Текст книги "Дерзкий босс"

Глава 9

POV Люба

Я открыла глаза и сразу же зажмурилась. Солнечный свет чуть не убил меня. Во рту сухо, а по голове словно всю ночь били молотком. Боже, что со мной вчера произошло?

Я переворачиваюсь на бок и с опаской открываю глаза. Кровать явно не моя. Как и комната, в которой я нахожусь. Смятые простыни, подушка, от которой исходит аромат мужского парфюма, и картина на стене, которая очень напоминает…

– Святые бубенчики! – Резко подрываюсь с постели и морщусь от головной боли. Разглядываю причудливый интерьер, и ко мне медленно начинает возвращаться память.

Я переспала с Царевым! Только не это! Почему вчера под действием алкоголя он вдруг показался мне таким сексуальным и мужественным? Почему я решила поднять свою самооценку за счет того, что красавчик и бабник Кирилл вдруг возжелал меня? Зачем я вообще согласилась выпить с ним? Вернулась бы домой, погоревала о Максе, а рано утром отправилась в офис и забыла бы обо всем под кипой бумаг.

Так нет же! Мне захотелось нарушить все границы, почувствовать себя не преданной, а желанной женщиной, а еще хорошенько напиться. Хотя бы раз в год я могу себе это позволить.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Главное – Царева нет в комнате. А он, кажется, выпил намного больше, чем я, а значит, не факт, что помнит о том, что случилось прошлой ночью. Нужно срочно уходить, даже если придется сбегать через окно.

Прямо под ногами валяются мои разорванные трусики, а чуть поодаль – мужские боксеры. Прекрасно, просто прекрасно. Пытаюсь держать себя в руках и не поддаваться панике, но выходит плохо. Очень плохо.

Подхожу к двери, ведущей в гардеробную, и среди многочисленной одежды и прочего хлама быстро нахожу спортивки, которые мне слегка великоваты, и футболку. Натягиваю на себя и пытаюсь вспомнить, где оставила свою сумочку. Без телефона я отсюда не уйду.

Уже выходя из комнаты, случайно натыкаюсь взглядом на свое отражение в зеркале и вздрагиваю. Всклоченные волосы, под глазами синяки, опухшие губы – красотка, ничего не скажешь!

Выскальзываю из комнаты, пытаясь на ходу привести в порядок волосы, и замираю на месте, когда на полу в гостиной замечаю полностью обнаженного и неподвижного Кирилла. Единственной мыслью было: он мертв, что делать? Но первая волна паники прошла, и в глаза бросилась его утренняя эрекция. Я выдохнула от облегчения. Жив. Ещё и храпит.

Какого черта он спит прямо на полу? Я что, выгнала его из кровати?

Медленно подхожу к мужчине, стараясь не пялиться на его член, но ничего не могу с собой поделать, идеальное мужское тело и внушительных размеров мужское достоинство сбило бы с пути истинного любую женщину.

Несколько минут нависаю над ним, рассматривая каждую чёрточку его тела и вдыхая жуткий запах перегара. На лбу виднеется небольшая шишка, и мне оставается только догадываться, что произошло. Потому что последнее, что я помню, – как бесстыдно стонала и выгибалась под ним. От этой мысли одновременно хочется опорожнить желудок и повторить все ещё раз. Пытаюсь отогнать от себя порочные мысли и с интересом поглядываю на хаос, который творится в комнате. Разбросанные вещи, пустые бутылки, разоренный бар – и снова перевожу взгляд на Кирилла.

Его чертова налитая головка члена не дает мне покоя, поэтому я не раздумывая возвращаюсь в гардеробную, нахожу в одном из выдвижных ящиков упаковку новых носков и натягиваю один из них на его член. С чувством выполненного долга решаю, что пора будить «спящую красавицу».

– Эй, Царев, проснись и пой! – легко ударяю его ногой по бедру, а в ответ получаю лишь громкий протяжный храп.

Я наворачиваю круги вокруг спящего парня и борюсь со своей совестью. Темная сторона меня кричит: беги без оглядки и сделай вид, что тебя здесь не было. Ангел же на моем плече шепчет: ты не можешь бросить на холодном паркете умирающего мужчину. Он может заработать воспаление легких и умереть. Путь даже это будет Царев. С эрекцией. Ладно, с эрекцией, которую скрывает носок.

