Текст книги "Герольд короля Шотландии"

Арнетта Лэм
Герольд короля Шотландии

Южная часть Шотландии

Ноябрь, 1308 год

– Внимание! Герольд короля Шотландии!

В ярко-алом расшитом золотом камзоле, слегка прикрытом накидкой, отороченной мехом рыжей лисицы, герольд шотландского короля Роберта Брюса появилась на пороге общего зала замка Дугласа и гордо прошествовала между рядами деревянных скамей. Рандольф Макквин, сидевший за игральным столом напротив брата Драммонда, замер от восхищения, забыв об игральной кости, которую держал в руке. Драммонд слегка подтолкнул его локтем:

– Герольд короля – женщина?

– Особенная женщина, если верить слухам, – задумчиво произнес Рандольф, вспоминая услышанное о ней ранее.

– Забавно, но у тебя такой глупый вид, словно ты никогда прежде не видел ей подобных!

Рандольфу не удалось разглядеть лицо, но, несомненно, плавная походка и гордая осанка прекрасной дамы вызывали у присутствующих в зале мужчин возгласы одобрения. Женщины же кривили губы в презрительной и завистливой улыбке.

– Кто она?

– Элизабет Гордон, самая загадочная женщина Шотландии.

– Ну, если дамы стали королевскими посланниками, то Шотландия изменилась куда больше, чем я ожидал!

Последние семь лет старший брат Рандольфа Драммонд – вождь клана Макквинов – провел в заключении, обвиненный англичанами в измене. Его лишили титула и освободили с условием не появляться в границах горной Шотландии.

– Жаль, что ты не можешь вернуться домой и увидеть своими глазами, как все изменилось, – посетовал Рандольф.

– Хотя я живу на чужой земле, зато свободен. А это главное! – искренне ответил Драммонд. – Не волнуйся за меня, брат!

Еще год назад Раидольф даже не надеялся снова увидеть брата, а теперь (накануне важных событий) они сидят за одним столом и беседуют с глазу на глаз!

«Хвала всем святым!» – подумал Рандольф и обвел глазами большой зал замка, стены которого были украшены плющом.

– Расскажи мне все, что знаешь о герольде, – попросил брата Драммонд.

Рандольф рассмеялся:

– Однако темы наших с тобой разговоров не меняются с годами!

– В юношестве мы беседовали не только о женщинах, но и о политике, – прозвучал хриплый голос Драммонда.

Родных братьев связывали кровные узы и общность интересов и взглядов. Встретившись после долгой разлуки, они вновь почувствовали себя юнцами, понимающими друг друга с полуслова.

– Что ж, теперь эти темы удачно соединились в одну! Говорят, что Элизабет Гордон – самая загадочная и уважаемая дама во всей Шотландии. Она доставляет послания Роберта Брюса королю Англии.

Оба брата одновременно глянули на главный стол, за которым восседал король Англии Эдуард II. Его отец, Эдуард I Плантагенет, завоевал южную часть Шотландии, и теперь Эдуард II приехал в замок своего вассала Реда Дугласа, чтобы принять участие в ежегодной рождественской раздаче подарков: накидок, плащей и блуз.

– Попробуй стать наперсником шотландского короля.

«Маловероятно», – усмехнулся про себя Рандольф.

Роберт Брюс отказался участвовать в первой объединенной рождественской мессе, которая вскоре должна была состояться на северо-западе Шотландии, и Рандольф не хотел, чтобы присутствующие в замке услышали его оценку поступка короля. У них с братом еще будет время откровенно поговорить обо всем наедине, а пока внимание Рандольфа приковано целиком к герольду, которая прошла к королевскому столу и почтительно остановилась в нескольких шагах от него.

Ее широкая накидка с капюшоном изящными складками ниспадала на пол. Голову украшала нарядная бархатная шапочка, кокетливо надвинутая на лоб.

Повернувшись спиной к сидящим в зале гостям, дама небрежно сняла ее, и роскошные золотистые вьющиеся волосы рассыпались по плечам. Затем она грациозно опустилась на одно колено и склонила голову в ожидании внимания короля. Герольд, очевидно, знала, что ждать ей придется долго. Поэтому для сохранения равновесия она касалась холодного каменного пола тонкими пальцами в перчатке.

