Книга: Град обреченный - Аркадий и Борис Стругацкие

Если не брать никакую дополнительную информацию, то я бы сказала, что Город это ад. Это и "круг первый", который упоминается в конце, и то, как разные персонажи упоминают Данте, и очень разношерстная выборка людей, попавших из разных стран и разных времен. Это даже сама идея Эксперимента, потому что он тоже кажется изощренной пыткой. И мне нравится эта концепция. Но в одном из онлайн-интервью подобная трактовка была официально отвергнута. И если читать внимательно, то есть и прямой ответ на главный вопрос - что же такое эта самая главная тайна города. Но мне равно нравится идея соотнести Город с адом. Вот только почему нет ни одного творца?

"Град обреченный" - произведение сложное и многоплановое, как и все работы АБС. Его можно читать и воспринимать очень по-разному. Практически каждая линия в нем написана настолько мощно, что вполне может стать для того или иного читателя основной. Мое внимание было сфокусировано наверное на том, что лежит на самой поверхности. Это Андрей и его трансформация. От мусорщика до помощника президента. А потом от помощника президента до главы экспедиции и затем до одинокого странника. От человека, который готов умереть за свои убеждения, до человека, который все их растерял и отчаянно ищет, чем заполнить образовавшуюся пустоту. Он раздражал меня на протяжении всего пути, никакой он не герой, он даже не антигерой. Он ведь туповат, ограничен, не видит дальше своего носа и катастрофически неспособен выйти за рамки привычной ему зоны комфорта. И что он там делает вообще в этом городе? Зачем он там? Почему он согласился на Эксперимент? Или вот например Ван, такой тихий, спокойный, именно его позицию я вынесла в эпиграф. Он то там как оказался? Про Наставников тоже в итоге оказалось не слишком понятно. Я вообще какое-то время сомневалась, что они существуют на самом деле.

В общем при прочтении "Града" надо быть готовым к тому, что в итоге останется больше вопросов, чем ответов. И мне кажется, что сами АБС предполагали, что читатель будет возвращаться к этой истории не один раз, чтобы с каждым новым витком открывать для себя новые грани работы.

Воронин приходит в Эксперимент строить коммунизм, упорядочивать хаос — в общем, улучшать мир. но идеализм его быстро начинает разрушаться. в Красном Здании он играет в шахматы со Сталиным и вдруг с ужасом понимает, что игра эта — кровавая и чудовищная. вокруг люди устраивают переворот, отменяют Эксперимент и устанавливают авторитарное (в лучшем случае) государство. Воронин закрепляется на вершине социальной иерархии, но чем стабильнее и статуснее его жизнь, тем сильнее он её ненавидит, потому что перестаёт видеть в ней смысл. чем выше он поднимается, тем ниже падает, испытывая отвращение к миру, себе и окружающим. заканчивается всё это сюрреалистической экспедицией на север, где Воронин метафорически низвергает с пьедесталов памятники вождей, окончательно отказываясь от любых авторитетов, и обнаруживает себя в идейном вакууме, который схлопывается вокруг него. «первый круг пройден».

СОВЕСТЬ у каждого жителя Города есть Наставник — ангелическая фигура и внутренний голос, приходящий в трудную минуту с поддержкой и советом. почему-то и сам Воронин, и некоторые критики говорят, что Наставник воплощает его совесть. что, по-моему, прямо противоречит сюжету. ведь зачем является Наставник?

не растревожить, как подобает совести, а, наоборот, успокоить. и если в первой части он успокаивает вполне благородные сомнения Воронина насчёт Дональда, то во второй — ни много ни мало — убеждает, что отдать друга под пытки — это нормально. что нормально не позвать на ужин друга, с которым вы разошлись в социальных статусах. что Андрей поступает правильно.

короче, Наставник — это скорее Антисовесть. поддакивающий голос самоуспокоения.

но вот что интересно: он нужен Воронину. а это значит, что совесть у него есть — у него внутри, а не во внешнем Наставнике. а символом и средоточием её выступает то самое Красное Здание, ведь именно там он рефлексирует и ставит под сомнение свои идеалы. и недаром под конец книги Красное Здание пустеет, умирает и гниёт.

и вот что кажется мне тут самым интересным. Воронин — человек действия, исходно — убеждённый коммунист, который грезит о высшем благе для общества. он не то чтобы добрый, благородный и рефлексивный, и недаром (бывший) фашист Гейгер видит в нём родственную душу.

однако совесть есть у него, покуда есть эти — наивные и кровавые — идеалы. а когда совесть же заставляет его в них усомниться, потом — отказаться от них, а потом — променять на ковры и жизнь номенклатуры, сама она гибнет вместе с ними. на мой взгляд, это самая интересная и тонкая часть книги; получается, что инструмент уничтожения идеалов зашит в них самих, но когда они рушатся, они утаскивают совесть вслед за собой — и остаётся пустое унылое тело. быдло, по выражению самого Воронина.

