Текст книги "Верой и правдой"

– Такой ценой он мне не нужен, – упрямо отозвался на это Рустам.

– О боже! – устало возвел глаза к небу Гарт. – Как с тобой трудно, братец новоиспеченный рыцарь. То меч ему руки жжет, то доспех он носить не хочет. Ну как ты не поймешь, ты же теперь первая мишень со своим капитанским званием. Ты ведь даже ни одной команды не успеешь подать, из тебя эльфы в одно мгновение ежика сделают. И какая после этого от тебя будет польза, скажи на милость?

– Я же не спорю, что доспех мне нужен, – начал оправдываться Рустам. – Но только не такой ценой, ну или хотя бы не у гномов.

– Боюсь, выбора у тебя нет, командир, – вмешался Жано. – Оглянись, все закрыто. Или покупаем у гномов, или, как говорит Гарт, рискуем остаться без капитана в первом же бою.

Все это время думавший о чем-то своем гоблин Джинаро неожиданно громко и тяжело вздохнул, шагнул вперед и взял из рук Рустама кошель с деньгами.

– Выбор есть. Не совсем приятный, но есть.

– И что же это за выбор? – прищурился Гарт.

Джинаро снова тяжело и устало вздохнул:

– Не надо вопросов, просто идите за мной. Мне и так было нелегко на это решиться.

Он повернулся и пошел прочь от переливающихся вычурной роскошью гномьих лавок.

– Кто-нибудь что-нибудь понял? – поинтересовался Дайлин.

Друзья переглянулись и, пожав плечами, пошли за своим товарищем. Оставаться в гномьем квартале ни у кого из них желания не было.

С мрачным, хмурым лицом Джинаро прошел по гоблинскому кварталу и, остановившись возле лавки, хозяин которой послал Гарта к гномам, забарабанил в дверь.

– Кого там еще черти носят?! – прогудел недовольный голос, и из-за двери выглянул уже знакомый друзьям рассерженный старый гоблин.

При виде Джинаро его глаза сначала удивленно распахнулись, а потом угрожающе прищурились:

– Проваливай!

Джинаро побледнел:

– У меня к вам дело, мастер Моличе…

– Проваливай! – В руке старого мастера мелькнул кинжал.

Джинаро замолчал, но с места не сдвинулся.

– Проваливай! – снова прорычал мастер.

Кинжал уперся в грудь Джинаро, но тот даже не сделал попытки уклониться, только понурил голову и побледнел еще больше.

Рустам с Гартом шагнули вперед одновременно. Гарт перехватил руку с кинжалом и отвел ее в сторону. А Рустам встал между Джинаро и старым мастером. Глаза мастера злобно блеснули, он хотел было крикнуть и позвать на помощь, но Рустам не дал ему и рта раскрыть, оглушительно рявкнув:

– Прекратить безобразие! Именем короля приказываю опустить оружие!

В глазах гоблинского мастера мелькнуло недоумение. Не давая ему прийти в себя, Рустам приказал Гарту:

– Отпустите его, унтер.

Гарт нехотя разжал ладони, будучи готов в случае нужды снова вмешаться в дело. Но старый гоблин, хоть и не убрал кинжал в ножны, руку с оружием все же опустил.

Услышав шум, из лавки выскочили молодые гоблины-подмастерья. В руках у них были топоры и обитые железом палки, в ответ бывшие безнадежные вытащили ножи. Ситуация снова начала обостряться. Если бы в эту минуту Рустам дрогнул, могло бы произойти все, что угодно, но он продолжал невозмутимо стоять перед старым мастером, и в его взгляде была твердая уверенность в своей правоте.

Гоблинский мастер, скрипнув зубами, поднял руку, успокаивая своих подмастерьев, и спросил:

– Кто ты такой, что говоришь от имени короля и прикрываешь им гнусных воришек?

– Рустам Алматинский, рыцарь глинглокской короны, – отчеканил Рустам, а про себя удивился: надо же, выговорил, без запинки и тени смущения.

Старый мастер в ответ хмуро двинул густыми бровями и неохотно выдавил:

– Со всем уважением к сэру рыцарю, но этот проходимец изгнан из нашей общины. Ему нельзя здесь появляться, он должен уйти. – Сказал как выплюнул.

