Текст книги "Рыцарь Железного Кулака"

8

Рыцарь в черных латах выехал из-за деревьев и остановился. Битюг Браги и вьючная лошадь огра отозвались приветственным фырканьем. Тощая коняга студиозуса начала испуганно косить глазами.

– Ну, – сказал огр, подавая знак ваганту.

Зирвент, бледный от торжественности момента, побежал с ковшиком к воде и зачерпнул из озера. Когда он подавал ковшик огру, уже одетому в доспехи, руки ваганта дрожали.

Солнце едва успело подняться над далекой кромкой гор. На поверхности озера еще горели отблески рассвета. Было холодно. Готовиться к схватке огр начал затемно. Встал, размялся, пугая Зирвента уханьем и ворчанием, потом разложил свои доспехи и оружие на траве, проверил их и стал облачаться. Вагант поднялся, развел костер, с удивлением наблюдая за тем, какие манипуляции производит легендарный Страшила. Никто ничего не говорил. И когда огр закончил, тоже. Они ждали появления черного рыцаря.

И вот он появился. С обнаженным мечом в одной руке и щитом в другой. Живая статуя из металла.

– Приветствую тебя, Роменехиас из Валонфога, – сказал Браги. – Мы встретились здесь, как было условлено… Чтобы решить…

Зирвент переводил взгляд с одного на другого. Кадык на его тощей шее дергался.

– Значит, ты принял решение, огр? – спросил Роменехиас. – Что ж… так оно и к лучшему.

Браги поднес ковшик с озерной водой к губам.

– Если ты не желаешь, мы разъедемся навсегда, – сказал черный.

– Нет. Не разъедемся. Ты был прав, человече. Это судьба. Ничего больше.

Огр влил в себя целый ковш воды и отбросил пустую посудину.

– Вызываю тебя на поединок, хозяин озера. Да будет так!

– Вызов принимаю! Да исполнятся сроки!

– Приступим.

Черный отсалютовал мечом и спешился. Огр уже ждал его, со своим громадным мечом и треугольным щитом. Зирвент предпочел убраться подальше и спрятался за деревьями. Оттуда он и наблюдал за боем с начала до конца. Сначала противники сближались, присматриваясь к походке друг друга, соизмеряя дистанцию и выбирая тактику. Потом начали движение против часовой стрелки. Медленно, чуть уменьшая дугу. Затем Роменехиас напал с широкого замаха. И зарычал под забралом. Высокий и широкий в плечах, он был все-таки поменьше огра. Отчасти это давало ему преимущество в ловкости. Так думал вагант вначале.

Огр отбил сильный удар мечом, махнул щитом наотмашь, изменил позу, рубанул сам. Роменехиас отпрыгнул, увернулся, замер. Потом снова движение. На этот раз атаковал Браги. Удар, тяжкий лязг и стон железа. Искра вылетела из-под мечей и погасла. Зирвент затаил дыхание. Рыцарь в черном осел на одно колено, но тут же выправился и не оставил удар огра без ответа. Шаг, замах, косой удар сверху, возврат тяжелого клинка, низкий удар, словно косой. Огр подпрыгнул, что было невероятно при его размерах. Потом вбился в землю сапожищами и пошел, словно ожившая мельница, осыпая Роменехиаса ударами. Рыцарь отбивался щитом и мечом попеременно. Грохот разлетался над озером, пугая чаек и тревожа в лесу любопытную живность.

– Битва! И я это вижу! – прошептал белыми губами Зирвент, прячась за стволом сосны. – Я стал частью сказки! О боги!

Роменехиас вывернулся, крутанулся вокруг оси, ударил сбоку, на уровне пояса огра. Браги отразил этот удар краем щита. Противники разошлись. Вагант видел на своем веку не меньше дюжины турниров, но ни разу не был свидетелем такого поединка. Отчаянного. Обреченного. Он не мог подобрать к этому определения.

Рыцари молчали. Тяжелое дыхание вырывалось из-за их забрал.

Снова сшибка. Грохот. Стон стали. Два тела разлетелись. Мечи соединились в смертельном танце. Огр промазал, врубился оружием в землю. Роменехиас закрутил клинком перед собой.

Следующая серия была более медленная, более расчетливая. Два мастера боя словно наслаждались возможностью выложиться в поединке, показать, на что способны. Зирвент почувствовал, как земля уходит у него из-под ног.

«Жаль, что никто больше этого не видит! Жаль! Мне никто не поверит, скажут – брешу! Ну брехал… но ведь это правда! Без мифических подробностей! Тьфу!» – подумал он, сорвал с головы шляпу и швырнул ее в кусты. Потом сбегал за ней, боясь, что потеряется.

