Текст книги "Верой и правдой"

Ральдина поклонилась наставнику и с готовностью захлопнула учебник. В душе ее странным образом смешались радость и тревога при виде грустного лица матери. Вместо того чтобы броситься ей на шею, она остановилась на расстоянии шага и участливо спросила:

– Почему вы грустны? Что-то случилось с папой?

Графиня с ласковой грустью посмотрела дочери в глаза и сказала:

– Нет, что ты, с папой все хорошо. Я пришла за тобой, чтобы сказать – к нам приехала Айрин.

Тревогу и обеспокоенность смело как метлой, Ральдина с радостным визгом повисла у графини на шее и, не дав ей прийти в себя после своих объятий, бросилась к двери:

– Где она?! В розовой гостиной или у тебя?

Графиня едва успела поймать дочь за руку.

– Постой, подожди. Я должна тебе еще кое-что сказать. При встрече с ней не шуми и будь к ней, пожалуйста, особенно добра.

Глаза Ральдины удивленно распахнулись.

– Мама, о чем ты говоришь?

Графиня тяжело вздохнула и, сжав ладони дочери в своих руках, веско произнесла:

– Отец и братья Айрин погибли, она с трудом смогла спастись сама, переодевшись в монашескую рясу и с помощью лана Литарда убежав из замка. Лошади у них пали почти сразу, и им несколько дней пришлось идти пешком. Девочка устала и напугана, кроме того, она очень сильно переживает смерть своих родных. Будь деликатна, доченька, не набрасывайся на нее сразу, хорошо?

На лице Ральдины отразились ужас и потрясение. «Неужели отца Айрин больше нет в живых, этого просто не может быть, она ведь его так любила… – подумала она. – О боже! Ведь Ласло и Изгард тоже погибли. Какой ужас!»

Девушка в неосознанном порыве бросилась матери на грудь, но тут же ей пришла в голову мысль: «А как же там Айрин? Ей ведь сейчас страшно плохо».

Не дав слезам прорваться, Ральдина оторвалась от матери и спросила:

– Так где же Айрин?

– В розовой гостиной, – ответила графиня. – Будь деликатна, дочь, будь деликатна, – поспешно бросила она ей вслед, но последние слова ее разбились о захлопнувшуюся тяжелую дверь, вряд ли будучи услышанными.

– Война похожа на мерзкую, ненасытную, злую женщину, – произнесла графиня со слезами в голосе, посмотрев на застывшего в немом сочувствии целителя. – Сначала Хорни… а теперь еще и Гросбери.

Графиня отвернулась, пряча слезы. Дементос попытался ее успокоить, изо всех сил стараясь говорить при этом твердо:

– Не плачьте, ваше сиятельство. Вы правы, война – это мерзкая, вечно голодная старуха. Но нет ведь еще никаких свидетельств, что Хорнблай стал ее жертвой. Нет никаких свидетельств, что он мертв.

– Да, и нет никаких свидетельств, что он жив, – тихо произнесла графиня Лондейл, кусая губы.

Дементос замер в молчаливом сострадании, он мог вылечить тело, но никак не душу. Впрочем, графиня сумела взять себя в руки. Украдкой вытерев слезы, она тяжело вздохнула:

– Мне надо идти к девочкам, они ведь еще так молоды и ранимы. Окажите мне любезность, Дементос, расскажите графу о приезде Айрин и о судьбе… ее семьи.

– Хорошо, ваше сиятельство. – Дементос поклонился и, немного подумав, добавил: – Графу будет тяжело это слышать.

– Как и всем нам, – тихо прошептала старая графиня, – как и всем нам.

У самых дверей розовой гостиной Ральдина вспомнила-таки о советах матери. Остановившись и с трудом успокоив всполошенное дыхание, она степенно вошла в комнату, искренне желая действовать в соответствии с инструкциями графини. Но, увидев родное усталое лицо, заглянув в синие, проникнутые болью глаза, она забыла обо всем и, бросившись к подруге, порывисто ее обняла.

