Текст книги "Сафари для победителей"

За стенами не просто смердело: здесь вообще отсутствовал воздух. Концентрированное зловоние – хоть в мешки такое лопатами насыпай. Высота укреплений дворцового комплекса во все века поражала зрителей и одновременно не позволяла вольно разгуливать здешним ветрам. Артиллерия Коалиции неплохо потрепала скорлупу этого орешка, но полностью сокрушить не смогла. В итоге смраду разложения просто некуда было отсюда деваться – так и оставался в каменном мешке.

Граций, видимо, был еще более безумен, чем казалось: не поленился стащить сюда тысячи тел и проводил среди них день за днем. Похоже, ему это нравилось…

Альрика никто не встретил, и он был вынужден приказать телохранителям расспросить снующих туда-сюда жрецов. Это не повысило его настроения – он начал задумываться о репрессиях, которые следует применить против Грация. Мало того что из-за него пришлось окунаться в этот протухший ад, так еще и не оказал положенных почестей рею.

Хотя чего ждать от этого оригинала… Не зря его недолюбливают абсолютно все…

Граций отыскался на углу Обсидианового дворца – именно в его стенах нашла свою смерть малолетняя дочь наложницы. Белая фигура советника, застывшая в бреши, проделанной взрывом, очень напоминала упыря на пороге собственного склепа. А лицо… Поговаривали, что немало людей не сдержало крика ужаса, повстречав его в темное время суток. Само по себе лицо терпимое: уродливое, но уродство не вызывает брезгливости – при желании можно даже какую-то привлекательность найти или даже признать эту жабью маску своеобразным совершенством. Но вот улыбка… При виде такой улыбки даже пьяный до полусмерти грабитель могил рискует обзавестись седой шевелюрой и остаться заикой.

Светлый рей не успел выразить своего недовольства – Граций бесцеремонно приступил к делу:

– Приветствую, ваша светлость! Подойдите сюда – первые следы именно здесь! Спешите же!

Альбинос нетерпеливо замахал рукой, одновременно указывая на что-то под его ногами:

– Видите? Мне сказали, что это след от взрывного шнура. Его используют наши саперы. Солдаты не хотели ломиться в забаррикадированные двери и сделали этот пролом.

– Вы позвали меня в эту невыносимую вонь, чтобы показать мне результат применения взрывчатки? – Во внешне безобидный вопрос Альрик ухитрился вложить очень многое: сомнение в здравом рассудке собеседника, возмущение его несусветной глупостью, жалобу на многочисленные неудобства пребывания на загаженной территории дворцового комплекса и намек на неприятности, грозящие безумцу, затащившему сюда принца.

Но Граций проигнорировал абсолютно все намеки – равнодушно сплюнув на гниющий труп с оторванными ногами, что-то неразборчиво пробурчал и пояснил:

– Нет – просто показываю, с чего здесь все началось. Наша солдатня взорвала стену и полезла внутрь. Заходите сюда. Видите – все стены пулями избиты. В пролом дали несколько залпов. Наверное, гранат уже не осталось. Ну не глупцы ли?! Взрывчатка у них осталась, а вот гранаты все закончились! Гранаты, я вам скажу, лучшее средство для драки в таких вот лабиринтах. Бросай их за каждый угол – и горя знать не будешь.

Рост у Альрика немаленький – пришлось пригибаться, пробираясь через пролом. Далее оказалась большая квадратная комната – судя по остаткам обстановки, подсобное помещение при кухне. Заваленные полки, измятые кастрюли, битая керамика, сотни медных гильз, несколько трупов солдат Коалиции. Воняло здесь примерно в девяносто раз сильнее, чем на улице, – светлый рей едва в обморок не грохнулся, непроизвольно выдохнув:

– Ну и мерзость! Здесь ведь невозможно находиться!

– Потерпите немного, – как-то зловеще предложил Граций. – Сейчас я вам самое интересное покажу.

Проклятье – этот урод даже носа ничем не прикрывает. Ему, наверное, здесь действительно нравится. На редкость неприятный тип.

