Текст книги "(Не)отец моего ребенка"

Глава 18

Вика

Игорь проводит меня в просторную светлую комнату на втором этаже. Окна выходят на задний двор, а в нескольких метрах от дома начинается сосновый лес. Вид просто неимоверный.

– Нравится? – Я не замечаю, как он оказывается у меня за спиной. Его горячее дыхание щекочет шею, и по позвоночнику проходят мурашки.

– Да, красиво.

Я бросаю взгляд вниз и замечаю Юру. С такого расстояния я с легкостью могу рассмотреть его задумчивый вид. И снова это непередаваемое ощущение, когда и впереди тебя, и за твоей спиной находятся две копии одного и того же человека. Когда грани размыты до такой степени, что уже не различаешь, кто есть кто. Когда взгляд прощупывает одного, а тело чувствует прикосновения другого. Когда сердце ноет от боли по одному, одновременно ускоряя ритм для второго. Правда, ненависть пылает в сторону обоих. Равносильно.

– В пакетах есть одежда, выбери, что понравится, надеюсь, размер подойдет.

– Это для нее? – Я указываю в сторону большой двуспальной кровати, рядом с которой на полу разбросаны пакеты, которые были в машине вместе со спортивной сумкой.

– Для кого?

– Сам знаешь. Хочешь подкупить ее подарками?

– Не говори ерунды, я всегда привожу из командировок и для родителей, и для брата с женой что-нибудь.

– Ага, так я и поверила.

– Мне все равно, что ты там себе придумала. Ужин в семь, я позову тебя. Можешь принять ванну, только не делай воду слишком горячей, в твоем положении это может навредить.

– Спасибо за заботу, – бубню себе под нос, и стоит только Игорю закрыть за собой дверь, как я сразу же достаю телефон и набираю службу такси. Длинные гудки и слова автоответчика, которые заставляют меня взвыть от разочарования:

– Извините, в вашем районе отсутствуют свободные машины, если хотите отменить заказ – нажмите «один», связаться с оператором – «два», повысить цену, чтобы быстрее найти машину, – «три».

Куда еще повысить цену? И так сумма запредельная.

Я отменяю заказ и обзваниваю еще несколько служб такси, но ни в одной из них никто не хочет ехать так далеко от города. За двойной тариф – да, по обычному – ожидайте, возможно появится автомобиль.

Я в сердцах бросаю на тумбочку телефон и падаю спиной на мягкую кровать. Не мигая пялюсь на белоснежный потолок, понимая, что вот теперь у меня точно нет выбора. Как же мне не хочется встречаться с Юрой! Одно дело – видеть его издалека, наблюдать через стекло, а другое – сидеть за одним столом, делая вид, что меня совершенно не беспокоит тот факт, что человек, которого я люблю, отец моего ребенка, улыбается другой, целует ее, восхищается и в мою сторону бросает лишь недовольные презрительные взгляды.

Я посматриваю на пакеты с одеждой, и на лице растягивается улыбка. Я, конечно, могу сказать, что мне плохо, просидеть в комнате до приезда отца Игоря, а могу надеть лучшее платье и постараться выглядеть очаровательно. Показать, что меня ни капельки не затронуло предательство Юры. Позлить Карину, в конце концов, лишив ее полного внимания со стороны обоих братьев.

Первым я достаю красивое белое платье с расклешенной юбкой, но выгляжу в нем смешно. У меня нет таких длинных ног, как у Карины, и практически вся одежда не моего размера. Единственное, в чем я выгляжу действительно хорошо, – слегка свободное синее платье длиной чуть выше колена. Я верчусь в нем перед зеркалом, а после решаю все же принять ванну и сделать укладку волос.

Среди вороха одежды нахожу шелковый халатик и без зазрения совести решаю взять и его.

Вода расслабляет, и я почти засыпаю, потом все же нехотя выхожу из ванны, ступая мокрыми ногами по прохладному кафелю, промакиваю тело мягким полотенцем и, найдя на одной из полок фен, принимаюсь сушить волосы. Завязываю вокруг талии пояс от халатика, толкаю дверь и застываю на месте. Сердце пропускает удар от увиденной картины. Игорь одним движением стягивает с себя футболку и бросает ее в сторону кровати. Его тело – сплошная груда мышц, а ещё взгляд притягивают татуировки на спине.

