Текст книги "Загородный проспект"

Ныне под № 23 числятся несколько построек, перемежающихся с постройками под номером 16 по переулку Джамбула.

Дом № 25

По Цылову, предположительно на этом месте, находился один из домов коммерции советника Василия Григорьевича Жукова. Участок имел по Загородному проспекту и Лештукову переулку длину, соответственно, 13 и 46 саженей, и на нем был выстроен угловой трехэтажный каменный дом. Большую часть участка занимали огороды.

Загородный проспект, д. 25

В 1860-х гг. здесь жили: отставной генерал-майор Валерьян Александрович Бибиков (занимал квартиры 23 и 29), сапожник Василий Иванович Вяхоров, отставной коллежский советник Людвиг Антонович Гаусман, бриллиантных дел мастер Карл Густавович Гусак, золотых и серебряных дел мастер Гавриил Тимофеевич Зиновьев, наборщик Алексей Алексеевич Ильин, отставной вице-адмирал Василий Федорович Ирецкий, каменщик Николай Степанович Исаевский, железоторговец Иван Алексеевич Калинин, башмачник Алексей Егорович Комаров, бриллиантных дел мастер Александр Осипович Куницкий, сапожный мастер Степан Филимонович Лебедев, купец 2-й гильдии Михаил Иванович Матвеев, содержавший суровскую торговлю на Семеновской площади, табачный торговец Яков Алексеевич Нерушев, железоторговец Евдоким Николаев, Екатерина Марковна Никонова, портной Матвей Михеевич Новин, скорняк Иван Антонович Носов, часовой мастер Иоганн Фридрих Окерман, служащий Правительствующего сената коллежский регистратор Василий Петрович Преображенский, портной Никифор Селиверстович Селиверстов, Дмитрий Тимофеевич Тимофеев (содержал торговлю бельем на Апраксином дворе), портниха Анна Трофимовна Шаплыгина, чиновник Министерства юстиции коллежский асессор князь Самсон (Стефан) Давыдович Эристов и его жена княгиня Мария Андреевна (урожд. Качка, умерла в 1876 г.), коллежский секретарь Владимир Васильевич Эсаулов и Елизавета Петровна Эсаулова. Гавриил Иванович Анцупов содержал здесь торговлю старым платьем, купец 2-й гильдии Герасим Петрович Соколов содержал винный погреб, Федор Яковлев – мелочную лавку.

В.Ф. Ирецкий (1804–1886) 8 июня 1818 г. вступил в службу в Балтийский флот гардемарином, произведен в мичманы 2 марта 1821 г. С 1847 г. командовал разными судами. В 1854 г. находился в Свеаборге и во время бомбардирования его соединенным англо-французским флотом был начальником гельсингфорсских береговых батарей. 30 августа 1855 г. произведен в контр-адмиралы и назначен командиром второй морской бригады; 17 апреля 1863 г. произведен в вицеадмиралы и уволен в отставку.

В 1895 г. дом принадлежал потомственному почетному гражданину Николаю Ивановичу Аристову с детьми. Жили: Августа Николаевна Белявская, служащий управления штаба отдельного корпуса жандармов ротмистр Владимир Иванович Добряков, Александра Степановна Карпинская, Евстигней Антонович Квасневский, служащие Департамента шоссейных и водяных сообщений статский советник Александр Яковлевич Янов и губернский советник Николай Александрович Янов. Купец Павел Михайлович Екимов содержал ренсковый погреб и чайный магазин, Анна Евдокимовна Куракина – дамскую портновскую мастерскую.

В 1909 г. владельцами дома числились Евдокия Яковлевна Аристова и ее дети: потомственный почетный гражданин Василий Николаевич Аристов и член совещания съезда металлистов Северного и Прибалтийского районов, владелец Гвоздильного завода Петр Николаевич Аристов, в 1917-м – В.Н. и П.Н. Аристовы. В.Н. Аристов постоянно жил в селе Смоленском, где в доме № 21 по Шлиссельбургскому проспекту содержал мясную, молочную и хлебную торговлю.

