Текст книги "Любимец Израиля. Повести веселеньких лет"

Филателисты

Коллекция – это тогда хорошо, когда она может друзей собрать. Заглянуть с ними в прошлое и будущее. Кругозор расширить… А когда только себе да побольше, да в уголочке втихаря полюбовался и спрятал, так зачем это нужно? Я думаю первых коллекционеров всё-таки больше, чем вторых, хотя в нашем классе есть несколько заядлых и все как на горе вторые. Так уж получилось! То ли они друг от друга набрались, то ли ещё от кого, но эти вообще какие-то особые. Ну, где вы видели, чтобы в нашем возрасте дети по магазинам шастали, дефициты высматривали и приценивались? А эти шастают… Да и разговоры у них какие-то пыльные – про барахло, да про барахло. Тоска!..

И вот этим-то «деловым» поручили организовать в классе какое-нибудь полезное для всех дело. Взрослым же вечно некогда! Откуда им знать, что они за люди? Вроде бы энергичные, серьёзные… Да и родители какие-то там… где-то… В общем, контора солидная. Так Витька говорит. Он хоть по магазинам не бегает и ничего не собирает, но кое в чём не хуже их разбирается.

Собрались, значит, эти наши коллекционеры – Генка, Кайрат, Анжелка и Машка после уроков в классе, вытащили японский магнитофон, врубили музыку и ждут, когда мы с Витькой закончим пол мыть. Мы как раз в этот день дежурные по классу были. Музыка чистая, отличная. Субтропическая какая-то. Витька даже назвал её сюжетной. Так, говорит, и кажется, что Амазонка журчит, а от бунгало пирога отчаливает. И вокруг по берегам всё магнолии да голубые иксии цветут. А в воде сплошь аллигаторы, аллигаторы… Здоровые такие, как брёвна.

– Живут же люди! – заслушался я не то Витьку, не то музыку.

– Се льва! – щёлкнул языком Витька.

Кайрат как увидел, что мы заслушались, так сразу магнитофон выключил.

– Кончайте уборку! Вы нам мешаете! – говорит.

– Это ещё неизвестно кто кому мешает! – сразу окрысился Витька.

– Да пусть скоблят! Жалко, что ли? – капризно оттопырила губки Анжелка.

Машка и Генка молчали, и Кайрат махнул рукой. Дело в том, что все они знали, что с Витькой особенно связываться не стоит. Очень вспыльчив он и в гневе спуску не даёт никому. Даже мне иногда попадает. Тем более что друг мой ходит на дзюдо, а я в свободное время, в основном, ангиню.

Махнул этак, значит, Кайрат рукой в нашу сторону и начал:

– Директриса сказала, что пора нам кипеть, бить ключом и браться за дело. Мол, хватит в собственном соку вариться!

– Ничего себе! – сказал Витька, а я от удивления даже пол перестал мыть.

– А что? – сказала Анжелка. – Давайте откроем в нашем классе клуб интернациональной дружбы!

– Ого! – говорит Витька.

И только он это сказал, как вступил Генка:

– Светлая мысль! И вам, и нам! Письма, письма… Из Аргентины, из Канады, с островов Зелёного мыса… Приходят письма, а на них марки!

– Правильно! – подхватила Машка. – У меня знаете, какая коллекция!..

– Так мы тебе и дали! – усмехнулся Кайрат.

– Да-да! Марки только отличникам! Как поощрение! – объявила вдруг Анжелка и гордо нос вздёрнула.

Машка аж подпрыгнула.

– Ишь ты, какая хитрая! – закричала она. – Если ты единственная в классе отличница, так всё тебе?

– А кто тебе мешает? Хочешь марку – становись отличницей!

И тут как прорвало. Все заорали, как на восточном базаре. И громче всех заорал Генка, так как осенило в нужную сторону всё-таки его.

Мы с Витькой переглянулись и взялись за швабры.

Наконец, когда уже невозможно было разобрать, кто что кричит, осенило Кайрата.