В адрес дамы-герольда со всех сторон просторного зала неслись дерзкие, беззастенчивые выкрики мужчин и неодобрительный смех женщин. Молодые гости так шумно веселились, кричали и хлопали в ладоши, что менестрели перестали играть. Из бокового проема кто-то крикнул: «Эй, Гордон! Гордон!

Иди к нам!», но голос потонул в общем шуме. Наконец крики стихли, и любопытные взгляды гостей устремились на шотландку, смиренно склонившую голову перед чужим королем.

Король Эдуард II Плантагенет продолжал неторопливо беседовать со своим давним фаворитом Пайрсом Гейвстоном, недавно получившим титул графа Корнуолла, и ни кивком головы, ни взглядом не показывал, что заметил присутствие герольда.

До Рандольфа донеслись презрительные слова короля о горских кланах, но сейчас его внимание было приковано к прекрасной даме в кожаных брюках для верховой езды, высоких сапогах и накидке с капюшоном, отороченной мехом огненно-рыжей лисицы, который прекрасно гармонировал с цветом ее густых волос, распущенных по плечам.

«Какого цвета у нее глаза? Голубые, как сапфиры, или янтарные, светло-коричневые?» – думал Рандольф.

– Хотелось бы знать: как жители северо-западной Шотландии собираются отметить Рождество? – спросил король своего вассала.

– Не иначе как телячьим рубцом с потрохами! – Пайрс Гейвстон услужливо захихикал.

– И чертополохом[1]1
  Чертополох – эмблема Шотландии. – Здесь и далее примеч. пер.


[Закрыть]! – хрипло захохотал король. – Их кланы скорее передерутся между собой, чем почтительно склонят головы перед новорожденным Христом!

Рандольф глотнул слабого пива и с негодованием отодвинул кружку.

Жестокие войны Эдуарда I против Шотландии нанесли огромный ущерб ее горной части, и только его смерть в июле прошлого года положила конец разорению и опустошению некогда процветавших земель.

Прошлой зимой ее жители не смогли достойно отметить святой праздник, но в нынешнем они воспряли духом и готовили большие и пышные торжества.

Драммонд толкнул брата локтем:

– Интересно, какое послание наш король передает английскому монарху?

Рандольф надеялся, что оно не связано с проблемами его родных земель. Сам он прибыл в замок Дугласа несколько часов назад, но и этого времени хватило, чтобы почувствовать недоверчивые, а порой и настороженные взгляды присутствующих. Он был здесь единственным представителем северной и северо-западной Шотландии и, следовательно, вызывал к себе повышенный интерес.

Для приезда на юг Шотландии было несколько причин, главная из которых – встреча с родным братом.

– Меня сейчас волнует герольд Элизабет Гордон, а не послание короля, которое она привезла, – тихо сказал он Драммонду. – Ради нее я отказался бы от всех женщин на свете!

– Признайся, тебе просто надоели прежние ночные развлечения. – Драммонд лукаво взглянул на младшего брата и засмеялся. – Я в это верю так же, как в объединение Англии с Шотландией!

«Элизабет Гордон – очаровательная женщина, – подумал Рандольф, – и как герольд короля Роберта Брюса заслуживает более учтивого отношения. Почему она терпит грубость и невнимание Эдуарда II?»

– У нее нет выбора, – вдруг промолвил Драммонд, точно угадав мысли брата.

Рандольф Макквин почувствовал вспышку ярости:

– Когда же он обратит на нее внимание, черт возьми!

Драммонд сделал несколько глотков из кружки.

– Нескоро. Пока его развлекает подхалим Пайрс Гейвстон, он не снизойдет до нее. Я удивлен, что они так долго сидят за столом, – Тише! – Рандольф наклонился к брату и прошептал:

– Если ты будешь так громко и откровенно высказываться в компании приспешников короля, то снова угодишь в лондонский Тауэр! Все эти люди враждебно относятся к Макквинам, хотя связаны такими же условиями с Эдуардом II Плантагенетом, как и ты.

Драммонд нахмурился, и Рандольф, увидев выражение лица брата, подумал, что он становится очень похожим на их отца.

