Текст книги "Демоны Юга"

– Может, Талашай сумеет?

– А если туши будут тонуть? А если появятся акулы? Есть способ проще и надежнее.

– Какой?

– Привези сюда Литтейгису. С ней все получится легко.

– Почему?

– Она попросит дельфинов подходить ближе.

– И они ее послушаются?

– Она умеет просить так, что ее слушаются.

– Может, она попросит Талашая слушаться ее, а не меня? Очень уж холодно летать туда-сюда, пока всех не перевезу.

– Извини, Леон, я выразился не совсем точно: ее слушаются почти все. Муунт слушаться не будет. Точнее, в чем-то будет, но не до такой степени. Она, допустим, скорее всего, сможет заставить его перевернуться в воздухе, чтобы сбросить седока. И то не уверен, у муунтов слишком высокое сопротивление, может не справиться.

– Кстати, Талашай, похоже, не первый муунт здесь.

– О чем ты говоришь?

– Ходят слухи о летающих людях. Я даже встречал очевидца, который был на корабле, над которым пролетел всадник на ком-то вроде муунта. И я этому человеку верю.

– Муунты – большая редкость. Есть другие летающие животные, их гораздо проще приручать, а некоторые даже разводятся в неволе, пусть и плохо. Но муунт лучший: самый выносливый, сильный, защищенный, неприхотливый, предан хозяину абсолютно. У нас поначалу были другие, но все они остались далеко в горах, не выдержали. Только Талашай осилил весь путь, без него мы бы ни за что не дошли до форпоста.

– Ну, может, это был и не муунт. К сожалению, не догадался попросить описать животное до мелочей, а теперь и не попросишь, тот человек уже мертв. Убил его тот же генерал, который убил Дата. Точнее, отдал приказ.

– Тот еще мерзавец…

– Да нет, просто тут к смерти относятся легкомысленно. Считают ее лучшим инструментом. Грул не хуже и не лучше других.

– У нас тоже некоторые так считают…

– Ну да, иначе вас бы здесь не было.

– Твоя правда. Никогда не слышал, чтобы кто-то перелетел через горы. Мы первые. Хотя все я знать не могу, да и не интересовался таким.

– Это было не в горах. Там, на западе, есть проход, куда течение уносит воды океана. Очень тяжелое место для кораблей, они его избегают. Много рифов, сплошные отвесные скалы по берегам без единой бухты, непредсказуемые ветра и почти все время держится густой туман. Вот там и видели летающего человека.

– Я понял, о чем ты говоришь. Этот океан там не заканчивается, он идет дальше на самый юг, до полярных гор, что остались на месте вершины мира. Воды, разгоняемые по кругу шустрой Ярри, там замедляют свой бег, разбегаются ручейками по мелким морям и глубоким фиордам, чтобы потом, пройдя через их сито, остудиться и вновь воссоединиться. И на другой стороне их поток движется уже назад к экватору. Там есть второй проход, по нему они уходят куда-то на север.

– Что-то такое северяне мне рассказывали. Они тоже это предполагают.

– Они не знают, как выглядит этот мир?

– Откуда им знать?

– Но мы же знаем.

– Вы маги, а у них магов нет.

– Не представляю, как они без них живут.

– Нормально живут.

– Да? Вот не будь у нас магов, как бы ты сейчас добывал чаек?

– Стрелял.

– А кончатся заряды к твоему оружию, и что дальше? Как добыть дельфина?

– Понимаешь, Ильконс: мне не нужны ни чайки, ни дельфины. Они нужны Талашаю, а он магическое создание. То есть не будь магии, не было бы и его, а себя бы я здесь спокойно прокормил. Тех же мидий можно без труда набрать на десяток человек, плюс мелкая рыба в лужах после отлива, плюс те же крабы. Не пропал бы, не сомневайся. Я не пропаду, и другие тоже не пропадут, и заметь – это безо всякой магии.

– Я тебя понял. Но все равно не могу представить жизнеспособное общество, где обходятся безо всякой магии. Вы ведь даже не знаете, как выглядит наш мир. У вас нет памяти. Смешно.

– Без этого можно спокойно прожить.

– Можно. Но это глупая жизнь.

– Скоро ты сам увидишь, как здесь все устроено. Убедишься, что еще как жизнеспособно.

– Ты думаешь, что нам стоит прийти к северным людям?

– Другого выхода нет. Или ты мечтаешь прожить здесь остаток дней, питаясь мидиями и наваристым супом из дохлых медуз?

