Текст книги "Варщик"

Глава 6
Розовый

Во вторую ночь я пробыл на точке всего час. Первый покупатель – лысый мужик, второй – загадочный невидимка. На этот раз мужик со стволом вышел из стены. Выглядело именно так, хотя на деле… Каким-то непостижимым способом он спрятался в тени здания и подобрался очень близко. Я заметил его на середине дороги. Только что улица была пуста, а через секунду – на ней человек.

– Привет, Сайлок!

– Привет. – Я удивился, что он знает моё имя. И тут же пожалел, что не спросил о нём у Шустрика.

– Сделай мне как обычно! – На сей раз мужик выглядел не таким уставшим. Щетинистый рот растянулся в улыбке.

– Вот! – Я протянул пакет.

– Ты чего?! Я же сказал, как обычно!

– Прости! – Я добавил ещё один пакет.

Вместо ответа мужик склонил голову набок. Левая бровь поднялась на лоб.

– Три?! – Я добавил ещё один пакет.

– Ну конечно, три! Неужели у тебя так много постоянных клиентов?

– В последнее время прибавилось, – пробормотал я и взял кредиты.

– Будь осторожен, малой!

– Ладно.

– Особенно сегодня…

Когда я заикнулся Шустрику про клуб, тот чуть не взбесился. Я лишь сказал, что хотел бы туда сходить. Знакомство с Розовым сохранил в тайне. Шустрик не смог толком объяснить, почему нам закрыта дорога к клубу, но всячески протестовал. Говорил, что это опасно. Так-то да. Всё опасно, куда ни глянь. Кушать на ужин пирожное тоже опасно. Какая-нибудь химическая хрень доконает меня лет эдак через шестьдесят! Нужно лишь действовать осторожно.

К клубу я пришёл с другого бока. В переулке на противоположной стороне собралась толпа. Десятка два людей обступили какого-то парня и время от времени охали. Восхищались.

Я не светился. Розовый бегал по левую сторону от клуба, мостился к богатеньким. Справа курили простачки. Я стоял в переулке и надеялся, что клиенты заметят меня и перейдут дорогу. Прошло двадцать минут. Никто не повернулся. Люди выходили из клуба и прибивались к толпе. Охали вместе со остальными.

Дождавшись, когда Розовый зайдёт в клуб, я перебежал дорогу. Встал на носочки и разглядел парня. Лет двадцати пяти, пьяный, он стоял с голым торсом и улыбался. Перед ним стоял пацан из клуба, отсчитывал из кошелька кредиты.

Рядом с голым стоял его друг. В одной руке держал шмотки, в другой раскладной нож. Он был… ведущим?! Очень похоже на то. Отодвигал наползающих людей и перекрикивал шум толпы:

– Давай быстрее! Не видишь, у нас тут очередь собралась?!

– Вот! Пятьдесят! – Парень отсчитал кредиты и передал ведущему. – Что делать?

– Что хочешь! – Ведущий протянул нож. – Живот, грудь, бока, руки! Развлекайся!

Толпа притихла. Пацан истерично хохотал и поглядывал на друзей. Лезвие блестело в свете тусклого фонаря. Взмах руки – и на груди обнажённого светится сочный порез. Кожа разъехалась в стороны. Капли алой крови покатились по торсу. Толпа молчит. Что за херня происходит?!

Пацан с ножом трясётся и оглядывается на друзей, рот искривился в приступе. Проходит секунда, и края раны затягиваются… Я протёр глаза. Что за чёрт?! Будто кожа манекена, которую стягивают клеем. Она затягивается. На месте пореза остаётся белый шрам, а через десять секунд исчезает и он. Ведущий достаёт тряпку и протирает полоску крови. На месте глубокого пореза не остаётся ничего. Толпа взрывается.

С каждым днём я узнавал о материи всё больше. Дубль управлялся с необъятным телом, клиент на точке прятался, будто невидимка, а сейчас этот… Феноменальная способность к регенерации. Кожа не только заживала мгновенно, но и принимала первоначальный вид, не оставляя шрамов. Но боль парень чувствовал. Вот почему он был чертовски пьян. Материя латала раны, но боль не блокировала.

За полчаса ведущий сунул в карман двести кредитов. Бизнес прибыльнее, чем продажи гербухи. Зеваки работали, как реклама, а клиенты платили за любопытство. Немногим приходилось резать человека в обычной жизни. Нашлись те, кто хотел попробовать.