Глаза Рустама подернулись льдом.

– Этот «проходимец» – коронный сержант и имеет полное право находиться на этой улице. Более того, он сюда пришел не по своей воле. Я приказал ему найти мне броню. Это и заставило его обратиться к вам.

Некоторое время они мерились взглядами, гоблин сдался первым:

– Как скажете, сэр рыцарь. Но эта лавка пока еще моя, и она закрыта, мы ничего не продаем, поэтому я попрошу вас больше не приказывать своему сержанту, – выговаривая последнее слово, мастер презрительно скривился и смерил Джинаро уничтожающим взглядом, – ломать мою дверь и мешать мне работать.

– Это ваше право, – признал Рустам. – Можете не беспокоиться, мы уже уходим.

Он повернулся к Джинаро. Молодой гоблин густо позеленел от испытываемого им стыда.

– Господин капитан, – обратился он к Рустаму с подчеркнутым уважением, – я прошу прощения за это неприятное происшествие и готов понести наказание.

Глаза Рустама удивленно распахнулись:

– Ты чего, Джинаро? Тебе не за что просить прощения, напротив, я тебе благодарен, ведь теперь я понимаю, чего это тебе стоило.

Он хлопнул поникшего гоблина по плечу и увлек его за собой. Заметив улыбку на лице командира, бывшие безнадежные расслабились и вернули ножи в ножны. Гарт оценивающе посмотрел на ощетинившихся колючими взглядами подмастерьев, усмехнулся и демонстративно повернулся к ним спиной.

– Пойдемте отсюда, господин капитан. В этом районе нам, видно, не рады.

Глухо ворча про себя, молодые гоблины опустили оружие и потянулись обратно в лавку. Но один из подмастерьев, с лицом посмышленее, задержался и, подойдя к мастеру, что-то тихо ему сказал. Старый мастер к тому времени, впрочем, и сам уже кое-что понял, слова старшего ученика лишь подтвердили обоснованность его догадки.

Рустам с друзьями уже собрались уходить, когда их остановил оклик гоблинского мастера:

– Сэр рыцарь, не сочтите за дерзость, скажите, когда вас посвятили в рыцари?

Глаза Гарта недовольно прищурились, но Рустам, не искушенный в отношениях между благородным сословием и прочими, ответил не таясь:

– Одиннадцать дней назад.

– А где это произошло? – не унимался мастер.

Тут уже и остальных друзей охватило возмущение, подобные вопросы рыцарю может задать только дворянин, и то не каждый. Но Рустам, который по-прежнему не видел в этом ничего предосудительного, ответил прежде, чем кто-либо успел вмешаться:

– В Лингенском лесу.

Подмастерье со смышленым лицом обрадовался при этих словах так, что даже позволил себе невольный радостный возглас. Старый гоблин сердито на него шикнул, после чего широко распахнул дверь своей лавки и гостеприимно повел рукой:

– Прошу вас, сэр рыцарь, окажите мне честь.

Друзья удивленно переглянулись, Рустам покосился на Джинаро и уже хотел было гордо отказаться, но, перехватив выразительный взгляд Гарта, пожал плечами и согласился.

В лавке гоблинского бронника в отличие от гномьей было почти пусто. Не висели на стенах панцири и шлемы, не стояли манекены с поблескивающими золотыми украшениями доспехами. Пустой прилавок, голые стены, бруски железа в углу – вот, пожалуй, и все убранство. Перехватив выразительный взгляд Рустама, мастер пожал плечами:

– Мы уже больше месяца не работаем на продажу. Все, что мы успеваем сделать, идет городу. Но не беспокойтесь, у нас есть заготовки, если потребуется, мы сделаем для вас любой доспех на заказ за считаные дни.

Рустам с внешним спокойствием кивнул, а внутренне поежился – еще по опыту своего мира он знал: то, что на заказ, всегда дороже.

– Сэру рыцарю требуется полный конный доспех или что-то иное?