– Ты забыл упомянуть дождь. Мне он очень не нравится. Тут даже на камнях плесень растет и ни одной сухой деревяшки не найти.

– Хорошо: мидии, медузы и дождь. Тебе это сильно нравится, или ты готов сменить обстановку? Тогда придется находить общий язык с местными.

– Эти люди убили Даатлькрааса.

– Не обобщай. Большая часть северян понятия не имеет, кто такой Даатлькраас и ему подобные. О вашем существовании знают единицы, и еще меньше тех, кто посвящен в мелкие детали. А все не знает никто. Положение ваше не из тех, чтобы носом вертеть. Понадобится, будете вприпрыжку искать общий язык даже с этими посвященными. Вы здесь в такой печальной ситуации, что, покажись сейчас корабль, нам придется прятаться. Стоит тем, кто этим занимается, пронюхать о том, что на этом берегу высадились южане, они здесь камня на камне не оставят. Уж поверь, и безо всякой магии средств у них более чем достаточно.

– И часто здесь появляются корабли? – насторожился Ильконс.

– Что? А… ты об этом. Не волнуйся, эти воды слишком опасны для судоходства. К тому же берег бесплоден, тут ни деревень, ни портов, морякам нет смысла сюда заглядывать. Разве что случайно кого-нибудь занесет, но риск на таких нарваться невелик.

– Так ты привезешь Литтейгису?

– Сюда придется перевезти всех, так что не имею ничего против того, чтобы она была первой. К тому же женщина весит немного, можно взять еще кого-нибудь.

– Учти, что Литтейгиса весит много. Она у нас совсем не крошка.

– Я помню. Можно взять ее и Кайру, та как раз крошка.

– Кайра нужнее там, возле больных.

– Да, ты прав.

– Она тебе нравится?

– А разве она может кому-то не нравиться?

– Ну… не в моем вкусе. Я, вообще-то, пухленьких люблю, и чтобы обязательно глупые, хорошо, если с губками бантиком, улыбались почаще.

– Да уж, со вкусом тебе крупно повезло.

– Почему?

– Скоро ты окажешься там, где пухлые чуть ли не все.

– Шутишь?!

– Да какие шутки, я поначалу чуть волком не выл, глядя на это мясное изобилие. Ничего стоящего. С моей точки зрения, ничего стоящего.

– Тогда, получается, на севере не так уж и плохо. А глупышек там много?

– Да через одну, если не чаще. И губки бантиком.

– Рай!..

Глава 7

На последнем рейсе я все же ухитрился обморозить уши. И это при том, что навернул на себя просто неимоверное количество тяжелых шкур. Они ведь становились никому не нужными по мере того, как все больше и больше людей оказывались на валунах подгорного пляжа.

Не повезло угодить в непогоду. Буран, или как это еще можно называть, дул прямо в лицо всю дорогу, мне казалось, что я голый и мокрый оставлен умирать на Северном полюсе. Спасибо Кайре, спасла мои пострадавшие лопухи, но теперь они чесались неимоверно, и я с трудом удерживал руки на месте. Слишком серьезная обстановка, можно сказать, официоз: народ, натрескавшись все тех же уже опостылевших мидий, совещается о том, что нам делать дальше.

Ну как совещается: в основном говорят Айш и я. Первый тут в авторитете, а я единственный, кто знаком с ситуацией на севере. Так что в основном отвечаю на вопросы.

– Леон, все мы знаем, что случилось с Даатлькраасом, и мы менее всего хотели бы контактировать с тем, от чьей руки наш друг принял смерть.

– А повторить судьбу Даатлькрааса вы хотите? Генерал Грул, или кто другой, но это было почти неизбежно – одиночка, пришедший с юга, здесь обречен. Таковы правила, которых придерживаются веками. Вокруг вас и вашего существования своего рода сфера молчания, за пределы которой не должно уйти ни одного слова и, в идеале, вообще ничего. Убийство тех, кто хотя бы увидел таких, как вы, здесь в порядке вещей.

– И что помешает генералу Грулу поступить с нами так же, как с Даатлькраасом?

– Не что, а кто. Я помешаю.

– Ты имеешь на него такое влияние?

– Генерал сейчас в такой ситуации, что хватается за любую помощь, и мы это можем использовать.

– У него какие-то затруднения?

