Текст книги "Книга Иисуса Навина"

Часть II
Толкование Книги Иисуса Навина

Введение
Традиционные принципы экзегезиса книги Иисуса Навина

Иудейское истолкование. В ранней еврейской литературе мы находим не так много обращений к книге Иисуса Навина. Источниками для изучения еврейской интерпретации книги могут служить прежде всего Таргум Ионафана бен Уззиеля – арамейский перевод некоторых (Нав., Суд., Руфь, 1-4Цар., бóльшая часть пророков) книг Ветхого Завета, восходящий в некоторых своих частях к I веку по Р.Х., но претерпевший редакцию р. Иосифа бен Хийя в IV веке – и некоторые мидраши. Под мидрашом (от глагола wrd, «искать»: искать смысл, значение) обычно понимается метод интерпретации Писания, находящий свое, далеко не исчерпывающее, обоснование в разных группах правил, зафиксированных в иудейской традиции (семь правил р. Гиллеля, тринадцать правил р. Ишмаэля бен Элиши, тридцать два правила р. Элиезера бен Иосии), которые делятся на галахические и хаггадические, соответственно характеру текста, законодательному или повествовательному[155]155
  О герменевтических правилах галахического и хаггадического толкования – см. непревзойденную пока что в русской научной литературе работу: Корсунский Н. Иудейское толкование Ветхого Завета. Москва, 1882. Подробные описания этих правил: стр. 125–143.


[Закрыть]. К книге Иисуса Навина, носящей почти всецело повествовательный характер, применялись, естественно, методы хаггады.

В интерпретации мидрашей выделяется одна существенная тенденция – анализировать жизнь Иисуса-завоевателя по образцу жизни Моисея-законодателя. Как и Моисей, Иисус оказывается чудесно спасенным из воды: ребенком его проглатывает кит, который затем изблевывает его невредимым недалеко от берега. Гугнивому и медленноязычному Моисею было поручено вывести Израиль из Египта; согласно мидрашам, Иисус Навин был человеком очень невежественным, но его служение Моисею было столь преданным, что Бог вознаградил его, сделав преемником последнего и поручив великую миссию – ввести народ израильский в землю обетованную. Таким Иисус представлен в Мидраш Таннаим[156]156
  Мидраш Таннаим, 227.


[Закрыть], наиболее древнем комментарии ко Второзаконию и в некоторых других текстах[157]157
  Об образе Иисуса Навина в мидрашах – см. небольшую, но ёмкую статью: Perani M. Giosuè in alcuni testi midrascici. “Parole della vita”, № 4 (1995). P. 27–28.


[Закрыть]. Стремление к параллелизму Моисей – Иисус Навин, видимо, имело для таннаев отправной точкой сам священный текст, где этот параллелизм налицо: как Моисей, так и Иисус получают задание непосредственно от Бога; оба шествуют впереди народа, выводя Израиль, первый – из Египта, второй – из пустыни; оба чудесным образом проводят народ через воду, первый – чрез Чермное море, второй – чрез Иордан; оба, наконец, перед смертью дают Израилю обширные наставления. Для нас этот параллелизм очень важен, так по этому же типу выстраиваются два других параллелизма: Моисей – Иисус Христос и Иисус Навин – Иисус Христос. Первый параллелизм берет начало в Новом Завете, второй – в трудах раннехристианских авторов.

Христианское истолкование. Каковы принципиальные линии святоотеческой интерпретации книги Иисуса Навина? Очень схематично можно говорить вместе с Розарио Сконьямильо[158]158
  Scognamiglio R. Giosuè nell’esegesi dei Padri. “Parole della vita”, №№ 2–6 (1986), №№ 2, 4–5 (1987).


[Закрыть], опирающемся в свою очередь на труды Даньелу, о трех типологических линиях этой интерпретации:

а. «Типология Матфея». Все ветхозаветные пророчества и прообразы исполняются на Иисусе Христе (как это в Евангелии от Матфея). К примеру, победа Иисуса Навина над Иерихоном – образ победы Иисуса Христа над миром. Эта типология раскрывается прежде всего теми христианскими авторами, которые стремились показать последовательность и взаимосвязь между Ветхим и Новым Заветами.

b. «Типология Иоанна». Ветхозаветные образы соотносятся с жизнью Церкви и ее таинствами. Так, переход Иордана рассматривается как прообраз крещения. Этот аспект интерпретации был предпочтителен в тайноводственных катехизисах древней Церкви.