– Думал, ты не придёшь! – На плечо опустилась крепкая рука.

Водитель застал меня врасплох. Я облегченно выдохнул и посмотрел на здоровяка снизу вверх:

– Сколько тебе?

– А сколько есть?

– Одиннадцать. – Я огляделся.

– Заберу все.

– Отлично!

За качество гербухи я не переживал. Наоборот. Вчерашний опыт показал, насколько эффективны простейшие манипуляции с препаратом. Гербуха не просто понравилась охраннику и его боссу. Он намеренно искал меня, чтобы купить весь товар. Это ли не показатель качества? За мной бегал покупатель, желая поскорее расстаться с деньгами. Я отсчитал пакеты, а он похвалил:

– Отличная гербуха! Действует почти в два раза дольше, а эффект… Никогда такой не пробовал!

Слова охранника мне понравились. Но больше понравилось сделанное дело. Не прошло и двух часов, а я всё распродал. С этой гербухой я провел такую же тщательную предварительную работу. Жаль, но вторичная характеристика алхимии не поднялась до третьей единицы, хотя осталось не много. На основных характеристиках восприятия и интеллекта появились отметины. Немного практики, и там образуется новая пурпурная связь.

– Держи! – охранник сунул мне триста тридцать кредитов.

Смяв кредиты в кулаке, я развернулся и посмотрел в переулок на противоположной стороне. Чисто. Этим же путём вернусь на точку, а оттуда – в Аквариум. Толпа за спиной взорвалась новым приступом. Девчонки визжали, пацаны удовлетворённо рычали. Кто-то из клиентов-маньяков засадил пацану нож в бедро по самую рукоятку. Я и сам не отказался бы посмотреть, что случится со столь глубоким порезом, но нужно уходить.

Пожал охраннику руку и двинул. Вышел из тени переулка и заметил Розового. Тот не удивился, увидев меня. Стоял, уперев руки в бока, и подозрительно улыбался. От этой улыбки не стоило ждать ничего хорошего. Я думал, что спрятался, но Розовый меня пас. В прошлый раз истерил из-за пары пакетов, а сейчас молча смотрел, как я удаляюсь, разбогатев на триста тридцать кредитов.

Перебежав дорогу, я погрузился в темноту переулка. Сунул деньги во внутренний карман и плотно застегнул куртку. Предчувствие… Обернулся. Розовый и ещё один пацан шли за мной. Сжались кулаки, быстрее забилось сердце. Они шли с моей скоростью. Нас разделяли пятьдесят метров. Если они побегут, побегу и я. С физическим развитием в тройку убегу без проблем. Впереди нарисовались ещё три фигуры…

Ребята с дубинками в спортивных куртках и кожаных ботинках на высокой подошве. Лет по восемнадцать. Выпятили груди, расставили ноги. Обычно такая поза выдаёт желание казаться круче, чем ты есть на самом деле… Розовый и пацан с ним подходили не спеша. Клубный барыга не психовал, говорил надменно, с пафосом. Небось и шёл так медленно, потому что устал тащить неожиданно отросшие яйца.

– Не спеши, малой!

А вот это плохой совет. Они определили меня жертвой и предлагали сыграть по их правилам. Подобное редко заканчивается удачно для пацана, зажатого в тёмном переулке с обеих сторон. Они надвигались. Засада не выглядела импровизацией. Трое быков впереди носили одинаковую одежду и держали биты, к тому же тормознули меня в конце квартала. Значит, спрятались заранее, значит, у них был план. И пока всё шло по этому плану. Чем дольше я буду подыгрывать, тем хуже для меня. Розовый попросил не спешить, а спешить нужно. Свои триста тридцать кредитов я собирался защитить любой ценой.

– Смотри! – я вытащил из кармана левый кулак и показал одному из быков. – Хочешь себе такую?

Пацан с битой попятился, а после заинтересовался. Что же там? Что я ему предлагал? В темноте переулка он видел лишь приоткрытый кулак. Подошёл ближе и рассмотрел оттопыренный средний палец. Скривил лицо, а через секунду грохнулся на асфальт. Прямой в челюсть отправил его в нокаут. Я потянулся за дубинкой, но не успел. Пара сочных ударов прилетели по спине и плечу. Вскочил, выставил перед собой руки и попятился к стене. Розовый и его друг приближались. Верх лево, корпус право, правая нога, спина… Блоки ставил на автомате, растягивая бойцов. Заметил брешь и ломанулся в атаку.