Он не замечает меня сразу, поэтому мне приходится наигранно прокашляться, когда он собирается стянуть с себя и штаны.

– Я быстро приму душ, стол уже накрыт. Тебе идёт, – он бросает в мою сторону красноречивый взгляд, и я, кажется, краснею. Шелковый кружевной халатик теперь мне кажется ужасно откровенным и вызывающим, а ещё коротким.

Я быстро снимаю его с себя и надеваю платье, боясь, что в любой момент Игорь может вернуться, а потом нахожу в сумочке косметичку и подвожу глаза и губы. Пытаюсь придать своим волосам объём, и, кажется, получается неплохо. Я подхожу к окну, натыкаясь взглядом на Юру, и вся хваленая храбрость в один миг сдувается. Нет, я не готова, не сегодня.

Я расхаживаю по комнате взад-вперёд, все тело слегка потряхивает от нервов, и идея соврать о плохом самочувствии теперь не кажется мне настолько плохой. Когда дверь ванной открывается и из неё появляется мужчина в одном полотенце, обмотанном вокруг бедер, я уже готова даже спрятаться под кроватью, лишь бы меня оставили в покое.

– Нравится? – внезапно спрашивает он, и я понимаю, что слишком долго пялюсь на него.

– Такой же, как и брат, так что ничем меня не удивишь, – фыркаю я и отвожу взгляд от капель воды, стекающих по его раскачанной груди. – Я что-то плохо чувствую себя, когда приедет твой отец?

– Он уже выехал из города, через час будет. Перестань дрожать, ты хорошо выглядишь, смотри, и брат впечатлится и решит, что ты намного лучше Карины.

Игорь понимает, что ляпнул что-то не то, когда с моего лица исчезают все эмоции. Эти слова звучат для меня как насмешка. Словно такая, как я, не может понравиться Юре. Словно он не понимает, как его брат мог вообще посмотреть в мою сторону.

– Пожалуй, я подожду здесь твоего отца.

– Шутка глупая, соглашусь. Прости, – поднимает руки в примирительном жесте, а потом достаёт из сумки рубашку и чёрные джинсы. Без какого-либо смущения стаскивает с себя полотенце, и я резко поворачиваюсь к нему спиной. Глаза расширяются от ужаса. Господи, у этого мужчины нет никаких границ приличия.

– Не мог бы ты переодеться в ванной комнате? Или предупредить меня до того, как собрался ходить передо мной в чем мать родила? – злюсь я, чувствуя, как с новой силой разгорается внутри меня дурацкое смущение.

– Ты же сама сказала: чего я там не видела? – насмехается он надо мной, пока я прислушиваюсь к тому, как шуршит его одежда. – Все, я готов, можешь засыпать меня комплиментами.

– Пф-ф, не дождёшься.

Я бросаю в его сторону осторожный взгляд, чтобы убедиться, что меня в очередной раз не ослепит его нагота, а потом все же пытаюсь найти хоть какую-то отговорку, чтобы не спускаться вниз.

– У меня нет подходящей обуви под платье, это кощунство – идти в шлепках.

– Ничего страшного, ты не на красной дорожке.

– И я все ещё плохо себя чувствую. Токсикоз может испортить весь праздник.

– Кусты рядом, не волнуйся, я даже придержу твои волосы.

– И вообще, я хочу спать, – не сдаюсь я.

– Еще слишком рано, потом проснёшься посреди ночи и не сможешь уснуть до утра. Обувайся, нас уже наверняка заждались. Ох, чуть не забыл подарок. – Игорь начинает рыться в пакетах, потом в спортивной сумке, и я все же делаю вывод, что ему не хватает женщины. Или домработницы. Он находится в комнате всего пять минут, но уже оставил после себя настоящий хаос. – Нашёл, – радостно выкрикивает он, держа в руках черную коробочку. – Давай же, Вика, не будь трусихой. Сделай вид, что мы самая счастливая в мире пара.