– На севере война, талант военачальника у него есть, но силы немного. К тому же иногда ошибается. У него железная хватка и большие связи, но сейчас слишком мало возможностей. Я видел, на что вы способны, и догадываюсь, что это лишь маленькая часть. Если грамотно использовать ваши таланты, можно добиться многого.

– Мы не боевые маги, мы просто охотники, для которых тьма – дичь.

– Я знаю, что там, на юге, ваше поле боя – это кучка магов, которых обычно несколько десятков, реже сотни. Одни бьют всем, чем можно, другие их защищают, третьи выискивают бреши в обороне противника, четвертые пополняют всем запасы магической силы. Здесь врагов может быть гораздо больше, но это не маги. У них даже самых простых амулетов нет.

– Какой прок от обычных людей в бою?

– Айш, ты забываешь, что магов здесь нет вообще. Магия здесь только вот такая, – я поднял винтовку. – Еще не знаю, как вас можно использовать, но Грул обязательно придумает. Да и вы на месте как-нибудь разберетесь. Надеюсь, против войны ничего не имеете?

– Мы бы не хотели воевать за непонятные нам интересы.

– Интерес здесь прост: вас или убьют, или вы найдете здесь теплое местечко. Война – как раз способ поиска такого местечка.

– Нас не так просто убить.

– Только не надо рассказывать это кровососам.

– Северяне не вампиры, они несведущи в магии.

– Ага, зато их артиллерия стреляет далеко. Но даже если с ней справитесь, весь мир будет против вас. И это, скорее всего, навсегда. Вас будут караулить на каждом шагу, стараться убить самыми разными способами. День за днем, год за годом. Вы будете захлебываться в чужой крови, постоянно отбиваясь. И если все же сохраните свои шкуры, так и умрете один за другим, или прячась в дырах вроде этой, или вздрагивая от каждого шороха. Гонимые, как дикое зверье, после вас даже детей не останется. А если останутся, у них не будет магического дара, они не сумеют себя защищать так, как вы, и переживут вас ненадолго. Такую судьбу вы хотите выбрать?

Стражи загудели, моя краткая и доходчивая речь оказала кое-какое впечатление. Айш вскинул руки в миролюбивом жесте:

– Такого мы, разумеется, не хотим. Но, Леон, твое предложение нам тоже не по душе. И особенно не нравится то, какое место в твоих планах занимает генерал Грул. У нас к нему предвзятое отношение, и ты понимаешь почему.

– Понимаю.

– Позволь нам ненадолго остаться самим. Мы тебе всецело доверяем, но есть вещи, которые удобнее обсудить в семейном кругу.

Ну что ж, я в их семью не вхож, несмотря на то, что спас их от страшной смерти. По сути, спас уже дважды. Ну да ладно, не обижусь. Главное, чтобы недолго волынку тянули с обсуждениями по несколько раз, а то знаю я эти демократические дебаты.

Диета из мидий надоела уже до смерти. И этот унылый берег тоже надоел.

* * *

Рассказывая стражам краткую историю своих похождений в этом мире, я сознательно упустил ряд немаловажных моментов. Некоторые были слишком личные, некоторые не имело смысла освещать, а некоторые могли навредить, еще более настроив их против моих дальнейших планов, где новым знакомым отводилась важнейшая роль.

Ну, зачем им, в самом деле, знать, что я не просто отправился в опасное путешествие в отчаянной надежде найти способ излечения, а сделал это со скандалом? Где, в частности, фигурировал связанный Грул. Тот самый генерал, которого я представил как главную надежду на успешную интеграцию магов в здешнее общество.

Подозреваю, что он был сильно недоволен некоторыми моментами нашего расставания. Веревочные узы, экспроприированное золотишко, сотрясение мозга у верного Шфарича и еще парочки ребят. А еще дочку его любимую получается что похитил и вернул папе не сказать чтобы оперативно. Да и ту мог бы и не возвращать, но Талашай на тот момент был слишком слаб и прямо-таки панически сигнализировал, что такую поклажу до финишной прямой не дотащит. Бедолагу ведь даже парой крошек не покормили, лишь рнишь дали понюхать – что-то вроде транквилизатора для муунта. Меня одного он и то кое-как довез, вымотавшись при этом полностью.

Что будет, если я возвращусь? Честно сказать – точно не знаю. Грул может наделать глупостей от злости или под действием сиюминутного порыва, но, вообще-то, поступки его обычно взвешены на точнейших весах. Набедокурил я далеко не вчера, злость должна улечься, так что шансы попасть под горячую руку не так уж и велики. В то же время ни одна страховая фирма не согласится делать мне полис, зная, что я планирую столь рискованную встречу.

