Текст книги "Новое над Солнцем. Необычная сказка для необычных людей"

VI

В это время злая Колдунья Ворчунда сидела в своей тёмной пещере на краю земли, в её самом тёмном и дальнем углу, и разговаривала со старым толстым пауком ― её помощником. С тем, который искупался в кувшине с водкой. С Шавацем.

― Прошло уже двадцать лет, ― сказала Старуха, ― моё колдовство начинает терять силу. Две оставшиеся части Души должны уже скоро спуститься в Мир Людей. А если они встретят там свою третью часть, то Душа вновь станет целой и будет счастлива. Они все вместе будут жить-поживать и добра наживать. А я ненавижу счастье. Я хочу, чтобы всем было плохо!

– Да, ― согласился с ней Паук. ― Души вот-вот должны спуститься. Родятся дети и встретятся с тем, кто родился двадцать лет назад. Кстати, как его зовут?

– Львёнок, ― процедила старуха сквозь зубы, ― тоже мне, лев нашёлся… Я все эти двадцать лет пыталась сделать ему плохо, и даже убить, но у меня ничего не получилось. Я хотела сделать его плохим человеком, но у меня опять ничего не вышло. Ишь! На врача выучился! Людям помогает! И даже, ты представляешь, Паук, петь выучился так, как пела раньше целая Душа.

– Надо сделать так, чтобы эти две Души не родились, ― сказал Шавац.

– Предлагай, Паук! Как это можно сделать?

– Ну, можно, например, убить этих детей, как только они начнут рождаться.

– Хорошая идея, Паук. А как это сделать?

– Проще простого! Ты же знаешь, Ворчунда, что, пока дети не родились, они получают от мамы еду по трубке, которая находится у малышей в животе.

– Через пупок, что ли? ― уточнила Ворчунда.

– Да, через пупок. Так вот, когда они будут рождаться, обвяжи им эту трубку вокруг шеи. Пусть они задохнутся при рождении!

– Ай да Паук! Ай да молодец! Вот придумал так придумал! Отличная идея! Так… Для этого колдовства нам потребуется большая кастрюля, много грязи и лавы с вулкана. Пойду пособираю…

VII

И тут Львёнок почувствовал, что что-то начинает меняться. Неожиданно исчез и без того слабый свет луны. Только звёзды продолжали в изобилии блестеть на бесконечном чёрном небе.

Завывавшая как волк вьюга вдруг умолкла, и стало совсем тихо.

Львёнок оказался в темноте и тишине.

VIII

– Арарат-арафат! Ардебалет-кардебалет! ― заговорила Старуха-Колдунья над большой кастрюлей, в которой пенилось и бурлило грязное колдовское варево.

– Кардебалет-ардебалет! ― подвизгивал противным голосом Паук.

– Валики-балики! Ярики-комарики! ― ворчала Старуха.

– Хи-хи-хи, ― захихикал Паук, ― «комарики», хи-хи-хи.

– Тише ты там! Ты мне мешаешь колдовать! Лучше посмотри в волшебное зеркало, где сейчас находятся эти Души. Давай, Шавац, быстрее!

– Ладно, посмотрю. ― Паук достал маленькое пыльное зеркальце. ― Ой! Они уже начали свой спуск вниз!!!

IX

«Дзинь-дзинь, трям-трям», ― послышался мягкий и нежный звук, похожий на звон серебряного колокольчика. Это доносилось откуда-то сверху.

Львёнок посмотрел на небо и увидел, как из созвездия Медвежонка быстро спускались вниз две маленькие, но очень яркие звёздочки. Одна за другой. Они скатывались куда-то за горизонт, и их бег сопровождала дивная мелодия.

X

― Караул! Они быстро летят вниз! ― завопил Паук Шавац. ― Они уже сейчас родятся! Обвязывай быстро горло!!!

– Кирдык-мырдык, секир-башка! ― произнесла Колдунья. ― Горло, завяжись ― душа, не родись!

