Текст книги "Сокровенное делание умно-сердечной молитвы"

Архимандрит Наум (Байбородин)
Сокровенное делание умно-сердечной молитвы

© Издательство Сибирская Благозвоница, составление, оформление, 2022

Непрестанно молитеся

(1 Фес. 5, 17)

Молю убо прежде всех (всего) творити молитвы

(1 Тим. 2, 1)

Путь Иисусовой молитвы

Архимандрит Троице-Сергиевой Лавры о. Наум (Байбородин; 1927–2017) считал, что тот, кто не имеет молитвы Иисусовой во время богослужения, не имеет и самого богослужения. Ум волей-неволей всё равно рассеивается даже во время богослужения, а Иисусова молитва приоткрывает смысл богослужения, не дает уклониться и быть в этом русле хотя бы час, два, три, четыре, когда оно идет (в разных монастырях и на приходах по-разному). Поэтому чрезвычайно важна работа ума.

Вспоминая о наставничестве о. Наума, епископ Ванинский и Переяславский (Хабаровская митрополия) Савватий (Перепёлкин), говорил: «Нам, монахам, каждому он давал какое-то свое молитвенное правило. Сам образ старца – человека, постоянно пребывающего в молитве, – для нас был чрезвычайно важен. Он самим своим присутствием учил предстоянию пред Богом…» Отец Наум часто поучал духовных чад, что всем христианам молиться надо непрестанно и поминать имя Божие чаще, чем мы вдыхаем воздух. При этом он напоминал слова святого апостола Павла: Непрестанно молитеся (1 Фес. 5, 17), а также слова об умном делании пророка Давида, который мысленно видел Господа в молитве своей, о чем сам возвещает: Предзрех Господа предо мною выну (Пс. 15, 8).

Батюшка поучал всех благочестивых совершать призывание Иисуса Христа в молитве умом своим и языком и когда стоишь, и идешь, и сидишь и, склоняясь на ложе, всегда понуждать себя на это дело. По словам свт. Григория, этот подвиг непрестанного внутреннего умного делания Иисусовой молитвы среди благочестивых христиан совершался с древнейших времен и в Православной Церкви почитается как необходимое условие благодатной христианской жизни и как средство к внутреннему сердечному единению с Господом Иисусом Христом. Отец Наум сам прошел путем умного делания – этого поистине «пути преподобных». Он хорошо знал по собственному опыту, какие великие блага приносит человеку соединение с Богом через молитву Иисусову.

Это и мир души, и исцеление от страстей, и живое ощущение присутствия Божия, и дерзновение перед Ним. Это и многоразличные благодатные дары, которые имел и сам батюшка, и прежде всего дар прозорливости. И потому он непрестанно, при всякой беседе, на всякой проповеди, во всех своих книгах, призывал и даже, дерзнем сказать, умолял своих духовных чад последовать за ним по этому блаженному пути – пути Иисусовой молитвы и внутреннего делания. Стяжав сам Царствие Небесное, которое внутрь вас есть, старец жаждал и нам всем того же великого блаженства – блаженства соединения с Богом через непрестанную молитву.

От редакции

Деятельная жизнь как начальная степень совершенствования молитвенного состояния

Всякому решившему работать Господу на первых порах, по словам прп. Макария Великого, принадлежит трудничество – состояние, когда он только силой разумной воли принуждает себя на всякое доброе дело, прислушиваясь к совести, хотя этому не сочувствует сердце.

Трудами деятельной жизни исполняются заповеди Божии и очищается страстная часть души.

Отцы учат, что подвиги нам нужны, хотя они лишь средства ко спасению. Но кто, по словам прп. Исаака Сирина из «Подвижнических наставлений», неся такие труды и подвиги, «не имеет душевного делания, тот лишается и духовных дарований»[1]1
  Исаак Сирианин, прп. Подвижнические наставления. Добротолюбие: В 5 т. М.: Сибирская Благозвонница, 2014. Т. 2. С. 585. (Далее – автор, название труда, том и страница. – Примеч. ред.)


