Текст книги "T.I.R.I.K."

T.I.R.I.K.: mercenarе story

– Нет, Пальмова, кто тебя учил стрелять?! – сказала я.

– Ну, раз ты у нас такой Ворошиловский Стрелок, то бери эту херотень сама! – ответила Пальмова.

– А давай! – сказала я ей.

Пальмова отдала мне гранатомёт.

– Сколько зарядов осталось? – спросила я у Пальмовой.

– 2 заряда, – ответила Пальмова.

– Дура ты! 4 заряда промазала, блин, – сказала я.

– Стреляй уже! – сказала Пальмова.

– Ой, девочки, не ссорьтесь, – вмешалась Ткачёва.

– Тебя вообще никто не спрашивал, – сказала Пальмова.

– Не мешайте, тетери! Я прицелиться пытаюсь! – крикнула я.

Я начала усердно целиться в крышу, пытаясь выцелить Тирика. Я не видела его, а защита от радиации у костюмов не вечная. Я выстрелила куда-то ближе к 4 этажу. Я сомневаюсь, что попала.

– Ладно, девочки, пойдемте от сюда. Мы тут полчаса уже стреляемся, а у нас только потери, – сказала Колбова.

– Мы Тирика еще не чирикнули, – сказала Пальмова.

– И что? Хрен с ним, бежим назад, – сказала Колбова.

– Давайте по лестнице к ним заберемся? – спросила Ткачёва.

– Ты и залезай, – сказала Колбова, – мы назад пойдем.

– Ну и идите! – возразила Ткачёва.

– Ткачёва, у тебя опять шило в одном месте? – спросила Колбова.

– Угомонитесь, идиотки! Я пытаюсь прицелиться, – сказала я.

– Да бежим уже! – сказала Пальмова.

Делать было нечего. Голова жутко болела, поэтому возвращаться было необходимо.

– Отступаем! – скомандовала я.

Наша четвёрка бегом направилась в сторону пожарных ворот школы.

Мы добежали до входа. Правда, перед этим Ткачёва попыталась залезть на пожарную лестницу, ведущую на крышу, но лестница взорвалась прямо у Ткачевой над головой.

Пальмова постучала в дверь. Перед тем как входить, я решила выпустить последнюю гранату из гранатомёта в крышу. Я отошла от двери и сделала выстрел. На этот раз я видела Тирика и целилась прямо в него. Я выстрелила. Блин, вроде попала! Я видела, что он отлетел от взрыва. Вот бы сходить посмотреть… Ладно, у меня нет на это времени. Я вбежала в школу. Двери за нами закрыли.

– Ну, как успехи? – спросил Снегирёв.

– Да так себе, – ответила Колбова.

Снегирёв всё понял по нашим усталым лицам.

– А где остальные? – снова спросил Снегирёв.

– Зимовать остались, – сказала я.

– Ясно. Ну, ладно, отдавайте гранатомёт, – сказал Снегирёв.

Я протянула ему гранатомёт.

– Ну, ладно, – сказал Снегирёв, – в следующий раз повезет. Можете идти к себе.

Снегирёв улыбнулся. Мы сняли защитные костюмы и направились на второй этаж.

Вы, наверное, ничего не поняли? В общем, начнём с знакомства. Я Дятлова. Я – главная из нашей группы. Наша группа занимается защитой учителей. Ну, как учителей… бывших. Защищаем… тоже сильно сказано. Сейчас они чем-то мутным занимаются. Ну, а за то что мы выполняем разные их задания они платят нам деньги. Поэтому чаще всего нас называют «наемницами». На втором этаже, во втором отделе наша территория. Мы сейчас туда и направляемся. На улице мы Тирика бомбили. Это такой гад, который всем нам мешает. Он сидит на четвёртом этаже со своей группой и вечно нам всем пакостит. Поэтому мы и предпринимали попытку отправить на тот свет его.

А вот мы и дошли. В нашем кабинете мы всегда поддерживаем порядок. Сейчас же он был чище обычного. Интересно, к чему это? Ладно, неважно. За учительским столом всегда сидит Арсений Борнер, его еще называют Борнер Младший, т.к. у него еще брат есть старший. Сеня – самый лучший из всех мальчиков! А еще он очень добрый, отзывчивый и никогда не злится. А вообще наш коллектив «наемниц» состоит из девочек. Ну и из Сени конечно, он теперь наш друг. Мы раньше кто в «Гиге» был, кто в «Фридоме».