– Интересное?! Да вы издеваетесь – зачем вообще меня в эту клоаку позвали?

– Сейчас сами все поймете. Вот смотрите: солдаты ворвались в эту комнату. Дальше через вторую дверь вышли в коридор, что тянется вдоль всей стены внутреннего дворика. Там они поставили пулемет и встретили защитников дворца достойно – вон сколько трупов навалили. Те, видимо, сидели у входа, не ожидая, что к ним ворвутся через стену. Вот и поплатились, когда толпой сюда кинулись… Их сильно посекло пулями и осколками от стен – здесь все облицовано обсидианом, а он колется при ударах легко. Это ведь, по сути, обычное стекло, просто создано не человеком, а вулканом, – оттого и темное, неочищенное. Крови натекло озеро – весь пол ею перепачкан. Еще несколько врагов вы сейчас увидите – они под лестницей затаились и, подпустив наших поближе, напали. Здесь мы понесли первые потери: обратите внимание на эти два тела. Одно с разрубленным плечом – удар наискосок прошелся, располосовав почти до середины груди, а второй насквозь проткнут. Скорее всего, мечом.

Альрик, при всей скрываемой (и нескрываемой) антипатии к советнику, высоко ценил его многочисленные таланты и работоспособность. Вот и сейчас, догадываясь, что тот показывает все это не просто так, уточнил:

– В первой комнате, что сразу за брешью, лежало целых четыре наших солдата и возле позиции пулемета еще двое, а вы обращаете мое внимание именно на этих. Почему?

– До тех еще доберемся – они особенные. Дохлого быдла в округе хватает, но убитых таким способом очень мало. Идемте наверх. Сейчас будет грязно – там пожар был сильный.

Советник не обманул – действительно очень грязно. Да и воняло там еще сильнее, чем внизу (хотя это и казалось невозможным – куда уж более?).

– Наша солдатня ворвалась сюда, привычно стреляя во все, что видит. Победа была у них перед носом – немногочисленные защитники уже уничтожены, потери мизерные – всего два ротозея у лестницы. Где-то здесь затаилась малолетка-принцесса – по ее голове уже горько плачут булыжники внутреннего двора. И тут… – Граций воздел к потолку руку с выставленным указательным пальцем. – Тут что-то пошло не так. Наши солдаты вдруг начали умирать. И умирать странно…

Присев, Граций указал на обгорелые останки – огонь пощадил лишь часть черепа, хребет и несколько крупных костей.

– Судя по оплавленному нагрудному знаку, это капрал двадцать шестого стрелкового полка – «Волкодавы Эстии». Эстия с давних времен распахана чуть ли не от берега до берега – сплошное пшеничное поле. Лучший хлеб в мире. Властелины обожали вкусно поесть – остров этот они держали до последнего, а местным крестьянам спуску не давали. От рождения и до смерти жизнь у них протекала одинаково: пахота, сев, жатва. Их даже в армию никогда не призывали. И следили за ними в оба – никаких мятежей не допускалось, даже драка серьезная была редкостью. И длилось это долго – практически население острова выхолостили: мужчины на серьезные дела уже неспособны. Это удобно – безропотное быдло легко держать в кулаке. Сейчас все изменилось – пришлось и этим пахарям повоевать. Стрелки из них хорошие получаются: послушные, легко держат строй в цепи и темп на марше, привычка к повиновению помогает четко следовать командам. Но вот в ближнем бою они никчемны – нет в них тяги к резне. Века растительного существования сказываются. Увальни они, к штыку не приспособленные. И вовсе не волкодавы – волков в Эстии стража гоняла, а не эти черноштанники: не разрешали им охотиться. Вот и боятся крови. Вы, ваша светлость, взгляните вот сюда – на череп. Видите, как пострадала от огня правая глазница? А левая при этом почти целая. Странно ведь – похоже, над ней еще до пламени чем-то поработали. А вот еще один валяется – умирая, он поджал под себя руку, будто баюкая. В итоге тело сгорело почти целиком, а вот кости руки лишь немного поджарились. Вот видите у локтя повреждение – будто топориком тюкнули.

