Текст книги "Апостол. Русский перевод и комментарии архимандрита Ианнуария (Ивлиева)"

Дар не по заслугам
В Неделю 4-ю по Пятидесятнице

Братия, ¹⁸ свободные от рабства греху, вы стали рабами правды. – ¹⁹ Я говорю образно, учитывая вашу человеческую немощь. – Как некогда вы отдали ваши телесные члены в рабство нечистоте и беззаконию – для беззакония, так ныне отдайте ваши члены в рабство правде – для освящения. ²⁰ Когда вы были рабами греха, вы были свободны от правды. ²¹ Какой же плод вы тогда получали? Такие дела, которых вы ныне стыдитесь, ибо в конце их – смерть! ²² Ныне же, свободные от греха и ставшие рабами Бога, вы получаете такой плод, который дает вам освящение, а в конце – вечную жизнь. ²³ Ибо жалованье греха – смерть, а дар Бога – вечная жизнь во Христе Иисусе, Господе нашем.

Рим 6:18–23

Господь Иисус Христос излагал Свое новое учение притчами, то есть образными примерами, взятыми из обыденной жизни. Так и апостол Павел, будучи опытным душепопечителем, зная о человеческой «немощи», излагает свое Евангелие, прибегая к иносказаниям.

Сегодняшнее чтение из Послания к Римлянам предлагает нам размышление о двух образах жизни: о жизни, пожинающей плоды греха, и о жизни, вкушающей плоды правды Божией. Первая – жизнь под ветхим Законом, вторая – жизнь под благодатью. Крещеные во Христа, «мы не под Законом, но под благодатью» (Рим 6:14–15). В Таинстве Святого Крещения верующие во Христа переходят границу между ветхой и новой жизнью. Из ветхого мира они вступают в область Нового Творения. И если христианин желает удержаться в этом новом бытии, он должен постоянно оправдывать и подтверждать его соответствующей жизненной практикой.

Ни в какой другой книге Нового Завета так подробно не говорится о смысле крещения, как в Послании к Римлянам. Мы – крещеные. Мы крестим наших детей. Поэтому для нас так важно знать, какое место крещение занимает в нашей жизни. Апостол Павел пишет о том, что оно означает наш внутренний переворот, и настолько радикальный, что мы можем сравнить его только со смертью. «Все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились» (6:3). Из этой смерти во Христе возникает новая жизнь: «Если мы умерли со Христом, то веруем, что и жить будем с Ним» (6:8). И в новой жизни не будет, не должно быть места теням прошлого, таким делам, о которых и вспоминать-то, как пишет апостол, стыдно и страшно. Новая жизнь возникает не потому, что это я сам оказался способен сделать как бы не бывшей свою собственную биографию, забыть ее, отречься от нее, но потому, что есть мой Создатель, Который в Сыне Своем подарил мне новое начало, причем так безусловно, что апостол Павел может сказать: моя ветхая жизнь закончилась, «умерла» в очах Божиих. Именно такой смысл предполагает крещение.

Но такова ли наша жизнь после крещения? Будем реалистами. Крещение в наши дни принимают очень многие, не имея ни малейшего представления о его смысле и значении. Оно чаще всего (к сожалению, это так!) воспринимается как некая гарантия смутно понимаемого благополучия в земной жизни. Люди проходят крещение, отнюдь не собираясь расставаться с ветхой жизнью и уж тем более не собираясь «умирать» для нее. Крещение и последующее за ним членство в Церкви (а часто никакого реального членства в Церкви и не происходит) в лучшем случае воспринимается как неиссякаемый источник благодати. Это так и есть! Но благодать Божия становится действенной только в реализуемой вере. Вера же реализуется в святой и праведной жизни. Иначе весь наш религиозный язык, церковные ритуалы и жесты лишаются своего смысла, и само Евангелие теряет свою спасительную силу. Вспомним самое начало Послания к Римлянам, торжественно провозглашающее: Евангелие Христово «есть сила Божия ко спасению всякому верующему» (1:16). В прочитанном сегодня отрывке апостол Павел пишет именно об этой опасности легкомысленного отношения к Евангелию и крещению, когда оно понимается как источник «дешевой благодати», за которую не надо платить своей привычной земной жизнью.