– Ну, как успехи, Дятлова? – спросил Сеня при виде меня.

– Я же просила не называть меня по фамилии! – сказала я.

– Да ладно тебе, – ответил он, – она тебе очень идёт.

Я показательно надула губы, скрестила руки на груди и нахмурилась.

– А вот это тебе совсем не идёт, – сказал Борнер.

– Ладно. На счёт успехов: то их нет, – сказала я, – Пальмова дура, т.к. 4 снаряда впустую потратила.

– Да вы все там лохушки, – сказал Сеня.

– Говорит Борнер, который уже даже на револьверы оптику ставит, – вмешалась Ткачева.

– И что? Они мне просто с оптикой больше нравятся, – сказал Борнер, – они так красивее…

– Ладно, хватит, – сказала я, – я отдохнуть пойду.

Нет, вы не так всё поняли, он тут не главный. Просто я ни за что не хочу с ним ссориться.

Я зашла в учительскую и рухнула там на диван. В помещение зашла Пальмова.

– Рита, двигайся, ты не одна сегодня геройствовала, – сказала Пальмова.

Я молча пододвинулась к краю дивана.

Когда я проснулась, её уже не было. Меня разбудил Борнер Младший.

– Рита, вставай, – сказал он.

– Что случилось? – спросила я.

– Тебя учителя зовут. Им помочь там надо, – сказал Борнер.

– А обязательно этой помощницей должна быть я? – спросила, сами понимаете кто.

– Да, – сказал Борнер.

– Ну, блин, – ответила я.

Я пошла собираться. Я взяла свой аэрозольный пистолет. Не на улицу же иду, зачем остальное брать?

Кстати, эти аэрозольные пистолеты самое лучшее оружие на мой счёт. Они стреляют этой перцовой смесью в патронах, которую еще заправляют в одноименные баллончики. Этой штукой не убьешь конечно, но, блин, кто вам говорил что я собираюсь вообще кого-то убивать? Так вот, это пистолеты одним попаданием в лицо противника способны вывести его из дееспособного состояния на 40 минут. Этого как раз хватает что бы отвести его к уч. составу. Да, это они такие задания нам дают. Я если честно и сама не знаю, что они там делают с этими «подопытными». Ну, блин, если им за это платят такие деньги, то, думаю, что-то нехорошее. Ведь обычно хорошие деньги платят только за что-то нехорошее.

Итак, я спустилась к уч. составу. Когда мне уже дадут нормально отдохнуть?! Видимо, никогда.

Я прошла их 1-ый отдел и дошла до их отдела.

– Звали? – спросила я у Доводовой.

– Да, звала, – сказала она, – вы нужна нам для помощи по небольшим делам в нашей лаборатории.

– Лаборатории? А разве это у вас не суперсекретное место? – спросила я.

– Да, суперсекретное. Но вам туда можно, – сказала Доводова.

– Хорошо. Я всегда хотела увидеть, чем вы там занимаетесь, – сказала я.

– Следуйте за мной, – сказала Доводова.

Мы прошли с ней до железной двери, на которой была надпись «Х-154». Доводова открыла дверь. За дверью была еще одна дверь, но только побольше.

Далее шел длинный коридор. Там были какие-то ячейки с синими стёклами. Ячейки были пронумерованы. Я из любопытства подошла к одной из этих самых ячеек. В ней я увидела, что за синим стеклом находиться небольшая комната с множеством аппаратуры. В центре комнаты, скрючившись, лежал какой-то мальчик. А, я вспомнила! Мы его на прошлой неделе из «Фридома» выкрали.

– А что вы тут с ними делаете? – спросила я.

– Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, – сказала Доводова.

Мы прошли по длинному коридору, а затем зашли в большое круглое помещение, с множеством непонятной мне аппаратуры и компьютеров.

– Червонов! Принеси камеру, натовцы просили им отправить отчёты по нашим последним экспериментам! – крикнула Доводова.

– У меня её Воронкин забрал, – сказал мужчина, сидевший за одним из компьютеров.

– Долбаный Воронкин! Его сейчас искать – всё равно что искать иголку в стоге сена, – сказала Доводова мне.

– Для начала сам стог найти надо, – сказала я.

– Ты права, деточка, – сказала Доводова, – эй, люди, кто-нибудь видел сегодня Воронкина?

– Я видел! – сказал Дядя Виталя.

Дядя Виталя – знает вообще всё в этой школе. Ну, по-моему всё. Что бы я у него не спросила – он всегда ответит. Он раньше завучем был.

