Текст книги "Пять поломок космической станции"

– Потому что это не рядовой запрос, бригадир, – смотритель еле слышно вздохнул и встал, а потом несколько раз моргнул, выводя на экран изображение через височный имплант, – повреждённый компьютер находится на одном из искусственных спутников, приписанных к Земле-4.

Ох, дизель и бензин!

– Поломка находится на планете-заповеднике галактики Дракон? – я не верил своим ушам и с трудом подавил желание протестировать реальность. – Но почему мы? К «Макоши» приписаны гораздо более квалифицированные специалисты!

– Да, прямо сейчас на станции находится пять более высококлассных бригад, – рем Ким кивнул, даже не пытаясь оспаривать мои слова, – но Земле-4 нужны не самые профессиональные, а самые надёжные. И на моей станции нет более педантичных, въедливых и чистых работников, которые строго соблюдают протокол, следуют всем правилам и действительно отправляют мне даже необязательные отчёты. Возможно, вы не самая эффективная бригада, рем Катюшин. Но точно самая прозрачная.

Я молчал, потому что добавить было просто нечего. Рем Ким понимал это не хуже меня – он несколько секунд смотрел на изображение главной ценности галактики Дракон. Мы оба осознавали, какая ответственность обрушилась на «Макошь» с этим заказом, и я против воли испытывал трепет от мысли, что, возможно, скоро окажусь на очень близком расстоянии от места, в котором зарождается жизнь.

– Проблема несерьёзная, но её надо решать, и быстро. Сам понимаешь: на спутнике при Земле-4 секунда промедления идёт за год, – смотритель прищурился, и на мониторах показалась небольшая орбитальная станция с огромными антеннами и вечно прибывающим в боевой готовности оружием. – Цезарь и сенаторы на нервах, безопасность усилена. Туда и так почти невозможно попасть, а уж сейчас… В общем, боюсь, пропустят только Арктур-8, остальные на годы завязнут во всевозможных проверках. Никогда не думал, что скажу это, но я рад, что на моей станции есть бригада, которая не вылезает из судов и чьё название известно всему административному аппарату галактики. Мне даже не нужно характеристики давать – они уже на руках сената во всех возможных вариациях.

Мне показалось, что я физически ощутил ответственность, гледодовым пиджаком оседающую на моих плечах. Мы никогда не были лучшими из лучших, но мы делали всё, чтобы выполнить свою работу – и сейчас, когда этот подход дал ощутимые, видимые плоды, мы должны были выложиться на полную, чтобы соответствовать. Возможно, поломка действительно несерьёзная, и мы справимся за пару дней – но даже банальная замена проводов превращалась в настоящий подвиг, если речь шла о работе рядом с одним из сердец Цивилизации.

– Мы сделаем всё, что в наших силах, рем смотритель, – я подобрался и кивнул, по-военному сложив первые руки за спиной и изогнув вторые, – и спасибо за доверие.

Рем Ким кивнул, и впервые за наш разговор его лицо тронула улыбка.

– Я знаю, бригадир Катюшин, – он пожал мою первую правую руку, а потом подмигнул, вызывая лифт, – и не сомневаюсь в вас.

По дороге домой я был настолько погружён в мысли и открывающиеся перспективы, что совершенно не заметил жжения, разрывающего мой чип и ручную консоль. Вызов стал заметен только после того, как я переступил порог и увидел сообщение на экране, заменяющем одну из стен. Тут же пришли болевые ощущения – зуд и жжение в руке, вибрации, отдающие в шею, ключицу и даже рёбра. Поморщившись, я поспешил ответить на вызов и выйти на связь.

– Рем Катюшин? – секретарь сената Дракона выглядела недовольной из-за того, что я заставил её ждать. – Рада, что удалось связаться с вами. Я по поводу дела рема Гладиуса.

