Текст книги "Сборник стихотворений"

* * *

Я часть Вселенной,

Разум мой достиг

Божественных глубин

И тайны мирозданья,

Гармонию постиг,

И нот вселенских

Мелодию в себе самом понял,

И музыку эмоций

В откровенье

С Вселенной бесконечною смешал.

Восставший дух в порыве отчужденья

Основы мирозданья потрясал,

Ну, а душа, объявшая Природу

И в царственном величии молча,

Внимала ритму мира, как дыханью

И трепетала, и сливалась с ним.

Законы бытия не нарушая

Мой разум создавал свой тайный мир,

И Красоту на деле постигая

Ее в желанья тела обращал,

И впитывал, как Мудрость, наставленья

Божественного Гения любви,

И звал на помощь мыслям вдохновенье,

И Жизнь свою с Поэзией сплавлял.

И страсти жар, как Млечный путь, рассеяв

По времени, начав с сосков бытья,

И в Вечность устремив полет Надежды

Я в тщетности Бытья себя искал.

И чашу горечи который раз испив,

Я, опьянев, холодными глазами

Впивался в Скорбь,

и слезы опустенья

Стекали с неба. И грозой полночной

Жизнь освящалась краткие мгновенья.

И пиру жизни положив конец

Смерть открывала тайные ворота.

* * *

Все, все утонет во времени,

в пространстве.

Все исчезнет –

радости, невзгоды,

обиды, сожаления.

Что же останется

в этой пустоте

бескрайней и всепоглощающей?

Что скрывала за собой

эта роскошная завеса Жизни?

В пустоте все пусто.

Все тянется бесконечно

и погружено в вечное

течение жизни.

И в ледяном безмолвии

слышен одинокий звон

сорвавшейся капли.

1986 г.

* * *

В белом безмолвии

скользящий с неба снег

кажется музыкой, холодной,

но влекущей к себе,

заполняющей душу.

Белый снег бесстрастно

ложится на холодную землю…

И опять воспоминания.

та же одинокая, белая тишина

словно пронзала всю твою жизнь

от начала и до конца.

1986 г.

* * *

Скажи мне только одно слово,

начертай его в воздухе своими нежными губами.

Пусть оно короткое и ясное предстанет предо мной.

Начертай его тайным сиянием своих глаз,

своим истинным душевным желанием

без туманной дымки всего наносного,

Без дымки гордости и условности.

Пусть оно будет простым

и в нем искренне блеснет вся сущность твоя

и твои желания…

Скажи мне его,

пусть твои разгоряченные губы

чуть слышно прошепчут его

и оно, понятное лишь нам,

станет нашим верным союзником.

1986 г.

* * *

Я подарил тебе свое сердце.

Нет, что я говорю,

я бросил тебе под ноги свое сердце,

и, ты прошла, не заметив его.

О, если бы ты надменно взглянула,

если бы ты презрела,

я бы не терзался всю свою жизнь.

Но ты просто прошла

и скрылась вдали.

1986 г.

* * *

Мы остались вдвоем с моей Мечтой,

Она мило улыбается,

Глаза ее игриво светятся,

Она полна обычного женского кокетства.

Я стараюсь не поддаваться ее заигрыванию –

Я знаю,

Ее улыбки слишком дорого оплачиваются,

Сладостное упоение подаренное ею

Слишком быстро сменяется горечью.

1986 гг.

* * *

Ночь страхов и ужасов,

Темная ночь пробуждения всего невысказанного,

Всего утаенного от глупого света дня,

Ночь глубочайшего одиночества

И скорби.

Отчаянно, жестоко до боли кричит темнота,

Ей приглушенно вторит сердце,

А в горле стонут сдержанные рыдания.

1986 гг.

* * *

Жизнь начинает скидывать с себя свои покровы,

С поспешностью стоящих по углам она обнажает свое

уродливое тело.

Неприязнь сменяется отвращением и страхом,

А она упорно раздевается.

Последние скинутые покровы не остановили ее.

О, боже, она снимает кожу!

Она приближается ко мне

Со страстным, учащенным дыханием,

С глазами полными вожделения.

Ужас охватывает меня,

Я обращаюсь к небу,

К черному, безмолвному небу.

Я зову смерть.

1987 г.

* * *

В моем одиночестве,

Словно в склепе могильном,

Холодном, сыром

И до жути тоскливом,

Погруженном во тьму

И навеки забытом,

Где скорби потоки

По стенам струятся,

Где боль отчужденья

Уже затупилась,

Где слезы застыли

В глазах онемевших

И марш похоронный

Бьет мертвое сердце.

И звуки глухие из мира доходят,

И ранят больнее, и душу изводят,

И смех проливной одиночество множит,

И говор чужой беспардонно тревожит.