– И где же он? – спросила Доводова.

– Он шёл на 3-ий этаж, к Хабаровичу, – ответил дядя Виталя.

– Екарный Бабай! – сказали мы с Доводовой в один голос.

– Ну что ж, деточка, придется тебе сегодня сходить на 3 этаж, – сказала Доводова, – наши заказчики ждут фотоотчёт сегодня, а иначе нам урежут наш гонорар. Найди Воронкина и забери у него камеру.

– Хорошо, я поняла. А вы в замен расскажете что вы тут делаете? – спросила я.

– Торговаться нехорошо, но раз уж ты сгораешь от любопытства – то что-нибудь обязательно расскажем, – сказала Доводова.

– Тогда я уже бегу! – ответила я.

Пока я возвращалась на свой второй этаж, я пыталась придумать план, по которому я попаду на 3-ий этаж к Хабаровичу. Как я пройду через территорию «Фридома»? Что мне делать с бандитами? Ладно, надо проконсультироваться с Борнером Младшим.

Я пошла до нашего кабинета.

– Сень, тут такое дело… Мне нужен этот… как его… а! Воронкин! Он сейчас на 3-ем этаже. Как по твоему мнению мне лучше туда попасть? – спросила я.

Борнер выглядел как-то печально, хотя и улыбался, как обычно.

– Отстань, Рита. Как хочешь так и пробирайся, я не хочу помогать тебе с этим вопросом, – сказал Борнер.

Неблагодарный! Да если бы не я… то его бы не то что у нас, его бы вообще не было! Так он еще и делает вид, что я ему тут никто! Почему??? У меня тоже пропадает настроение после таких слов.

– Что с тобой? Я же просто хочу поговорить с тобой, – спросила я.

– А я не хочу. И так каждый день трындим на твои темы. У меня настроения сейчас нет, – сказал Борнер.

– Да что с тобой? Опять про пулемет вспомнил? – нервно спросила я.

Арсений моментально прекратил улыбаться. Я заметила, что один его глаз начал дергаться. Кажется, я наговорила лишнего.

– Ладно, извини пожалуйста, – сказала я, – я не подумала.

Борнер мне ничего не ответил. На его лице я лишь увидела отвращение, ненависть и негодование. Дура, что я наговорила?!

– Ну расскажи, что случилось. Я тебе обязательно помогу, – сказала я.

Он снова ничего не ответил, только опустил голову.

Я решила спросить у других в чем дело.

– Аня, что с ним? – спросила я у Ткачёвой, находившейся в кабинете.

– Блин, если бы я знала… – ответила она.

Ещё больше проблем на мою голову.

Я снова подошла к столу Борнера. Его уже там не было.

Я зашла в учительскую комнату. Там, на диване сидел Борнер, скрючившись и обхватив голову руками. Я села рядом с ним и обняла его.

– Что бы там ни было, все будет хорошо, слышишь? – сказала я.

– Угу… – тихо ответил Борнер.

– Может всё-таки расскажешь обо всём мне? – спросила я.

Борнер покачал головой.

– Да почему? Ты думаешь что я буду смеяться, или что?! – спросила я.

– Ты будешь смеяться. Вы все только и умеете смеяться, – ответил Борнер.

– Я?! Ты не доверяешь мне? – спросила я.

Борнер ничего не ответил.

Нет, нет, это просто у него такое настроение. Когда всё решиться, то он будет снова собой. Надо только найти, что решать.

Я вышла из учительской и решила подойти к столу Борнера.

Его ноутбук был открыт. На экране я увидела сообщения его почты. Первым было отправленное им письмо по какому-то адресу. Читать чужие письма, конечно, не хорошо, но…

Последним его отправленным письмом было вот это:

«Привет, дед. Люди, которых ты отправил на вертолете доставить мой заказ с моим новым настоящим пулеметом, оказались полноценными идиотами, и, не побоюсь этого слова, даунами. Как можно было лететь в эпицентр солнечной радиации и не затонировать стекла вертолета от ультрафиолета?!?! Разумеется, они поплатились своим отсутствием мозгов жизнью. Твоя новая выдумка с пилотируемыми поставками, грубо говоря, шлак. Да, я понимаю, что ты хотел как лучше и надежнее, нежели с беспилотников, но в данном случае беспилотники оказались бы лучше людей. Твои триста тысяч ушли впустую. Я очень разочарован и расстроен.

С уважением, Арсений Борнер»

Так вот в чем дело!!!