Айрин хорошо держалась все это время, старик барон был бы доволен своей дочерью, если бы остался жив. Ни одной слезинки, ни одной жалобы, ни одного стона не слетело с ее губ за все дни тяжелого и опасного бегства. С гордо поднятой головой вошла она в графский дворец, сухим и холодным голосом смогла рассказать графине о несчастье, приключившемся с ее семьей, и ни разу не дрогнула. Но объятия Ральдины и теплое облако сопереживания ее горю, исходившее от подруги, растопили лед. Долго сдерживаемые чувства прорвали плотину и разлились по ее груди, взрывая мир и выворачивая его наизнанку.

Опустившись на диван, девушки зарыдали, заплакали навзрыд, одновременно утешая друг друга и плача от этого еще сильнее. То одна, то другая начинала что-то бессвязно говорить, но новый поток слез прерывал объяснения. На шум прибежали испуганные служанки, однако умудренная опытом графиня успела остановить их у самой двери.

– Не мешайте, – сказала она им, – лучше подготовьте для баронессы горячую ванну, свежее белье и платье. И пусть поставят еще одну кровать в комнате Ральдины, девочкам в первое время будет легче, если они будут вместе.

Успокоенные служанки бросились выполнять отданные им распоряжения. А графиня, осторожно заглянув в гостиную и еще раз убедившись, что девочек сейчас лучше оставить одних, тихо прикрыла дверь, ведь ей нужно было еще проверить, как устроили лана Литарда.

– А этот жирдяй неплохо устроился, – заявил Гарт, взвесив в руке массивный серебряный кубок. – На серебре жрал, на серебре пил – разбогател за солдатский счет, собака.

– О мертвых можно говорить только хорошее или вовсе не говорить, – заметил Рустам, оглядываясь по сторонам.

А посмотреть было на что. Их прежний капитан жил на широкую ногу и ни в чем себе не отказывал. Всего в двадцати шагах от его кабинета стояли казармы, в которых люди умирали от истощения. А здесь смотри-ка – полный шкаф серебряной посуды, на стенах развешаны гобелены, на полу пушистый ковер. Видно, и в самом деле разбогател за солдатский счет.

– Почему это вдруг только хорошее или ничего? – заинтересовался Гарт.

– Да пословица такая есть, – машинально отозвался Рустам.

Гарт на мгновение задумался и мотнул головой:

– Глупая пословица. Это, наверное, в твоем мире так говорят. Нет, братец, у нас с этим проще. Как ты жизнь проживешь, так тебя после смерти и назовут.

– Тоже верно, – не стал спорить Рустам, думая о своем. – Слушай, Гарт, черт с ним, с капитаном, ты мне лучше скажи, что нам дальше делать. Полк это не пул, тут все намного сложней.

Гарт отложил в сторону кубок и посмотрел на друга.

– Ну для начала нужно, чтобы этот полк был. – Увидев недоумение на его лице, он пояснил: – Нет у нас с тобой полка. Есть лишь несколько сотен мужиков, которые если оружие в руках и держали, то лишь на ярмарке для потехи.

– Спасибо, успокоил, – буркнул Рустам.

– А ты не красна девица, чтобы тебя успокаивать, – отрезал Гарт. – Ты теперь полком командуешь и, значит, трудностям в глаза должен смотреть, а не ныть, как баба.

– Это я-то ною, как баба?! – вскинулся Рустам.

Несколько секунд они мерились взглядами. Рустам первым махнул рукой и понурился:

– Ты прав, я ною. Но это от отчаяния, руки опускаются, как подумаю о том, что предстоит сделать.

Взгляд у Гарта потеплел, и он похлопал друга по плечу:

– Да нормально все, не парься. Если сумел справиться с тридцатью балбесами, справишься и с тремястами. Просто не пытайся охватить все разом, приступи к делу, как к большому куску мяса.

– Это как? – удивился Рустам.

– Да запросто, – усмехнулся Гарт. – Представь большой кусок мяса, не обычный большой кусок мяса, а просто огромный кусище. Если ты запихаешь этот кусок в рот сразу, то сто пудов подавишься, а если разрежешь на маленькие части, то не только съешь запросто, а еще и удовольствие получишь.

– И что ты предлагаешь?

– Предлагаю разрезать кусок на части. Для начала раскидаем людей по сотням, пулам и десяткам. Назначим на места унтеров, сержантов и капралов, сформируем штаб и хозотряд, проведем инвентаризацию, а затем и к обучению приступим.

