Книга: Гадкие лебеди - Аркадий и Борис Стругацкие

Для меня эта книга, внезапно, оказалась не про дивный новый мир, детей-вундеркиндов, а скорее про окружающую нас реальность. Посмотрите, от чего страдает главный герой? Он творец, которому не дают возможности творить. Член правящей партии, презирающий власть. Герой войны, который не хочет больше подвигов. И всю эту боль он запивает огромным количеством алкоголя (моя печень давно бы уже отказалась работать) за разговорами со случайными знакомыми, которые и сами непонятно чем занимаются.

Кстати, об этом. Пока я читала эти бесконечные диалоги, то поневоле задумалась: а ведь это же настоящий театр абсурда. Ну, в стиле Ионеско и Бекетта. То, что в послевоенные годы было столь популярно в Европе. Их же, а еще тот таинственный танец в лепрозории, перенеси на сцену - получился бы вполне цельный спектакль о сломе духа после войны. И тут возникает вопрос: а были бы братья Стругацкие фантастами, если бы они родились не в Батуми, а в условном Париже? Что скрывали они под маской своей фантастики, увлечение модернизмом, авангардом, всеми самыми модными за рубежом экспериментами? На это нам уже никто ответа не даст, а жаль.

Итог: книга для меня - про русского интеллигента послевоенной эпохи, попавшего в декорации театра абсурда. Великолепная история, от которой не стоит ждать традиционной фантастики, с инопланетянами и космосом.

Вот так, скупыми мазками, легким наброском наметить совершенно новый мир, иную реальность, живую, плотную, дышащую, многомерную, в которую заныриваешь, будто в омут, с головой, принимаешь как данность, ощущаешь кожей и только каждый сам дорисовывает, дополняет, додумывает по-своему, находит свои смыслы, продолжение своих мыслей, мечтаний, опасений... Вот так могут, пожалуй, только Стругацкие. И оттого-то их так сложно экранизировать.

Очень хочется мне сравнить "Гадких лебедей" с  Айн Рэнд - Атлант расправил плечи.  И не только потому, что это подобного же рода философский роман, где герои бесконечно думают, рассуждают, рефлексируют, выдвигают теории и идеи нового мирустройства, и все это завернуто во вполне удобочитаемые художественные фантики (отдавая должное авторам, скажу, что уровень исполнения "фантиков" у Стругацих на голову выше, чем у Айн Рэнд). Но и потому, что здесь "атлант" тоже расправляет плечи, стряхивая с себя все костное, серое, бесполезное. Очень много параллелей интертекстуальных отметила в процессе чтения. Вряд ли можно списать на мои выдумки. 

Есть люди, которые не могут жить без прошлого, они целиком в прошлом, более или менее отдаленном. Они живут традициями, обычаями, заветами, они черпают в прошлом радость и пример. Скажем, господин Президент. Что бы он делал, если бы у нас не было нашего великого прошлого? На что бы он ссылался и откуда бы он взялся вообще? Потом есть люди, которые живут настоящим и не желают знать будущего и прошлого. Вот вы, например. Все представления о прошлом вам испортил господин Президент, в какое бы прошлое вы не заглянули, везде вам видится все тот же господин Президент. Что же до будущего, вы не имеете о нем ни малейшего представления, и, по-моему, боитесь иметь... И, наконец, есть люди, которые живут будущим. В заметных количествах появились недавно. От прошлого они совершенно справедливо не ждут ничего хорошего, а настоящее для них - это только материал для построения будущего, сырье... Да они, собственно, живут-то уже в будущем... на островках будущего, которые возникли вокруг них в настоящем...

... потому что волчица говорит своим волчатам: "Кусайте, как я", и этого достаточно, и зайчиха учит зайчат: "Удирайте, как я", и этого тоже достаточно, но человек-то учит детёныша: "Думай, как я", а это уже - преступление... Ну, а эти-то как - мокрецы, заразы, гады, кто угодно, только не люди, по меньшей мере сверхлюди, - эти-то как? Сначала: "Посмотри, как думали до тебя, посмотри, что из этого получилось, это плохо, потому что то-то и то-то, а должно быть так-то и так-то. Посмотрел? А теперь начинай думать сам, думай, как сделать, чтобы не было то-то и то-то, а получилось так-то и так-то."

И мокрецы, по сути, научили детей смотреть на существующую систему и жизнь не так, как на неё смотрят их родители, и их родители, и их родители и тд. Ведь они спросили у Банева: «— Какими бы вы хотели видеть нас в будущем? <...> вам хотелось бы, чтобы мы работали на благо людей. То есть фактически на благо тех грязных и неприятных типов, которыми наполнены ваши книги. А ведь вы отражаете действительность, правда?»

Не в том дело, понимаем ли мы реальную жизнь или нет, а в том дело, что для вас и ваших героев такое будущее вполне приемлемо, а для нас - это могильник. Конец надежд. Конец человечества. Тупик. Вот потому-то мы и говорим, что не хочется тратить силы, чтобы работать на благо ваших жаждущих покоя и по уши перепачканных типов. Вдохнуть в них энергию для настоящей жизни уже невозможно. И в своих книгах мы показали нам не объект приложения сил, а показали нам, что объектов для приложения сил в человечестве нет, по крайней мере - в вашем поколении... Вы сожрали себя, простите, пожалуйста, вы растратили себя на междуусобные драки, на вранье и на борьбу с враньем, которую вы ведете, придумывая новое вранье...

А собственно, как строить новый мир? Разрушить старый? Отодвинуть его в сторонку? Книга не даёт четкого ответа, конец довольно туманный. Книга хорошая с философской точки зрения, расширяет кругозор и заставляется задуматься об описанных вещах, но как говорится, тема фантастики не раскрыта.

Что бы он делал, если бы у нас не было нашего великого прошлого? На что бы он ссылался и откуда бы он взялся вообще?..

Впавший в опалу популярный писатель приезжает в родной город и пытается разобраться в чертовщине, которая там творится. Постоянно идёт дождь и клубится туман, а таинственные "мокрецы", не способные жить без книг (причём буквально), заворожили умы детей и подростков. Тем, как водится, хочется разрушить прогнившее старое и построить лучший мир. В силу возраста и недостатка опыта они резко делят людей на умных и глупых, хороших и плохих, достойных и недостойных, своих и чужих. Брать в светлое будущее тех, кто является частью нынешней испорченной системы, юное поколение как будто и не собирается. Мораль в романе невнятна и несколько однобока, сюжет зыбок, и от этого всё происходящее кажется скрытым за плотной пеленой дождя и тумана.