Нельзя было не восхититься, голос гоблинского мастера был одновременно полон уважения к собеседнику и собственного достоинства, желания услужить и гордости профессионала. Рустам мрачно подумал, что таких высот ему, наверное, никогда не достичь, а вслух сказал:

– Нет, мне не нужен конный доспех, мне нужно… – Он замялся, напрочь позабыв, как называется все это железо – кольчуга там вроде точно была, и еще шлем, а вот все остальное…

Он беспомощно оглянулся на друзей, и Гарт, как и в гномьей лавке, взял дело в свои руки:

– Уважаемый мастер, нам нужны кольчуга с нагрудником и набедренником, нижние наручи и поножи, наплечники и полный шлем для пешего боя.

Рустам облегченно вздохнул, а про себя отметил – гнома Гарт мастером не называл.

Гоблинский бронник внимательно выслушал весь список, и в глазах его блеснуло понимание:

– Другими словами, вам нужны облегченные латы, удобные для боя на стенах?

Гарт улыбнулся:

– Да.

Мастер с сожалением пожал плечами:

– Как раз с такими тяжело, сами понимаете. С конным было бы легче.

– Понимаю, – качнул головой Гарт.

Гоблинский мастер некоторое время смотрел Гарту в глаза, ведя с ним молчаливый диалог. Потом посмотрел на Джинаро, невольно съежившегося под его взглядом, посмотрел на Рустама, словно прикидывая размер, снова на Гарта и наконец решительно хлопнул ладонью по прилавку.

– Балерио! – Подошедшему на зов подмастерью мастер вручил висевший у него на шее ключ. – Откроешь сундук в моем изголовье и принесешь «Милано».

– Но, мастер, – удивленно вскинулся подмастерье, – это же…

– Ты слышал, что я сказал, – оборвал его мастер. – Иди.

Рустам повел плечами, наклонился назад, потом вперед и, выпрямившись, несколько раз взмахнул руками. Непривычно, конечно, но вполне удобно. В отличие от гномьей у этой кольчуги были длинные рукава, до самого локтя, наручи и поножи в свою очередь не отличались эльфийским изяществом, зато прилегали к конечностям не стесняя движения и вселяли чувство уверенности, а пластинчатые наплечники имели небольшой воротник, прикрывавший шею. На этих латах не было украшений и узоров, ничего лишнего, только то, что нужно для боя. Они были не отполированы и не отражали солнечные лучи, зато хорошо смазаны составом из птичьего жира, предохраняющим доспех от воды и стихии.

Оставалось только примерить шлем. Закрытый стальной шлем не был похож на ведро, его не украшали рога или прочие финтифлюшки, обтекаемый, гладкий, с т-образной прорезью на лицевой части – для глаз и дыхания, – он напомнил ему шлемы античных греков, разве что без гребня. Гарт помог Рустаму правильно надеть подшлемник, специальный шарф, кольчужный капюшон и, наконец, сам шлем.

Рустам повел шеей, покрутил головой и невольно порадовался шарфу, защитившему ее от жестких колец кольчуги. Шлем сидел как влитой, да и обзор был получше, чем у гномьего.

– Ну как? – поинтересовался он, разведя руки в стороны.

– Кольчугу придется подгонять, – сказал старый мастер и попросил: – Попробуйте сесть на корточки, сэр. М-да, набедренник нужно будет поднять повыше.

– Пожалуй, так, – согласился с ним Гарт, а Джинаро лишь кивнул в знак согласия.

– Если оставите доспех до завтра, к обеду все будет готово, – сказал мастер и позвал подмастерьев, чтобы они сняли с Рустама мерку.

Пока подмастерья измеряли Рустама, Джинаро внимательно исследовал снятый Рустамом шлем. Что-то заметив на тыльной стороне, гоблин пришел в нешуточное возбуждение и подозвал Гарта. Гарт посмотрел на шлем, сначала он ничего не понял, но потом, видно, дошло и до него. Брови у него взлетели вверх от удивления, он переглянулся с Джинаро и молча полез за деньгами. До Рустама долетел их шепот:

– Сколько у нас всего монет?

– Двадцать семь золотых и пара серебряных.

– Отдавай все.

– Думаешь, мастер согласится?

– Не знаю, но попробовать стоит.

