Текст книги "История мировых войн"

Узнав об этом, Ганнибал, по-видимому, уплыл на Крит. Потом он бежал в Армению, провозгласившую независимость от империи Селевкидов. Затем перебрался к царю Вифинии Прусию, воевавшему со своим соседом – союзником римлян. Римляне вновь потребовали выдачи Ганнибала, и тот, понимая, что его обложили со всех сторон, в 183 году до н. э. принял яд из перстня, который на всякий случай всегда носил при себе.

Герберт Уэллс в своей «Краткой всемирной истории» уточняет:

«Карфаген капитулировал и отдал Риму Испанию и весь свой военный флот. Кроме того, пришлось выплатить огромную контрибуцию и согласиться на выдачу Ганнибала римлянам. Ганнибал бежал в Азию, где, не желая оказаться в плену у своих извечных врагов, принял яд».[50]50
  Уэллс, Герберт. Краткая всемирная история. СПб., 2017. С. 102.


[Закрыть]

Отличительными чертами характера Ганнибала были непреклонность и сила воли. Древнеримский историк Тит Ливий писал о нем, что он был смел, бросаясь в опасность, и осмотрителен в самой опасности. Он также добавлял к этому:

«Не было такого труда, при котором он уставал бы телом или падал духом. И зной, и холод он переносил с равным терпением; ел и пил столько, сколько требовала природа, а не для удовольствия; распределяя время для бодрствования и сна, не обращая внимания на день и ночь, он уделял покою те часы, которые у него оставались свободными от работы; притом он не пользовался мягкой постелью и не требовал тишины, чтобы легче заснуть; часто видели его, как он, завернувшись в военный плащ, спал среди воинов, стоявших на карауле или в пикете. Одеждой он ничуть не отличался от ровесников; только по вооружению да по коню его можно было узнать. Как в коннице, так и в пехоте он далеко оставил за собой всех прочих: первым устремлялся в бой, последним после сражения оставлял поле. Но в одинаковой мере с этими высокими достоинствами обладал он и ужасными пороками. Его жестокость доходила до бесчеловечности, его вероломство превосходило даже пресловутое “пуническое” вероломство. Он не знал ни правды, ни добродетели, не боялся богов, не соблюдал клятвы, не уважал святыни».[51]51
  Нонте, Серж. Древний мир. Полная история. М., 2019. С. 306.


[Закрыть]

Если сравнить Ганнибала с Александром Македонским, то можно заметить, что Ганнибал всегда вел войну обдуманно, с четким расчетом времени и оценкой сил противника. Он любил появляться перед врагом внезапно, как снег на голову, любил водить его за нос, используя засады и прочие военные хитрости. Особенно хорошо он руководил своей конницей. Короче говоря, на поле боя он был велик, но не всегда удачлив, тогда как Александру Македонскому военное счастье не изменяло ни разу в жизни.

Крестовые походы

Папа Урбан II на площади Клермона провозглашает Первый крестовый поход. Франческо Айец, 1835

Крестовые походы – это величайшее событие Средневековья, изменившее историю Европы и стран Востока. Они не просто перекроили средневековую карту мира, но и предопределили многие происходящие сегодня события, оставив после себя сложное и запутанное наследие, которое многие и сейчас понимают неоднозначно.

Историк Режин Перну пишет:

«Крестовые походы представляют собой одну из самых ярких страниц средневековой истории. Это, пожалуй, единственная в своем роде авантюра, не похожая ни на миграцию, ни на колонизацию, в которой участвовали добровольцы со всех уголков Европы, оторванные от ресурсов и лишенные всякой центральной организации. Каждый из этих людей сыграл свою роль в удивительном спектакле».[52]52
  Перну, Режин. Крестоносцы. М., 2006. С. 5.


[Закрыть]

Термин «крестовый поход» у большинства людей ассоциируется со средневековыми экспедициями полчищ западноевропейских рыцарей на Восток с целью «освобождения Гроба Господня от неверных». На первый взгляд все просто: с одной стороны – христиане, с другой – мусульмане. Но это очень упрощенная схема тогдашнего мирового военно-религиозного противостояния.