Я в очередной раз поразился тому, как интересно устроена жизнь. Казалось бы, у меня было столько времени во внеплановом отпуске – почему же инспекторы не связались с нами тогда? А теперь, когда мы собирались лететь на военный объект ультраважности, секретарь готова ждать меня дизель знает сколько времени ради того, чтобы обсудить новейшую колонию Крюк.

Впрочем, дела всегда имеют свойство возникать скопом. Один день изнываешь от безделья, в другой у тебя уже пять горящих проектов, которые непременно должны быть готовы здесь и сейчас.

– Доброго времени суток, рема секретарь, – как бы то ни было, инструкция предписывала мне быть дружелюбным, вежливым и готовым к сотрудничеству, – я вас слушаю.

– Хорошо.

Секретарь прикрыла глаза, подключаясь к височному импланту, и начала монотонно читать текст, подаваемый прямо на глаза:

– Уведомляю вас, что Комитет Внутренней Безопасности галактики Дракон вынес приговор патрицию Августу Гладиусу, приговорив его к десяти годам заключения на Сансаре и выплате компенсации колонистам. Суда не было, и подсудимый пока что не знает о приговоре, поскольку инспекторы считают, что вышеупомянутый мог быть замешан в самом страшном и непростительном преступлении против Цивилизации, а именно в контрабанде с Первой Планеты. Комитет постановил, что преступление такого масштаба не может быть проигнорировано, и нам стоит отсрочить наказание для патриция, если это поможет раскрыть заговор, угрожающий всей Цивилизации. Цезарь и сенат согласились с этим. Рем Катюшин, бригадир Арктура-8 – помните, вы говорите от лица своей бригады и являетесь обвинителем, свидетелем, а также независимой стороной. Если вам что-то известно, сообщите об этом сейчас. Если рем Гладиус выйдет на контакт с вами или вам станет известна какая-либо информация о контрабанде, мы просим вас немедленно связаться с нами по данному каналу и предоставить всё, что сможете. Вы зарекомендовали себя ответственным гражданином, Антон, – мы верим, что вы примете правильное решение, если возникнет необходимость.

И что тут скажешь? Только кивнёшь да выдашь полузабытое «ради потомков!». Секретарь кивнула и почти сразу отключилась – она немного подождала, на случай если я действительно начну делиться откровениями о реме Гладиусе, но я уже сказал всё, что мог сказать. Ответственности становилось всё больше и больше – я не мог поверить, что наша неприметная бригада стала участником всего этого.

Кстати, о бригаде. Как только я пришёл в себя, тут же начал рассылать сообщения парням, рассказывая о вызове, решении по Гладиусу и о грядущей работе около Земли-4.

Поскольку «Макошь» была искусственно создана, инфраструктура представляла собой структурированное, чёткое и очень формальное построение, направленное на максимальную эффективность во всём. Именно поэтому на то, чтобы связаться с парнями, у меня ушло всего несколько биосекунд. И если информация про рема Гладиуса обеспокоила всех, то известие о контрабанде с Первой Планеты задело только Алвина – остальные приняли новые неприятности с истинным фатализмом. В конце концов, мы постоянно работали с государством, следили за новыми законами и, как и любая официальная организация, регулярно получали новые ориентировки на врагов Цивилизации. Я просматривал их, чтобы при необходимости сообщить куда следует, остальные следили за криминальной обстановкой ради премии. Возможно, Андрюха изучал новости просто так, потому что ему это ничего не стоило, но по большей части ремонтники не интересовались политическими и социальными процессами. С другой стороны, я бы сильно удивился, если бы Алвин пропустил новости о своей обожаемой Земле.

– Контрабанда? – меркурианец поперхнулся травяным вином, которое, видимо, благополучно разлилось куда-то на пол, и шокированно заорал в моей голове: – Тот лёвощенок был контрабандой?! Дизель и бензин!