– Молись, чтобы этот Плантагенет ограничился Англией, Уэльсом, частью южной Шотландии и тем, что ему позволяет Франция. Если у него, как когда-то у его отца, появится безумная идея завоевать всю Шотландию, только горские кланы смогут его остановить.

Одно из королевских условий освобождения Драммонда Макквина запрещало ему общаться с людьми своего клана, но Рандольф, зная, что брат обладает ценными сведениями, касающимися предстоящего рождественского объединения кланов, поспешил встретиться с ним в замке Дугласа, куда Драммонд прибыл недавно. Рандольф оставил свою команду на борту «Морского волка» и под предлогом визита вежливости приехал на юг страны. Вождь клана и хозяин замка Ред Дуглас, возможно, догадывался об истинных причинах визита Рандольфа Макквина, но благосклонно принял от него в подарок испанские фрукты, предоставил кров, а главное, убедил короля Эдуарда II, что присутствие гостя из северной Шотландии никоим образом не нарушает условий освобождения Драммонда.

Перед приездом Рандольфа в замок Дугласа Драммонд присягнул на верность английскому королю, но даже это обстоятельство сейчас не удручало младшего брата так, как созерцание коленопреклоненной Элизабет Гордон. Ему было невыносимо видеть прекрасную даму-шотландку с покорно опущенной головой перед чужим монархом!

Тем временем оскорбительное поведение Эдуарда II по отношению к ожидающему посланнику продолжалось, и услужливые гости замка Дугласа подобострастно смотрели на него, с готовностью подхватывая грубые шутки и замечания.

– Готов поклясться, что шотландские вожди горских кланов проспят праздник Рождества, – говорил король. – Но это к лучшему. Они ведь могут затеять междуусобную войну и поубивать друг друга, прежде чем наступит Рождество! Уверен, папа римский никогда не благословит их варварские святыни и реликвии!

«Как он заблуждается! – подумал Рандольф. – Что ж, пусть считает, что горские кланы все еще враждуют между собой».

– Он просто невоспитанный грубиян, если может не замечать такую женщину, – тихо проговорил он, обращаясь к брату.

– Что тебе известно о ней?

Не отрывая взгляда от Элизабет Гордон, которая все еще стояла на одном колене, дожидаясь внимания монарха, Рандольф пододвинулся к брату.

«Чертов Эдуард II Плантагенет!» – с возмущением подумал он, а вслух негромко произнес:

– Об этой даме ходит множество слухов. Говорят, что, когда дядя-опекун предложил ей выбрать между служением церкви или королю, она предпочла Роберта Брюса Богу.

– Она благородного происхождения?

Рандольф Макквин на секунду оторвал взгляд от герольда и удивленно посмотрел на брата:

– Разве ее внешность не говорит сама за себя?

Драммонд снова наполнил свою кружку и кивнул в знак согласия.

– Да, она красивая женщина. Что еще ты о ней знаешь?

– В Инвернессе[2]2
  Инвернесс – центральная часть горной Шотландии.


[Закрыть] ее считают возлюбленной Брюса и утверждают, что она носит золотой пояс верности.

– И ты веришь этим сплетням?

При одной мысли, что другой мужчина может касаться прекрасной Элизабет Гордон, Рандольф Макквин крепко сжал кулаки. Собственное поведение казалось ему странным; ни к кому прежде он не испытывал такого восторженного и трепетного чувства! Она была другой, не похожей на знакомых ему женщин. Эта женщина влекла и притягивала его.

Слухи о ее любовной связи с самим королем Шотландии делали Элизабет Гордон загадочной и неприступной. Но несмотря на это, если Роберт Брюс послал Элизабет Гордон передать сведения, которые так или иначе могут касаться предстоящего объединения северных и северо-западных земель, Рандольф Макквин должен узнать все подробности.

– Я не верю сплетням, которые окружают ее, – заявил он Драммонду. – Уверен, она еще не нашла свою судьбу.

– Уж не хочешь ли сказать, что ты – ее судьба?

Пламя свечи, стоявшей на столе, заколебалось, и запах воска вновь напомнил Рандольфу о приближающемся Рождестве.

