Текст книги "Смерть длиною в двадцать лет"

Пеллетер достал из кармана дешевенький блокнот в клеенчатом переплете и принялся его листать.

– Вот что нам известно… «Во вторник четвертого апреля, в восемь с небольшим вечера месье Бенуа нашел в сточной канаве возле своего дома мертвое тело. Сначала решили, что это захлебнувшийся в луже пьяница, но позже на теле были обнаружены множественные колотые раны, а также установлен тот факт, что убитого переодели, чтобы скрыть эти раны».

– Или чтобы скрыть, что он был арестантом. Для чего и сняли с него тюремную робу, – вставил Летро.

Пеллетер продолжал:

– «В среду утром некто Мауссье, отбывающий срок за убийство, заявил, что в Мальниво систематически убивают арестантов и что из-за этого он не может чувствовать себя в безопасности».

– Подожди секундочку…

– «Убитым оказался некто Марсель Меранже, арестант тюрьмы Мальниво.

– Да подожди ты секундочку! Это тебе Мауссье сказал? Тогда не думаешь ли ты, что убийство этого Меранже как-то связано с чем-то более серьезным?

– Я ничего пока не думаю. Просто перечисляю все, что нам известно. «В среду вечером дочь Меранже мадам Розенкранц сказала, что ничего не знает об убийстве ее отца. Сначала она заявила, что вообще не знается с отцом, но потом призналась, что навещает его в тюрьме время от времени. В камере Меранже были найдены ее письма к нему. В четверг утром в тюрьме был ранен ножом еще один арестант… Все опрошенные расходятся в показаниях относительно числа заключенных, раненых и убитых за последний месяц». – Пеллетер закрыл блокнот и убрал его в карман. – Вот все, что мы имеем. То есть ничего. – Он произнес это с горечью человека, не справившегося с элементарной задачей.

– Кто-то вытащил Меранже из тюрьмы живым или уже мертвым. Если бы нам удалось установить, кто это сделал, то мы смогли бы узнать больше.

На это Пеллетер ничего не ответил, а только достал из кармана сигару и стал курить ее в неуютной тишине, без всякого удовольствия. Потом вдруг сказал:

– А что ты думаешь о Фурнье?

Летро поерзал на своем сиденье.

– Ты знаешь, что я думаю о Фурнье. Я бы ему шею свернул. Хотя до сегодняшнего дня я не знал о нем ровным счетом ничего. Здесь он всего четыре месяца. Перевелся сюда из другой тюрьмы, и говорят, прекрасно справляется со своими обязанностями… Но не знаю. Тюрьма это же такой замкнутый обособленный организм.

– А ты же говорил, что все, кто там работает, живут в городе, – напомнил Пеллетер.

– Да, но эта дорога между тюрьмой и городом как будто стеной молчания окружена. Иной раз только прорвется через нее словечко-другое… – Он пожал плечами. – Если еще начальник тюрьмы хоть был бы на месте. А то этот Фурнье, сдается мне, чинит нам препоны на каждом шагу.

– А начальник тюрьмы? Про него что думаешь?

– Ну, это такой властный мужлан. Вышел из самых низов, поэтому управление, возможно, не самая сильная его сторона. Но он здесь осел надолго и как-то справляется.

Пеллетер задумчиво кивнул.

– Так ты что же, думаешь, тюремный персонал как-то замешан во всем этом? Эти неоднократные случаи поножовщины. Да это вообще было бы не наше дело, если бы труп не обнаружили в городе.

– Я вообще ничего не думаю, пока просто пытаюсь понять. А что ты можешь сказать мне об этом американском писателе? Как считаешь, мог он убить своего тестя?

– Розенкранц? Ну что… Держится он все больше особняком. Поэтому, насколько я понимаю, и перебрался к нам сюда. До этого много лет жил в городе на такой, знаешь ли, американский манер – пьянствовал в барах до рассвета, фотографировался. Каждый год-два выпускает по книжке, в Америке они, похоже, хорошо продаются. С виду он может показаться эдаким шумным-горластым, но я всегда считал, это из-за того, что он американец. С Клотильдой он стал заметно тише. Она для него все, он в ней души не чает.

– Достаточный повод для убийства.