– Многовато кусочков, – заметил Рустам и поинтересовался: – С какого начнем?

– С унтеров, сержантов и штаба. Одному тебе, тут ты прав, никак не справиться, другое дело, что и не надо. Твое дело подобрать командный состав, поставить ему задачу и контролировать исполнение. Поэтому и начинать надо именно с этого, а затем с их помощью сделаешь и все остальное.

– Ясно. – Рустам посмотрел на друга и отдал свой первый приказ: – Тогда назначаю тебя первым унтером, со всеми вытекающими последствиями и обязанностями.

– Слушаюсь, сэр! – Гарт вытянулся и отдал честь.

До этого они разговаривали запросто и без чинов, ну а тут уже был отдан официальный приказ, на который и реагировать надо соответственно. Впрочем, дальше разговор пошел так же просто, как и раньше, наедине друзья не рядились и чинопочитанием не увлекались.

– Та-ак, кто же нам еще нужен? – задумчиво протянул Рустам и стал рассуждать вслух: – Три сотни – это значит три унтер-офицера и девять сержантов. У нас есть Дайлин с Жано, а также Сард, Гастер и Джинаро. Получается, нам необходимо найти одного унтера и шестерых сержантов. Как с ними быть, я должен найти их сам или мне их назначат сверху?

– Нужно сначала разобраться с тем, что у тебя уже есть, – ответил Гарт, – а затем уже доложить командиру гарнизона и действовать дальше в соответствии с его приказами.

– Хорошо, что-то уже проясняется, – просветлел Рустам. – А кто у нас командир гарнизона? Граф?

– А тебе разве не сказали, когда на полк назначали? – удивился Гарт.

– Нет, ничего не сказали, – ответил Рустам и смутился: – А может быть, и сказали, да только я не запомнил.

– Ладно, это не проблема, – отмахнулся Гарт, – пошлем кого-нибудь выяснить, и всего делов. А вот насчет унтеров и сержантов тут ты, командир, неправильно посчитал.

– Почему неправильно? – удивился Рустам. – Три сотни – это девять пулов. Получается, три унтера и девять сержантов. Что здесь не так?

– Ну да, – усмехнулся Гарт. – А про первых сержантов ты забыл? Это еще три сержанта, причем не из простых, и это только на три линейных сотни. И вспомни еще про хозотряд и отряд стрелков. Хозотряд – это унтер, первый сержант и три обычных. Стрелками, независимо от их количества, командовать должен тоже унтер, и конечно же он не обойдется без сержантов. А еще нужны три штабных сержанта для штаба – двое всегда при тебе и один при мне. Итого… – Гарт на мгновение задумался и уверенно заявил: – Итого пять унтер-офицеров, пять первых сержантов и пятнадцать просто сержантов, и это еще с учетом того, что для стрелков я простых сержантов не учитывал, так как еще не знаю, сколько их нам положено, может, лишь пул, а может, и целая сотня.

– Ничего себе, – присвистнул Рустам. – И где же мы столько возьмем?

– Надеюсь, с этим проблем не будет, – ответил Гарт. – Там, – он ткнул пальцем в потолок, – наверняка обо всем знают и все наши трудности понимают. Дадут тебе немного оглядеться и вызовут к себе, где все и пояснят, а заодно и задачу поставят.

– Так, может, тогда лучше дождаться вызова? – предложил Рустам.

– Вот только не нужно ждать этого, сидя на лавке и орешки пощелкивая, – предупредил его Гарт. – Неизвестно еще, кого тебе подсунут. Попадутся какие-нибудь уроды вроде того, что в этой комнате раньше сидел, мало тогда не покажется. Да даже если и нормальных выделят, все равно, пока притремся, пока обвыкнемся, времени пройдет немало. А вот со временем у нас как раз хуже всего. Поэтому нужно немного подстраховаться, поставить надежных и проверенных людей на ключевые должности, чтобы потом без труда через них весь полк контролировать и представить в гарнизонный штаб не общую заявку, а конкретно расписать, на какие именно должности тебе требуются унтеры и сержанты. Согласен?

– Конечно. – Рустам кивнул и с улыбкой продолжил: – Я даже уже начал работать в этом направлении, и, как видишь, не без успеха – первого унтера я себе подобрал на славу.