Несколько минут я просто смотрела на спящего парня, потом перевела взгляд на погром, который мы устроили в доме, и решила убраться. В конце концов, домработница не обязана тратить свой выходной потому, что два идиота решили поиграть в боулинг. Голова все ещё разрывалась, организм требовал срочной дозы лекарств, поэтому, не особо разбираясь, что где, я просто схватила первую попавшуюся открытую бутылку и сделала глоток прямо из горла. Скривилась, вздрогнула, даже всплакнула от крепкого напитка и порадовалась, что сегодня суббота. Представляю, что подумали бы сотрудники, увидев меня в таком виде. Потом в который раз перевела взгляд на Кирилла и поняла, что я не так уж и плохо выгляжу.

Где-то со стороны кухни послышались какие-то звуки, я дернулась с места, пытаясь придумать, куда бы спрятаться от внезапно заявившихся гостей, и выдохнула от облегчения, когда в гостиную ввалились Шерри и Шина. Два огромных добермана, с которыми у меня были хорошие отношения. В отличие от Царева. Тот при виде этих красоток визжал как девка и отказывался выходить во двор. Несколько раз мне приходилось быть свидетельницей этой картины, и в те моменты я держалась из всех сил, чтобы сохранить непроницаемое выражение лица, как настоящая леди.

Я уселась в мягкое кресло, откинулась на спинку и перевела взгляд на Кирилла. А потом на Шерри. Во мне вдруг заиграло детство. План созрел быстро, и я надеялась, что после этого останусь в живых.

В холодильнике как раз нашлась упаковка сгущенки, с самым доброжелательным видом я открутила пластиковую крышечку и выдавила немного на правую ногу мужчины. Я затаила дыхание, боясь, что он может проснуться от моих действий несмотря на то, что несколько пинков ранее не способствовали его пробуждению.

Мне почему-то стало безумно смешно, и время от времени громкий смех все же вырывался из моего горла. Я взрослая женщина, а творю такую ерунду. Переместилась ещё немного вверх и от души намазала сгущенкой его плечо, а потом замерла на мгновенье, рассматривая в дневном свете рельефные мышцы Кира. Он и в самом деле был хорош собой. Но идиот. Самый настоящий идиот.

– Шерри, девочка, – тихо позвала добермана, опасливо поглядывая на Кирилла, – иди сюда, смотри, какой вкусный идиот лежит прямо на полу.

И Шерри, и Шина заинтересованно взглянули на меня, принюхались и подбежали к Кириллу. С первого раза нашли «приманку» и принялись слизывать с него. Теперь точно нужно бежать, после такого из дома мне не выбраться, если Кир проснётся.

– М-м-м, котик, немного выше. Зайка, ну, – простонал он, а я не удержалась и захрюкала от смеха.

Кирилл заворочался, переворачиваясь на бок, Шина же на его действия зарычала и ткнулась носом в ступню.

– Щекотно, – дёрнулся он, – холодно как, где одеяло? – Я все так же сидела на корточках перед ним, жалея что не могу вспомнить, куда подевался мой мобильник. Отличное видео было бы для общего чата завода.

Ещё несколько минут он то стонал, то что-то бессвязно лепетал, все пытаясь нащупать край одеяла и прося «зайку» и «котика» подождать до обеда. И тут внезапно наши взгляды встретились. Он открыл глаза так неожиданно, что я не успела отреагировать. – Люба? – спросил хриплым голосом и зажмурился. – Черт, ты никакой не сон. Что проис…

В этот момент он разглядел двух доберманов, которые вынюхивали что-то на полу у его ног, и побледнел ещё больше, насколько это было возможно.

– Что за черт здесь происходит? – переводя взгляд то на меня, то на Шерри с Шиной, то на белый носок, потрясенно спросил он.

– Понятия не имею, я проснулась в гостевой спальне, вышла в гостиную и нашла тебя такого… – Я равнодушно пожала плечами, поднялась с пола и направилась в сторону ванной комнаты.

– Люба? – послышалось позади. – Любочка! – голос Царева вдруг стал слаще меда. – Любовь Дмитриевна! – а теперь слишком официальным.

– Да?

