Текст книги "Гений войны Суворов. «Наука побеждать»"

Фокшаны – Рымник. Против Османа и Юсуфа

Что не сизый орёл на лебёдушек

Напускается из-за синих туч!

Напускается орлом батюшка,

На поганых, на турков-нехристей,

Сам Суворов свет батюшка.

Из народной песни

Начиналась кампания 1789 г., в которой в войну с турками вступила ещё одна империя – Священная Римская. Но на севере России пришлось воевать со Швецией… Вместе с русскими войсками на Серете отныне действовал австрийский корпус фельдмаршала и принца Фридриха Кобурга. Дивизия Суворова размещалась по соседству – между Серетом и Прутом. В этой кампании Суворову было суждено энергично взаимодействовать с цесарскими войсками. Старинные военные традиции Священной Римской империи Суворов уважал, с детства зная о них по книгам. К боевым качествам современной австрийской армии Суворов, как новатор и автор собственной военной системы, относился со скепсисом. Теперь ему предстояло заслужить австрийские ордена и чины, предстояло воевать плечом к плечу с союзниками, среди которых найдётся несколько героев. Их Суворов будет уважать за храбрость, распорядительность и благородство. Своим другом Суворов назовёт неустрашимого венгра – полковника (позже, разумеется, генерала – по суворовской протекции) барона Карачая. К венгерской кавалерии Суворов вообще относился благожелательно, ценил мадьярскую храбрость. Австрийцы, в свою очередь, восхищались быстрыми переходами русских, выносливостью пехоты, техникой штыкового боя. А вот к русской кавалерии относились несколько скептически.

К лету 1789 г. Суворов определился с тактикой ведения боя против турок, изучив ошибки русских командиров в текущей кампании: «Храбрый Дедович переходит реку, располагает пикеты тактически; варвары обрушиваются на отряды, рубят их один за другим. Дедовича больше нет. Никогда не посылать ни такие отряды, ни крупные патрули, которые надо сменять; ничего кроме нескольких смельчаков, которые в случае чего могут отступить крупным галопом». Поспешная разведка, работа с агентами была источником многих неверных решений. Суворов писал: «Сведения о неприятеле получают через других, более надёжных агентов. Надо уметь бить, а не царапать. Не будем терять на эти мелочи самых храбрых, которые в другом случае полили бы поля кровью варваров с более несомненной пользою. Аванпосты иметь сближенные, поменьше ночных караулов, но надёжных; не развлекаться мелкими стычками, наносить сильные удары, проходить массами через дефиле, атаковать стремительно, бить с быстротой». И у Фокшан Суворов будет бить, а не царапать – это принципиально важно!

Схема сражения при Фокшанах

В низовьях Дуная расположились многочисленные турецкие силы под командованием великого визиря Юсуф-паши. Тридцатитысячный корпус сераскира Мустафы-паши Юсуф-паша двинул на Фокшаны, где располагались полки принца Кобургского. Австрийский фельдмаршал и принц отправил к Суворову гонцов с просьбой о немедленной помощи. Суворов со своей дивизией без промедления двинулся на соединение с австрийцами.

16 июля в 6 часов пополудни из Бырлада с Суворовым выступили следующие части: «Гренадерские баталионы 1,2,3 и 6; егерские 1, 3; мушкатерские 4 полков Ростовского и Апшеронского, от кавалерии Рязанского, Черниговского, Стародубовского по 3 эскадрона карабинер; казачьи Ивана армии подполковника и Григория Грековых; арнауты при премьер-майоре Соболевском и иных начальниках 800; при генерал-порутчике и кавалере Дерфельдене, генерал-майорах: князе Шаховском, Позднякове, бригадирах от кавалерии Бурнашеве и Вестфалене; от пехоты – Левашове». Если точнее – казачий полк Ивана Грекова присоединился к дивизии только через 10 вёрст похода, там, где казаки стояли на форпостах «при речке Тутове».