– Стойте, стойте! – заорал он ещё громче, чем Генка. – Марки будем делить поровну!

Стало тихо. Только мы стучали швабрами, да какая-то птичка посвистывала за окном.

– Как это поровну? – растерянно начал Кайрат. Они же не одинаковые приходить будут. У меня есть целый блок канадских – мне их больше не надо. А вот с берега Слоновой кости ни одной.

– Со мной поменяешься! Мне как раз канадские нужны, – успокоила его Анжелка.

– А у тебя что?

– Два берега Слоновой кости!

– Беру!

– Как это ты берёшь? Почему? – возмутился Кайрат. – Мне может быть Слоновая кость во как нужна! Кость я беру! Моя кость! А ты взамен получишь перуанские!

– Да что ты лезешь со своими перуанскими! – в свою очередь набросилась на Кайрата Анжелка. – Он со мной уже поменялся!

– Когда поменялся, когда? – изумился Кайрат.

– Только что! И не лезь не в своё дело!

– Стоп, ребята, стоп! – замахала Машка руками. – Не будем зря спорить. Марки все собирать будем?

– Все! – сказали все.

– Вот и хорошо. А раз все собирать будем, то давайте составим список. Кому, какие нужны, в ту страну и запрос направим, чтоб высылали.

– Молодец Машка! – похвалил Генка. – А значки выписать можно?

– Не знаю…

– Значки в конвертах не посылают. Для этого бандероль нужна, – вздохнул Кайрат.

– Так в чём дело! Пусть бандероль и высылают! – обрадовался новой своей гениальной идее Генка.

– Правильно! И пусть вышлют календарики! – подхватила Анжелка.

– И переводные картинки! – вставила Машка.

– И фломастеры! – добавил Генка.

– И конфеты-ы! Импортные… – качнувшись в сторону, протянул Кайрат.

– Вот олухи! – кричит им Витька. – Для конфет-то посылка нужна!

– А что им стоит посылку отправить в знак дружбы? Конфет им, что ли жалко? – отвечает ему Анжелка, а Кайрат добавляет:

– Да и какое твоё дело! Моешь пол и мой себе!..

– Верно, Витька, – говорю я другу. – Пусть подавятся своими конфетами! Давай пол домывать! Немного осталось…

– Подожди… – отталкивает он меня. – Чего это они разгоношились?..

– Да ладно… Ну их!.. – сказал я так, что Витька плюнул и тут же вытер свой плевок тряпкой.

Филателисты же продолжали. Машку теперь уже осенило такой идеей: пусть те, говорит, что за границей живут, в посылку и сувениры всякие положат.

Анжелка как услышала это, так даже запрыгала.

– Правильно, правильно! – закричала она. – И уж если сувениры, то только отличникам!

– С чего это вдруг! – удивился Генка.

– Да-да! Как награду за отличную учёбу! – кривя губы, ответила Анжелка.

Тут Машка вскочила, упёрла руки в боки да как рявкнет:

– Да?

– Да! – тоже рявкнула Анжелка и тоже вскочила. – Да?

– Да!

– Да сядьте вы, сядьте! – посадил обеих Кайрат. – Если уж на то пошло, то вы хоть знаете, какие сувениры бывают?

– Известно какие. Игрушки всякие… – протянул Генка.

– Это с какой стороны подойти! Тебе, например, кажется, что это игрушка, а вообще-то сувениром может быть любая вещь. Например… фотоаппарат!

– Ого! – удивились все.

– Морской бинокль!

– Ну да! – поддразнил Витька.

– Вот тебе и "Ну да"! Даже автомобиль может быть сувениром!

– Ой, ой, ой! Дураки! Для автомобиля-то контейнер нужен! – сказал Витька.

– Контейнер-то контейнер, а вот как делить-то будем? – продолжила свою песенку Анжелка.

– А что тут делить? – сразу же нашёлся Кайрат и очень довольный откинулся на спинку стула. – Организуем лотерею. Кто выиграет, тому и достанется.