с. «Типология Филона» (психологическая). Как известно, Филон Александрийский – первый, кто применил метод греческой аллегории к истолкованию Священного Писания. Как Филон аллегорически связывал библейские повествования с состоянием человеческой души, так вслед за ним и многие отцы Церкви находили в исторических описаниях Библии описания внутреннего мира человека. К примеру, в битвах Иисуса Навина против ханаанских народов отцы усматривали описания духовной брани против собственных врагов: пороков, грехов, бесов и т. п. Так, Ориген говорит, что хананеев, ферезеев и иевусеев мы носим в себе[159]159
  Jes. hom. 1, 7.


[Закрыть]. Психологический экзегетический метод развивавшийся александрийским, а затем каппадокийским богословием, широко применялся в древней аскетической литературе.

Конечно же, ни одна линия интерпретации не исключает двух прочих: часто у отцов мы встречаем синтез двух, и даже трех моделей.

Соответственно этим линиям интерпретации и строятся святоотеческие толкования книги Иисуса Навина. Основных типов истолкования книги – два: экклезиологический и эсхатологический.

Когда книга прочитывается в экклезиологическом ключе, тогда пустыня – это мир, Иордан – это крещение, земля обетованная – это Церковь: под руководством Вождя-Иисуса верующий его словам водами крещения переходит из пустыни греха в Церковь. Хананеи с их твердынями означают в таком случае духовную брань христианина со страстями.

В символике эсхатологического прочтения Иордан является границей между этой, земной жизнью и будущей, небесной. Воды иорданские – смерть, переход в жизнь вечную, в Небесный Ханаан. Хананеи – злобные бесы воздушных мытарств. Только будучи ведомы Иисусом, мы можем не страшиться смерти, можем вступить в небо.

Оба этих прочтения наряду с конкретно-историческим составят дальнейшую ткань этой работы. Конечно же, ни первое, ни второе не могут охватывать всех деталей повествования книги Иисуса Навина, а затрагивают лишь отдельные события и отдельных персонажей. Но такая схематичность позволяет в какой-то степени разобраться в святоотеческих обращениях к книге Иисуса Навина, часто хаотичных и фрагментарных, когда то или иное событие книги упоминается отцами как бы вскользь, для иллюстрации каких-то других мыслей.

Более-менее последовательных толкований на книгу Иисуса Навина мало. Первые христианские авторы – св. апостол Варнава[160]160
  Не входим здесь в исследование авторства Послания Варнавы: это выходило бы за рамки темы.


[Закрыть], св. Иустин Философ, св. Ириней Лионский, св. Ипполит Римский, Тертуллиан, Климент Александрийский и др. – обращаются в своих творениях к этой книге Библии, но только у Оригена, в его 26-ти гомилиях на кн. Иисуса Навина мы находим первое последовательное и достаточно целостное истолкование священного текста. Сочинение Оригена сохранилось в латинском переводе Руфина[161]161
  MG. T. 12.


[Закрыть]. Ориген систематизировал типологию книги, разбросанную в экзегетических экскурсах своих предшественников, синтезировал ее. Оригеновскому синтезу во многом обязана последующая святоотеческая экзегетика, от Евсевия Кесарийского до бл. Феодорита Кирского на востоке, от св. Илария Пиктавийского до св. Исидора Севильского, и даже до Рабана Мавра († 856) на западе. Но несмотря на то, что многие отцы Церкви и церковные писатели обращаются в своем творчестве к шестой книге Ветхого Завета, можно назвать после Оригена только трех, чье толкование на книгу Иисуса Навина носит последовательный характер: преп. Ефрем Сирин[162]162
  Efrem, st. In Josue. Opera omnia quae exstant Syriace et Latine. I. Romae, 1737. P. 292–307.


[Закрыть], бл. Феодорит Кирский[163]163
  MG. T. 80. Русский пер.: Феодорит еп. Кирский, блаж. Изъяснение трудных мест Божественного Писания. Творения. Т. 1. Москва, 1855.


[Закрыть] и бл. Августин[164]164
  ML. Т. 34. In Heptateuchum locutiones. In: Sant’Agostino. Vol. XI/2. Locuzioni e questioni sull’Ettateuco. Roma, 1998. P. 1126–1173 – прекрасно отредактированный латинский текст с параллельным переводом на итальянский.


[Закрыть]. Кроме этого, типологии кн. Иисуса Навина посвящены несколько столбцов у св. Илария Пиктавийского[165]165
  De Mysteriis, 2, 5-10. In: Patrologiae Latinae. Supplementum. Vol. I. Paris, 1958. Col. 267–269.


[Закрыть]. Все прочие комментарии и аллюзии, рассыпанные в море древнецерковной письменности, носят разрозненный и отрывочный характер. Несмотря на это, они, тем не менее, не могут быть не учитываемы при составлении обзорного православного толкования, хотя их собирание и требует известных усилий.

