Текст книги "Весьма срочно. Информационная дипломатия"

Информационные сообщения, переданные радиосвязью, называют радиограммами, телеграммами, шифртелеграммами, а на дипломатическом жаргоне – «телегами» и «птичками». Начальник референтуры (подразделение ЗУ, которое занимается шифровкой и отправкой телеграмм) или его подчиненный, сделав свою работу, выходит из защищенного помещения и, обращаясь к дипломатам, говорит с усталой улыбкой: «Птичка улетела», то есть «телега» ушла в Центр. И дипломаты вздыхают с облегчением, потому что они подготовили срочное сообщение для безотлагательной отправки и его с нетерпением ждут получатели.

Преимущество оперативных сообщений, вне зависимости от того, передаются они радиосвязью или по защищенным электронным каналам, заключается в скорости передачи. Причем в подавляющем большинстве случаев такие сообщения не только отражают текущую обстановку, но и содержат анализ, выводы и рекомендации в расчете на оперативное реагирование Центра.

Телеграммы отличаются лаконичным стилем, «заточенным» на то, чтобы сделать их максимально короткими и, вместе с тем, содержательными. С этой целью использовались и используются сокращения, ставшие частью дипломатического жаргона. Рассказывать о них применительно к сегодняшнему дню неуместно (учитывая вполне естественный интерес иностранных спецслужб к содержанию шифровок), но приведем примеры из советской практики. В 1920-е и 1930-е годы, например, широко использовалось сокращение для обозначения правительств отдельных стран: совпра, бритпра, чешпра, гермпра (советское правительство, британское правительство, чешское правительство, германское правительство) и т. д. Кроме того, когда Центр давал поручение загранучреждениям шифрсвязью и требовал срочного ответа, то писали так: «срочите ответ», то есть срочно отвечайте. Если речь шла о передаче в обычном режиме, то говорили: «телеграфьте».

В зависимости от характера передачи (в данном случае не суть важно, Центром или ЗУ) информационные сообщения делятся на три категории:

1) оперативные сообщения (закодированные радиограммы и электронные месседжи);

2) факсимильные и электронные сообщение по открытым каналам связи;

3) почтовые сообщения («почтовки).

Первую и вторую категорию сближает скорость передачи, а отличие заключается в степени защиты. Поэтому факсимильной связью или обычной электронной почтой отправляются только сообщения, содержащие описание того или иного события, перечень фактов – без анализа, оценок и тем более практических предложений.

Факсы и электронные сообщения часто рассматриваются как вспомогательные информационные документы. Они уведомляют о каких-либо событиях либо предваряют более важные оперативные сообщения. По своему содержанию факсы и сообщения, направленные электронной почтой, под стать уже упомянутым «информациям», и не претендуют на аналитическую глубину.

Предположим, что в стране пребывания произошло чрезвычайное происшествие. Группа наших соотечественников (не дай бог, конечно) ограбила банк. Телеграмма только готовится, а начальство в Центре уже торопит – давайте материал! Между тем проект депеши ляжет на стол посла только через несколько часов (это в лучшем случае), еще какое-то время уйдет на шифрование, отправку и обработку полученного документа в Центре. И тогда посол вызывает второго или третьего секретаря и говорит: «Николай Иванович, мы не должны медлить. В Москве ждут от нас телеграмму, но пока она не готова. А вы напишите быстренько что-нибудь информационное, а в телеграмме мы эту тему потом разовьем».

Николай Иванович выполняет. Иначе можно поставить директора курирующего департамента в трудное положение (на него давит заместитель министра, на того – министр, а на министра какая-нибудь шишка из администрации президента или Госдумы), так что облегченная версия информационного сообщения, которая мгновенно уходит по факсимильной или электронной связи, оказывается весьма кстати. Надо сказать, что в Центре предпочитают электронным сообщениям факсы – ведь на них есть подписи, и печатаются они обычно на официальных бланках. Типичные бюрократические преференции.

