Текст книги "Жизнь, что шахматная доска"

Жизнь, что шахматная доска

Игорь Воронин шёл по тротуару и напевал вполголоса любимую свою песню про «…месяц жизни без любви…». Конечно, не плохо было бы сейчас сидеть дома в широком кресле, пить из фужера шампанское, смотреть на цветной экран шикарного японского телевизора, присланного приятелем родителей из Австралии, и любоваться красоткой Джуди, исполняющей эту самую песню. Шлягер появился с месяц назад и застрял в голове Воронина надолго. И новая исполнительница – тоже, хотя Карина Джанибекова, взявшая себе сценическое имя Джуди, может остаться в памяти любого мужчины навсегда. Очень красивые эстрадные певицы появляются весьма редко, чаще их приводят богатые любовники-продюссеры из среды первоклассных моделей или участников всяких конкурсов типа «Мисс города, области, страны» или «Мисс вселенная». Карина обворожила всех, появившись в надоевшей уже всем передаче «Поле чудес», где необыкновенным своим голосом очень свежо исполнила одну из первых песен Пугачёвой. В ноябре 1992 года она приехала на передачу из далёкого периферийного городка из-под Воронежа и использовала свой шанс на всю катушку. На следующий же день показали о её городе короткий фильм, в котором она дала запомнившееся всем интервью, закончившееся словами:

– Никогда не ожидала, что телезрителям понравится моё пение, я не готова была к этому. Теперь же могу смело сказать, что я открыта для всех российских авторов песен. Телефон для связи оставила в редакции у Якубовича, отвечу любому.

И сразу ей наперебой несколько известных композиторов предложили для раскрутки свои новые песни. За несколько недель голос несравненной Джуди стал очень узнаваем и нёсся из автомобилей, из открытых форточек квартир, сопровождал всякие популярные телепередачи. Подобного случая российский развивающийся шоу-бизнес ещё не знал! Конечно, денег на создание клипов у новой певицы не было, поскольку она не согласилась на недвусмысленные предложения богатых любителей молодых девушек, а ждала принца на белом коне, который предложит ей руку и сердце, а также поможет попасть на экраны телестудий. Карина Джанибекова вела закрытый образ жизни, появляясь только в студии звукозаписи, где работал её родной дядя, брат покойного батюшки – Джанибеков Изюм Иванович. Хозяин студии Муришвили не возражал, чтобы давний его работник использовал в нерабочее время аппаратуру для красивой племянницы. Во-первых, для студии это тоже было рекламой, а во-вторых, пожилой уже Муришвили не забывал своих корней, родом был он из Грузии, где молодых русских девушек обожали. Возраст не позволял ему ухаживать за Джуди, да ещё постоянно на студии крутилась жена Муришвили, не отпускавшая его одного на работу.

Воронину запомнились все песни Карины, он покупал дешёвые магнитофонные кассеты с её песнями и целый выходной день слушал записи. Работа у Воронина была сменная: четыре рабочих дня и один выходной. Жил он в городе один, родители оставили ему двухкомнатную квартиру, сами же уехали жить в Австралию, куда пригласил их тот самый старый приятель. Письма из далёкой Австралии шли медленно, но всё-таки доходили до Игоря, из них он узнавал новости о жизни крокодилов и сумчатых животных от кенгуру до коалы, а также о том, что может настать такое время, когда родители останутся хозяевами небольшого дома в центральной части зелёного континента из-за тяжёлой болезни, вынуждающей старого приятеля покинуть этот свет. Борьба с неизвестным ещё науке заболеванием была неравной, а предки Игоря не могли отказать Самуилу в помощи, когда-то он тоже помог им в трудной ситуации. Поэтому они сразу оформили загранпаспорта и вылетели к нему, хотя знали, что придётся несладко. Врачи сделали всё возможное, чтобы облегчить ужасные боли, а дальше надеяться можно было только на способность организма протянуть какое-то время при размеренном образе жизни и помощи близких. Таковых у Самуила Лазоревича в Австралии давно уже не осталось, и он обратился в Россию к Ворониным, а через месяц уже переоформил на них все документы на принадлежащий ему небольшой уютный домик с пристройкой для гостей.