Ворчунда схватила свою швабру, чтобы совершить последнее колдовское движение, но вдруг…

XI

И тут у Львёнка что-то шевельнулось внутри. Наверное, это шевельнулась в нём его Душа. Сильно-сильно забилось сердце, как будто хотело выпрыгнуть из груди. Почему-то защипало в носу и захотелось плакать. Слёзы сами собой потекли из глаз. Львёнок присел на какой-то сугроб и заплакал. Да так горько, что вместе с ним, казалось, плачет небо. Снежинки, тая на щеках, превращались в слёзы, и оставшиеся на небе звёздочки тихо «подплакивали» ему в тон.

Почему он плачет, Львёнок и сам не понимал. Он чувствовал, что что-то важное происходит именно сейчас, в это время, для него и его Души. Но что именно ― не знал. Вероятно, это волновалась и плакала его часть Души. Люди ведь знают гораздо меньше, чем знают их Души…

XII

…Но вдруг пещеру Колдуньи озарил сильный яркий Свет. Такого Света Ворчунда не видела уже двадцать лет, с тех пор, как в последний раз слышала песню целой Души.

– А-а-а! ― орала Колдунья дурным голосом.

― У-у-у! ― вторил ей гадкий Паук Шавац.

А из этого Света вышел большой, сильный и красивый Ангел с мечом и опрокинул кастрюлю с кипящим зельем.

– Кто ты такой? ― завопила злая Ведьма. ― Ты как сюда попал? Зачем ты опрокинул мой котёл? Теперь моё колдовство не получилось! Трубка не обвилась крепко вокруг шеек детей, и врачи смогут им помочь! Они родятся живыми! Караул!!!

– Кто я такой? Я Ангел слёз и тайн. А зовут меня Разиэль. Душа, которой ты хотела навредить, взмолилась о помощи, и я был послан помочь. Так что твоё колдовство теперь бесполезно, и две оставшиеся части Души уже пришли в тот Мир.

– Как?! Они уже в Мире Людей? ― завизжали хором Ворчунда с Шавацем.

– Да. Хоть ты и пыталась убить их, но сделать этого не смогла. И запомни, злая ведьма, если эти части Души будут просить помощи у Пославшего меня, они будут под Его защитой. Он будет посылать меня, и я буду разрушать твои чары. Добро всегда в конечном итоге сильнее зла и побеждает его. Тебя это тоже касается, ― Ангел так строго посмотрел на Паука, что тот, как и двадцать лет назад, сорвался со своей паутины и угодил в тот же самый кувшин с водкой.

– Я всё равно буду им вредить! Я не дам им быть вместе! Я буду разлучать их! Они никогда не встретятся! ― закричала Ворчунда.

Но Ангел, покачав головой, исчез так же внезапно, как и появился, оставив за собой только тонкий аромат то ли мандаринок, то ли персиков…

XIII

…Две звёздочки уже давно скатились вниз. Вы-то, конечно же, поняли, что это были две оставшиеся части целой Души. Они нашли себе тела и родились на Свет. Они были похожи друг на друга, как близняшки. И прозвали мальчика ― Ромашка, а девочку ― Василёк. Но не потому, что это были их настоящие имена, а из-за того, что это были прелестные малыши, похожие на прекрасные цветочки, с чудесными нежными и добрыми душами.

XIV

…Две звёздочки уже давно скатились вниз, куда-то за горизонт.

Львёнок выплакался и высморкался. Ему вдруг стало тепло и хорошо. Вьюга опять запела свою песенку. Погода прояснилась, из-за туч выглянула луна. Немного просветлело.

Львёнок посмотрел по сторонам и с удивлением заметил, что он вновь оказался в том же парке, куда и пришёл погулять. Львёнок постоял ещё немного, втянул свежий, морозный воздух и ощутил сильную усталость. Очень захотелось спать.

Львёнок вернулся домой, разделся, улёгся в кроватку, укрылся тёплым пуховым одеялом и сладко уснул.

Ему снились необычайно красивые и непонятные сны. Ему грезился небольшой уютный домик, большая зелёная Лужайка с фруктовыми деревьями, различные птички и зверьки, и зелёная в крапинку Лягушка, и синий Кот. А на ушко ему пели колыбельную песенку два соловья ― Серебристый и Золотистый ― с бабочками на шейках. И ему было хорошо. Во сне он был счастлив…

XV

…Прошло несколько лет.