И что же делать? Так… нужно ему найти этот пулемет. Или, может быть, просто заказать новый??? Да!! Но у меня есть только половина этой суммы… Пхех, да, такие деньги у меня из-за работы на учителей.

Надо поговорить с остальными.

– Ткачёва, я выяснила, почему у Борнера такое настроение, – сказала я ей.

– Так в чем дело? – спросила она.

Я рассказала ситуацию Ткачёвой.

– Ух ты… Но у меня только 50 тысяч… – сказала она, – ладно, возьми. Ему нужнее, наверное…

Ткачева покопалась в своей сумке и отдала мне деньги.

Я очень рада, что к нему не все равнодушны!

Я подошла к Пальмовой и тоже рассказала ей ситуацию.

– Ну, что сказать… – сказала она, – вот просто взять и отдать все свои сбережения какому-то Борнеру?

– Я поняла тебя, – ответила я.

– Да стой ты! Я не договорила. Я отдам половину, так и быть, – сказала Пальмова.

Я взяла её деньги.

– Благодарю. А ты не видела Воеводову? – спросила я.

– Она к «Гигам» пообедать ушла. Вернется через час, – сказала Пальмова.

– Час?! Но я не могу ждать столько… Мне еще на 3-ий этаж надо, – сказала я.

– Сожалею. Можешь попросить у Колбовой, – сказала Пальмова.

– Ты свихнулась?! Да они же с Борнером как кошка с собакой! – ответила я.

– Рита, ну ты же не глупая, придумай что-нибудь, – сказала Пальмова.

– Ладно, – сказала я.

Ткачёва и Пальмова просто герои! Правда, вот мы тут уже месяц, они за этот месяц заработали огромные суммы, а потом просто подошла я и сказала: «отдавайте». Они настоящие героини!

Я прошла в соседний кабинет, которым полностью владела Колбова. Я не знаю почему, но она всегда сидит одна. Она редко выходит из своего кабинета. В общем, замкнутая личность.

До Катастрофы они часто конфликтовали с Борнером. Почему? Да я и сама не знаю. Ненависть с первого взгляда, видимо.

– Чего пришла? – спросила Колбова.

Видимо, она тоже не в настроении.

– Я хотела бы поговорить об одной вещи… – сказала я.

– О какой? – спросила она.

Я рассказала ей всё как есть, не став врать.

– Ха-ха-ха… проваливай, я не дам этому белобрысому безумию не копейки, – сказала Колбова, дослушав мою историю.

– Почему «безумию»? – спросила я.

– А разве это не безумие, когда ты зарабатываешь деньги на родственниках и таких как ты, Ткачёва и Воеводова? – спросила Колбова.

– Каждый зарабатывает как может! – сказала я.

– Ну, по вам всем и видно, – сказала Колбова.

– Ты так-то одна из нас! – сказала я.

– Я не пользуюсь его «товарами», – сказала Колбова.

Мне больше не о чем с ней разговаривать. Я вышла из её кабинета и направилась в 203-ий. Я взяла свою винтовку и направилась к коридору, ведущему к лестнице на 3-ий этаж. Полученные деньги я решила убрать в свою сумку, которая осталась в кабинете.

Я попробую попросить недостающей суммы у Воронкина. Они с Сеней друзья, да и у учителей денег в несколько раз больше чем у нас вместе взятых.

Кстати, про недостающую сумму. Мне осталось всего лишь 50 тысяч.

Я дошла до нашего блокпоста у центрального коридора.

– Да ну! Сама Дятлова? – сказал часовой «Фридома».

– Да. Мне нужно на третий этаж, – сказала я.

– В психбольницу вам всем нужно, – сказа часовой, – но если очень хочется сначала на третий этаж, то с вас десятку.

– Хрен тебе, – сказала я.

Наемница с нашей части блокпоста молча подняла свой пистолет с глушителем и прицелилась в лоб часовому.

– Ладно, можете проходить, – испуганно сказал он.

– Спасибо, – сказала я.

Я быстро прошла до лестницы.

На лестнице я зарядила в свой обрез пулю.

Я дошла до третьего этажа. Там, у лестницы стояла жалкая группа бандитов во главе с Колобковым. Боже, как же я их всех ненавижу… да и не только я.

– О-о-о, да вы только посмотрите кто это к нам идет, – сказал Колобков.

– Дай пройти и останешься невредимым, – сказала я.

– Ничего себе, какая буйная, – сказал Колобков.

