Текст книги "Новые земли"

Артем Каменистый
Новые земли

Глава 1

Людоедов было двое, и в данный момент они ничем не оправдывали закрепившегося за волосатыми троглодитами названия. То есть не уминали человечины за обе щеки и не совершали действий, связанных с ее заготовкой.

Дикари мирно рыбачили.

В их исполнении это занятие ничем не походило на традиционные посиделки с удочкой в утренние и вечерние часы. Они и снастей-то таких не знали – слишком сложно и малоэффективно. Предпочитали разными сетями орудовать, но за неимением плетеных орудий лова от голода не пухли: имелись и другие методы.

Эта парочка использовала один из самых несложных. Первый вакс орудовал здоровенной овальной корзиной. Опуская ее в воду, он надвигался на стену тростника, росшего под берегом, второй при этом начинал от всей души колотить палкой по растительности. Естественно, от такого шума скрывавшаяся в затопленных зарослях рыба пугалась, начинала панически метаться, и часть ее неминуемо попадала в немудреную ловушку. Знай только резко вытаскивай, а то ведь разбежится так же стремительно, как и попалась.

Способ шумный и не лишен азарта, увлекшиеся ваксы не замечали ничего вокруг. Рогова, укрывшегося в кустах на другом берегу речки, тем более не видели.

При очередном заходе вакс попытался резко вытащить снасть и не удержался от истошного вопля – на этот раз его трофеем стала рыбина, не помещавшаяся в ловушке. Голова и передняя часть тела огромной щуки в корзине, а хвост опасно болтается. Добыча недовольна попаданием в безводную среду, бьется, выгибается. Рывок, другой – и вот уже громкий плюх: ушла, не успел надежно ухватить.

Второй вакс с досадой врезал палкой по воде и что-то сказал, видимо обидное, второй мгновенно завелся, обозвал его вполне понятно – пауком в углу хижины. Для дикарей это почему-то очень обидно, тот оскорбился – и понесся обмен оскорблениями.

Рогов, прислушиваясь к перебранке, улавливал как знакомые слова и фразы, так и те, которые вряд ли слышал до этого. Или сказывается слабое знакомство с языком троглодитов, или у местных другое наречие.

Второе неудивительно, если вспомнить события последней недели. Все это время группа землян направлялась на юг, все больше принимая к востоку. Точной дороги никто не знал, но по имеющейся информации Гриндир слишком огромен, мимо него невозможно пройти, не заметив. Его южные рубежи немного не дотягиваются до оконечностей земель Хайтаны, оттуда он заворачивает на юго-запад грандиозной дугой. Она вроде как узкая, но при этом ее ни разу не смог пересечь ни один отряд. Считается, что в Гриндире пространство как бы искажается, в итоге расстояние становится куда больше, чем если судить по очертаниям периметра.

Хотя это, мягко говоря, спорно. Местные обосновывали это ненаучно, откровенно сказочно. Скорее всего, нет никаких пространственных аномалий, выдумал кто-то, а остальные за ним подхватили.

Но то, что земляне направляются в странное место, – несомненно.

Слева послышалось подозрительное шуршание. Рогов насторожился, покрепче сжал древко короткого копья, но, покосившись на источник беспокойства, расслабился. Свои пожаловали – низко пригнувшись, крадется Киря.

Старый товарищ, присев рядом, доложил:

– Там дальше еще бабы возятся и мелюзга волосатая.

– С чем они там возятся?

– Дурным делом занимаются – тростник с корнями выкапывают.

– Тростник или камыш с рогозом?

– Да какая тебе разница!

– Тростник – самый высокий. Вон, в тростнике рыбу гоняют.

– Вроде тростник вообще не трогают, а остальное тащат.

– Это у них хлебозаготовка.

– Что за ересь ты несешь, Рогов?!

– Никакая не ересь. Помнишь, одно время шли разговоры, что в том поселке на востоке, который хайты разорили, жила женщина, которая знала, как решить вопрос с зимней кормежкой?

– Что-то такое краем уха слышал, но это не моя тема, и вообще я в ваш совет не вхож, вы там сами такое перетираете.

– Так и оказалось. Она разбирается в диких растениях получше всех остальных. В земных, конечно, многие местные она впервые видит.

– Да мы и сами в таких вопросах разбираемся. Те же корни лопуха возьми – гадость несусветная, но жевать-то можно.

– Она говорила, что корни камыша и рогоза тоже съедобны. Из камышовых в старину муку делали, корни рогоза можно тоже на муку пускать или в целом виде варить и печь. Вроде по осени надо их заготавливать, но дело как раз к ней идет, если судить по дождям.