На последующих страницах этой работы читатель найдет комментарий, ни в коей мере не претендующий на полноту обзора (едва ль кому по силам отыскать и собрать все комментарии и аллюзии всех древних церковных авторов), но учитывающий и включающий в себя не только толковательные труды Оригена, преп. Ефрема, бл. Феодорита и бл. Августина, комментировавших книгу Иисуса Навина более-менее последовательно, но и отсылки к ней ряда других отцов Церкви и древнехристианских писателей.

Представляется, что подлинно православным комментарием к любой книге Священного Писания может быть только комментарий одновременно традиционный и современный. Комментарий к любой ветхозаветной книге должен включать в себя, как видится, три составляющих: 1) традиционное иудейское толкование; 2) традиционное христианское толкование; 3) современные достижения библейской науки. К сочетанию этих трех компонентов и будет стремиться автор на следующих страницах этой работы.

Имя Иисус

«И назвал Моисей Осию, сына Навина, Иисусом» (Числ. 13:17; евр. Библия – 13:16).

Уже в спекуляциях Филона Александрийского обращается внимание на то, что вместе с переменой имени Осии на имя Иисус происходит и перемена значения имени сына Нунова. Имена Осия (iwvh) и Иисус (iwvhy) не идентичны (хотя и имеют общий корень): первое означает, согласно Филону, «спасенный», второе – «спасение Господне»: «Моисей меняет… имя Осии на имя Иисус, трансформируя то, что символизирует некое качество, в существенное состояние этого качества. Осия, спасенный – индивидуум с неким качеством[166]166
  В LXX имя «Осия» применительно к сыну Нунову встречается только однажды – в Числ. 13:17, тогда как в евр. тексте также во Втор. 32:44.


[Закрыть], в то время как Иисус, спасение Господне, есть имя лучшего возможного состояния»[167]167
  Filone di Alessandria. L’uomo e Dio. Il mutamento dei nomi, 122. Milano, 1986, pp. 349–350.


[Закрыть]. Новое имя служителя Моисеева означает переход к «спасению в себе», оно не связано более с индивидуумом как таковым, но со спасением от Господа.

Проницательность филоновского прочтения Числ. 13:17 так близко подвигает иудейскую мысль к христианскому порогу, что Клименту Александрийскому и Оригену в дальнейшем не потребуется особых усилий для истолкования этого текста – они только отождествят «спасение Господне» со Христом.

Изменение имени в Библии всегда предшествует какой-то особой миссии. Связь между именем и персональной идентичностью была гораздо более крепкой в древних культурах, чем в наше время. И сегодня ещё в некоторых обществах Азии, Африки и Океании личное имя зависит от среды, часто кратко описывает семейную ситуацию, а также особую роль, какую носитель имени призван исполнять.

Имя Иисус – теофорное, содержит в себе как составляющую имя Божие – יהוה. В русском переводе нет разницы между написанием имени «Иисус» в приложении к Иисусу Навину и написанием имени Иисуса Христа, в то время как в европейских языках эта разница сохраняется. К примеру, в английском сын Навин – Joshua, а Христос – Jesus; в итальянском сын Навин – Giosue, Христос – Gesu.

Большинство исследователей находят, что в еврейском языке имя yehosu‘a является древней формой имени yesu‘а. В том и другом случае, это имя содержит в себе часть тетраграммы יהוה, которая является именем Божиим. В теофорных именах тетраграмма представлена в сокращенном виде. Если она стоит в начале теофорного имени, то сокращается до форм[168]168
  См.: Лебедев, Виталий, протоиерей. Библейские собственные имена в их религиозно-историческом значении. Петроград, 1916. С. 113–114. Исследователь насчитывает теофорных имён, сложенных с различными сокращёнными формами имени hvhy – 251.


[Закрыть]. В многотомной Еврейской Энциклопедии, изданной в начале XX в. в Санкт-Петербурге, мы читаем:«Iошуа (Iегошуа), הוטוע, обыкновенно יהושע, соответствует יטוע, от которого более краткая форма הושע… В Септуагинте Ιησούς… у Бен-Сиры (41:6) соответствует יטוע – имени, весьма распространенном в эпоху после изгнания»[169]169
  Евр. Энц. Т. VIII. Столб. 900.


[Закрыть].

Следует сказать несколько слов о тетраграмме. После магистерской диссертации архимандрита (в последствие – архиепископа) Феофана (Быстрова), посвященной исследованию тетраграммы и увидевшей свет почти сто лет тому назад[170]170
  Феофан /Быстров/, архимандрит. Тетраграмма, или Ветхозаветное Божественное имя hvhy. Санкт-Петербург, 1905.