Хватаю дубинку ближе к руке, вхожу в клинч и пробиваю короткий под дых. Пацан кряхтит. Повторяю по корпусу, пробиваю головой в нос и разворачиваюсь вместе с ним на сто восемьдесят, подставляя тело под удары врагам. Подоспели Розовый и ещё один.

– Мочи! Мочи гниду! – орёт конкурент.

Прикрываюсь телом врага, заламываю руку, забираю дубинку. Удары прилетают по плечам и спине, особенно неприятные задевают затылок. От них двоится в глазах, но терпимо. Заложника отфигачили так, что на ногах еле держится. Внешней стороной стопы, будто при обыске, раздвигаю его ноги на ширину плеч. Просовываю между ног руку и пробиваю дубинкой в пах одному из быков. За коротким вздохом следует протяжный стон. Выхожу из-за живого щита и отправляю «разбитые яички» в глубокий нокаут ударом с колена в лицо. Делает в воздухе яркий прогиб и размазывается спиной об асфальт. Остаёмся один на один на дубинках. Розового не считаю. Тот прижался к стене и отчаянно визжит.

Я немного устал, сказываются десятки пропущенных. В голове каша. Бык напирает. Часто работает дубинкой, но редко попадает. Присесть, уйти вправо, влево, за спину. Двадцать секунд передохнул и пришел в себя. Ловлю быка на замахе. Конец дубинки вдавливает кадык, дырявит живот, бьёт по коленному суставу с обратной стороны. Бык опускается на асфальт, кряхтит, но находит силы подняться. Зря… Он бьет, я провожаю руку взглядом, цепляю кисть, заламываю. Пробиваю дубинкой по спине, надеваю на шею замком и бросаю через бедро.

– Стоять! Стоять! Стой!

Бешено бьётся сердце, пульс отдаётся в уши. Осматриваюсь и вижу четыре скрюченных тела на земле. Пятый – Розовый, но он не в счёт. Или нет…

– Завалю! Стой или завалю!

Розовая башка прижался спиной к стене и целится из пистолета. Он ссыт и трясётся, ствол держит двумя руками. Откуда во мне столько хладнокровия? Если бы Розовый целился мимо, я бы прыгнул и расплющил его головешку о стену.

– Стою-стою! – Я вытер капли пота со лба и поднял руки.

Психованный и вправду мог пальнуть, лучше не шутить. Повиноваться, и тогда всё обойдётся. По крайней мере, обойдётся без дырки в моём теле. Хотел бы пристрелить – пристрелил бы сразу. Зачем тащить с собой пацанов и дубинки?

– Кто твой варщик?!

– Что, прости?!

– Кто твой варщик, идиот?! Ты в уши долбишься?!

– Не знаю.

– Что?! – Розовый склонил голову.

– Что?

– Отвечай, сука!

– Нет.

– Что нет?! – У Розового затекли руки. Он редко поднимал вещи тяжелее пакетов с гербухой, а ствол – железяка увесистая. Прицел частенько опускался, после чего Розовый вскидывал его.

– Нет, в уши не долблюсь.

– Не беси меня! Ты мудак, что ли?!

– Нет…

– Заткнись!

– Ладно…

– Заткнись!!!

– Ладно-ладно…

– Кто твой варщик?!

– Говорить?

– Я тебе мозги вышибу, говнюк!

– Не надо…

– Отвечай!

– Про варщика?

– Да, дебилоид, отвечай!

Ствол опускается слишком низко, Розовый его вскидывает, но в разрезе мушки оказывается стена. Я сместился влево. Прыжок с кувырком, выход из группировки и опля… Попался! Стаскиваю на землю и выбивают дурь из башки поставленной двоечкой. Так я и думал. Розовый так и не осмелился нажать на спуск, хотя секунда у него была. Была да сплыла. Свой шанс он упустил и теперь валялся в отключке с вывернутой челюстью и сломанным носом. Быки медленно приходили в себя, но никто не спешил вскакивать. Я огляделся по сторонам и втопил к Аквариуму.

– Как?! – Шустрик навис над кроватью. – Тридцать пакетов за две ночи! Как?!