Именно об этом апостол Павел говорит, используя также другую метафору, своего рода притчу, заимствованную из житейского опыта античного человека, а именно из института рабства, с которым был знаком всякий житель Римской империи: «Неужели вы не знаете, что, кому вы отдаете себя в рабы для послушания, того вы и рабы, кому повинуетесь?» (6:16). Апостол принципиально считает, что человек всегда находится под властью тех или иных сил, и потому абсолютная автономия человека есть иллюзия. Он рассматривает крещение не как переход от состояния рабства к состоянию полной раскованности и произвола, но как смену господ, переход от одного господина к другому. В Римском мире раб по той или иной причине мог менять своего господина. Чаще всего это был результат продажи раба, изредка – добровольная смена господина. Но в любом случае раб, сменивший господина, подвергался обряду крещения «во имя» его нового хозяина. Раба погружали в воду, произносили над ним формулу перехода под власть нового господина и нарекали его новым именем. С этого момента раб не имел права служить кому бы то ни было, кроме господина, который его купил (или выкупил), и не имел права откликаться на свое прежнее имя. Крещение означало переход к совсем другой жизни под властью другого господина.

Но если уж раб определился и теперь принадлежал тому или иному господину (так у апостола Павла), то он был обязан безусловно подчиняться. Только сравнение это не совсем корректно. И это признает апостол, оттого и пишет, что он использует сравнение с рабством условно, метафорически. Ведь если рабство греху действительно держит человека в несвободе, то «рабство» правде Божией, напротив, переносит человека в область свободы. Но ради «немощи» своей аудитории апостол Павел считает практически полезной наглядную яркость своего сравнения. Так его читатели и слушатели имеют возможность сравнить «доход», «прибыль», или, как образно выражается апостол, «плод» ветхого и «плод» нового образа жизни. Если до крещения этот плод составляли «дела, каких ныне сами стыдитесь» (апостол Павел не хочет их даже называть), ибо они приносили смерть, то после крещения плод нового образа жизни – дела святые и праведные, которые принесут жизнь, и не просто жизнь, но жизнь вечную во Христе Иисусе, Господе нашем.

Святость и праведность жизни. Слова привычные. Мы употребляем их как синонимы. Наверное, это правильно. Но что они означали первоначально? «Святость, освящение» означает принадлежность Богу, извлеченность из мира, из мирского употребления. А «праведность», или «правда» христианина, означает стиль новой жизни, отвечающей Правде Божией, явленной в Иисусе Христе и открытой в Евангелии Креста и Воскресения. Праведность, или правда, – принципиальная черта святости, освященной, богоугодной жизни в Духе Святом! Апостол Павел всячески подчеркивает различие между прежней и новой жизнью. Прежняя жизнь характеризовалась «нечистотой и беззаконием». И это беззаконие приводило к новым беззакониям. В этом и суть рабства греху. Грех производит грех и смерть.

Совсем иная – новая жизнь, в «рабстве» Богу и Его правде. Эта жизнь ведет путем освящения к совершенной святости. Конечно, будучи реалистом, апостол Павел знает, что человек, отдающий себя Христу, не сразу становиться совершенным человеком: его жизнь будет постоянной борьбой. Поэтому не удивительно, что апостол использует в своих наставлениях метафору, заимствованную из воинского словаря: «жалование» и «дар». Жалование воин получал за свою верную службу (1 Кор 9:7). Дар он получал по милости императора по особым праздничным дням. Апостол Павел жалованию за службу греху (а это жалование есть смерть) противопоставляет щедрый подарок Божественной благодати во Христе Иисусе – жизнь вечную. Смерть – по заслугам ветхой жизни во грехе. Вечная жизнь – не по нашим заслугам, а по вере и великой милости Божией.

