Текст книги "Камень Счастья"

Большинство учеников тотчас грянули дружное «да!», но Антон лишь утомленно пожал плечами. Видимо, господину Ювеналию этого было вполне достаточно, потому что он, не мешкая, торопливо заговорил:

– Я, конечно, не стану рассказывать слишком долго, потому что нисколько не желаю утомлять вас, но поведаю вкратце, исходя из того неуклонного вывода, что вы, господин Антон, очень нуждаетесь в могущественном благословении, которое могло бы осуществить вашу самую отчаянную мечту.

Эти слова, как ни странно, сильно взволновали Антона, и он невольно устремил глаза на учителя. Его тут же посетила мысль, что, несмотря на глупое, совершенно бескорыстное лицо, господин Ювеналий, по-видимому, отнюдь не так наивен, как о нем можно было подумать. Во всяком случае, он сразу догадался, что его поведение происходит вовсе не от скверного характера, а по воле неотвратимых обстоятельств, жестоких и непоправимых, завладевших всем его существом. Впрочем, нельзя было исключать и той вероятности, что Ювеналий знал о его трагедии от господина Александра, откуда, собственно, и проистекала его навязчивая забота. Как бы то ни было, Антон был заинтересован, и уже это являлось значительным успехом.

– К сожалению, в последние десятилетия люди почти перестали верить в чудеса и волшебство,– с трогательной серьезностью заговорил Ювеналий,– они постепенно забывают о великих событиях прошлого, вызванных чудесной, сверхъестественной силой, происходящей из древних источников. Но что бы мы с вами ни думали, как бы не отрицали существование божественных сил, они определенно существуют, и их нисколько не беспокоит, как мы к ним относимся. Думаю, многие из вас слышали о великих камнях Жизни, укрепляющих и вдохновляющих этот мир, а также об их удивительной силе. Легенда утверждает, что такой камень, попавший в руки человека, при должном применении способен исполнить любое его желание, пусть даже самое непостижимое и безнадежное. Однако никто не знает, где находятся волшебные камни. Кто-то уверен, что они беспорядочно разбросаны по всему миру, в самых непредвиденных местах, а кое-кто склоняется к мнению, что все камни Жизни спрятаны глубоко в Белых Горах, в одном из бесчисленных, тщательно скрытых подземных коридоров, где никто не сможет их увидеть. Хотя, если говорить откровенно, по большому счету никто не помнит об этом явлении, считая камни Жизни беспочвенной легендой, не имеющей истинного бытия. Много веков назад, когда люди еще не утратили веры, они посвящали долгие годы изнурительным поискам, и кое-кому, в конце концов, удавалось заполучить камень. Таких счастливчиков было не много, но все они имели поразительное сходство между собой: вечную, никогда не угасающую, безграничную радость; радость, которую им удавалось сохранять во всех обстоятельствах, даже перед лицом смертельного недуга. Но, надо заметить, большинство отважных искателей были вынуждены отступить – им так и не посчастливилось обрести камень Жизни, или, как его еще называли, камень Счастья. Я сказал вам, что никому не известно о местонахождении камней, но это не совсем так. Легенда гласит, что камни, разумные осколки Вселенной, предпочитают не менять слишком часто свое местоположение и долгими веками скрываются в одном и том же месте. И вот, мои дорогие друзья, хочу с восторгом сообщить вам, что последний счастливчик, о котором известно истории, нашел камень Счастья именно здесь, в академии графа Мирослава. Это произошло более трехсот лет назад, но кое-кто об этом все еще помнит. Разумеется, нельзя знать, что камень по-прежнему здесь, рядом с нами – вполне возможно, он переместился в другую страну, другое измерение или даже на другую планету, ведь для него не существует ограничений, но, если подумать, а вдруг он все еще тут? – господин Ювеналий простодушно улыбнулся. – Ведь это возможно, разве нет? Правда, вынужден огорчить вас, никто не представляет, как он теперь выглядит. Разыскать его совсем не просто, потому что, согласно древним рукописям, он всегда принимает самые неожиданные формы и скрывается в самых непримечательных предметах, не вызывающих ровно никакого интереса. Кроме того, камень обладает могущественным разумом и открывается только тем, кто, по его мнению, этого заслуживает. Он никогда не покажется алчным или жестоким людям, беспринципным или коварным, завистливым или подлым, преследующим какие-то злые, непростительные намерения. Он откроется лишь тем, кто придется ему по душе, кто вполне соответствует его избранным качествам, а это, насколько я могу судить, радость, свобода духа, доброта, терпение, ну и, конечно же, любовь. Против всего этого нет закона, и камень хорошенько это знает, потому что его происхождение божественно, а Бог, сами знаете, ненавидит все, что имеет отношение к злу. На этом, пожалуй, я могу закончить, потому что мне вовсе не хочется выглядеть сумасшедшим сказочником, хотя, что-то мне подсказывает, обыкновенно именно так я и выгляжу…