Огр атаковал, Роменехиас отбил его меч клинком у самой разлапистой гарды.

– Не смей поддаваться! – прорычал Браги из-под своего огромного шлема.

Черный рыцарь прыгнул, взвыл, обрушив клинок сверху. И достал огра по наплечнику. Дзонг! Великан покачнулся, и вагант подумал, какой же силы был этот удар… Страшила отступил на пару шагов, заслонился щитом, приняв на него мощный тычок острием. Развернулся вокруг оси, саданул наотмашь.

Он достал черного рыцаря по верхнему краю щита. Тот споткнулся правой ногой и стал падать. Зирвент взвыл от переизбытка чувств и вцепился в шляпу зубами.

Браги не дал Роменехиасу упасть, схватил его за наплечник, дернул на себя. Черный выпрямился. Поединщики замерли друг напротив друга.

– Кончай с этим, огр, – прохрипел Озерный рыцарь. – Ты победил.

– Дерись! – рявкнул Браги.

Роменехиас ударил, отчаянно, почти вслепую, вкладывая всю силу. Близко. Меч попал в нагрудник чудища. Браги отпрянул. Зирвент выдрал из полей своей шляпы приличный кусок.

– Мы можем продолжать до бесконечности, – сказал, задыхаясь, Роменехиас.

– Я готов, если это нужно.

– Кому?

– Тебе. И мне тоже, озерный рыцарь. Потому что…

– Не важно.

– Ты имеешь в виду шанс?

– Да, – ответил огр, но не сразу.

– Мой шанс… Значит, ты поверил в судьбу, Браги.

– Она приходила ко мне сегодня ночью, – сказал огр. – Зенгра… Я понимаю. Поэтому…

– Не продолжай. Давай закончим бой. Скоро мы все будем свободны. Чары падут. Ты не сможешь занять мое место, потому что ты не человек.

– Знаю.

Огр напал, вновь сшиблось страшное оружие, загрохотали щиты. Противники рубились, словно одержимые. Браги получил скользящий удар по шлему, ответил, разрубив верхний правый край щита Роменехиаса. Левая рука рыцаря в черном повисла. Он споткнулся, выбившись из сил.

– Странно. Я бессмертен, но не могу с этим ничего сделать. Я задыхаюсь, огр!

– Дерись! – загремел Браги, перехватывая меч.

Ударил. Рыцарь в черном, выпрямившись, отразил. Огр ударил еще раз. Роменехиас отбил снова. Потом откинул измятый щит, начал рубиться, держа меч обеими руками. Чтобы сравняться с ним, Браги сделал то же самое.

Пот стекал по лицам бойцов, из-под забрал слышалось сиплое дыхание. Даже сильный и могучий огр начал уставать и ошибаться. Очень непростым противником оказался рыцарь в черных латах.

Зирвент вконец извелся, изгрыз свой головной убор. Когда в очередной раз Браги ударил наотмашь и промазал, вагант швырнул шляпу на землю и принялся топтать ее.

Роменехиас собрался с силами и снова начал движение по часовой стрелке. Огр отступил, широко ставя ноги. Доспехи обоих были иссечены. Прошла почти минута. Никто не нападал. В какой-то момент, в тишине, Зирвент услышал крик чайки над озером.

Роменехиас бросился в бой. Засверкал, замелькал меч. Мельница. Град ударов, которые Браги отбивал не только своим клинком, но и забранными в сталь предплечьями. Рыцарь теснил огра, медленно, но верно. В последней атаке. И когда ошибся, когда дал слабину, чудовище воспользовалось этим.

Огр отскочил в сторону и ударил по шлему. Рыцарь в черных латах упал, выронил меч. Перевернулся на спину. Закашлялся. Вагант прижался к дереву и наблюдал за сценой огромными от страха глазами.

Браги воткнул свой меч в землю и опустился перед поверженным Озерным рыцарем на колени.

– Ты победил. Теперь можешь снять мой шлем… Как я мечтал об этом… Сто лет.

Огр сорвал с головы собственный шлем и развязал ремешки шлема Роменехиаса.

Зирвент ожидал увидеть нечто экстраординарное, наподобие свиного рыла с бакенбардами, но вместо рыла появилось лицо. Бледное, вытянутое, на котором горели голубые, словно небо, глаза.

– Свежий воздух, – просипел рыцарь. Его светлые волосы покрывала кровь.

Кровь казалась ваганту очень яркой. Он отвернулся. Но все-таки не мог не смотреть.

– Умираю, – сказал Роменехиас. – Конец. Я счастлив.