За 26 часов дивизия прошла около сорока вёрст, без потерь и проволочек форсировала Серет. 19 июля, под прикрытием отряда полковника Карачая, союзники выступили маршем: правую колонну вёл принц, левую – Суворов. При подходе к Путне казачий отряд инженер-майора Воеводского (восемьдесят сабель), посланный Суворовым на разведку, встретился с отрядом из двухсот турок. Первый бой в этом походе! Воеводский, отходя, дал возможность казачьему полку Грекова атаковать неприятеля. Казаки налетели стремительно – с гиканьем и посвистом. Турки отступили, получили подкрепление. Их атаковал полк другого казака Грекова – Григория, который гнал турок две версты.

Теперь перед войсками стояла Путна – и новые силы турок, предстояла схватка с трёхтысячным отрядом отборной неприятельской конницы под командованием двухбунчужного Осман-паши, решительного и честолюбивого полководца, в суворовском вкусе. Суворов подкрепил Грековых и Воеводского дивизионом австрийских гусар майора Кимеера – и сражение завязалось. Несколько атак турецкой конницы удалось отбить практически без потерь. Сперва – стойкость, а после – разящая атака. В итоге турок отбросили за реку и оттеснили к лагерям, в деревню Сасы. Осман попытался предотвратить наведение переправы, но авангард Карачая, поддержанный русскими егерями, прикрыл возведение понтонных мостов. Турецкий лагерь оказался в руках Суворова! Союзники захватили первые серьёзные трофеи. Авангардный бой турки проиграли. Мост был наведён – и ждал главные силы союзников. Первыми переправились русские войска, за ними – Кобург.

Командующий Мустафа-паша и двухбунчужный Хаджи-Сойтари-паша бежали, предчувствуя поражение. Тридцатитысячная армия перешла под командование Осман-паши, проявившего твёрдость. Ему предстояло столкнуться с 25 тысячами союзников. «Путня от дождей глубока. Тысячи две-три турок нам её спорили часа три. Побитых оставили на месте в полях… Особливо убито у них много чиновников. Мы потеряли против того почти сотую долю. Лёгкие войска поступали очень храбро и Барковы гусары. Путню переходили по понтонам. С сим происшествием имею честь Ваше Сиятельство поздравить», – напишет Суворов Потёмкину, докладывая и о пленных турках, коих было более двадцати. Потемкин с удовлетворением ловил сигналы малых и больших побед.

Накануне новых сражений Суворов, вспомнив службу в Люблине, когда от теоретизирований он быстро переходил к практике, пишет записку о способах ведения боя против турок, которая стала прямым руководством для офицеров: «Войска идут вперёд, не останавливаясь. Фланкеров и дозорных нет. Они (войска) приведены уже построенные. Командир (или кто-нибудь из младших офицеров) сам часто вне линии на возвышенности, чтобы обнаружить действия неприятеля». Записка Суворова и его диспозиция к сражению (о ней мы можем судить по аналогичной диспозиции к Рымникскому сражению) многим казались странными.