Я увидела как какой-то худой хулиган направил на меня ствол пулемета, который раньше принадлежал Борнеру Младшему. От этого мне еще сильнее захотелось убить каждого из них. Остальные бандиты прицелились в меня из пистолетов.

– Ладно, братва, давайте ее пустим, – сказал дрищ за пулеметом, – она же вроде подружка этого, как его там… Борнера мелкого.

– Жира, ты баклан? – спросил Колобков.

– Да че тебе? Я лично проблем с их «спецназовцами» не хочу, – сказал пулеметчик.

– Ладно, иди, женщина безмозглая, – сказал Колобков.

Я молча прошла через их заставу и дошла до кабинета Хабаровича. В нём на стуле сидел Воронкин и смеялся с Хабаровичем.

– А стучать не учили? – спросил Хабарович.

– Ой, это ко мне похоже, – сказал Воронкин, – я слушаю вас, Дятлова.

– Воронкин, мне нужна ваша камера, – сказала я.

– Камера? А зачем? – спросил Воронкин.

– Меня попросили сделать фотоотчет для ваших заказчиков, – ответила я.

– Ах да, точно! Мне Доводова говорила про это. Что ж, держи, – сказал он.

Воронкин отдал мне камеру.

– Я как раз собирался назад. Что ж, Хабарович спасибо за теплый прием гостя! Мне пора, – сказал Воронкин.

– Заходи еще! – сказал Хабарович.

Мы вышли из кабинета Хабарович.

– Пошли за проводником, – сказал Воронкин.

– Пошли, – сказала я.

Мы прошли в 305-ый кабинет, в котором обычно сидела Ирина Полякова, бывший учитель математики. В кабинете мы нашли Тутикова.

– Нам нужно воспользоваться вашими услугами проводника, – сказал Воронкин Тутикову.

– Давайте деньги за двоих и пойдемте, – ответил Тутиков.

Воронкин отдал ему деньги.

– Идём, – сказал Тутиков.

Он молча провёл нас через заставу бандитов, где нас молча пропустили. Затем мы прошли заставу «Фридома» и направились в сторону лестницы 1-ого этажа. Перед лестницей я остановила Воронкина и рассказала ему ситуацию с Борнером Младшим и деньгами.

– Ну и дела… – сказал Воронкин, – ну, ладно, я готов помочь. Сколько тебе там не хватает?

– 50 тысяч, – сказала я.

– Фи! Теперь это для меня копейки, – сказал Воронкин, – такие не то что другу, прохожему теперь не жалко отдать!

Он достал деньги из кармана и отдал их мне. Деньги у него были завернуты в желтую резинку.

– Ждем вас в наших подземных сооружениях для фотосъемки! – сказал Воронкин, уходя на 1-ый этаж.

– Большое вам спасибо!!! – сказала я.

Ура!!! Наконец-то я сделала это!

Я вернулась в наш 203-ий кабинет. Там я увидела, что Арсений снова сидит за своим стулом, пишет что-то в тетради и снова улыбается, а за его столом играет веселая музыка.

– Привет, Сеня! – сказала я, – я вижу, что тебе уже получше. Так можешь расскажешь, что случилось?

Я спросила это специально, что бы он не обвинил меня в том, что копаюсь в его почте.

Он оживленно и с эмоциями рассказал мне уже знакомую мне историю.

– Ух… бедняжка, – сказала я, – хочешь, я помо…

– Да ладно тебе! Колбова уже профинансировала меня на два подобных пулемета! – радостно сказал Борнер.

– Колбова?! – переспросила я.

– Да я сам офигел! Просто подошла ко мне, сказала, что знает про мою проблему и отдала мне 500 тысяч. Вот такая вот история, – сказал Борнер, – я, честно говоря, сначала даже не поверил, что они настоящие. Я перепроверил каждую купюру, но, блин, они настоящие!!!

Я видела, что Борнер был очень рад. Что нашло на Колбову?

– Ну, мы с девочками тоже насобирали тебе на пулемет, – сказала я.

Борнер выхватил у меня из рук деньги, которые я собиралась ему отдать.

– И вам спасибо! – сказал Борнер, – а откуда вы про него знаете?

– А, ну… Колбова сказала! – сказала я, – а сейчас что за музыка у тебя играет?

– «Song that might play when you fight Sans», – сказал Борнер, – это моя любимая музыка!

Я обняла Борнера, рассказала про свое задание от учительского состава и вышла из кабинета, после чего направилась на 1-ый этаж. Там я прошла в лабораторию, где нашла Доводову.