В 1930—1940-х гг. здесь жили: Лев Георгиевич Андреев, Рима Васильевна Архипова, артистка Надежда Константиновна Кузьмина, инженер Алексей Павлович Малышев, служащий лесопильного завода «Советский» Александр Иванович Осекин, Сергей Иванович Чеклин с женой Марией Петровной.

Л.Г. Андреев (1922–1942), уроженец Петрограда, участник обороны Ленинграда, сержант, командир отделения 382-го запасного стрелкового полка. Умер от болезни 22 февраля 1942 г., похоронен на Пискаревском кладбище.

С.И. Чеклин (1910–1944), родился в Петербурге. Участник обороны Ленинграда, старший лейтенант, командир взвода истребительного противотанкового артиллерийского полка 27-й стрелковой дивизии. Убит 23 апреля 1944 г. при неосторожном обращении с личным оружием при проверке знаний материальной части. Похоронен на 59 км Ребольтской дороги в Карелии.

* * *

Между домами № 25 и № 27 на Загородный проспект выходит переулок Джамбула (бывший Лештуков), название которого в различных вариантах (Лештоков. Лештыков, и. наконец, Лештуков) существовало с 1875 по 1952 г. Носило память о первом владельце территории лейб-хирурге двора Екатерины I, действительном тайном советнике времен царствования Елизаветы Петровны Иоганне-Германе (Иване Ивановиче) Лестоке (1692—1767). Историческое название переулка сохранилось в названии Лештуковской паропечатни, широко известной знатокам истории Петербурга, и Лештуковского моста. 1.5 декабря 1952 г. переулок переименовали в честь казахского поэта-акына Джамбула Джабаева (1846—1945). 15 этот день более сотни ленинградских проездов переименовывались, в основном, в память о населенных пунктах, освобожденных советскими войсками от фашистских захватчиков в 1943—194.5 гг., либо в честь защитников Ленинграда. Джамбул никогда не был в нашем городе, а поводом к переименованию переулка послужил перевод era стихотворения «Ленинградцы, дети мои!», щиты с текстом которого, по воспоминаниям современников, были установлены в разных местах города. (Общеизвестно, что тексты, напетые Джамбулом, переводила на русский язык целая бригада поэтов – П.Н. Кузнецов, В.А. Рождественский, М. Тарловский, К. Алтайский и др., создавая прекрасные образцы русского стихотворного слова.) «13 января 1998 г. переулку было возвращено историческое название, однако уже 20 февраля того же года решение о возвращении отменили, удовлетворив протесты казахской диаспоры Петербурга против уничтожения памяти об их земляке. Предложение членов Топонимической комиссии перенести имя Джамбула на безымянную площадь в Кировский район, где названия многих проездов связаны с обороной Ленинграда в годы Великой Отечественной войны, не было принято во внимание. Эта история выглядит еще более нелепой, если учесть, что в самом Казахстане города Джамбула уже не было – в 1997 г. ему вернули историческое название Тараз»¹⁰⁴. Зато казахская диаспора установила на доме № 1 золотую дощечку с текстом о Джамбуле, а в 1999 г. в переулке появился памятник-водопад с фигурой акына и текстом стихотворения, чтобы навсегда закрепить за переулком его имя.

Лештуков переулок в 1860-х гг. начинался на набережной реки Фонтанки участком коммерции советника ВТ. Жукова с двумя трехэтажными домами и заканчивался на Загородном проспекте участком того же Жукова. Во владении Жукова находилось около десятка участков в разных районах города (наб. р. Фонтанки, 94, – пустопорожнее место около Корпуса путей сообщения и рядом участок с трехэтажным домом; участок с четырехэтажным домом на пересечении Садовой и Гороховой ул., по Гороховой ул., 34, с трехэтажным домом, угол Лоцманской ул., 17, 19, и Калинкинской площади с двухэтажным домом, на Петергофском пр., 11, с одноэтажным домом, дача на р. Таракановке участок № 102, пятиэтажный дом на углу Невского и Владимирского пр.).