Надо же! Гарт смутился, совсем немного, и все же смутился.

– Ну знаешь, – признался он другу, – я бы на твоем месте не был бы так в этом уверен. Ты ведь знаешь, что я в свое время дослужился до первого сержанта, но первый унтер – это же совсем другое дело. По правде говоря, – тут он слегка помрачнел, – не уверен, что справлюсь на должном уровне.

– Ну ничего себе! – удивился Рустам. – Вот уж не замечал за тобой неуверенности в своих силах.

– Это не неуверенность, – возразил Гарт, – скорее нежелание подвести.

– Да брось! – отмахнулся Рустам от его сомнений. – Из тебя не только первый унтер, но и капитан получился бы на славу. Так что давай лучше подумаем, куда кого назначить.

– Давай подумаем, – согласился Гарт, вновь становясь собранным и деловитым. – У тебя есть варианты?

– Ну а как же. – Рустам на мгновение задумался и предложил: – Жано унтером во вторую сотню, Дайлина в третью. Гастера, Сарда и Джинаро – первыми сержантами во все три сотни. На мой взгляд, это разумно.

Гарт его энтузиазма не разделил:

– А на мой взгляд, не очень.

– Это еще почему? – спросил Рустам с легкой обидой.

Однако Гарт, когда доходило до дела, был строг и с чувствами не считался:

– Думаешь потому что упрощенно и ограниченно. – Рустам обиженно засопел, но Гарт и ухом не повел. – Три линейных сотни это много, но еще не все. Гораздо важнее контролировать изнутри хозотряд и стрелков. К тому же не надо забывать про штаб.

– В штабе есть ты, – резонно заметил все еще обиженный Рустам.

– В штабе, а не при штабе, – парировал Гарт. – Мне придется много времени проводить в сотнях, а штаб это такая штука, что в нем глазом моргнуть не успеешь, как уже гниль завелась. Поэтому свой человек тебе там просто необходим.

– Хорошо, – согласился Рустам. – Давай предлагай.

– Сделаем так. Жано поставим унтером третьей – это ключевое место, нужно быть за него уверенным. Сарда поставим первым сержантом в первую, он парень крепкий, бойцам с таким богатырем будет спокойней. Вторую оставим пустой, но возьмем под свой особый присмотр. Джинаро поставим первым сержантом при стрелках, он, правда, не стрелок, но, с другой стороны, гоблин и арбалет – это почти одно и то же, так что справится. Гастера в штаб – старшим штабным сержантом. Парень только с виду прост, хитрости ему не занимать, если кто начнет вилять – вмиг раскусит. К тому же в обязанности старшего штабного входит охрана знамени, а для этого лучше человека и не сыскать.

– Резонно, – признал Рустам, – согласен. Но ты забыл про Дайлина.

– У него самый важный пост – хозотряд. – Рустам усмехнулся, но Гарт был серьезен: – Я не шучу, пост важный. Помнишь, как мы безнадежными недоедали? Вот то-то и оно, тут без своего человека никак не обойтись. Он все-таки сын купца, считать и учет вести умеет, а без этого в таком деле никак не обойтись. К тому же жалко парня, молод еще совсем, надо бы поберечь.

– Ты прав, – помрачнел Рустам, – как вспомню, как его в лесу приложили… В общем, согласен. Давай, первый унтер, зови ребят. Распределим их по сотням, как ты сказал, и будем уже все вместе решать, что делать дальше.

– Постой, командир, не спеши. Надо еще решить, что со всем этим делать? – Гарт развел руками, показывая на серебро и гобелены, оставшиеся от старого капитана.

Рустам недоуменно почесал в затылке:

– А что с этим положено делать?

– По закону положено передать наследникам, – ответил Гарт и, прищурив левый глаз, добавил: – А на деле по-разному получается.

Рустам заколебался. Ценность убранства капитанского кабинета немаленькая, пользы может принести тоже немало. К тому же они в какой-то мере имеют на него право, ведь они единственные уцелевшие из числа тех безнадежных, на чьей крови наживалось это недоразумение в капитанской форме. Нет, так нельзя. И дело не в капитане, дело в них самих. Поблажка за поблажкой – и рано или поздно предашь самого себя. Рустам посмотрел на напряженно наблюдающего за ним Гарта и сказал:

– Поступим по закону. Попросим Дайлина все описать, упаковать и унести на склад. А когда найдется время, передадим все это добро наследникам. – Рустам осмотрелся, поморщился и добавил: – И пусть вычистят все сегодня же, а то такое ощущение, что чем-то воняет.