– Да!.. Да!.. В таком деле лотерее довериться? – давясь, заорала Анжелка и опять вскочила. – Чтобы автомобиль какому-нибудь двоечнику достался? Ни-ког-да!

– А причём здесь оценки?.. Ишь чего захотела… – начала подниматься Машка.

Анжелка насупилась и вдруг как стукнет по столу кулаком:

– Моё!

– Моё! – тут же заорала Машка в ответ.

Кайрат попытался и на этот раз разнять девчонок, но видя, что ничего не получается тоже вдруг заорал:

– Моё! Моё!

Ну и Генка не выдержал.

– Моё! Моё! Моё! – орал он громче всех и прыгал вокруг стола.

– Жадина! – вдруг присев, и ткнув пальцем в Анжелку выкрикнул Кайрат.

– Сам жадина! – тут же отпарировала Анжелка.

– Сама жадина! – закричали все и ткнули пальцами в Анжелку.

Анжелка отскочила и заткнув уши заорала так, что у нас чуть было не выпали из рук швабры:

– Са-ми вы жа-ди-ны!!!

– А-а! – опять закричали все, и Витька снова плюнул в сторону этого балагана и опять ширкнув шваброй пошёл к двери.

Ну и я за ним потопал, так как пол мы уже домыли.

– Ну и гадюшник! – сказал Витька уже за дверью. – Пойдём, водички похлебаем!

– Попили мы из фонтанчика и вернулись, чтобы забрать орудия труда. И как раз в это время дверь класса открылась, и вышел весь красный Генка. За ним – Анжелка.

– Наконец-то… – сказал Генка.

– Отмучались, слава богу… – пробормотала Анжелка.

Появилась Машка, а за ней Кайрат.

– Организовали клуб-то, марочные? – подковырнул Витька.

– Делать что ли больше нечего… – отмахнулась Машка.

– Тут выспаться-то не успеваешь… – добавила Анжелка.

– Автомобиль? Автомобиль-то как же? – опять ковырнул Витька.

– Да ну тебя! – огрызнулся Генка. – Сам катайся!

И все ушли.

– Я же говорил… – сказал Витька. – Нашли, кому поручать!..

И мы пошли развешивать тряпки.

Следственный эксперимент

Всю жизнь меня тянуло к искусству. И понял я это тогда, когда нас с Витькой пригласили принять участие в спектакле. Но если я сразу почувствовал себя тут на своём месте, то Витька не бросил это дело только из-за меня. Ему не понравилось. Тут уж, как говорится, любви не прикажешь! А девчонки, которые этот спектакль ставили, как специально не мне главную роль дали, а ему. Плечи, говорят, у него как у героя. И двигается он очень сценично. Надо же! Я лично никогда этого не замечал. Двигается человек и двигается! По-моему я тоже не хуже его это делаю…

Кроме нас в спектакле были заняты ещё несколько мальчишек, но всё внимание девчонки сконцентрировали на Витьке.

Витька долго терпел, пока они заставляли его кланяться и реверансы всякие выделывать. Но когда они стали заставлять его петь «Прекрасны вы как свет зари, о мадемуазель! Портфель таскать, пальто подать позвольте мне скорей!», он не выдержал. Он бросил шляпу и сказал:

– Не буду я играть в вашем дурацком спектакле!

Я сразу заорал:

– Я буду играть, я!

Но девчонки сказали, что для меня у них припрятана самая изюмистая роль – роль комика в жизни.

Ну, за что, а? Нет, я вас спрашиваю – за что? Неужели я похож?

Пока я так рассуждал, девчонки как-то уговорили Витьку в последний раз попробовать. Теперь уже не он, а они делали реверансы и пели на мотивчик из оперетты «Сильва»:

 
Ничего, что ты случайно
Мне попал портфелем в глаз.
Ты отважный, ты отчаянный!
Самый лучший ты у нас!
 