Генерал тогда был чертовски зол. И вообще, он в высшей степени строгий человек. Почти эталонный солдафон.

Что делать, если ничего не выгорит с Грулом? То есть в том случае, если он не пойдет на контакт. Генерал пойдет, конечно, ему нет смысла уклоняться, но именно под этим случаем подразумевается единственный для него смысл нашей встречи: вздернуть за шею некоего обнаглевшего донельзя Леона. А мне нужно вовсе не это. Надо что-то придумать, как-нибудь без лишнего ухудшения отношений сохранить свою шкуру и добиться, чтобы магов признали.

Так что в идеале мне надо первым делом найти не Грула, а Надара. Он из тех проныр, с которыми самый прожженный черт побоится в карты сыграть: ни страха, ни совести, ни принципов. Смысл жизни он видит лишь в перераспределении денежных средств в свою пользу. Такой легко продаст родную мать, если найдет выгодного покупателя. Он не вспыльчив, не злопамятен, и смерти кому-то может пожелать, лишь если это потребует дело.

Нет у него такого дела, чтобы требовало моего повешения. Такими ценными кадрами, как я, он тоже не разбрасывается, а за мной к тому же будет стоять отряд не самых последних магов загадочного юга. Не удивлюсь, если о творящихся там делах Надар знает побольше Грула: информация, как приклеенная, тянется за деньгами, а денег у шадарца много.

Так что у меня как минимум два варианта, к кому можно пристроиться. Но стражам о таких тонкостях знать вовсе не обязательно. Моя совесть и без того почти чиста перед ними. Мог ведь сказать, что пришел по просьбе Дата исключительно ради того, чтобы спасти их из ледяного плена. Но нет же, честно заявил, что явился исключительно из эгоистических соображений, спасая себя любимого.

Я честный человек.

Ну… почти.

* * *

Краб трепыхался отчаянно, но против человека он ничто. Это, конечно, если не лезть к этой бронированной образине незащищенными руками. Я и не лез, не для того мои нежные пальцы выросли, чтобы членистоногих радовать. Заточенная палка в середину панциря, и пожалуйте, сударь, в горячие уголья.

Не такой уж плохой берег, если вдуматься. В море полно еды, в том числе и деликатесов, волны высоких приливов засыпали берег древесиной, среди которой даже годные к употреблению кокосовые орехи попадаются. Жаль, что расти здесь отказываются.

Вот еще краб. Так себе экземпляр, но тоже сойдет, ждать, пока он вырастет до рекордных размеров, смысла нет.

Крабов здесь теперь много, и все потому, что Литтейгиса не подкачала. Оценив вопрос с проблемой питания муунта, она сказала, что дельфины слишком умны, чтобы долго на них рассчитывать. Погибнет один, остальные растрезвонят тревожные новости на всю округу. Слишком коммуникабельные животные. Лучше вообще с ними не связываться, ведь имеются варианты куда эффективнее.

Из-за этих вариантов мне пришлось несколько часов катать Литтейгису над морем, пока она не заметила кита. Может, и не очень большой, но дельфины рядом с ним выглядели хомячками под боком бульдога, так что туша та еще. Талашай, глядя на него с высоты, чуть не взорвал мне голову мысленными образами. Он на разные лады представлял, какую веселую пирушку можно устроить на такой горе мяса и жира.

Уж не знаю как, но Литтейгиса заставила кита бросить все свои дела и плыть прямиком к нашему тогда еще крошечному лагерю. Там морской исполин с разгона выбросился на берег и через некоторое время околел.

Это было ошибкой. Талашай очень старался, из кожи лез, давился, но быстро осилить столь грандиозное угощение не сумел. А здесь, возле экватора, даже под прохладой гор иногда жарко, как в натопленной бане. В общем, начало неприятно попахивать, и эта проблема становилась все серьезнее и серьезнее.

И опять пригодилась магия. На этот раз выручила все та же Ойя. В свое время она спасла нас от кровососов, а теперь вот от нестерпимой вони. Ее кинетика и в бою полезна, и в мирной жизни находит применение.

Не знаю всех ее возможностей, но на этот раз она легкими взмахами руки заставила тушу отплыть от берега, и затем ее понесло отливное течение.

