Текст книги "Это не орлы – это чайки"

Глава 5

Всю реку у набережной покрыла ряска. Некогда чёрный цвет реки был поваплен в зелёный цвет. Течение Дона шло вниз, и зелень упиралась об плоты моста, накапливаясь вокруг катера. Мите нравилось проезжать по ней, оставляя за собой чистый след.

Братья Стародубцевы работали на катере каждый день с раннего утра до позднего вечера. Они набирали достаточное количество людей на борт, а потом катали их по Дону. Они делали это, чтобы окупить стоимость моста. На нём с каждой машины взимались деньги за проезд. Автомобили шли бесперебойно, грохоча колёсами об плоты. Словно звон цепей, которые не замечаешь, но с каждым шагом слышишь. Мите и Алексею иногда казалось, что сумма уже давно превысила плату. И только одному моменту в тот день они обрадовались, когда мимо прошла Алена с сестрой. Оба вперили на неё свои глаза.

Когда Алена поднялась по ступенькам и скрылась за балюстрадами, братья спокойно занялись своими делами. Митя бродил по асфальту возле катера. Над головой надувались серые облака и грузно плыли, ударяясь друг об друга. Поднимался ветер. Судорожно бились привязанные занавески. Они будто возвещали скорый шторм. Но ни за это переживал Митя тем утром. Он не скрывал своей суеты. Алексей лежал на сиденьях. Рядом стоял стол. На нем были рассыпаны семечки. На полу валялась шелуха. Алексей дремал. Маленькие волны стучали катером об пристань.

Так как оба брата целыми днями пропадали на работе, к ним на судно приходили их подруги. Они всё время находились на катере и катались бесплатно. Каждый раз они сменялись, и про Алексея с Митей придумывали разные слухи об их похождениях, но они близко не стояли к правде. Пацаны давно привыкли, что по всему городу витают про них выдумки.

Однажды братья после работы гуляли со своими подругами. Девочка, с которой развлекался Митя, сказала ему, что какой-то казак со своими дружками придёт к нему утром. Они намерены избить Митю, потому что один из них решил, что Митя увёл у него девушку.

Братья развезли своих подруг по домам. После этого они не захотели сразу возвращаться домой. В посёлке царила летняя жизнь. Улицы были наполнены молодыми людьми. Они гуляли по центральному скверу, который упирался в памятник Ленина. По обе стороны от него шли две дороги, которые круто опускались вниз, на набережную, где и жили Стародубцевы. Алексей после работы любил делать лишний круг в надежде кого-то встреть и остаться. В тот вечер они увидели машины своих друзей возле Парка Победы. Он представлял собой сад с яблонями и сиренью, за шелестящей листвой которых дрожал вечный огонь.

Их друзья часто любили устраивать гонки по главной дороге. И тот вечер не был исключением. Они стартовали с Парка Победы, обогнули сквер и гнали к реке. За рулём Алексей, и он побеждал. Митя тихо сидел на своём месте, словно мёртвый. Его лицо никак не реагировало на то, что они несутся на большой скорости вниз. Не успел Алексей доехать до конца набережной, как Митя каким-то отрешённым голосом сказал ему, что завтра по его душу придёт целая орава казаков. Стоило это услышать Алексею, как он вдавил ногой в тормоз. Машина резко остановилась. Митя упёрся руками об бардачок. Они стояли на склоне. Соперники пронеслись мимо так, что от их скорости братьев чуть качнуло. Когда Алексей узнавал, что у Мити неприятности, то терял голову. Старший Стародубцев очень любил своего младшего брата.

В тот вечер Алексей сказал Мите, чтобы тот ни о чем не беспокоился. Пусть их придёт хоть сто человек, они оба встретят их. И вот настало утро. Казаки должны прийти со станицы. А старший брат спокойно дремал на мягких сиденьях. Митя сел за стол, набрав пригоршню семечек. Алексей проснулся, посмотрел на него вполглаза и улыбнулся своей хитрой улыбкой.

– Хорош семки грызть!

– Почему?

– Тебя же тошнило.

– И что, мне легче, когда что-то грызу.

– А вот твоему желудку не легче. Только засоряешь его. И катер тоже.

– Ветер шелуху со стола на пол сбрасывает.

– Ну вот и не грызи… лучше водички попей.