[Закрыть]. Для разумных человеческих душ – умных сущностей, мало чем отличающихся от умов ангельских, здешняя жизнь есть борение, и жизнь во плоти дана на подвиг. По учению прп. Григория Синаита, нужно болезнование сердечное и труд телесный, делание духовное, ибо Царствие Небесное нудится, и нуждницы восхищают его (Мф. 11, 12). Многие много лет делали или делают безболезненно и поскольку неприболезненно поднимали и подъемлют труды, то оказались и оказываются чуждыми чистоты и непричастными Духа Святого по причине непонесения лютости болезненных трудов… Ибо если, по пророку Исаии, чресла наши не истощатся от труда пощения, если не схватят нас болезни, как рождающую младенца, то не зачнем мы духа спасения на земле сердца (см. Ис. 21, 3; 26, 18).

Многие из людей хотят наследовать Царствие без трудов, без подвигов, без пролития пота, но это невозможно, ведь «и земные блага, – как пишет прп. Нил Синайский, – не без трудов достигаются; почему же из-за трудов уклоняемся мы от благ небесных?»[2]2
  Нил Синайский, прп. Слово о молитве. Т. 2. С. 236.


[Закрыть]. Путь Божий есть постоянный крест, который апостолы называют дарованием, говоря: Яко вам даровася, еже о Христе, не токмо еже в Него веровати, но и еже по Нем страдати (Флп. 1, 29). Но аще и страждете правды ради, блажени есте (1 Пет. 3, 14), потому что сделались общниками Страстей Христовых.

Блаженный Диадох учит, что как болезни и труды, так и борьба с демонскими помыслами вменяются нам во второе мученичество. Христианин, если не будет искушен трудами и немощами, не может вместить печати добродетели Божией, по слову Господню: Сила бо Моя в немощи совершается (2 Кор. 12, 9). Здесь немощами Апостол называет, как указывает блж. Диадох, восстания врагов Креста, демонские помыслы и телесные труды, за перенесение которых Святая Божия благодать, в чертах образа Божия, восстановленного в свое первозданное состояние через таинство Крещения, дарует уже благолепие богоподобия.

Благодать, по учению прп. Исаака Сирина, подает человеку дарования по силе выдержанного им испытания[3]3
  Исаак Сирианин, прп. Подвижнические наставления. Т. 2. С. 573.


[Закрыть].

Богомудрые отцы начало своего жития полагали в телесных трудах, чем они и доказывали свою любовь к Богу, желая приблизиться к Нему. Деятельную жизнь отцы проводили в посте, воздержании, бдении, безмолвии, плаче, молитве, пении псалмов, чтении Писаний, сокрушении о своих грехах, размышлении о смерти, Страшном Суде, в постоянном труде и служении ближним. Некоторые отцы проводили жизнь в общежительных монастырях; другие жили по два или по три, имея всё общим: труд, пищу, одеяние, рукоделие; самые же совершенные уединились в отшельничество, где они предавались постоянному бдению и молитве за мир.

Святой Григорий Синаит пишет, что бдение у подвизающихся было трех видов. Новоначальные половину ночи спали и половину бодрствовали или с вечера до полуночи, или с полуночи до утра; средние бодрствовали с вечера один час или два, потом спали часа четыре, вставали на утреню, пели, молились, читали по часу попеременно или держали непрестанную молитву до десятого часа (до трех часов дня); совершенные же всю ночь пребывали в бдении, молитве и чтении Писаний. Псалтирь многие знали наизусть. От разумного чтения Библии в уединении отцы приобретали мудрость и рассудительность. Евангелие, Апостол, Псалтирь и молитвы читали стоя, прочие Писания – сидя.

Во время ночного бдения в течение пяти дней недели, кроме субботы и воскресенья, полагалось совершать по триста поклонов. Отцы строго соблюдали воздержание в пище, видя в подкреплении себя яствами бремя, необходимое для тела, маложелательное для души. Они рассуждали, что мера воздержания в пище должна быть определена судом совести каждого, как и сказал Ангел Пахомию Великому, соразмерно силам и крепости тела. Вред происходит от безмерного пресыщения и от неумеренного воздержания. По рассуждению отцов, есть три меры вкушения пищи: воздержание, то есть алкание после малого вкушения; неалкание, неотягощение («доволь»); сытость (с малым отягощением). Кто же допускает ядение и после насыщения, тот распаляет блудную страсть. Отцы употребляли самую простую пищу; такую вкушать заповедано было еще до грехопадения Адаму от Господа, сказавшего: Се, дах вам всякую траву семенную сеющую семя, еже есть верху земли всея: и всякое древо, еже имать в себе плод семене семеннаго, вам будет в снедь (Быт. 1, 29). Лучше других снедей укрепляют человека хлеб и вода, в меру употребляемые. Когда у аввы Евагрия с прп. Макарием зашла речь о воздержании, то Великий сказал: «Поверь, сын мой, что целых двадцать лет я не давал себе досыта ни хлеба, ни воды, ни сна. Хлеб свой съедал я весом, и воду пил мерою, и, прислонившись к стене, урывал малую часть сна».

