Текст книги "Из истории русской иерархии XVI века"

Благодаря научным изысканиям за последние годы возросла источниковедческая база о святителе Макарии: была опубликована переписка 1549 года святителя Макария с его предшественником Митрополитом Иоасафом[308]308
  См.: [459. С. 125–132].


[Закрыть], обнаружены новые грамоты Святителю[309]309
  См.: [242. С. 72–76]; [242-а. С. 303–307]; [246. С. 99–104].


[Закрыть], новые списки Повести о кончине святителя Макария[310]310
  См.: [252. 84–98]; [224. Ч. 1. С. 561–567].


[Закрыть] и т. д.[311]311
  Опубликована, например, духовная грамота Кунана Андреева, сына Писемского, которая была «явлена» в 1550–1551 гг. Митрополиту Макарию, духовная грамота И. Хорошева. В связи с этой темой см.: [237. С. 19–27].


[Закрыть] Какие-то новые архивные находки возможны и в будущем.

Не требует доказательств тот факт, что в XVI веке круг источников о Святителе был значительно шире, однако в результате утрат на протяжении веков до нас дошло далеко не все. Поэтому представляет интерес попытка по возможности выявить не дошедшие до нас документы, связанные с деятельностью Митрополита Макария[312]312
  Опыт такой реконструкции, причем относящийся к XVI в., в науке известен и связан с царской «либереей», см.: [121], а также архивом [84].


[Закрыть].

Сохранившиеся материалы святителя Макария относятся ко времени после его святительской хиротонии в 1526 году. К несохранившемуся же его наследию можно отнести, во-первых, ставленную грамоту, данную Лужецкому архимандриту Макарию Митрополитом Даниилом в 1523 году[313]313
  Известен текст аналогичной грамоты «игумену в велик монастырь», выданной святителем Ионой, см.: [394. Стб. 911–913].


[Закрыть]. В аналогичной грамоте говорится: «И вы, священноиноци и иноци и вей православнии християне, приходящи к той пречестной обители, повиновение и благопокорение и послушание с духовною любовию имейте к нему, как и прежебывыпим туто архимандритом»[314]314
  [Там же. Стб. 912]. Чин прибытия в монастырь новопоставленного архимандрита или игумена см.: [393. Стб. 157–160].


[Закрыть]. Учитывая недолгий период его настоятельства в Можайском Лужецком монастыре (1523–1526), можно предположить, что письменное наследие будущего иерарха за это время не могло быть обширным.

4 марта 1526 года Митрополит Даниил поставил Лужецкого архимандрита Макария в архиепископа Великого Новгорода и Пскова[315]315
  См.: [354. С. 45]. Чин избрания и поставления епископа см.: [394. Стб. 437–464].


[Закрыть]. При своей хиротонии он должен был получить от Митрополита Даниила настольную грамоту. В известной настольной грамоте святителя Ионы († 1461; память 31 марта) Тверскому епископу Геннадию (1461–1477) говорится о высоком достоинстве архиерейского сана: «И сего ради ведуще се, и яко елико кто честь воздает святителю, и тая честь к Самому Христу въсходит, от Него же и мьзды чаете сторицею»[316]316
  [394. Стб. 679–682]. Текст подобной настольной грамоты Митрополита Фотия († 1431; память 2 июля) Владимиро-Волынскому епископу см.: [Там же. Стб. 419–422].


[Закрыть].

Сразу после своей архиерейской хиротонии «приела архиепископом с Москвы в Великий Новгород и Псков; а велел в октеньях молити Бога, и Пречистыя Его Богоматере, и чюдотворцов о государи нашем Великом князи Васильи Ивановичи и его благоверной княгини Елене, чтоб Господь Бог дал им плод чрева их»[317]317
  [350. С. 296].


[Закрыть]. Это могла быть известительная грамота новопоставленного Святителя, посланная им в свои кафедральные грады – Великий Новгород и Псков. Летописец же отметил только главную, по его мнению, мысль в содержании отправленной грамоты – моление о государевом чадородии. Это был действительно весьма важный вопрос для Московского князя в то время.