Львёнок жил уже в другой стране и совсем позабыл о том случае, произошедшем с ним в парке. Однако иногда ему снился один и тот же странный сон, в котором он бегает наперегонки с синим Котом и играет в шахматы с зелёной в крапинку Лягушкой.

Честно говоря, Львёнок немного стеснялся этих снов, потому что думал, что такие сны видят только дети. А он ведь был уже доктором. И не просто обычным доктором, а хорошим и известным врачом. Он даже обучал других людей искусству врачевания – так, что они сами становились врачами. Поэтому он считал, что должен видеть сны докторские, серьёзные. И никому не рассказывал про свою волшебную Лужайку во снах.

XVI

Однажды к Львёнку пришла на приём женщина, у которой болел желудок.

– Львёнок, ― сказала она, ― я слышала, что ты хороший врач. Не можешь ли ты мне помочь?

– А что у тебя болит? ― спросил Львёнок.

– Видишь ли, когда я покушаю, то у меня всё нормально, но через два часа начинает болеть вот тут, ― женщина указала на область желудка.

– Хм… ― сказал Львёнок, ― сейчас посмотрим. У тебя как болит: колет или тянет?

– Тянет.

– Тебя тошнит?

– Да. Когда сильно болит, тогда тошнит.

– Всё ясно. У тебя язва. Тебя надо лечить, ― сказал Львёнок. ― Вот, выписываю тебе таблетки, будешь принимать их утром и вечером. И самое главное, тебе надо питаться чаще и маленькими порциями.

– Это всё? ― спросила женщина.

– Да. И через неделю приходи ко мне на проверку.

– Большое спасибо, доктор. Я обязательно приду, ― сказала женщина. ― До свидания.

– До свидания, ― сказал Львёнок и встал из-за своего докторского стола.

Через неделю эта женщина опять пришла к Львёнку. Села возле стола и говорит:

– Доктор, не помогает мне лечение. Желудок всё продолжает болеть, как будто там кто-то живёт. Царапается и шевелится.

– Скажи мне, а ты руки перед едой моешь? ― спросил Львёнок. ― Быть может, у тебя там что-то завелось? Ведь ты знаешь, что у тех, кто не моет руки перед едой, заводятся червячки. И фрукты надо мыть.

– Мою. Мою и фрукты, и овощи, и руки перед едой.

― Ну хорошо. Давай сделаем тебе рентген-исследование и посмотрим, что же происходит у тебя в желудке.

– Давай, ― согласилась женщина.

Львёнок достал специальный фотоаппарат, который позволяет фотографировать то, что находится у человека внутри тела, и нажал на кнопочку.

«Чик», ― сказала кнопочка, и снимок был готов.

Львёнок взял снимок, посмотрел на него и похолодел от ужаса. Такого он ещё никогда не видел: в желудке у этой женщины сидел серый толстый Паук и смотрел на него своими злобными паучьими глазами.

XVII

На большую зелёную Лужайку собирались все её жители. Повод для этого был вполне подходящий: Старому Соловью ― учителю пения ― исполнилось ровно триста лет. Несмотря на свой почтенный возраст, он был очень подвижной птицей и много суетился, накрывая стол. Он летал взад и вперёд, принося из своего дупла в древнем дубе всё новые и новые блюда.

Сам Старый Соловей готовить кушать не умел, но ему помогла Бабочка с его шейки, которую он отпустил для этой цели. Целую неделю летала Бабочка с подругами на пасеку и брала у пчёл мёд. Летала Бабочка по лугам и полям ― собирала пыльцу с цветов. А пожаловав в гости к Медвежонку (который, кстати, проживал совсем на другой планете, в созвездии Медвежонка), кое-как дотащила от него несколько ягод малины для варенья.