Отцы рассуждают, что постоянное сухоядение с любовью скоро вводит в бесстрастие. По преданному правилу отеческому, допускалось каждодневное вкушение пищи не только немощным, но и совершенным. Живя в воздержании, отцы не знали расслабления, но были бодры и несли большие труды, болели редко, а жизнь их была продолжительна. Иноки Каллист и Игнатий описывают, как хранили воздержание в пище подвизающиеся:

«В три дня недели, второй, четвертый и шестой, всегда твори девятицу, то есть вкушай пишу однажды в день (в 9 часов), съедая хлеба унций шесть (т. е. 150 г), сухих снедей недосыта и воды три или четыре чаши… В два дня, то есть во вторник и четверток, дважды в день принимай пищу, съедая хлеба тоже шесть унций, какое-либо варево воздержно и сколько-нибудь из сухих снедей и выпивая вина, если употребляешь, растворенного водою, чаши три или четыре; вечером же съедай хлеба унции три, что-нибудь из сухих снедей или овощей каких, вина с водой выпивай одну чашу или много две, когда жажда сильная одолевает… Во всякую субботу, кроме Великой, подобает тебе два раза принимать пищу, как выше положено для вторника и четвертка»[4]4
  Патриарх Каллист и его сподвижник Игнатий, Ксанфопулы. Как подвизающему должно питаться в понедельник, среду и пяток; Как должно питаться во вторник и четверток. Т. 5. С. 313–315.


[Закрыть].

Во святые посты, особенно в Великий пост, которые есть как бы десятина Богу от целого года, определено было держаться девятицы (вкушение раз в день в 9 часов, т. е. в 3 часа дня). Такое житие называлось Иоанново (Иоанна Крестителя), равноангельским, в отличие от Богомужного жительства.

Однако отцы дела любви предпочитали посту, рассуждая, что лучше есть о Господе и благодарить Господа, нежели не есть и осуждать ядущих и благодарящих Господа.

Если кто изнемогал в болезни, то он давал сам себе льготу не для услаждения, но для здоровья, ибо пост служит для усмирения тела здорового, а болезнь более наказания (поста для тела) для тех, кто перенесет ее с терпением, благодаря Бога. От желания пищи никто не освобождается, кроме пришедших в меру того, кто сказал: Забых снести хлеб мой; от гласа воздыхания моего прильпе кость моя плоти моей (Пс. 101, 5–6). Приходит же это от смирения, иногда от благодатной молитвы. Тогда все помыслы человека составляют одно целое, а находящаяся в сердце радость Духа питает душу и утучняет тело. «Такой, – пишут прпп. Варсонуфий и Иоанн, – скоро достигает уменьшения пищи и пития, ибо слезы служат ему хлебом, и наконец доходит он до того, что питается Духом Святым. Поверь мне, брат, я знаю человека такой меры; в течение недели раз, и два, и чаще восхищается он к духовной пище и от сладости ее забывает чувственную пищу; когда же приходит вкусить хлеба, то, как бы пресыщенный, не хочет вкушать его и, вкушая, осуждает себя, говоря: отчего я не всегда в таком состоянии?»[5]5
  Варсонуфий и Иоанн, прп. Подвижнические наставления. Т. 2. С. 477.


[Закрыть] Приводит же в такое состояние смирение.

В деле познания благодатного закона духовной жизни полезно знать еще и учение святых отцов об отношении к скорбям.

Скорби внешние

Прославляется нами Бог так, как был прославлен Сыном Своим, – через крест, скорби, искушения. Поэтому и рассуждают отцы, говоря, что везде и всегда: в скорбях, в нуждах, в утеснениях, болезнях, трудах — о всем благодарите (1 Фес. 5, 18), яко многими скорбьми подобает нам внити во Царствие Божие (Деян. 14, 22). Но аще и внешний наш человек тлеет, обаче внутренний обновляется по вся дни (2 Кор. 4, 16).