– Да ну, не думаю.

– Почему?

– Ну он, знаешь, из тех, кто только лает, да не кусает.

– Тогда мы пока опять остаемся ни с чем.

– Ну да. Знаем только, что у нас есть труп. И на этом все, – сказал Летро.

– Вот именно, и на этом все, – с досадой повторил за ним Пеллетер.

Набухшие от дождя грязные поля придавали окрестностям ненарядный, неряшливый вид.

Летро посмотрел на Пеллетера, но тот опять погрузился в собственные мысли. Задумчивая усмешка застыла на его лице.

На солнышке городок заметно повеселел. На улицах стало оживленно, люди спешили от магазина к магазину, сидели в центре площади, облепив подножие мемориального памятника жертвам войны. В кафе, куда Пеллетер пришел пообедать, не было ни одного свободного столика, поэтому ему пришлось удовольствоваться высоким табуретом перед стойкой бара.

Летро вернулся в полицейский участок, где его ждали рутинные дела.

Пеллетер ел, сидя спиной к залу. Время от времени среди гула голосов он улавливал имя Бенуа и понимал, что город обсуждает произошедшее убийство, но общий тон оставлял ощущение скорее праздных сплетен, нежели подлинной обеспокоенности преступлением.

Рядом с ним какой-то человек отставил в сторону свою тарелку и встал, его место тотчас же занял другой.

– Инспектор Пеллетер? – сказал этот новый сосед. Он сидел боком к стойке и держал в руках блокнот и карандаш. – Позвольте представиться: Филипп Сервьер, репортер «Вераржан веритэ». Могу я задать вам несколько вопросов относительно убийства Меранже?

– Нет, – отрезал Пеллетер, даже не глянув в его сторону.

– А как насчет вашего приезда в наш город? Ведь вы прибыли сюда еще до обнаружения тела. Вы здесь расследуете еще какое-то другое дело?

Пеллетер отпил из своего стакана и отодвинул тарелку в сторону.

– Мне известно, что вы с начальником полиции Летро уже дважды наведывались в тюрьму и что начальник тюрьмы в настоящий момент отсутствует в городе. Выходит, тут есть какая-то более значительная проблема, нежели наш маленький Вераржан? Ведь Мальниво – это тюрьма общегосударственного масштаба. Люди имеют право знать.

Пеллетер встал, повернулся наконец к репортеру и опешил. Он узнал человека, пристававшего к нему вчера в коридоре гостиницы.

– Вы?..

Репортер вздрогнул, как если бы инспектор собрался ударить его.

– Но я же должен был попробовать, – сказал он.

– Попробовать что? – рявкнул Пеллетер.

– Выудить из вас какую-нибудь информацию. Если бы вы проявили желание, пусть даже из гнева, поговорить о старом деле, то, вполне возможно, были бы склонны поговорить также и о новом.

Этот репортеришка из крохотного городка был скорее не профессионалом, а любителем, и, видимо, поэтому и Пеллетера принял за любителя.

– Я понимаю, что вы выполняете свою работу, но все-таки лучше будет, если вы дадите мне выполнять мою.

Пеллетер подозвал к стойке хозяина и расплатился.

Репортер тоже поднялся.

– Но я в любом случае напишу материал для вечернего спецвыпуска. А вы имеете возможность внести свой вклад.

Пеллетер смерил его последним убийственным взглядом и вышел на улицу.

Он направился через площадь. Повсюду деловито сновали люди. Правильно подметил Летро: городок, похоже, и не подозревал, что в двадцати милях отсюда в маленьком тюремном сообществе сегодня утром чуть не зарезали человека. Газетчик ни словом не обмолвился об этом покушении.

Пеллетер завернул за угол и направился к зданию мэрии, где располагался полицейский участок. Вдруг из-за полицейской машины, припаркованной на обочине, выскочила какая-то фигура и бросилась к Пеллетеру.

Пеллетер повернулся, готовый отразить удар. Хорошо, что не успел выхватить оружие, потому что разглядел и узнал человека.

– Черт возьми, я же предупреждал вас! – заорал месье Розенкранц, приперев Пеллетера к стене. Лицо его было багровым, и он угрожающе нависал над Пеллетером, выпятив грудь.