В 4 часа утра началось наступление от переправы до Фокшан, на 12 вёрст. И снова правое крыло возглавлял Кобург, левое – Суворов. В центре, по предложению Суворова, располагался отряд героя вчерашнего сражения Андрея Карачая. По ходу марша армия легко отразила несколько турецких набегов. Фланговые удары турок усилились за 8 вёрст до Фокшан. Армия неотвратимо продвигалась к Фокшанам. И в 10 часов утра вышла к полю. Из турецких укреплений начался артиллерийский огонь. Удар кавалерии рассеял правое крыло корпуса Османа. Генерал-поручик, барон Вильгельм Христофорович Дерфельден (прибалтийский немец, соратник Суворова во многих кампаниях) начал атаку на левое крыло, сосредоточив, по плану Суворова, пять русских батальонов и часть австрийской пехоты. Штыковая атака рассеяла турок. Остатки армии Османа укрылись в монастыре Святого Самуила. Монастырь, при поддержке артиллерии, взяли штурмом. В приступе религиозного фанатизма турки взорвали себя в пороховом магазине. Суворов описывал сражение: «Принц Кобург был в великой опасности, обретаясь близ стены при взрыве одного знатного порохового магазеина внутри монастыря, отчего взлетело на воздух множество турков и щебнем повреждены легко: генерал-майор князь Левашов и подполковник Хастатов, премьер-майор Тауберт, секунд-майоры Дертен, Шахов, порутчики Белоглазов, Мазуров и Мишуров. Ранены пулею не опасно бригадир Вестфален и прострелена рука у артиллерии подполковника Воейкова, саблею капитан Косаговский». Последние не желавшие сдаваться турки были захвачены в монастырских стенах: «В монастыре Святого Иоанна, от Фокшан полторы версты, заперлись несколько десятков турков. Принц Кобург отрядил на них команду с пушками, по отчаянной обороне они сдались при аге 52 человека, и ещё много рассеянных оставалось». Несмотря на то что Суворов судил о военных талантах Кобурга несколько свысока, этот саксонский принц сразу показался русскому генералу надёжным соратником. Суворову льстило, что саксонский принц, не бравируя чинами, согласился следовать суворовскому плану и вообще смотрел на русского полководца с восхищением и удивлением. Это был их первый совместный бой. Через десятилетие, во время кампании 1799 г. Кобургский будет уже убеждённым поклонником суворовского гения, одним из тех европейцев, кто хорошо понимал загадочного чудака-полководца. В отличие от Карачая в военных действиях Кобургский тогда участия уже не примет. Но будет рядом с Суворовым душой и сердцем. И даже в конфликте Суворова с австрийским правительством и генералитетом Кобургский демонстративно примет сторону своего русского друга, спасшего честь Австрии и лично Кобурга при Фокшанах. Обаяние Суворова покорило принца.

Турки удирали по двум дорогам: на Браилов, форсируя Бузео, и на Рымник. Их преследовали казаки и австрийские кавалеристы, добивая отставших. Трофеями погони стали сотни повозок «с военною амунициею, множество палаток, разными припасами и вещьми, как и многое число скота. К сей добыче по монастырям и иным местам оставили они знатные провиантские магазейны».

Как всегда во всей красе показали себя «дежурные» Суворова – его адъютанты: «полковник Золотухин и майор Курис были неустрашимы и приказания мои относили с точностию во все опаснейшие места. Их особливым попечением толь нужная переправа на Путне для обеих союзных корпусов без малейшего медления устроена была». Дежурные были важным элементом военного механизма, позволявшим всем частям действовать слаженно и быстро. Их роль повышалась в таких сражениях, как Фокшанское – где с обеих сторон принимали участие крупные формирования. Скорость движения, скорость маневра – это язык войны, на котором Суворов мог выражаться точнее противников благодаря таким помощникам, как Золотухин и Курис. Они будут при Суворове и в следующей – Рымникской – баталии.

Девять часов продолжалось сражение у Фокшан. Потери союзников были малы: у русских – 15 убитыми, 75 ранеными, у австрийцев – немногим более. Победа заставила австрийцев отказаться от планов сепаратного мира с турками. Австрия продолжила войну!

Всё развивалось быстро: уже 25-го под Бырлад возвратилась суворовская пехота и «лёгкие войски». На следующий день на позиции возвратились карабинерные эскадроны, а 29-го – обозы и «остальные мушкетёрские батальоны». Дивизия вернулась в Бырлад с минимальными потерями, не изнурённая переходами, и была готова к новым походам и сражениям.

Корпус Гассана-паши, изначально отвлекавший своим наступлением от провалившейся операции Мустафы, находился на левом берегу Прута. Суворов предлагал Репнину воспользоваться фокшанской победой и ударить по Гассану. «И отвечаю за успех, ежели меры будут наступательные. Оборонительные же? Визирь придёт! На что колоть тупым концом вместо острого? Правый бок чист: очистим левый и снимем плоды». Но Репнин, к раздражению Суворова, не решился на самостоятельные действия.