Он с грустным видом покачал головой и, когда все дружно рассмеялись, украдкой подмигнул Антону. Все это время юноша внимательно смотрел на него, боясь пропустить хоть слово, и когда рассказ подошел к концу, сердито отвернулся. Он тотчас решил, что легенда о камнях Жизни – полная чушь, которую ему следует немедленно устранить из памяти и ни в коем случае не принимать всерьез. Чувствуя, что его никак не хотят оставить в покое, он открыл тетрадь и притворился, что записывает конспект, но, надо заметить, его мысли были очень далеко от литературных заключений Ювеналия, вернувшегося к прерванному занятию. Юноша изо всех сил старался подавить закравшуюся в сердце мучительную надежду. Конечно, ему трудно было поверить, что учитель в своем рассказе был полностью правдив и, хотя он убеждал себя, что эта история не более чем старая сказка, принять эту мысль было не так-то легко. Антон с каким-то отчаянным трепетом размышлял о том, что если в этой легенде присутствует хотя бы доля правды, он уже обязан поверить в нее, ведь это, возможно, единственный шанс вернуть зрение Симе. «Любое желание, пусть даже самое непостижимое и безнадежное». А вдруг? Вдруг это правда?

Оцепенев на мгновенье, он стремительно мотнул головой. «Это всего лишь нелепая легенда,– твердо решил он.– Никаких камней Жизни не существует. Это только бессмысленная детская сказка, а господин Ювеналий, несомненно, великолепный сказочник, как он сам и признался».

В течение всего дня Антон старался отклонять болезненные размышления, и вначале ему это успешно удавалось, но как только уроки закончились, он внезапно осознал, что не в силах противостоять искушению. Презирая себя за слабость, он чуть ли не бегом направился в библиотеку, с мрачной решимостью желая удостовериться в собственном легкомыслии. И до чего же сильно было его изумление, когда он обнаружил, что камням Жизни посвящалась целая полка огромной библиотеки, а вовсе не томик детских сказок, как он предполагал.

В страшном волнении Антон оглядывал корешки старых запыленных книг, теряясь и не зная, какую ему следует взять в первую очередь. Наконец, совершенно измучившись и чуть не задыхаясь от нарастающего волнения, он схватил в охапку семь самых объемных фолиантов и отправился вместе с ними к столу, расположенному тут же, возле высокого окна. Открыв первый том, он с бесконечным изумлением увидел в содержании главу, носившую наименование «Увидеть камень Счастья: средства и советы» – главу, заставившую его вспотеть от мучительного предвкушения.

Нисколько не сомневаясь, Антон упустил из внимания многочисленные главы, посвященные душевному состоянию, необходимому для беспрепятственного знакомства с камнем, и, недолго думая, принялся изучать средства и советы, находящиеся чуть ли не в конце книги. Едва ли надо говорить, что его привело в полный восторг наличие подробных инструкций, ясных указаний, что, как и где нужно делать и, самое главное, давалось превосходное объяснение всех интересующих его вопросов: например, к чему приведет одно указание, или какие последствия может вызвать другое. Все было настолько понятно, доступно и определенно, что, казалось, ничего проще и быть не может. Кажется, ему только и оставалось, что встать, приложить незначительное усилие и, разглядев камень, потребовать у него лекарство для Симы.