– Да, – твердо произнес он.

– А Элизабет Гордон действительно носит пояс верности?

Рандольфу было неприятно думать об этом, и он лишь раздраженно отмахнулся от брата.

Драммонд поставил кружку и улыбнулся:

– Что ж, желаю удачи, братишка. Интересно, почему она стала герольдом короля?

– Не знаю, – ответил Рандольф, решив непременно все выяснить в ближайшее время.

Наконец Эдуарду II Плантаггнету надоели оскорбительные шутки в адрес шотландцев, и он, смерив пренебрежительным взглядом герольда, поманил ее пальцем.

Приблизившись к монарху, Элизабет Гордон почтительно опустилась на оба колена и тихо произнесла несколько фраз.

– Очень хорошо, – снисходительно кивнул головой Эдуард II.

Он повернулся к своему фавориту графу Гейвстону, прошептал ему что-то на ухо, и тот заулыбался.

Затем король встал из-за стола, сделав знак присутствующим оставаться на своих местах. Очевидно, послание шотландского короля заинтересовало англичанина, и он приказал герольду следовать за ним в дальний угол зала замка Дугласа.

Элизабет Гордон остановилась около Эдуарда II, и Рандольф увидел, что они почти одного роста (прекрасная шотландка была не только стройной, но и высокой). Рандольф прикрыл глаза и представил себя стоящим рядом с Элизабет, почувствовал ее подбородок на своем плече. Ему не нужно было наклоняться, чтобы услышать ее шутки или серьезные слова относительно планов Роберта Брюса. Подсаживая на лошадь, он украдкой поцеловал бы ее в плечо. Стоя рядом с Элизабет Гордон, он заглянул бы ей в глаза и прочел там нежное признание или страстный призыв… Какого же цвета ее глаза?..

– Дуглас! – раздался громкий голос короля. – В твоем доме найдется свободная комната для герольда Брюса?

Хозяин замка поднялся из-за стола и, поправив ремень, вежливо поклонился английскому королю:

– Разумеется, ваше величество!

Сердце Рандольфа Макквина громко и часто забилось. Она остается!

– Могу ли узнать, на какой срок вы желаете остаться, леди? – обратился Дуглас к герольду.

– Пока я не велю ей уехать! – вызывающе крикнул Эдуард II и, забрав со стола большую пивную кружку, удалился в сопровождении Пайрса Гейвстона в свои покои.

Элизабет Гордон обернулась и холодно посмотрела на присутствующих в зале гостей. Кто-то нарочно закашлял, желая привлечь к себе внимание, кто-то начал хлопать в ладоши, а несколько молодых мужчин, потерявших интерес к даме, продолжали шумно веселиться.

Рандольф страстно желал, чтобы Элизабет Гордон обратила на него внимание, и мечта его сбылась. Напряженный взгляд серых глаз прекрасной дамы остановился на нем, затем на Драммонде и снова на нем. Рандольф вздрогнул словно от удара плетью.

– Похоже, она заинтересовалась тобой, братишка, – шепнул Драммонд и подмигнул Рандольфу.

Не глядя по сторонам, Элизабет Гордон двинулась к столу, за которым сидели братья. Рандольф внимательно изучал ее лицо: тонкий аристократический нос, чуть округлый подбородок и бледно-розовый румянец на нежных щеках, который, он надеялся, появился от долгой верховой езды, а не от грубых и плоских шуток Эдуарда II Плантагенета.

Элизабет Гордон приблизилась к Рандольфу. В ее облике он начал находить все новые и новые привлекательные черты и не мог отвести восторженного взгляда.

Драммонд подтолкнул брата локтем.

Грациозным движением дама расстегнула накидку с лисьим мехом, сняла ее с плеч и перекинула через руку.

Рандольф и Драммонд поднялись из-за стола.

Рандольф оказался прав: подбородок Элизабет Гордон был вровень с его плечом. Почувствовав тонкий, нежный аромат ее духов, Рандольф жадно глотнул воздух.

– Вы – Драммонд Макквин, – уверенно сказала Элизабет, обращаясь к его брату.

– Как вы догадались, кто из нас Драммонд? – удивился Рандольф, зная, что они с братом похожи как два чертополоха.