– Это… Не могла бы ты подержать этих адских псин, пока я не оденусь?

– О, прости, но я до жути боюсь собак, – говорю трагическим голосом и скрываюсь за дверью, оставляя Царева один на один со своими страхами.

Глава 10

Киррил

Мне было хреново. Очень. Но не настолько, чтобы забыть о двух важных вещах: я трахал Левандовскую, и, что самое невероятное, мне это понравилось.

Правду говорят: алкоголь – это зло. Именно из-за чертового пойла я валяюсь посреди гостиной как мешок с картошкой, с носком на члене и в окружении адских псин. А Любе все равно, ее не заботит тот факт, что эти демоны могут разорвать мне глотку и я уйду на тот свет вслед за дедом.

– Хорошие собачки, хорошие, – произношу, скорее успокаивая себя, чем их, медленно поднимаюсь с пола, разминая затекшее тело, и, не отводя взгляда от доберманов, задком направляюсь в ту сторону, где скрылась грымза. Или секс-богиня? Даже не знаю, как ее теперь называть. Нужно бы проверить еще разочек, чтобы убедиться наверняка, что она и вправду настолько невероятна в постели, насколько мне показалось, и это не плод моего бурного воображения и затуманенного разума.

Голова болит настолько сильно, что мне приходиться упереться ладонью в стену и таким образом преодолеть оставшийся путь. Я стараюсь не смотреть на погром, который учинили явно не Шерри и Шина и уж точно не прислуга. Перевернутые стулья, разбросанные бутылки, пустая подставка для глобуса… этот факт встревожил меня больше всего, было ощущение, что в доме несколько часов орудовали грабители.

Псы спокойны, к счастью с ними нет Цербера, тот из них самый бешеный, поэтому мне без преград удается дойти до ванной комнаты. Конечно же, дверь закрыта на защелку, но Любочка не учла того, что ее можно провернуть с этой стороны с помощью плоского тонкого предмета. Такого, как моя кредитная карта, например, которая какого-то черта валяется на полу.

Я поднял ее, с любопытством вертя в руках и пытаясь вспомнить, не успел ли случайно спустить за ночь целое состояние, но нет, мозг услужливо подкидывает картинки того, где мы с Левандовской пытаемся купить что-то в интернет-магазине, вот только что, вспомнить так и не удается.

Защелка поддается без проблем, я осторожно нажимаю на ручку и тяну дверь на себя. Из ванной комнаты доносится шум воды, и белый носок, который все еще прикрывает стратегически важное место, вдруг становится тесным для меня. Потому что через запотевшие стеклянные створки душа моим глазам открывается вид на обнаженную Левандоскую, которая намыливает свои волосы.

Она стоит в душевой кабинке боком ко мне, слегка задрав голову кверху, и мое воображение дорисовало за меня все недостающие детали. То, как стекают по ее телу вниз капли воды, как твердеют ее соски, как она размазывает гель для душа по своей груди. Я сглотнул подступивший к горлу ком и сделал шаг вперед, закрыв за собой дверь. Теперь нам точно никто не помешает. И да, я сошел с ума, не иначе, потому что как объяснить тот факт, что я стягиваю с члена носок, отбрасываю его в сторону и открываю створки душевой кабинки, не в силах отвести взгляд от обнаженной девушки?

Кирилл

– А-а-а, Царев, какого черта? Ты вообще страх потерял? Убирайся! – орет она, прикрывая руками грудь и смотря на меня разъяренным взглядом.

Но я-то вижу, что это всего лишь напускная ненависть. На самом деле глаза Любы бегают по моему телу, и с особенным интересом она рассматривает вставший член.

– Да ладно тебе, детка, этой ночью мы стали единым целым, так зачем скрывать желание и страсть? Ты видела мою волшебную палочку, я видел твою укромную пещерку, давай творить магию вместе? – мой голос все еще хрипит, я пялюсь на ее огромные обворожительные сиськи, опускаю руку на член и провожу по эрекции вверх-вниз. Слава богам, после вчерашнего перепоя все работает отменно!

Ее глаза расширяются от ужаса, рот открывается и закрывается, а я улыбаюсь как идиот, наслаждаясь ее обескураженным выражением лица. Кажется, компьютерная система всегда собранной, серьезной и непробивной Любови Дмитриевны дала сбой.