Внимательно изучив главу, Антон откинулся на стуле и закрыл глаза, стараясь успокоиться. Только теперь он обратил внимание, что все это время его ноги находились в очень неудобном, скрюченном положении и, по-видимому, готовы были с минуту на минуту расколоться в коленях. Он тотчас вытянул их и, наслаждаясь приятным ощущением, а также своими грозными, полными решимости мыслями, скрестил руки на груди. Из всех уникальных советов, изложенных в книге, прежде всего он решил использовать тот, который не требовал участия лесной природы поздней ночью. Это средство было, пожалуй, самым простым и незамысловатым, но Антону казалось, что, если камень Жизни в самом деле существует, данной меры будет вполне достаточно. Все, что ему предстояло сделать, это отправиться в час ночи в самую просторную часть замка, желательно круглой формы, встать посередине, обложившись кругом из свечей, и произнести указанные в книге слова, которые он теперь усердно выучивал наизусть. Согласно книжному заключению, после этого должен явиться дух камня Жизни, облаченный в форму человека, с которым необходимо как-нибудь столковаться. На этот счет Антон особенно не думал. Он был уверен, что, услышав о беде его маленькой сестренки, дух непременно смягчится и исполнит его просьбу. Таким образом, ему оставалось лишь дождаться ночи.

Время шло мучительно медленно, приостановленное нетерпеливым ожиданием, поэтому Антон, с холодеющими от волнения пальцами, схватил другую книгу, открыв, как и прежде, последний раздел, где излагались тщательно выверенные шаги знакомства с Камнем. Ему и на этот раз не пришло в голову, что, пожалуй, следовало бы уделить некоторое внимание основной части книги, объясняющей особенности душевного состояния, необходимого для осуществления ритуала. Нет, он и думать об этом не желал. Ему это казалось совершенной бессмыслицей, придуманной исключительно для того, чтобы затуманить людям рассудок и увести от близкого успеха. Он думал: какое имеет значение, что у него внутри, спокоен ли он, уравновешен, чист ли сердцем и спокоен душой? Разве может быть смысл в том, что он чувствует или не чувствует, когда есть последовательная система ясно выраженных шагов, ведущих к исполнению мечты? Антон моментально пришел к выводу, что подавляющее количество глав обращено на обман и коварное заблуждение, подстерегающее тех несчастных, кто остро нуждается в божественном чуде. И уж конечно, он мысленно объявил, что его такими уловками не проведешь.

Вскоре он убедился, что, по-видимому, во всех книгах были растолкованы одни и те же способы обретения Камня, полностью идентичные и нисколько не отличающиеся друг от друга – собственно, их было пять, и одному из них предстояло осуществиться этой ночью. Столь внушительное число навело Антона на мысль, что Камень, вероятнее всего, слишком прочно внедрен в стены академии, отмеченные долгими веками, и поэтому его не так-то легко вырвать наружу. Он и подумать не мог, что причина состояла в желании Камня проверить силу его упорства, стремление подчиняться предписаниям книги, выраженным в первых главах – конечно, такое нельзя было и предположить. Он был уверен, что ему следует лишь как можно правильнее и точнее исполнить заключительные указания, и это, несомненно, обеспечит ему полную победу. Конечно, в том случае, если камень Жизни на самом деле существует.

И вот, когда он в самом решительном настроении просматривал завершающие главы, серьезный голос над его ухом негромко вымолвил:

– Я бы не советовала тебе относиться с пренебрежением к основной части книги.