– И что это значит? – Рей до сих пор не мог понять, для чего ему все это объясняют.

– Помните тех солдат, что остались внизу? Двое у лестницы изрублены, будто свиные туши на прилавке. А вот остальные зарезаны аккуратно и почти одинаково. Кто-то вооруженный тонким клинком мастерски разрезал им шеи, иногда загоняя лезвие меж позвонков. У некоторых пробиты глазницы – великолепный прямой удар. Почти у всех повреждены руки, причем правые: рассечены жилы на локтевых сгибах, отрублены кисти, у одного начисто отхвачен бицепс: будто скальпель хирурга поработал. Картина вырисовывается ясная – им противостоял настоящий мастер клинка. Холодным оружием трудно остановить врага мгновенно – даже увалень-эстиец, получив пару смертельных ран, может успеть выпустить пулю. Но им не давали шансов – подсекали руку, способную потянуть спусковой крючок, после чего наносили смертельный удар. Этот мастер начал свой путь именно отсюда – до последнего скрывался где-то в верхних залах. А потом вышел и начал убивать. Я почти уверен, что все эти кости появились здесь по его вине. Увы, огонь тут поработал славно: почти ничего не разобрать. Но там, где пламя пощадило хоть что-то, улики указывают на дело его рук. Уничтожив ворвавшихся сюда стрелков, он пошел вниз, убивая всех на своем пути. В комнате, где зиял пролом, он столкнулся с четверкой солдат. И те тоже не смогли его остановить, хотя у них были винтовки. В итоге он покинул дворец.

– Почему вы считаете, что он был один? Будь он даже величайшим мастером, в одиночку трудно прорваться через толпы наших солдат.

– Ваша светлость, покинув дворец, этот странный мастер не остановился. Он убил семерых саперов из двадцать шестого. Затем направился к пролому в стене комплекса, по пути прирезав одиннадцать солдат из различных подразделений – просто убивал всех на своем пути. В проломе оставил еще шестерых. Далее он прошел сквозь оцепление, оставив в память об этом еще четырнадцать тел в четырех местах. Последний его след обнаружен на западной окраине – пятеро солдат из патруля. И это только те жертвы, которые я смог найти. Думаю, их было гораздо больше… Более полусотни аккуратно прирезанных вооруженных солдат. Он был один – будь у Династии таких мастеров больше, мы бы не победили в этой войне.

– И?

– Ваша светлость, а что столь великий мастер делал в этом жалком дворце? Его место рядом с императором, но нет же – там не осталось его следов. Вывод: у него была своя миссия. Важная миссия. Что может быть важнее, чем защита своего императора? Только одно – он спасал наследника. Кровавый след, оставленный тонким клинком, – это след спасителя принца Аттора.

Светлый рей призадумался: слова советника его серьезно озадачили. Удивительно, но он даже про зловоние позабыл. Бросив платок, заложил руки за спину, с хрустом давя обгорелые кости и осколки обсидиана, подошел к оконному проему, взглянул вниз – во внутренний двор, заваленный трупами и мусором войны:

– Не вижу смысла в таком кровавом побеге. Можно было вытащить наследника по потайному ходу или вообще до начала штурма. Зачем рисковать Аттором, пробиваясь сквозь нашу армию?

– Ваша светлость, мы ведь не знаем, что творилось в последние дни Династии. Есть мнение, и я с ним склонен согласиться, что император попросту запретил своим отродьям и остальной родне разбегаться. Захотел устроить здесь последний бой и одновременно похороны сразу для всех. Богатую жертву для своего темного бога – всю династию ему подарил. Так что спасение Аттора могло пройти лишь с нарушением его воли. Преданные слуги постарались или кто-то из придворных решил оставить тонущий корабль, прихватив козырную карту. А может, сам император в последний момент передумал – решил все же пощадить сына. Мы можем лишь предполагать…

– Мне все равно не верится, что убийца был один. Наши солдаты, конечно, те еще рохли, но много сноровки, чтобы выстрелить из винтовки, не нужно.