Святой Максим Исповедник, поучая благодатному долготерпению, говорит, что «много из случающегося с нами случается в научение нас или во очищение прошедших грехов, или в исправление настоящего нерадения, или в предотвращение будущих нападений».

Отцы учат, что кто исполнил в чем заповедь, должен ожидать искушения, чтобы этим испыталась любовь ко Христу Богу; кто превозносится похвалами, пусть ожидает бесчестия, по слову Господню: Иже бо вознесется, смирится (Мф. 23, 12); если же кто осудил кого за душевные и телесные грехи, тот сам впадает в эти же грехи, как доказано опытом.

Вообще же, что сеется, то и пожинается – в этом правосудие Божие. Когда же мы добровольно сеем зло, то против воли нашей пожинаем скорбное. От скорбей же никуда не уйти, ибо демон, обходя всю поднебесную (см. Иов. 2, 2), обличает ими настроение нашей души. Переносимые же нами мысленные брани, болезни, скорби вменяются нам во второе мученичество.

Постигающие нас скорби и обличения от помыслов, слов и дел образуют между нами и ближними нашими общение либо от злобы, либо от любви. Через общение мы воспринимаем немощи друг друга, даже и тех, кого не знаем, и за принятие на себя искушений ближнего следуют скорби, как говорит Божественное Писание: Сыне, аще поручишися за твоего друга, предаси твою руку врагу (Притч. 6, 1). Поэтому каждый терпит постигающие его скорби не за себя только, но и за ближнего. Так клевещущий принимает на себя искушения оклеветанного им, лихоимствующий – лихоимствованного, утомляющий – утомляемого, оговаривающий – оговариваемого, презирающий – презираемого, лгущий принимает на себя искушения того, кого он оболгал, и чтобы ясно знать – всякий обижающий ближнего принимает на себя искушение обижаемого им. И Писание об этом говорит: Изрываяй яму искреннему впадется в ню, валяяй же камень на себя валит (Притч. 26, 27), ибо в недра входят вся неправедным, от Господа же вся праведная (Притч. 16, 33) на вразумляемых и на ропщущих против скорбей. Итак, искушения, постигающие нас, – все по правде Божией, и мы должны охотно принимать клевету, потери, болезни, всякие непроизвольные злострадания и благодарить Бога, ибо они очищают нас от грехов. И сатана знает требование духовного закона и силится либо сделать человека повинным трудам покаяния (если он раньше согласился с помыслом, а потом покаялся), либо обременить его болезненными скорбями (если согрешивший не сознает вины). Иногда научает враг ропоту за скорби, непокорности Божию определению, чтобы во время исхода души показать человека маловерным, обличая его неверие Промыслу.

Есть еще принятие на себя немощей ближнего по любви, которое передал нам Сам Господь, соединившись с нами плотью и духом и восприняв за нас страдания.

Господь терпел поношения, поругания, биение, распятие по любви к нам. Он предал этот закон любви апостолам и ученикам. И апостол Павел, указывая на принятие им самим скорбей в подражание Господу, писал к колосским христианам: Ныне радуюся во страданиих моих о вас, яко исполняю лишение скорбей Христовых во плоти моей за тело Его, еже есть Церковь (Кол. 1, 24).

Апостол молился за всех, изливая слезы, благовествовал, терпел гонение, поругание. Так, святые, вступив в общение, приняли и искушения, и закон от Господа: Больши сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя (Ин. 15, 13). Ведь мы Христовы, и если Господь по нас душу свою положи, и мы должни есмы по братии души полагати (1 Ин. 3, 16), исполняя заповедь: Друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Христов (Гал. 6, 2).

Итак, не будем испытывать, как, когда или через кого постигают нас искушения и скорби, ибо это ведомо Единому Богу. «Мы должны только веровать правде Божией и знать, – говорит св. Марк, – что всё невольно постигающее нас случается с нами или ради любви, или за злобу, и потому мы должны терпеть оное, а не отвергать»[6]6
  Марк Подвижник, прп. Наставления Марка Подвижника о духовной жизни. Т. 1. С. 444.


[Закрыть].