Своё свободное время Воронин проводил по-разному. Он любил ходить на столичные стадионы во время встреч главных претендентов на медали чемпионата страны по футболу, особенно сильно переживал за неудачи московского «Динамо». За «Динамо» он болел с самого детства, когда застал ещё в воротах клуба знаменитого Льва Яшина. Игра лучшего голкипера всех времен и народов снилась ему по ночам. Когда Игоря призвали служить в армию, ему пришлось какое-то время играть за команду воинской части, причём – в воротах. Там пришлось много тренироваться под бдительным оком военных тренеров, и Воронину удалось полгода быть непробиваемым вратарём команды. Однако последующие месяцы оказались не такие удачные, и он попросился из команды в дивизион к ребятам, с которыми проходил строевую подготовку. Футбол так и остался у Игоря одним из любимых видов спорта, с друзьями приходилось защищать честь цеховой команды уже на родном заводе – и не только в соревнованиях по футболу, но и волейболу, по легкой атлетике. Именно во время тренировки по метанию копья он сорвал мышцу правого предплечья и был вынужден прекратить спортивные занятия. У него ещё оставались книги. Игорь любил читать, пытался повысить знания английского языка, но не получилось. Вечерняя учеба в институте отрывала много времени и сил. Очень близких друзей он так и не заимел, кроме работающего с ним в одной смене Дробышева. А причина была в неумении Игоря в достаточном количестве пить спиртное с друзьями и заводить компанию по поводу и без повода. К излишкам спиртных напитков организм Воронина оказался недостаточно крепок, его начинало выворачивать наизнанку даже после половины стакана водки.

Однажды после возвращения домой с футбольного матча в Лужниках у Игоря произошла любопытная встреча с незнакомой девушкой. Он совершенно случайно заметил рядом с автобусной остановкой молоденькую девицу, в чудных серых очках, в чёрном парике и лёгкой кофточке. Начинал накрапывать дождь, а незнакомка держалась левой рукой за столб, придерживая в правой сумку с продуктами. Остальные люди проходили и не замечали, как странно стояла девушка, Игорю даже стон послышался с её стороны. Он быстро подошёл и спросил:

– Тебе помочь?

Девушка взглянула на него и сказала, подумав:

– Если не трудно… Ногу правую подвернула, даже шага сделать не могу…

– Давай сумку, а правой рукой цепляйся за меня, сейчас доберемся до ближайшей лавочки и подумаем, что предпринять дальше, – распорядился Игорь. Они присели на лавочку и уже здесь Воронин заметил, какое конопатое у девушки лицо. Именно эти конопушки делали её лицо необыкновенно привлекательным. Она была моложе Игоря на несколько лет, наверное, только со школьной скамьи.

– Так что предпримем дальше? В больницу? Домой на такси? – спросил он, хотя спешил посмотреть в который раз комедию Гайдая «Кавказская пленница» по своему замечательному телевизору.

– Как мне тебя называть, мой спаситель? – спросила девушка, стараясь больше не стонать. – А то договариваться сложно… Меня, например, Яной зовут.

– Очень приятно! А меня – Игорем.

– Хорошо! Игорь, я уверена, что перелома у меня нет, боль немного стихает. И мне не хочется в больницу, к тому же на автобусе здесь всего одна остановка до дома. Если ты будешь столь любезен, что проводишь меня, то и автобус не понадобится, – и Яна впервые несмело улыбнулась.

– Нет проблем! – заявил кавалер. – Но ты сможешь идти?

– Если также обнимать тебя, как мы шли, то смогу. И нога потихоньку будет разминаться. По дороге почувствую: растёт боль, либо ослабевает…

– Договорились. Но вначале давай немного посидим и дадим твоей ноге отдохнуть. Ты где её подвернула?