Гранатового цвета струя ударила из его рта. Потом гранат превратился в розовое, пузырящееся, быстротекущее, как бывает при ранении легкого.

– Слышишь? – спросил хозяин озера.

Огр поднял голову. Зирвент стал слушать. Со стороны замка, даже с такого расстояния, долетел до них полный злобы и отчаяния вопль.

– Условия выполнены. Заклятие снято. Зенгра больше не имеет власти. Она изгнана. А замок…

Вагант протер глаза. Замка больше не было. Чары растаяли, превратились в ничто. Теперь на месте зачарованного замка были только развалины.

Дикий крик черной ведьмы стих вдали.

– Я чувствую Даривенду. Иду к ней. Она зовет меня.

Огр молчал.

– Спасибо. Благодарю, благородный Браги из Шидама, за твой выбор. Этот шанс… Спасибо.

– Судьба, – проронило чудовище.

– Вот именно. Могло быть так, что и через тысячу лет… Я не мог больше ждать. Эта тоска…

– Понимаю.

Роменехиас схватил Браги за руку. Лапу. Закашлялся. Капельки крови полетели из его рта.

– Я снова человек. Может быть, и ты…

– Когда-нибудь.

– Всё. Прощай.

Огр кивнул. Глаза рыцаря закрылись.

Подошел вагант.

– Смотри, огр.

Огр посмотрел. Возле деревьев, там, где начиналась ведущая к замку тропинка, тянущаяся вдоль берега, стояли двое. Роменехиас, без доспехов, в красивой чистой одежде. И она. Женщина, переставшая быть статуей. Прекрасная, сияющая, не одинокая.

Зирвент всхлипнул. Двое смотрели на них, улыбаясь. Даривенда прижалась к своему паладину и положила голову на его плечо. Затем – легкий взмах руки на прощанье, и, не сказав ни слова, они ушли по тропе. И исчезли.

Зирвент плакал, вытирая слезы рукавом.

9

Через полтора дня, поплутав по лесу, огр и студиозус выехали на тракт, ведущий к границе княжества Ферсвинг.

– Надо было вернуться и посмотреть, действует ли тот золотой котелок или нет, – сказал Зирвент, размахивая веточкой рябины. Комары к нему так и липли.

– Ты повторил это раз пять за последние полчаса. И раз в тысячный за эти дни! – проворчал Браги. – Сколько можно?

Вагант весело взглянул на него.

– Ладно тебе. Я просто хотел тебя расшевелить. Ты похож на грозовую тучу!

– Придумал бы что-нибудь получше, умник! Ты же такой у нас начитанный, написанный, на… словом, где твоя ученость?!

– Сейчас бы кружечку пива. Тогда уж она поперла бы… ученость-то. Студент без пива – не студент…

Огр посмотрел на него, потом воздел очи горе.

– Я знаю у границы княжества, как раз там, куда мы движемся, несколько кабачков. Остановимся, промочим горло, – продолжал Зирвент.

– Когда доберемся до границы, поедешь своей дорогой. Мне попутчики не нужны. Тем более такие пустозвоны. Ты замолкал только ночью, когда спал. И то не всегда. Я со счету сбился, скольких девиц ты упомянул во сне… Уф! Нет уж. Езжай куда хочешь, но не со мной!

– Ну ты и злюка!

– Я – чудовище, не забывай!

– Не дуйся. Думаю, мы станем хорошими приятелями.

– Еще не хватало!

– Станем. И не бери в голову. История с Роменехиасом и Даривендой кончилась хорошо. Судьба! Вот она! Настоящая любовь побеждает злые чары. Такова мораль.

– Заткнись. Не гнуси! Не забывай, огры слывут в сказках людоедами. Если меня разозлить…

Вагант расхохотался.

– Это мифологические подробности! Ничего более! О, я уже чувствую запах еды из чьего-то котелка. А вот там крыша башни на заставе. Вперед, огр! Закатим пирушку! Но учти, денег у меня нет…

Браги из Шидама вздохнул.

– Конечно, как же иначе!

– Да! И еще мне нужна новая шляпа…

Часть третья
Сердце легенды

1

Гном смотрел на Браги слезящимися глазенками. Не иначе – с похмелья. Нос-картошка походил по цвету на залежалый сыр. Огр принюхался, догадка с похмельем подтвердилась.

– Как это банк разорился?

– Очень просто, – ответил гном, держась одной рукой за приоткрытую дверь, другой за косяк. Иначе бы упал. Его красный колпак съехал набекрень, борода торчала в разные стороны, в ней застряли кусочки какой-то еды. – Пшик, значит, и разорился…

Громадная фигура огра склонилась над гномом. Похмельный гном втянул голову в плечи, задрожал. Браги казался ему живым утесом. Впрочем, так оно и было.