Гарт, преувеличенно тяжело вздохнув, вернулся к прилавку и положил на него ладонь:

– Ну, мастер, пора поговорить о цене.

Гоблин усмехнулся:

– Ну что ж, если пора, давай поговорим. Только учти – цена моя окончательная, торговаться и спорить не буду.

Гарт и Джинаро мрачно переглянулись.

– Ты здесь хозяин, мастер. Как скажешь, так и будет. Говори цену.

– Два золотых и одна серебряная.

Несмотря на согласие не торговаться, Гарт тут же начал возражать:

– Не-эт, это слишком доро… – и осекся. – Э, сколько ты сказал, уважаемый? Два золотых? Я правильно расслышал?

– Не совсем, – невозмутимо ответил бронник. – Я сказал, два золотых и одна серебряная.

– Ну что ж, дорого, конечно, но мы согласны, – великодушно согласился успевший овладеть собой Гарт и полез за деньгами.

– А не продешевишь, мастер? – вмешался Рустам, и Гарт мысленно застонал.

Старый гоблин сверкнул глазами:

– Я свою цену знаю.

– Вот и отлично. – Преувеличенно широко улыбаясь, Гарт поспешно отсчитал требуемую сумму.

– Нет, так не пойдет. – Рустам подошел к прилавку и решительно накрыл монеты ладонью. – Сколько эти латы стоят на самом деле?

Гарт тяжело вздохнул, а мастер снова сказал:

– Два золотых и одна серебряная. – Последовала небольшая пауза, наконец мастер улыбнулся, впервые за все это время, и добавил: – Это стоимость материала: руды, кожи и прочего.

– Хорошо, – медленно произнес Рустам, – а что спросишь за работу?

– За работу-то? – повторил гоблин. – Что ж, за работу тоже спрошу, но только не золотом – кровью.

– Не понял, – нахмурился Рустам.

– А что тут непонятного? – потемнел гоблин. – У меня здесь жена, дети, внуки. Я в этом городе родился, вырос и бежать из него не собираюсь. А в Норфолде у меня брат с семьей жил, тоже не захотел уходить из города. В Борноуэле – сестра с мужем и маленькими детьми. Старший сын перед самой войной уехал в Вестмонд, там у него была невеста, ее семья не захотела покинуть город, а он не захотел оставить ее. Когда перворожденные захватывают город, господин рыцарь, ремесленников не трогают, их забирают в рабство. Но только не гоблинов. Гномы убивают гоблинов, убивают всех… убивают жестоко… – Старый мастер на некоторое время замолчал, невидящими глазами уставившись на шлем, сделанный его руками. Погладил холодную сталь мозолистой ладонью, тяжело сглотнул и выдавил: – Заплатите кровью, сэр рыцарь, кровью перворожденных, и будем в расчете.

– У меня может и не получиться, – тихо сказал Рустам.

Старый мастер поднял голову и блеснул зубами в зловещей улыбке:

– А для того и латы, чтобы возможностей у вас для этого дела было поболее.

Рустам оглянулся на притихших друзей и убрал ладонь с лежавших на прилавке монет:

– Заметано.

Глава 3
Город

Суровая стража, увидев Бертрама, раздвинула скрещенные копья. Старый слуга открыл двери и вошел в графский кабинет.

– Ваше величество, лошади готовы.

Король, уже успевший облачиться в походные доспехи, оторвался от развернутой на столе карты:

– Хорошо, Бертрам, пусть немного подождут, я скоро освобожусь. И позовите сюда Злотаря.

Старый слуга поклонился и вышел, а король, бросив последний взгляд на карту города, повернулся к двум своим собеседникам – графу Лондейлу и барону Годфри.

– Перворожденные близко, через три дня они будут здесь. Времени у нас мало, но, считаю, город к обороне готов. – Король говорил резко и отрывисто, в последние дни он почти не спал и сильно устал. – Противник попробует взять Лондейл с ходу, не считаясь с потерями, это будет очень опасный момент. Основная масса солдат у нас слабо обучены, ни разу не были в бою, могут дрогнуть. Сделайте ставку на немногочисленных ветеранов, распределите их по всей стене. Проведите разъяснительную работу, настропалите сержантов и капралов. Если город захватят с ходу, на Глинглоке можно поставить крест, вы это осознаете? – Король обвел своих военачальников тяжелым взглядом, те молча кивнули. – Хорошо, если удержитесь в первые дни, то собьете с них спесь, и все мы получим время. Опасайтесь подкопов, гномы на это мастера. С западной стены им не подкопаться, там каменная основа, но север и особенно восток – уязвимы.