Пеллетер невозмутимо наблюдал за американцем, пытаясь оценить степень его взбешенности. Ему вспомнились слова Летро: лает, да не кусает.

– Я же сказал вам держаться от нее подальше! Сказал, что она ничего не знает!

– Она сама ко мне пришла, – заметил Пеллетер.

– Я говорил вам! – Розенкранц навис совсем близко, а потом вдруг отступил, завертелся на месте и принялся сотрясать кулаками воздух. – Черт! – крикнул он по-английски, потом повернулся к Пеллетеру и сказал уже по-французски: – Вчера вечером Клотильда не вернулась домой. Она пропала.

Глава 5
Пять деревянных ящиков

Пеллетер наблюдал за американцем, беспокойно вышагивавшим перед ним по тротуару. Пеллетер был все время наготове, но постепенно понял, что эта ярость, как и вчера на пороге дома Розенкранца, всего лишь безвредный шумовой эффект. Розенкранц не был опасен.

– Давайте-ка пройдем в участок, – сказал Пеллетер.

Розенкранц покачал головой.

– Нет, я искал именно вас. В участке мне не дадут написать заявление, потому что слишком рано еще.

– А она раньше когда-нибудь уходила из дома?

Розенкранц снова набычился.

– Нет, не уходила! – Но он тут же смягчился. – Она вчера отправилась за покупками, когда вернулась, я сообщил ей, что приходили вы… Она захотела пойти встретиться с вами, настаивала. Она была в панике, была убеждена, что ее отец мертв.

Пеллетер кивнул.

– Сейчас-то я знаю, что он мертв, но тогда… Вы понимаете, я ненавидел его за все, что он сделал Клотильде, когда она была девочкой, за то, что он сделал ее матери. Он заслуживал смерти, так ему и надо! Я надеюсь, его смерть была мучительной… Но вчера вечером я уговаривал Клотильду не вмешиваться… остаться дома, никуда не ходить, потому что это только расстроило бы ее… Да еще дождь такой сильный шел… Но она все равно пошла.

– Я виделся с ней.

– Да? Она была расстроена?

– Я бы так не сказал.

Розенкранц покачал головой.

– Да, Клотильда такая. По ней никогда ничего не скажешь.

– А не могла она остаться ночевать у каких-нибудь друзей или в отеле?

– Нет, я проверял. Никто ее не видел.

Они смотрели друг на друга, не высказывая вслух мысли, посетившие обоих, хотя про себя каждый из них подумал, что Клотильда могла просто сесть в поезд и сейчас быть уже где-нибудь далеко-далеко.

– А как вы считаете, она ненавидела отца? – спросил Пеллетер.

– Если вы намекаете на то, что Клотильда могла убить его, то забудьте об этом. Она не способна убить даже муху.

– А например, из злости или из страха перед какой-то опасностью?..

– Нет, – сказал Розенкранц, качая головой и хмурясь. – Вы же видели ее. Она такая маленькая, такая нежная, такая тихая. По ней, как я уже сказал, никогда даже нельзя определить, что она чувствует, потому что она все держит в себе… – Глаза американца наполнились теплой нежностью. – Да она же еще почти дитя. И никогда раньше не уходила из дома…

Пеллетер кивнул.

– Я поставлю вас в известность, если что-нибудь узнаю.

Глаза Розенкранца опять сверкнули, кулаки сжались, гнев вернулся к нему.

– Послушайте, вы!.. – Но, сделав глубокий вдох, он тут же подавил в себе эту новую вспышку ярости и сказал: – Спасибо.

Пеллетер повернулся, намереваясь зайти в здание полицейского участка, но Розенкранц схватил его за руку. Пеллетер сердито обернулся, но на этот раз писатель-американец выглядел просто печальным и испуганным. Он отпустил рукав Пеллетера, и тот скрылся за дверью полицейского участка.

В приемной сидела какая-то деревенская женщина, взгляд у нее был молящий и беспомощный, какой обычно бывает у всех просителей.

Пеллетер прошел за стойку дежурного в кабинет Летро.

– Здесь только что был Розенкранц, – сообщил Летро, проведя рукой по волосам, отчего те только еще больше взъерошились.