– Гадость небось та еще, я от лопухов отплевываться не успеваю, а тут еще чуть ли не тину болотную хотят скормить.

– Не знаю, не пробовал. Но от голодухи спасти может, к тому же корни легко хранить.

– Получается, на этой реке у них заготовки такого добра.

– Ага.

– Неудобно это получается, мы ведь тут хотели пройти, а они под ногами путаются.

– И пройдем.

– Кончим этих, что ли? Нам лишний шум ни к чему, да и вообще нет смысла связываться, не за этим пришли.

– Обойдем их стороной. Думаю, там дальше селение стоит, им незачем от него удаляться ради камыша. Бабы корни дергают, а эта парочка как бы охраняет, заодно рыбача. Километров пять по лесу пройдем – и можно опять к этой реке выходить, тут удобная долина.

– Пять километров по этим кустам? Да они и сухие страшно выглядят, а после дождя в них даже дуракам лазить противопоказано, до последней нитки вымокнем.

– Река удобно течет, ровно на юго-восток. Нам как раз туда и надо, не хочу ее бросать.

– Так чего сразу пять километров? По мне, и пары хватит за глаза, сам говоришь, что селение должно стоять где-то рядом.

– Ваксы ничего нам не должны. Сказал пять – значит, будет пять.

– Сатрап и тиран.

– Не бурчи, сам понимаешь, что нам попадаться им на глаза нежелательно.

– Да этих сопляков мы и без арбалетов и прочего в бараний рог скрутим, и пускай сами распутываются. Стыдно от таких убогих по мокрым кустам прятаться, мы ведь человеки разумные – вершинки эволюции.

– Тихо пришли – тихо уйдем. Если есть возможность не показываться на глаза, не покажемся – нам лишняя известность ни к чему.

– Блин, Рогов, я себя скоро вообще уважать перестану, а с тобой это уже свершившийся факт. За все время никого не огорчили, шагаем как последние пацифисты на прогулке в парке.

– Зато и на нас никто не выскочил. Радуйся, Киря, мы становимся опытными лесовиками, раз даже дикарей обманываем.

– Не обольщайся, Рогов, слухи о нас пошли на много дней пути. Просто времена уже не те – если кто-то видит след страшного землянина, он просто не торопится идти по нему. Очень уж жить хочется: проще сделать вид, что ничего не заметил. Тем более что тебя они не трогают, шагают мирно. Так что дело не в том, что мы такие крутые невидимки. Видят нас очень даже прекрасно, просто не хотят связываться. Ну так на чем мы с тобой остановились? Пятикилометровый марш по мокрым кустам или все же на парочке остановишься?

– Три, – частично сдался Рогов.

Обход не задался. И дело вовсе не в мокром после дождя кустарнике, который почти везде разросся до неприличия, хоть топорами путь через него прокладывай. Как ни странно, помешали древние. Так коротко земляне называли своих предшественников – тех, кто в незапамятные времена владел этими территориями. Даже аборигены не могли о них рассказать ничего, кроме неправдоподобно-сказочных преданий. Их словам можно не верить, но глазам верить приходится. А зрение то и дело подсказывало, что когда-то здесь жили не примитивные ваксы, а народ поинтереснее. От них осталось множество самых разных сооружений, даже прошедшие века, а может и тысячелетия, не смогли всего уничтожить.

Подземные рудники и карьеры, мощеные дороги, опоры каменных мостов, высокие основательные башни – краткий перечень того, что встречается чаще всего, но хватало и другого. К примеру, Кэт в первые дни после спуска с гор обнаружила пещерный некрополь. Второй по размеру поселок землян располагался среди руин храмового комплекса или чего-то на них похожего.

Местами древних следов было много, местами они вообще на глаза не попадались. Но одно несомненно – там, где сейчас бродят медведи и примитивные троглодиты ловят рыбу, когда-то кипела куда более цивилизованная жизнь. Люди строили величественные сооружения из добытого здесь же мрамора, плавили металлы, в том числе и такие, изделия из которых почти неподвластны коррозии. Топор Рогова выкован неизвестно когда, но им до сих пор можно пользоваться. Пришлось чуть почистить и подточить, да и новую рукоятку сделать, но этим реставрация и ограничилась.