Граф и барон снова кивнули, они слышали и обсуждали все это уже не один раз, но оба понимали – король перед отъездом хочет еще раз убедиться, что ничто не забыто, что город готов.

– После моего отъезда разрушьте мосты, – продолжил тем временем его величество, – это их задержит еще на несколько дней. Но помните, Ливр для них не преграда, они обязательно перейдут реку и возьмут город в глухую осаду. Со временем могут пойти на штурм и со стороны реки, поэтому южную стену без присмотра не оставляйте. Не расслабляйтесь и будьте готовы ко всему. Держитесь, помните – пока вы держитесь, враг вынужден топтаться на месте. Ливр он сможет пересечь и без мостов, но шестьюдесятью километрами южнее протекает Хильга, на которой выставлены заслоном все боеспособные полки. Форсировать такую полноводную реку, когда у него в тылу лондейлский гарнизон, рискнет только безумец. А герцог Аркский не безумец, и король Торбин тоже. Но если они все же на это решатся, не мешкайте, бейте в спину, только будьте предельно осторожны, не попадите в ловушку.

Дверь в кабинет открылась, и в комнату вошел невысокий полноватый мужчина с простоватым лицом и круглыми голубыми глазами. В трех шагах от короля он остановился и низко поклонился. Король бросил на него короткий взгляд и обратился к графу:

– Лондейл, в городе активно работают вражеские агенты. Попытка поджога продовольственных складов – это их работа. Нужно перекрыть все возможности для саботажа. В связи с этим хочу представить вам сэра Злотаря, он возглавит тайную службу города на время осады, передайте ему в подчинение всех ваших агентов, по первому требованию выделяйте людей и необходимые ресурсы, предупредите городскую стражу о статусе сэра Злотаря и об их обязанности оказывать ему любую затребованную им поддержку. – Граф Лондейл качнул головой в знак согласия, но король заметил его быстрый недоверчивый взгляд, брошенный на нового начальника городской тайной службы, уж больно бесхитростный был у последнего вид, и счел нужным добавить: – Не сомневайтесь насчет его способностей, Лондейл, сэра Злотаря выделил для вашего города сам Честер, отрекомендовав его как одного из самых способных своих людей.

Граф посмотрел на Злотаря уже более внимательно и с большим доверием, он знал графа Честера лично и очень серьезно относился к его рекомендациям.

– Вот и отлично, – подытожил его величество и приказал: – Сэр Злотарь, можете быть свободны и не забудьте после моего отъезда дать графу подробный отчет о том, что вы здесь накопали за последнее время.

Новоиспеченный глава лондейлской тайной службы по-деревенски простодушно улыбнулся, поклонился и вышел, тщательно прикрыв за собой дверь.

Король, выпрямившись во весь свой рост, резанул жестким синим огнем из усталых глаз и, четко выговаривая каждое слово, сказал:

– Милорды, судьба королевства в ваших руках. Нам нужно два месяца. Ровно два месяца вы должны любой ценой удерживать врага у этого города. Сегодня восьмое, богом клянусь – через два месяца, восьмого числа месяца чертополоха, я вернусь к городу с войском. Продержитесь, любой ценой продержитесь.

Граф и барон выпрямились, расправили плечи и отдали честь. Король пристально в них всмотрелся и коротко кивнул:

– Ждите меня восьмого чертополоха…

В этом месте северный тракт разделялся надвое. Одна дорога шла прямиком в город Лондейл, другая огибала город дугой, пересекала Ливр по деревянному мосту и вела через графство Бартленд в западные области королевства. У развилки стоял маленький дом с деревянной сторожевой башней. В мирное время здесь сидел графский чиновник с десятком стражников, собирал пошлину с купцов и следил за порядком.