Гарт улыбнулся:

– А вот это правильно. Я человек не брезгливый, но прикасаться к этому и мне противно.

Когда вечером в штаб третьего ополченческого пришел гонец с вызовом в гарнизонный штаб, Рустам был уже к этому готов. Можно смело считать, что первый кусочек мяса успешно прожеван и проглочен. Работы еще оставалось невпроворот, но начало было положено.

К тому же, занявшись вплотную штабной работой, Рустам обнаружил в себе одну весьма небесполезную особенность. Уж неизвестно, что там в свое время намудрил этот чертов Ронин, но факт остается фактом: Рустам чудесным образом освоил не только местную речь, но и грамоту. Длинные ряды похожих на руны глинглокских букв не были для него чужими, читались легко и непринужденно и с радостью доверяя хранимые ими тайны. Откуда что взялось – было непонятно. И Рустам для себя твердо решил разузнать обо всем у Ронина, перед тем как его убить. Однако Ронина в данный момент не было, зато была куча бумаг, и новоприобретенное знание оказалось весьма кстати и помогло Рустаму в полной мере подготовиться к вызову грозного начальства.

Гарнизонный штаб расположился на первом этаже графского дворца. В обширной приемной перед кабинетом командующего пришлось задержаться, командующий был занят. Рустам расположился на одном из неудобных деревянных стульев, поставленных вдоль стены, и только здесь с ужасом вспомнил о том, что не знает, к кому его вызвали. То есть он, естественно, понимал, что вызвали его к командующему обороной города. Но кто он, этот командующий? Хорошо, если граф Лондейл. Ну а если нет? У кого бы спросить?

Рустам в панике огляделся. Кроме него в приемной ожидали приема еще несколько военных, но ни один из них не был ему знаком. Вот холера!

Когда Рустам наконец собрался с духом и решил было спросить об этом у сидевшего рядом пожилого унтер-офицера арбалетчиков, дверь кабинета распахнулась и из нее вышел молодой рыцарь с горделивым открытым лицом.

– Сэр Рустам Алматинский, к командующему, – объявил он негромко и отчетливо.

Рустам поднялся с места и, непонятно от чего смутившись, сипло выдавил:

– Я здесь.

Рыцарь, чье лицо показалось Рустаму знакомым, широко открыл дверь и коротко пригласил:

– Пройдите.

К своему удивлению, Рустам оказался не в кабинете, а в еще одной приемной, гораздо меньшего размера. Здесь были расставлены столы, за которыми работало трое писарей, еще два стола были свободны. У крепких дубовых дверей, ведущих в смежную комнату, стояли на посту два воина в кольчугах и стальных полузакрытых шлемах, они несли стражу, опираясь на обнаженные рыцарские мечи. Рустам ожидал, что его сразу пригласят пройти дальше, но этого не произошло. Писари даже не посмотрели в его сторону, увлеченные своей работой, а стражники молча уперлись в него колючими, настороженными глазами, мрачно мерцавшими из-под опущенных забрал. Чувствуя себя неловко под этими взглядами, Рустам оглянулся на пригласившего его сюда рыцаря.

Тот, видимо, хорошо понимал его состояние. Улыбнувшись, он постарался его успокоить:

– Не обращайте внимания на стражу, быть подозрительными их обязанность. Командующий пока занят, вам придется еще немного подождать здесь.

Рустам с признательностью кивнул и задумался, не спросить ли ему о командующем у этого приветливого рыцаря. К тому же рыцарь был определенно ему знаком. Но откуда?

Сомнения разрешились сами собой.

– Позвольте представиться, – негромко произнес помощник командующего и склонил голову в коротком поклоне, – Куно Ридмонд, виконт Брайбери.

– Рустам Алматинский, – ответил Рустам и после некоторой паузы добавил: – Глинглокский рыцарь.