– Спешила я к своему остановившемуся автобусу, увидела, что он отправляется, побежала и ногой зацепилась за опору столба. Так у него и осталась…

– Ничего! – успокоил Яну Воронин. – Теперь всё позади, будем надеяться, что наша красавица ногу сохранила и завтра сможет нормально ходить!

– Ты считаешь меня красавицей? – полюбопытствовала Яна.

– Первый раз вижу такую привлекательную конопатую девушку, – сознался Игорь.

– Это моя боль – сплошное лицо конопушек! В зеркало на себя смотреть стесняюсь! – не согласилась Яна.

– Кому что нравится. У нас на работе часто встречаются молодые женщины с конопушками. Наверное, чистые лица в наше время редко бывают. Даже у ребят, моих ровесников.

– Игорь, а где ты работаешь? Если это не секрет.

– Секрета нет: работаю на нефтеперерабатывающем заводе на окраине Москвы.

– А кем?

– Оператором в смене. А ты что делаешь? Учишься?

– Да, учусь… Но, может быть, уже пойдём?

Воронин осторожно взялся за обе руки Яны и приподнял её с лавочки.

– Ну как?

– Значительно лучше! Даже не ожидала. Наверное, одна пойду. Тебя дома жена ждёт, ужин, наверное, стынет…

– С чего ты взяла? – удивился Воронин. – Я ещё холостой. Недавно с армии вернулся и тоже учусь. Не вечно же рабочим вкалывать?

Он забрал сумку девушки, и они потихоньку пошли в ту сторону, где находился её дом. Яна была сантиметров на пять ниже Игоря и ему было удобно идти с ней, когда она так крепко держала его под руку.

– Но невеста у тебя, конечно, уже есть? – уточнила Яна.

– Нет невесты. Ты не поверишь, но я дал зарок не жениться до поры–до времени!

– Это ещё почему?

– Ты песни Джанибековой любишь?

– Джуди? Да как тебе сказать…

– А я от её песен – без ума, если так можно выразиться!

– Серьёзно? А мне, например, песни Марины Журавлёвой нравятся больше!

– Журавлёвой до Джанибековой далеко! Она не такая красивая, как Джуди, да и песни у них не сравнить. Моё слово – крепкое! Выучусь, стану хотя бы начальником цеха и женюсь на ней! Сейчас мне жениться всё равно рано, закончить учёбу нужно, устроиться в жизни. Поэтому девушки у меня нет.

– А ты Джуди вблизи видел?

– Нет, только однажды на экране телевизора, да и то так показывали, что лица не разглядел. На концерт хотел попасть, но не вышло. К тому же по вечерам учусь, а в выходные дни домашние задания выполняю, чтобы хвостов не набрать.

– Вот как. А мне говорили, что эта Джуди совсем не красивая, – грустно сказала Яна. – Я тебе, совсем не подошла бы, да?

Воронин смутился и повнимательней взглянул на девушку. Она казалась задумчивой и немного растерянной.

– А вот мы и дошли до нужного нам дома! – неожиданно сказала Яна. – В первом подъезде я и живу.

Они зашли в подъезд и не спеша поднялись на второй этаж.

– Спасибо, мой рыцарь! – просто поблагодарила Яна. – Навсегда запомню твою помощь. Слушай, Игорь! А если Джанибекова не дождётся твоих успехов на работе и замуж выйдет? Что ты будешь делать? Может быть, меня найдёшь?

– Я обещание себе дал! Что-нибудь придумаю…

– Ну что же! Желаю, чтобы ты осуществил свою мечту и на самом деле поймал красавицу Джуди в свои сети.

Эта встреча запала в памяти Воронина надолго. В тот вечер он спешил домой и, конечно, думал о девушке. Наверное, не всегда жёнами становятся певицы? Обычные конопатые девушки вроде Яны ведь тоже не остаются одинокими, выходят замуж и рожают простым парням, таким, как Игорь Воронин, красивых детишек на радость себе и бабушкам с дедушками.