– Ты утверждаешь, мелкота, что это уже не отделение банка «Пиншвурн и братья»?

– Ут-твер-рж-ждаю… – промямлил гном.

– А ты кто? – прорычал огр.

– Я? Сторож я. Стерегу дом, пока его не купят. Сторож-ж-ж…

Рыцарь Железного Кулака по прозвищу Страшила медленно выпрямился. Его грозная физиономия не сулила якобы разорившемуся Пиншвурну и его братьям ничего хорошего.

Несколько ротозеев на улице перед бывшим банковским отделением остановились и стали шептаться.

Огр потерял всякий интерес к гному, страдающему похмельем, и обернулся к шептунам. Тех как ветром сдуло. В остальном улица осталась той же самой. Типичной для Людогорска. Покрытой грязью, соломой, шелухой от дынных семечек, щебенкой. Браги, мрачнее всех грозовых туч вместе взятых, поскреб затылок. Медленно и неотвратимо внутри его вскипал праведный гнев.

Очень захотелось что-нибудь сломать. Что-нибудь большое. Душу отвести…

Огр отошел от двери, над которой висела покосившаяся табличка «Пиншвурн и братья». Ошарашенный новостью Браги пытался сообразить, все ли свои деньги он держал у этих проходимцев или нет. И сколько там вообще было денег.

Гном-сторож, поняв, что беседа окончена и он легко отделался от чудища, захлопнул дверь.

Подсчет финансов требовал значительных умственных усилий, а огр не был расположен думать. Его взгляд упал на стоящий у стены соседнего дома деревянный воз.

Браги уже готов был бросить вызов этой колымаге и расколошматить ее в приступе ярости, но тут его окликнули:

– Клянусь своим пузом! Это Браги! Браги из Шидама!

Огр, помрачнев еще сильнее, повернулся на голос. Впрочем, складка между его бровями тут же разгладилась, хоть и не до конца. Шлепая сапогами по грязи, к Браги спешил толстяк с длинной густой бородищей, одетый в бархатный камзол с претензией на шик, короткий плащ и шапку, отороченную мехом.

– Етить твою дивизию! Сколько лет, сколько зим! – добавил бородач, перепрыгивая через кучки навоза. Короткие кривоватые ножки были удивительно ловкими. Их хозяин, кобольд, лучился радостью, но антрацитово-черные глаза, по мнению Браги, оставались все такими же. Так смотрит вор, переставший заниматься воровством.

– Ну, здорово, великанище! – пророкотал бородач, пожимая огромную руку Страшилы. Кобольды были больше и сильнее гномов, но даже им приходилось задирать голову вверх, чтобы разговаривать с Браги.

– Здорово, Стромбрикс. Действительно, давно…

– Сама судьба послала тебя мне.

– Да я просто так… – проворчал Браги.

– Э, да ты словно… словно тебя утесом стукнули по башке, ха-ха… В чем дело? Ни разу не видел унывающего огра…

Стромбрикс повернулся в сторону бывшего отделения банка «Пиншвурн и братья».

– Так, значит… Язви их в копыто, – понял кобольд. – Эти засранцы мне никогда не нравились! Ух… Прохиндеи! А ты, значит…

– Ничего не значит, Риник, бывай.

Огр повернулся, чтобы уйти.

– Не-ет, никуда ты не пойдешь! Надо же обмыть встречу старых приятелей! И не стоит дуться! Посидим, глотку промочим… Или у тебя дело какое неотложное?

– Нету никакого дела…

– Вот и славно. Где ты остановился?

– В «Рыжей Лилии».

– Тьфу, дерьмовое место. Рядом рынок, где свиней продают, а когда ветер дует с юга…

– Знаю.

– Есть одно местечко. Тихо, сухо и распрекрасный красный иркемский портер подают. Идем.

– Я на мели, Стромбрикс, – процедил сквозь зубы Браги. Его раздражали взгляды, которые бросали на него зеваки, а еще больше вонь, та самая, что прилетала со стороны оплота свиноторговли.

– Я угощаю. Нет проблем.

Кобольд улыбнулся во всю ширь и гордо выпятил пузо.

2

Над дверью заведения, носящего название «Чеширский кот», висело изображение ухмыляющегося кота. Внутри, кобольд не соврал, было тихо и чисто. Кабачок, по всей видимости, имел репутацию серьезного заведения, не простой пивнушки. В этом огр убедился, когда услышал, что и сколько стоит. Стромбрикс подмигнул ему и сделал солидный заказ на еду и выпивку.