Ключевые слова
В Неделю 5-ю по Пятидесятнице

Братия, ¹ желание моего сердца – спасение Израиля, и о них моя молитва к Богу. ² Я свидетельствую: есть у них ревность в служении Богу, но нет у них истинного разумения. ³ Ибо, не признавая праведности от Бога и стремясь вместо нее поставить свою собственную праведность, они праведности от Бога не подчинились, ⁴ потому что Христос – конец Закона, и праведным теперь становится всякий верующий.

⁵ О праведности по Закону Моисей пишет так: «Человек, соблюдающий заповеди, тем самым будет жив». ⁶ А праведность по вере говорит так: «Не говори в сердце своем: Кто бы взошел на небо?» (это чтобы оттуда Христа низвести); ⁷ или: «Кто бы сошел в бездну?» (это чтобы из мертвых Христа возвести). ⁸ Но что же говорит она? «Близко к тебе это Слово: оно в устах твоих и в сердце твоем», – то есть Слово о вере, которое мы возвещаем. ⁹ И если ты будешь исповедовать устами своими, что Иисус – Господь, и будешь верить сердцем своим, что Бог воздвиг Его из мертвых, то будешь спасен, ¹⁰ ибо сердцем верят – к праведности, а устами исповедуют – к спасению.

Рим 10:1–10

Центральное слово прочитанного отрывка – «праведность» или «правда» в церковнославянском варианте. Собственно, это одно из ключевых слов библейского богословия вообще. Что же касается Послания к Римлянам, то в нем оно и в самом деле «ключевое», то есть тот ключ, который открывает дверь в самую острую проблему иудейской среды, из которой вышел апостол Павел. Речь идет о проблеме «правды (или праведности) Божией». Следует заметить, что слова «правда» и «праведность» – разные переводы одного и того же слова оригинального греческого текста. Просто контекст диктует переводчику, какой из этих двух переводов предпочтительнее употреблять в том или ином случае.

Если обратиться к библейским источникам понятия «правда», то смысл его лучше всего отражают такие слова, как «надежность» и «верность». Например, когда говорится о «правде Божией», то чаще всего имеется в виду надежность, верность Бога: на Бога можно положиться, Он верен Своему Слову, Своим обетованиям, Своему творению, верен и Своему народу, который Он «отделил Себе в удел из всех народов земли» (3 Цар 8:53). И вот это последнее, то есть верность Бога избранному народу, со временем стало подвергаться сомнению. В самом деле, проходят столетия, но участь Израиля остается прежней. Одни захватчики сменяются другими: вышедший из египетского рабства народ снова попадает из одного рабства в другое. Где же обетования Божии, данные Аврааму? Где правда Божия? Когда она из предмета веры и надежды станет реальностью?

И вот Послание к Римлянам начинается с великого утверждения апостола: ныне правда Божия стала реальностью, она открывается в Евангелии Иисуса Христа, в Его Слове о спасении всякого верующего: «Я не стыжусь благовествования Христова, – пишет апостол Павел, – потому что оно есть сила Божия ко спасению всякому верующему, во-первых, Иудею, потом и Эллину. Ибо в нем открывается правда Божия от веры в веру, как написано: праведный верою жив будет» (Рим 1:16–17). И все дальнейшее в Послании посвящено доказательству этого тезиса: именно вера в Иисуса Христа, «нас ради» умершего и «нашего ради спасения» Воскресшего, приносит всем людям праведность, которая «по вере», а не «по Закону», от Бога, а не от наc, как дар благодати, а не как плата за наши заслуги, чаще всего мнимые.