Шли годы и Яна осталась в прошлом, у Игоря было много забот. Он закончил учёбу и его сразу повысили, сделав сменным мастером, а затем начальником установки. Необходимо было быстро обучаться новому оборудованию, повышать его производительность и налаживать отношения с персоналом. Правда, задолго до этого произошло ещё множество событий.

На обмывку подержанной «шестёрки» собрались к Игорю его друг Юрка Дробышев со своей девчонкой Катей Малышевой, а также её молоденькая подружка Ирина Новикова. Все работали на одном предприятии – в Капотне, на ОАО «Московский нефтеперерабатывающий завод». Дробышев ходил вместе с Игорем по одной смене, они обслуживали ректификационные колонны в основном технологическом цехе, а девчата работали днём в центральной лаборатории. Игорь неоднократно видел Малышеву, когда с Юркой ездили на рыбалку или просто позагорать и поплавать на какой-нибудь водоём. А вот Ирину он встретил третий раз за последний месяц. Она только устроилась на работу и выглядела недоступной красоткой, когда встречалась на территории завода. Но с Катей она сошлась сразу, и, естественно, что её не долго пришлось упрашивать сходить на вечеринку.

На машину Воронин накопил немного денег сам, а большую часть прислали родители, узнав, что их чадо захотело начать нарабатывать водительский стаж. Дробышев помог Игорю найти лучший вариант, поскольку давно ездил на отцовской старой «Волге» и хорошо разбирался в ремонте машин, он ещё подрабатывал этим делом в свои выходные дни. Дробышев и подбил друга на вечернюю встречу с девчатами:

– Знаю, что пить тебе вредно, но машину мы обмыть обязаны, иначе долго она не проходит, обязательно сломается! Не волнуйся, я прослежу, чтобы много в твой стакан не попадало.

И сегодня летним днём они оба обкатали «Жигули» по широким проспектам, а вечером запланировали посидеть в маленькой компании и отметить появление нового водителя в Москве. На права Игорь сдал ещё в прошлом году.

За столом было весело. Девушки вели себя непринуждённо, Ирина неожиданно оказалась хохотушкой с приличным певческим талантом. После третьей рюмки полусухого вина она первой затянула:

– Твоя вишнёвая девятка

Меня совсем с ума свела!..

Катя сразу подхватила, допевали песню все вместе.

– У вас прекрасный голос! – похвалил Ирину Игорь.

– Не такой уж и хороший, раз в музыкальное училище в своё время не взяли! Но группа «Комбинация» – моя любимая, мы с девчонками в общежитии любим слушать их записи.

– Хозяин! – нетерпеливо обратился к Воронину его друг. – Мы стали забывать, зачем собрались? Уверяю тебя, одни только разговоры не помогут «шестёрке» превратиться в «девятку»!

Выпили ещё за безопасное вождение, за успехи в учёбе и на службе. Потом пошли гулять по городу.

С машиной Игорь почти не расставался. Вначале он оставлял её у подъезда, а окна квартиры выходили на другую сторону дома, и однажды утром Игорь обнаружил свою «шестёрку» без колёс. Горевать было без толку, найти воров – невозможно, расспросы ничего не дали. Быстро занял деньги и поставил новые покрышки с дисками, стал использовать «секретку», а машину переставил себе под окно, нашёл такую возможность. Теперь она ждала его под окном с другой стороны от подъездов. Количество автомобилей в столице резко увеличивалось, но местечко Игоревой «шестёрки» никто не занимал. С утра он ехал на работу, потому что уже был переведён на дневную должность начальника установки. Вечером посещал занятия в институте тонкой химической технологии им. Ломоносова (МИТХТ), который уже начали переименовывать в Московскую государственную академию. Времени себе для отдыха Воронин не оставлял, хотел накопить знания и оставить след в жизни предприятия, где работал. Он к нему привык, появилось много знакомых заводчан. Так всегда бывает: работать ты начинаешь в незнакомом месте с совсем незнакомыми людьми, ничего не знаешь о тонкостях рабочего процесса, затем постепенно полностью изучаешь свои обязанности, врастаешь в рабочий цикл, а люди меняются постепенно, кто-то уходит на пенсию, кто-то меняет место работы, кто-то переезжает в другой город, бывает, что люди умирают совершенно неожиданно от всяких болезней. Проходит пятнадцать, двадцать лет и оказывается, что вокруг работают только хорошо знакомые люди, которых ты давно уже изучил. Знаешь их достоинства и недостатки. Это помогает затем руководителю производственного звена находить на освободившееся место достойных работников. В таких случаях ошибаться не принято, если ошибся, то ухудшится работа технологической цепочки, и всё равно придётся искать замену нерадивому человеку. Такое иногда тоже случается.

