел, что Сэм с трудом сдерживается, чтобы не расплыться.

Лифт замер. И пассажиры, торопясь, стали выбираться из него, явно избегая смотреть на разносчика заразы, словно один взгляд мог подарить им неведомую ужасную болезнь, а заодно, стараясь и не касаться его. Сэм с Карлом вышли из лифта, довольно улыбаясь.

– Я надеюсь, ты не серьезно? – Спросил Сэм.

– Нет, конечно. – Улыбнулся Карл.

В отделе стояла утренняя суета. Клерки считывали с компьютеров сводки с бирж, проценты по кредитам, проверяли счета, отправляли деньги в далекие города и страны и получали их из не менее далеких городов и стран. Ктото носился с бумагами, отдавая какие-то распоряжения, кто-то пил кофе, одновременно отстукивая что-то на клавиатуре. Обычная суета обычного дня. Увидев входящих, девушка-секретарь поднялась из-за стола и пошла в их сторону.

– Привет, Сэм.

– Привет, Сюзен, хорошо выглядишь. – Сэм улыбнулся.

– О, да-да-да-да-да… – весело произнесла Сюзен, но было видно, что слова Сэма ей приятны.

И это вызвало новый укол зависти в сердце Карла. Ему так не улыбались.

– Доброе утро, Сэм. – Поздоровался один из клерков, проходящий мимо.

– Доброе утро. – Улыбнулся ему Сэм. Он повернулся к Сюзен и добавил:

– Слушай, когда придут клиенты, позвони мне, хорошо?

– Они уже здесь. – Сообщила девушка. Карл направился к своему рабочему столу, кивнув Сэму. Тот легко улыбнулся в ответ, как бы говоря: «Извини, старина, дела», – чем вызвал у Карла новый приступ раздражения. Сэм проводил его взглядом и снова повернулся к Сюзен, которая все еще стояла перед ним, ожидая указаний.

– Они слишком рано. – Сказал он. – Ну, ладно. Он направился к своему кабинету, на ходу вынимая записную книжечку, которую постоянно носил с собой. Сэм расставался с ней, только когда ложился спать. Такая любовь объяснялась просто – в этой маленькой невзрачной записной книжечке содержались коды-пароли наиболее крупных счетов банка. Иметь эти коды значило иметь доступ к деньгам самых состоятельных и уважаемых клиентов, перекидывать их со счета на счет, замораживать счета или вовсе закрывать их. Открыв эту книжицу любой человек, имеющий компьютер и обладающий элементарной сообразительностью, смог бы снять со счетов столько денег, что хватило бы обеспечить беззаботную жизнь небольшой стране, вроде Мо нако.

– Еще вот что. – Произнесла за спиной Сюзен.

– Да? – Тут же отозвался он.

– Энди Джонс просил перевести 902 тысячи долларов на его счет в Олбани к десяти утра.

– К десяти утра? – Поразился Сэм, глядя на часы. Было без пятнадцати десять. – Да. «Абсолютно нереально». – Решил он. – «Да еще эти посетители пришли на полчаса раньше, чем обещали. Но нельзя же держать директоров солидной корпорации в ожидании».

Он схватил со стола нужные бумаги и направился к Карлу, который, сидя за компьютером, проверял открытые вчера счета.

– Карл. – Тот оторвался от экрана и, подняв голову, с удивлением уставился на Сэма.

– Что, пожар в банке? Чего это ты такой взвинченный?

– Слушай, – начал Сэм, – Энди Джонсу нужно 902 тысячи в Олбани к десяти утра. Ты можешь сейчас заняться этим?

– Конечно. – Карл кивнул утвердительно, всем своим видом показывая, что для Сэма он-и в огонь и в воду, только скажи. Ведь они же ДРУЗЬЯ. Разве может быть иначе. – Только вот я кода его не знаю. – Закончил он.

Сэм молча выудил из бумажника свою записную книжечку и, открыв на нужной странице, повернул к Карлу, давая прочесть код.

– Смотри, осторожно. Ничего не перепутай. – Добавил он.

Перепутать в коде хотя бы одну цифру значило остановить работу целого отдела. Система безопасности мгновенно блокировала работу компьютеров, прекращая все финансовые операции, и открыть ее можно было только в присутствии директоров банка и только специальной, известной лишь им троим командой. Эта система была установлена после попытки снять деньги с нескольких счетов одним из клерков. И хотя он уверял, что это ошибка, все равно его через несколько минут вышвырнули на улицу.

Теперь каждый сотрудник знал коды только своих клиентов и, соответственно, операции по переброске денег со счета на счет мог осуществлять только с ними. Это сводило возможность махинации практически к нулю.

И самые крупные клиенты были сосредоточены в руках Сэма Вита. Все их деньги, сила и благополучие содержались, в маленькой записной книжечке, которую Сэм сейчас аккуратно закрыл и спрятал обратно в бумажник.

Карл внимательно наблюдал, как эта Хранительница Тайн исчезает в глубоком внутреннем кармане отличного, дорогого темно-синего костюма. Эта книжица вмещала в себя все, о чем мог мечтать Карл. Деньги, богатство, власть, славу.

В ней были дом, виллы, собственное дело, яхты, самое дорогое шампанское и самые лучшие женщины, лучшие номера в лучших отелях мира. Да мало ли что еще было в этой маленькой пятидесятистраничной записной книжке Сэма Вита. Но, как ни соблазняли эти мысли, Карл не подал вида, он только сказал:

– Не волнуйся, Сэм. Сейчас все будет готово. – И улыбнулся еще шире. Обаятельно и чисто, как научился это делать с детства, очаровывая учителей и знакомых в школе, преподавателей и сокурсников в колледже. Именно эта улыбка когда-то понравилась Сэму Биту – студенту второго курса университета. Он и сейчас не смог не улыбнуться в ответ.

– Отлично, Карл. Спасибо тебе. – Сэм был абсолютно уверен в том, что лучшего друга, чем Карл, у него нет. И все это началось с самой простой вещи на свете – с улыбки.

Он направился к дверям, готовясь к встрече с могущественнейшими клиентами, в полной уверенности, что все будет отлично. Он доверял Карлу как самому себе.

А Карл, оставшись один, снял трубку со стоявшего на столе телефонного аппарата и набрал номер. Человек знающий тут же определил бы, что Карл звонит, куда-то в район Гринвич-Виллидж и поинтересовался бы: зачем молодому преуспевающему бизнесмену понадобилось звонить в такую дыру. Но никто не обратил на это внимания. Мало ли, куда может звонить клерк, не правда ли?

На другом конце провода мужчина с приятным мягким голосом снял трубку и сказал:

– Алло?

– Алло, Эдди? – Волнуясь выдавил из себя Карл. – Это Карл Брюннер.

Мужчину звали не Эдди. Его вполне могли бы звать Джон, или Брюс, или еще как-нибудь. Это не играло никакой роли. Важно было, не кому звонят, а КТО звонит. Звонка Карла явно ждали, и поэтому голос человека на том конце провода оживился.

– Привет, Карл. Что новенького? – У меня все готово. Что нужно сделать?.. Человека, беседующего с Карлом, звали Джереми Стоун, и он был подручным Боба Бастера – главы одной из самых сильных Нью-Йоркских семей. В этой среде его знали под кличкой Джереми-"Банкир".