Надо заметить, что жители Лужайки не питались друг другом. То есть птички не клевали жучков (они ведь тоже жить хотят), кот не съедал хомячка, а цапля не трогала лягушку (ту, что зелёная в крапинку). Все кушали плоды фруктовых деревьев, которые росли там в изобилии, и каждый плод был величиной с футбольный мячик (ну, или чуть меньше), сладкий нектар с цветов, и все особенно любили нежное и рассыпчатое печенье с малиновым вареньем под названием «Лохматый Львёнок». Никто из жителей Лужайки не знал, почему оно так называлось. И как оно готовится, тоже никто не знал, но это и не важно: в домике стояла большая ваза, в которой периодически откуда ни возьмись само появлялось это печенье. Лишь один Старый Соловей догадывался, откуда оно там берётся. Он говорил, что печенье присылают им из Мира Воображения. Как только кто-нибудь из Мира Людей вообразит себе, что оно там есть, печенье моментально оказывается в вазе. И когда оно там, у всех жителей Лужайки праздник!

Наконец стол был накрыт.

Всем хотелось поздравить Старого Соловья с днём рождения. И все принесли ему подарки. Целую гору подарков.

XVIII

― Ой! ― только и мог произнести Львёнок. Он не верил собственным глазам: этот Паук вдруг выпрыгнул у женщины изо рта и начал расти. Сама же женщина стала меняться и быстро превратилась в отвратительного вида старуху, державшую в руках швабру со щёткой. За плечами у Паука было большое двуствольное ружьё, которое он тут же направил на Львёнка.

― Этого не может быть, потому что не может быть никогда, ― сказал сам себе Львёнок и протёр глаза. Ему казалось, что всё это происходит не по-настоящему.

– Может, может, ― прошипел Паук, ― сейчас ты в этом убедишься сам.

– Кто вы такие и что вам от меня нужно? ― спросил Львёнок. ― Я не сделал никому ничего плохого. Так зачем же вы нацеливаете на меня ружьё?

– Гы… ― поперхнулась Старуха, ― ничего не сделал, говоришь?

– А-а… ― сказал Паук Старухе, ― так он ничего не помнит!

– Да. Он не помнит. Люди не помнят о том, что с ними было до их рождения. Но это совершенно не важно. Нечего с ним болтать ― стреляй в него, мой верный Шавац!

«Шавац… какое странное имя…» ― подумал Львёнок. Он осмотрелся по сторонам. Рядом с ним лежала какая-то палка. Он схватил её и что есть силы огрел ею Старуху. Но Старуха даже не шевельнулась. Как будто она была сделана из железа.

– Как ты смеешь прикасаться к моей повелительнице, великой и могучей Колдунье Ворчунде! ― заорал Паук Шавац.

«Ворчунда… ещё одно странное имя, ― подумал Львёнок. ― Они же сейчас убьют меня! За что?»

Помощи ждать было неоткуда. Смерть была неминуема.

«Как глупо и жалко умирать таким молодым, ― подумал Львёнок. ― Боже, помоги мне! На помощь!»

От отчаяния Львёнок заплакал. Не от страха, а именно от отчаяния и обиды. Боязни не было.

Паук Шавац взвёл курок, и последнее, что увидел Львёнок, это…

XIX

…Все хотели поздравить Старого Соловья. Каждый из зверей поднимал бокал лимонада за здравие именинника, а хор бабочек исполнил специально написанную для этого случая песню.

После того как все наелись и напились до отвала, звери и птицы задумали перекраситься. Они пригласили художницу-синичку, которая принесла с собой специальные краски, которыми можно рисовать по телу. Кстати, рисунки на теле ― это вид искусства, называемый «боди-арт». Синичка разложила краски, и жители Лужайки выстроились в очередь на «перекраску». Каждый хотел нарисовать на себе что-то особенное. Белка попросила нарисовать на её щеке пару дельфинов, ну а кот изрисовал себе всю мордочку, превратив её с помощью красок в тигриную. Получилось очень забавно.

Потом решили поиграть в прятки. Но в итоге от этого отказались: никто никого не мог найти.

Тогда решили все собраться на Лужайке, убрать стол с едой (все были уже сыты по горло) и сделать нечто наподобие дискотеки.

Главным диджеем-заводилой был назначен Разиэль. И он прекрасно справлялся со своей задачей. Звери и птицы плясали до умопомрачения.

Но в самый разгар веселья вдруг через громкую и весёлую музыку прорвался еле заметный голос, который и разобрать-то было сложно. Разиэль выключил проигрыватель и дал знак зверям и птицам умолкнуть. И в наступившей по команде тишине явственно послышался тихий голос, идущий откуда-то издалека. Из иного Мира.