Когда новоприбывший Святитель впервые вошел в Софийский собор, то он «просветився силою Божиею, нача беседовати к народу повестьми многами, и вси чюдящеся, яко от Бога дана ему бысть мудрость в Божественном Писании просто всеми разумети»[318]318
  [350. С. 104].


[Закрыть]. Прибыв в Великий Новгород, он сразу же, как это явствует из грамоты 1528 года, посланной во Псков, направляет туда Наказ, предписывая псковскому духовенству «поучать своих детей духовных». Появившиеся при этом трудности у псковского духовенства побудили их обратиться к новопоставленному Святителю. В связи с этим он пишет: «Да били мне челом старосты шти соборские[319]319
  Псковское городское духовенство организационно было объединено в шесть соборов, каждый со своим главным храмом. Последний, шестой собор в Пскове был учрежден в 1471 г. при Всероссийском Митрополите Филиппе (1464–1473), в связи с чем им была дана соответствующая грамота, см.: [394. Стб. 731–734]. Кафедральный Троицкий собор в Пскове был «Большой собор, а потом святыя Софеи вторый собор, а святого Николы Чюдотворца третий собор, у великаго Спаса у них собор четвертый, а в Похвале Пречистыя Богородицы пятой собор» [Там же. Стб. 732]. Шестой собор был учрежден по благословению главы Русской Церкви в храме во имя Входа Господня в Иерусалим. Данные «соборы» в некоторой степени подобны нынешним благочиниям. Я. Н. Щапов, описавший деятельность таких соборов, сообщает: «Значительный рост числа городских соборов в республиканских условиях Новгорода и Пскова относится… к XIV–XV вв.» [517. С. 131].


[Закрыть], игумены и священноиноки и священники, что деи они по моему наказу (курсив наш. – Архим. М.) поучают детей своих духовных, а они деи их не слушают, да с мирскими людьми и игуменов, и священников, и священноиноков от церквей без моего ведома отсылают; и аз приказал наместнику своему того беречь накрепко, чтоб без моего ведома от церквей игуменов и священноиноков и диаконов не отсылали, а иных не поряживали»[320]320
  [239. С. 49–50].


[Закрыть].

Духовенство обратилось к архиепископу со множеством вопросов, в результате чего и явилась святительская грамота во Псков от 21 июля 1528 года[321]321
  Можно сказать, что грамота святителя Макария значительно продолжает и значительно развивает грамоту Новгородского архиепископа Феофила о псковском владычнем наместнике, см.: [394. Стб. 741–744].


[Закрыть]. В ней владыка предписывает: «И наш наместник, которого ставленника ко мне пришлет, ино б у того ставленника была ко мне грамота (курсив наш. – Архим. М.) нашего наместника, а другая шти соборских старост за их печатью, о его прохожестве и о летех и которой церкви известно: а ставленник бы был грамоте горазд»[322]322
  [239. С. 49].


[Закрыть].

Завершается грамота словами: «Также есмы пожаловал старост шти соборских и игуменов и священноиноков и священников и диаконов пригородских и селских, как наши гонцы пригонят о какове будет государеве деле, или о богомоли, или о наших делех духовных, и наши гонцы приехав во Псков, да отдадут на соборе грамоты (курсив наш. – Архим. М.) старостам шти соборским, и старосты те грамоты посылают по пригородом и по селом семи промежи себя»[323]323
  [Там же. С. 50].


[Закрыть].

За время своего пребывания на архиерейской кафедре в Великом Новгороде святитель Макарий дважды посетил Псков: в январе – феврале 1528 года и январе 1536 года[324]324
  См.: [350. С. 297, 301].


[Закрыть]. В остальное же время он управлял церковными делами во Пскове через своего наместника, при этом, как видим, велась служебная переписка. Таким образом, владычная грамота 1528 года открывает целый пласт документов его церковно-административной епархиальной деятельности, которые не сохранились до нашего времени.