Восклицание Алвина осталось без ответа, хотя Адитья скривился, а Андрюха накатал текстовое сообщение с предложением скинуть нашему биологу подробности. Я отказался – готов снять одну руку, что, как только связь прервётся, наша девочка-феечка будет пытаться добраться до родных и вытрясет из них сознание. Так что выдавать информацию бессмысленно – Алвин сам расскажет нам всё об этом деле, пока мы будем лететь к Спутнику-47.

– Смотритель не назвал конкретных сроков, но чем раньше мы возьмёмся, тем лучше, – я зажмурился, прерывая видеосвязь, – даю двенадцать местных часов на сборы. Борис…

– Завались, дизельный сын, – рем Хлеб грязно выругался в моих ушах. Остальные, видя, что я отключил изображение, начали громко и недовольно фыркать. – Не дурак. Что я, не понимаю, что ли? Проблем не будет.

Я поблагодарил парней и отключился. Никогда не сомневался в Борисе – он может быть каким угодно, но я верил, что он не поставит под угрозу интересы команды ради своих собственных.

Мы собрались в рекордные сроки, действительно уложившись в двенадцать местных часов. Я до сих пор нахожу это удивительным – нас поймали на самом пике отдыха, когда мы были расслаблены и ни о чём не думали. Но мысль о Спутнике-47 взбудоражила всех. До последнего не верилось, что мы увидим Землю-4.

Так что наш рабочий бублик был встречен с энтузиазмом, и ремонтная бригада Арктур-8 обменивалась глупыми шутками, пока затаскивала вещи внутрь. Даже Борис ворчал меньше обычного – он первым взошёл на борт и начал колдовать над пультом управления, задавая координаты. Рем Хлеб был готов к отлёту немедленно – и стоило Алвину затащить внутрь последнюю сумку, как мы отшвартовались от «Макоши» и отправились в путь.

После отлёта меня обычно потряхивало. В основном из-за смены атмосферы, конечно, но я замечал и психологический фактор – неизвестность будоражила и притягивала взор. Не бывает одинаковых поломок, нет в мире идентичных станций – есть максимально схожие между собой, но с разным налётом времени и реальности. Так что полёт всегда сулил неизвестность: новые задания, новые места и новые встречи. А уж в этот раз, когда мы вплотную подберёмся к Земле-4…

– Ух. Вы не поверите, что я узнал, – Алвин, как всегда, плюхнулся на диван, достал бутылку травяного вина и принялся сплетничать, – я связывался с родителями, а ещё попросил брата прислать мне последние журналы из Системы Солнца. Ну, внутреннюю подписку Меркурия, сами понимаете. Так вот…

Адитья громко цыкнул, привлекая к себе внимание, и демонстративно взялся за чемодан.

– Это совершенно вне наших полномочий, рем Меригольд, – техник сделал несколько шагов, показывая, что он уходит, – избавьте меня от подробностей.

После чего рем Мукерджи поклонился, что больше походило на издёвку, чем на вежливость, и удалился к себе. Наверняка сознание нашего микросхемного светила занимал его научный труд, и обсуждение дел далёкой галактики выглядело пустой тратой времени. Андрюха подключился к стене и пиликнул – остальные внимательно слушали.

– Да, да, не наше дело, конечно… – Алвин немного замялся, но наше внимание приободрило его, и парень вернулся к волнующей его теме: – Так вот. Оказывается, в Системе Солнца давно ходят слухи о том, что кто-то ворует растения и животных с Первой Планеты. Не с поверхности, разумеется, но при транспортировке регулярно недосчитываются одного или двух экземпляров чего-нибудь. Формально всё в рамках закона, и в протоколе прописан риск потери до пяти живых существ от естественных причин. Только вот за последние пятьдесят лет было всего три случая такой утраты, а в последние пять объекты гибнут на каждом двадцатом корабле, и никакие меры безопасности не помогают. Более того – мало кто видел тела. Протоколы возвращения биоматериала на планету есть, а очевидцев нет. Конечно, зоологов огромное количество, и по официальной версии утилизаторы просто теряются среди работников, но…

Алвин многозначительно замолчал, позволяя нам самим додумать остальное. Ситуация и в самом деле вызывала вопросы – все знали, насколько ответственно жители Системы Солнца относятся к своей работе. Первая Планета слишком ценна, а ставки невозможно высоки – там находились лучшие из лучших, в прямом смысле отвечающие головой за каждое своё действие. И сама возможность контрабанды…

– Немыслимо, – Антуан озвучил мысль, крутящуюся в моей голове, и несколько раз хлопнул ладонью по бедру, – это просто немыслимо.