– Не хочу я её пить. Она здесь уже несколько дней под солнцем.

– Слушай, иди домой. Какой толк, если ты боишься?

– Не могу. – у Мити пальцы почернели от семечек. – Хочешь сказать, что ты не боишься?

Алексей поднялся и серьезно посмотрел на брата.

– Не знаю. – улыбнулся он.

– Ты, видимо, не догоняешь. Это, блин, казаки хреновы. У них с головой нелады. Ходят толпой. И ножи при себе. Понял?

– С головой нелады у тебя. Раз всё это знал и все равно увёл у него девчонку.

– Что значит увёл? Она сама от него ушла.

– Да, к тебе. Крайний здесь всё рано ты, поздравляю.

– Спасибо!

– Да не за что!

– Ты сказал, что твои друзья помогут.

Алексей снова хитро улыбнулся.

– Были бы друзья, помогли. А что?

– Да ничего! А что, нельзя было позвать пацанов, с которыми ты гуляешь? – стал повышать голос Митя

– Зачем? Чтобы потом быть им должным? – спокойно отвечал Алексей.

– Нет, лучше быть зарезанными казаками!

– Я тебя не понимаю. Тебе что, мало этого моста? – Алексей показал большим пальцем назад. – Я не хочу ни у кого больше быть в долгу. И не буду.

– Будь проклял этот мост.

– Не проклинай то, что стоит целое состояние. – Митя замолчал. – Боишься? – снова с испытывающей улыбкой спросил Алексей.

– Нет, просто… – пожал плечами Митя.

– Просто боишься. А знаешь почему?

– Ну?

– Потому что ты её не любишь. Она для тебя игрушка. Когда женщина дорога, тогда и становимся сильнее. Так-то мы все поголовные трусы. А вот любовь. Нежные чувства могут даже гнев растормошить. Иногда кажется, что мужчина даже обязан любить, чтобы быть сильнее. Даже если нужно эту любовь тайно вынашивать в себе.

– Господи, ну и сентиментальную банальщину ты сейчас несёшь. Мне уже и действительно не страшно.

– Возраст. – отрезал быстро Алексей. – Когда понимаешь, что уже хочется семью, а не все эти патаскухни…

– Как? Патаскухни?

– Да. – и оба брата засмеялись, разрядив обстановку.

– А зачем тебя это? Ты сам мне говорил, что брак – это глупость.

– Я передумал. Я бы хотел любить и защищать. Но не уверен, что способен на это.

– И почему ты передумал?

Алексей посмотрел на него вопросительно и опять улыбнулся. Он снова прилёг и о чем-то мечтательно задумался.

– Влюбился…

– В кого? – но Лёша так и не сказал. – Сейчас нас это всё равно не спасёт.

– У меня есть козырь в рукаве…

– Задолбал своими загадками, что за…

Митя замолчал. Алексей увидел испуганный взгляд брата. Подтянулся на локтях. По мосту Николая шла длинная вереница казаков.

– Ну вот и началось. – проговорил с тенью на лице Митя.

– Сиди на месте и молчи.

Алексей подошёл к краю катера и облокотился рукой на руль. По лестницам набережной спускались казаки. Толпа сгустилась прямо перед братьями.

– Здорово, пацаны! – поприветствовал их Алексей. – А че так много? На сколько мне известно, только у одного есть претензии.

– Да, у меня. – вдруг сказал один из них. Он как раз стоял посередине и был настолько мал ростом, что Алексей даже усмехнулся, когда нашёл его в толпе.

– Ты? – убедился Алексей.

– Я. – хвастливо сказал казачок.

– Ну смотри, братец, сам вызвался.

Алексей внезапно отлип от руля и стремительно пошёл им на встречу. Ни Митя, ни казаки не поняли этого жеста, но Алексей очень быстрым шагом шёл к парню, который вызвался. Толпа не знала, как реагировать. Их было так много, что стыдно шелохнуться от одного человека. Вдруг Митя увидел, как Алексей запустил руку назад. Поднял полы мятой сорочки и вытащил пистолет. Не успели все отреагировать, как Алексей встал уже очень близко и выстрелил пацану в ногу. Тот, на общее удивление, взлетел вверх, а потом упал на асфальт. Вся та гурьба, что стояла позади, рассыпалась и убежала. Подстреленный стал орать.