– Да, я встретил его у подъезда.

– Теперь девушка пропала.

Пеллетер сел.

– Не нравится мне все это. Слишком уж быстро разворачиваются события. А до этого сюда заявился репортер. Из наших, местных. «Веритэ» вообще-то выходит раз в неделю, но сейчас они собираются выпустить специальный номер, посвященный этому делу. Ребята мои, конечно, научены не давать никаких комментариев, но кто знает… Ты как считаешь, надо нам беспокоиться по этому поводу?

– Газеты – это все ерунда.

– Нет, по поводу пропавшей девушки.

– Ну ты, конечно, можешь беспокоиться, но что это изменит?

– Да, думаю, от этого ничего не изменится.

– А где твой дежурный офицер?

– Мартен? Я послал его в Мальниво. Твои вопросы насчет того, насколько много мы знаем, все не давали мне покоя. Нам нужно держать там своего человека, раз уж вся эта история началась именно там… Я велел ему потребовать папки с делами и все хорошенько изучить, попытаться откопать хоть что-нибудь.

Пеллетер одобрительно кивнул, озабоченное выражение почти сошло с его лица.

– Отлично. Это просто отлично.

– А вот это он оставил для тебя, – Летро протянул ему листок бумаги. – Только, правду сказать, от этой бумажки, к сожалению, не много толку.

На бумажке были записаны все известные сообщники Меранже. Мартен также тщательно отметил нынешнее местонахождение всех людей из списка. Внизу даже дал ключ к расшифровке – крестик означал, что человека уже нет в живых, кружок – что человек находится за решеткой, а напротив остальных фамилий карандашом были приписаны адреса. Ни одного адреса близ Вераржана. Ни одного арестанта из Мальниво.

– Хорошо, – сказал Пеллетер, изучая список. – Отличная работа.

– Да, но мы по-прежнему остаемся все на том же месте. То есть не знаем ничего.

– Может быть.

– Что?

– Что не знаем ничего.

В открытую дверь постучали, на пороге стоял один из младших офицеров.

– Чего тебе? – раздраженно спросил Летро.

– Шеф, Марион все еще ждет вас…

– Да, да, я знаю, что Марион ждет меня. Она разве не знает, что я здесь вообще-то делом занят? – Вставая, он стукнулся бедром об угол стола. – Вот черт!..

С кислой миной на лице он наклонился и стал растирать рукой ушибленное место.

Пеллетер сочувственно наблюдал за другом. Это убийство совсем выбило Летро из колеи.

– И… – начал было офицер.

– Ну что там еще?

Молодой человек испуганно понизил голос:

– Нам только что позвонил один фермер из пригорода. Он, кажется, нашел у себя на поле какой-то ящик.

– И что? – раздраженно отозвался Летро, распрямившись и сделав глубокий вдох.

– Ну… Он говорит, что ящик этот вроде бы похож на гроб. Просит, чтобы мы приехали и посмотрели.

Сокрушенно качая головой, Летро повернулся к Пеллетеру.

– Нет, ну ты смотри, дела обстоят все хуже и хуже! – Он снова повернулся к молодому офицеру: – Ну так и поезжай туда!

– Есть, шеф! – отчеканил тот.

– Мне еще надо узнать, чего хочет Марион. Она ждет уже целое утро, – сказал Летро.

– А ну подожди-ка, – сказал Пеллетер вдогонку офицеру, уже повернувшемуся, чтобы уйти. – Где нашли этот ящик?

– В десяти милях от города по восточному шоссе.

Пеллетер и Летро переглянулись.

– И примерно в десяти милях от тюрьмы, – заключил Пеллетер и снова обратился к офицеру: – Я поеду с вами.

Когда Пеллетер с полицейскими прибыли на ферму, фермер с сыном уже откопали так называемый гроб.

Раскопанное место было всего шагах в десяти от дороги, ровно на полпути между городом и тюрьмой. Полицейские припарковались на обочине рядом с ржавым грузовиком и каким-то другим автомобилем.

Группа из четырех мужчин и паренька столпилась вокруг раскопанной могилы, поджидая приближающихся полицейских. Из-за высокой кучи выкопанной земли казалось, что около могилы ждут не пятеро, а шестеро. Солнце уже выжгло всю утреннюю прохладу, и на открытом поле было жарко.