– Отойди, извращенец. – Она делает шаг, пытаясь обойти меня, но поскальзывается, и если бы не я, то точно сломала бы себе что-нибудь. Я настоящий спаситель, гребаный супермен. И теперь прекрасная дева должна хорошенько поблагодарить меня за своё спасение.

– Ох, Люба, Люба, кажется, рядом со мной ты даже не можешь устоять на ногах. – Я тесно прижимаю ее к своему телу, скольжу ладонями по ее мокрой коже и сжимаю ягодицы. Она дергается в моих руках, пытаясь отстраниться, но делает еще хуже. Трется об мой ноющий член, и я из последних сил сдерживаюсь, чтобы не засадить ей по самые помидорки.

– Отпусти, – уже не так воинственно просит она, с силой впиваясь ногтями в мои плечи.

– Не могу. – Я подталкиваю ее вперед, делаю шаг, и мы вместе оказываемся под струями воды. Мне становится немного легче, и похмелье, к счастью, начинается быстро сдавать позиции.

Люба поднимает на меня растерянный взгляд, и я понимаю, что нахожу в ее глазах отражение себя. Азарт спал, а на смену ему пришло осознание того, что мы с Левандовской, полностью обнаженные, прижимаемся друг к другу и в шаге от очередного траха. Но вопреки здравому смыслу я все равно оступаюсь, как настоящий грешник. Резко вжимаю девушку в стену и впиваюсь в ее губы своими, просовывая в рот язык. В ответ она до крови прикусывает мне губу. Я же лишь углубляю поцелуй и перемещаю ладонь вниз, туда, где окажусь очень-очень скоро. Просовываю пальчик в ее дырочку и срываю с ее губ стон.

– Нравится? Все еще хочешь, чтобы я остановился? – рычу, отстраняясь от девушки всего на мгновенье, и вновь приникаю к ней с напором.

Я растягиваю ее изнутри, целую шею и грудь. Вода вдруг кажется мне совершенно лишней, и второй рукой я пытаюсь нащупать вентиль, чтобы закрыть кран. – Кир, отпусти. – Она оказывает вялое сопротивление, но по приоткрытым губам, по туману в ее глазах и по тому, как она трется промежностью об мою руку, я понимаю ее слова как: трахни меня и не обращай внимания на попытки вырваться.

– Тише-тише, малыш. – Я ласкаю языком ее затвердевшие соски и кайфую от того, какая она мокрая изнутри. На мои пальцы сочится влага, и я не могу удержаться, подношу их ко рту и облизываю. Чувствую себя гребаным извращенцем.

Я хочу ее. Прямо сейчас. Здесь, у чертовой стены в душевой кабинке. И в моих мыслях это так чертовски порочно, что я готов спустить еще до того, как войду в нее.

Я резко разворачиваю Любу к себе спиной, обхватываю ее аппетитные бедра и трусь о ее промежность членом. Ее стон для нее меня как музыка. Развожу ее стройные ножки шире, заставляю оттопырить назад попку, одной рукой обвиваю ее за талию, а второй направляю в нее член.

– А-ах! – В ответ я рычу и кусаю ее за шею. Погружаюсь внутрь на всю длину и замираю. Сжимаю ее грудь и шепчу какую-то ерунду, а потом срываюсь, переходя в яростный ритм, и трахаю ее так сильно, что из глаз сыпятся искры.

Люба выгибается как кошечка, упирается руками в кафель, чтобы не упасть, и стонет в унисон моим движениям. Я пялюсь на ее спинку, аппетитную задницу, на то, как мой член входит и выходит из ее тугой дырочки, и чувствую, как близка развязка. Но оставить ее без желанного десерта не могу. Поэтому нащупываю пальцами чувствительный бугорок на клиторе и растираю его. Люба срывается на крик. Какая шумная девочка мне досталась. Я чувствую, как она сжимается вокруг моего члена, и наконец-то могу позволить себе сорваться. Еще несколько глубоких яростных движений, и я кончаю так бурно, что наваливаюсь на Любочку, чтобы не упасть.

– Левандовская, если бы я знал, что под образом серой мышки прячется такая неугомонная секс-богиня, я бы трахнул тебя еще в первый день нашего знакомства, – смеюсь, пытаясь восстановить дыхание.