– Я могу только постараться не наброситься на Юру, исполосовав ногтями его прекрасное лицо. С тобой мне хочется проделать то же самое, так что не расслабляйся, мой милый друг.

Глава 19

Вика

Когда Карина говорила о том, что все должно быть идеально, она имела в виду именно это. Белоснежная скатерть, композиция из живых цветов, столовые приборы, несколько бокалов для каждого из напитков. Блюда смотрятся так, словно их только что привезли из ресторана, хотя, скорее всего, именно так оно и есть, потому что за полчаса, что я провела в кухне, я не видела почти ничего из этого, кроме овощей, брускетт с рыбой и сыром и мяса на мангале, которым занимались мужчины.

Образ идеальности довершают гирлянды-лампочки, растянутые по дереву над столом, ненавязчивая музыка во дворе и, конечно же, виновники сегодняшнего праздника.

Карина – в коротком серебристом платье, Юра – в белой рубашке и строгих брюках. И стоит нам с Игорем появиться, как все взгляды сразу же направлены в наши стороны. Недовольные – Карины и Юры, любящий – Натальи Степановны, счастливые – близнецов, которые сразу же бросаются к мужчине.

– Нет, нет, нет, все подарки потом, если вы будете хорошо себя вести за ужином, – осаждает их Игорь, и они смешно обижаются на него. По тому, как он любит близнецов, я с уверенностью могу сказать, что он будет хорошим отцом, и искренне не понимаю, почему он вцепился в Карину вместо того, чтобы завести свою собственную семью.

Я неловко мнусь у двери и стараюсь не обращать внимания на Юру, но не получается. Совершенно. Стоит моему взгляду наткнуться на него – и все: я выпадаю из реальности. Вспоминаю его жаркий шёпот, тяжесть его тела, умелые руки, жесткие губы и долгие поцелуи. Вспоминаю о том, как хорошо нам было вместе, его улыбку, адресованную мне, и пожар любви, который с каждым днём разгорался во мне все больше и больше. А сейчас он целует другую, улыбается ей и счастливо наблюдает за детьми.

Игорю все же приходится несколько раз одергивать меня, потому что такое внимание в сторону его брата становится слишком заметным. Даже от их матери не скрывается мое странное поведение.

– Это они только внешне одинаковые, поверь, на самом деле они как пламя и лед, – улыбается она, и на ее лице расцветает нежность, та самая, которая предназначена лишь для любимых детей.

– Я просто… Игорь не говорил мне, что у него есть брат-близнец, поэтому для меня это стало полной неожиданностью, – я почти не вру. Все так и есть, с одной лишь поправкой: это Юра забыл упомянуть о том, что где-то есть его точная копия.

– Игорь у нас скрытный, даже со мной, он очень изменился за последние годы, и иногда я совершенно не узнаю в нем того улыбчивого мальчика, каким он был когда-то.

– А Юра? – не могу удержаться от вопроса, пока никто не слышит нас.

– Ох, Юра всегда был отличником. У него в комнате всегда был идеальный порядок, никаких грязных носков и разбросанных тетрадей. Педантичен, как и его отец. Игорь же полная его противоположность: несколько раз в неделю стабильно стоял в углу за плохие оценки, а в комнате убирал только после огромного скандала. Да он и сейчас не изменился, тебе ли не знать? – усмехается она, и я не могу сдержать улыбку, вспоминая тот бардак, который он только что устроил в спальне.

– Давайте сделаем несколько фотографий и за стол! – зовет всех Карина и, подхватив Юру под руку, тянет его к дереву, где от огоньков гирлянды красиво падает свет.

Я наблюдаю за ними со стороны – за этими улыбками, поцелуями и сюсюканьем, – и мне становится тошно. Юра настоящий лицемер, но могу поспорить: он и в страшном сне не мог представить того, что годовщину своего идеального брака проведет в обществе бывшей любовницы. Этот факт смешит меня настолько, что я не могу спрятать внезапную улыбку, которую ловит Игорь.

– Давай тоже сделаем совместное фото. Наше первое семейное фото, я бы сказал, – насмехается над сложившейся ситуацией Игорь.

– Ну уж нет, без меня, я в ваш серпентарий и ногой не стану, – отрицательно машу рукой и отхожу от него на несколько шагов.