На самом деле ситуация была далеко не столь однозначной.

КСТАТИ

Название «крестоносцы» появилось потому, что участники крестовых походов нашивали себе на одежду большие кресты. Считалось, что крестоносцы обязательно получат отпущение грехов, поэтому в походы отправлялись не только профессиональные рыцари, но и простые люди и даже дети. Крестоносцы хотели завоевать Палестину – небольшую область, которая прежде составляла царство Иудейское и в которой родился и умер Иисус Христос. Их нападения были направлены на завоевание главного города этой области – Иерусалима. А Палестина находилась тогда во власти поклонников Магомета. И многие годы в Европе это считалось осквернением этой земли, ибо всем казалось, что земля, носящая название Святой, должна пребывать во владении христиан.

Впервые призвал к крестовым походам против неверных с целью освобождения Святой земли (так христиане называли Палестину) римский папа Урбан II (в миру – Одо де Шатильон де Лажери). Произошло это в 1095 году на Клермонском соборе.

Кроме папы и кардиналов, на этом соборе присутствовали 3 архиепископа, 225 епископов, 400 аббатов и других церковных сановников, а также множество вельмож и рыцарей. Народу собралось так много, что в городе не хватило помещений, и многие вынуждены были расположиться за городом, прямо под открытым небом.

Прежде всего, собор объявил отлученным от церкви короля Филиппа I за то, что он бросил свою жену и повенчался с красавицей Бертрадой де Монфор, женой графа Анжуйского. А 26 ноября папа собрал под открытым небом весь народ и в своей речи призвал всех христиан Запада идти против неверных, в руках которых находился гроб Господень. Он закончил словами:

– Каждый пусть отвергнет себя и возьмет на себя крест Христов.

И все воскликнули:

– Бог того хочет!

Епископ Адемар из города Ле-Пюи тут же преклонил колена и просил папу благословить его на поход на Восток. Тысячи людей последовали его примеру, и знаком вступления в «Святое воинство» был объявлен красный крест, который нужно было нашить на правое плечо.

Затем на этот призыв охотно откликнулись десятки тысяч европейцев, взявшихся за оружие кто по религиозным соображениям, кто ради получения богатой добычи, а кто и просто «за компанию» с вышеназванными.

Историк Жюльен Арбуа по этому поводу пишет:

«Крупные перемещения войск и населения, которые вошли в историю Крестовых походов, были, несомненно, отчасти вызваны подлинными актами веры и искренним беспокойством со стороны значительной части верующих в связи с перспективой потери доступа в Иерусалим <…> Более того, на исходе I тысячелетия мотивы стали еще более сильными, поскольку существовало множество предсказаний Апокалипсиса и предписаний о возвращении к истинной вере. Несомненно, что армии оборванцев, которые вышли на европейские дороги после первой проповеди Урбана II в 1095 году, были и в самом деле движимы религиозными мотивами – что касается их, то можно утверждать, что это опасное путешествие давало возможность изменить свою жизнь и освободиться от рабской доли; им было дано обещание, что их грехи будут полностью искуплены, а крепостные будут освобождены от своих обязательств. Но знаменитая проповедь Урбана II на самом деле была посвящена не освобождению Святой земли Иерусалима, только что завоеванной турками. Тема, затронутая папой среди прочих неотложных дел, была признаком войны за защиту зоны влияния католической церкви».[53]53
  Arbois, Julien. Petits et grands mensonges de l’histoire de France. Paris, 2015. P. 70.


[Закрыть]

Этот же историк также отмечает:

«Папа также хотел вернуть под контроль католической церкви Восточную церковь, отделившуюся после раскола 1054 года, и разграбление Константинополя крестоносцами станет наглядной иллюстрацией этого папского мотива».[54]54
  Arbois, Julien. Petits et grands mensonges de l’histoire de France. Paris, 2015. P. 71.