Жизнь по заповедям Божиим в молитве и трудах, проявляющихся в деятельной любви к ближним, порождает Божественные добродетели.

Добродетели

Святой Антоний Великий говорит, что кто имеет такие добродетели, как «вера, надежда, любовь, смирение, страх, рассуждение, благоговеинство, мир, любовь к братиям… тот есть облеченный в брачную одежду и ходящий в заповедях Духа»[7]7
  Антоний Великий, прп. Наставления святого Антогия Великого. Т. 1. С. 53.


[Закрыть].

По рассуждению св. Василия Великого, знание могут приобретать и люди страстные – путем занятий и упражнений, Божественные же добродетели принимают только бесстрастные от дарованной в Крещении благодати, просвещающей ум во время молитвы. Образ Божий заложен в бессмертной и свободной душе, подобие – в добродетелях, которые по естеству нам; страсти же привнесены. Желающий стяжать спасительную добродетель обязан не только воздерживаться от зла, но должен делать добро, как сказано в Писании: Уклонися от зла и сотвори благо (Пс. 33, 15).

Путь стяжания добродетелей лежит через воздержание чувств, молчание и молитву, в подчинении себя уму и духу. Тогда ум, как самодержавный владыка, стоя посреди помышлений, обсуждает их и разделяет лучшие помыслы от худших. Отцы учат, что всякая добродетель приобретается скорбью и телесными трудами: «кто без скорби пребывает в добродетели, тому отверста дверь гордости». Перед великими дарованиями посылаются великие искушения. Труды же и скорби рождают смирение и бесстрастие, вещественное и невещественное ведение, многие дары благодати в меру любви, подвига, хранения ума и дел веры. Поэтому «кто ум свой сделал чистым от всяких чувственных мечтаний, тот, – как поучают иноки Каллист и Игнатий, – приемлет премудрость; кто же разум поставил господином врожденных нам страстей (разумею, гнева и похоти), тот приемлет ведение; кто по уму и разуму непоколебимое имеет убеждение в вещах Божественных, тот приемлет все могущую веру; кто в естественном преуспел человеколюбии, тот, по совершенном уничтожении самолюбия, приемлет дарование исцеления»[8]8
  Патриарх Каллист и сподвижник его Игнатий, Ксанфопулы. Наставления безмолвствующим, в сотне глав. Т. 5. С. 323.


[Закрыть].

Все дела, как учат отцы, должны совершаться по любви, без примеси тщеславия и своеволия, как и возвещает Божественный закон: Ниже да облечешися в ризу разноличну от льна и волны вкупе ткану (Втор. 22, 11). Даяние же нуждающемуся пусть бывает с веселием лица, добрым словом утешения, без намерения получить от него воздаяние.

Вообще же «истинно милостив не тот, кто произвольно раздает излишнее, но кто охотно уступает необходимое похитителям»[9]9
  Илия пресвитер и Екдик. Цветособрание излюбомудрствованное Илиею, малейшим пресвитером и Екдиком. Т. 3. С. 426.


[Закрыть]. Однако большая любовь проявляется не в раздаянии имения, а преподаянием слова Божия и телесным служением. На земле все же мы никогда не можем достигнуть верха добродетелей, ибо в нынешнем несовершенном веке нет совершенного совершенства.

В будущем веке Ангелы и святые уже не испытывают греховных отклонений, но только больше преуспевают в совершенствовании добродетели любви, озаряясь Божественным светом от Отца светов. Чтобы и нам блаженствовать в Царствии Небесном, нужно войти в меру любви возраста Христова, ибо только «стяжавшие совершенную любовь к Богу и крылья души через добродетель соделавшие легко парительными, восхищаемы бывают, по апостолу, на облака и на суд не приходят». Так, любовь к Богу и ближнему, проявляющаяся в добродетелях деятельной и созерцательной жизни, приводит христианина ко спасению. В начале молитвенного совершенствования избавление от страстей и неведения разума совершается больше трудами деятельной жизни.

Далее рассмотрим учение святых отцов собственно о молитве и созерцании как дальнейшей степени совершенствования христианина.

Понятие о молитве

Молитву отцы называют матерью добродетелей, соединяющей с Богом, беседой и восхождением ума к Богу, оплотом духовным, без которого нельзя выходить на брань против духов злобы поднебесной. Молитва раскрывает саму сущность христианской жизни и поэтому важнее всякого другого делания.