Пришлось вылетать за вторым китом, и на этот раз Литтейгиса поступила продуманнее, выбросив его метрах в двухстах западнее лагеря. Здесь даже грубого подобия пляжа не было, в прилив вода упиралась в почти отвесную скалу, но, если отходила, обнажалась неширокая полоска. Вот на ней я сейчас и ошивался, пользуясь отливом.

Крабов на халявное угощение набежала просто прорва. Почти целый кит, такое богатство, должно быть, можно почуять за километры. Человека членистоногие не уважают совершенно, так что охота на них скучна – даже ребенку под силу протыкать их панцири.

Снизу кита теребили крабы, сверху, на обнажившемся хребте, гордо восседал Талашай. Он уже объелся до такого состояния, что вот-вот и счастливые глаза вылезут, но время от времени все же находил в себе силы оторвать еще кусочек.

Заметив, что я на него посматриваю, муунт послал образ из переливающихся разноцветных узоров невообразимой формы. Должно быть, это означало высшую степень удовольствия.

– Смотри не лопни, чревоугодник.

– Он не лопнет, – произнесли за спиной милым голоском. – Муунт может съесть больше своего веса. У них быстрый метаболизм, при этом они умеют наедаться впрок. После такого пира он может несколько дней обходиться без питания и при этом не терять силы.

– Теперь я понимаю, почему муунтов у вас так мало. Даже один такой проглот может разорить не самое маленькое государство. Это ж надо, скотину китами кормить…

– Леон, дай посмотрю на твои уши.

Кайре я готов показать все что угодно по первой просьбе, вот и сейчас отказывать не стал. Повернулся, склонился. Тонкие пальчики пощупали мои многострадальные ушные раковины, девушка довольно заявила:

– Все в порядке. Кожа местами облезет, но потом и следа не останется. Повезло, что ты быстро попал ко мне.

– Повезло, что рейс был последним и уже летели назад. А ты чего не со всеми?

– Я уже сказала свое слово.

– И что именно ты сказала? Если, конечно, не секрет.

– Что ты не все говоришь, что-то скрываешь, и у тебя есть недостатки, но сейчас мы должны поверить.

Проницательная малышка.

– Айш уговаривает остальных тоже поверить. Люди растеряны. Нас осталось совсем мало, никто ничего толком о севере не знает.

– Дат знал многое. Даже местные языки.

– Иногда сюда выбираются разные авантюристы, эти знания от них. И северяне к нам тоже изредка попадают, хотя об этом не принято говорить. Говорят, в королевском зверинце Намандиниса одно время держали черного человека. Его поймали где-то здесь, на севере, а Намандинис – город особый, у них свои порядки, они могут позволить себе игнорировать общепринятые правила.

– У вас чернокожих нет?

– Никогда не видела. На крайнем юге остались черные гоблины, но не уверена, что это правда. О тех местах разные слухи ходят, там ведь все иначе, и церковь не любит, когда такая информация распространяется. У клириков к крайнему югу особое отношение.

– Но про гоблинов ты все же слышала. Про черных.

– Гоблины не люди, хотя у нас с ними много общего. Темные маги иногда меняют цвет кожи, но это ведь совсем не то.

– На другом берегу этого моря раньше было полным-полно черных. Их там и сейчас хватает, но уже куда меньше. И это тоже люди, пусть и с другим цветом кожи.

– Они точно не гоблины?

– Никогда не видел гоблинов, не сравнивал.

– Мелкие, крикливые, трусливые, держатся стаями, любят воровать урожай у крестьян, толпой бывают опасны. А что случилось с черными людьми на другом берегу? Почему их стало меньше?

– Пришли белые…

– И что?

– Там, где они появляются, черных обычно становится меньше. И дело даже не в том, что их истребляют силой оружия. Вырубаются джунгли, вместо них появляются плантации и пастбища. То есть уничтожается среда обитания аборигенов. Им не остается жизненного пространства. Плюс болезни белых людей, плюс вредные привычки у пришлых перенимают. Когда вот так, резко, меняется все то, к чему ты привык с детства, многие впадают в апатию. Им не хочется шевелиться лишний раз, работают ровно настолько, чтобы можно было пить пальмовое вино. Дети смотрят на таких отцов, и сами такими же вырастают.

– Кошмар… Леон, я еще меньше хочу на тот берег после твоего рассказа.

– У вас что, иначе? Все хорошо и прекрасно?

– Я так не говорила. Случается всякое. Но людей у нас ценят. И таких войн, как те, о которых ты рассказывал, давно не было. У нас не гибнут тысячами за день, обычно все ограничивается мелкими стычками.