[Закрыть]

Историк Жозеф-Франсуа Мишо утверждает, что современники Крестовых походов смотрели на них «как на дело самого Бога», а историк XIX века Георг Вебер пишет, что «Крестовые походы были торжеством католической церкви и рыцарства».[55]55
  Вебер, Георг. Всеобщая история. Том 7. М., 1887. С. 332.


[Закрыть]

* * *

Всего Крестовых походов, предпринятых в период с 1095 по 1270 гг., было восемь.

История этих войн изобилует примерами неустрашимого мужества и блистательных подвигов. Другой отличительной чертой крестоносцев было чувство братства. Известно, например, что английский король Ричард I Львиное Сердце во время Крестового похода, вождем которого он был, бросился на помощь графу Лейчестерскому, и, когда окружающие попытались его удержать, он воскликнул:

– Нет, я не был бы достоин имени короля, если бы не умел презирать смерть ради защиты тех, кто сопровождает меня на войну!

Основными вехами первых Крестовых походов стали взятие и разграбление крестоносцами Иерусалима в 1099 году (по данным летописных источников, в городе за два дня были зверски вырезаны около 40 000 мусульман), а также создание на Ближнем Востоке нескольких государств и рыцарских орденов, призванных их защищать.

* * *

Но Крестовые походы – это не только романтика и звон рыцарских мечей. Конец успехам крестоносцев был положен в 1187 году, когда Иерусалим был отбит войсками Салах-ад-Дина (Саладина), объявившего «джихад» (священную войну) завоевателям и установившего контроль практически над всей Святой землей.

Относительно этого самого пресловутого «джихада» важным представляется вывод, сделанный историком Жаном-Лу Аббэ, утверждавшим, что именно крестоносцы в XII веке оживили дух джихада внутри ислама. С другой стороны, Анна-Мария Эдде пишет так: «Сегодня термин “джихад” вошел в обиходный словарь, но всего сорок лет назад на Западе никто или почти никто, кроме специалистов, не знал, что он подразумевает».[56]56
  Eddé, Anne-Marie. Guerre et Religion. Paris, 2016. P. 143.


[Закрыть]

Что же касается Саладина (его полное имя – Салах ад-Дин Юсуф Ибн Айюб), то он родился в 1138 году в Текрите, в современном Ираке, и был армянским курдом. Его отец служил военачальником в армии турецкого эмира Зенги, а затем стал придворным у сына Зенги Нур ад-Дина и правителем Дамаска. Таким образом, Саладин получил образование в одном из крупнейших центров исламской науки и смог воспринять лучшие традиции мусульманской культуры.

Нур ад-Дину завоевание Египта, угрожавшего его державе с юга, было необходимо как воздух, и в 1164 году он отправил туда войско во главе с опытным полководцем Ширку. Саладин находился в этом войске в качестве младшего офицера.

Умело маневрируя, Ширку покорил Египет и стал его наместником, оставаясь при этом в подчинении у Нур ад-Дина. В мае 1169 года Ширку умер, и его место занял Саладин.

В 1174 году скончался Нур ад-Дин, и его бывшие вассалы тут же начали конфликтовать между собой. Не воспользоваться таким стечением обстоятельств было бы неразумно, и Саладин двинул свои войска на север. Вскоре он вступил в Дамаск и захватил три четверти территории нынешней Сирии. Своими военными успехами Саладин был обязан в первую очередь своей хорошо обученной регулярной армии, состоявшей из турецких рабов мамелюков. В частности, его мобильные отряды конных лучников представляли собой удивительную по тем временам ударную силу.

Завершив покорение Сирии, Саладин начал военные действия против расположившихся на ближневосточных территориях христиан-крестоносцев. Особенно беспокоил Саладина принц Антиохии Рено де Шатийон, который зимой 1182 года предпринял поход на Медину, грабя и уничтожая все на своем пути. Этот поход вызвал возмущение всех мусульман и спровоцировал ответные действия со стороны Саладина. Армия Рено де Шатийона была разбита, но ее предводителю чудом удалось спастись.