Когда полицейские подошли к яме, один из них сразу сказал:

– Да это и впрямь гроб.

Продолговатый ящик был неумело сколочен из неоструганной сосновой доски.

– Это место сначала просто размыло дождем, – сообщил фермер, усатый мужчина лет сорока. – Сын пахал землю, заметил виднеющиеся из-под земли доски и сразу прибежал ко мне.

– То есть вы об этом ящике ничего не знаете? – уточнил Пеллетер.

– У меня около дома есть своя делянка… А здесь очень хорошая земля. Зачем же мне хоронить тело там, где я собрался сеять?

– Да еще так неглубоко, – вмешался в разговор один из деревенских.

Пеллетер внимательно посмотрел на него.

– Я сосед. Просто проезжал мимо на своем грузовике. Могу помочь отвезти гроб в город, если понадобится.

Пеллетер ему не ответил, а двум офицерам сказал:

– Откройте ящик.

Те растерянно смотрели на него.

– Открывайте ящик! – повторил Пеллетер. – Мы должны увидеть, есть ли там тело и во что оно одето.

– Вот что оно одето? – удивился кто-то.

Офицеры приблизились к краю ямы, но фермер и его сосед их опередили и, схватившись за лопаты, поддели с двух сторон крышку ящика.

Пеллетер тем временем прохаживался вдоль ямы, обследуя землю.

Скрипнули доски, кто-то сказал: «Осторожнее!», потом раздался треск.

По шоссе в сторону города проехала машина. Поравнявшись с автомобилями у обочины, она замедлила ход и потом снова набрала скорость.

– О боже!.. – раздался чей-то возглас.

Пеллетер обернулся, и люди расступились, чтобы пропустить его к краю ямы.

В гробу действительно лежало мертвое тело. Оно лежало там, должно быть, уже несколько недель, потому что лицо распухло и исказилось, превратившись в страшную призрачную маску, а само тело осело и скукожилось. На животе у мертвеца запеклось огромное кровавое пятно, но самое главное, что на убитом была серая тюремная роба, какие носили арестанты Мальниво.

Сладковато-удушливый запах тлена заставил всех зажать себе ладонью рот.

Пеллетер присел на корточки и потянул за робу, чтобы посмотреть номер на груди. Достал свой клеенчатый блокнот, записал в него номер, потом встал и, махнув рукой в сторону тела, распорядился:

– Закройте ящик и уносите. Вот этот господин отвезет его в город. – Он кивком указал на владельца грузовика, предложившего свои услуги.

Полицейские, устыдившись своей медлительности при открывании гроба, бросились исправлять оплошность. Забрав крышку гроба из рук у фермера, сказали ему:

– Предоставьте это сделать полиции.

Пеллетер снова принялся, осторожно ступая, обследовать землю вокруг ямы, потом подозвал парнишку.

– Скажи, а что ты увидел, когда нашел ящик?

– Там доски белели. Просто краешек.

– Тогда давай-ка помоги мне осматривать. Может, что-нибудь найдешь. Я здесь, а ты с той стороны ямы.

Парнишка обежал яму и тоже принялся изучать землю. Фермер и его соседи, по примеру Пеллетера и парнишки, занялись поисками.

Полицейские тем временем вытаскивали из ямы гроб.

Вдруг раздался крик:

– Сюда! Сюда!

Все обернулись на голос кричавшего, судя по всему, владельца легковушки на обочине. Он находился в нескольких шагах западнее ямы, на полпути к дороге и, глядя на Пеллетера, отчаянно махал ему. Потом опустился на колени.

Бросив поиски, все прибежали к нему, и он указал на свою находку – какой-то подозрительно утрамбованный пласт земли. Стоя на коленях, он принялся раскапывать руками землю, и вскоре из-под нее показался краешек еще одного гроба.

Пеллетеру даже не пришлось ничего говорить, все сразу взялись за дело. Принесли две лопаты, и фермер с мужчиной, сделавшим эту находку, стали копать. Тем временем хозяин грузовика помог полицейским поместить в кузов гроб, а Пеллетер с парнишкой и четвертым человеком продолжали обследовать землю вокруг.