Антон оглянулся и увидел позади себя невысокую, темноволосую девушку с большими, светло-зелеными глазами. У нее было очень красивое, нежное лицо, обладавшее в то же время каким-то непреклонным, твердым выражением. Из ее слов Антон понял, что она уже достаточно долго стояла подле него, наблюдая за тем, как он читает. Едва ли надо говорить, что это ничуть ему не понравилось.

– Мне кажется, это не твое дело,– сурово сказал он, отворачиваясь,– и, между прочим, подкрадываться и следить – не самое благородное поведение для девицы из аристократической семьи.

– Я не подкрадывалась и не следила,– беззлобно ответила девушка,– я просто подошла и посмотрела. Это не одно и то же.

– Хорошо, будь по-твоему. А теперь я бы попросил тебя удалиться.

Он нисколько не сомневался в том, что после такого грубого обращения девчонка немедленно рассвирепеет и, громко стуча каблуками, выбежит из библиотеки, или, во всяком случае, отойдет подальше, но, к его великому удивлению, она, похоже, ничуть не разозлилась и, внимательно глядя на него, уселась за стол напротив.

– Неужели ты думаешь, что первые главы были написаны просто так? – как ни в чем не бывало спросила она.

Антон почувствовал раздражение:

– Осмелюсь заметить, у меня нет желания обсуждать это с тобой.

Она и теперь как будто нимало не обиделась:

– Ты можешь попасть в беду, если пропустишь полкниги. Хотя, если задуматься, какая это половина? Это почти весь фолиант. Кстати, меня зовут Маша, приятно познакомиться. Да, да, я говорю правду, это может быть очень опасно.

– Что – опасно? – мрачно спросил он.

– Призывать Камень без должной подготовки.

Антон тяжело вздохнул, откидываясь на стуле:

– Как ты можешь рассуждать об этом, ничего не зная?

– Как это «ничего не зная»? Должна сообщить тебе, легенду о камнях рассказывают всем поступившим в академию, и первые полгода ученики только и делают, что пытаются раздобыть камень. И я была в их числе.

– Ну и как результаты?

Она покачала головой:

– К сожалению, никак. Но, впрочем, это не удивительно. Пробудить камень очень трудно, для этого необходимо хорошенько понять суть изложенных в книге духовных законов, принять их к сердцу и слиться с ними. Только тогда способы, которые ты только что рассматривал, смогут помочь тебе призвать Камень. Я догадываюсь, что у тебя на уме. Ты, видимо, решил, что начальные главы не имеют никакого значения, и суть состоит в том, чтобы как можно точнее выполнить указанные правила. Ну что ж, не ты один прибегнул к этой глупости. Многие ученики академии считали точно также, и им пришлось испытать жестокое разочарование.

Тут уж Антон совсем обозлился:

– Я не просил тебя говорить мне об этом!

– А мне и не нужна твоя просьба,– усмехнулась девчонка,– я говорю то, что хочу и делаю то же самое. Мне захотелось пообщаться с тобой, потому что, мне кажется, у тебя сильная воля, и ты вполне в состоянии обрести то душевное состояние, которое объясняется в книгах, но для этого необходимо многое понять, а я могу помочь тебе в этом.

– Мне не нужна твоя помощь.

– Это ты так думаешь.

– Я это знаю.

Маша безмятежно улыбнулась:

– Ты похож на сердитого котенка.

Антон вспыхнул от гнева:

– Почему ты не хочешь оставить меня в покое? Я ведь так непочтительно обращаюсь с тобой, ты должна бы злиться на меня.

– Ты хороший малый,– просто сказала она. – У тебя ужасная рана в сердце, вот я и хочу помочь. Я знаю, что ты не грубиян и не самоуверенный наглец. Мне кажется, мы станем отличными друзьями, когда ты придешь в себя.

– К твоему сведению, я и сейчас в себе, и меня вовсе не привлекает перспектива дружбы с надоедливой девчонкой вроде тебя.

К его полному изумлению, она лишь звонко рассмеялась:

– Твоя откровенность заслуживает всяческих похвал.