Спасение всем людям, утверждает апостол, – Иудеям и Эллинам! Но вот это «всем людям» вызывало сопротивление большинства иудеев, вызывало обиду и отторжение. Ибо в известном смысле приравнивало иудеев к язычникам! И это было соблазном для иудеев: они «преткнулись о камень преткновения» (Рим 9:32). Израиль отверг Иисуса Христа, не уверовал в своего Спасителя, что приносит апостолу Павлу великую печаль и непрестанное мучение его сердцу (Рим 9:2). Он размышляет о трудной судьбе своего народа и молится о его спасении. Этими словами о молитве за Израиль открывается прочитанный сегодня отрывок.

Апостол свидетельствует о глубоком уважении к религиозной «ревности» Израиля. Ведь и сам он до своего призвания и обращения был страстным «ревнителем отеческих преданий» (Гал 1:14). Однако уважение к религиозному усердию Израиля не препятствует ему со всей определенностью говорить о том, чтó ныне отличает иудеев от христиан. Отличает же иудеев отказ признать, что в Иисусе Христе действовал Сам Бог для спасения всех людей, что в Иисусе Бог даровал нам праведность. Поэтому ревность Израиля о Боге стала религиозным усердием «без разумения» (каким было и усердие самого апостола Павла перед его призванием, пока он был просто Савлом). «Без разумения», конечно, не означает без знания того, чтó израильтяне отвергают (ведь и Савл знал, чтó и кого он преследовал, иначе бы он и не преследовал!). Но их знание было ложным, оно вело не к признанию, не к послушанию истине, но к помрачению их сознания: «Бог дал им дух усыпления, глаза, которыми не видят, и уши, которыми не слышат, даже до сего дня» (Рим 11:8). Страстное усердие Израиля было направлено мимо истины и против истины. После откровения в Иисусе Христе, после Его Евангелия стало ясным, что стремление Израиля к праведности в рамках послушания Закону Моисея было тщетным стремлением утвердить перед Богом собственную праведность вместо принятия праведности от Бога, дарованной в Иисусе Христе. И здесь апостол высказывает свой основной тезис: «Они не подчинились праведности от Бога», потому что они чувствовали, интуитивно понимали, что «Христос – конец Закона». Вероятно, это чувствовал и Савл, когда он гнал Церковь. Признать Христа – значит пойти дальше и выше Закона, дальше и неизмеримо выше упования на свои законные заслуги, ибо концом и целью Закона является Христос, и праведным теперь становится всякий верующий не в свои заслуги, а в благодатный дар Божий в Иисусе Христе. Но иудеи выходить за пределы Закона не хотят! Они не желают с ним расставаться. Потому и не покоряются истине Евангелия.

Апостол Павел очень образно противопоставляет «Закон» и «праведность по вере». Если Моисей о «праведности по Закону» пишет, то новая «праведность по вере» говорит, как бы возвышая свой живой голос. Как тут не вспомнить противопоставление буквы и Духа: «…буква убивает, а Дух животворит» (2 Кор 3:6). Если Моисей пишет отстраненно, обращаясь к человеку в третьем лице: «…исполнивший его человек жив будет им» (Лев 18:5), то вера говорит «на ты», обращается к сердцу человека: «Не говори в сердце своем: Кто бы взошел на небо?» Если Моисей связывает обетование жизни с неким условием (жив будет только тот, кто будет соблюдать заповеди Закона), то праведность по вере дается без условий, она приходит к человеку сама, она близко. Апостол Павел при этом цитирует книгу Второзакония: «…весьма близко к тебе слово сие: оно в устах твоих и в сердце твоем, чтобы исполнять его» (Втор 30:14). Но ведь Второзаконие говорило о «слове заповеди Закона». На каком же основании апостол Павел относит эти слова ко Христу? Дело в том, что уже задолго до апостола Павла иудейские книжники в том «близком Слове» признавали Премудрость Божию, которую они отождествляли с Законом. Об этой Премудрости Божией написано: «Кто взошел на небо, и взял ее, и снес с облаков? Кто перешел моря и нашел ее? Нет никого, знающего путь ее, ни помышляющего о стезе ее. Но Знающий все знает ее… Он нашел все пути Премудрости и даровал ее… возлюбленному Своему Израилю… Вот Книга заповедей Божиих и Закон, пребывающий вовек. Все, держащиеся ее, будут жить…» (Вар 3:29–32. 37–38; 4:1). Но для апостола Павла явившаяся на земле Премудрость и праведность от Бога есть Христос (1 Кор 1:30)! Эта Премудрость сошла с небес, она воскресла из бездны преисподней, она близка в Слове веры, которое возвещают апостолы. Подразумевается древнее исповедание веры или, точнее, два исповедания. Одно возглашалось в церковном собрании верных: «Иисус – Господь!» Другое исповедали как «символ веры» перед крещением: «Бог воскресил Его из мертвых». И эти слова веры даруют человеку радостную убежденность в том, что он соединен с Господом и, следовательно, перед ним открыта дверь в спасение и в жизнь вечную.