Дом № 27 / переулок Джамбула, 21

Участком земли с трехэтажным каменным домом в 3-м квартале Московской части по Загородному проспекту и Лештукову переулку в 1849 г. владел надворный советник Андрей Яковлевич Качка. В 1850—1870-х гг. А.Я. Качка в чине действительного статского советника числился почетным мировым судьей, владел домами на Большой Московской улице и жил в собственном доме на Разъезжей улице. Умер 28 октября 1880 г. в чине тайного советника и похоронен на Волховом лютеранском кладбище на семейном месте, открытом захоронением в 1827 г. своей матери, жены обер-берггауптмана 5-го класса и кавалера Якова фон Качки (1757–1841) Иды-Катарины.

Загородный проспект, д. 27

К 1863 г. имущество увеличилось постройкой трех четырехэтажных надворных флигелей по границам участка. Архитектор И.И. Климов при осмотре домовладения отметил, что «главное лицевое строение имеет чистую посредственную отделку». На первых этажах работали различные торговые лавки, в квартирах жили генерал-майор Валериан Александрович Бибиков и его сын Николай, купец 2-й гильдии Александр Александрович Денисов (содержал торговлю красным товаром), купец 1-й гильдии Дмитрий Алексеевич Дрозжин (содержал магазин золотых и серебряных вещей), купец 2-й гильдии Николай Тимофеевич Егузинский (содержал мелочную лавку), купец 2-й гильдии Иван Александрович Кокорев (содержал медную лавку в Гостином дворе, № 55), меднобронзовый и фонарный мастер Яков Егорович Лабутин, купец 2-й гильдии Михаил Иванович Матвеев (содержал суровский торг на Семеновской площади под № 490), живописец Николай Александрович Ликушин, купец Григорий Дмитриевич Смухнин. Десять комнат занимали домовладельцы. Купец 2-й гильдии Максим Осипович Князьков содержал здесь гостиницу (жил в доме № 2 по Гребецкой ул., где также содержал гостиницу).

В.А. Бибиков (1809–1874), сын сенатора Александра Александровича Бибикова (1765–1822). С 1867 г. в отставке. Жена Елизавета Андреевна (1812–1854). Похоронены вместе на Смоленском Евангелическом кладбище.

Н.В. Бибиков (1842–1923) окончил Николаевское кавалерийское училище (1861 г.). Участник польской кампании 1863–1864 гг. и Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Офицер лейб-гвардии Уланского полка. В 1888–1890 гг. – адъютант командующего войсками Варшавского военного округа; в 1890–1892 гг. – генерал для особых поручений при командующем войсками Варшавского военного округа; в 1892–1906 гг. – президент Варшавы, в 1906 г. уволен в отставку с производством в звание генерала от кавалерии. В отставке был членом Комитета по усилению флота и почетным опекуном Опекунского Совета учреждений императрицы Марии. Во время Первой мировой войны вновь на службе. Эвакуирован из Ялты на корабле «Рио-Негро», в эмиграции жил в Чехословакии. Умер в Праге. Похоронен на Ольшанском кладбище¹⁰⁵.

По плану от 29 апреля 1864 г. имение разделили на две части. На первом участке площадью 645 кв. саженей стояли угловой дом и один из флигелей. Второй участок, площадью 260 кв. саженей, был застроен четырехэтажным флигелем по правой стороне от Лештукова переулка и двухэтажным флигелем посреди двора. Второе разделение имущества с ориентацией участков по Загородному проспекту и Лештукову переулку было произведено в 1904 г.

В августе 1864 г. А.Я. Качка передал домовладение по дарственной записи своей дочери Марии Андреевне, жене князя Самсона Давыдовича Эристова¹⁰⁶.

В 1898 г. домовладение перешло к дочерям князя Марии и Антонине Эрнстовым, занимавшим в доме шесть комнат (вместе с сестрой Ниной они также владели домами № 14 по Канонерской ул. и № 93 по Садовой ул. у Покровской площади). Их брат ротмистр Андрей Самсонович Эрнстов (в 1914 г. – полковник Изюмского Гусарского полка) занимал четыре комнаты.