За неделю пути трижды видели остатки мостов, причем в двух случаях впервые – так далеко на юг до этого не забирались. Один раз высоко на холме заметили развалы отесанных камней, но что это такое – не поняли, лезть туда ради археологических изысканий не стали: времени на такое нет. Да и смысл? Все ценное, что было на виду, дикари уже давно растащили. Если хочешь что-то найти, ищи скрытое и труднодоступное, вроде того некрополя на вертикальной круче. Или поступай как дотошный Огай – устраивай масштабные раскопки, просеивая тонны земли ради жалких крупинок древнего металла.

И вот при попытке обойти предполагаемое поселение ваксов в очередной раз наткнулись на несомненные признаки древних работ. Величественное сооружение, ни разу ничего подобного не встречали. Даже не сразу поняли, что это такое. Да и потом мнения разнились.

К этому моменту уже прошли по кустам достаточно, Рогов приказал повернуть к реке, надеясь, что поселение троглодитов осталось ниже по течению. Местность здесь почти равнинная, долина выражена куда слабее, чем у близких к горам водотоков. К тому же густой лес не позволял рассмотреть холмы, которые, как знали земляне, тянутся и южнее, и севернее. Шли не замечая уклона, будто по ровной доске.

И вдруг все изменилось – чуть ли не носами уткнулись в непонятно откуда взявшийся высоченный земляной вал. Причем в то, что это всего лишь необычно правильный склон холма, никто не поверил. Слишком странная возвышенность: возникла на ровном месте, вытянулась строго по линеечке, наверху идеально обрезана по высоте пятиэтажного дома, нет глубоких промоин, оставленных дождевыми водами.

Деревья здесь не росли, зато кустов хватало, то есть наверх пришлось ломиться через их чащу. Зато там растительность оказалась поскромнее, что очень понравилось Кире.

Хотя чему теперь радоваться? Терять уже нечего, все успели основательно вымокнуть, пока бродили по мокрым дебрям.

Сверху обзор куда лучше, и путники наконец сумели рассмотреть подробности. То, что они приняли за вал, им и оказалось. Причем с другой стороны он завершался стеной из циклопических известняковых блоков. Стена сделана столь основательно, что время ее вообще не повредило, лишь поверхность камня выглядела нездорово: не слишком прочная порода поддавалась выветриванию.

Метров через семьдесят-восемьдесят параллельно тянулась такая же стена, и, судя по редким кустам наверху, там тоже дальше насыпан подпирающий ее вал.

Рогов посмотрел в одну сторону, затем в другую. И там и там картина одинаковая – параллельные стены уходят в неведомые дали. Только стены и валы, ничего больше.

– Это не похоже на защитные сооружения, – озвучил он свой вывод. – Ни башен нет, ни ворот, и укрытий на вершине нет. Кэт, спроси Мнардира – может, он что-то знает.

– Он никогда здесь не был, – возразила девушка.

– Все равно спроси, про такое слухи могли далеко пойти, я ничего подобного здесь никогда не встречал, это бесспорно самое грандиозное сооружение из всех, а ведь мы сейчас видим лишь часть его и вряд ли первые, кто на него наткнулся.

Кэт – неглупая девушка, она лучше всех освоила языки аборигенов и троглодитов. Местами, конечно, ошибается и путается, но лучше нее здесь полиглотов не найти. Рогов и сам активно учится, но общаться может лишь самыми простейшими фразами и далеко не с такой скоростью. А она вон как чешет, будто пулемет работает.

– Мнардир говорит, что никогда не был в этих краях.

– Ты уже говорила это, причем только что. Может, он от кого-то слышал что-нибудь про эти стены?

– Говорит, что далеко на востоке, за Гриндиром, протекает великая река – Фреона. Воды в ней больше, чем во всех остальных реках мира, вместе взятых.

– Ну это он явно загнул.

– По Фреоне можно ходить на больших кораблях, она похожа на пресное море. Многие из тех, кто сейчас отправляется в Гриндир, выбирают водный путь по ней. Свои корабли оставляют в укромных бухтах или притоках, где их не заметят речные патрули хайтов. Дальше идут пешком, ставят лагерь на границе пустыни, начинают устраивать вылазки за сидами. Его группа слишком увлеклась, уходила все дальше и дальше на северо-запад, им не стоило этого делать: красная пустыня не любит неосторожных.

– Я уже слышал его печальную историю, мне сейчас нужно другое.