После окончания учёбы и получения диплома инженера-технолога нефтехимической переработки Воронин обратил на себя внимание руководителей предприятия, которым нравилось его отношение к выполняемому делу и отношение к подчинённым. Игоря ввели в состав резерва на должность заместителя главного инженера, а затем и заместителя директора по производству.

Пришёл день, когда Воронина вызвали к генеральному директору. Он неоднократно был здесь на технических совещаниях по производству. Но сейчас с ним должны были говорить по кадровому вопросу. Генеральный директор Петров встретил Игоря весёлой улыбкой:

– Добрый день! Проходи, присаживайся. Сейчас подойдёт мой заместитель Мишин и мы поговорим о совместном будущем. Как работается?

– Проблем, вроде, нет!

– Да, знаю. У тебя на установке сейчас такой порядок, что мне предлагают посылать туда других руководителей для обучения. Но вопрос другой назревает. Меня требуют для работы в Министерство. Сейчас мало людей осталось, кто знает, сколько сил отдал я заводу, но это уже – история. Хочу оставить за себя главного инженера Рябушкина Ивана Алексеевича. Так вот, Иван Алексеевич рекомендует тебя на своё место. Опыт организации производства у тебя достаточный, возраст подходящий, на всякие курсы повышения квалификации тебя посылали достаточное количество раз. В резерве на повышение ты числишься на первом месте. Думаю, что справишься. Сам-то как считаешь?

– Вообще-то, Владимир Дмитриевич, такого разговора я не ожидал. Но постараюсь справиться. Знаний, действительно, поднакопил, мой участок – в хорошем состоянии, оставить его не боюсь, там есть у меня достойные ребята, которые справятся и без меня.

– У меня только один вопрос к тебе остался, Игорь Николаевич! После отъезда родителей, – кстати, помню твоего отца, как отличного работягу, вытянул мне отстающий цех в передовые за полгода, дисциплину там наладил, не хотелось его отпускать, – прошло достаточно лет, но семьёй ты не обзавёлся. Здесь имеется какая-то проблема?

– Всё у меня нормально, есть женщина, которая меня привлекает. Придёт время и женюсь. Для работы это ведь не такое уж препятствие?

– Нет, не препятствие, это твоё личное дело, – Петров взял трубку телефона внутренней связи. – Вера! Пусть Степан Игнатьевич заходит.

В кабинет вошёл заместитель генерального директора по социальным вопросам Мишин.

– Так, Степан Игнатьевич! Мы с кандидатом на место Рябушкина всё обговорили, готовь проект приказа.

– Тогда забираю кандидата с собой? – спросил Мишин.

– Конечно, занимайтесь дальше сами.

У себя в кабинете Степан Игнатьевич усадил Игоря и сказал:

– Тебя можно поздравить!

– Рано ещё! Приказа-то пока нет! – возразил Воронин.

– Приказ я подготовлю на подпись, но генерал будет ждать перевода и согласования по Рябушкину. Это ещё недели две протянется, не меньше.

– Игнатьич! Я не из торопливых, ты меня знаешь давно.

– Мне с тобой всегда решать вопросы доставляло удовольствие, – разговорился Мишин. – У тебя своя точка зрения на все вопросы, которые мы здесь обсуждали. И часто ты был прав. Что нового на установке? Как люди? Проблем с твоим переходом не возникнет?