― Боже, помоги мне! На помощь! На помощь! На помощь!

И в этот миг на всех собравшихся на Лужайке хлынул сильный дождь. Разиэль вздрогнул и побледнел. Меч на его поясе начал дрожать и переливаться голубоватым светом.

– Пришло время, ― сказал Разиэль, ― мне надо спешить. Меня ждут в Мире Людей.

Сказал и моментально исчез.

Ошеломлённые звери остались стоять молча на Лужайке под проливным дождём, который почему-то оказался солёным…

XX

…Последнее, что успел заметить Львёнок, это голубого цвета руку, державшую переливающийся синий меч. Успел увидеть два огненных шарика, вырвавшихся из чёрного дула ружья Шаваца, и ощутить сильную боль в груди. Боль продолжалась не больше секунды и растворилась.

Вместе с болью растворился и Львёнок, погрузившись в темноту, окружившую его со всех сторон.

В темноте пахло почему-то не то мандаринами, не то персиками…

XXI

Запах мандаринок (или, быть может, персиков) становился всё сильнее и сильнее. Львёнок, окружённый темнотой со всех сторон, чувствовал, что куда-то летит.

«Наверное, это очередной дурацкий сон, ― подумал Львёнок. ― Не бывает у людей пауков в желудках, пауки не превращаются в монстров и тем более не стреляют из ружья. Наверное, мне это всё снится».

– Мур-мяу! ― вдруг услышал Львёнок. ― Мяу-мурр!

«Ну вот ещё сюрприз! Быть может, я просто сошёл с ума? Да. Явно я заболел», ― решил Львёнок и неожиданно услышал:

– Мрр… Привет, мрр… Ты не сошёл с ума, мрр-мяу. Я, конечно, не могу сказать о тебе, что ты абсолютно здоров, ― посмотри вниз, ― но с рассудком у тебя всё в порядке. Можешь мне поверить, мяу-мурр.

Львёнок точно не знал, где в темноте находится верх, а где низ, но вокруг начало проясняться, и первое, что предстало его изумлённому взору, был Кот. Причём это был не просто Кот. Во-первых, на всех четырёх лапах его были надеты бархатные сапожки, а во-вторых…

– Мама!.. ― произнёс Львёнок.

…Во-вторых, это был Кот Семён, с которым Львёнок играл и которого очень любил. Но Кот Семён умер уже много лет назад. Ведь коты не живут долго.

– Сёма, неужели ты? ― спросил Львёнок, не веря своим глазам.

– Мрр, я, ― ответил Семён. ― Я пришёл встретить тебя. Мы ведь с тобой оба семейства кошачьих. Не так ли? Мрр.

– Но, Сёма, как же это получается, что мы разговариваем и понимаем друг друга? Ведь ты Кот, а я человек!

– «Язык живых понятен всем живым», ― процитировал Кот. ― Кажется, это было твоё выражение. Посмотри вниз, ещё раз тебе говорю!

Львёнок, наконец-то разобравшийся в пространстве, посмотрел вниз. Где-то глубоко (или далеко, или низко) лежал он, Львёнок, или, точнее, его ― Львёнкино ― тело, на больничной койке, подключённое к каким-то мигающим разноцветными кнопочками аппаратам, а вокруг бегали и суетились люди в белых халатах. Но Львёнок не был полностью отсоединён от тела. С тем, «нижним» Львёнком его связывала тоненькая серебристая цепочка, которая всё время удлинялась по мере отдаления Львёнка, но не рвалась.

– Я умер? ― спросил Львёнок Кота в бархатных сапожках.

– В какой-то мере, ― ответил тот.

– Хм… В таком случае я не говорю на «языке живых», ― съязвил Львёнок.

– Ошибаешься, ― ответил Семён. ― Ты и теперь живее всех живых… Впрочем, это уже не твои слова, ― фыркнул Кот, ― но какая разница? Главное, что мы понимаем друг друга.

XXII

― Да, ― ответил Львёнок, ― понимаем… Хотя… Честно говоря, я ничего не понимаю.