– Я тебя потом научу, – ответил я, поправляя одеяло. – Ты, кстати, в ближайшее время в город не собираешься?

– Нет. До поединков Тренер не выпустит.

– Ну и хорошо. – Я привстал и похлопал Шустрика по плечу. – Спасибо, что поручился за меня. А сейчас мне нужно поспать. Устал как собака.

Про усталость я не соврал. Материя высасывала из меня слишком много. Чем больше я ей пользовался, тем больше понимал, как она работает. А работала она по принципу двигателя. С помощью энергии и уникальных свойств давала дополнительные лошадиные силы, но когда истощалась, мне приходилось туго. Как машина с опустевшим баком. На ней ты едешь быстро и с ветерком, а без бензина обливаешься потом, чтобы протащить жалкую сотню метров.

Кувырки, уклонения, удары… Их делал не я… Нет, я, но… К примеру, броску через бедро с шейным захватом научила материя, отдав моему телу часть энергии. То же самое с сопротивляемостью урону. Десять раз я получил дубинкой в голову, но материя поглотила почти весь урон.

Наступила моя очередь отдать ей должное. Я улёгся и закрыл глаза. Но прежде чем отключиться, заглянул внутрь. Во время драки в переулке я ощутил два энергетических выброса.

Вторичная характеристика «сопротивление урону» повышена до 3.

Вторичная характеристика «рукопашный бой» повышена до 3.

Общий объём материи увеличен до 1,19 относительных единиц.

Общий объём материи превысил 1 относительную единицу. Доступных связей для развития основных характеристик – 1.

Материя существует на стадии формирования. Для перехода на следующую стадию требуется относительных единиц – 5.

Что-то новенькое. Если я правильно понял, то увеличение общего объёма материи вело за собой развитие основных характеристик. Я пересчитал разноцветные звенья и припомнил картину развития:

Сила – 3.

Ловкость – 4.

Выносливость – 5.

Восприятие – 8.

Интеллект – 7.

Восприятие и интеллект образовывали вторичные связи для навыка алхимии. Меня он интересовал больше всего. Не потому, что я хотел довести гербуху до идеального состояния… Просто алхимия мне нравилась. Я получал удовольствие, глядя на сочетание связей, цветовые взаимодействия, сильные стороны соединений. Мне нравилось исправлять брак и поддерживать баланс качества. Восприятие и интеллект – характеристики, отвечающие за алхимию. Меня так и подначивало увеличить интеллект до восьмёрки. Но отстающая тройка силы напрягала куда больше. Я подумал о распределении, и к силовой структуре прибавилось новое звено.

Сила – 4, ловкость – 4, выносливость – 5, восприятие – 8, интеллект – 7. Кроме всего прочего, материя уведомила о стадии своего развития. Стадия формирования… Что это значит? Неизвестно. Впрочем, исходя из названия… Материя делала только первые шаги в моём теле. Если на стадии формирования я получил такие возможности, то что меня ждёт дальше? Я провалился в сон.

Наступил последний день перед поединком с Томагавком, и я собирался использовать его по полной. После завтрака Тренер пригласил к себе. Кредиты я отдал ещё ночью, нужно было разобраться с взаимными расчётами.

Я продал тридцать пакетов гербухи, а значит, шесть заработал. За четыре пакета я взял кредитами, получилось сто двадцать. Из них сотку отдал Тренеру. Будет он ставить на меня или нет – его дело. Но когда он спросил, стоит ли ставить на меня, я сказал, что стоит. Проигрыш означает смерть, а умирать я не собирался. К тому же я подготовил план. Если всё получится, увеличу свои шансы процентов до сорока… Двадцать кредитов я оставил себе и взял два пакета гербухи.

– Зачем она тебе? – спросил Тренер, пересчитывая деньги, которые полежали у меня в руках всего минуту. – Захотел расслабиться перед боем? Не думаю, что это хорошая идея.

– Шустрик вам ничего не должен?

– Нет. Ты же вернулся.

– Ну и отлично.

У меня было два пакета гербухи плюс полпакета остатков – лишние ингредиенты, которые я убрал из гербухи перед продажей, чтобы улучшить её качество. В общей сложности получалось два с половиной пакета смеси. Как ни старайся, из одного пакета гербухи не получится сделать зелье с другим эффектом. Слишком мало вариаций. Стоит убрать часть серого – смесь станет непригодной для употребления, убрать часть бирюзового – препарат не подготовит нервную систему к основному эффекту, голубого – продукт и вовсе превратится в цветочный чай. Из конструктора на десять деталей не собрать самолёт, а вот если взять парочку конструкторов… Тогда границы возможностей раздвигаются.