К Алексею подбежал Митя.

– Черт! Ну ты даёшь! Откуда пистолет?

Алексей смотрел на людей, которые уже собрались наверху и смотрели на них.

– Да это травмат. Он отцовский.

– Что скажет полиция?

– Да им плевать. Вот что скажет отец. Это уже интереснее. Но это уже мои проблемы.

Алексей увидел наверху Алёну. Когда их взгляды встретились, она повернулась и ушла.

– Я отойду, хорошо?

– Куда?

Алексей спрятал пистолет и побежал по лестнице.

– Куплю воды и перекусить!

***

Открыла двери. Взяла ведро. Вода стала биться об глухое дно. Магазин начинал работать только через час. Она решила помыть полы. Сперва открыла окна. Запустила утреннего света в тёмный магазин. В нем пахло стариной. Дощатые полки. Пыльные книги. С тряпкой она прошла меж стеллажей и напевала мелодию. Посетителей практически не было. Она сидела на диване у окна. С улицы с ней разговаривал дядька, который разливал квас. Пока Алена убиралась, он уже поставил запотевший стакан на подоконник.

Алена целыми днями читала книги на этом диване или стояла и разговаривала со своим другом. Бывало, она закрывала окно и наслаждалась тишиной, которую не отыскать дома. Здесь она могла спокойно посидеть и помечтать о том, как уехать в Москву и учиться в литературном. На работе она сочиняла стихотворения. Писать она могла только в магазине. Отца раздражала её мечтательность.

Когда Алена закончила уборку, она уселась с квасом на диван. Тихонько попивала его. Она не закрыла дверь, чтобы ветер из окна быстро пробежал по мокрому полу и высушил его. Однако в магазин зашёл мужчина. Алена положила стакан на подоконник и пошла к нему.

– Извините, мы ещё не открыты. И у нас нельзя с напитками.

Мужчина был весь загорелый и уже потный. В шортах и белой футболке. На шее свисала золотая цепочка. Чёрная кепка выгорела от солнца.

– «У нас» это у кого?

– В нашем магазине.

– В этом магазине. Он, наверное, не твой. Ты здесь полы моешь. – он стоял в грязных кедах на мокром полу.

– Я работаю в этом магазине.

– Кем?

– Продавцом-консультантом.

– Ну вот и консультируй людей по поводу книг, а не учи меня здесь.

В горле быстро пересохло.

– Я вас не учу. Я же сказала, мы закрыты.

– И че? Откуда мне знать, что вы закрыты. Если закрыты, как я вошёл?

– На двери надпись, что мы работаем с десяти.

– То есть вы меня выгоняете.

– Я вас не выгоняю, но и продать я вам ничего не смогу…

– Не надо, я понял. Спасибо за обслуживание.

Он ушёл, и от Алёны отлегло. Такие люди к ней часто заходили. А после агрессии отца она стала побаиваться подобных мужчин. У неё всё внутри сжималось, и говорила она на одном дыхании, а после облокачивалась к стойке и очень долго стояла в молчании. Она снова села на диван. Достала свою тетрадку и стала писать.

– Простите, я не заметил, что пол мокрый. – вдруг прозвучал голос молодого человека.

– Да ничего уже, проходите. – сказала она, не поднимая головы.

Посетитель стал на носочках перепрыгивать мокрые участки. Алена краем глаза увидела у него стакан кваса в руке и испугалась, что он сейчас его прольёт на книги.

– Простите, сюда нельзя с напитками. – она встала с дивана и увидела перед собой Алексея.

– У вас же такой же. – сказал он и хитро улыбнулся.

– Да, простите. Проходите, пожалуйста.

– Так нельзя же. Я зайду позже.

Алена была удивлена тем, что услышала. Бесконечные сплетни о Стародубцевых не вязались с тем юношей, который стоял перед ней.

– Поставьте на кассу и пройдите.

– Спасибо.

Алексей стал бродить по магазину. Алена не отводила от него глаз. Было видно, что он ищет что-то определённое, но она стеснялась с ним заговорить. Можно сказать, что ей было запрещено с ним разговаривать. Они из разных кругов. Алексей – сын одного из бизнесменов Ростовской области. Многие объекты принадлежали таким, как они. Обычные мужчины в посёлке и станице считали весь этот круг проворовавшимся. Поэтому про Алексея Стародубцева гуляло много сплетен. Они плелись от злости, которое исходило от бедности быта и невежества ума. В то время, когда подобные Николаю доставали свои деньги нелегальным способом, родители Алёны зарабатывали честные гроши и с трудом кормили двух своих дочерей.