[Закрыть], кажется бесспорным, что только тетраграмма является именем Божиим в собственном смысле, Его собственным именем. Другие «имена», прилагавшиеся к Богу в Ветхом Завете – Элогим, Эль, Адонай, Шаддай, Цебаот, Гиббор и другие – не являются Его собственными именами, а лишь антропоморфными (и потому не представляющими особого труда при переводе на греческий и другие языки) обозначениями Бога человеком. Всевышний, Всемогущий, Всесильный, Творец, Господин, Царь, Воевода, Отец – так нарекали люди Того, Кто являлся им, Кому они служили. «До торжественного провозглашения тетраграммы как собственного (курсив мой. – Арс.) для Ветхого Завета имени Божия у евреев были в употреблении имена la и, yhla…»[171]171
  Ibid. Стр. 68.


[Закрыть]. Но однажды Он Сам Себя назвал: «Бог сказал Моисею: Я есмь Сущий (hyha rwa hyha)» (Исх. 3:14)[172]172
  Это можно сравнить с тем, как если мы знакомы с каким-нибудь человеком, но не знаем ещё его имени. Мы можем пытаться именовать его сами – «человек», «господин», «товарищ», «студент», «музыкант», «очкарик», «эй, ты», и т. п. Но однажды тот, кого мы так называем, может сказать: послушай, у меня вообще-то есть имя. И хотя все те «имена», которые мы ему присвоили, могли быть верны, могли отражать реальность – он действительно человек, студент, музыкант и носит очки, но после того, как он открыл своё имя, в беседе с ним мы не станем звать его более так, как прежде, но станем звать по имени.


[Закрыть].

Это непереводимо, при всех попытках перевода смысл ускользает. Даже греческое Ð ên, славянское Сый, Сущий – не более, чем туманный отсвет смысла, никак не его полнота. Если прочие «имена» Божии обозначают Его свойства, то тетраграмма имеет отношение не к свойствам, а к самой сущности Божией.

Архимандрит Феофан переводит hyha rwa hyha как «Я есмь, Который есмь», считая, что «глаголу hvh никакого другого значения кроме как «быть», «существовать» усвоено быть не может»[173]173
  Феофан, /Быстров/, архимандрит. Ibid. Стр. 42, 62.


[Закрыть]. «В этом общем определении Бога как Сущего, в качестве необходимого содержания, implicite заключаются все те свойства божественного бытия, которые обычно различными экзегетами выдвигаются поочередно и разрозненно: самопричинность, неизменность, свобода, самотождественность и т. д.»[174]174
  Ibid. Стр. 62.


[Закрыть].

В Еврейской Энциклопедии[175]175
  Евр. Энц. Т. VIII. Столб. 130.


[Закрыть] читаем: «Так называемый «тетраграмматон», т. е. четырехбуквенное изображение имени Господа… является отличительным личным именем Бога Израиля». И там же: «Из имён Божиих выделяется по своей святости и важности имя hvhy… В галахе и агаде оно известно под названием dhvymh,w, т. е. имя собственное»[176]176
  Евр. Энц. Т. VIII. Столб. 135.


[Закрыть]. К такому явному произношению имени Божия прибегал первосвященник в день Искупления. Очень важно, что по иудейскому учению явное произношение имени Божия «станет доступно всем людям только в мессианскую эру»[177]177
  Песах, 50а.


[Закрыть].Эта тайна имени Божия открыта христианам в имени «Иисус».

«Всякий, кто призовет имя Господне (hvhy), спасется» (Иоиль 2:32). Какое имя? «И Говорил Бог Моисею, и сказал ему: Я Господь (hvhy). Явился Я Аврааму, Исааку и Иакову с именем «Бог Всемогущий», а с именем Моим «Господь» (hvhy) не открылся им» (Исх. 6:2–3). Это-то чудное (Суд. 13:18), непереводимое, таинственное, невместимое тварным бытием имя – hvhy. Только призывая это имя всем умом, всем сердцем, всей жизнью, можно спастись. Его невозможно призывать механически. Призывать по имени значит знать того, кого призываешь, значит иметь общение с ним. Звать по имени – иметь какую-то глубокую внутреннюю связь с носителем этого имени. В свете работ священника Павла Флоренского, А.Ф. Лосева и других исследователей стихии имени, феномена имени в современную эпоху предстает очень рельефным древнее значение имен. Открывающий мне свое имя дает мне в какой-то степени право на обладание своей личностью. Это – не магия, это – путь к экзистенциальной сердцевине носителя имени. Только если собеседники знают имена друг друга, возможен диалог. А что такое вся история взаимоотношений Бога и человека, как не диалог – прерывавшийся человеком и восстанавливавшийся Богом – диалог Того, Кто каждого называет по имени (Ис. 45:3–4) и того, кто призывает спасительное Имя (Иоиль 2:32)?[178]178
  Решение главных, «последних» вопросов человеческого существования через диалог сегодня предлагает так называемая «философия диалога», в лице её основоположника М. Бубера, затем Розенцвейга, Левинаса, Кьяппини.