– Слышал я, что у вас бывало и гораздо круче.

– Да, было и так. Но давно. Сейчас спокойнее стало.

– Ага. И прямо сейчас вдруг кто-то решил, что стражам на юге не место. Сколько ваших погибло? Уж не пять человек и не десять. Даже в вашей группе осталось около половины, а сколько таких групп сгинули до единого человека? Сотни?

– Нас не так много оставалось, о сотнях групп не может быть и речи. Да и мы потеряли связь с многими далекими общинами. Движение стражей давно умирало, сейчас его просто добили. Мы стали лишними.

– Не повезло, что ты к ним попала.

– Я ни разу об этом не пожалела. Я на своем месте, Леон. Но вот теперь в этом не уверена. Так было раньше, что будет дальше, не знаю. Не того я ждала от стражей. У них было свое дело, а теперь его нет.

– Найдете другое.

– Вряд ли. На севере нет темных. С кем нам здесь сражаться? С людьми?

– Некоторые ничуть не лучше ваших некромантов.

– Вряд ли.

– Сама увидишь.

– Айш не хочет отпускать тебя одного.

– Не доверяет?

– Дело не в этом. Ты здесь почти такой же чужак, как и мы. Там, куда ты отправишься, очень опасно. Если не вернешься, мы опять окажемся в трудной ситуации. Это плохое место, здесь раз в несколько лет поднимается вода, затапливая все камни. Суши не остается вообще. В бурю волны тоже далеко достают. Люди здесь скоро начнут болеть. Тело я смогу вылечить, а душу уже нет. Тут так тоскливо… тут невыносимо тоскливо. И всегда мокро.

– Уж тебя я точно здесь не брошу, так что обязательно вернусь, – все девушки в чем-то одинаковы, вот и Кайра не удержалась от кокетливой улыбки. А я добавил: – И не вижу пользы от того, что со мной отправится кто-то из вас.

– Айш думает иначе.

– Если маг себя выдаст, у нас возникнут лишние проблемы.

– Ты будешь за этим следить.

– Ну, раз Айш этого хочет, кто я такой, чтобы с ним спорить…

– Я пришла посоветовать тебе сделать выбор.

– Кайра, твой совет для меня – приказ.

– Не говори так, я не настаиваю.

– Молчу.

– Возьми Литтейгису.

– Ты издеваешься?! Да она выше меня на полголовы, а там, на севере, даже я был почти великаном. К тому же не толстая, как это принято у местных дамочек, и на лицо не беременная корова, а это у них тоже обычное дело. Да ее из-за горизонта видно будет, а мы не должны привлекать к себе внимания. К тому же она ловко добывает что угодно, от рыбы до китов: ей стоит пальчиком поманить, и все живое из воды выбирается.

– Талашай будет с тобой, так что киты нам теперь не понадобятся. Мы и без Литтейгисы сумеем здесь себя прокормить, просто будем тратить на добычу пищи больше времени. Но это даже лучше, меньше будем думать о нашем положении, это полезнее для психики.

– Ну ладно, тему еды замяли. А как быть с остальным? Это нормально, что мы там будем выше всех в толпе, да еще и черты лица не местные. Не хватает только яркого плаката с надписью «Перед вами два пришельца с далекого юга, не надо на нас обращать внимание».

– Леон, если возникнет опасная ситуация, Литтейгиса сможет с ней справиться без крови. А если ты возьмешь кого-то вроде Ильконса, кровь обязательно будет. Может пролиться много крови. Вам такое не надо, вам нужно быть тихими и незаметными. Ты сам так говорил.

– Говорил, но понятия не имею, как можно быть незаметным с такой впечатляющей попутчицей. Меня там самого многие разыскивают, если в одиночку еще можно как-то ускользать от внимания, то теперь к нам оно будет приковано со всех сторон.

– Они будут смотреть на нее, а не на тебя.

– Ну да, ага. Сперва посмотрят на нее, а потом на коротышку, который отхватил себе вместо подруги шагающую колокольню. И тут оп! Да это же тот самый простофиля Леон, за голову которого обещана недурственная награда. Давайте-ка ему ее отрежем, чтобы не потерял, все же ценная вещь. И отрежут, у них такие дела быстро проворачиваются.

– Леон!

– Ну что еще?

– Ты говорил, что мой совет для тебя – приказ.

Ох уж эти женщины… Хоть вообще с ними рта не раскрывай.