Семья Алёны, как и многие в посёлке, была неблагополучной от своего низкого достатка и честно считала, что в богатых домах отношения между родными более чем идеальны. Во многом они были бы правы, если свои суждения не примеряли на всех поголовно. Ведь дела Стародубцевых обстоят хуже, чем в любой другом бедном кругу.

Алене очень нравился Алексей. Он не был похож на других молодых людей из её окружения. Он очень статен. Красив. Она смотрела на его светлые волосы, щетину, которая пробивалась из щёк и блестела на солнце. Её завораживал этот вечно прищуренный взгляд, из которых сквозил серый цвет его глаз. Удивляла нарочно мятая сорочка. А теперь она увидела ещё и его вежливость. У Алёны не было друзей среди мальчиков. Они отталкивали ее своей безграмотностью и нетактичностью.

Она все-таки отлипла от прилавка. Вышла из кассы. Ей захотелось с ним заговорить.

– Может, вы что-то ищете? – обратилась она к нему, аккуратно заглядывая через плечо. Он резко к ней обернулся и посмотрел. – Я могу вам показать. Что-нибудь найти?

– Да, мне нужна бумага для рисования, а ещё простые карандаши. Все степени мягкости и много. Но я смотрю, у вас здесь только книги.

– Нет! – обрадовалась Алёна. – Вся канцелярия у меня в подсобке. Я вам сейчас принесу! – она убежала и крикнула ему оттуда. – У нас просто нет места всё это выставлять, поэтому в зале преимущественно книги.

– Вам помочь? – но она уже вышла с папками бумаг, ватманом и карандашами. Она еле держала всё это в своих руках. Быстро бежала до кассы, чтобы успеть не уронить, но поздно… не дойдя, всё повалилось из рук. Алексей кинулся ей помогать.

– Я возьму это, вот это и это. – стал он выбирать прямо с пола и положил всё на кассу. – Остальное давайте убирать обратно.

Он помог ей всё перенести в подсобку. На кассе в раскрытом виде лежала её тетрадка. Ветер из окна слегка её пролистнул. Листы встали веером, и Алексей заметил на них строфы.

Алена подошла к кассе. И стала пробивать.

– Вы пишите стихи?

– Да, пишу. – смущенно сказала она.

– Для себя или… – он явно не знал, что говорить.

– Хотела поступать в литературный, но… – потянула она.

– Но?

– Не знаю. Этим летом уже не получится. Я не могу отсюда уехать.

– Ясно. – потупил голову Алексей от смущения, что задал неловкий вопрос.

– А вы?

– Что?

– Вы любите рисовать?

– Я? Да, люблю. Но я для брата покупаю. Ему сейчас тоже надо тренироваться. Он хочет поступать в архитектурный, где и я учился. – он улыбнулся. – Вечно он за мной повторяет.

– У меня младшая сестра такая же.

– Да, но она у вас совсем маленькая, а мой брат уже взрослый. Однако постоянно попадает в передряги.

– Сегодня была одна из них… – спросила Алена, но быстро осеклась.

– Да… да. Простите, что видели это, но у меня не было выбора.

– Да, понимаю.

Они неловко замолчали. Алена быстро посчитала ему сумму. Он заплатил. Она всё сложила. И уже хотела с ним проститься. Он собрался уйти, но его остановила её рука. Точнее, рисунок на ней. Алена протянула ему пакет, и он увидел её татуировку. Он взял аккуратно её за предплечье. Она потянула сначала назад, но потом дала ему посмотреть. Алексей пальцами провёл по краске. На локте растягивалась надпись на французском. Она была наполовину стёрта. Вокруг неё раскиданы еле видные сердечки.

– Это же ненастоящая татуировка.

– Да, я знаю. Мне сделали временную, но она сошла частями.

– Она уже до конца не сойдёт. Тебе нужно сделать нормальную.

– Это будет дорого стоить. Я хочу, чтобы она оставалась цветной, а не чёрной. А цветная краска дорогая.