– Отпусти, придурок. – Она отталкивает меня и поспешно выходит из душевой кабинки. На ходу хватает полотенце и скрывается за дверью. Черт, наверное, зря я это сказал. Хотя какая на фиг разница? Это ведь Левандовская, и мне плевать на ее чувства.

Глава 11

Люба

Я зла на себя. Ох, как же я зла! Невероятно, стоило только увидеть обнаженного Кира, как голова напрочь отказала. И если до этого я могла отшутиться перед ним, что во всем виноват алкоголь, то вот сейчас, после того как мы оба проспались, я не представляю, как вывернуть случившееся в душе так, чтобы он не догадался, насколько хорошо мне с ним было.

Ну, и я решаюсь на побег.

Я вызываю такси, надеваю мужскую одежду, потому что совершенно не помню, в каком именно месте осталась без вечернего платья, и на цыпочках, маленькими перебежками, пересекаю гостиную. А потом срываюсь и, сверкая пятками, добегаю до авто.

– Поехали! – кричу взволнованно, заскочив в салон и распластавшись на заднем сиденье.

Я старалась не думать о том, что произошло между мной и Царевым, не хотела даже представлять, как появлюсь на работе и буду вынуждена терпеть его шуточки и подколы. А еще приставания. Возможно, приставания. Хотела улететь на Луну – нет, лучше Кира туда, – но несмотря на это постоянно поглядывала на телефон, ожидая от него сообщения. Он ведь должен был обнаружить мою пропажу, да?

Но Кир не звонил. С чего я вообще решила, что он позвонит? Может, он уже Аллочку вовсю обрабатывает, а я здесь переживаю по поводу того, что рано или поздно мне придётся покинуть квартиру и встретиться с ним лицом к лицу.

* * *

На следующий день рано утром сотрудники завода загружались в автобус, чтобы отправиться на спортивную базу у моря на корпоратив.

Я молилась, чтобы Кир забыл об этом, даже дала команду его секретарше ни в коем случае не напоминать о мероприятии. Но он проявил настоящую ответственность – появился за минуту до того, как автобус должен был отъехать со стоянки.

В белом поло и шортах. В солнцезащитных очках и с небольшим рюкзаком, перекинутым через плечо. Я быстро закрыла шторку в автобусе, чтобы он не увидел, где я сижу, но было поздно: Царев уже уловил мой испепеляющий взгляд, направленный в его сторону.

– Сергей Петрович, не могли бы вы занять вон то место во втором ряду, нам с Любовью Дмитриевной нужно пошушукаться о важных делах. – Кирилл сама любезность.

– О, сидите-сидите, Сергей Петрович, в такой день мне абсолютно не хочется разговаривать о работе. – Я хватаю мужчину за руку, не давая сдвинуться с места.

– У директора и первого зама не может быть выходных. У нас ЧП, Любовь Дмитриевна, срочно нужна ваша помощь, – его голос звучит хрипло и так вкрадчиво, что тело бросает в дрожь и я не знаю, куда спрятать свой взгляд.

– Я, пожалуй, оставлю вас, – Сергей Петрович сдается под натиском Кира, и я отодвигаюсь как можно дальше к окну, когда Царев занимает его место.

– Что за ЧП? – Я делаю вид, что за окном невероятно красивый пейзаж, который я просто не могу пропустить. Стены завода, ага.

– Понимаете, Любовь Дмитриевна, – протягивает Кирилл, вытягиваясь на сиденье, – после вашей небольшой капитуляции вся моя боевая техника направлена лишь в вашу сторону. И я боюсь, что в любой момент может рвануть.

– Чё? – Я поворачиваю голову в его сторону, пытаясь понять, что за чушь он городит.

– Говорю, после нашего безумного секса у меня вечно стоит на тебя, и я не знаю, что с этим делать.

Хоть голос Царева и звучит негромко, но я все равно в панике оглядываюсь по сторонам, чтобы удостовериться, что больше никто этого не слышал. Все кажутся спокойными и занятыми своими делами, поэтому я выдыхаю, склоняюсь ближе к уху Кира и яростно шепчу:

– Послушай меня: забудь обо всем, что было в ту ночь. Это больше не повторится. Никогда. Уяснил? Я была пьяна, расстроена и не в себе. Ты просто попался под руку, и я решила использовать тебя.