В 1185 году Саладин и крестоносцы заключили мир, согласно которому Саладин остался владыкой Египта и Сирии, а крестоносцы продолжили удерживать восточное побережье Средиземного моря, включая Иерусалим, Тир, Бейрут, Триполи, Антиохию и многие другие города. Но этот мир оказался недолгим. Не прошло и двух лет, как все тот же Рено де Шатийон разорвал его, атаковав несколько арабских караванов, шедших из Мекки. Смотреть на это сквозь пальцы было нельзя. Саладин собрал 12-тысячную армию и двинулся на франков (так мусульмане называли пришельцев из Западной Европы). При этом он объявил им джихад, что в переводе означает «священная война против неверных».

В июне 1187 года армия Саладина перешла Иордан и осадила крепость Тиверию. Глава Иерусалимского королевства Ги де Лузиньян из Пуату со своими рыцарями решительно двинулся на него, но потерпел неудачу. Сокрушительное поражение крестоносцам было нанесено в битве при Хаттине. «Крестоносцы потеряли 17 000 человек, в плену оказалась почти вся знать Иерусалимского королевства».[57]57
  50 величайших битв. Минск, 2012. С. 30.


[Закрыть] В том числе были пленены сам король и личный враг Саладина Рено де Шатийон, который после отказа принять мусульманскую веру был им незамедлительно обезглавлен. Иерусалимского короля Ги де Лузиньяна Саладин отпустил, взяв с него обещание, что тот не будет больше воевать против него.

После триумфа при Хаттине Саладин захватил Тиверию, Акру, Аскалон и еще несколько городов. На очереди был Тир, но туда очень вовремя прибыл морем граф Конрад Монферратский с отрядом крестоносцев, обеспечив городу надежную защиту. Натиск Саладина, не располагавшего сильным флотом, был отбит.

20 сентября 1187 года Саладин осадил Иерусалим и через двенадцать дней вступил в Священный город, который почти сто лет пребывал в руках крестоносцев. К удивлению многих, благородный Саладин не стал мстить христианам за ужасное побоище, устроенное ими в далеком 1099 году во время Первого крестового похода, когда за два дня в Иерусалиме были вырезаны тысячи мусульман. Саладин провел ритуал очищения города, проявив поразительное для идеолога джихада великодушие к пленным христианам. Конечно же, не одна голова полетела с плеч, но это касалось исключительно тех, кто был замечен в особых злодеяниях. Простых же горожан Саладин отпустил на все четыре стороны при условии, что они внесут за себя соответствующий выкуп: десять динар за мужчину, пять динар за женщину, два динара за ребенка. При этом за тех, у кого действительно не было денег, Саладин заплатил сам (так было освобождено почти 10 000 бедняков), те же, кому выкупиться не удалось, были отправлены в Египет на строительство крепостей. Таким образом, вся Палестина оказалась под властью Саладина. В руках христиан остался только Тир, а Триполи и Антиохия были изолированы.

В июне 1189 года оставшаяся армия крестоносцев во главе с Ги де Лузиньяном, нарушившим данное слово, и Конрадом Монферратским напала на Акру.

8 июня 1191 года под Акру прибыл английский король Ричард I, более известный как Ричард Львиное Сердце, и все крестоносцы молчаливо признали его лидерство.

Королю Ричарду удалось отогнать армию Саладина, шедшую на выручку осажденным, после чего 12 июля гарнизон Акры капитулировал. Ричард Львиное Сердце закрепил свой успех маршем по побережью на Аскалон и победой, одержанной 14 сентября при Арсуфе. В этом сражении войска Саладина понесли большие потери, и после этого он уже не вступал с Ричардом в бои в открытом поле.

Всю зиму 1191–1192 гг. Ричард постоянно преследовал Саладина, который, отступая, применял тактику выжженной земли, то есть уничтожал посевы и отравлял колодцы. Нехватка питьевой воды и фуража губительна для армии, и король Ричард вскоре понял, что, преследуя Саладина, он рискует погубить свое войско. В таких условиях ни о каком штурме Иерусалима не могло быть и речи. Начались долгие переговоры о мире, и они показали, кто оказался настоящим хозяином положения.