думается, что если бы не экспедиция, он так бы и остался пустым. экспедиция, которую придумал не он, на которую его отправляет Гейгер. интересно, кстати, что циничные и политические мотивации (разведка, мол, уничтожение врагов) приписывает Гейгеру сам Воронин, в то время как он-то утверждает, что в самом деле хочет знать, «что в начале мира». не вышло ли так, что к концу повествования уже даже у Гейгера больше внутреннего содержания, чем у самого Воронина?

ВЛАСТЬ а случилось бы у Воронина сомнение, переосмысление и крушение идеалов, если бы Город не переставлял постоянно людей местами, не ломал иерархии? вчера этот командовал тем, сегодня тот — этим. этот насильственный, навязанный социальный хаос ломает структуры и установки.

подавляющее большинство героев книги — жертвы или соучастники войн, преступлений и авторитарных режимов ХХ века, так что неудивительно, что дивный новый мир они в итоге строят соответствующий. но перетасовки оказывается достаточно, чтобы разломать идеологии внутри людей. а дальше — уж кому что останется.

ХРАМ а что остаётся, когда совесть и рефлексия сломали твои идеалы и идеологии, а потом умерли вслед за ними сами? ответ «Града» — храм мировой культуры, то светлое и всеобщее, за что может зацепиться любой. в роли творца или потребителя. надо, впрочем, заметить, что авторы вихляются тут мыслью: в начале книги Изя издевается над Ворониным, рассказывая, как представлял того совокупляющимся с девицами и при этом вещавшим им, что делает он это не для удовольствия, а для блага всего человечества, то бишь Изя глумится над его наивной идейностью; но в конце он в свой храм включает и «большие поступки». а что есть большой поступок без идеологии? возможен ли он вообще?

в монологе в Пантеоне Воронин утверждает, что сама концепция величия нужна для того, чтобы у людей был некий «внутренний суд», сиречь та же совесть. снова повторяя проиллюстрированную Красным Зданием мысль о том, что она неотъемлема от идеологии. и величие без идеологии невозможно. и, получается, поступок.

и, получается, Храм?..

мне кажется, тут Стругацкие как-то сами отшатнулись от того, что пришли в финале к неприятному им самим слюнтяйски-интеллигентскому выводу — ну и смягчили. с художественной точки зрения это отлично: мысли Андрея и Изи в финале путаются, сливаются в общий монолог, они и сами как будто сливаются в одного человека, и вполне естественно, что в этом человеке есть ещё противоречия. да и хорошо, что книга обходится без однозначного и дидактичного финала, без жёсткого ответа на жёсткий вопрос. так и должно быть в истории про сомнения.

ФИНАЛ И ФАНТДОПУЩЕНИЕ Воронин доходит до начала мира, встречается там с самим собой и сам себя убивает. почему? потому что, как сам и говорит, не может принять концепцию Храма. пока он только прожил крушение идеалов и сумел поднять голову, не стать от этого окончательным животным. (хотя и это спорно — ведь стреляет в самого себя он в финале именно как безмозглое животное, так и не избывшее скудоумную агрессию, к которой весь он свёлся под конец своей истории.)

короткая виньетка в самом финале скупо раскрывает «тайное» фантдопущение книги: жители Города на самом деле не умирают, а после смерти возвращаются в тот момент, когда они решили в Город пойти. и сходят туда ещё не раз. и Эксперимент, видимо, состоит как раз в том, чтобы пропустить людей через эту мясорубку сколько надо раз, а потом — вернуть в реальность и посмотреть, кем они в ней станут и какой мир построят.

так вот: это фантдопущение обрамляет историю, но совсем мне не нравится и кажется почти лишним. потому, в частности, что девальвирует Изину смелость — куда интереснее этот физически никчёмный человек был бы, если бы не боялся смерти просто так, потому что у него есть Храм, а не потому что он знает о своём бессмертии в этом мире.

но зато это добавляет интересный пласт к теме власти. вот эта ломка и сомнение, которые Воронин проходит, причём не до конца, лишь до намёка и надежды на дальнейшее просветление — они вообще были бы возможны в реальном мире ХХ века с его фашизмом, коммунизмом, капитализмом и прочими жёсткими -измами, загоняющего человека то в кровь, то в тиски убеждений, то в гонку за коврами?

в том, наверное, и Эксперимент.

плюсы: зато наконец захотелось сдуть пыль с копии диско элизиума последний год валявшийся у меня в стиле и это абсолютно оправдало все на свете. параллели есть правда не знаю к граду или ко всему творчеству абс разом.