– Думаю, что нет. К тому же я остаюсь на предприятии, всё буду контролировать, а свою установку тем более. Одно плохо, Степан Игнатьевич! Время бежит, люди стареют, постепенно меняются. Молодёжь приходит с другими знаниями, ей давай другие условия работы, снабжай современным инструментом, зарплату повышай, а у нас, сам знаешь, сейчас – одна экономия на уме. И молодые рабочие, получив за год хорошую практику работы, повысив квалификацию, стараются либо перейти на другой участок, в другой цех, где зарплата выше, либо увольняются, найдя работу вне завода. Столица – большая, грамотные, работящие люди везде требуются. А пенсионеры – кадровые работники с огромным опытом – уходят из-за возраста, тяжело им. Вот у нас на установке случай месяц назад произошёл… Извини, наверное, тебе это и знать не интересно, отрываю тебя от дела?

– Нет, Игорь! От тебя выслушаю всё, что накипело. Рассказывай!

– Здесь вышло вот что. У нашего самого опытного и старшего по возрасту слесаря Никишина умерла четыре месяца назад жена. Проблемы серьёзные были со здоровьем и ожидаемо ушла на тот свет. Дети у них уже взрослые, сын и дочь – оба давно в других городах обитают. Остался после похорон Николай Иванович один, взгляд потух. Но работу не бросил, тянул за собой молодёжь, пример своей работой показывал. А однажды отпросился с обеда в поликлинику, горло у него заболело сильно. Думали, ангина – зима ведь! А он на следующий день на работу не пришёл, и, главное, не позвонил. Обычно он такой порядок соблюдал: заболел, получил больничный лист и сообщил в контору, чтобы не ждали до выздоровления. Кстати, не все так себя ведут – заболел и не выходит молчком, а в конторе не знают, что в табеле отмечать! Не выходит он день на работу, не выходит второй, на третий день механик цеха ему позвонил, но ни домашний телефон, ни мобильный не отозвались. На четвёртый день экономист всполошила механика, он человека домой послал, никто квартиру не открыл. Только в приёмном покое больницы, где он на учёте стоял, сообщили, что был такого-то и направлен в инфекционное отделение. Сразу позвонили туда и узнали, что накануне он умер от какой-то инфекции. По соседям нашли, как связаться с детьми, сообщили им. Конечно, помогали им в похоронах, это – как обычно, своих не оставляем! Думаю, что внезапная смерть жены так подействовала на Никишина. Они же вместе прожили почти полсотни лет, поженились ещё в самые первые годы совместной работы, в одном цехе работать начинали.

– Да, – сказал Мишин, – тяжело с хорошими людьми расставаться, представляю себе всё это и сочувствую. Не слышал я про смерть Никишина, он ведь в соседнем цехе когда-то мастером работал, а я тогда был механиком цеха и готовился перейти в заводоуправление. Ему предлагали занять мою должность, но он отказался, даже мастером не остался, а ушёл на вновь вводимую установку слесарем шестого разряда.

– Я тоже удивлялся на него. Хотя образование он имел техническое, но мог любую работу организовать так, что не каждому под силу. Я его пытался мастером провести, но он даже подменять мастера на время отпуска не соглашался. Так мне сказал: «Я люблю своими руками всё сам делать! Подсказать – это можно, старший и опытный слесарь обязан учить молодёжь работать. Его когда-то самого старые и опытные рабочие делу учили, поэтому должны помочь специалистам достойную смену вырастить. Сам знаешь: первоначально не каждый мастер и механик сможет правильную задачу поставить в работе. Но сам я не любитель руководить – водить руками!»

– Ладно, хватит о грустном! – закончил разговор Мишин. – Вопрос смены поколения на заводе сейчас актуален не только у нас, набрать нормальных работников получается всё сложнее и сложнее. Будем с тобой совместно эту проблему решать: ты – как главный инженер, а я – на своём месте.