1987 г.

* * *

Перевернута еще одна страница

И она, как и прежние исписана, но пуста.

Проходят дни,

Дни одиночества…

Давно уже нигде не теплится надежда.

Сыро и дождливо,

Все дождь, дождь и дождь,

А в промежутках между дождями глупое и пустое солнце,

Натянутые улыбки, избитые слова.

Идет дождь…

Вновь опускается занавес

И ты остаешься один на один с собой.

Страшное совмещение,

Особенно, если вам нечего сказать друг к другу.

Негромкий шум дождь,

Словно сказка, рассказанная в детстве,

Словно обрывок, оторванный от чего-то весьма родного.

Что-то осталось там.

Что-то очень важное и нужное.

Гул транспорта, гул жизни,

Шлепанье дождя,

Надорванные вздохи грусти.

Ты

И твое одиночество.

1987 гг.

* * *

Опять, в который раз меня тащат к стенке,

Меня ставят к стенке,

Меня расстреливают.

Опять, который раз

Злобно и ликуя, смотрят

Глазами победителей,

Глазами справедливости.

Уверенные в своей правоте,

В неистовом воодушевлении ликуют.

Который раз?..

Я устал быть расстрелянным.

Но так случилось, что жизнь моя

Им кажется упреком –

Немым упреком.

И снова за слова

И ни за что

В агонии расстрелянная правда.

1987 г.

* * *

Ах, радость померкла,

Не светит ничто,

День тьмою покрылся

И небо в тоске,

И дождь все струится,

Рыдая во сне,

И боли немые

Теснятся в душе.

И тихая песня,

Как скорби прилив,

Прибоем бьет сердце,

А разум в огне.

О, тени ночные!

О, скорби предел!

О, стон приглушенный

Во мраке бытья!

Сгибаясь ложатся

Желаний ряды,

И черные думы

Всю память объяв

Исступленно душат…

1986 г.

* * *

Почему так случилось, что я остался один

во всей Вселенной?

Слова мои обращенные к людям и к Богу

застыли в Вечности

и во мне.

Чувства, мои разгоряченные чувства,

охладил вечный холод.

Дух мой, взлетевший было ввысь,

рухнул, словно подкошенный, наземь.

Рассудок мой помутился от сознания

холодной предопределенности.

И тогда я склонился

перед его величеством Абсурдом.

И сегодня, как впрочем, и всегда,

жизнь моя скрипит и трясется на поворотах.

И сегодня, как впрочем, и всегда,

мне хочется мчаться,

я так люблю скорость.

Что мне до ваших добрых остережений?

Что мне до ваших непонимающих глаз?

Да, я трясусь, я рискую убиться,

Закрываю глаза, когда думаю – “Все”.

Но поймите же вы

для меня лучше скорость,

чем плестись, чем идти

безопасно в толпе.

1987 гг.

* * *

Любимая, единственная.

Проходят дни,

Проходят годы,

Но я остался там –

За годами.

Я остался там,

Провожая тебя взглядом.

И сегодня

Я смотрю на жизнь все тем же взглядом,

Я ищу тебя среди толпы,

Как ненормальный всматриваюсь в лица,

В глазах чужих ищу,

Ищу твой взор,

И в лицах незнакомых

Найти стараюсь милые черты.

Любимая, единственная.

Жизнь

моя прервалась –

Я живу тобою.

Любимая,

единственная.

Мир

вдруг изменился

став чужим и злобным.

Я бремя жизни

за собой тащу

И с каждым днем все тяжелеет ноша.

И, встрепенувшись,

я тебя ищу

безумно и все так же безнадежно.

1987 гг.

* * *

Бежать, бежать,

Бежать, бежать

От этой дикой суеты,

Самодовольных слов и фраз,

Бежать от нечисти людской,

От информации пустой,

От глупых лиц,

От наглых рож,

От доблести истоптанной ногами,

От чести ставшей чучелом давно,

От добродетельных, правдивых, гениальных,

От девственности ставшей показной,

От духа торгашей, лжецов, калек,

От мира пустоты и власти денег,

От гласности кастрированной вкось,

От тех свобод, что сходны подаянью,

От ищущих и ненасытных глаз,

От воздуха сквозь крепкие решетки,

От стен, что плотно окружают нас,

От стен, обросших сотнями ушами.

От мелочных, которым не понять,

От злых, завистливых, которым не постигнуть,

От праведных, которые едва

Средь правоты своей тебя вообще заметят.

Бежать, прорвав порочное кольцо,

По головам, без капли сожаленья.

1988 гг.

* * *

Мир!.. мир встрепенулся…

Дрожь пробежала по телу.

Я склоняюсь в бессилии.

Ты!.. Ты, ты, ты!..

Что мне сказать тебе?