Это Витька вытерпел. Ещё бы! Потом девчонки стали объяснять ему и всем нам, что они не просто так ставят спектакль – для развлечения, а хотят показать всем, как плохо быть некультурным и как хорошо быть вежливым. Витька им говорит, что это ему ни к чему. Итак, все культурные и вежливые.

– Ничего подобного, – говорят девчонки. – Многие страдают отсутствием культуры.

– Кто страдает? – удивился я. – Я, например, совсем от другого страдаю. От её присутствия!

– Не суди по себе! – говорят девчонки. – Ты вообще какой-то ненормальный. А нормальные мальчишки все грубияны!

– Значит я ненормальный? – возмутился я.

– Ненормальный! – говорят девчонки.

Ну тут уж я обиделся не на шутку.

– Если, – говорю, – я такой ненормальный, то кому нужно, чтоб все были такими культурными?

– Нам надо! – говорят девчонки.

– Так вот я – берите!

– А ты нам не нужен!

– А кто же вам нужен?

– Немножечко такой как ты, – говорят, – а во всём остальном, такой как Витька!

Тут уже возмутился Витька.

– Почему это, – говорит, – вы только немножечко его берёте, а меня всего?

– Настоящий друг! – подумал я… и сам себе позавидовал.

Тут все зашумели, заспорили… В общем, жарко стало, и кто-то залез на подоконник, чтобы открыть форточку. А когда спрыгивал, толкнул кого-то. Тот толкнул другого. Другой следующего…

И заварилась каша…

Злее всех оказались девчонки. Не знаю почему, но так уж получилось. Они сразу же напали на нас и не успели мы сообразить, в чём дело, как между нами и ими разгорелась самая настоящая битва. У нас это часто так бывает – раз! – и все дерутся. А почему и из за чего никто и не помнит.

– Бей их! – кричит самая до битвы вежливая.

– Портфелем её, портфелем! – орёт кто-то из наших.

Пыль столбом!

И, главное, опять всё внимание на Витьку. Теперь тот сразу от четверых отбивается.

Я как увидел, что вокруг такая каша началась, так сразу к двери отбежал, чтобы тыл прикрыть.

– Ну, их… – думаю. – Заденут невзначай – опять ангинить придётся…

И только я так подумал – меня ка-ак стукнут! И именно по шее. Я – брык, да как заору:

– Перемирие! Перемирие!

Все, наверное, решили, что задавили меня, так как драться перестали. Дышат тяжело и на меня смотрят. И ничего не могут понять. Я поднимаюсь и кричу: «Стойте, стойте! Давайте разберёмся кто первый начал?

– Зачем? – удивляются все.

– А затем, – говорю, – чтоб выяснить первопричину.

– Чего-о? – спрашивают все.

– Следственный эксперимент проведём – вот чего! У меня дядя в милиции работает, так я в этом деле не одну собаку съел!

Вру, конечно, но шея-то болит. Надо же как-то внимание переключить, а то опять сцепятся, и ещё больше накостыляют!

Смотрю – заинтересовался народ. Про Витьку сразу забыли и всё внимание на меня. Приятное ощущение! Окрыляющее!

– Вот сейчас точно узнаем – кто кого первый толкнул, – говорю. – Ему и накостыляем.

– Меня толкнули первую. Я вот тут стояла, а Глобин меня толкнул, – кричит Крапивина.

– Враньё! – говорит Глобин. – Никого я не толкал. Вам девчонкам соврать, как высморкаться!

– Чего-о? – завопили девчонки, и одна как пнёт Глобина по ноге.

– Ах ты, поганка бледная! – кричит Глобин и бьёт книжкой по голове девчонку… да не ту!..

Девчонки визжат и лупят чем попадя Глобина, мальчишки за него вписываются – снова пыль до потолка! И в это время я кричу так, что стёкла дребезжат:

– Стойте, стойте! Мы же следственный эксперимент проводим!

Все опять на меня вылупились. Ангина ангиной, а все-таки, какой силищи у меня голос! Интересно, Шаляпин болел в детстве ангиной?..