За день перед боем в Аквариуме витала почти трагическая обстановка. Пацаны нервничали, побаивались. Многие поглядывали на меня. Сочувствовали. Я же не раскисал. Не было времени.

Работать с гербухой у всех на виду – плохая идея. Единственное место в Аквариуме, где можно уединиться – кабинка туалета. Пошёл туда.

Сел на крышку, положил на колени журнал с комиксами и высыпал на него содержимое. Начался творческий процесс. Отчасти это походило на подбор комбинации к кодовому замку. Не запариваясь с чистотой, я разделил траву на три составляющие: голубой, бирюзовый, серый. А затем стал подбирать комбинации препаратов, используя разные пропорции.

Первые плоды я получил минут через пятнадцать. Использовал три четверти серого и по одной доли голубого с бирюзовым. Что-то получилось… Жаль, я не знал – что получилось… Судя по всему, из-за недостаточно развитой вторичной характеристики алхимии я не мог предугадать эффект. Причем я отчётливо видел его. Ингредиенты объединились в целое и преобразовались в структуру, отличную от гербухи. Но не мог прочитать. Единственный способ узнать, что получилось – попробовать. Но этого я себе позволить не мог.

Неужели всё насмарку? Что бы я ни скомпоновал, я не узнаю эффект, пока не попробую? Тогда какой от этого прок?!

К счастью, не все новые рецепты получались закрытыми. Ещё через десять минут у меня получилось сделать порошок, усиливающий слух. Его эффект я видел. Значит, предыдущий рецепт был сложнее для понимания. Поэтому я его не читал.

Время летело незаметно. Я напрочь отсидел задницу, но не собирался выходить. Дважды в туалет заходил Шустрик, узнавал, в порядке ли я. Временами в соседние кабинки заходили пацаны по нужде. Я выбрал не самое приятное место для работы. Но было бы из чего выбирать…

Наверное, прошло часа три, когда я постиг ещё одну истину. Не только пропорции ингредиентов определяли эффект конечной смеси, но и слойность. Название придумал сам. Суть в том, что даже при одних и тех же пропорциях я получал разные смеси, если смешивал их в разной последовательности, разными частями. Как только я это понял, материя в груди шевельнулась:

Вторичная характеристика «алхимия» повышена до 3.

Общий объём материи увеличен до 1,34 относительных единиц.

С одной стороны, я обрадовался повышению вторичной характеристики «алхимия», а с другой… Слойность увеличивала количество комбинаций. Три препарата позволяли собрать несколько сотен вариаций. Что же будет, если добавить ещё один ингредиент? Два? Пять? Придётся завести тетрадь потолще. Иначе их все не запомнить.

Впрочем, через полчаса я изменил мнение насчёт двух сотен комбинаций из трёх ингредиентов. Их было двести, но они не сильно отличались друг от друга. Просидев в туалете до самого обеда, я пришёл к неутешительному выводу. С помощью ингредиентов гербухи не получится сделать что-то кардинально новое. Я получал разные рецепты, но, в конечном счете, они выполняли очень схожие функции и крутились возле ощущений. Улучшение или ухудшение слуха, зрения, обоняния, остроты вкуса. Слойность влияла на мощность и длительность. Была обратно зависима. Чем выше мощность – тем меньше длительность. И наоборот. Знания полезные. И они обязательно пригодятся, если я переживу следующий день…

До самого ужина я не находил себе места. Несколько раз возвращался к смеси, но крутился возле одного и того же. Отсчёт пошёл на часы.

– Ты как?

– Не очень.

– Хотел бы дать тебе совет. – Шустрик тушевался и теребил кепку за козырёк. – Но ты знаешь лучше меня…

– Ага.

– Постарайся расслабиться, хоть это и непросто.

– Непросто.

– Можно попросить у Тренера колёса.

– А?..

– Колёса! – Шустрик скрутил из большого и указательного пальцев дырочку. – Ну таблетки!

– Что за таблетки?

– Успокаивают и помогают для сна. Полагаются за день перед поединком.

– Таблетки…

– Да, я так и сказал – таблетки! – Шустрик сдвинул брови. – Ты меня слушаешь?