Все было сказано

И этот час давно был пережит.

Но почему погода вдруг обмякла

И небо стало серым и глухим?

Однообразно тянутся минуты,

Как брошенный, унылый караван

В пустыне жизни…

Что сказать?.. Смешно!

Холодное, без цвета отчужденье

Вдруг пролегло… И заунывный звон

Утяжеляет душу.

От дня меня разъединивший звон.

Что мне сказать тебе…

Ты, ты, ты!

Ты, как крадущееся преступленье,

Бескровная предательская тень,

Ты, как хирург со скальпелем и в белом,

Ты, словно кошка черная в ночи,

Ты, словно озирающийся ворон.

Ты, ты, ты!

Ты злобная, холодная усмешка,

Что рвет когтями нервы мне и плоть.

И звон, все тот же заунывный звон.

И тянутся минуты бесконечно,

И опустевший мир, чужой как прежде,

Лишь звуками доносится едва.

И только боль, и только отчужденье.

1988 г.

* * *

Лишь Ты, лишь только, только Ты

Могла так искренне любить

И отдавать свои мечты

И чувствами себя губить.

Любить и только! Без надежд

Стирая жизнь всю от начала,

Любить и только – вот тот крест,

С которым ты себя связала.

Все чувства крайне обострив

Ты ими реальности касалась,

Неслась безумно, как порыв,

И снова больно обжигалась.

Ты отдавала всю себя,

Свой нежный пыл, свои лобзанья,

И душу всю, себя губя

И обрекая на страданья.

Но чувства реальность поборов

Вновь о Любви своей кричали,

И вырываясь из оков

Опять, опять тебя ковали.

И создавали вновь мечты,

В которых ты Любви богиня,

В которых только я и ты,

И нет помех любви отныне.

1994 г.

* * *

Ах, дева, в этом мире зла,

Где я рожден был для страданья,

Где горечь плевелом росла

И засоряла мирозданье,

Где был лишь мрак и ничего,

Где был один я во Вселенной,

И одиночество мое

На мне писало слово – тленный.

Где уж затих давным-давно

Последний крик добра и веры,

Где было все омрачено

Злословьем безо всякой меры,

Где для надежды места нет,

А есть лишь грусть, печаль и горе

И тягость бестолковых лет

Несущихся, как ветер в море,

Где было столько, столько зла,

Что чаши мира б не хватило

Вместить его, а ты несла

В глазах своих таинство мира.

И блеск светил и доброты,

И ясность, неподдельность слова,

Кристальный блеск живой воды,

Одну лишь святость без покрова.

1994 г.

* * *

Ах, как манят! Ах, как манят!

В тебе все тайны мирозданья!

Задорный блеск игривых глаз

И губок томных очертанье.

И зубки, что меня влекут

Прильнув к губам своим дыханьем,

Проникнуть в таинство любви,

Туда, туда за все пределы.

Ласкать тебя, и испивать,

И наслаждаться сладким телом,

И утопать среди волос,

Средь рук, средь ног и погружаться

В тебя, как в сон, как в мир иной,

Как в мир родной, родной до боли.

И быть собой и быть тобой

И чувствовать одно и то же,

И жить и вроде бы не жить,

Быть за пределом мирозданья.

И только чувствами дышать

И чувств твоих тепла касаться.

Дышать тебя, вдыхать тебя

И жить с тобой единым телом.

1994 г.

* * *

Ах! Тебе хорошо и я должен быть рад,

Что довольством сияют зрачки твоих глаз,

Что в блаженстве своем красивей ты стократ

И чарующий голос прекрасней сто раз.

Что нашла ты себя, потерявшись со мной,

Аккуратно расставила все по местам,

И строптивый огонь затушила ногой

Не дав разгореться опасным страстям.

И я должен быть рад, что от бездны моей

Ты смогла отойти, не взглянувши в нее,

Что спаслась от меня безо всяких потерь

И что наше с тобою не скисло вино.

Ты мне крылья дала, чтоб их тут же сломать,

Хладнокровно прочла ты мне мой приговор,

Осудила меня высшей мерой страдать

И десницей судьбы опустила топор.

И очнуться не дав от кошмарного сна

Чашу с ядом потерь получил я опять,

И пришлось эту горечь мне выпить до дна

И со стенок осадок шершавый слизать.

Ты ушла… (так уйти можно лишь от врага)

Без желания знать, что же будет со мной,

Не сметет ли меня этой Боли река,

Не сотрет ль в порошок эта Скорбь под собой.

Ты ушла от меня. Без оглядки ушла,

Разорвав этот узел несносных проблем.

Ты ушла… сразу пропасть меж нами легла,

Оказалось тебе я не дорог ничем.