Написанию владычной грамоты во Псков предшествовала зимняя поездка туда Святителя. Однако традиционное месячное пребывание там было сокращено. Псковский дьяк Мисюрь Мунехин «показал ему грамоту Великаго князя, что ему велено жити 10 дней». Летописец не раскрывает содержания великокняжеской грамоты, отмечает только, что «владыка Макарий того не ведал»[325]325
  [Там же. С. 297]. См. также: [84. С. 171–172].


[Закрыть]. Но в других случаях князь Василий III обращался и непосредственно к Новгородскому владыке. В 1531 году он «прислал ко своему богомолцу архиепископу Макарию в Великий Новгород грамоты» с предписанием разделить город на секторы и устроить на городских улицах решетки для более успешной борьбы с пожарами[326]326
  См.: [351. С. 548]. См. также: [84. С. 286–287].


[Закрыть]. Летопись нередко, повествуя о деяниях святителя Макария, упоминает о повелениях Великого князя, хотя и не говорит о грамотах от него. Но таковые вполне могли быть. Так, летопись сообщает о том, что архиепископ Макарий «посылает» Великому князю сообщение о распространенности на севере язычества. Великий князь со своим сыном «послали к своему богомолцу со умилением… и повелеша ему прелесть оную разорити»[327]327
  [351-а. С. 565].


[Закрыть]. Как явствует из Жития преподобного Варлаама Хутынского, которого особо чтил Великий князь Василий III, он посылал грамоты Новгородскому владыке, сообщая ему о победах русского оружия[328]328
  См.: [539. Л. 93–94 об.].


[Закрыть]. Отношения с государем продолжались и после кончины Василия III. В 1535 году, как отмечает летопись, «князь Великии Иван Васильевичь всея Русии и мати его благочестивая Елена прислали (курсив наш. – Архим. М.) к своему богомолцу архиепископу… своего сына с Москвы з грамоты»[329]329
  [351-а. С. 568].


[Закрыть]. В ответ на это Святитель, собрав деньги, послал их для выкупа русских людей из татарской неволи. Через три года государь «пожаловал архиепископа владыку Макария, от тягли Чюдинцовы улицы и Заполья Чудинцова велел отставити, с черными людьми тянути не велел»[330]330
  [222. С. 105].


[Закрыть]. Эту княжескую жалованную грамоту датируют 1537–1538 годами[331]331
  См.: [167. С. 217].


[Закрыть].

Летопись говорит о постоянных связях святителя Макария с Великим князем. Об этом свидетельствует их переписка, о которой мы знаем лишь по упоминаниям в источниках. Многие епархиальные мероприятия Святитель начинал, заручившись поддержкой государя. Так, сохранилась его грамота в связи с предпринимаемой монастырской реформой[332]332
  См.: [104. С. 22–23]; [238. С. 10–11].


[Закрыть]. В ней раскрывается идея покровительства Церкви со стороны государевой власти. Можно предположить, что и в других, вышеупомянутых и не дошедших до нас, грамотах эти мысли могли развиваться и дополняться святителем Макарием.

Писал Новгородский владыка в Москву и главе Церкви – Митрополиту Даниилу. Когда в 1531 году на Соборе разбирались разные текстовые неточности князя-инока Вассиана (Патрикеева), то «Митрополит ему молвил: Прислал нам из Новагорода архиепископ Макарей грамоту, а в грамоте пишет, что ему сказывал чернец Васьян Рушении крылошенин, что жил у Чюда в монастыри на Москве, и тот Васьян сказывает о той строке с тобою спрашивался, и ты, де, поговоря с Макъсимом, отвечал ему сице: Так то и надобе»[333]333
  [156. С. 295].


[Закрыть]. Так послание святителя Макария было принято во внимание Собором Русской Церкви.

В Великих Макарьевских Четьих Минеях сохранилась «повольная» грамота Новгородского владыки Макария, выражающая согласие на поставление Смоленского епископа Саввы (Слепушкина; 1536–1538)[334]334
  См.: [536. Л. 1562 об.-1564].