Лихие люди избегали эти места, опасаясь стражников, а путники часто устраивали здесь привал. Место было тихое и живописное. Неподалеку протекал ручей, росли раскидистые дубы и белоствольные березы. Предприимчивые лондейлцы не упустили возможности и построили под охраной сторожки два трактира и один постоялый двор.

Пришла война. Трактиры и постоялый двор сожгли графские уланы, сменившие стражников. Чиновник, для которого больше не было работы, вернулся в город. По тракту вместо купцов и путников нескончаемым потоком шли беженцы. Суровые усатые уланы перегородили дорогу к городу и отправляли всех беженцев в созданный по графскому приказу лагерь на южном берегу Ливра. Там беженцев снабжали скудными припасами, крепких мужчин забирали в Лондейл для проведения фортификационных работ, а женщин и детей переправляли дальше.

В сторожке постоянно находился десяток улан с сержантом. Оставшиеся два десятка, разбившись на пятерки, день и ночь патрулировали окрестности, отлавливая дезертиров и наблюдая за дальними эльфийскими дозорами.

В этот день небо подернулось тучами. Воздух налился зноем и духотой, приближалась гроза. По северному тракту по направлению к заставе, с трудом передвигая ноги, приближались двое священнослужителей в потрепанных рясах с глубокими капюшонами.

– Откуда идете, люди божьи? – окликнул их уланский капрал.

– Из Гросбери, сын божий, – ответил ему один из священников, отбрасывая на спину изорванный капюшон.

Перед капралом предстал иссохший от времени старик с усталыми блеклыми глазами. Капрал снял с пояса фляжку и подал ее старику:

– На, божий человек, глотни. Здесь всего лишь вода, но жажду она утоляет.

Старик сначала передал фляжку своему спутнику и лишь после того, как тот утолил жажду, прочитал короткую молитву, возблагодарил Всевышнего и приложился к фляжке, с явным удовольствием глотая холодную ключевую воду.

– Что там, в Гросбери? – спросил капрал, принимая из его рук флягу и вешая ее обратно на пояс.

– Смерть и боль, – ответил старый священник. – Больше там ничего не осталось. Это место отныне не для людей. В старом замке поселился новый хозяин – эльфийский рыцарь, произведенный своим герцогом в бароны. Его лучники перебили всех, от кого, по их мнению, больше не будет пользы. Гномы забрали себе остальных в качестве рабов для своих проклятых рудников… – Голос священника сорвался, он сокрушенно махнул рукой и замолчал.

– Ладно, божий человек, – постарался успокоить его капрал. – Не рви душу, придет время – мы с ними за все сочтемся. А сейчас поворачивайте налево, перейдете мост, увидите лагерь. Там вас накормят, напоят, опять-таки братьев своих встретите.

– Нам не нужно в лагерь, нам нужно в Лондейл, – вмешался второй священник звонким и молодым голосом.

– В Лондейле вам делать нечего, – нахмурился капрал. – Все беженцы должны идти в лагерь – приказ графа.

– Нам нужно в Лондейл, – упрямо повторил молодой священник.

– С чего это вдруг? – угрюмо спросил рослый худой сержант. Услышав разговор, он вышел из сторожки и остановился на пороге.

Старый священник побледнел, а молодой продолжал упрямо настаивать на своем:

– Нам нужно в Лондейл, у нас дело к графу Ульрику.

– Ух ты! – восхитился сержант. – А почему уж тогда сразу не к королю?

– Карл здесь? – удивленно вскинулся молодой священник, по-прежнему продолжая скрывать свое лицо под капюшоном.

– Не Карл, а его величество Карл Четвертый, – поправил его капрал.

– Хорошо, как скажете. – Молодой священник нетерпеливо тряхнул капюшоном и повторил вопрос: – Так что, Карл Четвертый здесь?

Уланы переглянулись, капрал многозначительно положил ладонь на боевой топор, однако молодой священник никак на это не отреагировал, сержант же подозрительно прищурился, но все же ответил:

– Его величество Карл Четвертый умер.

Священники вздрогнули, старик, вскинув глаза к небу, зашептал молитву, а молодой воскликнул:

– Но кто же тогда на троне?! Неужели Георг?!