– Я тоже в это не верил, но все следы указывают на другое. Если вам мало моих слов – послушайте жрецов. Каждый сомнительный труп они обследовали на совесть. И говорят одно: следов убийцы не обнаружили.

– Не понял?

– Я тоже их поначалу не понял, да и сейчас в раздумьях… На теле человека, погибшего в рукопашном бою, должны оставаться незримые следы его убийцы и оружия, принесшего смерть. Но жрецы нашли только следы оружия – следов человека нет. Я велел им осмотреть тысячи трупов – спать и есть им не давал: торопил. Везде следы убийц находились, а на этих вот солдатах ничего – только про меч все твердили. Я не понимаю, что это означает, да и они бубнят каждый свое – явно в тупике, но одно ясно точно: убийца был один. Трудно поверить сразу в парочку удивительнейших мастеров, способных так ловко резать стрелков, не оставляя при этом следов в тонких структурах нашего мира.

Рей кивнул:

– Да, соглашусь с вами: я тоже в такое не верю. Удалось проследить их путь дальше?

– Нет – больше тел не нашли, хотя солдаты, которых вы мне выделили, обыскали местность за окраиной города уже на полдня пути. К сожалению, мы можем зацепиться лишь за трупы. Слишком много времени упущено – все следы уже исчезли, и даже жрецы там ничего не смогут поделать.

– Как прелестно – нам придется обыскать весь проклятый остров, заглянув в каждую щель…

– Ваша светлость, не все так безнадежно. Эта страна проиграла войну, и сейчас старой власти нет. Новая кое-как укрепилась лишь на пути следования наших победоносных армий и здесь, в городе, и в ближних окрестностях Энтерракса. Даже на контролируемых территориях нет порядка – приходится патрулировать каждую тропу, вылавливая солдат разбитых войск Династии. Мародерство, нападение на наши мелкие отряды и одиночек, воровство, саботаж – мы не успеваем вешать преступников. А там, куда наша армия еще не добралась, и вовсе не пойми что происходит. Поговаривают, что на севере до сих пор всем заправляют имперские держатели уделов, а жители продолжают им повиноваться, даже налоги выплачивают. И про отряды войск Династии тоже поговаривают – мол, сохранились боеспособные части, которые могут задать трепку целому полку, не то что простому патрулю. Нам лишь гадать остается – что там сейчас происходит. И принца наверняка попытаются спрятать где-то там – подальше от многолюдных земель и поближе к уцелевшим сторонникам.

– И вы уверяете, что не все так мрачно?! Поясните свою странную мысль.

– Ваша светлость, чтобы найти надежное убежище, беглецам придется пробираться через страну, охваченную войной и анархией. Мародеры, бандиты, наши патрули и большие отряды – на кого-то они обязательно будут по пути натыкаться. Я не верю, что их пристрелят: раз этот загадочный мастер сумел вытащить принца отсюда, то мимо тыловиков, избежавших бойни штурма, пройдет не заметив. Прирежет их мимоходом, и все. А вот трупы его выдадут с головой – почерком и загадочным половинчатым следом. Все, чего нам надо, – бросить побольше сил в направлении, избранном беглецами. Пустить отряды раскрытым веером. Население при этом надо трясти серьезно – выспрашивать про путников с детьми и про мертвецов. Мертвых изучать – рано или поздно наткнемся на жертву мастера и тогда определимся с направлением поточнее. На этот случай будем держать наготове большой отряд, который сразу двинется в нужную сторону и, если что, сумеет там оперативно развернуть новый веер – пусть и не такой широкий, как изначально, но для свежего следа хватит. Они вряд ли воспользуются лошадьми: на дорогах выше риск нарваться на неприятности. Значит, скорость большую держать не смогут. Мы их догоним – главное, след взять.