Частично это правда. Очень поверхностная правда.

– А утро? Его можно не забывать? Боже, твоя оттопыренная попка в душе…

– Заткись же, ради бога!

– Ты смущаешься?

– Что? Нет.

– Святые собачьи какашки, да ты и в самом деле смущаешься! Вон как покраснела. Ты что, с бывшим трахалась только в темноте? Никогда не видела сексуального агрессивного мужчину, который бы хоро…

– Заткнись. – Я закрываю его рот рукой и смотрю в его глаза угрожающим взглядом. – Ты знаешь значение слова «субординация»? – спрашиваю строгим голосом. Царев что-то бубнит, но из-за моей ладони, крепко сжимающей его губы, ничего не разобрать. – Кивни, если знаешь.

Кир машет головой как послушный болванчик, а я продолжаю свои наставления:

– Тогда соблюдай, пожалуйста, субординацию. Никаких фривольностей, пошлых намеков и воспоминаний о той ночи. И об утреннем душе тоже. Иначе я тебя уничтожу, уяснил?

Кир обвивает мое запястье своими пальцами и отводит мою руку в сторону.

– Боже, ты так прекрасна в гневе, только посмотри, что ты делаешь со мной, женщина, – он насмехается надо мной, по голосу и взгляду понятно, что это так и есть. Но вот твердость под моей ладонью, которой он заставляет накрыть свой пах, самая что ни на есть настоящая.

Я сглатываю подступивший к горлу ком, выдергиваю свою руку и отворачиваюсь к окну. С его стороны слышится довольный смешок, а я жалею, что Кира нельзя вытолкать на ходу из автобуса. Тогда бы все вокруг выдохнули от облегчения.

– Да ладно тебе, расслабься, я пошутил. Боже, Левандовская, не думал, что у тебя напрочь отсутствует чувство юмора. Теперь понимаю, почему выбор Макса пал не в твою сторону.

Его слова окончательно добивают меня, и настроение падает ниже плинтуса.

Я решаю покинуть автобус, пока он не тронулся с места. Мое отсутствие на празднике ничего не поменяет. Возможно, никто даже и не заметит.

– Ты куда? – Царёв сидит у прохода, и я никак не могу протиснуться мимо него.

– Мне нехорошо. Поеду домой.

– Да ладно тебе, сядь на место. Я пошутил, – устало выдыхает он, обхватывая меня рукой за талию. Почему-то мое тело странно реагирует на это прикосновение. Ноги становятся ватными, а пульс учащается. – Я серьезно. Буду молчать до конца дня, ты даже не заметишь моего присутствия.

Я не успеваю ответить, потому что двигатель автобуса заводится, и мне не остаётся ничего другого, кроме как усесться обратно и остаток пути игнорировать спящего рядом мужчину.

* * *

В кои-то веки кто-то свыше услышал мои молитвы. Наденька из бухгалтерии таки оказалась в нашей команде и, когда прозвучал свисток судьи, вместе со всеми рванула по полосе препятствий. Ну, как рванула – плелась позади всех. С одышкой и кряхтя, но главное – с правильным боевым настроем! Ой, простите, там еще Александра Сергеевна из команды соперников где-то плелась, пытаясь доказать, что возраст – это не главное.

– Наше слабое звено – Наденька, – говорю на ходу, подстраиваясь под ритм Царева. – Стенку она сама никак не преодолеет, поэтому вместе с Юрой задержитесь и подсадите ее.

– Что? Да она меня раздавит! – Мы синхронно подпрыгиваем, преодолевая очередное препятствие, дышим в унисон и не смотрим друг на друга.

– Это командное соревнование, неважно, кто прибежит первым, важно, чтобы все члены команды достигли финиша раньше соперников.

Я ползу внутри тоннеля и чувствую, как рука Кира накрывает мою задницу. Ускоряю темп, делая вид, что ничего не заметила, и выползаю на свет. Ну ничего, я ещё припомню тебе это. И не только за сегодня.

– Если Наденька наше слабое звено, то какого хрена ее взяли в команду?

– Не знала, что ты такой, Царев!

– Какой?