Но как трудно с тобою мне быть как с чужой

И себя заставлять быть с тобою чужим,

Нежных слов не шептать, наслаждаясь тобой,

Упиваясь божественным телом твоим.

Ах! Как ждал я тебя! Как нуждался в тебе!

Как надеялся глупо поддержку найти,

И как рухнуло все – остается теперь

Лишь держаться, чтоб только с ума не сойти.

Я руки твоей ждал, получил же удар.

А руки, руки друга ты мне не дала,

Погрузился по горло я в вечный кошмар,

Ты страданиям в жертву меня принесла.

Что за вычурный мир? Что за глупая роль?

Что за пьеса, зачем в ней так много вреда?

Все хорошее вновь превращается в боль,

Оставаясь надолго, ах, нет, навсегда!

Да! Я мог бы заставить и камни рыдать,

Но, что пользы в рыданье бездушных камней.

Ты меня предала!.. Я пытался понять,

Только боль, эта боль всех раздумий сильней.

И всю душу она опрокинет вверх дном

И опять мне опомниться время не даст,

Вновь и вновь заставляя молить об одном –

Отцепить этой жизни ненужный балласт.

Боль моя для тебя – это только слова

На другом языке и о чем-то другом,

Незнакомые, чуждые, злые слова,

Что шепчу я подряд все о чем-то своем.

И без устали я повторяю одно,

Несмышленым ребенком тянусь за тобой,

И зову я тебя, но тебе все равно,

Ты другая уже и весь мир стал другой.

И я вырву язык свой, сожгу все мосты

И ростки своих чувств до конца растопчу,

И сожмусь я в кулак, расстреляю мечты,

Но посмешищем быть пред тобой не хочу.

И мне легче себя вновь и вновь схоронить,

Стать надгробьем ходячим, могилой своей,

И под маской презрения раны сокрыть,

Превращаясь в вместилище жил и костей.

Как мучительно тянутся эти часы,

Как слагаются жутко в текущие дни,

Все натянуто, словно в преддверье грозы,

И жжет чувство своей непонятной вины.

Что же делать теперь? Ничего не вернуть.

Да и надо ли вновь возвращаться назад.

Рада ты, рад твой друг, вновь сошелся ваш путь,

Вероятно и я должен быть теперь рад.

* * *

Я верю, что наступит день

И нечто вновь в тебе проснется,

Подступит к горлу, словно ком,

И что-то в мыслях всколыхнется.

Ты пожелаешь вновь меня

Столь яростно и нестерпимо,

Что, как от жгучего огня,

Сгорят все доводы незримо,

Все те препятствия, что ты

Меж нами возвела невольно,

И отступления мосты

И все, что было непокорно.

Хваленой гордости своей

Ты уж и вовсе не заметишь,

Одним желаньем поскорей

Меня увидеть осмелеешь,

И все, конечно же, поймешь,

Смиришь меня с моею долей.

Я верю в это – ты придешь!

И будешь той же милой Олей.

* * *

Прелесть! Ты же просто прелесть!

Вся сиянье! Вся восторг!

От слезинки до улыбки,

Вся уюта уголок.

В глубине большущих глазок

Я безропотно тону,

Нет таких зеленых красок

Передать их полноту.

Улыбнешься – мир светлее

Мне покажется тотчас,

И не будет мне милее

Озорных, красивых глаз.

Загрустишь же – боль терзает

Нестерпимая меня,

То хладит, то в пот бросает,

Жжет потоками огня.

ЛОЖЬ!

Ложь!

Ложью насыщен твой рот до предела.

Ложь!

Ложь в твоих мыслях, ложь в твоем теле.

И ложью сияют глаза твои дерзко

И жаждою лжи изнывают все нервы.

Колени дрожат от чреды приключений

И бездна опасной влечет авантюры.

Пройти через тысячу острых мгновений

Нет выше и слаще того наслаждения!

“Играю! играю! и в том существую!”

Живешь ты игрою, играешь собою

И жизнь, как иллюзию топчешь ногою.

Пытаешься ложью скользить ты по жизни,

И я исключением не стал в этом мире.

Меня! Ты меня обвести не гнушилась

И, мною, сыграв, ты в душе веселилась.

И ложь вместо правды вручала мне смело.

В душе, насмехаясь, мне верить велела.

И я, о наивность, во всем тебе верил

И искренне чувствам твоим я доверил.

В любви, признаваясь, ты каялась нежно,

Себя, осудив, отдавалась мне грешно.

Клялась, что ты будешь моей, лишь моею –

И в страстных оргазмах была ты моею!

Но снова и снова влечет авантюра,

Колени дрожат в предвкушении чуда,

И зуд нетерпенья по телу несется,

И ноет все тело, и тянет, и рвется.

И снова несешься куда-то ты с кем-то,

И снова живешь, как шальная комета.