– Камера у нас! – сказала Доводова, – А теперь пройди по коридору и сфотографируй через стекло каждого нашего подопытного, а также его показатели на пультах управления. Там будет небольшой экранчик, так вот это то, что нам нужно. Всего должно получиться 30 фотографий. Всё понятно?

– Да, я всё поняла, – ответила я.

Я пришла к коридору и начала фотосъемку. У камеры было очень хорошее качество, поэтому снимки получались соответственными.

Во время съемки я решила рассмотреть этих самых подопытных. Некоторые из них были изуродованы и у каждого на теле имелись ожоги разных размеров. В этих людях я узнавала тех, на которые уч. состав нам недавно делал заказы. Очень печальная у них судьба. Я как-то странно себя чувствую. То ли мне их жалко, то ли нет…

После съёмки я отдала фотокамеру Доводовой.

– Очень хорошие снимки! – сказала Доводова, – благодарю!

– Вы обещали рассказать что вы тут с ними делаете, – сказала я.

– Да, обещала. Так вот, слушай. Ты же в курсе, что над нами разрушен озоновый слой? Так вот, ультрафиолетовое излучение, порождаемое Солнцем, очень интересно нам. Оно очень необычно влияет людей. Да, в больших дозах оно просто убивает человека. Но в более маленьких оно способно влиять на нервную систему человека. Например, человек при небольшой дозе такого излучения способен начать видеть галлюцинации. Мы назвали это явление «violet radiation», – сказала Доводова.

– Очень интересно, – сказала я, – но разве вы делаете все эти исследования ради галлюцинаций?

– Нет, не только. Это лишь малая часть что нам удалось узнать про это излучение, – сказала Доводова.

– Но зачем вы это делаете? Это же совсем не законно, да и Нобелевскую премию вам вряд ли выдадут, – сказала я.

– Нам выдадут лишь деньги за эти эксперименты. А вот одной американской компании нужны эти самые опыты для того, что бы создать супероружие, которым потом можно будет снарядить всё НАТО, – сказала Доводова.

– И как успехи? Вы сделали это самое супероружие? – спросила я.

– Да. Но, как вы знаете, его украл Тирик, – сказала Доводова.

– Ах да, точно. А что за компания то американская? – спросила я.

– А вам это что-то даст? Ну, «NATO innovations» называется, – сказала Доводова.

– А эти… эм, ну… как бы их назвать… люди на первом этаже, от которых вы еще отстреливаетесь – это тоже ваши подопытные?

– Да, – сказала Доводова, – те из подопытных, которые перестают нам приносить пользу с экспериментов, просто выпускаются на просторы 1-ого этажа.

– Всё ясно, – сказала я, – спасибо за рассказ.

Я вернулась к нам в кабинет. Этот день был самым насыщенным за всю неделю!

Следующие дни шли скучно и без событий. Я иногда ходила помогать учителям. Единственное, что не давало мне умереть со скуки – это то, что я учила Борнера Младшего плести из бисера. Да, в первые разы у него не получалось, из-за чего он расстраивался. В конце концов мы сплели с ним красивый браслет.

Затем до меня дошла смешная новость – учителя нашли живого мальчика у стен школы. Правда, его потом купил Хабарович в надежде, что он расскажет ему много полезной информации, но этот мальчик потерял память. Мальчика, вроде, «Контуженным» прозвали.

И вот, в один из дней я сидела и разговаривала со своей подругой Воеводовой, как вдруг этот ходячий ужас пришел к нам в кабинет. Я была немного испугана.

– Здравствуйте, – сказал он, подойдя ко мне, – мне нужно пройти на 1-ый этаж, где у вас тут главные?

– Здравствуй, дорогуша. Я тут главная. А не многовато ли просишь? – спросила я.

– Я могу выполнить какое-нибудь ваше задание, – сказал Контуженный.

– Ну… Я тебе не буду давать заданий, так как ты какой-то рандом которого я даже не знаю, – сказала я.

– Ой, я могу дать задание! – сказала Воеводова.

– Нет, Воеводова, не стоит. Пускай лучше к Арсению идет идёт. Ему ведь вечно что-то надо, – сказала я, – тебя хоть как зовут то?

– Контуженный, – сказал он.

Мы захихикали.

– Ну ладно. Я Дятлова, если что. Шуруй уже к Арсению, – сказала я.