– Приходи ко мне домой. Я и мой брат сделаем тебе всё аккуратно. Набьём цветную, а возьмём, как за чёрную.

Алена была удивлена и даже немного испугалась, что Алексей завет её к себе. Ничто в этом мире не могло случиться, чтобы она получила разрешения прийти к Стародубцевым. Но втайне она этого хотела. Однако она не столько испугалась предложения, сколько удивилась тому, что они делают татуировки на дому. И тут перед ней стала складываться другая картина.

– Вы делаете татуировки?

– Ну да, мы с братом так зарабатываем. Денег с катера на двоих не хватит.

«Зачем им стараться зарабатывать деньги, если они оба из богатой семьи?».

– Простите, я не могу.

– Зря. Но ты подумай, у нас всё есть: и машинки, и чистые иглы, перчатки, краска, даже бумага для эскизов. У нас всё чисто. И цены намного ниже, чем в салоне. – он ей улыбнулся. – Ну и самое главное – наш с братом талант.

– Спасибо, но я не могу.

– Ладно, но ты обращайся, если что. Всего доброго. – он слегка погладил ее руку, которую всё это время держал, и ушёл.

– И вам всего доброго! – крикнула она ему уже в след.

Всё внутри неё забилось. Заволновалось. Она не могла просто так стоять. Она стала блуждать меж полок с книгами, пока не упала на свой диван. Откинула голову и посмотрела в голубое небо, которое заслоняла ветка дерева.

В окне вдруг появились вензеля сигаретного дыма. Аленку кто-то позвал. Она приподнялась и посмотрела. На улице стояла её подруга, которая работала в соседнем магазине.

– Не знала, что ты крутишь шашни со Стародубцевым.

– Прекрати! Мы первый раз с ним заговорили.

– И что?

– Что?

– Ну я же слышала, у тебя голос дрожал, когда ты с ним разговаривала. Что он тебе сказал?

– Он просто пришёл купить бумаги с карандашами.

Подруга засмеялась.

– Стародубцев пришёл порисовать? Да ему ты была интересна, а это так… повод зайти к тебе. Он бы ещё книжку попросил.

– Тебе откуда знать. Ты его не знаешь.

– Ой, вы посмотрите на неё-то. Уже защищает! Уже, поди и сама втюрилась! – заголосила девушка. – Его уже все знают. Он под каждой юбкой побывал на этом своём катере. Так говорят.

– Это не мое дело.

– А может быть, твоё. Если захочешь к нему пойти, конечно.

– Ты чего тут стоишь? – раздраженно сказала Алёна. – Тебе работать не нужно?

– У меня перекур.

– Мы только открылись.

– Я к тебе пришла, чтобы кое о чем напомнить.

– Что напомнить? – насторожилась Алёна.

– Ну вот, так и знала, что ты своей куриной памятью всё забудешь. О свидании, конечно же.

– Мне не с кем.

– Есть с кем. Я же говорила, что мы идём на шашлыки, и мой парень будет с другом. Я ему пообещала, что для друга найду подругу.

– Ой, нет, пожалуйста.

– Ничего с тобой не случится, если ты прогуляешься. А парню я уже сказала, что возьму тебя.

Глава 6

В гостиной собралась вся семья. Телевизор горел без звука. За окном уже смеркалось. Оксана вытащила журнальный столик. Постелила на него полотенце, чтобы погладить. В нем шипела вода. Бабушка в волнении сидела на краю дивана и не знала, куда смотреть – на телевизор или на внука с зятем. Митя стоял возле барной стойки и не отводил глаз от брата.

Алексей и его отец стояли в центре комнаты.

– Я тебя спрашиваю, тебе заняться больше нечем? У тебя мало работы? —Алексей стоял, потупив голову. – В глаза мне смотри!

– Нет…

– А за каким хером ты гуляешь тогда по ночам с какими-то малолетками?

– Я не гулял с малолетками.

– Мне это весь посёлок может подтвердить.

– Ты больше веришь тому, что скажет посёлок или что я тебе скажу. – сказал он, чуть повысив на него голос от обиды.

– Рот свой закрой. Я знаю, что говорю. Зачем ты взял пистолет?

– Чтобы защититься.

– Защитился, блядь, молодец! Мне не мог сразу сказать, что у тебя проблемы? Эти ебанные казаки и выйти бы из домов не успели.