[Закрыть]. Она была послана в ответ на «посыльную» грамоту Митрополита Даниила, и в ней пересказано содержание митрополичьего послания. Сам Святитель был в Москве в 1535 году по государеву вызову и в 1539-м на поставлении Митрополита Иоасафа. Таким образом, обычно в связи с архиерейскими хиротониями при Митрополитах Данииле и Иоасафе на первосвятительские вызовы Новгородского архиепископа в Москву посылались его ответы, то есть повольные грамоты.

Самая первая грамота святителя Макария по прибытии его в Великий Новгород была послана в Соловки[335]335
  См.: [9. С. 40, № 52].


[Закрыть]. Давал он и позднее льготную грамоту Соловецкому монастырю в связи с приписной к обители церковью в «Бежецком Верху», на которую сослался в 1561 году Новгородский архиепископ Пимен (1552–1570)[336]336
  См.: [Там же. С. 163, № 250].


[Закрыть]. Архимандрит Амвросий, автор «Истории Российской иерархии», говоря о Спасском монастыре в Каргополе, цитирует грамоту Новгородского архиепископа Макария от 1537 года, где Святитель писал: «приходили ко мне из тоя новыя обители, пожалованные нами строители, старец Варлаам, да старец Тихон Вагжанин»[337]337
  [17. Ч. 4. С. 345]. Из Каргополя при архиепископе Макарии также приносился явленный образ святителя Николая и святых мучениц Варвары и Параскевы, см.: [250. С. 23–29].


[Закрыть]. Очевидно, процитированная грамота имеет хозяйственно-административный характер.

В 1542 году Новгородский владыка Макарий был возведен на Московский Престол Всероссийских Чудотворцев. За время своего Первосвятительства он немало уделял внимания монашеским обителям. Канонические правила повелевают создавать новые монастыри только с благословения высшей церковной власти[338]338
  См.: 4-е правило Четвертого Вселенского Собора, 17-е правило Седьмого Вселенского Собора [175]. См. также: [397. С. 483–484].


[Закрыть]. Митрополит Макарий как глава Церкви благословил в 1543 году преподобного Адриана Пошехонского на создание новой обители и при этом «вручи… благословенную грамоту безданную», а также посвятил его в игумены и «вдаде ему настольную грамоту»[339]339
  [112. С. 8]. Текст подобной благословенной грамоты Митрополита Фотия преподобному Павлу Обнорскому см.: [394. Стб. 487–492].


[Закрыть].

В 1546 году Великий князь Иоанн Васильевич дал жалованную грамоту игумену Феодору с братией из Глубокоезерской пустыни Вологодской епархии. В грамоте говорится, что строение пустыни и храма «Боголепное Преображение Господа нашего Иисуса Христа, по благословению отца нашего Макария, Митрополита всея Русии» началось[340]340
  [396. Стб. 278].


[Закрыть].

Преподобный Феодосий Тотемский в 1554 году прибыл в Москву. Жители Тотьмы обращались к царю и Митрополиту с челобитной за разрешением создать у них обитель. Как пишется в данной ему царской грамоте: «И отец наш Макарий, Митрополит всея Русии, того старца Феодосия Суморина благословил церковь воздвигнути Преображения Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, монастырь строити на Тотме… и грамоту ему благословенную дал»[341]341
  [400. С. 47].


[Закрыть].

Перед своей блаженной кончиной преподобный Герасим Болдинский († 1554; память 1 мая), первоначально ученик духовного друга Святителя – преподобного Даниила Переяславского, бил «челом царю… и Преосвященному Митрополиту Макарию о брежении монастырском и обидах посторонних, да по преставлении… не дадут в обиду» основанный им монастырь[342]342
  [19. С. 44].


[Закрыть]. Эта челобитная Святителю могла быть аналогична так называемой прощальной грамоте преподобного Александра Свирского, которую он послал владыке Макарию, когда тот еще был в Великом Новгороде[343]343
  См.: [3. С. 195–196, № 135].