Герои фокшанской победы были щедро награждены и из Санкт-Петербурга, и из Вены. Суворову Екатерина пожаловала бриллиантовую звезду и крест ордена Св. Андрея Первозванного. Император Иосиф послал ему благодарственный рескрипт и роскошную табакерку с бриллиантовым шифром. Не забыл венский император и суворовского любимца полковника Золотухина, послал ему перстень. Принца Кобургского наградили большим крестом австрийского ордена Марии-Терезии, а Екатерина, по союзнической традиции, преподнесла ему табакерку.

При Фокшанах и Рымнике в корпусе Суворова сражался секунд-майор Рейнгольд Август (Родион) Каульбарс (1767–1846), представитель старинного дворянского рода, сын шведского генерал-лейтенанта, командора ордена Меча большого креста. Когда Эстляндия и Лифляндия вошли в состав Российской империи, ветвь рода Каульбарсов, владевшая там имениями, присягнула российскому трону. Родион Каульбарс служил с охотой, был вдумчивым офицером, изучавшим военное искусство. Поэтому чрезвычайно интересны записи из его дневника, который был обнаружен, переведён на русский язык и опубликован в начале ХХ в. А в особенности – запись о Фокшанском сражении: «Наш боевой порядок в деле при Фокшанах был следующий. Первую линию составляли три каре. В середине – одно каре из двух егерских батальонов, второе – на правом фланге из 1-го и 6-го гренадерских батальонов, а третье – на левом фланге из 3-го и 4-го гренадерских батальонов. За ними в интервалах составили свои собственные каре оба пехотных полка – Ростовский на правой, Апшеронский на левой стороне. Карабинерные полки в свою очередь расположились на флангах пехоты. Рязанский на правом. Черниговский на левом, равняясь на задние фасы ближайших каре. Стародубовский полк занял интервал между двумя пехотными полками. Казаки и арнауты прикрывали фланги и тыл кавалерии – казачий Ивана Грекова полк на правом фланге за Рязанским, а казачий Григория Грекова полк на левом фланге за Черниговским полком. Арнауты прикрывали тыл Стародубовского карабинерного полка. Стычка вечером длилась от шести часов до часу ночи, возобновилась в пять часов утра и продолжалась до конца дела. У нас почти не было потерь, турки же потеряли более тысячи человек. Диспозицию для атаки неприятеля, присланную генералом Суворовым всем полкам за два дня до сражения, я списал и сохранил, так как она отличается своей странностью. Она вполне соответствует особенностям генерала Суворова, который, по словам людей, его хорошо знающих, очень похож по своему характеру и по своим отношениям к войскам на короля шведского Карла XII». После Рымника, учитывая заслуги секунд-майора Черниговского карабинерного полка в обоих сражениях, Суворов аттестует его для производства в премьер-майоры: «Между исправлением службы с ревностию, был в сражениях и у дела противу неприятеля 1789-го июля 20-го при Путне, 21-го на фокшанской баталии, оказывая мужественные подвиги, особливо при истреблении в укреплениях большого каменного монастыря Святого Самуила противящегося неприятеля. А сентября 11-го на генеральной баталии, при Рымнике, в разбитии турецких войск, верховным визирем предводимых, в завоевании трех лагерей и взятии всей артиллерии, он, Каульбарс, командуя эскадроном, поступал с отличностью, в чем за справедливость почитаю свидетельствовать». Он будет служить вплоть до 1793 г., когда по слабости здоровья уйдёт в отставку, чтобы, удалившись в эстонские имения, вспоминать о суворовских победах.

Показания пленных турок после Фокшан свидетельствовали о том впечатлении, что удалось произвести Суворову победным сражением: «До фокшанского разбития турки намерены были идти к Рябой могиле атаковать россиян, но известие о Фокшанах оное остановило и теперь сами (турки) опасаются, чтоб их не атаковали и в великой трусости, а особливо простые турки находятся».

Однако Юсуф-паша в краткие сроки подготовил новое, усиленное наступление на лагерь Кобурга, выступив из Браилова со стотысячной армией. Османский полководец всё поставил на этот рейд. Новый турецкий лагерь был разбит у деревни Градешти. Кобург в отчаянии снова запросил немедленной помощи. Суворов и сам, от разведки, знал о новом турецком марше. И понимал, что столь внушительные турецкие силы необходимо рассеять и уничтожить.