Альрик вновь отвернулся к окну, невидяще уставившись на загаженный двор. У командования Коалиции были свои планы насчет очередности умиротворения всех частей этой истерзанной страны. План был утвержден, и все его этапы приурочены к разным срокам. Если он сейчас оторвет значительные силы от выполнения, план не будет выполнен. Да и путаница неизбежна… Но четкий план – это хорошо, а пропавший принц еще лучше – он сейчас гораздо важнее.

Живой принц способен погубить все планы…

Решено.

– Вы займетесь этим лично – я сейчас же выделю в ваше распоряжение солдат и распоряжусь отдать приказ о всеобщих поисках.

– Мне жрецы понадобятся, побольше.

Рей поморщился – из-за этой возни с трупами множество служителей и так оторвали от раненых, что не пошло на пользу их здоровью, а сейчас вообще неизвестно насколько заберут. Светлые лекари незаменимы – многим раненым это будет стоить жизни, да и калек прибавит.

Но принц Аттор важнее.

– Вы получите жрецов. И боевую технику тоже получите. Самую лучшую.

Глава 3

Омр, припав на колени, жадно утолил жажду из тощего ручейка и, поднимаясь, угрюмо произнес:

– Жрать здесь нечего, но зато воды хватает. Тоже хорошо – зубам надоело уже снег жевать.

Воды действительно хватало – ниже линии снегов ручьи журчали чуть ли не на каждом шагу. Да и трава попадаться начала, а местами, на прогреваемых склонах, и мелкий кустарник поднимался. Но до полноценных горных лесов было все еще далеко – время уже около полудня, а они еще к ним до сих пор не подошли: так и зеленеют внизу, будто дразнятся.

Наксус считается самым большим островом этого мира (хотя это утверждение спорно). Но вот ровной земли на нем не слишком много – куда ни плюнь, обязательно попадешь в горы или холмы. Четыре большие равнины, на которых располагаются главные провинции Вечной династии, окружены плоскогорьями и заснеженными хребтами. Меж скал хватает плодородных долин, но масштабы там уже далеко не те. Даже жители низин к высоте привычны – чтобы, к примеру, попасть на ярмарку, иногда приходится несколько перевалов преодолевать. Ну и к лишениям здесь тоже все относятся с пониманием и слабины не дают – климат, география и нескончаемая война неприспособленным неженкам не оставляют простора.

В общем, несмотря на длительные лишения, путники двигались достаточно бодро (если не считать непрекращающихся жалоб омра). Но всему приходит конец – даже невозмутимый старик иногда бросал по сторонам красноречивые ищущие взгляды, в которых читалась злободневная мысль: «Вода – это хорошо, но не мешало бы набить брюхо чем-то твердым, а потом хорошенечко отдохнуть».

* * *

Еду нашли под вечер.

К тому времени кустарники перестали быть редкостью – местами через них приходилось продираться, что сильно замедляло путь. Увы, этой тропой здесь явно пользовались нечасто: заросла немилосердно. Иногда встречались карликовые деревца с причудливо изогнутыми стволами. Мальчик заявил, что это холодоустойчивая разновидность кизила – из такой витой древесины можно изготавливать детали для мощных луков. Старика эта информация не заинтересовала, а омр, узнав, что эти недоростки дают плоды лишь к осени, обозвал растение нехорошими словами, одновременно жалуясь высшим силам на полную бесполезность существования такой вот никчемной флоры.

Как раз на этих жалобах старый учитель остановился, оперся на свой простецкий посох, указал вниз:

– Смотрите: там, на склоне, черные точки мельтешат.

Ххот, присмотревшись, согласился:

– Вижу. Это птицы. Похоже, вороны. Гадкая птица, но я и на такое согласен. Эй, малец, может, ты и лук сумеешь соорудить из этого кизила, после чего подстрелить пару чернокрылых бестий?

– Вороны просто так над одним местом не летают, – не на вопрос ответил ученик.

– А ведь верно, – согласился омр. – Надо быстрее спуститься – поглядеть, чего это их туда потянуло. Даже если там недельной давности дохлятинка – не стану отказываться. Перца душистого к такой бы неплохо, ну да где ж его найдешь…

В горах расстояния выглядят обманчиво – когда спустились к вороньему пиру, над склоном начали сгущаться сумерки. Отяжелевшие птицы с недовольным карканьем оторвались от туши, с трудом взлетели, удалились чуть ниже, спикировали в заросли – похоже, там тоже имелось что-то вкусненькое.