[Закрыть].

Из грамоты Митрополита Афанасия Кирилло-Белозерскому монастырю явствует, что ей предшествовала грамота святителя Макария, чтобы старосты Селедкой волости не взимали с монастырских подвод «перевоз и мостовщину»[344]344
  [396. Стб. 448]. В источниках упоминается еще одна жалованная грамота Митрополита Макария Кирилло-Белозерской обители [Там же. Стб. 617].


[Закрыть]. В описи архива Кирилло-Белозерского монастыря отмечен «приговорный список по благословению Макарья Митрополита и игумена Варлаама з братьею, как жити строителю в Офонасьеве монастыре з братьею»[345]345
  [271. С. 365].


[Закрыть]. Данный монастырь был, очевидно, подворьем обители преподобного Кирилла в Москве.

Давал Митрополит Макарий свои грамоты и другим обителям. В казне Патриарха Никона имелась грамота святителя – «Жалованная грамота Макария Митрополита из Суздаля Патриарша домового Дмитриевского монастыря игумену Пафнутию с братиею на монастырскую вотчину, на деревню Мжары, ветха; и та грамота переписана на патриарше Иосафово имя в 159 [то есть в 7159 (1651). – Ред.] году»[346]346
  [333. С. 72, 74]. Данная грамота была переписана в 1651 году – следовательно, при Патриархе Иосифе (1642–1652), а не при Патриархе Иоасафе I (1634–1640), как об этом говорится.


[Закрыть]. Этой обители Митрополит Макарий в 1551 году при игумене Ефреме дал грамоту[347]347
  См.: [184. С. 71–73].


[Закрыть]. В справочном труде П. Строева о русской иерархии имя игумена Ефрема упомянуто, очевидно, благодаря этой грамоте. Грамота же из патриаршей казны приводит новое имя настоятеля этого монастыря, ранее неизвестное.

В 1547–1548 годах преподобный Максим Грек написал послание Митрополиту Макарию[348]348
  Послание опубликовано архиепископом Филаретом Черниговским в приложении к его статье «Максим Грек», см.: [283. С. 91–96]. В начале послания имя Митрополита не указано, но в примечании его принадлежность определена так: «Митрополиту Иоасафу, в нач. 1541 г.». Эта атрибуция, как и датировка, была впоследствии отвергнута, т. к. послание было написано Митрополиту Макарию, см.: [433. С. 173–180].


[Закрыть]. В нем он приводит цитату из недошедшего первосвятительского послания – «узы твоя целуем, яко единаго от святых, пособити же тебе не можем»[349]349
  Эта фраза, свидетельствующая о почтительном отношении Святителя к подвижнику, цитируется в Службе преподобному Максиму Греку, см.: [276-в. С. 283].
  * См. также выше, прим. 71 на с. 48.– Ред.


[Закрыть] *. В этом послании автор упоминает также о «ливеле», то есть своей книжечке, находящейся у Митрополита, в связи с чем он пишет: «…прочтите у себя ливель, его же списах о живущей во мне вере со всякою истиною». Далее он продолжает, что посылает Святителю «тетраткы десять, содръжаща различно некое сказание и учение нужных догмат и словес душеполезных… Приимиубо сия любезне и с желанием духовным и прочитай сиа частее и веселяйся в них»[350]350
  О десяти тетрадках, посылаемых Митрополиту Макарию, преподобный Максим Грек говорит и в своем послании Алексию Адашеву, см.: [263-а. С. 383]. Об А. Адашеве см.: [154. С. 63–65]; [153. С. 374–391].


[Закрыть]. Таким образом, преподобный Максим Грек нередко обращался к святителю Макарию. Эти материалы, очевидно, хранились в домашней митрополичьей казне.