– Я решил сам всё сделать. Это касалось меня и брата.

– Он тебе не брат.

– Вот именно поэтому я к тебе и не обратился.

Мите приходилось всё слушать. В последнее время он был в доме на плохом счету в качестве нежелательного наследника. Николай не хотел, чтобы Митя получил квартиру. Братья прекрасно знали, что у Николая уже создаётся вторая семья на стороне. Ему хотелось бы в квартире отставить сына с женой, а самому жить в большом доме с любовницей и их будущем ребёнком. Алексей и Оксана отходили на второй план. А про Митю нечего и думать, он совсем один. Всем было плевать на судьбу мальчика.

Мысли кружились ураганом в голове, а на их фоне стоял ор Николая. Он снова стал их слушать.

– Если такой умный, может, сам будешь кормить семью? – Алексей молчал. – Ну и хрен ли ты молчишь? Себя то прокормить не в состоянии. – сказал он с пренебрежением.

Алексей не мог это долго слушать. Слова внутри покоробили всю гордость, словно скребли её чем-то тупым.

– Как я могу это делать, если ты забираешь все деньги?

– Пока вы живете в этом доме, вы все свои деньги отдаёте мне. Не хотите, можете убираться отсюда. А пока ты здесь, будешь мне должен.

– Я тебе ничего не должен.

– Рот свой закрой. – Николай стал тычить пальцем ему в грудь. – Ты здесь живешь, ты здесь ешь, я дал тебе образование, я дал тебе машину.

– Я тебе давно отплатил за машину. Мне что, ещё нужно вернуть деньги за институт. А за еду мне сколько вернуть?

– Ты мне должен за мост.

– Я не соглашался на этот мост.

– Я тебе ещё раз сказал…

– Плати сам за свой гребанный мост! Если нужны деньги на твою шлюху, ищи их в другом месте…

Как только он это сказал, прозвучал глухой хлопок. Николай тыльной стороной кисти ударил Алексея по челюсти так, что у него резко дернулась голова в бок, отчего все вокруг испугались. Алексей от шока стал пятиться назад. У него была разбита губа. Он слегка прислонил к ней руку. На ладони отпечатались пару капель крови. Во рту стал чувствоваться привкус железа.

Оксана обогнула столик и подбежала к сыну. Бабушка поднялась с дивана и тоже подошла к внуку. Митя не знал, что делать. Вся храбрость попрана одним ударом. И сопротивляться бесполезно. Они были подневольны.

– С этого дня ты во всем отчитываешься мне. – говорил он, сотрясая пальцем воздух. – Понял меня, блядь? Чтобы после десяти был всегда дома. Я буду звонить и узнавать. Не дай бог тебя не будет, говнюк!

Оксане это решение показалось более чем несправедливым. Она не могла не заступиться.

– Но они же до десяти работают.

– Как катер на место поставят, сразу домой.

– Но они каждый день работают с утра до вечера.

– Мама, подожди… – еле слышно сказал Алексей.

– Меня не ебет, чтобы было так, как я сказал.

– Да они у тебя и так в рабстве, а ты хочешь их лишить последнего свободного времени?

Как только она это сказала, ноги оторвались от пола. Николай набросился на неё всей своей массой. Вцепился руками в шею и стал бить Оксану об диван. Она была в его руках, словно тоненькая ветка, с которой вот-вот от такой силы спадут все листья. Она упиралась об него, словно пытаясь разомкнуть цепь. Все встали в оцепенении. Не знали, что делать. Гектор мялся на одном месте. А Николай в крайнем исступлении, которое захлёбывало всё внутри него, тряс и тряс Оксану, будто хотел превратить её в пыль.

Митя ждал действий от Алексея, но тот прирос к дощатому полу. И вот тело Мити подняло мятеж против него же. Без разрешения оно устремилось к Николаю. Митя почувствовал, как что-то первобытное в нем растаяло и вспенилось по всему телу. Одурманило. Лишило рассудка. Он вцепился когтями в этого борова и потянул на себя. Со стороны могло показаться даже смешным, как восемнадцатилетний мальчишка пытался отодвинуть взрослого мужчину. Но на всеобщее удивление Митя повалил его прямо на себя. Они упали с таким грохотом, что Гектор отпрыгнул назад и уже точно не знал, за кого заступиться.