– Что-то ты уж больно дерзок, божий человек, – не выдержал наконец сержант. – Покажи лицо, парень, хочу посмотреть, что ты за птица.

Священники в нерешительности замерли, тогда капрал вытащил боевой топор и угрожающе крутанул его в руке, в опасной близости от потрепанного монашеского капюшона. Старый священник испуганно вздрогнул и сделал движение вперед, словно стараясь прикрыть своего молодого собрата. Но тот остановил его, успокаивающе подняв руку:

– Не надо, лан Литард. Мы среди своих.

Горделиво выпрямившись, священник откинул капюшон на спину. Перед уланами предстало точеное, изящное лицо с лучистыми синими глазами. Священник тряхнул головой, и на плечи упали длинные волнистые волосы, черные как вороньи перья.

– Баба!.. – ахнул кто-то из улан.

– Надо же, баба. Точно, баба! – загомонили остальные.

– Цыц! – одернул солдат капрал. Он был удивлен не меньше их, но виду не подал: – Вы что, оглоеды, бабу никогда не видели?

Уланы пристыженно замолчали. Сержант подошел к девушке в монашеском обличье вплотную и, смерив ее взглядом, задумчиво произнес:

– Где-то я тебя видел… Кто такая?

Девушка молча вытащила из-под рясы висевший на крепкой цепочке золотой перстень с выгравированным на нем гербом. Глаза сержанта расширились, в них что-то промелькнуло, он сделал шаг назад и почтительно поклонился:

– Ваша милость.

Уланы удивленно застыли, не понимая, что происходит, капрал на всякий случай поудобнее перехватил топор.

– Ты знаешь, кто я? – спросила девушка.

– Я имел честь знать вашего отца, ваша милость, и мне случалось видеть подле него вас. Надеюсь, барон здоров?

Лицо девушки потемнело от нахлынувших воспоминаний, четко очерченные губы дрогнули:

– Барон Гросбери погиб, вместе с ним погибли все мои братья… – Голос ее сорвался, но она сумела себя пересилить и обратилась к сержанту: – Мы можем проехать в Лондейл?

– Как будет угодно вашей милости. – Помрачневший сержант снова поклонился и приказал своим людям: – Лошадей госпоже баронессе и ее спутнику. Капрал, выделите двух людей для сопровождения баронессы Гросбери в город…

Сменив часовых на сторожевой вышке, капрал подошел к сержанту, задумчиво смотревшему в сторону Лондейла, где еще не улеглась пыль, взбитая в воздух уланскими лошадьми, и с тревогой произнес:

– Вот и Гросбери больше нет, хозяйничают гады перворожденные, как на своей земле. Что же с нами-то будет, господин сержант?

Сержант немного помолчал, затем недобро усмехнулся и ответил:

– Ты что, не слышал нашего короля, капрал? Не думай о том, что будет с нами, наша работа думать о том, что мы должны сделать с ними.

– Туже! Еще туже! Да, вот так, теперь посильней затяните узел, и перевязка закончена, ваше сиятельство.

Ральдина затянула потуже узел и, измученно выпрямившись, откинула назад непокорную челку. Это была ее сорок восьмая перевязка, и она очень устала. Дементос, придирчиво осмотрев повязку, решил наконец сжалиться над девушкой:

– Хорошо, ваше сиятельство, на сегодня можно закончить. А ты, любезный, – обратился он к молодому помощнику пекаря, – можешь быть свободен, только не забудь снять бинты.

Смущенный верзила сноровисто снял с левой руки повязку и, поспешно поклонившись, чуть ли не сбежал из комнаты. Ральдина посмотрела ему вслед, озадаченно нахмурив брови:

– Может быть, я сделала ему больно?

– Вряд ли, ваше сиятельство, – успокоил ее Дементос, – неудобно наверняка, но не больно.

– Хм, – недоверчиво хмыкнула Ральдина и, уже напрочь позабыв о пекаре, спросила у своего наставника о наболевшем: – И все же я не понимаю, Дементос, зачем нужны все эти перевязки, промывание несуществующих ран и все остальное? Ведь ты сам сказал, что количество целителей в городе возросло раза в три, не меньше.