Работали молча, дружно. Пеллетер тоже было взялся за лопату, но быстро выдохся, и его снова сменили другие. Он уже выкурил целую сигару и забрел достаточно далеко в поле, так как решил не пропустить ни одного зарытого гроба, если таковые существовали. Еще один был обнаружен почти в двадцати шагах от первого.

По дороге в обоих направлениях проезжали грузовики и легковушки, но никто не останавливался.

Когда был найден пятый ящик, хозяин грузовика сказал:

– Надеюсь, это последний. А то в мой грузовик больше не поместится.

Пеллетер велел полицейским закапывать уже освобожденные от ящиков ямы, а сам с парнишкой продолжал наугад тыкать лопатами землю, проверяя, не наткнутся ли они снова на деревяшку.

Солнце теперь уже клонилось к горизонту, и в полях повеяло прохладой. Двое помощников, приехавших на машине, попрощались и уехали. Полицейские погрузили в кузов последний гроб.

У Пеллетера в блокноте теперь имелось уже пять арестантских номеров, но в одном из них даже не было надобности. Гламье Пеллетер и так узнал сразу. Как и говорил Мауссье, у него было перерезано горло.

– Ну все, хватит! – крикнул Пеллетер.

Парнишка, копавший поодаль, застыл на месте с лопатой, остальные тоже обернулись.

– Закапывайте быстренько, и уезжаем! Нет смысла работать в темноте.

К Пеллетеру подошел обеспокоенный фермер.

– А что если там в земле еще есть гробы, и мы наткнемся на них плугом? Я бы не хотел осквернить захоронение.

– Вам и не придется.

– Ну а вдруг мы обнаружим еще один?..

– Тогда сообщите в полицию, как в прошлый раз. Но я думаю, мы их все уже выкопали. В любом случае, скоро все выяснится.

– Это как же?

– Потому что мы опросим тех, кто должен это знать.

И Пеллетер пошел прочь, не дожидаясь новых вопросов.

Грузовик с гробами был уже в пути. Ямы были почти все уже закопаны, чтобы завтра утром сын фермера смог продолжить пахоту.

– Дадите нам знать, если что, – сказал Пеллетер, садясь в полицейскую машину.

Полицейский за рулем завел двигатель и включил фары, осветившие дорогу впереди.

Городскую площадь Вераржана было почти невозможно узнать. Она напоминала опустевшую сцену, с которой разошлись актеры. У подножия мемориала собрались какие-то серьезные угрюмые люди, вышедшие на проезжую часть и перекрывшие дорожное движение. В свете керосиновых ламп и факелов эта толпа, отбрасывавшая мечущиеся тени, напоминала один огромный безымянный организм. Такое впечатление, что здесь собрался весь Вераржан. А если и не весь, то достаточно большая толпа, способная поднять и разнести панику.

Офицер за рулем вел машину черепашьим шагом сквозь эту людскую гущу, то и дело давя на клаксон. Но собравшимся на площади людям не было никакого дела до полицейской машины.

Впереди так же медленно двигался грузовик с гробами, хотя он выехал с поля гораздо раньше машины Пеллетера.

– Что это такое? – спросил молодой жандарм, сидевший за рулем.

Пеллетер заметил в толпе у подножия памятника Летро с Мартеном и молоденьким усатым офицером. Ежась от вечернего апрельского холода, Летро стоял, засунув руки в карманы.

Машина дернулась вперед и снова застряла.

– Ну-ка выпусти меня, – сказал Пеллетер и открыл дверцу. В машину сразу ворвался холодный воздух.

Треск факелов заглушал людской гомон. Некоторые люди держали в руках электрические фонарики. Пеллетер стал пробираться сквозь толпу к Летро.

– Вот ведь вовремя вы подгадали с приездом в Вераржан, – раздался голос где-то рядом с Пеллетером.

Это был Сервьер. Лицо его сияло радостным возбуждением.

– Если дела так пойдут, то нам придется сделать номера «Веритэ» ежедневными.

– Ну вам это как раз подошло бы.

Они уже почти добрались до Летро, но Летро и его люди были теперь разделены толпой.

Пеллетер не стал спрашивать у репортера, что происходит, – скоро ему и так предстояло узнать это.