Алексей словно очнулся и стал их растаскивать на полу. Это была какая-то всеобщая масса, которую он пытался отделить. Бабушка хлопала дочь по спине, та кашляла и давилась воздухом.

Когда Николай поднялся, он страшным и удивленным взглядом посмотрел на Митю. Митя удивленно глядел на свои руки. Пацан лежал на полу и боялся подняться. Николай лишь сказал: «Такой же урод, как и его паршивые родители». После этих слов он повернулся и ушёл, захлопнув дверь. Алексей заперся в комнате до самого утра.

Весь оставшийся вечер Оксана вела себя так, будто ничего и не было. Даже заставила Митю прогуляться вместе с ней и Гектором. Они шли по ночным полям, которые устилали весь горизонт. Вдоль них шли вереницы столбов с проводами. По ним жужжал ток, как какое-то насекомое. Гектор бегал где-то вдали. Седые облака плавали по чёрному небу.

Они долго разговаривали. Молния громыхала в облаках. Оксана боялась её, и Митя это прекрасно знал. Он обнял тётю. Она от испуга уперлась ему в грудь руками, но быстро опомнилась, осознав, что это племянник.

***

– Девочки, вылезайте! Мясо почти готово.

Дон быстро бежал. Мангал стоял у реки, закопанный ногами в песок. Дым вместе с запахом веял вдоль реки. С двух сторон густой лес, чьи ветви вместе заплетались. Из кущи шло пение птиц, будто сами деревья поют.

Девчонки не уплывали далеко от деревянного пирса. Каждый раз они залезали на него и прыгали в чёрную воду, а затем быстро подплывали обратно, где ноги касаются песка, а маленькие рыбки щекочут щиколотки. Дон был весь в пуху. Он прилипал к волосам девчонок.

Мясо уже было готово. Пора выходить. Да и губы уже все синие. Они вновь подтянулись на ветхий пирс. И стояли на нем под лучами солнца, укутавшись в полотенце. В любом другом месте падала тень от сени леса.

Были уже постелены полотенца на земле. На них клали тарелки с мясом. Вера и Алена побежали к парням. Сели на полотенца, ощущая под ними комки травы и клочья земли. Чуть позже Вера отошла со своим парнем к реке.

– Ну как вода? – спросил молодой человек, который остался с Аленой.

– Пока ещё холодная. Лето только начинается.

– Смотрю, тебе очень нравится плавать?

– Ну да, наверное. Просто редко удаётся пойти на пляж.

– Работа?

– Ну да, то работа, то дом, то просто не с кем. Всякое.

– Мне Вера сказала, что ты стихи пишешь.

– Да, иногда.

– И в книжном работаешь?

– Тебе, короче, Вера всё сказала. Я поняла. – улыбнулась Алёна.

– А поступать куда будешь? – продолжал он задавать вопрос за вопросом.

– Здесь не хочу поступать.

– Почему?

– Мне предложили два варианта: либо на статиста, либо в медицинский, но ни того, ни другого не хочу.

– А куда хочешь?

– В литературный. Но он в Москве. Родители не хотят, чтобы я уезжала дальше Ростова.

– А есть такой институт?

– Ну да, давно уже.

– На поэтессу будешь учиться? А этому разве учатся?

– На литератора. Да, конечно, это же профессия, как и все остальные.

– Это никакая не профессия, – вдруг произнёс парень с ноткой возмущения в голосе, – это хобби.

– Может, для тебя это и хобби…

– Какая же это профессия, если она деньги не приносит.

– Я как-нибудь найду способ в ней заработать. Я хочу развивать профессию, которую выбрала. Разве ты этого не хочешь? Или только деньги?

– Конечно, нужно зарабатывать деньги.

– А быть лучшим в своём деле? Хотя бы чуть-чуть.

– А есть ты тоже будешь чуть-чуть? Хотя они там жируют, в этой Москве. Играют в писателей, в художников, пока здесь ребята реально трудятся и получают копейки.

– Ну, я рада за других. Но культура тоже необходима. Каждый выбирает свой путь.

– Культура – это развлечение.

– Культура – это броня от собственной агрессии.

– Чего? Ты что, возомнила себя лучше других?

– Прости? – вытаращила на него глаза Алёна.

– Ну ты гений, что ли, чтобы думать, что ты напишешь стихи и все будут их читать. Пушкин, что ли? Такими рождаются.