[Закрыть]

Не случайно главной, а порой и единственной молитвой православных монахов-мистиков стала молитва, получившая наименование Иисусовой. «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного». В этой краткой молитве – священная тайна Православия. Но какое слово в ней является центральным, ключевым? Не «Господи», не «Христе», не «Сыне Божий». Слово, без которого молитва эта теряет силу – «Иисусе». Потому-то она и названа Иисусовой, что «Иисусе» – ее главное, центральное слово. В нем, теофорном имени нашего Спасителя, содержится вечное, непереводимое, священное, неантропоморфное имя Божие, выражавшееся в Ветхом Завете с помощью тетраграммы hvhy. «Яхве-спасение» – вот что значит имя Иегошуа, Иисус. Восходя к Богу, православный подвижник начинает тяготиться многословием прочих молитв. Его единственной молитвой становится молитва Иисусова. Но и она постепенно сокращается. Сначала до пяти слов – «Иисусе, Сыне Божий, помилуй мя», а затем до одного-единственного слова – Иисусе. Сладчайшее имя Иисусово, произносимое непрестанно молитвенником, исполняет его сердце тихой радостью, защищает его ум от помыслов, ведет его к экстазу – мистическому выходу из своего «ветхого человека» – и соединению с Богом. Оно преображает подвижника божественными нетварными энергиями, так как само оно есть энергия Божия. Имя Иисусово – шехина, обитающая в человеке, жилище Божие. «После того Он явился на земле и обращался между людьми» (Вар. 3:38). В этом имени, в этой благодатной нетварной энергии Божества Сам Творец соединяется со Своей тварью – в сердце подвижника – и даёт вечную жизнь в Себе Самом. Имя Иисусово становится как бы оком, через которое исихаст зрит не только нетварный свет Божий, но и видит в лучах этого света все творение, видит его таким, каким оно задумано Творцом, видит его преображенным, таким, каким видит его Бог. Это – возвращение в первозданное состояние, состояние, дающее человеку право давать тварным созданиям имена, то есть владеть ими.

«Нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись» (Деян. 4:12) – утверждает апостол Петр в своей проповеди, обращенной к иудеям. Он говорит об имени Иисусовом. Пред этим именем «преклонится всякое колено небесных, земных и преисподних», – говорит апостол Павел. Иисус – hvhy Нового Завета. В начале XX века, накануне революции в Российской Церкви разгорелись споры об имяславии. Как показывают новейшие исследования, эти споры не были отвлеченными, они касались сущности православия, самой его сердцевины. По существу, они явились продолжением споров XIV века о божественном свете, когда опытно-молитвенному богословию святителя Григория Паламы и афонских монахов противостояло рационально-критическое богословие в лице Варлаама Калабрийского, Никифора Григоры и прочих[179]179
  См. на эту тему, напр.: Иларион /Алфеев/, игумен. Споры об имяславии в начале XX века. Доклад на VIII международном симпозиуме по русской духовности (сентябрь 2000 г.). [Русск. яз. – аудиозапись; пер. на ит. яз.: Bose, 2001].


[Закрыть].

Является ли имя Божие, содержащееся в имени Иисусовом, носителем нетварной энергии Божией, или это всего лишь сочетание звуков, а на письме сочетание букв? Пытаясь «доказать» последнее, имяборцы в пылу полемики писали на бумажках слово «Иисус», затем рвали эти бумажки на кусочки и топтали. Как тут не вспомнить иконоборцев, делавших то же самое с досками и красками святых икон? Но не букв и звуков почитателями были афонские имяславцы.

Один из апологетов имяславия, во время жестоких репрессий Святейшего Синода против имяславцев, уже после изгнания последних с Афона, писал: «Условных звуков и букв… мы не обожаем, ибо

сии звуки и буквы не суть… действие Божества, а действие человеческого тела, но тем не менее мы веруем, что и этим звукам и буквам присуща благодать Божия ради Божественного имени, ими произносимого… Имя «Иисус» есть сила божественная, коей неотделимо приcущ Св. Дух, творящий чудеса во Имени сем…»[180]180
  Антоний /Булатович/, иеромонах. Апология веры во Имя Божие и во имя Иисус. Москва, 1913. Стр. 188.


[Закрыть]. Хотя полемическое сочинение иеромонаха Антония уже тогда подверглось критике из-за нечеткости и противоречивости богословских формулировок, но нельзя упрекнуть его в неправославности. «…Имя «Иисус» по самому существу есть Сам Бог, но не есть оно самая неименуемая сущность, как в том оклеветывают нас некоторые, будто мы это утверждаем, – прочь такое хуление!»[181]181
  Ibid. Стр. 93.