– Я знаю, кто вы, рыцарь, – улыбнувшись, сказал виконт и, подтверждая догадку Рустама, добавил: – Мы с вами уже знакомы, правда, тогда я не имел возможности представиться.

В эту минуту Рустам наконец вспомнил, где он видел виконта – в Лингенском лесу. Ведь это именно его в бессознательном состоянии принесли коронные копейщики и положили под телегу рядом с целителем Трентом. Правда, немудрено, что Рустам не узнал его сразу, тогда лицо виконта было залито кровью и перепачкано землей.

– Я рад, что вы живы и здоровы, виконт.

– А я в свою очередь хочу воспользоваться случаем и поблагодарить вас за свое спасение, сэр Рустам, – с признательностью в голосе отозвался молодой виконт.

– Вам не за что меня благодарить, – возразил Рустам, – из боя вас вынесли коронные. И очень жаль, что никто из них не выжил.

– Я помню только начало схватки, – помрачнел виконт, – но мне рассказали, что было дальше. Я хорошо осознаю, что, если бы не ваше мужество, нас разгромили бы вчистую. И я рад, что его величество оценил ваши заслуги, если кто и достоин на этой войне рыцарского звания, то это вы, сэр Рустам.

Этими словами он смутил его вконец, щеки у Рустама запылали, и неизвестно, что бы он делал дальше, если бы его не вызвали к командующему. Уже входя в кабинет, Рустам вспомнил, что он так и не узнал, кто это, но теперь уже было поздно.

За окном опустились сумерки, а свечи еще не зажгли. В темноте кабинета Рустам не сразу смог рассмотреть сидящего за столом человека, понял только, что это не граф Лондейл, граф, пожалуй, постарше. Рустам сделал несколько шагов и остановился в нерешительности посреди комнаты, не зная, что ему дальше делать, представиться или молча ждать, когда на него обратят внимание.

К его большому облегчению, командующий взял инициативу в свои руки.

– Капитан, мы не знакомы лично, но я был в Лингенском лесу и знаю о тебе все, что мне нужно. Присаживайся. – Он указал рукой на стул и представился: – Барон Годфри, глинглокский маршал. Волей его величества я командую обороной Лондейла.

– Рустам Алма…

– Я знаю, кто ты, – прервал его маршал, – давай лучше сразу к делу. Ты ознакомился со своим полком, капитан?

– Да, сэр.

– И что можешь сказать по этому поводу?

– В полку двести восемьдесят четыре новобранца, три унтер-офицера и три сержанта, сэр. Новобранцев временно разделили на сотни, в данное время они под командой унтеров и сержантов наводят порядок в казармах и на территории полка.

– Что со снабжением?

– Люди накормлены и напоены, сэр. Нас обеспечили спальными принадлежностями и посудой, но обмундирование пока не выдали.

– Что ж, я рад, что ты не терял зря времени. – Голос маршала немного потеплел. – Теперь выслушай, капитан, поставленные перед тобой задачи. Первое: сформировать три линейные сотни копейщиков-ополченцев, одну стрелковую сотню арбалетчиков и вдобавок из лучших бойцов сформировать отдельный пул тяжелой пехоты. Второе: при обучении бойцов забудьте о копейном строе и прочих копейных премудростях, драться будем на стенах, поэтому уделите особое внимание индивидуальной подготовке и владению оружием ближнего боя – топорами и кинжалами. Третье: через четыре дня полк должен быть сформирован и укомплектован. На пятый день вы должны уже будете приступить к защите своего участка крепостной стены. Вопросы есть?

– За четыре дня мы успеем только сформироваться, сэр. За этот срок не успеть обучить солдат, практически это будет просто толпа с оружием.

– Смелый ответ, – отметил маршал, – пожалуй, теперь я уверен, что с полком ты справишься. Но времени у нас нет в любом случае, приступишь к обучению солдат непосредственно на боевой позиции. Уже завтра вам выдадут все необходимое, вы будете доукомплектованы людьми и младшим командным составом. Задачи понятны?

– Да, сэр. – Рустаму ничего не оставалось, как ответить именно так.

– Это радует. Ты уже распределил своих унтер-офицеров и сержантов?

– Да, сэр.