В ночь на 8 сентября Суворов поспешил к австрийцам из Пуцени. В Пуцени Суворов перенёс лихорадку, и выздоравливать пришлось на трудном марше. Болен был в те дни и соратник Суворова, генерал Дерфельден. Из-за ливня и потопа переправа через Серет была задержана – Суворов, ненавидевший терять время, заметно нервничал. С помощью местных жителей, прикладывая нечеловеческие усилия, удалось навести мосты: первый понтонный мост был уничтожен поднявшимися водами. И всё-таки за шестьдесят часов по размытым дорогам корпус Суворова прошёл 85 вёрст. Ранним утром 10 сентября русская кавалерия, к ликованию австрийцев, соединились с лагерем Кобурга. Позже, с пехотой, прибыл и Суворов. Русский генерал быстро расположился в шатре, на охапке сена. Там, на сене, он тепло принял Кобургского, устроил импровизированный военный совет двух командующих. Суворов предлагал немедленную атаку, резонно замечая, что, если бы турки не ждали наступлений, они бы уже поторопились начать сражение. Австрийский принц не менее резонно опасался четырёхкратного численного превосходства турок… Суворов возражал афористично: «Турок не настолько много, чтобы заслонить нам солнце!» Такие высказывания произносятся неспроста: они становятся крылатыми и ободряют войска. В своих опасливых возражениях Кобург оказался упорен, и Суворов, поначалу встретивший его весьма радушно, раздражённо заметил, что готов атаковать турецкие позиции одними русскими войсками. Такой ультиматум подействовал: Кобург вручил свою судьбу в руки странного русского генерала. Общее командование над частями союзников принял Суворов.

Между тем 10 сентября князь Таврический в донесении императрице вздыхал: «Кобурх почти караул кричит, Суворов к нему пошел, но есть ли правда, что так неприятель близко, то не успеют наши придтить…» Право, быстрота Суворова ошеломляла не только противников!

«Топал-паша» (к тому времени турки уже уважительно называли Суворова хромым генералом – но это была не боевая рана, сказывают, что полководец просто наступил на иголку) без промедления, в сопровождении нескольких казаков, поскакал на рекогносцировку к реке Рымне. На 12 вёрст протянулось поле между реками Рымной и Рымником. Турецкие силы были рассредоточены в четырёх лагерях: Суворов решил воспользоваться этим.

Диспозиция к сражению при Рымнике 11 сентября 1789 г. была составлена в суворовском отрывистом, динамичном стиле. Снова приведу только финал: «На походе, встретясь с бусурманами, их бить! Построясь ордером баталии, вмиг перешед Рымну, идти храбро, атаковать при Тыргукукулуй, или всех встречающихся варваров лагери.

Один за другим.

До конца… Боже пособи!

Прежние сигналы.

«Иосиф». «Екатерина».

Поспешность, терпение, строй, храбрость, сильная, дальняя погоня. За каждым артиллерийским ящиком иметь всегда по фашине, всюду заготовлять вагенбург в полном порядке, с приличным прикрытием, при Фокшанах.

Понтоны на Рымну и Бузео».

Войска начали наступление двумя колоннами с закатом солнца. Шли во мраке: в правой колонне – русские войска с двумя эскадронами австрийской кавалерии, в левой – войска Кобурга. Войска вброд перешли мелкую Рымну – и разделились. Русская колонна пошла вдоль берега Рымны, а колонна Кобурга – прямо. В углу, образовавшемся между колоннами, по замыслу Суворова, располагалось подразделение генерал-майора Карачая.