Элизабет Гордон внимательно посмотрела ему в лицо и заявила:

– А вы – Рандольф Макквин. Теперь вы – глава клана.

– Я не стремился к власти.

– Но и не отказались от нее.

Она повернулась к Драммонду:

– Наш король рад вашему возвращению домой и благодарит Бога за освобождение.

«Значит, это послание короля», – с облегчением вздохнул Рандольф.

– Домой? – повторил Драммонд. – Мне запрещено появляться там и позволено жить лишь на спорных территориях.

– Мне известно об этом. Надеюсь, вы понимаете, что наш король мог бы отнестись к вам по-другому, зная о присяге на верность английскому монарху, – холодно и презрительно произнесла Элизабет Гордон.

– У меня не было выбора, герольд. – В голосе Драммонда прозвучали обида и злость. – Отсутствие одного из Макквинов не повлечет за собой упадка и разрушения горной Шотландии. Можете передать мои слова Брюсу.

Видя, что разговор принимает серьезный и опасный оборот, Рандольф поспешил вмешаться.

– Присоединяйтесь к нам, леди, – предложил он.

– Я выполнила свои обязанности, а вы можете продолжать развлекаться, – надменно ответила герольд, указывая рукой на игральные кости, валявшиеся на столе.

– Они нам надоели, – протянул Рандольф и, собрав их, сбросил на каменный пол. – Я слышал, леди, вы обладаете удивительной способностью запоминать послания слово в слово. Это правда? – И, предложив даме стул, стоявший около каменного очага, Рандольф добавил:

– Присядьте, погрейтесь у огня.

Взглянув на яркое пламя, Элизабет взяла предложенный ей стул, с удовольствием села, вытянув длинные стройные ноги.

– Так вы действительно можете передать послание слово в слово? – повторил свой вопрос Рандольф.

Дама пожала плечами.

– Работа герольда – детально запоминать распоряжения короля и точно передавать их адресату.

– И вы никогда не ошибаетесь? – не унимался Рандольф.

Элизабет Гордон пододвинулась ближе к столу и случайно задела коленом Рандольфа.

– Никогда, если со мной говорят короли.

– Вам помогает переписчик, – промолвил Рандольф и незаметно придвинулся поближе в надежде еще раз прикоснуться к ее колену.

Элизабет Гордон медленно обвела глазами зал и отодвинулась от Рандольфа.

– О каком переписчике вы говорите, лорд Рандольф?

Только два человека, недавно покинувшие зал замка Дугласа, имели звание выше, чем Рандольф Макквин, но оба они не были шотландцами.

– Я не английский лорд, – ответил он и подумал, что уверенные манеры герольда и ее умение с достоинством держаться с незнакомыми людьми заслуживают уважения. – Но все-таки откуда вы меня знаете?

Служанка принесла высокую кружку с горячим элем и поставила ее перед дамой. Элизабет Гордон достала из кармана монетку и отдала ее девушке.

– Я видела вас прошлым летом в замке Оулдкейн.

В замке Оулдкейн, расположенном на севере Элгиншира, восточнее Инвернесса, жил друг и соратник Рандольфа Ривас Макдафф.

– Не может быть, – покачал головой Рандольф. – Если бы вы там были, я обязательно обратил бы на вас внимание.

Элизабет Гордон засмеялась, и в ее голосе послышалась ирония:

– Я видела вас накануне дня святого Иоанна Крестителя[3]3
  День святого Иоанна Крестителя – 24 июня (Иванов день).


[Закрыть]. Был очень теплый вечер, и хозяин замка Ривас Макдафф сидел в окружении своих гостей: Джона Сатерленда, судьи-шерифа Броди, графа Монткрифа, Энгуса Дэвидсона и Мара. Макдафф торжественно преподнес своему подопечному Гленни Форбсу военные нашивки. Священник, отец Томас, так веселился, что вызывал у присутствующих улыбки и даже некоторое недоумение. Вы, должно быть, помните, что хозяин замка сидел за игральным столом с Сатерлендом – вашим младшим братом и поклонником Сирии Камерон. А цель вашего приезда в замок Макдаффа…

– Поздравить Гленни.