– Ну, чего стоишь? Проводи! – говорит Витька.

– Бондарева стояла на подоконнике. Так?

– Ну, – говорит Бондарева.

– Что ну? Залезай на подоконник!

– Зачем?

– Затем, что надо повторить всё, как было.

– А что повторять? Я и так всё помню. Я когда спрыгивала, кого-то нечаянно и задела. Вот так!

И толкает эта красавица Глобина так, что тот на пол падает и, вскочив, бросается на Бондареву, а Крапивина тут же как кошка в шевелюру Глобина вцепляется. Да так, что кажется перья… то есть волосы во все стороны летят. Мальчишки заступаются за Глобина, девчонки за подруг – и пошло, и пошло… Я бегаю от них как можно дальше и ору, что мы же уже всё выяснили. Что разве так можно следственный эксперимент проводить!..

В общем, я до тех пор кричал, пока опять по шее не заработал. Брыкнулся я, как и в первый раз, и ору так же как тогда, а никто уже внимания не обращает. Привыкли! Я ору ещё громче – хоть бы хны! Собрал я тогда весь воздух, который ещё остался в лёгких, да только хотел в последний раз по-шаляпиновски крикнуть, как чувствую, кто-то тащит меня в сторону. Поворачиваю голову – Витька!

– Эх ты! – кричит он мне. – Следователь несчастный! Лежи тут, а то действительно раздавят!

– Витька! – ору я что есть силы. – Утихомирь народ! Мы же спектакль так никогда не поставим!

– Как утихомирить, как?

– Как-как! Как в спектакле! Пусть извинятся друг перед другом!

– И всё?

– И всё!

– Ну, ты даёшь! – кричит Витька и хватает ножку от стула, который разгрохали ещё до нас.

Подбегает он к отопительной батарее и начнет так колотить по ней, что кажется потолок рушится. Все шарахаются в разные стороны, а Витька кричит:

– Стойте, стойте! Идея есть! Идея! Глобина Бондарева толкнула нечаянно!

– Ну и что? – кричат все.

– А то, что надо как в спектакле! Пусть Бондарева извинится перед Глобиным, Глобин перед Крапивиной. И так по кругу!

– Ещё чего! Стану я перед кем-то извиняться! – тяжело дыша, выговаривает Глобин.

– Извинись, кругляк! – цедит Витька сквозь зубы.

Сморщился Глобин и вдруг как схватит шляпу! Да как сделает реверанс перед Крапивиной, а после неё перед Бондаревой, а после неё…

– Извините! Извините! Извините! – кричит и приплясывает.

Крапивина и остальные девчонки аж в сторону шарахнулись от неожиданности.

Ушам своим не верят…

Витька же времени не теряет.

– Давайте репетировать! – кричит он. – Нужный спектакль, нужный!..

И снова началась репетиция. И хотя опять вся слава досталась Витьке, и он снова был в центре внимания, но я на него не в обиде. Что я без Витьки?

Так…

Комик в жизни…

Алло, зелёненькие!

Интересная книга – это кошмар!

Если не вовремя.

Не верите?

Ну, так я расскажу, как моему другу попала одна такая, и что с ним от этого сделалось.

Взяли мы как-то в школьной библиотеке по книге, и пошли к Витьке. Я полистал свою – так себе! А Витька как открыл, так словно слепой сделался. То в дерево ударится, то на прохожего налетит. Полдороги пришлось вести его под ручку.

Дома он схватил какой-то сухарь, плюхнулся в кресло и всё! Нет Витьки, хотя он и рядом!

– Давай нормально поедим! – кричу я ему с кухни. – Вон мать твоя сколько наготовила!

Витька и ухом не ведёт.

– Ну что ж, – думаю. – Дело хозяйское…

Поел, как следует, выпил стакан томатного сока, булочку с маком взял и сытый такой в комнату вхожу. Смотрю – Витька, как сидел, скрючившись, так и сидит.