Омр, пнув ногой вытянутую рогатую тушу, констатировал:

– Да это же олень! Отличный олень! Благородной породы! Самец трофейный – ваши аристократы любят такие роскошные головы на стены прибивать. Непохоже, что он умер сам…

Нагнувшись, Ххот что-то поднял и торжественно продемонстрировал находку – медный цилиндрик, суженный с одной стороны:

– Гильза от винтовки Энжера – наверное, тут поработали солдаты Коалиции. А может, шайка наших с трофейным оружием постаралась… Странно: почему они не забрали мясо?..

Старик, указав на отдельных ворон, кружащих над окрестностями, предположил:

– Похоже, здесь перебили целое стадо. Вон следы лошадей – кавалеристы загнали оленей к скалам. Скорее всего, они издалека пришли – нечего им здесь делать…

– Я вижу. Но почему мясо не забрали?

Старик пожал плечами:

– Может, забрали несколько туш, а остальное бросили. Не нужно им столько было.

– Да они, верно, сбрендили – это ведь горные олени! Заветная мечта любого охотника! На них никто не смеет поднимать руку, кроме высших аристократов, – под угрозой удавливания или отсечения нахальной руки по самое плечо! Говорят, что их мясо подобно нежнейшему говяжьему языку. Вот только убитого оленя надо сразу потрошить и быстро вырезать мускусную железу. Стоит промедлить – и мясо будет с неприятным запашком. Ну да ладно – я и на тухлое согласен, а это явно еще не протухло. Отдыхайте, друзья мои неожиданные, сейчас Ххот накормит вас по-настоящему. Только омр умеет так кормить – с пальцами слопаете.

Заявление воина выглядело несколько подозрительно – достаточно вспомнить о ряде особенностей кухни его народа. Но мальчику, похоже, было все равно – рухнул на пятую точку прямо там, где стоял: сильно вымотан. Старик оказался покрепче – растворился в зарослях, откуда вскоре вернулся с охапкой сушняка и новостями:

– Я нашел еще две туши. И следы медвежьи видел. Большие следы – большой медведь. Наверное, пещерный – в такой глуши они до сих пор встречаются.

– Ну это понятно – падаль косолапые очень уважают, – заметил омр, не отрываясь от разделки добычи.

– Ночью придется поддерживать костер: пищи вокруг достаточно и хищники не рискнут подойти к огню.

– Зверей я не боюсь – уделаю любого медведя, а вот солдат надо остерегаться. Вдруг вернутся… Меня они точно прикончат – омров эти слизняки не любят. Да и вам достанется…

– Ночью точно не вернутся – кавалерия в темноте по горам двигаться не сможет.

– Твоя правда, мальчик. Старик! Ты бы принес еще сухих веток – эти прутики прогорают слишком быстро. Их на ужин уйдет слишком много, а ведь ты еще всю ночь собираешься огонь поддерживать. Когда стемнеет, искать дрова станет трудно.

Вслед за стариком на поиски топлива отправился и мальчишка. Омр только головой покачал – тощий малец на ногах не стоит, но туда же. Неугомонное отродье, упрямое, как и все жители Наксуса…

Горный олень – создание благородное и крупногабаритное: передняя нога весит побольше, чем боевой топор омров, а заднюю женщине двумя руками поднять нелегко, да и для крепкого мужчины не пушинка. Но тройка путников прикончила ее целиком. Правда, работали в основном крокодильи челюсти Ххота – наконец-то он заткнулся, не терзая ушей спутников своими рассуждениями и расспросами. Старику хватило нескольких полосок, а мальчику и того меньше – поклевал, будто болезненный воробей. Мясо, правда, было не особо аппетитным – обуглилось вдоль разрезов, несоленое, да и запах не особо приятный. Воин, грызя добротно обглоданную кость, заметил:

– Да вы будто со щедрой пирушки сюда заявились – почти не ели.