Потом он о чём-то поговорил с Арсением и ушел. Потом снова пришёл. Потом снова ушел. Потом снова пришёл. Только уже с какой-то длинной палкой. Стоп, это не палка. Это пулемет! Черт, это реально его первый пулемет?! Ничего себе! После того как Контуженный снова ушел, я налетела с вопросами к Борнеру Младшему.

– Это он?! – спросила я.

– Да, прикинь! Он бандитов перебил! Блин, вот он реально, реально молодец! – сказал Борнер.

– А что с новым? Ты его заказал? – спросила я.

– А я решил в тот раз его не покупать. Мои девятьсот тысяч пойдут на что-нибудь более серьёзное, – сказал Борнер.

– Как скажешь, – сказала я.

На следующий день ко мне рано утром пришёл Снегирёв.

– Привет, Дятлова! Хочешь обзавестись лишними 20-тью тысячами? – спросил Снегирёв.

– Деньги не бывают лишними. А что делать надо? – спросила я.

– Ты слышала про Контуженного? – ответил вопросом на вопрос Снегирёв.

– Да, слышала. А что? – снова спросила я.

– Его нужно устранить, – сказал Снегирёв.

– А это еще зачем? Он нам очень помог, – сказала я.

– Ну, хорошо, пойду просить других, – сказал Снегирёв.

– Ладно, ладно, я согласна! – сказала я.

– Хорошо. Собирай свою команду и быстро спускайтесь ко мне в оружейную, – сказал Снегирёв.

Я разбудила Пальмову, Воеводову, Ткачёву и Колбову. Мы прошли на 1 этаж.

– У нас мало времени! Короче, – сказал Снегирёв, – я сейчас вам дам настоящие автоматы, рацию, и вы быстро и бесшумно выйдете на улицу. Там вы подождёте, пока не выйдет тройка из Контуженного, кадета и фридомовца. Вы окружите их и перестреляете. Всё ясно?

Автоматы, которые нам выдали.

– Да, – сказали мы.

– Точно, я чуть не забыл. Вам нужно одеть защитные костюмы, – сказал Снегирёв.

Мы быстро прошли к Доводовой и одели костюмы.

– У них тоже будут автоматы, – сказал Снегирёв, – только холостые.

Мы вышли из школы через заднюю дверь.

Я включила рацию.

– Зачем вы закрыли дверь? – спросил кто-то в рацию.

– А, так значит её уже закрыли? Быстро вы как-то вышли… – сказала я.

– Что это значит? – спросил в рацию кто-то другой.

– Сейчас увидите, – сказала я.

Мы выключили рацию и вышли из-за углов.

Мы окружили их.

– Ну, что сказать… Новые подопытные… – сказала я.

– Сказали же на месте их валить, – сказала Пальмова.

– Да подожди ты, Пальмова, успеем ещё, – ответила я ей.

Низкий смуглый мальчик взвёл свой автомат и прицелился в меня.

Мы рассмеялись.

– Вы так и не поняли, что автоматы холостые? – спросила Пальмова.

– И не только автоматы… – добавила Дятлова.

– Вот же гниды… – мрачно сказал еще один мальчик.

Пальмова прицелилась в Контуженного.

– Нет, дорогуша, пристрели пока-что тех, что по бокам у него, – сказала я.

– А что? У тебя с этим какие-то дела? – спросила Ткачёва.

– Ткачёва, заткнись, а то я и тебя на тот свет отправлю, – сказала Дятлова.

Пальмова выпустила очередь из автомата сначала по двум мальчикам, стоявшим по бокам Контуженного. Оба упали, ничего не сказав.

– А теперь с тобой, – сказала я ему, – я помню, что ты принёс Арсению его пулемет. Знаешь, как ему он был важен? Боже, как он расстроился, когда узнал, что пулемет принадлежит теперь «Фридому»… А как расстроился когда узнал что он теперь у бандитов? Он за этот пулемет отдал приличные деньги. Но дело не в деньгах. Я просто не люблю когда он расстраивается. Он тогда какой-то… Ну… Но после того как ты вернул ему пулемет, он снова стал самим собой. Спасибо тебе.

– Вау, Дятлова, как трогательно… – с сарказмом сказала Пальмова.

– Поэтому я просто сделаю так… – сказала я.

Честно, мне не хотелось его убивать. Он ведь, в конце концов, Сенин пулемет достал! Ладно, я просто контужу его, ха-ха-ха.

Я размахнулась и со всей силы ударила Контуженному по голове прикладом автомата.