– Вика, не могла бы ты сфотографировать нас всех? – внезапно спрашивает Карина так, словно это она делает мне одолжение, давая в руки камеру.

– Да, конечно, – немного запоздало отвечаю я и наблюдаю за тем, как счастливо улыбается все семейство, через объектив.

– А теперь я заменю Викторию, – вызывается Наталья Степановна, на что я начинаю протестовать.

– Нет-нет, это же ваш семейный праздник, я тут при чем?

– Как это при чем? Ты ведь теперь тоже часть нашей семьи! – Юра кривится от слов матери, Игорь же смотрит на меня с насмешкой и протягивает руку, близнецы пытаются сбежать, но Карина их не отпускает, при этом явно не горит желанием делиться со мной местом в одном кадре.

Я становлюсь сбоку, рядом с Игорем и подальше от его брата. Каждой частичкой тела чувствую близость Юры, и меня вмиг обдает жаром.

– Выдыхай, – шепчет мне на ухо Игорь, обнимает за талию и притягивает к себе. Звук затвора, и на фото запечатлелась его улыбка и мой растерянный вид.

– Давайте еще разочек! Вика, улыбайся!

Щелчок, и еще одно фото с моей фальшивой улыбкой, недовольным лицом Юры и, как всегда, идеальной Кариной.

– Это платье из новой коллекции «Валетино»? – осматривая меня с ног до головы, спрашивает девушка, вертя в руках бокал.

Я вопросительно смотрю на Игоря, потому что мои познания в мире моды начинаются и заканчиваются тем, какие цвета в тренде в этом сезоне.

Игорь не спешит приходить мне на помощь, поэтому я просто равнодушно пожимаю плечами:

– Это подарок Игоря.

Карина задаёт мне ещё несколько вопросов, а потом переключается на Игоря, каждым своим словом и жестом давая понять, что я здесь лишняя. Вспоминает о том, что видела каких-то их общих знакомых, рассказывает о вечеринке, которую он пропустил, приглашает на утренник к близнецам в детский сад и выпрашивает разрешение посетить его студию во время звукозаписи альбома популярной группы. Я бы с удовольствием оставила их одних, но Игорь крепко прижимает меня к себе, плюс ко всему я не могу упустить возможность позлить девушку. Потому что мое присутствие рядом с этим мужчиной ее и в самом деле по какой-то причине злит.

Через несколько минут к нам присоединяется глава семейства и я наконец-то выдыхаю.

– Отвезешь меня домой? – ловлю Игоря за рукав рубашки.

– Нас не отпустят так рано, для приличия хотя бы полчасика посидим за столом.

Эти полчасика растягиваются в целый час. Час моего напряжения, неловких взглядов, фальшивых улыбок и странных объятий. Игорь то и дело прикасается ко мне, то заправляет за ухо выбившуюся прядь волос, то кладёт ладонь на талию, то наполняет опустевший стакан соком. Вся эта игра на публику меня прилично изматывает, а ещё расспросы его родителей о наших планах на будущее, несколько тостов за предстоящее долгожданное отцовство и присутствие Юры. Прямо напротив меня.

Мне все ещё больно смотреть на него, особенно рядом с другой женщиной, в какой-то момент мне уже кажется, что я не выдержу и вот-вот сорвусь. И, казалось бы, я с легкостью могла бы прекратить эту пытку, но внезапно поняла, что Игорь прав: мне и в самом деле нужно это. Взглянуть собственными глазами на то, как искусно умеет врать этот мужчина, на то, что у него есть семья, которую он не бросит, и я в его планы совершенно не вхожу. Мне нужна эта боль, этот вечер. Чтобы излечиться, чтобы помнить, чтобы не взращивать глупых надежд на его счёт и не задаваться вопросом: а что, если?..

Игорь преподносит им подарок – парные наручные часы «Картье», и я даже знать не хочу, сколько они стоят. Карина на седьмом небе от счастья, Юра сдержанно благодарит брата, пожимая руку. При этом впервые за весь вечер обращает на меня внимание. Смотрит долго и внимательно. Переводит взгляд на мой живот, делает глоток из своего бокала и вновь не выражает ни одной эмоции.