Служение даров
В Неделю 6-ю по Пятидесятнице

Братия! ⁶ Дары у нас, по данной каждому из нас благодати, различны: ⁷ если у тебя дар пророчества, – пророчествуй в согласии с верой; если дар служения, – служи; если учительства, – учи; ⁸ если тебе дано утешать, – утешай; делишься с другими, – делись в простоте; начальствуешь, – делай это с усердием; оказываешь милость, – с веселием.

⁹ Любовь ваша да будет нелицемерной. От зла отвращайтесь, к добру прилепляйтесь, ¹⁰ в любви друг ко другу будьте нежны, в почтительности друг друга опережайте, ¹¹ на усердие не скупитесь, Духом горите, Господу служите, ¹² в надежде радуйтесь, в беде будьте стойкими, в молитве постоянными, ¹³ в нуждах святых участливыми, в гостеприимстве заботливыми. ¹⁴ Гонителей ваших благословляйте, благословляйте, а не проклинайте.

Рим 12:6–14

Бремя силы
В Неделю 7-ю по Пятидесятнице

Братья, ¹ мы, сильные, должны нести немощи слабых, а не себе угождать. ² Каждый из нас пусть угождает ближнему ради блага и назидания, ³ ибо и Христос не Себе угождал, но, как написано: «На Меня пали хулы хулящих Тебя». ⁴ А все прежде написанное написано нам в поучение, чтобы в терпении и утешении, которые дают Писания, мы обрели надежду.

⁵ Бог же терпения и утешения да даст вам единомыслие друг с другом, как подобает во Христе Иисусе, ⁶ чтобы вы единодушно, едиными устами славили Бога и Отца Господа нашего Иисуса Христа. ⁷ Потому принимайте друг друга, как и Христос принял вас во славу Божию.

Рим 15:1–7

«Мы, сильные, должны сносить немощи бессильных и не себе угождать» – так начинается сегодняшнее апостольское чтение. Кто эти «сильные», к которым обращается апостол Павел? Почему он причисляет себя к ним? Кто такие «бессильные»?

Апостол пишет христианам в Риме, где существовали две группы христиан, которые практически почти не общались друг с другом. «Сильными» апостол называет тех христиан – к ним он причисляет и себя, – которые сильны, разумеется, не собственной силой, но силою Божией. Это те верующие, которые обрели свободу от Закона Моисея, ту свободу в благодати, которая дается Воскресшим Господом. И они живут в этой свободе.

Называя их «сильными», апостол отличает их от «бессильных», «немощных в вере» христиан (Рим 14:1), которые все еще не в состоянии отрешиться от власти Ветхого Закона и продолжают жить по правилам иудейского благочестия.

Последние различают чистое и нечистое: это есть можно, то нельзя; до этого дотрагиваться можно, до того нельзя; это оскверняет, то не оскверняет. В конкретном случае апостол пишет о якобы чистой и нечистой пище. «Иной, – пишет он, – уверен, что можно есть все, а немощный ест овощи» (Рим 14:2). Дело в том, что мясная пища в античном языческом обществе поступала от жертвенных приношений языческим божествам, а следовательно, с точки зрения иудейского религиозного сознания была нечистой.