– Ральдина, я тебе уже не раз говорил, – как только они остались одни, целитель привычно перешел на «ты», – у тебя есть целительские способности…

– Да, – прервала его юная графиня, – но ты же сам предупреждал меня, что они очень слабые.

– Я не договорил, – грозно нахмурился целитель, и его строптивая ученица поспешно прикусила язычок. – Итак, – продолжил Дементос, убедившись, что дисциплина восстановлена, – я уже не раз говорил тебе, Ральдина, у тебя есть целительские способности, они очень слабые, но они есть, и это – дар. Ты правильно заметила, в городе милостью короля стало много целителей, но лишь для мирного времени. А что будет, когда на стенах польется кровь, ты подумала об этом, Ральдина?

– Но чем я-то смогу помочь? – с ноткой отчаяния спросила девушка. – Моих сил хватит лишь на исцеление слабых порезов, не более.

– Да, это верно. – Голос Дементоса смягчился. – Но представь, что нас ждет. Хороший целитель способен исцелить на месте двух-трех человек с серьезными ранами, сильный справится с четырьмя, больше нельзя, иначе обморок, и придется лечить уже самого целителя, что, впрочем, тебе известно. А теперь представь – на одного целителя придется как минимум несколько десятков раненых, и с каждым часом их число будет увеличиваться, что произойдет тогда?

– Не знаю, – ответила Ральдина упавшим голосом.

– Произойдет массовая гибель людей, которые еще могли бы спастись. И вот чтобы этого не произошло, Ральдина, целителям нужна помощь. К счастью, это прекрасно осознают не только в ордене, но и наши полководцы. По всему городу уже формируются госпитали, туда набирают женщин и обучают их обращению с ранеными. Долгом целителя будет уделить немного внимания каждому раненому, вмешательство магии при этом будет минимальным, все остальное должны сделать время и уход. Теперь ты понимаешь, что в эти дни даже твои слабые способности окажутся на вес золота?

– Да, я понимаю, – тихо сказала Ральдина и спросила: – Значит, я тоже буду работать в госпитале?

– Нет, у тебя, девочка моя, будет особая миссия. – Дементос ласково улыбнулся и пояснил: – Во время боя появятся раненые, которым нужно вернуться в строй как можно быстрее, – капитаны, унтер-офицеры, рыцари. Все они, конечно, будут на особом счету у целителей, и тем не менее… Вот здесь как нельзя лучше и пригодится твой слабенький, но упрямый целительский огонек. Перевязки, сделанные твоими руками, помогут исцелиться гораздо быстрей, нежели обычно.

– Хорошо, – девушка протяжно вздохнула, – я согласна учиться дальше.

– Вот и отлично, – улыбнулся Дементос и достал из сумки толстые учебники, – с целительством мы закончили, приступим к занятиям оркским языком, а после плавно перейдем к эльфийскому.

– Вот еще! – фыркнула девушка, враз восстановив всю свою притихшую было строптивость. – А как же эти уроки смогут помочь на войне?

– При твоем уровне знаний, скорее всего, никак, – согласился Дементос. – Но помимо войны есть еще и мир, а дочь графа должна быть всесторонне образованна и воспитанна.

Некоторое время юная графиня пыталась прожечь в своем наставнике взглядом дырку, но после смирилась и покорно открыла придвинутый к ней учебник.

– Итак, – наставительно начал Дементос, – начнем с глаголов…

Если бы в этот момент в комнату не зашла мать, Ральдине пришлось бы туго, оркские глаголы – то еще удовольствие.

При виде графини Лондейл Дементос отложил указку и почтительно поклонился, а поспешно вскочившая Ральдина сделала вежливый книксен, чисто из вредности, так как отношения у них с матерью были более чем доверительными. Но в этот раз графиня не улыбнулась, как бывало обычно, напротив, лицо ее выразило грусть и тревогу.

– Любезный Дементос, – сказала она, – я очень сожалею, что вынуждена прервать ваш урок, но мне нужна Ральдина. Вы можете ее отпустить?

– Конечно, ваше сиятельство, – вежливо согласился Дементос и, повернувшись к девушке, сказал: – На сегодня урок закончен, но не забывайте повторять глаголы, в следующий раз начнем именно с них.