Лишь в этом, лишь в эти святые мгновенья

Ты дышишь свободно, живешь вдохновенно,

И долею шлюхи всерьез наслаждаясь

Живешь только миг, ты живешь отдаваясь.

Потом снова будни тебя угнетают

И ложью слова твои все покрывают.

Ты лжешь беспрестанно, ты лжешь беспросветно,

Ты лжешь, как ребенок,

лжешь самозабвенно,

И в ложь свою веришь, как верят в надежду,

И искренне злишься, встречая невежду,

Который во лжи сомневается глупо

И правду узнать добиваешься тупо.

Ты злишься, – о господи, что за зануда,

Не верить, когда верят все словно в чудо.

И чудом вся ложь превращается в правду,

И дарят любовь тебе, словно награду.

Не верю лишь я, ощущая всем телом,

Что правда сокрыта под лживым навесом,

Что нету, теряется логика правды,

И в лживом рассказе ты путаешь карты,

И видя, что я не ловлюсь в эти сети,

Ты злишься сама и клянешь все на свете.

И все виноваты, все жизнь твою губят,

И жить не дают и такою не любят.

А ты быть такою, такой лишь желаешь!

И в этом, бесспорно, ты преуспеваешь.

Ну что ж, ты лгала,

лгала очень умело,

И даже себя превзойти ты сумела.

И все же меня обвести ты не сможешь,

Ты ложью своею себя лишь изводишь,

Одну за другой сочиняешь ты сказки

По ходу меняя сюжеты и маски,

Все новых героев вплетая в сценарий

Меняешь ты форму своих же признаний.

И все лишь подобье усмешки и ложь,

Ты смотришь в глаза и бесстыдно мне врешь!

Что дело до слов мне! – насквозь тебя вижу,

Игрой восхищаясь – конец я предвижу.

И как бы безумно тебя не хотел,

Я ложью пресыщен, – всему есть предел!

1999 г.

* * *

«Не умирай, когда живешь».

Нет! Никогда ты не поймешь,

Что нету жизни там, где смерть

Оставила свой тяжкий след,

Что прошлое нельзя стереть

С лица давно прошедших лет.

Нельзя любовь опять вернуть,

Она уходит навсегда,

И невозможно никогда

В грудь мертвого вновь жизнь вдохнуть.

* * *

Я ревную, я тебя ревную,

Я тебя ревную к звездам в небесах,

Я ревную, я тебя ревную,

Я тебя ревную к брызгам на волнах.

Я ревную, я тебя ревную,

К волнам, что касаются обнаженных ног,

Я ревную, я тебя ревную,

Как никто на свете ревновать б не смог.

Я бледнею, день за днем бледнею

От такой несносной, пламенной любви,

Хоть и не жалею, сердца не жалею

Как только ты хочешь это назови.

Молча дни проходят, день за днем я таю,

Жадная любовь мне счастья не дает.

Но я обожаю, снова обожаю

Ту, что так жестоко муку мне дает.

Я ревную, я ее ревную,

К счастью, что сияет в блеске ее глаз,

Я ревную, я тебя ревную,

К жизни, что свирепо разлучает нас.

1980 г.

Любить иль не любить?

Любить иль не любить? – вот в чем вопрос.

Смирить себя под маской равнодушья

И беспредельной гордости своей,

Иль став в людских устах насмешкой злобной,

Отдаться упоению страстей?

Любить. Быть преданным любви самозабвенной,

Всего себя ей свято отдавать,

Любить и упиваться наслажденьем,

Чтоб после, охладев душой понять,

Что не было твоей любви достойной,

Что ты обманут был своей мечтой,

И весь порыв и пыл страстей высоких

Был просто пылом сердца твоего.

1980 г.

* * *

Сохрани, о боже, мою память,

Среди мрачного безумья сохрани,

Дай мне сил, я продолжаю падать,

Дай мне сил иль сразу схорони.

Моего безумства ты не понял,

Ты не понял сердца моего,

Для чего ты, боже, меня создал,

Создал для веселья своего?

И во мраке ночи я страдаю,

Для страстей безумных создан я,

Все, я все тебе, мой бог прощаю –

Но зачем ты сотворил меня?

Черный мрак вселенной сознавая,

Слиться с ним навеки я желал,

Ну а здесь лишь подлость познавая,

Всей душой о смерти я мечтал.

Сохрани мне память в то мгновенье,

В светлое мгновение когда,

Разорвав, разрушив все сомненья,

К небесам взлетит душа моя.

1980 г.

* * *

Все, что было без тебя –

Ни цветов и ни тепла,

Все, что было без тебя –

Лишь одна зима была.

1980 г.

* * *

Когда пришел прощанья час,

Когда бездушною рукой

Судьба разъединяла нас

Перед дорогой роковой,

Ты помнишь, как во мраке глаз

Печаль струилася слезой.