– Мне достаточно, а мой ученик вообще не ест мяса – сейчас ему пришлось переступать через свои убеждения, чтобы восстановить силы. Разумеется, ему не съесть много.

– Не ест мяса?! Да твой глупейший ученик глупее глупого глупца! Его действительно надо учить жить правильно – иначе пропадет!

– Кое в чем я гораздо умнее тебя, – дерзко заметил мальчик.

– Но-но! Личинка нахальная! – прогудел воин, беззлобно замахиваясь костью. – В какой конюшне тебя воспитывали, что ты все время при взрослых норовишь язык во рту прополоскать?! Вы оба очень странные! Старик, муха больше ест, чем ты, а чтобы вообще мяса не нюхать… это и вовсе чудо невиданное! Ну да ладно, меня это не касается. Мне важно знать, что вы из-за странностей своих олениной побрезговали, а то я уж было подумал, что моя стряпня не понравилась! Почти успел обидеться.

– Мне все понравилось – особенно сгоревшее до угля мясо, – фальшиво поблагодарил несносный мальчишка.

– У! Твареныш равнинный! Сморчок-недоросток! Поел бы ты стариковских почек, поджаренных на сухом дерьме и политых вонючей наньей, – тогда бы понял, что такое стряпня омров, и лопал бы оленину тухлую как божий дар! Знаешь хоть, что такое нанья?!

– Знаю – ни один нормальный человек даже нюхать эту гадость не станет.

– Ты слишком много знаешь такого, чего тебе знать не обязательно, а вот в нужных вещах вообще ничего не понимаешь!

– У меня очень хороший учитель, хоть и с недостатками, – показушно-смиренно заявил мальчик.

– Кстати, старик, раз уж мы решили дежурить, то я первый посижу. Брюхо вроде как набил, но хочется добавить – уж больно долго голодал. Нажарю себе немного стружки с шеи или ребрышки подержу над огоньком. Потом уголь ножичком счистить – и объеденье получается.

* * *

Ночь прошла без приключений. Где-то неподалеку шумно трещали кости под мощными челюстями, иногда доносился рык зверей, не поделивших добычу, но путников никто не побеспокоил. Да и зачем лезть к опасным людям у огня, если мяса в округе полно – хоть закапывайся в него с головой. Взвод драгун, посланный в погоню за разбитым разведывательным отрядом войск Династии, пробираясь к заснеженному перевалу по старой тропе, наткнулся на немаленькое стадо пятнистых красавцев. Загнав их в ущелье, солдаты перестреляли всех до единого. Будто в тире повеселились – на полуголом склоне животные превратились в мишени. Погубили их без надобности: еды хватало, так что с собой забрали всего несколько отборных кусков и языки вырезали. Жевать жесткую дичь не хотелось – свинина у местного мужичья несравнимо сочнее и нежнее. Просто кавалеристам хотелось дать работы винтовкам, а оказии не было – в эту суровую местность мародеры не забредали, да и беглых вояк не попалось. Все предпочитали более-менее нормальные дороги для драпа, а не здешние головоломные кручи. Вот и не удержались пальцы на спусковых крючках – переводили патроны, пока не рухнул последний олень. Всадники, устроив побоище, отправились назад – подниматься выше не решились без теплой одежды. Да и надобности в этом нет: никто в здравом уме не станет укрываться в столь негостеприимной местности.

Солдаты Коалиции еще не получили приказа светлого рея – иначе пришлось бы им носами пахать снег и лед, протаскивая через перевал своих капризных лошадок.

Утром были вынуждены задержаться – омр наотрез отказывался выступать дальше без плотного завтрака. Аппетит его, правда, чуть унялся – на целую ногу сил не хватило (хотя и отгрыз изрядно). Зато старик, не гонясь за количеством, неплохо прожарил парочку веток с нанизанными полосками оленины. Обошлось без черного угля и кровавой сырятины – хватило и ему, и мальчику.