Жили в 1895–1900 гг.: врач Обуховской больницы доктор медицины надворный советник Тарас Васильевич Белозерский (жил до 1907 г.; позже жил в доме № 16), чиновник 1-го департамента Правительствующего сената и член Юридического общества при Петербургском университете действительный статский советник Андрей Павлович Булгаков, петербургский купец 2-й гильдии А.Д. Гульзанов, А.Е. Завьялов, Н.К. Ксинофонтов, домашний учитель Ф.Ф. Маркуссон, Е.П. Мильчева, статский советник Осип Мочутковский, П.Н. Павловский, Анна и Вильгельм Андреевич Эйсман, княжна Нина Самсоновна Эристова. На участке находились мраморная мастерская крестьянина Дмитрия Ивановича Александрова, лечебница для домашних животных коллежского секретаря Ричарда Яковлевича Канненберга, табачный магазин И.М. Канчур, офицерский магазин мещанина Н.П. Котомина, колбасная лавка А.Х. Латышева, свечная лавка купца 1-й гильдии купца И.А. Семенова, магазин швейных машин В.А. Эйсмана.

Т.В. Белозерский в 1904 г. – коллежский советник, штатный врач Обуховской больницы для бедных и Лечебницы общества врачебной помощи. Также был крупным предпринимателем, владельцем нефтеносных участков в Бакинском районе, председателем правления девяти компаний, а с 1899 г. – директор Русского товарищества «Нефть». Владелец нефтеносных участков в Бакинском районе и деревни Kaipiala в волости Уусикирко Выборгской губернии. В 1917 г. – действительный статский советник, гласный Петроградской городской думы, директор правлений Нефтепромышленного и торгового акционерного общества «Эмба», председатель правлений Общества Варинского техно-химического завода И.Н. Тер-Акопова и Нефтепромышленного и торгового общества И.Н. Тер-Акопова, Русского товарищества «Нефть», заместитель председателя правления Волжско-Черноморского акционерного общества, член комитета Общества для содействия русской нефтяной промышленности, крупный домовладелец (имел 6 доходных домов).

В 1911 г. несколько помещений в доме занимали Торговый дом петербургского купца 1-й гильдии Н.А. Семенова, магазин несгораемых материалов А.Ф. Соколова, мясная и зеленная лавки Дмитрия Дорофеевича Корсакова, мебельный магазин К.А. Ицковича, мастерская дамских нарядов М.И. Самозвановой.

По купчей от 13 июня 1913 г. владелицы продали свое имение почетному гражданину Ивану Емельяновичу Кузнецову¹⁰⁷, и в 1915–1916 гг. гражданские инженеры Б.М. Беликовский и А.В. Розенберг на основе имевшихся зданий построили на участке доходный дом в архитектурном стиле модерн. Фасад дома «выделен колоссальным ордером палладианского характера, реализованным в терразитовой штукатурке. Скульптурное оформление А.Е. Громова и 1-й Петроградской скульптурной артели»¹⁰⁸. Дом принадлежал И.Е. Кузнецову до 1917 г.

В 1920-х гг. в доме действовал кинотеатр «Две маски», после 1928 г. получивший название «Правда». В оркестре кинотеатра в 1923–1928 гг. работал будущий музыковед Николай Дмитриевич Успенский (1900–1987). Кинотеатр «Две маски» упоминает Даниил Хармс в своих «Дневниковых записях».

В 1930—1940-х гг. здесь жили: журналист, политредактор Ленинградского отделения Государственного издательства, заведующий отделом науки газеты «Ленинградская правда» Гайк Георгиевич Адонц¹⁰⁹, служащий райсовета Центрального района Николай Семенович Акивис, бухгалтер Эдуард Яковлевич Берендсен, управляющий аптекой Ермолай Абрамович Гейльперин и артист оркестра Альберт Ермолаевич Гейльперин, Иосиф Яковлевич Грач, Елена Васильевна Дмитриева, сотрудник завода «Ильич» Яков Зиновьевич Дукаревич, экономист Константин Константинович Иванов, заведующий столовой Сельскохозяйственного института Николай Семенович Канаев¹¹⁰, Вениамин Евсеевич Конторович, автомеханик Пушкинского хлебозавода Сергей Аввакумович Курочкин¹¹¹, нормировщик филиала завода № 154 Яков Фиселевич Лангоцкий¹¹², врач Давид Моисеевич Левинсон, врач Ефим Маркович Мазер, врач Борис Львович Марголин, врач Анна Никифоровна Никифорова, нормировщик механического цеха завода «Баррикада» Ян Янович Розенталь¹¹³, библиотекарь Силеона Рафаиловна Слуцкая, Елена Ивановна Соколова, врач Клавдия Григорьевна Спектор и зубной врач Эсфирь Григорьевна Спектор, служащий Управления уполномоченного Наркомлеса Юлиан Иосифович Стояк, артистка Нина Алексеевна Стрельцова, инженер завода им. Лепсе Самуил Соломонович Фридзон¹¹⁴, Григорий Наумович Хейфец, Анна Михайловна Шаркова с сыном Виктором Михайловичем Шарковым, бухгалтер Моисей Ионович Шапиро, персональный пенсионер Яков Мордухович Шапиро, Михаил Ильич Шуб. В доме располагалось Ленинградское управление Красного Креста¹¹⁵.