– Ага, – Алвин согласно кивнул, довольный произведённым эффектом, – но почти факт, раз даже в СМИ уже говорят об этом. Я закачал журналы в базу корабля, если кому-нибудь будет интересно.

Андрюха тут же зашуршал, поглощая информацию, а я сделал себе мысленную пометку непременно прочитать свежие издания. Меркурианец всегда делился полученными изданиями, и я имел привычку читать их на досуге, но в этот раз следовало изучить вопрос не ради удовольствия, а из насущной необходимости. Наша бригада вплотную связана с этим делом, если будет скандал, мы окажемся в первых рядах – нужно знать, чем отбиваться от акул косможурналистики.

Андрей несколько раз пиликнул, и его шейные светодиоды начали переливаться кораллово-розовым, выражая крайнюю степень удивления. Я тут же повернулся к нему, справедливо полагая, что техмех обнаружил в данных с Меркурия что-то очень интересное.

– Андрюха? – андроид на секунду сфокусировался на мне, потом пиликнул и снова отключился. Ясно, что бы там ни было, мне предстояло разобраться с этим самому. Видимо, это будет интересным путешествием.

В этот раз долетели быстро. Не уверен, было ли это связано с тем, что Спутник-47 находился неподалёку от траектории «Макоши» или из-за важности задачи Борису выдали самый короткий маршрут. Возможно, всё вместе – в любом случае не прошло и четырёх общих дней, как мы оказались в заданном квадрате и медленно подплывали к одному из самых охраняемых объектов Цивилизации, послушно останавливаясь на каждом блокпосте. Всего их было около двадцати, но мы как специализированная бригада с безупречной репутацией должны были пройти только последние пять.

Первая же проверка повергла команду в шок. Мои гражданские парни с ужасом смотрели на суровых людей в военной форме, сопровождаемых боевыми техмехами, похожими на мини-танки. Это они ещё луноходы, ракетоносцы и тактические пауки не видели – тела андроидов, выбравших путь войны, поражали воображение простых обывателей. Техмехи-солдаты редко останавливались на стандартных моделях, модифицируя себя в соответствии с опытом, особенностями места службы и личными предпочтениями. Военные разумные машины, в отличие от того же Андрюхи, не были скованны необходимостью походить на людей, и чаще напоминали гусеничные танки с огромным количеством клешней, сопел и дистанционного оружия. Впрочем, некоторые мои сослуживцы по Заре шли навстречу органическим братьям и создавали мехакукол – муляжи людей внутри своих механических тел, периодически приглашая товарищей на чай. Иркутск всегда отказывался – говорил, что это похоже на пир в чужих кишках, а он не фанат путешествий по внутренностям. Надо сказать, я был с ним солидарен.

Так что проверками, когда каждая вещь достаётся и тщательно изучается, шкафы открываются, личные аккаунты взламываются, а стены, пол и потолок просвечивают на предмет взрывчатки, меня было не удивить – а вот парни впечатлились. Сильнее всего досталось Адитье – микросхемное светило был до глубины сознания шокирован пренебрежением, с которым «эти проклятые солдафоны» изучали его научные труды, и капитулировал в рубку к Борису, запершись с перечным кофе и изливая свои страдания брату с помощью ручной консоли. Сам рем Хлеб носился за проверяющими, до хрипоты споря о методах проверки и воюя за каждый метр. Солдаты, конечно же, не обращали на пенсионера внимания, но я был готов поклясться, что слухи о нашем уважаемом пилоте с новой силой разгорятся в галактике.