Об этом ясно учит Евангелие. Так, Марфа, заботясь об угощении, показала нам пример лишь деятельного служения ближним, в то время как Мария, ее сестра, избрав благую часть и сидя у ног Иисусовых, подала нам образ более богоугодного делания – созерцательного молитвенного предстояния.

Ублажая эту благую часть богообщения, Илия Екдик говорит, что для деятельной жизни служение, труды, посты и бдения лишь «препоясание чресл», ибо этим человек восходит на ступень созерцательной жизни, для которой молчание и молитва суть уже светильники горящие (Лк. 12, 35). В своих главах о молитве блаженный патриарх Каллист с особым молитвенным вдохновением поучает о таине Царствия Божия, сокрытого внутри нас. Он пишет: «Если хочешь держать настоящее делание молитвы, подражай гусляру, который, преклонив немного главу и ухо обратив к струнам, искусно ударяет по струнам и, извлекая гармонические звуки, услаждается их мелодиею. Ясен ли тебе пример сей? – Гусли – сердце; струны – чувства; бряцало – память Божия; гусляр – ум. Ум памятию о Боге и Божественных вещах извлекает из богобоязненного сердца чувства святые, от которых сладость некая неизреченная исполняет душу и ум, чистым бывая, освещается Божественными озарениями. Гусляр ничего не видит и не слышит, кроме своей мелодии, коею услаждается. И ум во время молитвы действенной трезвенно углубляется в сердце и ничему уже внимать не может, кроме Бога. Всё внутреннее его изрекает к Богу Давидским гласом: Прильпе душа моя по Тебе (Пс. 62, 9)»[10]10
  Патриарх Каллист. Блаженного Каллиста Патриарха главы о молитве. Т. 5. С. 378–379.


[Закрыть]. Тогда на земле сердца обретается вода живая, духовная, льющаяся ключом.

Кто стяжал это сокровище – умное трезвение души, подобное живой воде, движимой Духом, тот познал любовь Божественную, а кто на земле не наслаждается плодами Духа, тот и не получит их и в будущей жизни. Так вожделенна молитва, которая для новоначальных бывает хлебом, для других это слезы, для иных – вино благоухающее.

«Молитва в новоначальных, – пишет прп. Григорий Синаит, – есть как огнь веселия, из сердца исторгающийся; а в совершенных, как свет благоухающий, внутрь его действующий»[11]11
  Григорий Синаит, прп. Главы о заповедях и догматах, угрозах и обетованиях, еще же – о помыслах, страстях и добродетелях, и еще – о безмолвии и молитве. Т. 5. С. 182.


[Закрыть]. Или опять: молитва есть проповедь апостолов, действо веры, лучше же вера непосредственная, основание упования, оживление любви, ангельское движение, сила бесплотных, дело и веселие их, Евангелие Божие, извещение сердца, надежда спасения, знамение освящения, символ святости, познание Бога, обнаружение Крещения или очищение в бане пакибытия, обручение Духа Святого, Иисусово радование, веселие души, милость Божия, знамение примирения, печать Христова, луч мысленного солнца, денница сердец, утверждение христианства, показание примирения Божия, благодать Божия, премудрость Божия, лучше же начало самопремудрости, Божие явление, дело иноков, жительство безмолвствующих, причина безмолвия, признак ангельского жительства.

При молитве ум беседует с Богом без всякого посредника, погружаясь в невещественный Божественный свет. Блаженный старец Антоний Великий, как вспоминают его ученики, во свете Божества так углублялся в молитву, что простаивал целую ночь в пламенном восхищении ума.

Евангелие же с молитвой учит: Просите, и дастся вам, ищите, и обрящете, толцыте, и отверзется вам (Мф. 7, 7). Просите — сказано нам, чтобы мы призывали Бога на помощь, ищите – обязывает нас познать о добродетели, угодной Богу, и употреблять свои усилия для стяжания ее; толцыте же – напоминает о деятельном исполнении заповедей, что обязывает к труду.

Итак, по Слову Божию, мы должны искать, трудиться и быть готовыми на всякое дело благое (2 Тим. 3, 17), то есть разумно исполнять волю Божию, выраженную в Его заповедях. Молитвы же по своему характеру обращения к Богу могут быть различны. Так, св. Иоанн Кассиан в поучении апостола Павла: Молю убо прежде всех творити молитвы, моления, прошения, благодарения (1 Тим. 2, 1) – различает четыре вида молитв.