Точкой в этом вечере для меня становятся слова Юры в адрес Карины. О том, как ему повезло, о том, что он жизни своей без неё не представляет, и ещё какой-то ерунды.

– А теперь мой подарок жене. Вот. – Он протягивает ей небольшой серебристый конверт, и Карина, сияя счастливой улыбкой, открывает его.

– Круиз на двоих? Ох, любимый, я так счастлива! Спасибо-спасибо-спасибо!

Она бросается к нему с поцелуями, и я могу поклясться, что слышу рядом с собой, как скрипят от злости зубы Игоря.

– Простите, я отойду ненадолго. – Я сбегаю с этого праздника. Трусливо и позорно. Пересекаю кухню, гостиную и оказываюсь на подъездной дорожке. Упираюсь ладонью в стену, сгибаюсь и дышу часто-часто. В груди ноет, руки дрожат, голова кружится, а перед глазами раз за разом проносится картинка счастливой пары. Юра целует жену, смотрит на неё так, как никогда не смотрел на меня, и я начинаю сомневаться, что это наигранность, что его чувства к ней ненастоящие. Разве так бывает?

Я оглядываюсь по сторонам, не зная, что делать. В дом возвращаться не хочется. Игорь не спешит выполнять своё обещание и везти меня домой, сама я вряд ли уберусь отсюда хотя бы на несколько километров. В глаза бросается автомобиль Игоря, я подхожу к нему на негнущихся ногах и, ни на что не рассчитывая, дергаю за ручку. К моему удивлению, дверца поддаётся, и я забираюсь внутрь. Удобно усаживаюсь в кресло, кладу ладонь на живот, нежно поглаживаю его и чувствую, как по щекам скатываются крупные капли слез. Забыть. Как же легко это на словах и как тяжело в действительности.

Глава 20

Игорь

Я провел почти неделю в Штатах. Год назад открыл там небольшую звукозаписывающую студию, а сейчас бросаю туда все силы и средства в надежде раскрутиться до такого же масштаба, как на родине. Конечно, пока что там у меня нет контрактов с известными исполнителями, но парочку перспективных начинающих групп удалось заполучить. На самом деле Лос-Анджелес – мое спасение. Ритм жизни в нем такой бешеный, что я не успеваю думать ни о Карине, ни о своём бесплодии. Там я хочу начать свою новую жизнь, забыться, измениться. Но, учитывая последние события, дурные мысли снова лезут в голову. В основном о том, что в скором времени я смогу заполучить Карину и детей.

В этот раз я не мог дождаться, когда наконец-то вернусь домой, не только из-за желания узнать, последовал ли брат моему «совету», но и потому, что мне не давали покоя мысли о беременной Вике. Я боялся, что эта глупая малолетка снова что-то да натворит. И почти не ошибся.

– Она, конечно, совсем еще молоденькая, но я рада за тебя, Игорь, – врывается в мои мысли голос матери, и я искренне жалею, что поддался непонятному порыву и привез девушку к нам в дом.

На самом деле я просто хотел выбить всю дурь из ее головы, заставить увидеть реальность происходящего, помочь закончить витать в облаках, сделать то, что когда-то никто не сделал для меня, но, похоже, я перестарался.

– Пойду поищу Вику, – извиняюсь я и встаю из-за стола. Она не нужна мне больше для шантажа, главную роль она уже успела сыграть две недели назад. Теперь осталось лишь сильнее надавить на брата, и пусть делает, что хочет, – возвращается к Вике либо живет в гордом одиночестве, обижаясь на меня.

Сразу же поднимаюсь в свою комнату и с удивлением обнаруживаю, что она пуста.

– Вика, ты здесь? – стучусь в ванную комнату, но и там ее нет. Я обхожу весь второй этаж в надежде, что девушка перепутала двери, возвращаюсь в кухню, гостиную, и мне становится не по себе. Она ведь на эмоциях могла сделать все что угодно. Выбегаю на улицу, оглядываюсь по сторонам и начинаю по-настоящему волноваться за девушку: ну не решила же она прогуляться посреди ночи до города, правда?