Рабочий кабинет у Игоря сменился, но темп жизни остался быстрым. Время шло вперёд, а за ним менялись требования к производству от инспектирующих организаций, от завода ждали повышения выработки основной продукции для снабжения служб города в любое время суток. У главного инженера всегда решались самые горячие вопросы, которые не могли осилить заместители и специалисты. Обычно возвращался домой Воронин не раньше семи, а то и восьми часов вечера. И только в выходные дни имелась возможность снизить нагрузку, набрав накануне портфель документов для спокойного изучения в домашней обстановке. Изредка Игорь звонил Ирине Новиковой, и они договаривались съездить куда-нибудь на природу или посетить один из знаменитых Московских театров по её выбору. Новикова ничего не требовала от Воронина, навещала его иногда и без звонков, зная, что он будет дома. Просыпаясь утром в воскресенье рядом с ним, она иногда задавалась вопросом: «Нормально ли я живу? Тебе, девочка, пора найти человека, который прямо заявит, что не может без тебя жить!» После завтрака эти мысли исчезали, причём Ирина даже не вспоминала о них всю следующую неделю. Она привыкла к своей уютной квартире, к одиночеству и к ежедневным хлопотам в подчинённой ей лаборатории научно-исследовательского института, куда позвала её работать руководитель контрольной группы. Институт по просьбе завода проводил проверку закупленного по импорту катализатора, и в это время Ирина познакомилась с руководителем контрольной группы Марией Лариной. Они за три дня проверки очень сдружились, Лариной понравился вдумчивый подход Ирины к исследовательской работе, и она договорилась с руководством института о переводе Новиковой к ним. Теперь в объём работы Ирины входили сбор результатов анализов, сведение их в единую ведомость, выводы и предложения по улучшению каталитических процессов на нефтехимических предприятиях. Родители Новиковой жили в Подмосковье в справном собственном доме, но ездила она к ним нечасто, правда, ежедневно звонила по телефону и справлялась о здоровье.

Воронин даже не пытался официально связать свою жизнь с Ириной, он считал, что слишком зависит от любимого предприятия, которому приходится отдавать много личного времени, и боялся сломать судьбу девушки. Но в один из холодных зимних дней Игоря застали врасплох, и связано это было именно с Ириной Новиковой. Она позвонила ему по мобильному телефону сразу после обеда в пятницу:

– Дружок! – она часто обращалась к нему в шутливой форме, причём названия Игорю придумывала совершенно разные – от «котика» до «милого друга», но голос девушки Воронин не мог спутать ни с чьим. – Как ты смотришь на моё внезапное посещение твоей берлоги в конце сегодняшнего дня? К твоему приходу я всё приготовлю к ужину.

Обычно по пятницам они не встречались, к тому же генеральный директор в пятницу всегда проводил итоговые совещания по результатам работы за неделю, причём затягивались они иногда надолго.

– Ирина! Мне будет радостно застать тебя в квартире с приготовленным ужином, но заранее хочу извиниться. Скорее всего вернусь, когда ты, свернувшись калачиком на кресле перед телевизором, будешь посапывать, просматривая очередной сон.

– Знаю про ваши посиделки в конце недели, но такова уж моя участь… Так ты не возражаешь?

– Без проблем, рыбка моя!

Как он и предположил, Ирина дремала под концерт Стаса Михайлова. Воронин сделал звук телевизора тише, оставил включённым только бра и зашёл на кухню. Стол был сервирован на двоих, оставалось только разогреть гарнир с мясом и вскрыть армянский коньяк. «Что же, так и сделаем, – подумал хозяин. – А пока – снимем усталость под душем». Через десять минут он уже разогревал ужин на плите. Только он вскрыл бутылку, как появилась Ирина.

– Из-за тебя не досмотрела Михайлова, – сразу заявила она, чмокнула Игоря в щёку и начала заполнять тарелки.

– Да видел я, как кто-то в кресле смотрел Михайлова! Не отрываясь от экрана! Не перечислишь песни, которые больше понравились? Или назовёшь хоть одну новую?

В общем, ужин прошёл весело. Совместно помыв посуду, они перешли в зал, где девушка забралась к Игорю на колени и сказала:

– Сегодня какое-то настроение паршивое, не хочется смотреть этот телик, фильмы тоже надоели.