Полагаю, записи о моей службе в Заре сохранились в базе, и военные точно знали, что перед ними комиссованный товарищ – те, у кого были шеи, приветливо кивали, а боевые техмехи трубили традиционную опознавательную цепь двоичного кода, используемую в местах сражений с анимистами. Или, возможно, дело было в том, что я спокойно реагировал на любые требования и демонстрировал дружелюбие?

– Чисто, – командир моргнул, передавая данные на следующую станцию. Люди тоже заморгали, а техмехи загудели, прилагая собственные отчёты, а я почти физически ощущал, как задействуются дополнительные частоты и информация улетает прочь. Всё же у военных всегда было меньше бюрократии и больше возможностей, ибо, как в своё время отметила рема Йенсен, в Цивилизации постоянно создавалось огромное количество оружия для наиболее эффективной войны «ради потомков», а история показала, что битвы выигрывает тот, кто бьёт первым. А после того, как в ряды врагов встал совершенный ИИ, который всегда думает на сотню шагов и вариантов, огромное количество бюрократических атавизмов просто отпало. То есть не совсем «просто» – в тот момент, когда начались первые столкновения с анимистами, Цивилизация была вынуждена пойти на крайние меры, так что армию, к ужасу простых граждан, возглавил техмех. С этого момента только андроиды занимали эту должность – и реформы, предлагаемые ИИ, позволили нашему государству полностью подавить первые волнения. Потом враждебные анимисты, конечно, учли ошибки предшественников, и локальные конфликты теперь походили на затяжной кошмар, но Цивилизация по-прежнему удерживала те, самые первые позиции.

Должен сказать, меры, обеспечивающие эффективность, не всегда были приятными. Лично мне больше всего не нравилось обязательное вживление огромного количества дополнительных деталей, которые контролировались извне – вроде нескольких камер и диктофона, которые работали круглосуточно, или партии взрывчатки рядом с жизненно важными органами – но в бытность на службе я мирился с этим, как и остальные. Мы знали, куда шли, в конце концов, – возмущение неподходящими условиями неуместно.

Солдаты покинули наш корабль за несколько минут, буквально испарившись в вакууме. Алвин тут же выполз из-за угла.

– Только не говорите мне, что этот кошмар повторится ещё четыре раза?! – кажется, девочку-феечку до глубины души впечатлили меры безопасности Спутника-47, и он будет рассказывать об обыске даже правнукам. Остальным тоже было интересно, но я был вынужден сказать правду, а не то, что они хотели услышать.

– Не совсем, – Андрюха резко замигал, а остальные изумлённо уставились на меня, потому что никого из них не успокоила моя дружелюбная интонация, – думаю, в этот раз они постарались обойтись с нами помягче.

Обречённый стон был мне ответом. Наверное, уважаемые ремонтники до последнего надеялись на лучшее, но реальность разрушила их чаяния.

Возможно, бригада верила, что я ошибаюсь, но я оказался прав. На пути к Спутнику-47 нас поджидало ещё четыре проверки, и каждая из них была хуже предыдущей. К обыску добавились допросы, вскрытие личных дел, взлом бортовой программы и огромное количество других вещей, которые в глазах мирных граждан выглядят незаконными. Больше всего ремонтную бригаду Арктур-8 впечатлила «сознарубка», когда нас заперли в камере и методично допрашивали, сверяя каждую строчку официальной биографии. Это уже традиция – последние проверяющие обязаны зверствовать, даже если не хотят. Теоретически моё прошлое должно было дать мне преимущество – но правда в том, что военные, увидевшие комиссанта, превзошли сами себя и давили даже хуже, чем обычно. Я оставался вежливым и открытым, отвечал быстро, чётко и по существу, слово в слово повторяя то, что говорил врачам много лет назад, когда меня списывали в отставку.