Мирный договор, заключенный 2 сентября, стал триумфом Саладина. От Иерусалимского королевства остались только небольшая береговая линия и свободный путь на Иерусалим, по которому христианские паломники без проблем могли добираться до святых мест. Король Ричард вернулся в Европу, а Саладин – в Дамаск, где он и скончался после непродолжительной болезни 4 марта 1193 года.

Историки отмечают, что Саладин был удивительно смелым и хладнокровным человеком. Не раз он бросался на численно превосходящего противника и опрокидывал его, не раз лично ходил в разведку, рискуя быть захваченным в плен и прекрасно понимая, что его при этом ждет. В бою он, как молния, летал с левого фланга на правый в сопровождении лишь одного слуги, личным примером вдохновляя своих воинов.

Саладин прославился как среди мусульман, так и среди христиан как истинный рыцарь. Будучи типичным мусульманином, решительным и суровым по отношению к неверным, он, однако, проявлял милосердие к христианам, с которыми непосредственно имел дело, всегда оценивая степень виновности или невиновности каждого конкретного человека. Провозгласив джихад и став его последовательным идеологом, Саладин при этом проявлял великодушие по отношению к такому достойному противнику, как Ричард Львиное Сердце, а также по отношению к пленным, не запятнавшим себя кровавыми преступлениями.

Саладин вошел в историю как выдающийся стратег, однако он признавал превосходство короля Ричарда в тактике боевых построений. Кроме того, его войско состояло в основном из рабов и блестяще показывало себя, лишь ведомое им лично. «Мое войско ни на что не годно, – признавался Саладин, – если я не поведу его за собой и не буду каждый миг присматривать за ним».[58]58
  Нечаев С.Ю. Мировая история на пальцах. М., 2017. С. 89.


[Закрыть]

Доминирующей характерной чертой Саладина было благородство. Его любимыми словами считались слова Пророка: «Когда благородный человек оступается, Бог протягивает ему руку».[59]59
  Там же.


[Закрыть]

Несмотря на безграничную власть и возможности Саладина, когда он умер, в его личной сокровищнице было найдено лишь 47 серебряных драхм и всего один золотой слиток. Как оказалось, он все отдавал людям, все пускал на нужды своего государства.

Французский аббат и историк Клод-Франсуа-Ксавье Мийо писал о нем так:

«Саладин превосходил крестовых вождей человеколюбием, умеренностью во всем, науками и мудростью <…> Насколько бы блаженны были правоверные, имея тогда столь же достойных государей».[60]60
  Аббат Милот. Основания всеобщей истории. Часть 1. Том 10. СПб., 1807. С. 244–245.


[Закрыть]

В истории Востока Саладин остался великим политиком и полководцем, остановившим вторжение крестоносцев с Запада, объединившим силы ислама и воплотившим в своей личности все высшие идеалы этой религии. Даже само его имя Салах ад-Дин является в этом отношении символическим, ибо переводится как «Достоинство Веры».

* * *

Дальнейшие события на Святой земле не принесли большой славы крестоносцам. Они хотя и заняли Иерусалим во время Шестого крестового похода в 1229 году, но уже через 15 лет вновь его потеряли. Седьмой и восьмой походы вообще оказались провальными. Окончательно военные действия европейцев на Ближнем Востоке прекратились после того, как мусульмане в 1291 году взяли Акру – последний оплот крестоносцев на Святой земле.

Как видим, закрепиться в восточных странах европейцам так и не удалось. Крестовые походы не достигли официально поставленных целей и, начатые при всеобщем воодушевлении, завершились полным провалом и разочарованием.

То, что крестоносцы своими действиями вызывали чувство ненависти у мусульман, вполне нормально: с ними они шли воевать, каждый считал свое дело правым, и это было естественной реакцией.

На самом деле шла война на истребление, и благочестивые верования не всегда могли обуздать варварство. Часто имело место полное забвение человеческих прав, и христиане проявляли себя людьми безжалостными, а кровь врагов они почитали приношением, угодным Господу.