Ты помнишь, опустила взор,

Не смея на меня взглянуть

И горечь всех прошедших ссор

Заполнила внезапно грудь?

Ты знала, будет жечь позор

Молвы, но ты шептала – Пусть…

Я знаю, ты обречена

Сносить презрение людей,

И жизнь твоя омрачена

Суровой памятью моей.

Ты навсегда осуждена

Терпеть потоки горьких дней.

1980 г.

* * *

Ах, зачем бываем мы порой,

Когда придет любовь,

Так наивны и смешны,

Чтоб потом осталась только боль,

Лишь боль одна среди глухой зимы.

1980 г.

Прости

Отвергла ты мою любовь,

Ты не поверила словам,

Я трепетал, ты вновь и вновь

Не верила моим глазам.

Прости, любимая, прости,

Что я осмелился вздыхать,

Что сердце скорбное в груди

Желало вновь любовь познать.

Прости за пыл моих очей,

За грусть нетленную мою,

За нежность слов и жар страстей,

Прости, что я тебя люблю.

1983 г.

* * *

Когда в невзгодах уцелеешь,

Когда пройдешь ты поле бед,

Когда сомненья одолеешь,

Растратив кучу юных лет,

Когда, покрытый белизною,

Ты скажешь, что страданье знал,

Пойми и то, что пред тобою

Его уже весь мир познал.

1984 г.

* * *

О, подави свои желанья,

Поверь, за ними счастья нет,

Одни лишь горькие страданья,

Неуловимый, яркий свет.

Любви прелестные признанья –

Ведь их пронизывает ложь,

И в жарких оргиях лобзанья

Бессмысленны, как жизнь святош.

И мысль твоя – плод сомненья,

Ты в ней спасенья не ищи,

Брось все, без капли сожаленья!

Храни покой своей души.

1984 г.

* * *

Ты умерла…

Когда-то я боялся дышать рядом с тобой,

Дабы не разрушить твое очарованье,

А смерть безжалостно сдавила тебя,

Отняла у тебя жизнь.

Я говорю, я повторяю –

Ты умерла, тебя больше нет.

Я говорю эти слова спокойно,

Я не могу представить их смысла.

Что они означают? -

Что завтра я не встречу тебя?

Что я тебя больше не увижу?

Что вокруг будет пустота?

Одна лишь пустота?

Но ведь было солнце, были звезды, была ты.

А завтра?..

Будет и солнце и звезды,

Но не будет тебя?

Но ведь это абсурд!

Ведь это невозможно!

Как может человек умереть?!

Он мыслит, говорит, обижается,

Он любит и радуется,

И вдруг говорят, что его нет.

Абсурд!

Я могу говорить с тобой.

Что в том, что ты не отвечаешь?

Ты меня часто слушала молча,

Ты отвечала мне молчанием

И я понимал тебя.

Но теперь я не понимаю тебя,

Не понимаю твоего молчания.

Почему такая пустота,

Словно жизнь остановилась?

Пустота, кругом пустота…

1985 г.

Это было, было!

Ты, как осколок той войны,

Застрял во плоти жизни этой,

Другие же погребены

В земле протоптанной Победой.

Стараешься не вспоминать,

Стараешься забыть об этом,

Но продолжает все звучать

Война в душе свирепым эхом.

Вокруг течет спокойно жизнь

И, кажется, что все остыло,

Но вдруг пронзительная мысль –

Да ведь все это было, БЫЛО!

Ведь это ты был оглушенный

От тысяч взрывов и потерь,

Огнистым шквалом ослепленный,

То ли мальчишка, то ли зверь.

Ведь это ты полз, задыхаясь,

В огне к окопу своему,

И пред тобой земля вздымалась,

И громыхала вся в дыму.

Ты был орудию подобным,

Ты должен был лишь цель сразить,

И надо просто быть животным,

Чтобы суметь то позабыть.

Пусть! Пусть усмешки прикрывают,

Когда ты “снова о войне”,

Пускай тебя не понимают,

В том счастье их вдвойне.

Но ты, из чудом уцелевших,

Свидетелей тех страшных дней,

Так рано, рано поседевших,

В пылу атак, среди огней.

Ты должен, ты обязан помнить,

Что мир сегодняшний в тебе,

Пред безразличьем не склоняйся,

Всегда будь верен ты себе.

1985 г.

* * *

Кто ты? Восстающий иль вопиющий,

Сомненьями полный, иль к благу зовущий,

Презреннейший раб, иль хозяин Вселенной,

Отпрыск божественной славы нетленной,

Иль Богу подобный властитель надменный,

Иль атом оживший, лучами согретый?

Кто ты? О жалкий обрубок мечты.