Колонна Суворова по бурьянам двигалась к селу Тыргококукули, навстречу 12-тысячному турецкому отряду двухбунчужного паши Хаджи-Сойтари, который там располагался. Турецкие батареи открыли огонь по приближающемуся противнику. Путь русской армии затруднила лощина, из которой пролегала одна дорога, открытая турецкой артиллерии. Суворов, почувствовав замешательство первой линии своих войск, провёл дерзкую атаку: конница наступала, обойдя овраг, пехота – с фронта. Навстречу русской кавалерии турки бросили спагов с янычарами: на конях они восседали по двое. Им удалось остановить атаку русско-австрийской конницы и завязать бой с гренадерами. После первых столкновений опрометью бежали те турки (в корпусе Хаджи-Сойтари их было порядка пяти тысяч), которых привлекли к новому походу из числа разбитого под Фокшанами корпуса Осман-паши. Они панически боялись русских, и оказались в тот день наименее боеспособными. Когда первая линия суворовцев миновала овраг, турки ударили по правому флангу, где шли гренадеры подполковника Хастатова. Два батальона Хастатова попали в тиски наступавших янычар. На выручку гренадерам выступили егеря подполковника Льва Рарога из центра каре. Они вели по наступавшему противнику прицельный ружейный огонь, подключили и артиллерию.

В кульминационный момент сражения за Тыргококукули Суворов отрядил в бой Рязанский и Стародубовский карабинерные полки и дивизион цесарских гусар Матяшовского. Командовал этим корпусом благословлённый Суворовым бригадир С.Д. Бурнашов. В схватке сказалась суворовская выучка русских войск: солдаты и офицеры значительно превосходили своих османских оппонентов даже физической силой. Суворов отмечал удаль вахмистра Рязанского полка Канатова, который со взводом кавалеристов окружил целый байрак турок (подразделение из сорока сабель), который «весь изрубил, сам взял первое знамя».

После получасового сражения янычары отступили – и турецкий лагерь был занят Суворовым. Первыми в лагерь ворвались казачьи полки Ивана и Григория Грековых и арнауты Ивана Соболевского.

Тем временем Кобургу приходилось упорно выдерживать турецкие атаки, медленно продвигаясь в сторону леса Крынгу-Мейлор.

Турецкая конница попала под губительный перекрёстный огонь, превративший их наступление в паническое беспорядочное бегство. Суворов обогнал, опередил турецких военачальников во всём. Конные атаки турок на ряды русских каре не удались: под пальбой лошади отказывались скакать на стойкие ощетинившиеся ряды.

Заняв лагерь, Суворов не спешил с преследованием убегавшего врага. Он проявил выдержку, следуя изначальной дирекции: нужно было готовиться к удару по основному турецкому лагерю. Суворов снова построил свои войска в боевой порядок.

Австрийцы, ведомые принцем Кобургским, переправились через Рымну ниже русской колонны Суворова. Они вели наступление десятью пехотными каре в две линии с кавалерией в третьей линии. Войска союзников давили турок прямым углом, который сжимался с юго-востока. Однако диспозиция Суворова была нарушена на важном участке этого угла: между левым флангом русских сил и правым – австрийских образовалась довольно значительная брешь. Оказалось, что это непредвиденное обстоятельство только осложнило положение Юсуф-паши. Фронт наступавших был разорван – и туркам приходилось думать об обороне на два разных фронта, с юга и востока. И турецкий полководец принял решение крепко ударить по позициям австрийцев. Из лагеря у местечка Крынгу-Мейлор навстречу войскам Кобурга выступило двадцатитысячное войско. Они попытались обойти Кобурга с флангов. Австрийский принц приказал Карачаю прикрыть правый фланг, предупреждая маневр турок. Удалось Кобургу и грамотно перестроить войска для обороны. Принц выдвинул из второй линии пехотное каре, укрепил его двумя свежими дивизионами гусар, – на поддержку двух каре барона Карачая. Приняв ближний бой, австрийский полководец начал контратаку, отбросив турок. Кавалерия дралась отчаянно, каждым движением показывая своё превосходство над яростным и многочисленным противником. Суворов оценит стойкость австрийских рядов, проявленную в эти минуты: «Очевидна нам была и непрестанная врубка их кавалерии в неприятеля».