А.Е. Гейльперин (1895–1980) в 1916 г. окончил Московскую консерваторию по классу виолончели. Одновременно занимался в классе специальной теории, но второе отделение не закончил. Проходил военную службу в Вологде, совмещая ее с преподавательской и концертной работой. Одна гастрольная поездка в Великий Устюг чуть было не закончилась для него трибуналом: он не смог в установленный срок вернуться к месту прохождения службы – подвела дорога. Было составлено официальное прошение в военные судебные инстанции, где утверждалось, что Гейльперин – единственный в городе высококвалифицированный специалист по классу виолончели, подчеркивалась важность его работы как дирижера симфонического оркестра. Прошение возымело действие… Демобилизовавшись, А.Е. Гейльперин поступил в штат Вологодской музыкальной школы. Вел класс виолончели и теоретические предметы. Активно концертировал с симфоническим оркестром. Работал в Вологде до 1922 г. В дальнейшем переехал в Ленинград, прошел по конкурсу в оркестр Государственного академического Малого оперного театра и проработал там свыше сорока лет. Преподавал в музыкальной школе и училище при консерватории.

В.М. Шарков (1901–1943), родился в Петербурге, участник обороны Ленинграда, гвардии ефрейтор, стрелок 63-й гвардейской стрелковой дивизии, убит в бою 23 июля 1943 г. и похоронен в 200 м северо-восточнее деревни Арбузове Ленинградской области.

* * *

1 января 1989 г. благодаря энтузиазму и активной деятельности джазового музыканта с мировым именем, композитора, народного артиста России Давида Голощекина в этом доме в помещении упраздненного из-за нерентабельности кинотеатра «Правда» открылся Центр джазовой музыки, ставший впоследствии единственной не только в России, но и в мире, специализированной Филармонией джазовой музыки.

Созданная с целью пропаганды джаза как серьезного, высокодуховного музыкального искусства, она входит в число элитарных джазовых клубов мира.

Только здесь можно услышать лучших профессиональных джазовых музыкантов Санкт-Петербурга, России и зарубежья, которые представляют все направления джаза: от блюза до современных форм. Концерты проходят в двух залах: большом «Джаз-филармоник холле» и малом «Эллингтоновском зале».

С 1994 г. здесь проводится ежегодный фестиваль «Свинг белой ночи». «Свинг Белой ночи – 2009» был посвящен 65-летию Давида Голощекина.

Д.С. Голощекин родился в 1944 г. в Москве, но своей артистической родиной он считает Петербург: здесь он стал музыкантом. Первый его инструмент – скрипка. Окончив школу-десятилетку при Ленинградской консерватории, он пошел работать в Гастрольно-концертное объединение. Семнадцатилетний музыкант окунулся в деловую жизнь: научился писать аранжировки, аккомпанировать на слух, мгновенно транспонировать по ходу исполнения, заменять исполнителей, составлять программы концертов. Все это было ново и интересно, но по-настоящему его увлекал только джаз.

Голощекину повезло; его интерес к джазу совпал с активной деятельностью ленинградских джаз-клубов. Часто устраивались концерты, джем-сешн, лекции о джазе. Сначала он играл на контрабасе в квартете Ю. Вихарева, потом стал пианистом в октете И. Петренко. Но вскоре, чувствуя потребность глубже познать джазовую школу, Голощекин пришел в оркестр И. Вайнштейна. В те годы этот оркестр был основным джазовым коллективом Ленинграда. Голощекин с его способностью к адаптации сразу стал равноправным солистом и в оркестре, и в малых ансамблях.