[Закрыть].

Конечно, выражение «по самому существу» нуждается в корректировке или в объяснении в соответствие с церковным учением об энергиях Божиих – слишком уж близко слово «существо» к слову «сущность». Иеромонах Антоний решительно разделяет эти два понятия, как видно из вышеприведенного высказывания. Если выражение «по самому существу» означает всего лишь «по самой сути», то это ярко иллюстрирует то, что учение об имяславии ничем не отличается от церковного учения о божественных энергиях, о божественном свете. Ведь является человеку Сам Бог, но видит-то человек не сущность Божию, а Его нетварные энергии[182]182
  Если книга иеромонаха Антония может вызвать и вызывает некоторые соблазны ввиду неточности формулировок, то книга схииеромонаха Илариона «На горах Кавказа», с опубликования которой в 1907 году собственно и начались споры, с точки зрения православного учения о молитве и о божественном свете совершенно безукоризненна. Иларион, схииеромонах. На горах Кавказа. Санкт-Петербург, 1907. Но, как выясняется, те, кто громили «имябожников», ее даже и не читали. См.: Иларион /Алфеев/, игумен. Ibid.


[Закрыть].

Перемена имени Осии (iwvh) на имя Иисус (iwvhy) означает, как было отмечено выше, качественный скачок. Подобная смена имени – Аврам на Авраам, Сара на Сарра, Иаков на Израиль – знаменовала решительный поворот в жизни этих людей, приобретение какого-то нового качества, поставления на особое служение. Моисей, изменяя имя своему служителю, предуготовляет его таким образом к предстоящему служению – во главе народа Божия войти в землю обетованную и завоевать ее. Именно такое значение перемене имени придавалось в иудейском (как раввинском, так и филоновском) и в христианском толковании. «Моисею преемствовал Иисус Навин, и, введши народ в обетованную землю, водворил его там, победив по божественному полномочию народы, которые теми местами обладали»[183]183
  Августин, блаж. О граде Божием, кн. 18, гл. 11. Творения. Ч. 6. Киев, 1910. Стр. 15.


[Закрыть].

Но христианские авторы, в том числе и Августин, стараются в этой перемене имени не столько подчеркивать предуготовление Иисуса Навина к его земной миссии, сколько указать на прообразовательный характер этой перемены. Уже в самом раннем христианстве мы встречаем глубоко развитой типологию Иисус Навин – Иисус Христос. Так, в Послании Варнавы, иудео-христианском памятнике начала II века, автор так объясняет смену имени Моисеева преемника: «Моисей… возложил на него имя Иисус, и сделал это только для того, чтоб народ слышал всё то, что Отец обращает к нам в Своем Сыне»[184]184
  Lettera di Barnaba, 12, 9. In: I padri apostolici. Roma, 1966. P. 210.


[Закрыть].

Если типологию Послания Варнавы можно условно назвать «матфеевской», то типологическая линия «Диалога с Трифоном Иудеем» св. Иустина Мученика – памятника второй половины II века – ярко «филоновская»: «Иисус… звался Осия… Моисей назвал его Иисус. Почему ты не спросишь себя о причине, по которой он сделал это?.. Посему Христос остается сокрытым от тебя и ты читаешь, не разумея. Даже сейчас, слыша, что Иисус есть наш Христос, ты не можешь дать себе отчет в том, что имя ему было дано не без смысла, не случайно»[185]185
  Giustino. Dialogo con Trifone, 113, 1. Milano, 1988. P. 326. Св. Иустин был первым, кто собрал (в «Диалоге с Трифоном Иудеем») ветхозаветные мессианские пророчества и приложил их ко Христу.


[Закрыть]. Как мы увидим, от Филона Александрийского через св. Иустина Мученика к Клименту Александрийскому и Оригену, а через них к каппадокийцам, к отцам пустыни и даже в какой-то степени к Августину в экзегезисе книги Иисуса Навина происходит развитие одной и той же типологической линии, которую условно можно назвать «филоновской».

Как новое имя служителя Моисеева, так и его подвиги указывают, по мысли блаженного Августина, на другого Иисуса и Его подвиги: «Так как сказано было Моисею, что он не введет народа в обещанную землю… избирается на его место другой – Иисус Навин, именовавшийся Осией. И так как ему Моисей поручил ввести народ в землю, он переменил имя Осии и назвал его Иисусом, чтобы не чрез Моисея, но чрез Иисуса, то есть не чрез закон, а чрез благодать народ Божий вступил в землю обетования»[186]186
  Августин, блаж. Проповеди. Сергиев Посад, 1913. Стр. 97.