Приезд Рандольфа Макквина в замок Оулдкейн и его нынешний визит в замок Дугласа были вызваны важными причинами, касающимися предстоящего объединения севера и северо-запада Шотландии во время рождественских торжеств, но об этом он пока молчал.

Способность дамы-герольда точно запоминать имена всех присутствующих и детали разговоров одновременно и восхищала, и настораживала Рандольфа. Безусловно, ему следует вести себя с ней осторожно.

– Я польщен, что вы выделили меня из множества мужественных и мудрых людей, – сказал он и вежливо поклонился.

Элизабет Гордон сняла тонкие кожаные перчатки и положила их на край стола.

– Да, вы были незабываемы в тот вечер, – усмехнулась она.

– Именно так все дамы говорят о моем брате, – засмеялся Драммонд.

Рандольф, польщенный вниманием прекрасной дамы, сделал вид, что не расслышал едкого замечания брата, и, желая продолжить приятную беседу, сказал:

– Трудно поверить, что я не заметил вас в тот вечер. Где вы скрывались?

Под сводами замка вновь зазвучала песня менестрелей о бедной прекрасной девушке, с надеждой и нетерпением ожидающей возвращения своего возлюбленного на Рождество, который избавит ее от тяжелой работы в доме богатого торговца и увезет в дальние края. Гости замка Дугласа продолжали веселиться.

Элизабет Гордон пододвинула к себе высокую кружку с горячим элем и стала греть об нее холодные руки. Огонь в камине бросал длинные причудливые тени на ее густые пышные волосы, и Рандольфу казалось, что в них переливается золото.

«Боже, как она прекрасна!» – в волнении думал он, представляя, как Элизабет Гордон в блестящем роскошном наряде пьет вместе с ним святочное вино в его доме.

– Я не скрывалась, – улыбнувшись, ответила герольд. – Просто вы были увлечены важной беседой с графиней Наирна. Я никогда не слышала, чтобы мужчина с таким жаром обсуждал со столь знатной особой различные детали дамского туалета!

– Вот это да! – громко захохотал Драммонд, а его брат смутился и опустил голову.

– Графиня Наирна только недавно перестала носить траур по умершему мужу, – неумолимо продолжала Элизабет Гордон.

Рандольф вспомнил беседу с графиней. Молодая, привлекательная вдова игриво просила угадать цвет маленькой детали дамского белья, надетой специально для него.

– Должен же был утешить бедную вдовушку мой братишка! – продолжал смеяться Драммонд.

Элизабет Гордон коснулась рукой эмблемы – алой лилии, вытканной на ее одежде, и серьезно проговорила:

– Это было, по-видимому, последнее утешение.

Насколько мне известно, вскоре графиня вернулась в свои владения.

Рандольф сидел с низко опущенной головой, избегая встречаться взглядами со смеющимся братом и прекрасной дамой. Действительно, в тот летний вечер, несколько месяцев назад, надоедливая молодая вдова уговорила его подняться наверх, в комнату для гостей, которую они покинули лишь через два дня. К тому времени Элизабет Гордон, выполнив свою миссию, покинула замок Оулдкейн.

– Потому вы и не заметили меня в замке Оулдкейн, – в заключение сказала Элизабет Гордон.

Рандольф встал из-за стола.

– Леди Элизабет, я хочу предложить вам прогуляться по окрестностям, – тихо промолвил он.

Дама внимательно посмотрела на него:

– Спасибо за приглашение, но, боюсь, мы не найдем темы для нашей беседы.

Всего несколько минут назад она казалась Рандольфу дружелюбной и чуть насмешливой. Теперь же в ее голосе слышались скрытая враждебность и вызов.

Рандольф нахмурился.

– Вы ошибаетесь, леди. Женщина и мужчина всегда найдут о чем поговорить.

Соблазнительно-чувственные губы Элизабет Гордон скривились в усмешке:

– Возможно, вы правы, но после захода солнца я никогда не хожу гулять, кто бы не вызвался меня сопровождать.

– Вот как! – удивился он и снова сел за стол. – Предлагаю пари, леди!