Важное событие русской истории времени Митрополита Макария – покорение Казани в 1552 году. Летопись сохранила на своих страницах переписку царя, бывшего в походе с войском, и Митрополита, пребывавшего в Москве. Дополняется она посольскими материалами тех лет, которые также содержат их переписку в связи с прибывшим литовским посланником. Однако этим источниковедческая полнота не исчерпана. После того как под Тулой миновала опасность крымского разорения, из Коломны «посылает государь писание к Митрополиту Макарию и подвизает его на молитву и требует от него благословения»[351]351
  [354. С. 191].


[Закрыть].

В домовой казне-библиотеке Патриарха Никона была царская грамота, данная Митрополиту Макарию: «Грамота жалованная царя и Великаго князя Ивана Васильевича всеа Русии, что дано льготы Макария Митрополита всех вотчин крестьянам во всяких государевых доходах, 59 [то есть 7059 (1551). – Ред.] году без печати»[352]352
  [333. С. 70].


[Закрыть]. Известна царская грамота 1547 года, подтвержденная им в 1551 году, согласно которой доставка в Москву рыбных запасов для Митрополита была освобождена от таможенных податей[353]353
  См.: [12. С. 209–210].


[Закрыть]. Указанная же грамота, находившаяся у Патриарха Никона, не была ранее известна исследователям, изучающим деятельность Митрополита Макария.

Митрополит Макарий – великий подвижник. Его аскетизм сочетался с большой просветительской и государственной деятельностью. Благодаря публикации материалов русско-литовских отношений[354]354
  См.: [408]; [409].


[Закрыть] о Митрополите Макарии стало возможно говорить и как о дипломате. По словам И. И. Смирнова, «исключительность положения, занимаемого Макарием в правящих кругах Русского государства, еще более подчеркивается той ролью, которую Макарий играл в области внешней политики»[355]355
  [434. С. 196].


[Закрыть]. Очень важным является замечание посольских материалов о событиях в феврале 1555 года, когда был поставлен первый Казанский архиепископ святитель Гурий: «А после обедни литовской посланник у Митрополита ел; а как за столом сидел, и то писано у Митрополита»[356]356
  [408. С. 462].


[Закрыть]. Следовательно, митрополичья канцелярия вела собственные протокольные записи посольских приемов, которые могли бы дополнить дошедшие до нас материалы, подробнее сообщая о речах Святителя.

Середина XVI века – эпоха прославления и почитания русских святых, вызванная трудами прежде всего святителя Макария. В это время мощи преподобного Сергия Валаамского (t ок. 1353; память 28 июня) были принесены из Великого Новгорода на Валаам. Валаамский игумен Пимен поставил этот вопрос перед Новгородским архиепископом Феодосием. «Не дерзну же архиепископ сего особе сотворити, но паче Пресвященному и великому Митрополиту и всему святому собору въсписует (курсив наш. – Архим. М.), и прежереченнаго игумена Пимена тамо посылает». В Москве он встречается со Святителем, который благословил благое начинание. «Писание съборное по совету светлейшаго христоименитаго царя Иоана он Пресвященный Митрополит архиепископу въсписует (курсив наш. – Архим. М.), да мощи преподобнаго великаго Сергиа с честию яко же достоить всъзданную от него обитель отпустит»[357]357
  [318. С. 142]; [319. С. 180–183].


[Закрыть].

Названный владыка был преемником святителя Макария на Новгородской кафедре. Между ними поддерживались письменные отношения, которые частично сохранились, частично не дошли, но они восстанавливаются из других документов[358]358
  См.: [104. С. 36, № 35]; [562. Л. 61 об. – бЗ]. См. также: [233. С. 136].
  * Об этих документах см. на с. 74–76 и 193, прим. 113 настоящего издания. – Ред.


[Закрыть]*.

В 1549 году в Новгороде разобрали деревянную «диачию избу» и в земле нашли при этом захоронение из двенадцати сохранившихся невредимо тел. Летопись сообщает нам, что владыка Феодосий обратился в связи с этим к Первосвятителю: «…Хоронити ли телеса их, или не хоронити? И царь и Митрополит повеле телеса их собором всем проводити: и архиепископ Ноугородской повеле всем гражданом собратися, проводити телеса умерших… и стекошася все граждане на погребение, велиции и малии, и проводи их сам архиепископ Феодосий, со всем собором, и положиша мощи их на новом месте, за олтарем святыя Софиа месяца мая 24»[359]359
  [349. С. 153–154].