– Ясно. – захотела закончить разговор Алена, понимая, что спорить бессмысленно, но он всё никак не отставал.

– Ну с тобой всё понятно. В Москву эту поедешь. К своим художникам и петухам. Думаешь, что здесь все быдло, да, для тебя?

– Я этого не говорила.

– Ну ты так думаешь, но в Москве ты будешь чужой. Это не твой город.

– Это наша столица.

– С чего это?

– С того это.

Вера и её парень увидели, что у ребят разговор идёт не в нужное русло и решили присоединиться к ним. Тем временем наступал вечер. Солнце было где-то за кучерявыми облаками. Девчонки почти высохли и вскоре собирались одеваться. Всё вокруг потускнело, и тишина убаюкивала Алёну. Вот и прошёл её единственный выходной. Завтра опять торчать в магазине, и она не знала – радоваться ей или загонять себя в тоску. Две половинки леса хотели перепеть друг друга. Вера разговаривала со своим молодым человеком, а Алена, обняв коленки, вслушивалась в пение птиц, пока их не перебил проезжающий катер.

Это плыли Стародубцевы. Ребята, с которыми были Вера и Алена, сразу оживились и стали кричать им непристойности. Алёну опять впечатлили братья. Она увидела их строгие лица. За рулём стоял Алексей, а Митя облокотился к парапету. Когда они услышали оскорбления в свой адрес, то повернулись на них. Они ничего не ответили, лишь одарили грозными взглядами. Алексей заприметил Алёну и быстро поймал её глаза. Внутри снова всё задрожало. Катер прошёл мимо, скрылся за поворотом.

– Придурки. – сказал парень Веры.

– А вы слышали, что вчера они подстрелили какого-то парня на набережной? – сказала Вера

– Да, один из них выстрелил ему в ногу. У парня кость сломана.

– Ужас какой!

– Да им-то что? Делают, что хотят. Им за это ничего не будет. У их отца здесь всё куплено. У них и крыша есть. Живут здесь и жируют, пока другие голодают.

– Тогда зачем работать на катере, если жируешь? – верно подметила Алёна.

– Ой, да прям обработались работнички. Это катер для шлюх, которые спят с ними ради денег. – сказал свою теорию второй парень.

– Тебе это откуда знать? – спросила Алёна.

– Это все знают.

Разговор их ни на чем не кончился. Вера со своим молодым человеком ушла переодеваться, забрав с собой вещи, оставив Алёну с другим парнем наедине. Они пообещали в скором времени вернуться. Алена надела шорты и футболку уже на высохший купальник. Собрала свою сумку. Они оба находились в полной тишине. Разговаривало только течение реки, которое усилилось, и пение птиц в лесах. Ветер сильно заярился. Стал шелестеть листьями. Шершавить воду. Гнать облака. Начинался дождь. Алена босыми ногами ходила по холодному песку, держа в руке свои шлепки.

Веры всё не было. Она опять села на полотенце, и парень подсел к ней. Что-то ей подсказывало, что подруга уже не придёт. Пора возвращаться домой. Но самое наивное в Алене ещё продолжало убеждать, что нужно подождать. Она снова обняла свои ноги. Зарыла пальцы в песок. Положила голову на коленки и смотрела, как вода бежит мимо дощатого пирса. Рядом стояло тщедушное деревце, которое было ничем не примечательно. На него перекинулись блики от солнца и реки. Вдруг оно заговорило. Зашептало вместе с ветром. «Алена… Алена, это я – твое сердце». Алена завороженными глазами смотрела на него.

Парень приблизился, но Алена не шевелилась. Он слегка прижался к её плечу, а потом положил руку ей на ляжку. Сильно сжал. Алена его оттолкнула, но он схватил её. Тут Алена поняла, что он её скручивает, но как-то слегка. Он ничего не говорил. Всё делал молча.

Алена толкнула его и выбежала в лес. Она оказалась в коридоре. Ветки деревьев наклонялись друг к другу и сплетались. Получался такой ветвистый архивольт. На земле выпирали корни. Можно было ударить об них пальцы, если идти босиком. Темно. Алена вспомнила течение реки и пошла по направлению к дому. Она была уверена, что он за ней не пойдёт. И когда она об этом подумала, то сразу же оказалась схваченной.