Антон с деланной сосредоточенностью уткнулся в книгу:

– Будь так любезна, прекрати отвлекать меня.

– Ты поступаешь неправильно.

– Спасибо за предупреждение, ты очень добра.

Маша и теперь осталась равнодушна к его язвительности. Однако она встала и с грустной улыбкой посмотрела на него:

– Не думай, что тебе хуже всех, Антон Миронов. Сегодня я оставлю тебя в покое, но мы еще встретимся, так и знай.

И она ушла, не прибавив больше не слова. Антон был удивлен ее ответом и, наверное, раскаялся бы в своей резкости, если бы не чувствовал ужасного нетерпения перед предстоящим ночным приключением. Не успела Маша покинуть библиотеку, как он снова уткнулся в чтение, стараясь не упустить ни одной хоть сколько-нибудь ценной детали. Он был полон надежд и энтузиазма, вот только ни то, ни другое нельзя было назвать проявлением душевной красоты. Скорее, это была отчаянная ярость, которая уж никак не могла привести его к успеху. Но он еще этого не знал.

Глава 3

В свою комнату Антон вернулся не с пустыми руками, но с целой горой всевозможных книг, имеющих непосредственное отношение к Камню Счастья. Возле двери его поджидал незнакомый парень в нарядном светло-сером камзоле. У него было удивительно приятное, добродушное лицо, честные ярко-синие глаза и необыкновенно веселая улыбка. Вьющиеся каштановые волосы падали на его высокий лоб, придавая ему какую-то озорную небрежность.

– Здравствуй, Антон,– улыбаясь, приветствовал его незнакомец,– я Кирилл Воронов, ты, наверное, не заметил меня, но мы учимся в одном классе. Кроме того, наши комнаты находятся по соседству. Давай помогу.

Он забрал у Антона внушительную часть книг и внес их вслед за ним в комнату. Пока они расставляли фолианты на полке, Антон спросил:

– Воронов? Сын ректора, что ли?

– Так и есть. Вижу, тебе это не слишком по душе.

Его проницательность уж точно не могла обрадовать Антона:

– Вовсе нет. Однако если господин ректор сказал тебе, что я нуждаюсь в поддержке или утешении, то, поверь мне, он ошибался.

Кирилл с улыбкой покачал головой:

– Не знаю, не знаю… Но ты можешь быть спокоен: я пришел сюда не для того, чтобы совать свой нос в чужие дела. Мне велено показать тебе столовую и сообщить, что обед у нас в двенадцать: тридцать, ужин – в восемнадцать: тридцать, а разнообразные булочки, лепешки, сладости и фрукты – в любое удобное для тебя время.

Антон, хотя и не ел со вчерашнего вечера, нимало не расстроился, поняв, что пропустил обед. Он был так подавлен своим горем, что как будто лишился аппетита и черпал необходимую энергию из своих угрюмых мрачных мыслей.

– Спасибо, что сообщил, но сегодня я поужинаю в своей комнате.

– Это плохая идея,– серьезным голосом возразил Кирилл, направившись к двери,– завтракать и обедать еще можно у себя, но ужинать все воспитанники должны в Праздничном Зале – это традиция, нарушать которую невежливо.

– Тогда я не буду есть вовсе,– угрюмо, желая поколебать его уверенность, заявил Антон.

Кирилл обернулся и пристально поглядел на него:

– Это твое дело, не мне тебе указывать. Но все-таки замечу, что ты выбрал неверный путь, совсем неверный.

– Разве ты не обещал не совать свой нос в чужие дела?

Воронов добродушно рассмеялся:

– Обещал и больше не буду. До скорой встречи, сердитый Антошка.

Он уже открыл было дверь, но Антон остановил его:

– Не смей называть меня так.

– Тебе не следует обижаться, ты ведь знаешь, что я прав.