– А что это ты его не расстреляла? – спросила Ткачёва.

– Ты в курсе, что он Сене его пулемет достал? – спросила я.

– И что? Мы тоже ему на новый пулемет денег насобирали, – сказала Пальмова.

– Дятлова сделала правильно, – сказала Колбова.

– Угу, – сказала я.

Мы сняли с тел костюмы и забрали их охолощенные автоматы.

– Смотри, Дятлова, я у Контуженного твой блокнот нашла, – сказала Ткачева.

– Правда?! – сказала я.

Я взяла блокнот, который мне протянула Ткачёва и быстро поняла, что это мой блокнот, который у меня выкрал Тирик.

– Это что получается, – сказала я, – Контуженный – это Тирик?!

– Не похож, – сказала Колбова, – может, они просто как-то пересекались?

– Хм-м-м… Может… – задумалась я.

Странно. Очень странно.

Мы вернулись в здание и отдали Снегирёву наши автоматы, автоматы жертв, а так-же всё остальное.

– Хорошо сработано, девочки! Я вам премию потом занесу, – пообещал Снегирёв.

Во время возвращения я решилась спросить у Колбовой, зачем она пожертвовала столь большую сумму денег Борнеру на пулемет. Меня долго мучал этот вопрос.

– Колбова, а можно вопрос? – сказала я.

– Да, можно, – ответила она.

– Почему ты отдала Борнеру все свои сбережения на пулемет? – спросила я.

– Ну он и трещотка! Что, уже все про это знают? – сказала она.

– Да, – тихо сказала я.

– Ну, блин, ладно. Я просто боюсь что что-то не то про меня подумают. Ну, а теперь к твоему вопросу: я подумала, что оскорблениями и игнорированием он лучше не станет. Я решила пойти по другому пути. Который мне, эм, ну… посоветовали. Вдруг, он, посмотрев на эту ситуацию и на мои действия он решит, что нужно сделать так-же, не так ли? Черт, да я и сама не знаю. Просто другого способа нет. Я хочу что бы все мы жили дружно, так как против нас и так много кто, – сказала Колбова.

Мне очень понравилась ее спокойная и звонкая речь. Возможно, она права.

Все следующие дни тоже шли непримечательно. За эти дни мы успели посмотреть с Борнером сериал «Экипаж 314», фильм «Жмурки» и «Незнакомцы». Это единственное, что спасало от скуки.

Но однажды, когда я сидела на диване в нашем кабинете, ко мне с чрезвычайно радостным настроением подбежал Борнер и сказал вот что:

– Дятлова, это свершилось! – сказал он, заливаясь от радости.

– Что свершилось? – спросила я.

– Нас эвакуируют отсюда! – сказал он.

– Это шутка? – спросила я.

– Сама ты шутка! Я серьёзно! Я только что был у учителей, – сказал Борнер Младший.

– Ничего себе… – сказала я.

Боже, как же долго мы ждали этого момента! Если, конечно, это не очередная шутка Борнера.

– Учителя сказали предупредить Сумова и брата моего, – сказал Борнер.

– Тогда чего же мы ждём? – спросила я.

Мы с Борнером направились в сторону территории «Гиги». Там мы прошли в 217-ый кабинет, где и находились его брат и Сумов.

– Здарова, Сумов, – сказал им Борнер Младший, – здарова, братец. Нам надо обговорить одно дело.

Мы вчетвером зашли в учительскую комнату и Сумов закрыл дверь.

– Коротко говоря, у меня офигенная новость. Нас всех готов эвакуировать из этой грёбаной школы один беглый украинский олигарх. Он сбежал из Украины со своими сбережениями и теперь сидит в Озёрске. А еще он знаком с моим дедом. В общем, олигарха зовут Алекс Капсаицин, и он готов выслать вертолёты для нашей эвакуации. На вертолётах мы перелетим в Озёрск. А переезжаем в Озёрск мы по одной причине: Над Челябинском озоновая дыра с хорошей для нее скоростью движется в сторону Озёрска. В связи с этим сюда скоро нагрянут пресса, полиция, военные и прочие нежелательные нам личности. А убийств мы сделали нехило тут. Кто не хочет попасть в колонию строгого режима – собираемся и к 19-ти часам идем на первый этаж. Учителя всё дальше объяснят. Мест хватит на всех, – сказал Борнер Младший.

– Это прекрасная новость! – сказал Борнер Старший.

– Согласен. Когда отлет? – спросил Сумов.