В третью категорию попадают все остальные информационные сообщения, которые не нуждаются в мгновенной отправке и не теряют своей важности, по крайней мере, в течение месяцев, а то и лет. Это политотчеты, политписьма, справки, «информации», записи и обзоры бесед, копии официальных нот и прочая официальная и открытая переписка. В отличие от телеграмм, «почтовки» приходят в Центр через несколько недель, а то и месяцев после отправки. Дипломатическая почта навещает загранпредставительства не каждый день. Если это посольство или консульство в крупной стране, с которой Центр поддерживает тесные отношения, это случается чаще, а если представительство мелкое и страна в политическом и экономическом плане «не в почёте», то курьеры (диппочта развозится дипкурьерами) могут приезжать с очень большими интервалами.

Оперативные сообщения дипломатической почтой отправляться не могут. Представьте: подготовлен важный информационный документ. Подписан у руководителя, зарегистрирован в канцелярии. Затем через пару недель прибывают курьеры. Обычно они проводят на точке несколько дней – чтобы сдать привезенную почту, принять новую, упаковать ее и слегка отдохнуть, расслабиться. Потом отправляются дальше по маршруту, и необязательно этот маршрут ведет прямиком в Центр. По пути, как правило, курьеры осуществляют аналогичные операции в других посольствах и консульствах, так что процесс доставки растягивается. Когда же, наконец, корреспонденция достигает Центра, ее должны обработать в канцелярии Министерства и лишь после этого направить по заданной разметке. К этому времени содержание оперативного сообщения безнадежно устаревает, и оно попросту перестает быть оперативным. Вот поэтому почтой идут только такие информационные документы, которые длительное время представляют ценность для работы. Иначе говоря, содержат данные настолько существенные, что к ним будут обращаться на протяжении относительно длительного периода. В первую очередь это относится к политотчету и политписьмам.

«Почтовки», безусловно, приносят свою пользу, и немалую, но справки, «информации», записи и обзоры бесед, бывает, пишутся формально. Это вызвано тем, что основное внимание в Центре традиционно уделяется оперативным сообщениям. Сказалось и падение общего профессионального уровня дипломатических работников в 1990-е годы – и до сих пор это негативное явление удалось преодолеть не полностью. Многие специалисты тогда покинули МИД, и Министерство лишилось не только высококвалифицированных кадров, но и опытных наставников. Нередко получается, что сотрудник загранучреждения готовит почтовые информационные документы, чтобы «закрыть план». Если он не будет его выполнять и выдавать на-гора положенное количество справок или записей бесед, ему могут сделать внушение или выговор. Или хуже того – отказать в повышении в должности и ранге.

Подобный формализм почти не касается политотчетов и политписем – эти документы составляются старшими дипломатами и послом самым тщательным образом. Но их (как и другие «почтовки») преимущественно читают только в профильном департаменте – курирующие заместители директора, начальники отделов и рядовые сотрудники. До уровня директоров департаментов и заместителей министра (не говоря уже о более высоких инстанциях) «почтовки» поднимаются очень редко, и в загранпредставительствах это прекрасно известно. Поэтому при работе над ними дипломаты стремятся создавать добротные материалы, но особо не надрываясь, то есть, не выдвигая каких-либо принципиально свежих идей и предложений. Толку от этого будет мало, и они это знают. Результат может даже оказаться обратным желаемому. В департаменте не понравится, если ЗУ подбрасывает что-то новенькое почтой, нарушающее привычную рутину. Сложилась привычка, что любые оригинальные, выбивающиеся из устоявшихся схем идеи и предложения, требующие соответствующей реакции и нешаблонных ответов, направляются оперативными сообщениями, «верхом». Отчасти это объясняет пренебрежительное отношение к «почтовкам» и максимально внимательное – к телеграммам.

Об этом свидетельствует и режим хранения указанных документов. К «почтовкам», за немногими исключениями, имеет свободный доступ большинство работников департамента, а знакомиться с шифртелеграммами можно только через «секретку», то есть секретную канцелярию. И потом, когда они оседают в архиве Министерства, их рассекречивают гораздо медленнее и неохотно, в сравнении со справками, «информациями», официальными нотами и т. д. Чтобы получить доступ к оперативным сообщениям, даже «затертых» лет, исследователям в большинстве случаев понадобится специальное разрешение.