В груди Миронова заклокотала свирепая злость:

– Да что ты понимаешь? – прошипел он, надвинувшись на Кирилла.– Что ты знаешь обо мне? Хотел бы я посмотреть, каково было бы тебе, окажись ты на моем месте! Как бы почувствовал себя ты, если бы тебя против твоей воли выпроводили из дома, разлучив с любимой сестрой!? Сестрой, которая нуждается в тебе больше всего на свете!? Что ты знаешь после этого? Что ты знаешь!?

Кирилл Воронов смотрел на него совершенно невозмутимо, безо всякой злобы или досады:

– Я знаю не так много, как хотел бы,– задумчиво ответил он,– но, по крайней мере, я умен в том, что хочу стать еще умнее и при этом знаю, что по-настоящему умным не стану никогда. Ты думаешь, что познал всю боль и несправедливость этого мира, но ты ошибаешься. Ты ничего не знаешь. Твое сердце скованно отчаянием, а ум размыт, как зеркало, покрытое десятилетним слоем пыли. В этом нет ничего странного, так всегда бывает на первых порах неожиданного испытания. Ты упиваешься своей болью, потому что рана еще слишком свежа. Мне знакомо это состояние, иначе я бы не говорил с такой уверенностью. Постепенно ты оправишься, я думаю: если же нет, то попросту погибнешь и не сможешь ничего ни изменить, ни исправить. Ты умрешь, хотя и физически останешься жив; но не заметишь этого, потому что люди никогда не замечают духовную смерть. Однако не будем о печальном. У тебя ведь сильный характер, ты должен справиться. Но я бы тебе все-таки советовал проявить благоразумие и поужинать сегодня со всеми. В конце концов, только так ты сможешь обрести то, что необходимо тебе для твоей затеи.

– Ты такой же безумный чудак, как и твой родитель! – в сердцах воскликнул Антон.

– О, чтоб ты знал, для меня это наивысшая похвала, друг! – с безмятежной улыбкой ответил Кирилл и вышел из комнаты.

Как только дверь за ним закрылась, Антон раздраженно фыркнул. «Друг,– возмущенно подумал он, отвернувшись от двери,– тоже мне – умник! Что за вздор он тут нес?» И все-таки ему пришлось признать, что кое-в-чем Кирилл был прав. Он должен отправиться на ужин, если только хочет отыскать экономку Бель, которая могла снабдить его двенадцатью свечами, блюдцами под них и спичками, требовавшимися для его ночного похода. Самостоятельно Антон никак не смог бы все это раздобыть и, хотя он еще не придумал, как объяснит свою странную просьбу Хранительнице Уюта и Очага, медлить до следующей ночи он не желал.

Его сильно раздосадовал этот самоуверенный Воронов, прознавший о его намерениях, но тут уж ничего нельзя было поделать: ведь Кирилл, конечно, не мог не обратить внимания на заглавия томов, которые нес в своих же руках. И кто только просил его помогать? – мрачно размышлял Антон, глядя в окно.

До ужина оставалось еще полчаса, и это время он посвятил заучиванию наизусть «волшебных» слов, которые, согласно книжным указаниям, должны были призвать дух Камня Счастья. По мнению Миронова, это были весьма нелепые слова, но, как бы глупо они ни звучали, в них состояла его единственная надежда, и потому он зубрил их наизусть с необычайным усердием.

Бель не задала ни единого вопроса в ответ на его требование и без всяких колебаний вручила ему то, что он просил. В эту минуту решимость Антона слегка дрогнула, поскольку он ясно увидел, что не ему первому Бель с такой легкостью передавала столь необычный набор предметов. Он даже спросил себя, а не идет ли на поводу у тех, кто решил подло разыграть его, но нет, эта мысль показалась ему невыносимой, и он тут же отмел ее. «Я должен попытаться. В конце концов, с меня не убудет».