Думаю, что после этого видел сны о Заре ещё пару месяцев – «сознарубка» не щадит никого, и неважно, проходил ли ты её до этого или нет.

Парни, конечно, знатно вымотались, даже неорганический Андрей. Мы старались двигаться так, чтобы проходить не более одного блокпоста в день, хотя сроки давили и требовали ускориться. Увы, к неудовольствию местного цезаря, это было невозможно – по-хорошему мы вообще должны были делать перерывы, простаивая на орбите по несколько дней, чтобы прийти в себя и снова стать адекватными ремонтниками.

Впрочем, всё когда-нибудь заканчивается. Вот и мы, немного потрёпанные и измученные, но с гордостью прошедшие через все испытания, через пять дней оказались висящими около Спутника-47.

Когда дверь завибрировала, готовясь открыться и пустить нас внутрь, я испытал трепет. Станция, на которую нас направили, была не только самым близким объектом к Земле-4 – Спутник-47 был спущен с верфей в составе флота кораблей-первопроходцев, которые первыми вошли в пространство галактики Дракон. Именно этот спутник нёс на себе колонистов и отвечал за жизнеобеспечение всей миссии, именно он был одним из центров управления, на нём проходили отпуска и проводились неофициальные мероприятия. И, насколько нам было известно, в настоящий момент все граждане со Спутника-47 были внуками и правнуками колонистов, рискнувших отправиться в путешествие в один конец ради мечты. Лучшие из лучших, цвет Цивилизации – разве может разумное существо не трепетать при встрече с потомками легенд?

– Антон, – я повернулся к Антуану, который традиционно возвращал меня из лабиринта мыслей, и кивнул, показывая, что слушаю, – вернулся к реальности? Переговоры на тебе. Тут и правда никто другой не справится.

В такие моменты должность бригадира сильнее всего давила на плечи, но перекладывать настолько важные переговоры на парней было бы ужасной подлостью. Многочисленные проверки взбудоражили даже Адитью и вечно спокойного Андрея, и если с работой мои ремонтники справятся в любой ситуации, то вот формальное обсуждение и в самом деле станет испытанием для каждого из нас. Даже Алвин, выросший вплотную к Первой Планете, нервничал, словно гражданин из отдалённого уголка Пружины, никогда не покидавший свою систему.

– Конечно, Антуан, – я на секунду прикрыл глаза, настраивая себя на вежливость, учтивость и активное участие в происходящем, – полагаю, мы достаточно компетентны, чтобы справиться с любой поломкой на этой станции.

Нас, конечно же, ждали. Четыре человека и один техмех, трое мужчин и две женщины – судя форме, администрация навигационного состава, отвечающая за внутреннее управление станции, и штатные ремонтники, которые не смогли справиться с поставленной задачей.

По той же доктрине о видовом разнообразии колонистов чаще всего набирали из Млечного Пути, так что люди выглядели одинаково – две руки, две ноги, одна голова, цвет кожи от светлого до тёмного спектров. Это объяснялось эволюцией – для того, чтобы Дракон получил новый виток, его должен заселить самый ранний, не искажённый другими условиями вид. Вперёд вышел андроид – он, в отличие от Андрюхи, не пытался имитировать человеческий организм. Бескожное механическое тело пестрело декоративными элементами – мы видели поршни и шестерёнки, которые перемещались при каждом движении. Именно так выглядели бы техмехи в «шарнирное десятилетие», с полостями, инородными проводами и проволокой вместо синтетических волокон. Сотрудник Спутника-47 выбрал имитацию меди, и его тело немного поблескивало в свете электрических ламп. Сильнее всего взгляд притягивало лицо – с провалом вместо носа, полыми щеками, открывающими механизм, отвечающий за движение нижней челюсти, и совершенно невообразимыми глазами, собранными из маленьких цилиндров и нескольких стеклянных линз. Вокруг зрачка собрались маленькие шестерёнки, тщательно выкрашенные в белый – словно безумный скульптур пытался неумело сымитировать настоящий глаз, но создал лишь аляповатое чудовище. На секунду мне даже показалось, что перед нами робот – стекло, призванное изобразить глаз, выглядело совершенно безжизненно.