[Закрыть]. Закон и благодать как бы персонифицированы здесь в лице Моисея и Иисуса Христа, прообразом же последнего является Иисус Навин. Хорошо заметно, как в этой

проповеди Августин озвучивает для латинского слушателя мысль Климента Александрийского, получившую великое развитие у Оригена и повлиявшую на весь тип христианских толкований: «Имя Иисус, предвозвещенное в законе, было именно предызображением Господа»[187]187
  Климент Александрийский. Педагог, I, 8. Москва, 1996. Стр. 76.


[Закрыть]. «Книга Иисуса имеет целью не столько показать нам подвиги Иисуса сына Навина, сколько начертать нам тайны Иисуса, моего Господа»[188]188
  Origene. Omelie su Giosuè, 1, 3. Roma, 1993. P. 51.


[Закрыть].

Такое истолкование Писания, которое сам Ориген называет «духовным», стремится актуализировать Ветхий Завет для каждого христианина, отделенного от ветхозаветных событий веками и тысячелетиями, научить видеть «сквозь презренную плоть буквы дух смысла». И у Августина можно найти то же: «То, что называется Ветхим Заветом, было дано как свидетельство о некоей другой реальности, грядущей»[189]189
  Agostino. Locuzioni e questioni sull’Ettateuco. Vol. 2. Questioni su Giosuè, 5. Roma, 1998. P. 1131.


[Закрыть].

26 проповедей Оригена на книгу Иисуса Навина, дошедшие до нас в латинском переводе Руфина, представляют собой «духовный» обзор всех основных событий, описываемых в книге. Согласно Клаудио Стеркалю, эти проповеди, составленные Оригеном в 249–250 годах, во время декиева гонения, являются одним из последних произведений великого интерпретатора, почти его завещанием, «плодом достигнутой им духовной зрелости»[190]190
  Stercal, C. Da Giosuè a Gesù: l’intelligenza del mistero cristiano. “Parole di vita”, № 4, 1995.


[Закрыть].

Исключительностью служения, которое было поручено преемнику Моисея – ввести народ Божий в Палестину и (главное) прообразовать своими действиями дела Иисуса Христа – по мысли Оригена объясняется то, что до него никто не носил имени Иисус. «Моисей написал книгу Бытия. В ней читаем об Аврааме и о рожденных от него. Между ними было множество праведников, но никто не был удостоен быть названным Иисус. Ни Авель, ни тот, кто начал призывать имя Господа Бога (Быт. 4:26), ни тот, к которому возблаговолил Бог, кто был восхищен и не увидел смерти (Быт. 5:24), ни Ной, единственный найденный праведным в своем поколении (Быт. 6:8–9), ни сам Авраам, получивший обетование завета, ни его сын Исаак, ни Иаков, запинавший Исава (Быт. 27:36), ни кто-либо из его детей. Моисей был верен во всём доме (Числ. 12:7. Евр. 3:2), но однако и он не был назван

Иисусом»[191]191
  Origene. Ibid., I, 1.


[Закрыть]. Иисусом был назван Осия, сын Навин, что для Оригена имеет «духовный» смысл: «…после Моисея был возвышен и принял командование Иисус, не сын Навин, но Иисус Сын Божий»[192]192
  Origene. Ibid., II, 1.


[Закрыть].

Тертуллиан, будучи для латинского Запада тем же, чем Ориген для греческого Востока – «отцом отцов», но проклятым впоследствии «внуками» – стоявший у истоков западной экзегетики и догматики, первым по сути церковным писателем на латинском языке, также усматривает в имени Иисуса Навина прообразовательный, тáинственный смысл. Не Моисей, а «Бог назвал его Иисусом, ради тайны будущего имени (т. е. имени Иисуса Христа. – Арс.)»[193]193
  Adv. Marc., 3, 16. Цит. по: Scognamiglio, R. Giosuè nell’esegesi dei Padri. “Parole di vita”, № 2, 1986. P.47.


[Закрыть]. Для Тертуллиана присвоение Осии имени Иисус происходит для того, чтобы в этом изобразилась тайна Христа: in huius sacramenti imaginem. Латинское «sacramentum», как и слово μυστήριον у греческих отцов, понимается в связи со спасением, которое откроется во Христе. Св. Иларий Пиктавийский будет впоследствии подчеркивать это сакраментальное измерение имени Iesus в связи с будущим искупительным делом (futuri sacramenti ratio) Иисуса Христа[194]194
  De Myst., 2, 5.


[Закрыть]. К этой теме с настойчивостью обращается экзегетическая традиция как на Востоке, так и на Западе.