Я осторожно так обошёл его и булочку на вытянутой руке ему к носу подношу.

Витька нюхнул раз, нюхнул другой и, не глядя, булочку цап, – и в рот.

– Ну, – думаю, – совесть моя теперь чиста. Покормил! Можно и за уроки садиться.

Вытряхнул я учебники из портфеля, разложил на столе и смотрю на них этак тоскливо-тоскливо. Вдруг слышу – в коридоре телефон звонит. Только хотел вскочить, а Витька уже там. В одной руке книгу раскрытую держит, а в другой телефонную трубку. Забыл, видимо, что я тут.

– Алло! – кричит. – Да! Я!.. Не-е, не могу… Ну, страшно занят… Ну, как чем? Уроки конечно. Дела домашние. Полы, например, сейчас буду мыть… Да… да… Да какая там стенгазета? Тут вздохнуть-то некогда! Вон пусть Колька рисует… Ну, какой Колька? Барашкин! Бе-е-е! У него папа не то маляром, не то скульптором работает… А, вспомнил! Оформителем работает! Как раз то, что надо! Ну, конечно поможет! Так и скажи: родители должны помогать ученикам, так как современные школьные программы очень сложные… Сложные, говорю!.. Ну, всё-всё-всё! Хватит! А то у меня вода в ведре стынет! Стынет, говорю, вода! Пока!..

Слышу; трубка – стук! – и тишина. Ну, ничего не слышно. Потом грохот, как будто что-то тяжёлое упало и опять тишина.

Я даже похолодел…

Медленно так встаю и как на чужих ногах иду к коридору.

Смотрю – всё в порядке! Витька живой и невредимый на полу сидит и продолжает книжку читать.

– Ну и испугал ты меня! – говорю. – Разве так можно?

– А-а, ты здесь! – отвечает он, не отрываясь. Ну-ну!..

– Что ну-ну? – спрашиваю я.

– Потрясец! – говорит он. – Вот послушай: «Вокруг космического корабля копошились какие-то зелёненькие бугорки.

– Командор, они же разъедают корабль!

Голос биолога прозвучал в абсолютной тишине. Все с ужасом следили за действиями бугорков, превращающих обшивку корабля из суперстойкого сплава в лохмотья…»

И только я хотел сказать, что всё это хорошо, но пол-то всё равно мыть надо, да и уроки тоже никто за нас не сделает, как телефон опять зазвонил.

– Фу ты! Ну, никак не дают делом заняться! – с досадой сказал Витька и схватил трубку. – Алло! – закричал он в неё сердито и вдруг испуганно ойкнул – Ой, мамуля!.. Да, пришёл… Вот сижу и делаю уроки… Пообедал! Конечно, пообедал!.. И сок томатный выпил… И булочку с маком сжевал… Что сейчас делаю?..

Витька закрыл нижнюю часть трубки рукой и на меня вылупился:

– Ты что сейчас делаешь?

– Географию зубрю!

– Географию зубрю, мамуля, географию! – кричит он в трубку. – Про знаменитые путешествия командора читаю…

Я кручу пальцем у виска, а Витька только рукой машет. Мол, без тебя знаю, что говорить! И тут мать его видимо спрашивает: про какого такого командора в географии нашей пишут.

Витька только на секунду задумался и выпаливает:

– Как про какого? Пржевальского! Конечно же, Пржевальского!

Я повернулся и пошёл в ванную.

– Выручу друга, – думаю. – Помою пол.

Ищу ведро и слышу, как он продолжает с матерью разговаривать:

– Да… да… слушаю!.. Пол помыть? Не-е, наверное, не успею. Книга слишком толстая… Ну, какая книга? География, конечно!.. Ну что ты, мамуля, разве я когда-нибудь тебя обманывал?

– Вовремя я за пол взялся, – думаю я, а шёпотом кричу: – Я пол вымою! Скажи, что пол помоешь!