Кричи же, вопи же, скажи же – кто ты?

1985 г.

* * *

Сказать, что я забыл тебя,

Я не могу, твои глаза

Сияют вечно предо мной,

И их печаль, и их покой

Ложатся бременем на грудь

И мне спокойно не заснуть.

А робкой страсти нежный пыл

Глаза другие все затмил.

Твой страстный взор, твой томный взгляд,

Тут даже боги мне простят.

В твоих глазах полупризыв,

Ты, в них желанья обнажив,

Клянешься, что любви чужда.

К чему ж тогда вся красота,

Она без страсти так бледна

И так спокойно холодна.

Без пыла, без любви, без чувств

Улыбка нежно-алых уст

Наводит лишь одну печаль

Рождает грусть, уводит вдаль.

1984 г.

* * *

Нет! Не забудешь ты меня!

Хотя в потоке бурных лет

Померкнет прошлого огня

Весь яркий и волшебный свет,

Сотрется память о былом,

Среди тревог, среди забот,

И жизнь покажется лишь сном,

И потечет за годом год.

Но будешь помнить ты меня!

Мой гордый, непокорный дух,

Как факел мрачного огня

Среди жалящих душу мук.

Ты будешь помнить мрачный взгляд

Мои слова, мои дела,

В душе моей царящий Ад,

И как меня ты извела!

1985 г.

* * *

Мне слезы ваши не были слезами,

Мне радость ваша тягостна была,

Кумиров ваших я давил ногами,

Отверженным средь вас моя хвала.

Для вас любовь лишь наслажденье страсти,

И глупости для вас добро сродни,

Вам только деньги утоляют страсти,

Все остальное мелочи одни.

Я ненавидел вас и ваш обычай,

Законы ваши свято нарушал,

Я был средь вас, но никогда не с вами.

Я с вами равным не был никогда!

1984 г.

* * *

Мучительны воспоминанья,

Когда погаснет солнца луч

И блики лунного сиянья

Замрут среди усталых туч,

Когда задумчиво качаясь

Деревья стынут в тишине,

И мгла, лениво простираясь,

Ползет по стоптанной земле.

1981 г.

Осенние мотивы

Стучит по крыше дождь уныло

И листья желтые дрожат,

Уходит все, что сердцу мило,

А дни осенние спешат.

Ты с каждым днем уходишь дальше

С улыбкой, словно бы в раю,

И в этом, столь жестоком фальше,

Давно тебя не узнаю.

Стоишь ты рядом, но душою

Ты далека, как никогда,

Зачем играешь ты со мною,

Для нас погасла уж звезда.

Любовь ушла, и вот с тобою

Мы расстаемся навсегда,

И лишь осеннею грозою

Да сыростью душа полна.

Прощай любовь, ведь мне отныне

Страстей весенних не вдохнуть,

Все изменилось в этом мире,

И сердцу надо отдохнуть.

Стучит по крыше дождь уныло

И я во след тебе смотрю,

С тобою вместе все что было

Ушло и я уж не верну.

1981 г.

Ода Наполеону

1

Он! Он поразил воображенье,

Стремглав пронесся по земле,

Он жил всего одно мгновенье,

Но он пылал, пылал в огне.

В его глазах блестела воля,

В его крови горел азарт,

Не сломлен был в потоке горя,

Ведь он великий Бонапарт.

2

Пред ним летели ниц короны,

Пред ним затрепетал закон,

Забыты старые Бурбоны,

На троне сам Наполеон.

Он весь во власти высшей силы,

Готов низвергнуть целый свет,

О, только б страсти не остыли

В бушующем потоке лет.

3

За полком полк, идут вперед,

И описать не сможет лира,

Как завоеван вновь народ

И он теперь правитель мира.

Орлиный взор, какой напор,

Какие чувства! Что за страсти!

Пусть вас прожжет людской позор,

Но вы не в их презренной власти.

4

Ваш бог, хозяин, мрачный гений

Пред кем дрожал людской закон,

Всего лишь раб, слуга мгновений,

Он тоже матерью рожден.

Он жил средь вас, он знал несчастья,

Любил, страдал, но вынес все,

Не знал он, боже, сладострастья,

И другом был его Руссо.

5

Но смелый ум и дерзкий хват

Его подняли над людьми,

Пусть он пред ними виноват,

Но знает он цену судьбы.

Пройдя чрез муки, через зной

Он креп душой, сильнее воля,

Своей могучею рукой

Он раздробил частицу горя.

6

Он холодом морским объят

И мрачен, как луна ночная,

Презрительно скользящий взгляд

Пройдет души не раскрывая.

И, как могучий океан,

Спокоен и недвижим он,

Но лишь взметнется ураган,

Вновь заштормует Наполеон.