– Тогда давай определимся, кого тебе не хватает, свободных унтеров и сержантов у нас мало, но кое-кто есть…

Когда Рустам покинул кабинет, из-за большого шкафа в темном углу вышел простоватый полноватый мужичок с круглыми добрыми глазами. Неслышно ступая, он подошел к столу и замер за спиной у маршала.

Седрик, не вызывая вестовых, сам зажег свечи в грубом бронзовом подсвечнике на столе и, не оборачиваясь, спросил:

– Ну что скажешь, Злотарь?

– Информация подтверждается, ваша милость. Он из другого мира, но принадлежность к человеческой расе несомненна.

– Кто его провел через врата и зачем он здесь? – нахмурился Седрик.

– Его не провели, а пронесли, и сделали это не по его воле, – пояснил Злотарь. – Ронин привез его в виде тюка на крупе своего коня и сдал в безнадежные. Стражники, стоявшие в ту ночь на северных воротах, доложили, что Ронин въехал в город с человеком, привязанным к лошади, и через несколько часов выехал уже без него. Другие стражники, охранявшие безнадежных, подтвердили, что именно этого человека они сняли с лошади мага, развязали и отнесли в казарму. Его легко запомнить, ваша милость, у него необычная внешность.

– Под каким предлогом Ронин сдал его в безнадежные? – продолжил расспросы маршал.

– Сказал, что это грабитель, напавший на него в дороге, – хмыкнул Злотарь.

– Гоблинские сказки[2]2
  Гоблинские сказки – местный афоризм, обозначающий явную ложь. Его происхождение связано с особенностью городских гоблинов, будучи в сильном опьянении рассказывать окружающим небылицы с самым серьезным видом.


[Закрыть],– усмехнулся Седрик. – Что он еще сказал?

– Больше ничего, ваша милость, – ответил Злотарь. – Сдал парня в «овцы» и уехал из города.

– Значит, маг золотой совы приезжал в Лондейл только для того, чтобы сдать этого чужемирца в смертники, – задумчиво произнес Седрик. – Чем же он его так разозлил?

– Вполне возможно, что какой-нибудь мелочью. – Злотарь пожал плечами. – Ронин славится своей непредсказуемостью. Этот маг может простить удар кинжалом и в то же время за брошенный в его сторону косой взгляд способен годами преследовать и издеваться. Если бы парень достал его серьезно, он бы его простил или убил сразу. А так… Впрочем, если вашей милости угодно, мы можем это выяснить.

– Не нужно, – отмахнулся Седрик после недолгого раздумья. – Вряд ли для нас это сейчас важно. Из-за чего он здесь оказался, не имеет значения. Меня больше интересует, можно ли на него положиться.

– Можно, – не задумываясь ответил глава городской тайной службы. – Парень имел желание и возможность уйти из королевства после поражения на Мальве, но вместо этого вернулся в Лондейл. Честный, открытый, способен повести за собой людей. Впрочем, – усмехнулся Злотарь, – вы и сами в этом уверены. Иначе не доверили бы ему западные ворота.

– С чего ты взял, что я поставлю его на западные ворота? – заинтересовался Седрик.

– Вдобавок к трем линейным сотням вы приказали ему сформировать полноценную сотню арбалетчиков и пул тяжелых мечников, – невозмутимо ответил Злотарь. – Значит, в полку будет почти четыре с половиной сотни щитов. Остальные восемь ополченческих полков – обычного размера. Следовательно, на полк сэра Рустама будет возложена особая задача, и самая вероятная – это оборона ворот.

– А почему именно западные?

– Ну это просто, ваша милость. На северных уже стоят мечники из Лансье, восточные охраняют лондейлские коронные. Остаются лишь южные и западные ворота. С юга у самых ворот протекает Ливр, а седьмой ополченческий формируют по возможности из рыбаков, хорошо знающих реку. Отсюда вывод, – подытожил Злотарь, – западные ворота.

– А ты непрост, – похвалил его Седрик и посмотрел на него впервые с начала этого разговора. – Вот только если ты так умен, то почему еще не произвел ни одного ареста? Неужели некого?

– В городе выявлены две боевые группы по семь бойцов в каждой и агент, их завербовавший. Выявлены еще четверо информаторов, один из них служит в этом дворце. – Круглые голубые глаза посмотрели на маршала с деревенским простодушием, словно не выявленных злоумышленников перечислял Злотарь, а зловредных жуков, пойманных на своем огороде.