– Мяу! Вот сейчас ты верно говоришь. Вы, люди, думаете, что знаете о Мире и жизни всё. А на самом деле ― ничего. Вот поэтому и не понимаешь.

– Можно подумать, что ты, Кот, понимаешь в жизни больше меня, ― обиделся Львёнок.

– В той жизни, может, и не больше, но шире. А в этой… В этой жизни нам ещё предстоит поучиться кое-чему.

― Ты, Кот, говоришь загадками. Я привык мыслить чётко. То, чего я не вижу, не существует. И вообще, запутался я. Это, наверное, всё-таки просто сон. Я сейчас проснусь у себя дома в своей кровати, и всё. ― Львёнок попытался ущипнуть себя за ухо, чтобы проснуться, но всё осталось на своих местах. ― Сёма, если я умер, значит, я не могу думать. У меня не может быть никаких мыслей! Но я чётко вижу внизу себя. Значит, всё-таки я на том свете…

– Не на том, а на этом, ― поправил Семён.

– Ну да… на этом. Но это значит, что на самом деле я не существую! ― Львёнок беспомощно посмотрел на Кота.

Тут невесть откуда появился старик с длинной бородой и многозначительно изрёк:

– Ты мыслишь, значит, ты существуешь!

– И это факт, ― подтвердил Семён. ― Слушай, Львёнок, что тебе говорит старина Декарт!

– Декарт? ― удивился Львёнок. ― Тот самый известный философ Декарт?

– Да, это я, ― ответил Старик, ― к вашим услугам!

― Но ведь… но ведь… ― Львёнок смущённо подбирал слова, ― но ведь, но ведь вы как раз, наоборот, утверждали, что после смерти нет никакой жизни! И то, что вы мыслите, значит, существуете, это вы сказали о живых!

– Ну… значит, ты живой, ― радостно ответил Декарт, – и я тоже. Ведь мы мыслим? Значит, существуем!

– Факт! ― подтвердил Семён. ― Ведь я же сказал тебе, Львёнок, что ты и теперь живее всех живых!

– Так что же получается, ― спросил Львёнок, ― смерти на самом деле не существует? И что же тогда такое жизнь? Если нет смерти, то нет и жизни! Нет жизни ― нет и любви, доброты, радости. Как же это всё понимать?

– А вот этому тебе и придётся поучиться, как я тебе уже сказал, ― ответил Кот.

Тут вдруг всё поменялось вокруг: стало светло-светло, тепло-тепло, спокойно-спокойно и радостно-радостно. Львёнок обнаружил, что он стоит на большой, уютной Лужайке, поросшей зелёной-презелёной мягкой травкой, нежными цветочками и фруктовыми деревьями. Вокруг роем летали разноцветные бабочки, и слышалось весёлое журчание ручейка. Прелестная, неслыханная доселе музыка разливалась со всех сторон.

Львёнку на плечо сел маленький Серебристый Соловей и сказал:

– Добро пожаловать домой, малыш!

– Хм… спасибо… но какой же я малыш? ― удивился Львёнок. ― Мне уже больше двадцати лет!

– Двадцать земных лет. Пока что забудь о них. Двадцать лет ― это время. А времени на самом деле не существует. Вернее, оно существует, но не везде одинаковое. Время, которое ты отмеряешь по часам в Мире Людей, одно. Здесь же, на Лужайке, оно другое. Здесь возраст отмечают не по годам, а по уму и мудрости. А выше Лужайки вообще времени нет. Но это пока что немножко сложно тебе понять сейчас.

– Вообще-то, на эту тему тебе лучше пообщаться с господином Альбертом Эйнштейном. Он у нас большой специалист в этом вопросе! ― заметил Кот Семён.

― Ой… А можно не сейчас? ― попросил Львёнок, который очень устал от количества новых впечатлений. ― Мне хотелось бы отдохнуть.

– Да, конечно! ― согласился Серебристый Соловей. ― Ты встретишься с ним позже. И со многими другими. И узнаешь очень много того, чего не знает большинство людей, и даже не думает об этом. Тебе предстоит пройти очень интересный путь и разгадать множество важных загадок и секретов. Но это потом… Сейчас же ложись и отдыхай.