Об интенсивности работы загранучреждения судят по количеству отправленных шифртелеграмм, а не «почтовок». Посол, отправляющий ту или иную информацию «верхом», может твердо рассчитывать на то, что ее прочтут в самые ближайшие дни или даже часы. Если нужно, чтобы это были «часы», на депеше ставится пометка «срочно», «весьма срочно» или «вне очереди». Шифровка, посвященная какому-то чрезвычайно важному событию, может попасть к министру, президенту или премьеру. С почтовой «продукцией» этого не происходит.

Любой дипломат-аналитик может вспоминать о своей жизни и карьере, подражая американскому писателю Курту Воннегуту-младшему. Тот писал так: «Когда-то, две жены тому назад, двести пятьдесят тысяч сигарет тому назад, три тысячи литров спиртного тому назад…». А дипломату с руки переиначить это на свой лад: «10 000 телеграмм тому назад, двести справок тому назад, сто «информаций» тому назад, пять послов тому назад…». Жен можно добавлять по желанию, это зависит от их количества, если они вообще имеются, конечно.

Как уже можно было понять, оперативные сообщения, или шифртелеграммы, имеют особую важность, и в информационно-аналитической работе дипломатической службы занимают почетное первое место. Им можно было бы дать такое авторское определение:

Оперативное сообщение в дипломатии ─ это осмысленные сведения, оперативно переданные в Центр по защищенным каналам связи, основанные на собранных, оцененных и истолкованных фактах, изложенных таким образом, чтобы было ясно видно их значение для решения конкретной задачи текущей политики.

Отметим такой важный нюанс. Шифрпереписка ведется по линии всех служб, но мидовским оперативным сообщения уделяется повышенное внимание, по той простой причине, что посол – главная фигура в миссии, представитель президента. В Центре телеграмму от посла всегда ждут как приоритетную, особенно, если событие значимое.

Бесспорно, любое информационное сообщение содержит факты, но каждое подразумевает разный уровень их осмысления. Оперативный характер сообщения требует особенно вдумчивого и глубокого анализа.

В дипломатии шифртелеграммы далеко не однородны. Среди них выделяются так называемые «порученческие» и «размышленческие». Не будем осуждать тех, кто придумал эти жаргонизмы, за коверканье русского языка – в конце концов, профессиональный сленг имеет право на существование – и поговорим о сути такого деления.

«Порученческими», как легко догадаться, называются телеграммы, в которых посольство докладывает о выполнении поручений Центра. Причем нередко тех поручений, которые не требуют глубокого и серьезного анализа. Во многих случаях загранучреждению предлагается навести справки по тому или иному вопросу, довести до сведения местного МИД позицию своей страны по какой-либо проблематике или заручиться его поддержкой при голосовании на выборах в руководство той или иной международной организации. Последнее случается особенно часто. Таких организаций, прежде всего, в «ооновской семье», немало, и членству в них придается немалое значение. Обычно подобные вопросы решаются или «баш на баш» (вы поддерживаете нас в этой организации, а мы вас в той), или путем сложных многоходовых комбинаций, в основе которых – целый ряд взаимных уступок и договоренностей.

Есть и множество других поручений. Допустим, добиться поддержки кандидатуры своей страны при голосовании в Международном олимпийском комитете по вопросу очередного проведения зимних или летних Олимпийских игр, договориться о совместных межминистерских консультациях, о визите государственного лидера или просто крупного чиновника. Передать поздравления с национальным днем или иным официальным праздником, выразить благодарность по какому-то поводу. Предложить российскую гуманитарную помощь, если произошло крупное стихийное бедствие. В общем, спектр вопросов весьма широк.

Для выполнения поручения дипломат идет в МИД или другое ведомство в стране пребывания, проводит встречи с журналистами, учеными, депутатами, общественными деятелями и на основе собранной информации «отписывается» в Центр.

Могут поручить выразить озабоченность своего правительства по конкретному вопросу (допустим антироссийская кампания в местных СМИ, антироссийские высказывания какого-либо государственного или политического деятеля и пр.) или заявить протест в связи с конкретным событием. По результатам пишутся депеши, которые чаще всего незамысловаты и готовить их легко. «В соответствии с поручением центра посетили… изложили…». В редких случаях подобного рода оперативные сообщения включают комментарии, свидетельствующие о работе «маленьких серых клеточек» (выражение Эркюля Пуаро).