Я иду к воротам, всматриваюсь вдаль. Фонари хорошо освещают дорогу, но и в нескольких сотнях метров никого не видно.

Сколько прошло времени с тех пор, как она исчезла из моего поля зрения? Минут двадцать-тридцать? Как далеко она могла уйти? Километр? Два? А если ее кто-то подобрал? Вот же ж гадство. Тревога накатила снежным комом. Я забыл и о празднике, и о ревности, и о том, как Карина и Юра все никак не могли оторваться друг от друга и лизались при каждой возможности, вызывая во мне вспышку гнева.

Под удивленным взглядом отца я прошу у него ключи от машины, сажусь за руль и срываюсь с места, направляясь в сторону города. Внимательно всматриваюсь в темноту на обочинах дороги, боясь пропустить Вику, а когда оказываюсь в тридцати километрах от поселка и понимаю, что так далеко она точно не смогла бы уйти, то возвращаюсь назад и проезжаю еще несколько кругов вдоль улиц.

Бессчетное количество раз набираю ее номер, но каждый раз телефон находится вне зоны доступа. Вот теперь мне действительно стало страшно. В голову и в самом деле лезут непрошеные мысли, я вдруг понимаю, что если с Викой случится что-то плохое, то это будет на моей совести. Хотя она тоже хороша: куда поперлась посреди ночи? Где вообще ее мозги? Зла на нее не хватает.

Я паркуюсь у дома, когда надежды найти ее где-то рядом уже не осталось. Я начинаю было подумывать уже о том, что, наверное, следует позвонить в полицию либо ехать в город, чтобы убедиться, что она добралась до квартиры, как вдруг вижу на подъездной дорожке, рядом со своей тачкой, одну из ее шлепок.

Первая эмоция – страх. Потом все же беру себя в руки и присматриваюсь к окну машины, но через темное тонированное стекло ни черта не видно. Надавливаю на ручку и открываю дверцу, затаив дыхание. В салоне автоматически загорается тусклый свет, и я выдыхаю с облегчением, когда вижу на переднем сиденье спящую девушку.

Так-так-так, похоже, Золушка сбежала с бала и потеряла свою туфельку.

Несколько минут я просто смотрю на неё, не мигая. Пухлые губы приоткрыты, волосы прикрывают половину ее лица, ресницы дрожат, словно ей снится что-то плохое. В этот раз я не могу отрицать, что Виктория хороша. И платье ей чертовски идёт. Я стараюсь смотреть на неё глазами брата и начинаю понимать, что именно его привлекло. Миниатюрная наивная девочка, которую хочется раскрыть. Подтолкнуть ее к грани дозволенного и перейти черту вместе. Но все равно, несмотря на это, в первую очередь мне хочется придушить ее. Да я чуть с ума не сошёл!

Я решаю не будить ее, так даже лучше, не будет просить меня отвезти ее домой. Я беру ее на руки и несу в дом. Она совсем ничего не весит и пахнет уж слишком сладко. Ее аромат заполняет мои легкие, и я не могу удержаться – вдыхаю его ещё глубже, пытаясь угадать, что это за парфюм. Она шепчет что-то, совсем неразборчиво, и я уже готовлюсь к тому, что сейчас устроит очередной скандал с названием «отвези меня домой», но Вика лишь обхватывает руками мою шею, утыкается носом в грудь и замирает. Я поднимаюсь с ней на второй этаж, открываю дверь и оказываюсь в комнате, освещённой тусклым светом ночника. Кладу Вику на кровать, на несколько секунд замираю, непозволительно долго всматриваясь в ее расслабленное выражение лица, и уже собираюсь отпрянуть, как вдруг она приоткрывает глаза, смотрит на меня затуманенным взглядом, улыбается, усиливает хватку на моей шее и тянется к моим губам.

На мгновенье я остолбенел от такого поворота событий. Вика же зарылась пальцами в мои волосы и поцеловала меня. С жаром, но неумело. Мазнула по уголку моих губ и сделала рваный вдох. Из ее рта вырвался короткий стон, и вместо того, чтобы оттолкнуть от себя девушку, встряхнуть, я какого-то черта поддался мимолетному порыву и ответил ей.