– Что вам не удастся меня соблазнить? – Элизабет Гордон надменно вскинула голову. – На что мы поспорим, Макквин? Назовите ваши условия!

– На мой корабль. Если мы не поженимся, он будет вашим, – неожиданно для себя выпалил Рандольф.

«Что я такое говорю? – тут же мелькнуло у него в голове. – И это предлагаю я, который всегда считал брак обузой?»

Элизабет Гордон изумленно посмотрела на Рандольфа, но сразу справилась со своими чувствами.

– Вы удивляете меня, Макквин, – холодно проговорила она. – Сначала хотите меня соблазнить, потом предлагаете замужество, хотя прекрасно понимаете, что ни мне, ни вам оно не нужно. Странное пари!

– А вы не допускаете мысли, что может возникнуть взаимная симпатия, которая доставит радость обоим?

Элизабет Гордон резко встала со стула.

– Ваши попытки очаровать меня – напрасная трата времени, – заявила она.

Рандольф схватил ее за тонкое запястье.

– Предоставьте мне самому решать, на что тратить свое время!

Элизабет Гордон невольно взглянула на его сильную, мужественную руку.

– Я не собираюсь с вами спорить, – сказала она и снова присела на стул.

Не сводя с нее глаз, Рандольф отпустил руку.

– Я слышал, что ваш дядя подарил вам прекрасных лошадей, стоимость которых равна состоянию вождя клана.

– Правда, вожди кланов бывают разные. Я не уверена, что Макквины…

Слова Элизабет Гордон показались Рандольфу оскорбительными.

– Вождь Макквинов заставит забыть о том, что вы связаны обещанием с Робертом Брюсом, – резко бросил он.

В глазах Элизабет мелькнул интерес и, как показалось Макквину, легкое разочарование. Да, он пока едва с ней знаком, но приложит все усилия, чтобы завоевать ее расположение. Нельзя забывать, что герольд короля Шотландии привезла в замок Дугласа ценную информацию, и если удастся узнать ее поближе, то он получит двойную выгоду!

– Завтра утром английский монарх собирается острогой бить лососей, а мы отправляемся охотиться на вепрей. Присоединяйтесь к нам, леди, и я испытаю ваших хваленых лошадей.

– Вы тоже примете участие в охоте? – обратилась Элизабет Гордон к Драммонду.

– Нет, к сожалению, – он покачал головой. – У меня другие планы. Надо уделить внимание семье, а также слону.

– Слону? – удивленно переспросила Элизабет Гордон. – Вы привезли его из лондонского Тауэра?

– Представьте себе! Мы оба получили прощение от англичан.

– Что ж, благородный жест. Животному, как и человеку, нужна свобода. – Элизабет Гордон повернулась к Рандольфу:

– На охоте вас будет сопровождать корабельная команда или привезенные вами соплеменники? – спросила она.

Элизабет, как и любую другую порядочную женщину, насторожила решимость Макквина завоевать ее расположение, но она и представить не могла, насколько серьезны его намерения.

– Моя команда ждет меня на борту «Морского волка», стоящего на якоре в заливе. Нас будут сопровождать охотники Дугласа и ваша служанка, разумеется.

– Хорошо, я принимаю ваше предложение, но служанка мне не понадобится. Боюсь, что окажусь неинтересной собеседницей, поскольку не собираюсь принимать участия в охоте.

Итак, прекрасная шотландка все-таки уступила его просьбе, но торжествовать победу пока преждевременно!

На следующий день охота состоялась. Мчась на одной из своих лучших лошадей, Рандольф слегка подался вперед и приготовился к броску копья. Впереди него, громко сопя и фыркая, несся огромный мощный вепрь. Внезапно Рандольфу вспомнились слова Элизабет: «Во время охоты вы сочтете меня неинтересной собеседницей».

Он оглянулся и увидел скачущую на белом жеребце даму. Разочарование и легкая тревога застыли на ее лице. Рандольф опустил копье и натянул поводья, придерживая лошадь. Почувствовав, что преследователь отстает, вепрь стал с шумом продираться сквозь заросли папоротника и вскоре исчез в ближайшем подлеске.

Охотники помчались за ним, и через пару минут донеслись их торжествующие возгласы.