– Подожди немного, Мнардир по-другому не умеет, он многословный и часто повторяется. Говорит, что есть и другой путь. Раньше им многие пользовались, но сейчас он зачах. Можно морем добраться почти до этих мест. На юг отсюда располагается большое озеро. Его северная оконечность пресная, но на юге оно уже слегка соленое, потому что сообщается с морем через пролив. Там не так просто пройти на корабле, но у смелых и опытных мореходов легко получается заходить в озеро. На его северо-восточном берегу они поставили поселок. Для начала крохотный, но потом он начал разрастаться. Туда охотно приплывали охотники за сидами – ведь, пользуясь этим путем, можно избегать встреч с хайтами, а это главная здешняя опасность. Вольное поселение росло несколько лет, но затем один из кораблей принес болезнь. От нее спасали только камни жизни, причем растрачивая на это много силы. Таких камней у жителей много быть не могло, началась эпидемия. Жители умирали один из другим, мертвецы гнили в своих домах и на улицах. Этим воспользовались ваксы, напали неожиданно: для них это поселение давно было костью в горле, но ничего с ним поделать не могли. Кто-то, убегая от заразы, не закрыл ворота, и вскоре людоеды были повсюду. Людей на ногах почти не оставалось, многие умерли, еще больше лежали ослабевшими – ведь болезнь не всегда убивала, часто выживали, но надолго лишались сил. Лишь редкие счастливчики тогда сумели уйти по воде, с тех пор там никто не живет, берег озера опять стал диким. Если вновь кто-то выбирал этот путь, высаживался в любом удобном месте и шел напрямую к Гриндиру – на восток.

– Про древности эти он скажет что-нибудь или нам по сотому разу слушать одну и ту же заезженную пластинку?

– Я почти слово в слово говорю то, что говорит он, не придирайся ко мне.

– А я вовсе не к тебе придираюсь.

– Мнардир говорит, что спасшиеся и просто побывавшие в поселении много чего рассказывали о богатстве здешних земель. Говорили, почва там такая, что воткни вечером сухую палку – и на ней к утру вырастут листья.

– Сказочник…

– В ручьях там много золота, в рудниках серебра, а железа и меди столько, что за десять жизней не иссякнет. Некоторые вообще игнорировали Гриндир, просто добывали драгоценные металлы и камни, на этом неплохо можно заработать. Великие древние тоже оценили здешние богатства. Они возвели там свои города, до сих пор их руины стоят по берегам. Раньше, до катастрофы, которая опустошила древний мир, озеро было просто морским заливом. Но дно на юге поднялось, также случились обвалы, воду заперло. Ручьи и речки повысили ее уровень, она со временем прорвалась через запруду, получился тот пролив, по которому теперь могут проходить корабли. Но это не единственная местная запруда. Или правильнее – плотина, я не знаю, как такое переводить.

– И то, и то по сути одно и то же, – сказал Рогов.

– У них тут много плотин. Древние поднимали реки, изменяли их направление, скрещивали с другими реками, соединяли озера. Они сделали так, что почти по всем западным землям можно было путешествовать водными путями. То, что мы сейчас видим, – скорее всего, один из их каналов.

Грач удивленно присвистнул, а Киря кивнул:

– Я тоже склонялся к такой мысли, ничего поумнее в голову не приходит. Канальчик неслабый у них получился, тут даже авианосец пройдет.

– Вряд ли, – возразил Толик. – Осадка не позволит.

– Осадка не позволит? А ты можешь сказать, какая у авианосцев осадка?

– Они разные бывают.

– Да что ты говоришь! А конкретные цифры озвучишь? Нет? Ничего ты без Интернета не можешь, однобитное дитя китайского модема, так что лучше помалкивай, не позорься.

– Максимальная осадка авианесущего крейсера «Адмирал Кузнецов» не превышает одиннадцати метров. Пройдет тут спокойно – ведь если почти до краев залить, то еще больше получится. Такие цифры сойдут?

– Ну неужели хоть какую-то цифру вспомнил? Я поражен как никогда в жизни. Ладно, умник, может, объяснишь, как на такую высоту корабль может заплыть? Мы ведь в верховьях реки, ну или хотя бы не в самых низовьях, второй день уже по ней поднимаемся. Она впадает не в залив-озеро, а в другую реку, та еще ниже скатывается. То есть кораблю из моря надо как-то сюда перебираться, а летать он не умеет, как и по земле ползать. Хотя с последним есть варианты.

– Скорее всего, использовалась система шлюзов, с ними перепады высот не проблема, – ответил Толик.

– Представь себе шлюз при такой ширине канала. Как уровни выравнивать при древних технологиях? Вручную качать?