[Закрыть]. Возможно, проясняет содержание ответного митрополичьего послания сообщение летописи о последующих действиях Новгородского владыки: «И архиепископ Феодосий Ноугородской даваше многии сорокоустиа по церквам; и на погребение телес их архиепископ Феодосий пел за них понахиду сам, и со всем собором, болшую, в Софеи Премудрости Божии»[360]360
  [Там же].


[Закрыть].

Не прерываются отношения у Митрополита Макария с Новгородом и при последующем владыке – архиепископе Серапионе (Курцове; 1551–1552). Сей иерарх недолго был на святительской кафедре, и хотя непосредственных памятников их общения не сохранилось, однако летопись донесла до нас подобные известия. При нем в Великом Новгороде началось смертоносное поветрие[361]361
  См.: [52. С. 42].


[Закрыть]. В связи с этим число причастников Святых Таин, напутствуемых в вечную жизнь перед кончиной, значительно возросло, так что «еже Агнец выимают в Великий Четверток на весь год, на причащение православным християном, и тех Агнцов во всем граде по всем церквам не стало, и нечем православных христиан причащати, а служебными Дарами везде не изоспели; и о том священницы всего града приходили ко архиепископу, и архиепископ Серапион повеле имати запасный Агнец у себя в соборной церкви во Святей Софии, а сам о том посла гонца к Москве к Митрополиту Макарию: аще тот Агнец в соборной церкви изойдет, и где та Благодать взяти на причащение православным христианом? И Преосвященный Митрополит Макарий прислал грамоту и велел самому архиепископу служити, со архимандриты и игумены и священники, и выняти запасный Агнец, каков достоит един, якоже в Великий Четверток, и напаяти Его по обычаю токмо в соборной церкви, и ту приходя всем священником приимати, елико кому достоит»[362]362
  [349. С. 251–252]; [359. С. 132]. См. также: [475. С. 167].


[Закрыть].

Конечно, святитель Макарий писал свои послания не только в Великий Новгород, где он был ранее архиепископом, но и в другие епархии. Об этом говорит, например, такая фраза в царской грамоте архиепископу Гурию Казанскому: «Сего ради доброе устрояй и крепце наблюдай да мзду приимешь от Бога на судищи, о чем писа к тебе (курсив наш. – Архим. М.) и Макарий Митрополит…»[363]363
  [17. Ч. 6. С. 530–531]; [461. С. 369, 387].


[Закрыть]. Святителю Макарию, когда он был в Великом Новгороде, были близки вопросы миссионерства, и эта тема могла быть отражена также и в его посланиях первому Казанскому иерарху.

«За время своего Первосвятительства Митрополит Макарий возглавил хиротонию 21 иерарха Русской Церкви»[364]364
  [229. С. 22].


[Закрыть], которым он давал настольные грамоты. В источниках же упоминается только «настольная грамота Гурия Казанского»[365]365
  [84. Ч. 2. С. 389].


[Закрыть]. Имеется некоторый материал о взаимоотношениях Митрополита Макария и Рязанского епископа Кассиана (1551–1554). Под 1552 годом летописец сообщает: «Того же году поставлен Шатцкой город в Мещере, а оставил его воевода князь Дмитрей Семенович Шастунов, был для бережения, а делал его Борис Сукын»[366]366
  [354. С. 177].


[Закрыть]. Этот город, как и Свияжск, явился, очевидно, одним из звеньев в процессе покорения Казани, а следовательно, был делом государственной важности. Поскольку новый город был основан по повелению высшей государственной власти, то и духовенство для освящения новых храмов в нем посылал глава Церкви. Рязанский епископ это оспорил, так как считал Шацк принадлежащим к территории своей епархии и писал об этом в грамоте Митрополиту Макарию[367]367
  См.: [551. Л. 41 об.].