По рассуждению прп. Иоанна Кассиана, в молитве мы умаливаем Бога о своих грехах и испрашиваем прощения их, в молении приносим или обещаем что-либо Богу за Его щедроты, в прошении же просим о других или о мире всего мира, а в благодарении приносим Богу славословие, величание за благодеяния и блага, которые уготовал Бог любящим Его. Состояние же благодатного богообщения раскрывает нам молитва Господня, которую оставил для всех христиан Сам Спаситель.

Человеколюбивый Господь научил нас Своей молитве, дарует нам сыноположение во благодати, равночестное Ангелам, и мы призыванием «Отче наш» исповедуем Бога, Творца неба и земли и Владыку вселенной, Своим Отцом. Эта благодать сыноположения выражает к нам великое снисхождение Божие, обилие благоволения и благости Божией, и мы научаемся братолюбию, ибо смотрим на всех как на братьев, детей одного Отца. Если бы Бог не даровал такую милость человеку грешному, перстному, рабу греха, дошедшему до крайности во зле, то никто бы сам не дерзнул так в чувстве сыновства обращаться к Отцу Небесному. Даже Моисею не было открыто это новое имя Бога Отца, но только Сыну возвещено как особое благоволение. Христианин – сын, наследник Отчего достояния на Небесах, и поэтому, как и странник на земле, стремится к той области, где обитает его Отец, где Отеческий дом, где Отечество.

Поэтому если ранее люди пресмыкались по земле, подобно скотам несмысленным, то теперь, при усыновлении, верные Богу должны отвращаться греховной нечистоты временной жизни и обратить все свои желания к благолепию Небесных благ.

Прошением же «Да святится имя Твое» мы просим у Бога, чтобы имя Его святилось в нас, чтобы прославлялся, почитался благоговейно Отец наш так же, как и Серафимы прославляют святость Бога, взывая: Свят, Свят, Свят, Господь Саваоф, исполнь вся земля славы Его (Ис. 6, 3).

Христианин, последуя Единородному, свидетельствует, что его радость – в славе Отца нашего, как и говорит Господь: Ищяй же славы Пославшаго Его, Сей истинен есть, и неправды в Нем несть (Ин. 7, 18). Здесь выражается и благоговейный страх Божий как источник духовной мудрости, богоугодной жизни и созерцания от познания величия и правды Его, и желание того, чтобы имя Божие прославлялось среди всех людей и единой человеческой семьи.

Во втором прошении: «Да приидет Царствие Твое» – мы силою своего самовластия просим Царствия благодати и славы, то есть богообщения в единении и любви как внутри себя, так и обещанного верным, как сказано Духом: Приидите, благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царствие от сложения мира (Мф. 25, 34).

Мы просим, чтобы дарованная нам в Крещении благодать Христова очистила нас от греха и страстей, избавила от диавола, вечной смерти, тления, соделала нас храмом Духа, дабы совершилось, по Писанию, как сказал апостол: Да не царствует убо грех в мертвенном вашем теле (Рим. 6, 12). Тогда Бог через благоухающие добродетели Духа уже господствует, царствует в нас еще на земле, укрепляя нашу надежду в получении оправдания в день Суда и дарования Небесного Царствия славы.

Третье прошение: «Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли» – выражает желание святости, что есть воля Божия (1 Фес. 4, 3), выраженная в Божественных заповедях. Мы молимся, чтобы в исполнение святой воли Божией, благой, угодной и совершенной (см. Рим. 12, 2), люди были подобны Ангелам, творящим волю Вседержителя (см. Пс. 102, 20); как Ангелы, исполняя на Небе волю Божию, блаженствуют, так и мы, все живущие на земле, когда творим не свою, а Отеческую волю, должны веровать, что Бог промышляет о нашем спасении, чтобы и мы блаженствовали. Поэтому, научая нас всегда отвергать свою немощную человеческую волю и просить милости творить волю Отца, Сын Человеческий перед страданиями просил: Не Моя воля, но Твоя да будет (Лк. 22, 42). И еще говорил Господь: Снидох с небесе, не да творю волю Мою, но волю Пославшаго Мя Отца (Ин. 6, 38). По Писанию же, творяй волю Божию пребывает вовеки (1 Ин. 2, 17). Воля же Божия спасительная, которую Сын Божий сотворил в научение и спасение наше, есть смирение, постоянство в вере, правде, милосердие, мир, любовь, терпение страданий и несение своего креста.