Но случается, в поручении ставится аналитическая задача. Допустим, поразмыслить над политикой страны пребывания в области закупки вооружений, противодействия терроризму, развития промышленности и сельского хозяйства… Или доложить о своих соображениях, скажем, в связи готовящимся заседанием коллегии Министерства по тому или иному важному вопросу или в связи с запросом более высокой инстанции. Тут уж дипломатам мозги приходится напрягать, чтобы не ударить в грязь лицом, и их ответное оперативное сообщение автоматически переходит в разряд не «порученческих», а «размышленческих».

Таким образом, это деление в чем-то условно. Вместе с тем «размышленческие» телеграммы появляются и в отсутствие поручений Центра, по инициативе самого загранучреждения. Например, в один прекрасный день посол решает, что пришла пора доложить в Центр о сложных и противоречивых межгосударственных отношениях в регионе и готовит – с помощью дипломатов-аналитиков (как правило, к такой работе подключаются несколько человек) нечто среднее между зарисовкой ученого-политолога и «справкой-почтовкой». Ценность таких депеш бывает различной, всё зависит от авторов.

Оперативные сообщения можно сортировать и по-другому, выделяя следующие:

1. Текущие, то есть освещающие текущие события в стране пребывания;

2. Повышенной важности – о событиях, которые выбиваются из общего ряда (визиты представителей иностранных государств, политические волнения – перевороты, революции, протестные акции, террористические акты и пр.).;

3. Двусторонние – посвященные любым событиям и процессам, так или иначе связанным с Россией;

4. Отчетные – они тоже относятся к двусторонней тематике, но представляют собой отчеты о визитах в страну российских государственных и политических деятелей, президентов, министров и др.

С первостепенным значением шифртелеграмм связана серьезная проблема, присущая работе загранучреждений. По количеству и качеству оперативных сообщений Центр судит об активности и эффективности этой работы, и у главы миссии может возникнуть (и часто возникает) соблазн всеми правдами и неправдами увеличить количество отправляемых «птичек». Критерий качества при этом учитывается далеко не всегда.

Получается, что телеграмма телеграмме рознь, и дело тут даже не в том, что одна может быть написана хорошо, а другая плохо. Все могут быть написаны хорошо. Но в одних действительно содержится ценная информация – с точными оценками, прогнозом дальнейшего развития событий, практическими рекомендациями, а в других за внешне правильной формой скрывается описание событий, которое вполне можно отправить открытым способом, факсом или электронной почтой. Случается, что загранучреждения забивают каналы шифрсвязи изложением того, что было написано в газетах или размещено во всемирной сети, и все для того, чтобы выйти вперед по числу телеграмм, опередить другие загранучреждения. Дескать, чем больше отправлено, тем больше возрастет престиж этой дипмиссии.

Бывает, что писать по существу не о чем, но документ все равно готовится. Тема находится мелкая, «никакая», и ее значение искусственно раздувается. Или из Центра пришло поручение, не имеющее под собой серьезных оснований. Тем не менее обязанности «отписаться» никто не отменял, и дипломаты берутся за шифровальные блокноты. В результате Центр захлестывает вал ненужных информационных документов, что на деле затрудняет процесс принятия решений. Именно о таких документах сказано: «их приходится читать, чтобы выяснить, что они не заслуживают этого».

Мой коллега, имевший репутацию юмориста, вставил такой пассаж в сценарий одного из посольских капустников:

«Писать не нужно, и ты это знаешь. Ты ни черта не знаешь, и ты это знаешь. Вася Иванов всё знает и пишет лучше, но он не допущен к шифрпереписке. И ты это знаешь. И он это знает. Но писать вообще не надо, и все вы это знаете. Но из Центра скомандовали: „апорт“, нужно принести в зубах телеграмму к означенному сроку. И ты пишешь и довольный идешь ужинать с Васей Ивановым».

Центр периодически делает замечания, просит, чтобы обычная информация передавалась по факсу или по электронной почте. Это отрезвляет, но только на время и история повторяется. Известны случаи, когда посол ставил перед дипсоставом задачу – готовить не меньше определенного количества телеграмм в неделю, вне зависимости то того, имеются для этого реальные основания или нет. В результате некоторые телеграммы носили искусственный характер, не представляя для Центра никакой важности.