Типичный пример: осада Антиохии крестоносцами с 21 октября 1097 года по 2 июня 1098 года. Этот город находился в стратегически важном месте на пути из Малой Азии в Палестину, и тот, кто им владел, мог контролировать весь этот путь. Когда крестоносцы захватили бóльшую часть Антиохии за исключением цитадели, на улицах и в домах охваченные жаждой мести и наживы рыцари устроили кровавую бойню, описания которой приводят как мусульманские, так и христианские хронисты.

Это было что-то поистине ужасное: правителя города убили, а его жен, сыновей и домочадцев вместе с золотом, серебром и всем их добром оставили у себя. Что же касается простых людей, то к вечеру 3 июня в Антиохии не осталось ни одного живого местного жителя. Трупов было столько, что все площади города «были забиты телами мертвецов, так что никто не мог находиться там из-за сильного зловония; никто не мог пройти по улицам иначе, как по трупам».[61]61
  Заборов М.А. История Крестовых походов в документах и материалах. М., 1977. С. 97.


[Закрыть]

Историк Жозеф-Франсуа Мишо пишет:

«Производя губительные опустошения, они [крестоносцы. – Авт.] считали себя свободными от всякого упрека, так как сарацины, по их мнению, были не что иное, как “нечистые собаки”; истребляя мечом безоружное население мусульманских городов, они радостно восклицали: “Так были очищены жилища неверных!” Но если крестоносцы и поступали варварски со своими врагами, то в отношениях между собою они часто были достойны удивления, и современная история неоднократно упоминает о духе справедливости, милосердия и о других благородных чувствах, одушевлявших пилигримов под знаменами Креста».[62]62
  Мишо, Жозеф-Франсуа. История Крестовых походов. М., 2001 (http://militera.lib.ru).


[Закрыть]

Когда папа Урбан II обратился к христианам со своим призывом, ажиотаж поднялся настолько сильный, что произошел настоящий экономический коллапс: все, что могло пригодиться в походе, резко подскочило в цене. Официальная дата выступления была назначена на 15 августа 1096 года, однако желание отправиться за богатством и отпущением грехов было столь велико, что толпы людей не стали дожидаться установленного срока и самостоятельно устремились за золотом и славой. К Иерусалиму двинулась армия, состоявшая в основном из бедняков: по разным оценкам, от 50 000 до 60 000 человек не успели даже запастись провизией в дорогу, а жители стран, через которые пролегал путь первых крестоносцев, не торопились делиться с ними всем необходимым. И начали то и дело вспыхивать конфликты.

Да и потом, конечно же, не все пилигримы были воинами, вооружившимися для борьбы с неверными. Вслед за «воинами Креста» шли целые толпы монахов, купцов, рабочих, женщин и даже детей. Содержать все это было невероятно трудно. Безусловно, предводители заботились о продовольствии, но никто и понятия не имел о сложностях предстоящего пути и о гигантских расстояниях, которые предстоит проходить. Это провоцировало мародерство. Соответственно, жители стран, через которые проходили крестоносцы, убегали при их приближении, унося с собой все свое имущество, так что христианам приходилось идти по опустошенным и бесплодным землям, не имея даже надежды на победу, которая могла бы принести им военную добычу с поля битвы или из города, взятого приступом. А это провоцировало падение дисциплины и нередко доводило до крайностей.

У Жозефа-Франсуа Мишо читаем:

«Среди причин отсутствия дисциплины в христианских армиях можно считать также безмерную отвагу и вождей, и простых воинов. Для отваги этой не существовало опасности, и всякая предосторожность, принятая против неприятеля, казалась признаком слабости или трусости. Но существовало зло еще важнее и опаснее: это распущенность нравов и феодальные привычки, которые бароны и рыцари приносили с собой и на священную войну. Мы видели, например, как во время Второго крестового похода погибла целая армия по причине своеволия одного из вождей, своеволия, за которое Готфрид Рансонский был наказан лишением командования и потерей своей военной славы».[63]63
  Там же.