Русские войска Юсуф-паша намеревался атаковать у Маргинешти. Возглавил наступление разбитый Суворовым при Фокшанах Осман-паша, горевший желанием отомстить русским и укрепить свои позиции в глазах султана и визиря. Вместе с османом бросились на корпус Суворова лучшие воины визиря.

На Рымнике суворовское умение опередить противника и мыслью, и действием проявилось в полной мере. Маневр турок – обойти русскую колонну с фланга, прорваться и ударить с тыла – Суворов разгадал.

Обстоятельства сражения против наступавших войск Осман-паши Суворов описывал в реляциях с видимым удовольствием: «…От Маргинешти из главного турецкого лагеря при речке Рымнике от 5 до 6 тысяч человек быстро поскакали на Смоленское каре при полковнике Владычине. Я послал полковника Шрейдера, чтоб Ростовской каре полковник Шерстнев, той же 2-й линии, принял вправо, сближаясь косою чертою для крестных огней. При сильном наступлении неприятель от пальбы и штыков знатно погибал».

Русские позиции атаковали отборные турецкие войска, которые лично возглавлял Осман, – их послал великий визирь из Мартинешти. Суворов был высокого мнения о храбрости янычар и арабских воинов, которых в группировке великого визиря было несколько тысяч. Атаке подверглись два батальона Смоленского мушкетёрского полка полковника И.К. Владычина. Они стояли на левом фланге второй линии русских войск. Суворов поддержал смолян двумя батальонами Ростовского мушкетёрского полка полковника И.К. Шерстнева, составлявшими соседнее каре второй линии. Они открыли перекрёстный огонь по туркам, не забывая и о штыковом давлении. Из кавалерии в сражении принимали участие эскадроны Черниговского карабинерного полка полковника Ю.И. Поливанова и австрийские гусары подполковника Гревена. В составе черниговцев сражался майор Курис – один из адъютантов Суворова, который, к удовлетворению генерал-аншефа, бился храбро, увлекал за собой солдат. Турецкие всадники спешивались для боя и сопротивлялись вполне упорно.

И всё-таки Осман не выдержал ответного удара – через час кровопролитного боя он приказал своим конникам отступать к походному лагерю, а затем, под ударами черниговских карабинеров, – к лесу. Сам Осман был смертельно ранен: дорого стоило ему соперничество с Суворовым у Рымника… Суворов через полмесяца составит беглую записку – эдакий узелок на память, черновик будущего подробного доклада об уже прославленной победе: «Проезжающий из Букарешти архимандрит чрез Берлад сказывал. Сверх Солиман Янычар-аги, 11 сентября, убит из пушки осман, лутчей их паша, что при начале сжал Смоленский каре и прежде дал сильной конной бой при Путне. Халат его у Соболевского». Не раз противники Суворова, командующие вражескими армиями, погибали в сражениях, и это производило сильное впечатление. Вот и гибель Османа турки запомнили надолго.

К полудню турки отступили к лесу и строили новые укрепления, готовясь к продолжению боя. В окопах были готовы к сражению 15 тысяч отборных пеших янычар, а основные силы кавалерии отступили к главному лагерю великого визиря.

Суворов принялся приводить войска в прежний порядок. Уставшим было дано полчаса на отдых. Следуя своей системе тотального уничтожения противника и стремясь очистить новые тылы своей армии, Суворов послал в Каятский лес два егерских батальона подполковника Л.Рагога, усиленные полевой артиллерией, – следовало уничтожить или разоружить турок, отступивших сюда после разгрома у Тыргжокукули. Тыл отодвинулся, а фронт отныне был обращён к лесу Крынгу-Мейлор. Наступление Суворов повёл единым фронтом, закрыв брешь между русской и австрийской колонной отрядом Карачая.