Итак, призыванием «Да будет воля Твоя» мы осуждаем свою прошлую греховную жизнь, протекшую по воле диавола, и теперь желаем на земле жить так, как если бы мы жили на Небе с добрыми Ангелами, о чем говорит апостол: Наше бо житие на небесех есть (Флп. 3, 20). Поэтому ум наш, как подобный ангельскому уму, должен приходить в служение, подобно ангельскому умному служению в искании совершенства, в молитве и богохвалении.

Прошением «Хлеб наш насущный даждь нам днесь» мы просим у Бога пищи для поддержания телесной жизни внешнего человека в виде вещественного хлеба и иных благ и для души, внутреннего человека, пищи духовной, что есть слово Божие, Святые таинства, благодать, питающая ведением и созерцанием таин Божиих. Мы должны прежде всего искать Царствия Божия и правды Его (Мф. 6, 33), поэтому прошение хлеба должно разуметь в более духовном смысле, ибо Христос Бог есть «хлеб наш». Об этом и Сам Господь говорит: Аз есмь хлеб животный, иже сшедый с небесе; аще кто снесть от хлеба сего, жив будет во веки; и хлеб, его же Аз дам, Плоть Моя есть, юже Аз дам за живот мира (Ин. 6, 51).

О ядущих же под видом хлеба Тело Христово и пиющих под видом вина Кровь Его Господь сказал, что они в Нем пребывают и Он в них (см. Ин. 6, 56). Христос, «Хлеб наш», есть хлеб жизни только для верующих и знающих Отца и почитающих Церковь Сына Его, поэтому бояться надо, чтобы не отпасть от Церкви, не лишиться Тела Христова, Святого Причащения и жизни вечной. Сам Господь, вразумляя нас, говорит: Аще не снесте Плоти Сына Человеческаго, ни пиете Крове Его, живота не имате в себе (Ин. 6, 53). Мы просим у Бога каждодневно давать нам хлеб наш насущный, то есть имеющий действие на сущность души, надсущный – высший всех сущностей, каковым есть Хлеб, сшедший с небес, к славе души и тела, чтобы стать причастником будущей жизни и вечных благ[12]12
  Иоанн Кассиан Римлянин, прп. Обозрение духовной брани. Т. 2. С. 111–112.


[Закрыть].

Далее, в пятом прошении: «И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим» – мы испрашиваем милосердия Божия. Отпущайте, и отпустят вам (Лк. 6, 37), – поучает Господь. Он обещает прощение грехов наших, если мы, уподобляясь Богу в добродетели, прощаем братьям нашим, то есть, приступая к Благодетелю, бываем сами благодетельны, приступая к Человеколюбцу, бываем сами человеколюбивы, ибо всяк ненавидяй брата своего человекоубийца есть (1 Ин. 3, 15), который не может достигнуть Царствия Небесного, ни жить с Богом. Притча о должнике (см. Мф. 16, 23–35) раскрывает нам смысл, что грехи ближних против нас малы, ничтожны и удобозаглаждаемы, а грехи, сделанные нами против Бога, велики и тяжки. Однако Бог за малое человеколюбие дарует великое, как и говорит:

Аще бо отпущаете человеком согрешения их, отпустит и вам Отец ваш Небесный (Мф. 6, 14). Значит, в нашей власти состоит Суд, произносимый о нас. Так, св. Стефан, побиваемый камнями, преклонив колена, в незлобии молился, взывая: Господи, не постави им греха сего (Деян. 7, 60), – и сподобился блаженства. В этом расположении сердца вся сила Божественного Евангелия, призывающего к истинному покаянию. Словами Царя, обращенными к должнику: Весь долг он отпустих тебе, понеже умолил Мя еси; не подобаши ли и тебе помиловати клеврета твоего, якоже и Аз тя помиловах? (Мф. 18, 32–33) – выражается Божественная Благость и Правда. Суд бо без милости не сотворшему милости (Иак. 2, 13).