– Таблетки!

– Ясно, пойду возьму. – Шустрик махнул рукой. – Мы их не пьём, но тебе не помешают…

Интерлюдия

Бита устал. Устал давно и хронически. Год назад ему исполнилось сорок, но выглядел он старше пятидесяти. Бесконечная борьба за власть. Как же она его доконала. Чуть ли не каждую неделю в городе появлялся новый клан. Мало кто удерживался на плаву и отхватывал свой кусок пирога. Их мяли, оттесняли, душили и убивали. Бита в том числе. Амбициозные новички вспыхивали, будто яркие звёзды, но так же быстро гасли. Бита сочувствовал им, но уничтожал вместе с остальными. По-другому нельзя. Или ты – их, или они – тебя.

С каждым годом становилось тяжелее. Мозг Биты работал на пределе возможностей. Гербуху он употреблял почти как лекарство. Стоит пропустить несколько часов… Стресс сожжёт, словно спичку. А всё потому, что у Биты не было материи…

Мир оказался к нему несправедлив. Бите приходилось вести неравную борьбу. Во главе всех сильнейших кланов стояли одарённые. Он был единственным исключением. Только головой покрывал разницу в способностях. Бита устал и хотел на покой. Впрочем, он слишком далеко зашёл, чтобы так просто уйти. Нужен сильный преемник. В противном случае его клан раздербанят на части, разворуют, а людей прикончат…

Вынюхав очередной пакет, Бита почувствовал себя лучше. Затуманенные стрессом мысли очистились. Он спрятал слабости и стал прежним Битой – человеком, который всё контролирует.

– Успокоился?

– Да. – Розовый поспешно кивнул, придерживая рукой окровавленный нос.

– Запачкаешь пол – заставлю убирать.

Кабинет главы клана походил на корабельный мостик. Деревянный пол, обитые вагонкой стены, картины, пара книжных шкафов. Через стеклянную стену на двадцатом этаже открывался вид на город.

– Рассказывай!

– Кажется, он одарённый, – шмыгая носом, ответил Розовый.

– Кто?

– Бегунок.

– Он ушёл?

– Да. Я взял четверых парней из клуба, как ты и просил. Хотели немного помять его, забрать деньги и товар, но…

– Что?

– Он отделал пятерых! – Розовый дёрнул челюстью и скривился от боли. – Я пушку достал, а он прыгнул прямо на ствол! Ублюдок мелкий! Малой совсем, но вообще без башки!

– Способности?

– Ничего такого не видел, – Розовый пожал плечами. – Просто хорошо дрался… Но он точно одарённый! Не мог обычный малолетка так легко с нами разобраться!

– Одарённый бегунок? – Бита посмотрел в потолок. – Интересно…

– Приставьте ко мне Питона! Следующей ночью мы выловим засранца и переломаем кости! А лучше – пускай Питон его грохнет! Совсем оборзели, мрази тупоголов…

– Тс-с! – Бита поднёс палец к губам. – Иди!

– Но…

– Иди работай, Розовый!

Бита подождал, пока Розовый выйдет, и потянулся к стакану с водой.

– Что думаешь?

– Одарённый бегунок? – Кумар, седой мужчина с высохшим лицом и прямой осанкой, всё это время неподвижно стоял у стены. – Впервые о таком слышу.

– Я тоже.

– Не думаю, что отправить на разборки Питона – хорошая идея. Если на побегушках у варщика одарённый бегунок, значит, мы имеем дело с серьёзными людьми. Пролить кровь – это легко, но последствия…

– Верно. – Бита попил. – Как сильно это по нам ударит?

– На клубе мы делаем примерно двенадцать тысяч в месяц. Сумма приличная, но не критичная. К тому же пацан приносит не больше пятнадцати пакетов. Такие объёмы покроют только пятую часть спроса. Если, конечно, варщик не начнёт давать ему больше.

– Не начнёт.

– Я не был бы так уверен. – Кумар поправил галстук. – Спрос рождает предложение. Если мы не прогоним бегунка, а варщик поймёт, что его товар лучше, то рано или поздно он увеличит объёмы.

– Нет.

– Почему ты так уверен?

– Нет никакого варщика.

– Как это нет?! – Кумар вытянул шею и выпучил глаза.

– Пацан… Он сам и есть варщик…