[Закрыть]

Этот самый Готфрид Рансонский (или Жоффруа де Рансон) был командиром французской армии во время Второго крестового похода. И его принято считать виновником огромных потерь при пересечении Малой Азии. Один из участников того похода потом вспоминал: «Жоффруа Рансонский заслужил нашу вечную ненависть <…> Все считали, что его нужно повесить, поскольку он не подчинился указу короля о дневном переходе. Возможно, дядя короля, разделявший его вину, спас Жоффруа от наказания».[64]64
  Филипс, Джонатан. Четвертый крестовый поход. М., 2010. С. 20.


[Закрыть] Проблема заключалась в том, что Готфрид (Жоффруа) был настолько алчным, что с его армией двигался огромный обоз, и его воины не защитили безоружных, остановившихся для отдыха, а двинулись дальше. В результате колонна растянулась и разорвалась, и атаковавшие турки перебили множество людей.

* * *

Да, крестоносцы своими действиями вызывали чувство ненависти у мусульман, и это не удивительно. Но вот то, что «воины Христовы» ухитрились восстановить против себя и местных христиан, испокон веков проживавших на Востоке, на первый взгляд кажется невероятным.

Уже во время Первого крестового похода, идя через Балканы, крестоносцы начали грабить византийские (христианские) поселения. В результате во многих местах между византийцами и вооруженными ордами с Запада стали разыгрываться настоящие сражения. После такого поворота событий добравшимся до Константинополя трудно было стать желанными гостями византийского императора Алексея I Комнина. Франков (так византийцы именовали пришедших с Запада крестоносцев), показавших себя бесцеремонными невежами, временно поселили вне городской черты, накормили чем попало и спешно перевезли через Босфор в Малую Азию.

А, например, в мае 1096 года армия крестоносцев численностью около 10 000 человек и вовсе отправилась на север через долину Рейна, то есть в противоположном от Иерусалима направлении. И устроила массовую бойню в Майнце, Кёльне, Бамберге и других немецких городах.

Но это еще были, как говорится, цветочки, ягодки ожидались впереди – во время Четвертого крестового похода. На сей раз крестоносцы задумали отправиться в Святую землю морским путем. Для этого они решили нанять корабли у Венеции, но ее правитель, Великий дож Энрико Дандоло, потребовал за перевозку войск огромные деньги, которых у крестоносцев не оказалось. Тогда Дандоло предложил им «отработать» эту сумму огнем и мечом, нанеся удар по Константинополю, с которым венецианцы давно и безуспешно вели ожесточенную борьбу за первенство в морской торговле с восточными странами.

ЧТОБЫ БЫЛО ПОНЯТНО

Константинополь – это город, основанный императором Константином Великим.

Он стал Новым Римом (Вторым Римом) – новой столицей великой Римской империи. Константинополь – это первый город в мире, изначально строившийся христианским императором.

Более того, это первый в истории город, который был задуман и построен именно как христианский.

«Борцы против неверных» не заставили себя долго уговаривать. 13 апреля 1204 года они взяли штурмом Константинополь и грабили его в течение трех дней, уничтожая величайшие культурные ценности и древнейшие христианские реликвии.

Вскоре на месте Византийской была создана Латинская империя, на трон которой был посажен граф Бодуэн Фландрский. Венецианцы же завладели константинопольской гаванью и добились торговой монополии в пределах Латинской империи и на островах Эгейского моря. Тем самым при помощи крестоносцев-наемников они надолго решили все свои проблемы. Сами же крестоносцы так устали от грабежей своих собратьев по религии, что забыли о своих первоначальных целях и решили вообще не ходить в Палестину.

На первый взгляд такой поворот событий невероятен и вызывает чувство содрогания. Ничего себе «борьба с неверными»… Но на самом деле все это лишь подтверждает тезис о том, что начавшиеся в XI веке Крестовые походы были типичными военно-идеологическими мероприятиями, обеспечивавшими борьбу за власть внутри прежде единой христианской религии.