«Пища, – как сказано у апостола, – не приближает нас к Богу: ибо едим ли мы, ничего не приобретаем; не едим ли, ничего не теряем» (1 Кор 8:8). Так называемые «бессильные», о которых он пишет, так бы никогда не сказали. Они были уверены в том, что соблюдение диетических предписаний как таковое приближает нас к Богу. А несоблюдение оскверняет и удаляет от Бога. Господь же учит, что удаляет нас от Бога та скверна, которая гнездится в человеческом сердце, а не то, что лежит на тарелке или находится в желудке. Разумеется, пища здесь лишь пример, лишь частный случай религиозного поведения вообще.

Борьбу с такого рода благочестием начал еще Господь Иисус Христос, когда в ответ на упреки фарисеев говорил: «Не то, что входит в уста, оскверняет человека; но то, что выходит из уст, оскверняет человека» (Мф 15:11). Сейчас это понятно всем без особых дополнительных комментариев. Но в те далекие времена подобные заявления иудеям и многим христианам, перешедшим из иудейства, казались странными и неприемлемыми. Не внешнего благочестия, а внутреннего изменения сердца искал в людях Господь, а вслед за Ним апостол Павел.

Измениться же внутренне можно лишь при условии, если средоточием жизни для человека является Бог и единственной целью всех его жизненных стремлений – единение с Ним. Но как часто эта цель в людях подменяется другими целями, имеющими лишь религиозную видимость. При этом поведение человека может облекаться в благочестивые по видимости слова и жесты, к истинной вере никакого отношения не имеющие. Бога очень легко заменить всяческими кумирами. И часто такими кумирами становятся религиозные по внешности обряды и действия.

Во-первых, эти якобы религиозные действия могут превращаться в бессмысленную привычку, вырождаясь в некий «ритуальный тик». Примеры такого поведения на уровне чистого невроза мы нередко наблюдаем в храме, когда, скажем, люди часто и бессмысленно налагают на себя крестное знамение. Во-вторых, ритуалы могут осознаваться как некая жертва. Ведь известно, сколь длительны во времени наши православные службы, молитвенные правила и посты.

Но Господь неоднократно говорил, что никакие жертвы Ему не нужны: «Милости хочу, а не жертвы». В-третьих, выставляемое на вид благочестие может служить цели фарисейского тщеславия, стремления к похвале и одобрению. В-четвертых, посты и молитвы могут пониматься как способ выслужиться перед Богом и таким образом получить какуюто награду – как если бы человек мог иметь какието заслуги перед своим Создателем! Наконец, впятых, люди частенько ходят на богослужения с единственной целью получить наслаждение от прекрасного ритуала, от хорового пения, от созерцания замечательных икон, пышной религиозной живописи и так далее. Но все перечисленное не имеет никакого отношения к Евангелию Христову. Но, разумеется, не для обличения «бессильных» апостол Павел написал римским христианам. Он был озабочен расколом, грозящим Церкви. «Сильные», чтобы не допустить такового, «должны сносить немощи бессильных».

Это трудно, ибо опыт свидетельствует, что фанатически настроенные «бессильные», нетерпимые приверженцы строгих правил и ритуалов, деления людей на чистых и нечистых, бывают довольно агрессивными. Но апостол настаивает на терпимости по отношению к таковым.

Это действительно трудно, и подчас достижение единства – не в силах людей.

Посему апостол прибегает к молитве, взывая к Богу терпения и утешения, дабы Он даровал христианам единомыслие. И в этом великий апостольский урок нам, живущим в христианской среде, раздираемой противоречиями и нетерпимостью. Да даст нам Господь Свое терпение, а вместе с ним и утешение, и силу, которая будет прославлять Его в нашей немощи.