– Вы сегодняшний вечерний выпуск видели? – спросил Сервьер и помахал перед носом у Пеллетера газетным номером. Огромный заголовок на первой странице гласил:

«БЕГЛЫЙ АРЕСТАНТ УБИТ НА УЛИЦЕ»

Пеллетер не хотел брать газету, но Сервьер буквально всучил ее ему.

– Вот, пожалуйста… Пожалуйста, возьмите!

Пеллетер сложил газету и сунул ее в карман пальто.

Они пробирались сквозь толпу к Летро, но тот теперь стоял на нижней ступеньке постамента и, перекрикивая всеобщий гул, взывал к собравшимся:

– Господа!.. Господа!..

Толпа немного притихла, но все равно роптала, недовольно ожидая, что ее сейчас начнут призывать к порядку.

– Господа!..

Волнующееся людское море отхлынуло назад к краю площади. Множество глаз было устремлено на начальника полиции.

– Господа, я хочу поблагодарить всех вас за то, что вы вышли из своих домов и пришли сюда!

Толпа отозвалась новой волной ропота, и Летро поднял вверх руку, призывая к тишине и вниманию.

– Я точно знаю, что мы все хотели бы одного, если бы это оказались наши дети.

«Дети? – подумал Пеллетер. – Значит, это не связано с Меранже?»

– Как вы все слышали, двое маленьких сыновей Марион Перро, Жорж и Альбер, пропали. Последний раз их видели во вторник днем в кондитерской лавке месье Марка, и они собирались идти домой на ферму Перро, чтобы поспеть к ужину.

Летро говорил спокойно, уверенно и властно – совсем иначе, нежели недавно в своем кабинете. Его ближайшей задачей теперь была организация поисков, а расследование убийства отходило на второй план.

– Вам надлежит разбиться на группы по три человека и начинать поиски прямо с этого места, расходясь в разные стороны. Если кто-то из вас найдет пропавших мальчиков, то пусть приведет их сюда немедленно. Если дети ранены и не могут идти, то пусть двое останутся с ними, а третий бежит за подмогой. Каждый из вас должен обязательно вернуться сюда к рассвету и доложить о результатах своих поисков, независимо от того, успешными они окажутся или нет. Какие-то вопросы есть?

В образовавшейся на миг тишине снова зародился гул.

– Хорошо, тогда давайте приступим к поискам.

Толпа с нестройным гулом потекла в разные стороны.

Пеллетер наконец смог подойти к Летро – тот, опираясь на плечо одного из полицейских, сошел с постамента. Сервьер, не отстававший от Пеллетера, болтался рядом, но Пеллетер не обращал на него внимания.

Пеллетер первым делом сообщил Летро:

– В нашем деле появились осложнения.

Пеллетер не хотел углубляться в подробности о пяти мертвых телах в присутствии Сервьера, хотя тот наверняка не упустил из виду груженный доверху грузовик, продиравшийся через толпу по направлению к местной больнице.

– Я сейчас не могу этим заниматься, – сказал Летро. – Меранже все равно мертв, а мальчики, возможно, еще живы. Ты или присоединяйся к поискам, или давай встретимся завтра утром.

Пеллетер понимающе кивнул. Летро был прав – поиски мальчиков были сейчас важнее.

– Я присоединюсь к поискам.

Летро кивнул и тут же отвернулся к своим офицерам.

Площадь опустела, приобретя свой обычный спокойно-сонный вид. Только доносившиеся время от времени за квартал, за два громкие голоса свидетельствовали о том, что город не спит.

– Я пойду с вами, – вызвался Сервьер.

Пеллетер посмотрел на него и вдруг, неожиданно для себя, сказал:

– Отлично.

– А кто у нас будет третьим?

Пеллетер огляделся по сторонам.

– Вот вы! – позвал он офицера Мартена.

Мартен тоже огляделся по сторонам, не уверенный, что позвали именно его, потом подскочил к Пеллетеру.

– Инспектор?

– Вы уже получили задание?

– Нет, господин инспектор.

– Тогда пойдете с нами. Покажете дорогу к дому Бенуа. Я хочу увидеть место, где вы нашли тело Меранже.