[Закрыть].

Мы не знаем, сколько духовенства рукоположил святитель Макарий с 1526 по 1563 год, то есть со времени своей архиерейской хиротонии и до кончины. Всем рукоположенным он давал ставленые грамоты, некоторые из них опубликованы. Очевидно, такую ставленую грамоту имеет в виду опись Вологодского Спасо-Прилуцкого монастыря 1638 года: «…грамота… Митрополита Макария о церковном поставлении, дана 7051-го [1543] году»[368]368
  [396-а. Стб. 965].


[Закрыть].

Наследие Митрополита Макария продолжало оставаться актуальным и в конце XVI – начале XVII века. Упоминания о жалованных грамотах Святителя владимирским храмам и монастырям встречаются в последующих актах[369]369
  См.: [20. С. 132, 206, 210, 216].


[Закрыть]. Первый Всероссийский Патриарх Иов (1589–1605; 1607; память 19 июня) дал жалованную грамоту игумену Новинского монастыря Варсонофию «по прежней жалованной Макария Митрополита всеа Русии»[370]370
  [14. С. 43].


[Закрыть]. Кроме того, царь Феодор Иоаннович (1584–1598) дал Первосвятителю жалованную грамоту, ссылаясь при этом на то, что еще отец его Иоанн Васильевич «дал свою царьскую жалованную грамоту Макарью Митрополиту на Ржевскую десятину»[371]371
  [Там же. С. 365]. Более подробно история пожалований на это владение, начиная с Митрополита Геронтия, изложена в грамоте царя Михаила Федоровича (1613–1645) Патриарху Филарету (1619–1633), см.: [Там же. С. 97, № 58].


[Закрыть].

Письменное наследие Митрополита Макария отражает историческое своеобразие того времени, деятельность самого Первосвятителя и одновременно дает представление о нем как об авторе. Семидесятилетний старец Митрополит вещал в кремлевском Успенском соборе и на площади Москвы, взывал в грамотах к архиереям, правящей элите государства и другим лицам, и его слышала при этом вся святая Русь и наша отечественная история[372]372
  И. П. Еремин говорит: «Злободневность – наиболее характерный признак торжественного красноречия» [111. С. 76].


[Закрыть]. Документы, которые адресовались главе Церкви и исходили от него, весьма разнообразны: это переписка с Московским государем, общение с епархиальными владыками, хозяйственно-административные документы, постоянные связи с Новгородом, архипастырское попечение о монашеском устроении.

Письменное наследие Митрополита Макария охватывает два периода его жизни: новгородский и московский, то есть время от 1526 года и до его кончины в 1563 году. Попытка реконструировать его наследие позволяет перенести нижнюю границу на 1523 год. Таким образом, был охвачен сорокалетний период плодотворной жизни замечательного иерарха. Понятия «сохранившееся» и «несохранившееся» письменное наследие Митрополита Макария введены нами и обусловлены историческими утратами грамот в течение времени. В жизни же все было иначе: Святитель писал, диктовал, митрополичья канцелярия готовила материалы, переписывала, размножала и рассылала. Поскольку в те времена в ответах было принято довольно подробно излагать содержание документа, на который дается ответ, то теперь это помогает воссозданию не дошедшего до нас наследия Митрополита Макария. Можно отметить три направления воссоздания несохранившегося наследия святителя Макария: по аналогии с другими подобными грамотами, упоминание в позднем источнике или же, наконец, пересказ в последующем документе. Вызывает оправданное чувство огорчения, что выявленные документы, связанные с именем Святителя, не дошли до наших дней. Ныне воссоздаваемое наследие святителя Макария совокупно с известными уже сохранившимися его документами более полно свидетельствует о его трудах на благо Православия на Руси.

Канонизация Митрополита Макария дает основание рассматривать его труды как святоотеческие творения: Уста праведника изрекают премудрость, и язык его произносит правду (Пс. 36, 30).

Ниже прилагается текст жалованной грамоты Митрополита Макария, ранее не публиковавшийся.