Юсуф-паша снова решил бросить основные силы на австрийцев, которые резонно считались слабым звеном союзной армии. Турки первыми возобновили сражение, обрушив на австрийцев более 35 тысяч войска. Предполагалось смять левый фланг австрийского корпуса – и смять его ударом с тыла. Атака на русские части была куда слабее и предназначалась для отвлечения русских сил от главного удара турок. Суворов спас корпус Кобурга, предприняв смелый, неожиданный удар. «Я поднялся с войском и, отбивая канонадой, держал марш параллельной вдоль черты принца Кобурга». Могучим ударом суворовцы смели турок, войска Юсуфа отступили с фланга, открыв перед русскими батареи у деревни Бокзы. Суворов попытался захватить турецкую артиллерию, но противнику удалось спешно отступить. Фронт глубже двинулся в лес, однако атаки на австрийскую колонну продолжались. Теперь основным объектом нападений превосходящих турецких сил стал отряд Карачая. Суворов послал на помощь венгерскому герою русских гренадер и мушкетёров Смоленского полка. Кобург тоже укрепил центр Карачая пехотным каре и одним гусарским дивизионом. Семь раз турки атаковали Карачая, семь раз захлёбывались контратаки венгерского барона. Наконец, турки показали слабину – и Суворов получил возможность организовать наступление на ретраншемент единым фронтом. От места боя до ретраншемента – около трёх вёрст. Суворов принял новаторское решение штурмовать окопное укрепление кавалерийскими атаками. В первой линии к лесу шли шесть пехотных каре, во второй – кавалерия. Она должна была на подходе к окопам выйти вперёд и поскакать на штурм ретраншемента. Но сначала во весь голос заговорила артиллерия. Картечь накрыла линию окопов, которая перерезала внушительную лесную просеку. Турки не смогли дать достойный ответ из орудий. Часть турецкой кавалерии отступила глубже в лес, испугавшись артиллерийского напора. Наконец, кареи вплотную подошли к окопам – и пропустили вперёд кавалерию. Видавшие виды янычары пришли в ужас от одного вида всадников, несущихся на ретраншемент. Такого они не ожидали: вот уж действительно, удивить – значит, победить. Выдающуюся роль в атаке сыграл Стародубовский полк, который Суворов до сих пор берёг, дожидаясь кульминации сражения. «Не можно довольно описать сего приятного зрелища, как наша кавалерия перескочила их возвышенную ретраншемент и первый полк Стародубовский, при его храбром полковнике Миклашевском, врубясь одержал начальные четыре орудия и нещётно неверных даже в самом лесу рубили всюду. Мало пленных, пощады не давали, и хотя их несколько сот, но большая часть смертельно раненых», – писал триумфатор Рымника. В реляции Потёмкину Суворовым были отмечены, кроме прочих, «полковники от кавалерии Юрий Поливанов, Михайла Миклашевский и Григорий Шрейдер, из коих Миклашевский особливо оказал мужество, атакуя противников, а не меньше того и Поливанов».

Отборная турецкая пехота панически отступала – бедолаг догоняли русская кавалерия и австрийцы резвого Карачая. Наконец, твёрдым шагом через ретраншемент в лес вошли пехотные каре. Турки бежали по просёлочной дороге к Мартинешти, нарушая дисциплину, не слушая приказов пашей. Там, на берегу Рымника, располагался третий турецкий укреплённый лагерь с переправой и свежими силами. Там, в лагере, Юсуф-паша картечью пытался остановить бегущих турок. В тот день 11 сентября преследование велось до берегов Рымника. Из лагеря у Мартинешти турки переправлялись на другой берег реки, многие погибали в водах Рымника. На том берегу Юсуф-паша попытался собрать войска в четвёртом лагере – у селения Одай. Оттуда он продолжит отступление к своей ставке в Браилове. Суворов возобновит преследование противника на другом берегу Рымника с утра 12 сентября силами казаков и австрийских гусар. Но турки, бросив лагерь, уже отступили к реке Бузео. Отступая далее, у Браилова Юсуф-паше удалось собрать только 15 000 израненного войска, побеждённого и физически, и морально… Важнейшее военное предприятие Османской империи сорвалось, а у Потёмкина, благодаря победам Суворова, на ближайшее время были развязаны руки для смелых военно-политических акций.