– Пол я вымою, мамуля! Ну да… Шоколадка? Какая шоколадка? Где?.. А!.. Съем! Конечно, съем! Пока!..

Положил Витька трубку и говорит мне:

– Ну, старик, теперь не подведи! Я как эту заразу дочитаю, так в долгу не останусь – три дня за тебя буду полы мыть!

– Ладно, – говорю. – Что нам с тобой делить?

– Нет, – говорит Витька. – Так нечестно!

Сорвался он с места, убежал в комнату и возвращается с шоколадкой.

– На, кушай! – говорит. – Она энергетику увеличивает и улучшает работу мозга!

– Спасибо, – говорю, – но я один кушать не буду. Итак, я уже поел как человек, а ты только сухарь да булочку…

– Ладно, – отвечает Витька и делит шоколадку пополам. – Бери!

Беру я половину шоколадки и иду с ведром в комнату. А Витька сунул свою половинку себе в рот и тут же опять с книжкой на пол грохнулся.

– Вкусно! – говорит. – Где мы тут остановились?.. Значит так… «Надо немедленно стартовать! Включаю двигатели!..»

Бедный Витька! Не везло ему сегодня. Телефон зазвонил снова. Слышно было, как Витька ударил кулаком по полу и схватил трубку.

– Алло!.. Да!.. Узнал, узнал!.. Какой доклад?.. Ты думаешь, что говоришь? Да у меня уже нервное переутомление начинается!.. Ну, как это что делаю?.. Стенгазету рисую! Прямо покоя от вас нет – от общественности! То стенгазету рисуй, то доклад читай, то уроки учи… Нет! Нет и всё!.. Да жалуйся ты, сколько хочешь! У меня вода в ведре стынет!.. Какая вода? Какая надо! Пока!

И Витька уже в третий раз бросает трубку.

– Безобразие! – кричит он и лихорадочно громко читает дальше. – «Двигатели не работали. – Всем немедленно надеть скафандры! – Очередной приказ командора был выполнен в считанные секунды…»

Звонок! Опять раздался звонок!

Слышно было, как Витька рушит что-то от того, что слишком быстро вскакивает и шипит в трубку как удав:

– Шшто-о? Да слышу я, что это ты, Лю-ся! У тебя тоже что-то общественное? Да? Так я и знал! Да что, у нас, что ли других нет? Что вы на меня всё наваливаете? Я уже стенгазету рисую и доклад пишу. Совести у вас нет! Всё! Пока! Что там дальше… Ага! " – Вызываю орбитальный корабль! – На пульте зажглась зелёная сигнальная лампочка. Командор облегчённо вздохнул. Связь работала. Неожиданно Биолог резко дёрнулся и в наушниках скафандров всего экипажа раздался пронзительный крик…».

Звонок! Опять звонок!

– А-ааа! – закричал Витька и схватил трубку. – Алло!.. Мамулечка, милая, ну позвони попозже! Они превращают меня в лохмотья! Я погибаю!.. Ну, как кто? Ну, зелёненькие такие… Ну, лошадки Пржевальского!.. Ой, тьфу ты… Да нет, не зелёненькие, а в полосочку!.. Ой, нет… Ой, мамуля, это не я говорю! Это Биолог!.. Повесила трубку… Сейчас придёт… Придётся вытаскивать учебники…

– Придётся, – говорю я. – Да ты не волнуйся! Я и пол помою, и стенгазету помогу оформить. Дай только посмотреть, что это за шедевр такой мировой литературы?

– Не дам, – говорит Витька. – И сам сегодня больше читать не буду. Смотри, что со мной сделалось! А ты совсем пропадёшь!

И не дал!

В этот раз!

А в другой – мы с ним уже вдвоём прочитали эту книжку с начала до конца. Витька с удовольствием по второму заходу прошёлся. Шедевр – не шедевр, а когда попало и где попало, раскрывать такие книги не советую. Можно и под машину попасть, и шею себе свернуть, и со всеми на свете переругаться. Потому что – не оторвёшься!..