– Спутник-47 приветствует ремонтников! – уголки сплавленных, не способных открыться губ встали в пазы и покатились вверх, складываясь в подобие улыбки, и потомок колонистов наклонился ко мне. – Долго же вы добирались!

У него был очень интересный голос – немного глухой и монотонный, сотканный из духовых инструментов древности. За счёт этого речь совсем не казалась безжизненной – интонации заменялись тональностью инструмента, а после слов шёл писк виолончели, видимо, символизирующий восклицательный знак. Краем глаза я видел, как трясёт головой Алвин – полагаю, для парня речь техмеха казалась какофонией и с трудом воспринималась на слух.

– Рад встрече, рем встречающий, – я вежливо улыбнулся и пожал протянутую руку, ощущая, как цилиндры слегка царапают ладонь и прищемляют кожу при рукопожатии, – как вы уже знаете, мы ремонтная бригада Арктур-8. Я Антон Катюшин, специалист общего профиля – пожалуйста, обращайтесь ко мне по любым вопросам. Это мои коллеги – Алвин Меригольд, специалист по жидким металлам, Антуан Розье, работает с жидкими газами, Адитья Мукерджи, специалист по микросхемам и железу высокого уровня сложности, и Андрей, техмех серии 1800, протокола «электрик». Что произошло на Спутнике-47?

Протокольное приветствие послушно слетело с губ, и гражданин напротив разразился целым выступлением на саксофоне, которое я определил как смех.

– Вас что, по именам подбирали?

Я замер, чувствуя, как в груди разливается тепло. Неужели он увидел то, что видели только мы, и сразу заметил комичность ситуации? Обычно граждане не понимали очевидной шутки, пока мы не озвучивали её сами – и в тот момент, когда стало ясно, что правнук колониста уловил посыл, я понял, что мы на всю жизнь останемся друзьями.

– Нет, это случайное совпадение, – счастливая улыбка прорвалась на моё лицо, и я даже зажмурился от удовольствия, – это увеличивает абсурд, не правда ли? Мы даже шутим, что из нас получилась бы идеальная команда А, если бы не пилот Борис, который портит всю картину.

Мы рассмеялись, и техмех панибратски хлопнул меня по плечу.

– Великолепно. Дизель и бензин, мы и до этого с нетерпением ждали ремонтников, но теперь прибытие вашей бригады официально станет лучшим событием этого года. Я Вацдав Янко, смотритель этой станции. Это Либор Синько, он работает за неисправным аппаратом, а также Центис Калниньш, Уршула Скжипчак и Исфирь Исфрат, наши ремонтники.

Люди по очереди кивали, позволяя нам лучше понять, кто есть кто. Мы вежливо отвечали на приветствие, чувствуя, как тревожность уходит и общая торжественность момента немного смазывается.

– Итак, бригада А, – рем Янко быстро прокрутил глазные шестерни, словно подмигнул, – выбирайте, что делать будем: пойдёте на экскурсию по нашему ржавому ведру, сразу отправитесь к больному или предпочтёте отойти от тёплого приёма наших мозголомов и немного отдохнуть?

Я удивился, услышав предложенные варианты, и это было замечено.

– Да не волнуйся ты так, рем ремонтник, – смотритель добродушно рассмеялся, всем своим видом показывая, что в его предложении нет двойного дна, – мы вообще думали, что вы до нас несколько лет будете ползти. Уж поверь, за день аппарат не развалится, а вояки на подлёте зверские. Уж лучше отдохнуть сейчас, чем ещё полжизни последствия вылечивать. Ну, а экскурсия это само собой разумеющееся – вы находитесь на одном из самых охраняемых объектов Цивилизации, преступление не посмотреть, пока пускают. Хотя скажу честно, спутник – ведро ведром. Но зато с какой историей!