– Тогда пойдём спать? – предложил Воронин. Он заметил, что Ирина старается не встречаться с ним глазами. Что-то её беспокоило. – Ира! Вижу, у тебя неприятности?

– Можно и так сказать! – Новикова приникла к его губам и несколько минут они целовались. Потом она перестала обнимать Игоря, и он заметил слёзы у неё в глазах.

– Игорёк! Ты можешь на мне жениться? – теперь Ирина смотрела ему в лицо, чтобы уловить реакцию на предложение. – Мы никогда об этом с тобой не говорили, нам и так было хорошо. Но, понимаешь, у меня возникла неразрешимая проблема, с которой не могу обратиться ни к кому, даже к родителям. Я боюсь…

Воронин не знал, что и подумать.

– Девочка! Но это же не проблема, пойдём завтра в загс, всё оформим, перейдёшь ко мне! Ты могла и раньше не уходить, жила бы здесь, – и он потянулся вновь поцеловать её.

– Не всё так просто, Игорь, – прошептала Ирина, стараясь не разреветься. – Мне не хотелось быть тебе обузой! Ты вот даже не спросишь, что меня так расстроило?

– И что так расстроило мою красивую будущую жену?

– Моя проблема меня и расстроила! – она уже плакала, свернувшись у него на коленях и приникнув головой к плечу.

– Рассказывай! Мозговым штурмом мы решим любую проблему…

– Мне надо было тебе раньше пожаловаться, тогда ты не шутил бы, но я всё время стеснялась. У тебя на заводе своих проблем много, я же понимаю.

– Итак, – настойчиво потребовал Игорь. – С чем мы имеем дело?

– Хорошо! Скажу всё сразу – как в омут головой, а ты решай, как захочешь. У меня год назад обнаружили злокачественную опухоль. Я сначала даже не верила врачам, считала, что всё пройдёт, как любая болячка. Поверь: я боролась, прошла все до единой процедуры, которые иногда кому-то помогали. Однако мне они помочь не смогли. Лечащий врач не хотел меня посвящать во всё, но вчера по моему требованию он был вынужден сообщить, что мне жить осталось не больше года…

Воронин даже вздрогнул от неожиданного признания. Он крепче обнял Иру, и они какое-то время молчали.

– И сейчас я сильно напугана, – подняла с его плеча голову Ирина. – Короче, не могу быть одна, хочу провести этот год с тобой… Или сколько там выйдет: полгода, месяцем больше или месяцем меньше, теперь это ничего не решает.

– Завтра с утра я заеду на работу, а ты здесь дождёшься меня. Поспишь, поесть приготовишь, музыку посмотришь, новости в Интернете. Приеду и набросаем план действий.

Воронин перенёс девушку в спальню, помог раздеться и лечь.

Ночью ему не спалось. Игорь понимал, как тяжело Ирине. Она давно вела самостоятельный образ жизни, не плакалась родителям по поводу каких-то житейских неурядиц, проблем. Не очень близка была с подругами на работе. Да и ему редко что сообщала, даже неисправности, возникающие в своей однокомнатной квартире, старалась устранить своими силами, либо через коммунальные службы. Встречались они только у него дома, здесь было просторней и комфортней.

В субботу утром Воронин появился в диспетчерской, записал в блокнот последние сведения о выработке продукции и зашёл к себе в кабинет. Через пару минут появился первый заместитель по производству, они перекинулись последними новостями и поднялись на третий этаж в приёмную генерального директора. Игорь заглянул в кабинет Рябушкина и, повернувшись к своему заму, поманил его рукой:

– Уже на месте, пойдём!

Иван Алексеевич находился у окна, поглядывая на растущие рядом со зданием ели, и выглядел довольным. Предприятие находилось на подъёме, переработка сырой нефти шла в установленном графике и удавалось снабжать всех столичных потребителей топливом для транспорта. Экономические показатели постоянно росли из-за введения в строй действующих новых блоков на главном производстве.