7

Готовый драться с целым миром,

И даже связан по рукам

Он был еще людским кумиром

И страшен был своим врагам.

Но жизнь идет, неотвратимо

Смерть подбирается ко всем.

И умер он, кто мог незримо

Владеть, царить и быть никем!

1983 г.

* * *

Восстань! и из огня пылающего

схвати ту искру, что зажжет тебя.

Восстань! ценою жизни против жизни,

Преодолей себя и в ненависти дикой

взнесись ты духом над самим собой,

И вновь восстань, и вновь,

И вновь себя же отвергая,

На клочья мелкие всю душу разорви,

Все уничтожь, над чем дрожал ты прежде,

Что создавал ты, проливая пот,

Одним усильем уничтожь, сожги

без жалости, без скорби, без сомненья.

Сомненья прочь!

Ты долго был в плену

своих иллюзий и своих мечтаний.

Все прочь!

Теперь в спокойной тишине

мотив другой несется застывая

в звенящей, беспредельной пустоте.

Кричи!, чтоб крик твой был исчадьем ада

твоей метущейся, пылающей груди.

Взгляни ж теперь на жалкие обломки

твоих надежд, мечтаний, бренных чувств,

Нет, сожаленье не мелькнет в глазах,

Хотя б мгновенье ты пылал, ты знал,

ты чувствовал в себе порыв всецелый,

познал величие свое и мощь свою.

Всего мгновение хотя бы жил. Ты жил!

Кричи ж теперь за жизнь свою,

Величием ты обрамил ее навек.

1989 г.

* * *

Зря хочешь удержать меня,

Напрасны все твои старанья,

Я вольный ветер, сын огня,

Я тень грядущего восстанья.

Не говори о чувствах мне,

Их нету, не было, не будет,

Они пылают лишь в огне,

Их первый же огонь остудит.

Я не люблю, я дик и горд,

Что общего у нас с тобою?

Мне песни океан поет,

Лаская черною волною.

И знаю я, вовек веков

Меня все так же он обнимет,

А ты! – кратка твоя любовь,

Того гляди – умрет, остынет.

Нет, нам с тобой не по пути,

Напрасны все твои старанья,

Зря жмешься ты к моей груди,

Зря ищешь слово оправданья.

Все зря, когда-нибудь поймешь,

Как чужды были мы с тобою

И ничего ты не найдешь

Между собой и между мною.

1985 г.

* * *

Насытившись страданьем до предела,

Сойди со скользкой грани бытия!

Дай место тем, чей всплеск еще не начат,

Чей разум в повседневном растворен.

В мгновенной тленье разум обреченный

Становится вселенной без границ,

И мыслью неспокойной обрамленный

Над жизнью, как над волнами парит.

О мир! Бытья штормующее море,

Кипящий разум, беспокойный сон,

Познанием страдания и счастья,

Или страданьем счастья полон он.

Но есть предел и Богу и Вселенной,

И счастью, и страданью, и бытью,

Дойдя же до последнего, до грани

Сойди, сойди, дав место остальным.

1986 г.

* * *

Молись мой Бог, в отчаянье тщедушном,

Ты проиграл, ты не сломил меня.

Молись мой Бог

В твоей, подставленной

мне бездне бед еще сильнее

я стал,

Хоть и с истерзанной душой,

но выжил.

Молись же, дух окреп мой,

стал мрачнее

и ненавистью дикой жжет мне грудь.

Теперь же, Я кричу –

за что так дико

ты насмехался над чужой душой?

Каким законом право ты присвоил

себе шутить, играть чужой судьбой?

Так вот, теперь мой Страшный Суд настал,

Теперь уже неведома мне жалость,

Ты закалил меня судьбой моей,

Мои проклятья пусть тебя коснутся,

Тебе кричу, кричу, Я, человек!

1986 г.

* * *

Безумный мир! Всего лишь страсти

Тобою правили всегда,

И остаешься ты в их власти,

Хоть и сменяются века.

1981 г.

* * *

Еще мгновенье и душа свободна,

Взнесется дух бессмертный в небеса,

Еще мгновенье и орлу подобно

Взлетит он ввысь, лишь радость унося.

Срывая цепи жизни ненавистной,

Взметнет он, светлым счастьем озарен,

Прощай судьба, дорогою тернистой

Ты вывела меня в святой простор.

1983 г.

Молчи!..

1

Молчи!.. Прошу, не надо слов,

Ты о любви не говори,

И боль давно забытых снов

Во мне ты снова не буди.

2

Что жизнь бесцельная моя –

То вереница серых дней,

Она теперь лишь боль одна,

Звенящая в душе моей.

3

Нет, не подумай, что остыл

Я сердцем страстным без огня,

Нет! Просто сей бездушный мир

Был сотворен не для меня.