Путь продолжили, когда солнце давно уже разогнало остатки утреннего тумана. Кстати, первый раз светило рискнуло надолго высунуться из-за непроницаемых туч. Денек обещал быть чудесным – жизнь налаживается. Омр, прицепив к секире самую огромную ногу из найденных, пребывал в чудесном настроении – перестал докучать расспросами и постоянно мурлыкал под нос незамысловатые гимны своего народа. Самый мелодичный из них был подобен поступи инвалида на костылях, шагающего по куче медной посуды, частенько при этом падающего и бессистемно испускающего крик кота, угодившего хвостом под сапог.

Лишь один раз, на широком и пологом изгибе тропы, он милостиво прекратил истязать уши несчастных спутников и поинтересовался:

– Раз вы такие умные, так скажите мне – куда вообще ведет эта богами позабытая дорога?

– Вниз, – логично ответил донельзя обнаглевший молокосос.

– И без недоумков знаю, – а что там внизу-то?

– Долина, – коротко ответил старик и, видимо не желая злить лишний раз напрягающегося воина (хотя вряд ли об этом беспокоился), пояснил расширенно: – Удел Скрамсон – земли углежогов и кузнецов. Почвы хорошей мало – нищий край. Железо местное не слишком качественное, но добывать его легко. Здесь куют всякую рухлядь – на таком промысле не разбогатеть.

– И зачем же вы туда идете, да еще и я за вами прицепился? Что вы забыли в этой нищете?

– Ну ведь куда-то надо идти? – вопросом ответил старик, сам же на него ответив: – Так почему бы не идти в Скрамсон?

Омр, остановившись, посверлил тяжелым взглядом спину удаляющегося старика, хмыкнул, перекинул секиру на другое плечо, затянул очередную «песенку» и зашагал следом.

* * *

– Учитель, могу ли я спросить?

– Спросить можешь. Но ответа я не могу обещать.

– А могу ли узнать о времени учения? Не пришло?

– Гед, нам сейчас не до учебы.

– Я понял. Простите, учитель. Тогда просто задам вопрос: почему мы до сих пор не расстались с омром? Вы ведь говорили, что это поможет запутать наши следы.

– Я передумал. Помни, Гед: лишь сильный легко расстается с собственными заблуждениями – слабый в них упорствует до конца. И раз уж тебе это непонятно – поясню. Не верю, что наше разделение серьезно запутает следы: вряд ли вообще кто-то станет искать в этих горах старика с мальчиком. Но внизу… Гед, если нас ищут, то ищут именно старика и мальчика. Двоих. Троица – это уже что-то другое, наши враги могут растеряться. Пусть ненадолго, но даже миг замешательства иногда стоит дорого.

– Учитель, вы мудры. Нам действительно нужно что-то новое. Ведь если внизу нас ждут враги, вы их убьете, и это может оставить заметный след для тех, кто знает, что ищет. Будет правильнее, если нам поможет омр. Он не кажется мне надежным, но воинственен и умел – может оказать помощь.

– Раз ты и без меня все понимаешь, прекращай расспросы. Нам надо поторопиться, иначе и завтра не доберемся до конца этого бесконечного спуска, так что не отвлекайся.

* * *

Крылатая машина вновь провалилась в пустоту, потеряв добрый десяток метров высоты. Вслед за ней рухнуло сердце и сама душа, а в теле все внутренности передернуло.

Проклятые аэропланы…

Граций не разделял поголовного восторга по поводу абсолютно всех изобретений Энжера. И не забывал повторять раз за разом, что это, по сути, и не изобретения – невольный пришелец, избежавший судьбы традиционной жертвы, попросту воспроизводит то, что давно уже было придумано в его примитивном мире. Причем сам часто признает, что делает это криво и неэффективно, так как не может знать всего, а из того, что знал, многое позабыл, и даже светлым жрецам не под силу вытянуть эти воспоминания. Правда, обычно почему-то винит в недостатках новинок тупость помощников и недоразвитость местной цивилизации, но это уже другой вопрос, да и на оправдание сильно похоже.