Я не отвечаю, так как впереди ров. Вцепившись в край каната, отталкиваюсь ногами от земли и перелетаю через болото. Не жду Кира, сразу же мчусь дальше. Падаю под колючую проволоку и вместе с остальными участниками быстро начинаю ползти под ней, пачкая одежду в пыли.

Возле стенки я все же останавливаюсь, чтобы проконтролировать, что Кирилл не сбежит, бросив Наденьку на произвол судьбы. Белая одежда парня давно напоминает половую тряпку, которой прошлись по всем этажам завода и забыли постирать. Лицо тоже испачкано, по вискам стекают капельки пота, но этого гада, кажется, ничто не испортит. Все так же красив и сексуален.

– Нравлюсь? – Он задирает края поло, вытирая им мокрое лицо и демонстрируя идеальный пресс.

– Нет, я просто прикидываю, справишься ли ты в одиночку с Наденькой, потому что Юра свалил.

Кир беспомощно оглядывается назад, тоскливым взглядом провожая тех, кто без промедлений бросается к высокой деревянной конструкции.

– Слушай, а она точно выдержит нашего бухгалтера? Переживаю, как бы нам с тобой не пришлось потом самим отчеты строчить.

– Царев, не будь идиотом, туда сейчас одновременно шесть человек карабкаются.

Мы молчим. Стоим рядом, всматриваемся в даль и молчим. Время от времени я бросаю короткие взгляды на него и каждый раз, когда натыкаюсь на сильные мужские руки, вспоминаю о том, что он творил со мной в ванной.

– О нет, – голос Кира не дает моим мыслям зайти слишком далеко, и я смотрю в ту сторону, куда он указывает.

Похоже, Надю постигла неудача с канатом. Она перепачкана болотом с ног до головы. Серая масса стекает с ее одежды и волос. Я понимаю, что она на пределе. Выдохлась. А впереди всего два препятствия и дистанция в двести метров. Надя хрипит, еле переставляет ноги, а у Кирилла при виде нее бледнеет лицо.

– Может, она просто обойдет «стенку»?

– Тогда нам не засчитают.

– Не могу, больше не могу, – хрипит девушка, сгибаясь пополам.

– Так, Надя, – мой голос звучит строго, и я надеюсь, что смогу вернуть ее боевой дух. – Ты ведь хочешь утереть нос этому своему инженеру?

– Да, – едва слышно выдыхает она, все еще не до конца восстановив дыхание.

– Я не слышу, громче!

– Да!

– Ты ведь хочешь доказать ему, что тоже чего-то стоишь? Что вахтерша Света в разы хуже тебя?

– Но она весит всего семьдесят шесть…

– Без разницы, сколько она весит! Ты хочешь или нет?

– Хочу.

– Тогда поднимай свой зад и лезь на «стенку», а твой шеф подстрахует тебя. Потому что сегодня ты будешь королевой, и наплевать, что твое лицо измазано в этой земляной жиже!

– Ты хотела сказать – в дерьме, – отзывается Царев, но я пропускаю его слова мимо ушей.

– Ты поняла меня? – кажется, я слишком громко кричу.

– Да! – Глаза Наденьки загораются, и я вижу, что она готова побороться не только за сегодняшнюю победу, но и за самого мужчину.

– Тогда шевелись, потому что Александра Алексеевна уже сверкает на горизонте своей розовой маечкой.

– Да ты прирожденный оратор! Черт, даже я вдохновился!

– Ха-ха, – кривляюсь я, передразнивая Кира.

Надя подходит к стенке, но забраться на нее удается не с первого раза. И даже не со второго. Царев пытается подсадить ее, матерится, кряхтит. Болото из одежды девушки давно перекочевало на его, даже его ноги каким-то образом оказались испачканы.

– Черт, Левандовская, сегодня вечером ты должна будешь сделать мне отличный массаж.

– Могу дать визитку хорошего салона.

– Нет-нет, мне нужны именно твои ручки. Ох, Наденька, вы не думали начать ходить в тренажёрный зал?

– Я хожу, – пищит она, из последних сил цепляясь за выступы, – сбросила целых двадцать килограмм.

– Ох, так, значит, мне ещё повезло.

Кое-как Наде все же удается перелезть через преграду, и мы с Киром не сговариваясь бросаемся следом за ней.