Мы рассмеялись, и Вацдав хлопнул меня по плечу ещё раз. Я обернулся на своих парней, чтобы спросить, что они думают по поводу поступившего предложения, и увидел каменные лица, за которыми скрывалось полное непонимание. Кажется, речь рема Янко просто не воспринималась неподготовленными людьми, и из всей бригады только техмех смог уловить смысл нашего разговора. Андрюха тут же замерцал, экстренно конвертируя наш диалог в текст и сбрасывая результат на встроенные панели. Я снова повернулся к смотрителю – если мы будем ждать, пока бригада дочитает, ситуация станет несколько неловкой.

– Сначала надо взглянуть на поломку, рем Янко. После этого, если не возражаете, я отпущу ребят думать над починкой и отдыхать.

– Понял, экскурсию проведём завтра с утра, – Вацдав развернулся и махнул рукой в сторону правого коридора, предлагая следовать за ним. – Мы живём по времени Земли-4, попросите своего техмеха подключиться к нашему бортовому компьютеру, чтобы синхронизироваться. Так вот в чём, собственно, дело…

Сначала работники станции ничего не заподозрили. На Спутнике-47 много колонизаторского оборудования, и большая его часть оснащена огромным количеством дополнительного арсенала, из-за чего обслуживающие компьютеры могут на некоторое время зависать или работать слишком медленно. Сложная техника, которая уже долгое время находится в эксплуатации – накладки возможны даже при идеальном уходе.

Именно поэтому рем Синько, работающий с автономным бортовым компьютером, пропустил первые симптомы. Аппарат отвечает за траекторию станции, устанавливался при сборке Спутника-47, функционально рассчитан на исследование неизведанного космоса, из-за чего прокладывает маршрут вручную, заново создавая карту местности и прогнозируя до четырёхсот неблагоприятных ситуаций при двадцати вариантах передвижения – изначально рем Синько посчитал, что периодические торможения связаны с износом микросхем. После первой несанкционированной перезагрузки была вызвана штатная бригада ремонтников, которые заменили все изнашиваемые детали, проверили проходимость фазона и провели диагностику каждого элемента. В ходе проверки были выявлены незначительные повреждения, которые тут же были устранены, но аппарат продолжал выключаться в случайное время, вне зависимости от действия, которое на нём совершалось. Через две местные недели положение усугубилось – рем Синько обнаружил, что после перезагрузки маршрут, который задавался, был незначительно искажён. Как только это выяснилось, Спутник-47 экстренно запросил помощь у «Макоши», а сломанный аппарат немедленно отключили от общей сети, экранировали и прекратили подачу питания.

– Мы ближе всех к Земле-4, рем ремонтник! – рем Янко использовал четыре виолончели, выкрутив звук на полную мощность, чтобы подчеркнуть серьёзность ситуации. После этого я на некоторое время оглох, и остаток речи пришлось украдкой читать с панели, как и остальным. – Если мы хоть на наномиллиметр уйдём с орбиты, это может повлиять на атмосферу! Да если это выйдет за пределы отсека, у меня все биологи перемрут от ужаса! Слава эволюции, пока что резервный комплекс справляется, но станция не имеет более точного навигатора, чем вышедший из строя, и нам необходимо вернуть его в рабочее состояние. Так что делайте что хотите, сидите на станции сколько влезет, только выясните, что именно случилось с нашим компьютером. И ради всего прогресса Цивилизации, если вы поймёте, что не справляетесь, немедленно доложите мне, а не доламывайте оборудование. Если не получится у вас, придётся снимать спутник с орбиты, закрывать все программы и лететь к ремонтной станции. На оформление уйдёт лет десять, и в случае необходимости я хочу сразу заняться этой каторгой. Кстати, мы пришли. Центис, открывай!