– Там можно обойтись без мощных насосов. Закон сообщающихся сосудов плюс система подпитывающих водохранилищ. Сложно, конечно, но не вижу ничего невозможного. В свое время в Китае была похожая система, по всей стране грузы доставлялись. Или вспомните те же пирамиды. В древние времена не было высоких технологий, зато хватало дешевой рабочей силы, и за счет нее спокойно справлялись.

– Вы тут пирамиды собрались обсуждать? – поинтересовался Рогов.

– У тебя есть другое предложение? – вопросом на вопрос ответил Киря.

– Есть. Нам надо на восток, то есть вон в ту сторону. Для этого придется как-то перебраться по двум вертикальным стенам, а они немаленькие.

– Веревки у нас есть, – напомнил Палач.

– А твоя егоза их спокойно на любую стену затащит, – напомнил Киря о памятном эпизоде, случившемся в самые трудные дни сразу после катастрофы.

– Зачем лезть, если можно попробовать обойти? – сказала Кэт и пояснила: – Мы сейчас шли к реке, она где-то ниже, скорее всего все еще рядом. И текла с востока на запад. То есть пересекала этот канал. Чуть-чуть пройдем и посмотрим – может, вдоль нее есть дорога.

Вопрос с дорогой решился лишь наполовину. Да, река нашлась быстро, но в этом месте резко меняла направление. Теперь она текла по каналу, скорее всего раньше ее воды уходили дальше на север, но без присмотра река отбилась от рук, проточила западную стену и поддерживающий ее вал, пробила себе новое русло.

Пролом вышел знатным, в половодья и паводки его год за годом расширяло, так что отряд без проблем забрался в сухое русло канала. Но перед второй стеной пришлось остановиться. Ее никакие реки не протачивали, а все прочее за прошедшие века ничего не смогло поделать с массивными известняковыми блоками. Камни один в один подобрали, в каждом не меньше нескольких тонн, ветрам, дождям, холоду и жаре придется долго работать, прежде чем здесь начнутся обрушения.

К счастью, ухватистых щелей в кладке хватало – выбрав удобное место, любой может вскарабкаться. Рогов вопреки здравому смыслу решил поступить по-джентельменски и не пустил Кэт, приказал лезть наверх Грачу. Тот высоты тоже не боялся, легко забрался, закрепил веревку за тонкий ствол чахлого деревца, выросшего на валу, с ее помощью поднялись остальные.

Взору открылось то, что до этого скрывалось за стеной. Поблизости ничего особенного, все та же всхолмленная местность. Разве что в глаза бросалось почти сухое русло, по которому река раньше поднималась выше, – еле-еле сочился ручеек. Теперь долину преграждала система дамб, направляющая ее воды куда-то дальше, скорее всего в этот же канал, только ниже. Спроектировано все так тщательно, что работало даже без присмотра.

Водохранилища сами заливались, сами перетекали в нужном направлении. Никаких задвижек, насосов и прочего, сплошные сообщающиеся сосуды, человек здесь чуть ли не лишний.

Интересно, конечно, с высоты поглядывать на гидротехнические достижения древних, но то, что виднелось дальше, – куда интереснее.

И непонятнее.

Здесь не было высоких гор с их скалистыми кручами и россыпями камней, на которых даже скромному кустику сложно вырасти. Почвы, может, и не слишком благодатные, но они есть повсюду и подходят разным видам деревьев. Лес заполонил все – от горизонта до горизонта тянулся сплошной зеленый покров, местами рассеченный тонкими жилками речушек и ручьев: они тут в любом намеке на долину журчали.

Это однообразие нарушалось лишь в одном месте – на востоке. Там тянулось что-то настолько непонятное, чему даже названия подобрать не получалось. Будто кто-то перенес в царство лесов и ручьев кусок марсианской поверхности.

Именно так это выглядит – абсолютно безжизненная красноватая пустыня. Где-то песок, где-то камни, где-то непонятно что, но ни одного, пусть даже самого крохотного, зеленого пятнышка среди всего этого не видно. Мелкие детали терялись в мареве, такое впечатление, что это и правда участок четвертой планеты Солнечной системы и прямо сейчас там начинается песчаная буря.

И тянется эта странная местность куда-то в бесконечность. Все дальше и дальше на восток, конца-края красноте не видно.

С неба заморосил мелкий нудный дождик, он то и дело начинался с утра. То пойдет, то перестанет, и судя по сплошной низкой облачности, окончательно отступать не собирается.

И тем не менее при такой погоде километрах в четырех впереди расстилалась выжженная досуха пустыня.

Мнардир протянул руку, указал на восток и завороженно произнес единственное слово:

– Гриндир.