Историк Жюльен Арбуа пишет:

«Энтузиазм, вызванный Первым крестовым походом, начатым Урбаном II, очень важен. Папские обещания сразу же после его выступления привели в движение тысячи бедных христиан, которые отправились без промедления, поднятые верой – в отличие от армий, собранных такими крупными сеньорами, как Годфруа де Буйон, тщательно организованных и финансируемых. Многие говорили о том, что ответственность за последовавшие массовые убийства и погромы легла главным образом на эту первую волну «бродяг», оставленных наедине с собой и лишенных продовольствия, что обернулось против населения стран, через которые они прошли <…> Это утверждение представляет собой явную договоренность с реальностью».[65]65
  Arbois, Julien. Petits et grands mensonges de l’histoire de France. Paris, 2015. P. 72.


[Закрыть]

Например, отряд Пьера Отшельника, дворянина из Пикардии, состоявший полностью из простолюдинов, довольно редко участвовал в массовых грабежах и убийствах, нацеленных на местное еврейское население. Когда ему предоставлялась возможность продолжить свой путь, он воздерживался от подобных злоупотреблений. Так что скорее при репрессиях преследовалась определенная цель: речь шла о методическом уничтожении еврейских активов. Существенная часть пропаганды, использовавшейся для мотивации людей к Крестовым походам, заключалась в том, чтобы подчеркнуть ответственность евреев, и нередко в этом заходили так далеко, что обвиняли их в отравлении колодцев на пути следования войск. Таким образом, такие сеньоры, как тот же Годфруа де Буйон, намеревались убить двух зайцев одним выстрелом: «отомстить богопротивному народу» и финансировать дорогостоящие экспедиции, не прибегая к использованию собственных средств. Как утверждает Жюльен Арбуа, происходившие эксцессы были похожи «как на запланированные преступления, так и на ненависть, направленную против еврейского народа, глубоко укоренившуюся в самых высоких слоях общества».[66]66
  Arbois, Julien. Petits et grands mensonges de l’histoire de France. Paris, 2015. P. 73.


[Закрыть]

Почти 800 лет спустя, летом 2001 года, папа Иоанн Павел II во время визита в Грецию опубликовал беспрецедентное заявление – извинение перед греко-православной церковью за ужасную бойню, устроенную участниками Четвертого крестового похода. В заявлении говорилось: «Трагедия состояла в том, что воины, направившиеся для освобождения доступа христианам к Святой земле, обернули оружие против своих собратьев по вере. То, что они принадлежали к Римской церкви, наполняет католиков глубочайшим сожалением».[67]67
  Свидетель Апокалипсиса. За углом истории. Часть I. 2019. 7 июня (https://humaninside.ru).


[Закрыть]

То, что папа сделал это, показывает, насколько глубокой оказалась рана, нанесенная той давней военной кампанией.

В свое время Вольтер писал: «Единственным результатом для христиан в их варварских Крестовых походах было истребление других христиан».[68]68
  Заборов М.А. Историография крестовых походов. М., 1971. С. 10.


[Закрыть] А ряд специалистов по истории восточного христианства называет Четвертый крестовый поход, в результате которого был разграблен Константинополь, «малым апокалипсисом Средневековья».

Как известно, окончательный раскол христианства на католический Запад во главе с римскими папами и православный Восток во главе с константинопольскими патриархами был оформлен именно к XI веку. При этом в Византийской империи и во всех подчиненных ей провинциях христианство существовало в качестве официальной государственной религии. Более того, к началу XII века Византия оставалась самой мощной во всех отношениях империей той эпохи.

Самоуверенные византийцы считали западных христиан варварами (и оснований для этого у них было более чем достаточно), не замечали различных течений в исламской религии, не разделяли арабов и турок. Этому расцвету надменной Византии Запад и ответил волной Крестовых походов, реальная цель которых состояла не в объявленной официально войне с неверными, а в перехвате власти у более удачливого конкурента.

А что же пресловутая идея «освобождения Гроба Господня»? Она была выдвинута Римом для идеологического обоснования военного вторжения на Восток. При этом, объявляя войну «неверным», Запад фактически провозглашал таковыми и своих восточных собратьев по вере.