Дальнейший рассказ о музыканте мы поведем на основе статьи В.Б. Фейертага «Генезис популярности», опубликованной в журнале «Советская эстрада и цирк» (1982, № 6):

В 1967 г. Голощекин пытался «поискать счастья» в Москве. Однако через два года он твердо решил вернуться в Ленинград и создает здесь свой собственный джазовый ансамбль. Ленинградская публика тепло встретила Голощекина, но никак не хотела примириться с тем, что он играл теперь на трубе (или на флюгельгорне). В памяти слушателей он по-прежнему оставался пианистом. Позже, когда слушатели приняли флюгель-горн Голощекина, когда он стал чередовать игру на духовых с игрой на фортепиано, он решил «вспомнить» скрипку. Этот редко используемый в джазе инструмент еще более поднял музыкальную репутацию Голощекина. Следуя традициям Д. Венути, С. Смита, С. Граппелли, Голощекин вписывал звучание скрипки (иногда усиленной, иногда акустической) в ансамбль с тенор-саксофоном или трубой, употребляя необычную фразировку, свойственную разве что духовым.

Владение многими инструментами выручало артиста в самых неожиданных ситуациях. Однажды на ответственное выступление не явился барабанщик, и Давид сел за ударную установку, исполнив довольно техничные сольные эпизоды. В другой раз во время концерта в джаз-клубе он неожиданно использовал стоящий на сцене вибрафон. Сейчас вибрафон входит в число инструментов, постоянно используемых Голощекиным в своих концертах. А инструментов этих немало – скрипка, тенор-саксофон, флюгельгорн, фортепиано, сопрано-саксофон, вибрафон, карманная труба и т. д. По сути, Давид Голощекин является единственным наиболее убедительным мультиинструменталистом в нашей стране и довольно заметной фигурой в мировом джазе.

Современный джазовый музыкант обязан быть всесторонне образованным. Голощекин всеобъемлюще знает джазовую классику, ему присущи тончайшее стилевое чутье, безупречный вкус. Но всегда и во всем Голощекин остается самим собой. Его творческая установка не допускает пассивного воспроизведения того или иного стиля, механической его имитации. Каждый раз на сцене рождается оригинальная композиция, складывается целостная программа с определенным тематическим сценарием.

В то же время Д. Голощекина отличает безошибочное владение лексикой избранного стиля. Импровизационное искусство – продукт огромного труда. Это не только природная способность бегло сочинять вариации на тему, но и знание определенных идиом, свойственных лишь данному стилю, и умение рождать на их основе все новые и новые версии музыкального первообраза.

Творческая мысль Голощекина насыщена музыкальными «ячейками», пригодными для бесчисленных мелодических комбинаций. Но это не означает, что из кладовой своей феноменальной памяти он вынимает всем известные «ожерелья» музыкальных фраз, оборотов, пассажей. Настоящая джазовая импровизация возникает лишь тогда, когда весь этот «словарный запас» музыканта направляется его умом, вкусом, вдохновением, находчивостью.

Отдавая должное эрудиции Голощекина, публика воспринимает его уже не только как музыканта, но и как актерскую индивидуальность. Голощекин является в Петербурге идеальным концертным джазовым практиком. Его концерты можно считать камерными и в то же время эстрадными и неакадемическими.

У Голощекина есть и своя оппозиция. Некоторым он кажется слишком консервативным. Его упрекают в чрезмерной привязанности к музыке прошлых десятилетий, сетуют на то, что он не ищет синтеза с джаз-роком, не обогащает репертуар фольклором, что он равнодушен к тембровому и ритмическому «ультрамодерну». И действительно, невзирая на сдвиги в слушательском сознании, Голощекин был и остается сторонником джазового романтизма. Он убежден, что классический джаз (в его понимании – «мейнстрим», включающий свинг, бибоп, кул, хард-боп) способен развиваться безгранично и что никакое новаторство невозможно без твердой «школы».