После встречи с Хранительницей Уюта и Очага Антон отправился прямиком в столовую, так как ему следовало уладить еще одну недостающую часть плана. Отыскать Праздничный Зал было совсем нетрудно – воспитанники стекались туда со всех концов замка, и Миронову не требовалось ничего другого, кроме как следовать в общем потоке. Кожаный сверток со свечами он нес под мышкой и надеялся, что его никто не замечает. Несмотря на ужасную подавленность, в которой он находился, ему все-таки не хотелось стать всеобщим посмешищем. А он уже успел понять, что в этой академии мало кто верит в существование таинственного, давно всеми отвергнутого Камня Счастья.

В столовой было очень тепло, уютно и весело. Длинные дубовые столы были расставлены во много рядов и размещались за ними, скорее, по возрасту, чем по классам. В правой части зала громко шумели дети до двенадцати лет, слева более сдержанно переговаривались старшие ученики, хотя, надо заметить, и среди них частенько раздавались взрывы оглушительного хохота. Антон прошел через весь зал и выбрал себе место в углу полупустого стола, где никто не должен был оскорбить его горе праздным весельем.

Положив сверток со свечами на соседний стул, он обратил внимание на еду. Ужин был не самый изысканный, но весьма привлекательный. На узких серебряных блюдах высились горы жаренных куриных крылышек, рядом обливались чесночным соусом котлеты из филе дикого рябчика, тут же стояли тарелки с вареным картофелем, ароматными хлебами, а на десерт были выставлены пирожные с клубничной начинкой и шоколадные ватрушки.

Только увидев все это, Антон ощутил витающие в воздухе потрясающие запахи и собственный мучительный голод. С него словно слетел некий ограждающий купол, и он снова стал причастен к миру живых.

На вкус еда была такой же восхитительной, как и на вид. Антон с небывалым удовольствием уплетал котлеты, когда к нему присоединились Маша и Кирилл. Ребята кратко приветствовали его и, не медля, приступили к еде. Их общество, как ни странно, нимало не сердило Антона, хоть он и опасался, как бы они не стали втягивать его в разговор. Молча сидеть рядом с ними ему по какой-то причине было приятно, но беседовать он не испытывал ни малейшего желания.

Впрочем, его тревога была напрасна. Ни Маша, ни Кирилл за все время ужина не проронили ни слова, и только когда Антон уже встал из-за стола, прихватив с собой несколько лепешек, Воронов бросил на его сверток такой выразительный взгляд, словно хотел сказать: «а я знаю, что там у тебя лежит, да, прекрасно знаю», но при этом не ничего не сказал, за что Антон был ему искренне признателен.

Вернувшись к себе, он сел на кровать и еще три раза повторил уже заученную формулу, дабы удостовериться, что готов к назревающему испытанию или же, что было наиболее вероятно, к бесплодному итогу.

Его план, исходя из книжных предписаний, имел шанс осуществиться только поздней ночью, ровно в час, ни минутой раньше или позже. Таким образом, у него еще оставалось много свободных часов, которые ему не на что было потратить, кроме как на самого себя. И за неимением других дел, он решил изучить первые главы книг о Камне Счастья, несмотря на то, что по-прежнему считал их бесполезными и созданными только для того, чтобы вводить в заблуждение нуждающихся в помощи.

Откровенно говоря, таких глав было вовсе не так много, как ему показалось вначале. В каждой книге, посвященной Камню, прежде всего рассматривалось семь или восемь обширных частей, повествующих о том душевном состоянии, которое необходимо человеку, решившему призвать Каменную Правду, как еще назывался в некоторых трудах Камень Счастья. Антон вскоре обнаружил, что эта моральная подготовка включала в себя шесть основных качеств характера, таких как любовь, мир, доброта, смирение, свобода духа и самообладание. В завершении каждой главы, к его немалому удивлению, было дано предупреждение, что не каждый человек способен достичь изложенного в книгах состояния, а только тот, который познает необходимую меру боли, сомнений и одиночества, сохранив при этом стремление и любовь к жизни.