Святитель Кирилл Иерусалимский, экзегезис которого отличается евангельской простотой, рассуждает о прообразовательном значении имени Иисуса Навина, объединяя его с таковым же значением имени Аарона: «Иисус и Христос – два наименования: Иисус, ибо спасает; Христос, ибо священствует (Мессия, = помазанник, от глагола xwm, мазать, кропить. – Арс.). И сие предвидя, божественный пророк Моисей оные два наименования дал двум мужам из среды всех избранных: одного, преемника своей власти Навина, наименовал Иисусом (Числ. 13:17), другого же, брата своего Аарона, назвал Христом (Лев. 4:5. В евр. тексте – xywmh, помазанник, мессия. Здесь просматривается не столько, быть может, знание евр. текста – св. Кирилл еврейским языком не владел – сколько начитанность в Оригене. – Арс.), дабы в двух избранных мужах представить первосвященническое и царское достоинство имевшего придти единого Иисуса Христа»[195]195
  Кирилл Иерусалимский, св. Слова огласительные, 10, 11. Москва, 1900. Стр. 128.


[Закрыть].

«Имя Иисуса доставило блуднице (Раав. – Арс.) спасение и прощение грехов… Спасший её Иисус Навин был образом истинного Иисуса», – поучает св. Иоанн Златоуст в проповеди «О блуднице и фарисее»[196]196
  Иоанн Златоуст, св. Творения. Т. 8. Санкт-Петербург, 1902. Стр. 668. Впрочем, принадлежность этой проповеди Златоусту спорна, ещё в Патрологии Миня она была опубликована в разряде Spuria.


[Закрыть]. Таким образом, и антиохийская экзегетическая школа не проходит мимо имени Иисус, настаивает на его прообразовательном значении.

Блаженный Иероним утверждает[197]197
  Epist. 53, ad Paul.


[Закрыть], что Иисус Навин – это образ (typus) Господа не только в действиях, но и в имени (sed etiam in nomine).

Средневековая латинская экзегетика, к примеру Рабан Мавр[198]198
  ML 108, 999-1108.


[Закрыть] и Руперт Дейцкий также возвращается к объяснению значения имени Иисуса Навина. У последнего имеется христологическое объяснение имен Иисуса и его отца Навина: «Во-первых, Иисус сын Навин является носителем образа Господа нашего Иисуса Христа на основании интерпретации собственного имени. Ибо “Иисус” значит Спаситель Господень, Наве (благодаря ошибке переписчиков первых манускриптов это ошибочное чтение – “Наве”, “Навин” вместо “Нун”,]vn – кочует от перевода LXX и Vulgat’ы через всех отцов Востока и Запада до позднего Средневековья. – Арс.) значит красота. Итак, кто Иисус сын Навин, то есть Спаситель Господень сын красоты, если не Спаситель единородный Бога Отца, Сын девства?»[199]199
  Comm. in Jos., 3. Цит. по: Scognamiglio, R. Ibid., № 3. P. 69.


[Закрыть].

В Православном Катихизисе, напечатанном в Москве в XVII веке при царе Михаиле Феодоровиче и перепечатанном в 1874 году старообрядцами, говорится об образном значении трёх ветхозаветных носителей имени Иисус: «Исус толкуется – Спас, или Спаситель, сиречь Избавитель… В о п р о с. Чесо ради онии, иже прежде рождества Христова в ветхом законе три мужие названи быша, ихже глаголет Писание, Исус Навин, Исус Сирахов, Исус Иоседеков, егда убо и тии избавители быша? – О т в е т. Того ради еже они суть образ и подобие Исуса Истиннаго Господа нашего Исуса Христа быша, понеже Исус Навин, иже бе воевода сильный, поправый супостаты сынов Израильских и введе Израиля в землю обетованную, Исус же паки Сирах учитель бе премудр в вере, а Исус Иоседек бе священник соверши церковь Божию; тако и Христос Истинный Исус, силою Своею поправый ненавистника рода человеческаго, и верующих в Онь в землю живых,

сиречь в Царство Небесное, введе Божественною силою и крепостию Своею, и Евангелием вселенную просвети, идолослужения тьму далече отгна, сего ради имена сия три Имени Исусову уподобляются…»[200]200
  Лист 4. Цит. по: Антоний /Булатович/, иеромонах. Ibid. Стр. 84.


[Закрыть]

Типология Иисус Навин – Иисус Христос имеет корни еще в той раннехристианской среде, которая формировалась под воздействием иудейства, больше александрийской его ветви, чем палестинской. Как видим на примере традиционного истолкования имени Иисус, эта типология была воспринята церковным богословием как на Востоке, так и на Западе. В дальнейшем, в рассмотрении сквозь призму традиционного толкования основных сюжетов книги Иисуса Навина мы увидим, что главные линии интерпретации, будучи сформированными в очень ранний период христианства, остаются по существу неизменными на протяжении всей истории традиционного экзегезиса.