Белый жеребец Элизабет Гордон поравнялся с лошадью Макквина.

– Почему вы задержались? – поинтересовалась герольд.

– Охотники сами справятся с вепрем, – неохотно объяснил Рандольф, желая скрыть истинную причину.

Затем, немного помолчав, признался:

– Не хотел, чтобы вы видели смерть зверя.

Элизабет Гордон внимательно посмотрела на своего спутника, и Рандольф приблизился к ней.

– Не только вы способны запоминать разговоры, – улыбнувшись, сказал он.

– Вы всего лишь передали смысл моих слов, тем не менее я благодарю вас за это.

– Не стоит благодарности, я просто не хотел, чтобы вы видели мучения зверя в предсмертной агонии.

Долг джентльмена – оберегать леди от огорчений. – И, немного подумав, добавил:

– У вас действительно превосходная лошадь. Я слышал, что она может скакать без устали день и ночь. Это правда?

Элизабет Гордон наклонилась и обняла лошадь за шею.

– Она стоит целой флотилии, а не только вашего корабля.

Рандольф представил, как нежные руки Элизабет Гордон обнимают его.

– Устроим скачки? – предложил он.

Дама взглянула на него, и Рандольф невольно залюбовался ее гордой осанкой, правильными чертами лица и пышными волосами. На ней была отороченная мехом рыжей лисицы свободная накидка, а под ней – шерстяной жакет и льняная блуза.

Рандольф подумал, что даже без тканной золотом парадной одежды, указывающей на принадлежность к королевской службе, Элизабет Гордон выглядит очень привлекательно и сильно отличается от других молодых женщин.

– Вы безрассудны и сумасбродны, Рандольф Макквин.

– Признайтесь, мое предложение вас взволновало! – И Рандольф испытующе посмотрел на нее.

– Это второе глупое пари, – заявила Элизабет Гордон и кивнула в сторону его лошади. – Вы не сумеете выиграть.

Рандольф допускал, что леди Гордон, возможно, права, но собственное поражение в скачках волновало его в данный момент меньше всего. Ему просто хотелось поближе узнать эту необыкновенную женщину и завоевать ее симпатию!

Во время прогулки по лесу он постоянно наблюдал за ней. Она держалась дружелюбно и искренне, но казалась Рандольфу одинокой и немного печальной. Близились рождественские торжества, но Рандольф Макквин опасался, что праздновать их придется без прекрасной дамы-герольда.

«О ней ходит множество слухов, но я должен сам выяснить, что правда, а что – заведомая ложь», – решил он и обратился к Элизабет:

– Так вы принимаете пари и соглашаетесь провести несколько дней в моем обществе?

Элизабет колебалась. Ей нравился Рандольф Макквин. Она обратила на него внимание с первой же минуты, как появилась в общем зале замка Дугласа; любопытство заставило ее остановиться у стола, за которым сидели Рандольф и его брат Драммонд.

Рандольф Макквин выгодно отличался от присутствующих в замке Дугласа мужчин: он не заискивал и не лебезил перед монархом, не поддакивал услужливо важным гостям, не хвалился богатством или дружбой с влиятельными особами.

После утренней молитвы они встретились в конюшнях, и снова поведение Макквина показалось ей уважительным и почти безупречным. Элизабет льстило, что она интересует его только как женщина, а не как герольд короля Шотландии.

– Английский монарх может позвать меня в любой момент, – ответила она.

На лице храброго и сильного воина Рандольфа Макквина появилось разочарование.

– И как скоро?

Подобные вопросы всегда настораживали Элизабет Гордон. Казалось, что начинают интересоваться ее государственными делами. Должность герольда короля приучила Элизабет к осторожным высказываниям и уклончивым ответам, и сейчас она не видела причин, чтобы изменить своим привычкам.

– Мне ничего не известно о планах английского короля, – промолвила она.

– Разве вы должны вернуться к Брюсу немедленно? Останьтесь на некоторое время здесь, со мной, . – попросил Рандольф. – Возможно, английский монарх еще захочет что-нибудь передать Брюсу.

Элизабет Гордон было приятно слышать его горский говор, и каждое слово, сказанное Рандольфом, казалось ей искренним и сердечным.