Эти строки возмутили Миронова. «Все это направлено только на то, чтобы сломить мою решимость и убедить в том, что я не смогу ничего добиться,– угрюмо подумал он, отбросив книгу прочь.– Разве могу я знать, какая мера боли мне необходима? Может, той боли, что я испытал, чересчур много? Нет, все это вздор и обман. Только кроткий духом человек может обрести помощь Камня! Надо лишь правильно выполнить все указания и призвать его, а тогда уже не будет иметь значения, кроткий у тебя дух или нет. Хотя, скорее всего, это не больше, чем глупая легенда, а я не больше, чем дурак, которого подло разыграли».

Он более не возвращался к чтению, но до самой ночи неподвижно лежал на кровати, наблюдая, как длинные тени простираются по комнате, медленно заливая все вокруг непроглядной синевой.

Ожидание как будто совсем не тяготило его, но на душе у него не было спокойно. Он подозревал, что гоняется за ветром, пустой иллюзией, в которой нет и не может быть правды, но уже не мог остановиться. Перед его глазами стояло радостное лицо Симы, в ушах звучал ее добрый звонкий смех. «Она боится забыть, как я выгляжу». Одной этой мысли было достаточно, чтобы заново пробудить его решимость. «Это единственное, что я могу сделать,– мрачно сказал он себе, сев на кровати.– Поражение ничего не изменит, ну а если я раздобуду Камень, то уж заставлю его вернуть Симе зрение».

Очень скоро академия погрузилась в тишину, а ее воспитанники – в сон, но Антону было не до отдыха. Ближе к двенадцати он забеспокоился, как бы кто-нибудь не пресек его намерение, и, кроме того, его тревожил вопрос, где ему лучше осуществить задуманное. Кое-какой план у него, конечно, имелся, но он не был уверен, что это правильный выбор. Впрочем, колебаться было уже слишком поздно. Он так разволновался, что время как будто прошмыгнуло мимо него и, когда он пришел в себя, настенные часы, озаряемые тусклым светом канделябра, показывали половину первого.

Антон взял в одну руку сверток со свечами, в другую – лепешки хлеба, прихваченные с ужина, и немедленно вышел из комнаты. На минуту его поразила непроглядная тьма, царившая в коридоре, но он тут же заключил, что благодаря этому его уж точно никто не заметит. Хотя странно было ожидать, что ему встретится кто-нибудь в столь неурочный час. Разве что еще один такой же безумный искатель приключений, как он сам.

И все-таки Антон был вынужден признать, что ночное путешествие вдоль спящих лабиринтов академии было вовсе не так приятно, как дневная прогулка по фруктовому саду.

Мертвая тишина сдавила ему голову, будто в тисках, и только что не выливалась из ушей. Хотя его глаза довольно быстро приспособились к темноте, он не чувствовал себя вполне уверенно и не видел ровным счетом ничего за три-пять метров впереди. Это было весьма гнетущее ощущение, но он не поддавался страху и по возможности бесшумно двигался в сторону центральной галереи, замеченной им еще с утра, надеясь, что там ему никто не помешает. Галерея соответствовала книжным инструкциям, хотя и не в полной мере. Но искать более подходящее место он не желал, поскольку это заняло бы чересчур много времени. Отчаянная нетерпимость завладела Антоном настолько, что он позабыл про всякое благоразумие.

Впереди возник поворот, который он уже давно хотел увидеть, однако стоило ему обогнуть его, как он едва не вскрикнул от ужаса. У самого края стены, к его великому потрясению, стоял какой-то человек. Сердце Антона ухнуло в пятки.

– Не надо пугаться, дружище,– проговорил чей-то улыбающийся голос,– это всего лишь я.

Кирилл Воронов. Едва только поняв это, Антон выпалил в бешенстве:

– Чтоб ты провалился!

Сын ректора академии тихонько рассмеялся:

– Разве подобает так выражаться наследнику благородной семьи?

– Поверь, это я еще был мягок! – Антон едва переводил дух от пережитого испуга.– Выскочил, как черт из табакерки… Что ты здесь делаешь?!