Серьезное часто неотделимо от смешного и трудно не вспомнить о том, как в романе И. Ильфа и Е. Петрова «Золотой теленок» описывается нетерпение корреспондентов, ехавших на смычку рельсов Восточной магистрали, а событий, заслуживающих передачи редакторам газет и журналов, всё не было. И тогда…

«Шли третьи сутки пути. В ожидании событий литерный поезд томился. До Магистрали было еще далеко, ничего достопримечательного еще не случилось, и все же московские корреспонденты, иссушаемые вынужденным бездельем, подозрительно косились друг на друга. „Не узнал ли кто-нибудь чего-нибудь и не послал ли об этом молнию в свою редакцию?“ Наконец Лавуазьян не сдержался и отправил телеграфное сообщение: „Проехали Оренбург тчк трубы паровоза валит дым тчк молнируйте инструкции Аральское море Лавуазьян“. Тайна вскоре раскрылась, и на следующей же станции у телеграфного окошечка образовалась очередь. Все послали короткие сообщения о бодром настроении и о трубе паровоза, из коей валит дым».

Вот так и в каком-нибудь посольстве где-нибудь в африканской или азиатской глубинке, где почти никогда не случается ничего важного, глава миссии нервничает от того, что точка молчит. И наконец решается телеграфировать в Центр о чем-то совершенно не обязательном, то есть о «трубе паровоза», чтобы напомнить: дипломаты проявляют бдительность и тщательно следят за тем, что происходит.

Улыбку вызывают фрагменты из повести Александра Чагая, где рассказывается о деятельности вымышленного посольства вымышленной Большой страны в вымышленном государстве Вахия. Туда прибывает вновь назначенный посол, который стремится опередить по количеству телеграмм посольства в других точках. Министр заграничных дел рекомендует посла президенту:

«‒ Опытный дипломат. Как на место прибыл, так сразу телеграфировать начал. По количеству телеграмм посольство в Вахии опередило наши посольства в Соединенных Штатах, Великобритании и Иране. Про Узистан, Мудистан, Пиранью и Пим-Пом-Пам3939
  Другие вымышленные государства, расположенные по соседству с Вахией.


[Закрыть] я уже не говорю.

…Министр, да и все руководство Министерства заграничных дел на протяжении длительного времени вели борьбу за уменьшение количества шифртелеграмм, которые стоили немалых денег, за их краткость и лаконичность. Послов убеждали отправлять «верхом» только действительно важные сообщения, содержавшие в себе конкретную и чувствительную информацию. Все остальные сведения предписывалось передавать по открытым каналам связи – электронной почте, факсу, телефону.

В этой борьбе одерживались временные победы, но затем все возвращалось на круги своя. В Министерстве именно телеграммы считались главным мерилом эффективности работы загранточек. Это нигде никогда не объявлялось, формально не фиксировалось, но такова была общая убежденность. По-своему обоснованная. Шифртелеграмма могла попасть на стол Министру, секретарю Совета Главных Дел, спикеру парламента, а то и самому Председателю. А факсовое или электронное сообщение застревало на уровне директоров и заместителей директоров департаментов.

По этой причине послы и генконсулы всякий раз, несмотря на окрики со стороны Центра, стремились вернуться к сочинению пространных шифрдонесений. Преимущественно в них пересказывались домыслы журналистов и посетителей официальных приемов. Удельный вес по-настоящему значимых и интересных фактов и выводов в этих депешах был невелик».

Уезжая в отпуск, посол оставляет вместо себя временного поверенного в делах, который по негласному правилу должен готовить меньше телеграмм, чем глава миссии. Иначе может создаться впечатление, что он хочет подсидеть начальника. Однако некоторые временные поверенные идут, как говорится ва-банк и, напротив, резко увеличивают объем продукции, чтобы обратить на себя внимание Центра. Смотрите, какой я молодец, видите, как точка заработала под моим началом?

Когда в загранучреждение прибывает новый посол (генконсул, постоянный представитель, торгпред) для него заранее готовят 2—3 проекта телеграмм, чтобы тотчас отправить их с его приездом – хотя в Центре, конечно, понимают, что глава миссии еще никак не мог успеть вникнуть в положение дел в стране пребывания.

Подобные условности только на первый взгляд безобидны, на самом деле они поощряют формальный, начетнический подход к информационному анализу.