«Этому палец в рот не клади, не просто руку до плеча оттяпает, а еще и досконально разжует, попутно рассказав в подробностях, из чего она сделана. Достойный ученик своего хитромудрого начальника», – подумал Седрик, а вслух спросил:

– И почему же вы их не взяли?

– Все они люди, ваша милость, а в городе работает и кто-то из измененных эльфов. Пока не выйдем на них, аресты преждевременны. За всеми выявленными ведется наблюдение, как только выявим координаторов, хотя бы одного, будем брать.

– А если боевые группы пойдут на диверсию? – поинтересовался Седрик.

Злотарь наивно заморгал и неожиданно жестко ответил:

– Если работать будут по-крупному, придется брать. Если же по мелочи, не тронем, пускай пакостничают.

– Вот оно, значит, как? – прищурился Седрик.

– Именно так, ваша милость, – твердо ответил Злотарь. – Конечно, при условии, что ваша милость не прикажет обратного.

Седрик задумался, потом решительно произнес:

– Нет. Продолжайте работать по своему усмотрению. Но обо всех так называемых разрешенных диверсиях я хочу знать заранее.

– Слушаюсь, ваша милость, – качнул головой Злотарь.

– И еще, – добавил Седрик, – продолжайте держать капитана третьего ополченческого под своим присмотром. На всякий случай, чужемирец есть чужемирец…

– Я могу говорить с вами откровенно, господин капитан? – Голос Дайлина звенел от обиды.

Рустам демонстративно огляделся по сторонам:

– Дайлин, здесь нет никого, кроме нас, а мы с тобой друзья как-никак. Поэтому оставь этот официальный тон и говори запросто.

– Хорошо, – парень криво усмехнулся, – скажу запросто. Я хочу спросить у тебя, друг. Разве я дал тебе повод усомниться в моей смелости? Может, я где-то не справился или тебе показалось, что я струсил? Так ты скажи, скажи прямо. Вместо того чтобы делать это исподтишка.

– А, вот ты о чем, – помрачнел Рустам.

– Да, именно об этом, – вскинул голову Дайлин. – Я всегда восхищался тобой, Рустам, тобой и Гартом. А вы… вы…

Голос парня сорвался, и Рустам закончил вместо него:

– А мы подло и низко засунули тебя в хозотряд. Это ты хотел сказать?

– Да! – воскликнул Дайлин, покраснев от незаслуженной обиды. – И это было и в самом деле подло и низко.

Рустам тяжело вздохнул и пожалел, что Гарта в эту минуту нет рядом, хозотряд был его предложением, и было бы только справедливо расхлебывать эту кашу вместе. Впрочем, вздохами делу не поможешь.

– Дайлин, присядь. – Рустам указал на стул.

– Спасибо, я постою, – обиженно отказался парень.

– Присядь, я говорю. – В голосе Рустама прорезалась твердость.

Дайлин покосился на него и сел, невидяще уставившись в мутное, дешевое стекло окна. Рустам встал из-за стола и, придвинув стул, сел рядом с другом.

– Дайлин, у меня в этом мире нет никого ближе тебя и Гарта.

– Поэтому ты меня и засунул в хозотряд, – усмехнулся парень, – чтобы уберечь от опасности?

Рустам не стал отвечать, ведь пришлось бы ответить положительно, а это только усложнило бы разговор. Вместо этого Рустам невозмутимо продолжил, словно и не было этого вопроса:

– И полностью довериться я могу лишь вам двоим. Полк только формируется, и хозотряд самая необходимая и наиболее загруженная работой сотня на это нелегкое время. У меня чертова туча дел, и я не хочу вдобавок еще тратить драгоценное время на постоянные проверки тыловой службы. Чтобы этого избежать, у меня было лишь три варианта: первый – командовать хозотрядом лично, что, как ты понимаешь, само по себе абсурдно; второй – назначить на это место Гарта, а потом покончить с собой, будучи не в состоянии справиться с полком без его помощи; и третий – положиться на тебя и получить возможность хоть изредка спать спокойно, будучи уверенным, что за моей спиной ничего не растранжирят и не разворуют. Я выбрал третий вариант, как наименьшее из зол…