– Что-то ты больно расщедрился, – мрачно заметил странствующий рыцарь по прозвищу Страшила.

Старым приятелям удалось отыскать самый дальний и самый неприметный угол в большом зале. Меньше всего Браги хотелось, чтобы на него пялились все кому не лень. Денек выдался паршивей некуда.

– Щедрость? Брось. Разве не могу я угостить друга? Да и потом, едришкин корень, разве я не в долгу перед тобой? Кто защитил меня и мой обоз у того поганого вонючего болота в Медвежьем Лесу, куда меня завели придурочные проводники? Как поперли разбойники, так, думал, все, хана… Я бы, может, и отбился, драпанул в лес, но не мог же оставить товар! Все, что у меня было. Если бы не некий огр, который думает, что он вовсе не огр, а человек…

– Давай не сейчас!

– Ага… Так вот, если бы не этот огр, я бы пошел по миру. Или голову буйну сложил под разбойничьими саблями. Тьфу! А в обозе том было все! Все, что я имею сейчас! Помню, до сих пор помню, как ты их. Будто скорлупки желудевые разлетались, мать их так, в разные стороны. – Кобольд вынул платок и высморкался, чем немало удивил Браги. Ни разу за все время странствий не видел огр, чтобы кто-то из соплеменников Риника Стромбрикса пользовался этим эльфийским изобретением. Обычно у них все по-простому. Выстрелить из одной ноздри, потом из другой, а руки обтереть о бороду.

Кобольд заметил взгляд Браги и спрятал платок.

– О чем я? А! Все будущее мое там было…

– Знаю. Сокровища, которые ты стянул из гробницы в Тул Сангироте, – сказал огр.

Стромбрикс рассмеялся.

– О да! Славное было мероприятие… Пожалуй, самое доходное в моей жизни. Ах, какие камни там были! Кое-что из той коллекции со мной. – Кобольд пошевелил толстыми пальцами, унизанными перстнями и печатками. – Так вот, Браги, повторяю: если бы не ты, не сиживал бы я здесь с тобой. Решил я тогда завязать, понимаешь. В жизни каждого кобольда наступает момент выбора. – Стромбрикс важно приосанился, одернул на себе индиговый камзол с золотыми пуговицами. – И выбрал я, как ты знаешь, честную жизнь купца, делового кобольда, понимаешь? Тул Сангирот – последняя моя вылазка такого, как бы сказать, лиходейского свойства… А кто ж пострадал? Не в банк же я забрался, в конце концов. Никому никакого вреда. Мертвые в своих мавзолеях как спали, так и спят, а забрал я только то, что лежало свободно. Ну к чему, скажи, мертвякам золото? А мне, Ринику Стромбриксу, требовался, вот так, позарез, начальный капитал. В факторию, понимаешь, без солидного взноса не войдешь…

Огр почесался.

– Знал бы…

– Ну и что? Что, не стал бы помогать ворюге, грабителю гробниц? – фыркнул кобольд. – Стал бы! Стал, Браги.

– Почему это?

– Потому что ты – благородный и добрый, хотя и хочешь казаться чудовищем.

– Я и есть чудовище…

Принесли заказ. Три разбитные девахи приволокли шесть подносов всяческой снеди. Запах был что надо. Стромбрикс по ходу ущипнул одну из девах за огузок. Деваха, явно с примесью нечеловеческой крови, сверкнула крупнозубой улыбкой.

– Гы! – осклабился Стромбрикс. – Сервис – сказка. А ёдово и того лучше. Самое прекрасное заведение в Людогорске. Налетай, дружище! – Кобольд взял большую деревянную ложку и принялся за густую похлебку из баранины, приправленную чесноком и тимьяном.

Огр подвинул себе тарелку паштета из кабанятины.

– Никакое ты не чудовище, Браги. С виду – да. Но это только девиц пугать и принцесс, что послабже нервами. Но в глубине души… Словом, не знаю, человек ты на самом деле или нет, но рыцарь ты уж точно кондовый. Слухами земля полнится, Браги. Многое говорят.

– Хорошего или плохого? – спросил огр, подчищая куском хлеба тарелку, где только что был паштет.

– В основном хорошее. – Стромбрикс разлил пива из бочонка с фирменной этикеткой. – Так вот. За встречу!

– За встречу.

– Значит, помог бы ты мне в любом случае. Да и какая тебе разница, если подумать? Неужто будешь каждому купцу, которого спасаешь на тракте от лиходеев-головорезов, в мешки и ящики заглядывать? А если, значит, найдешь, что он везет контрабанду, пристукнешь? Не пристукнешь. Ибо рыцарь даже злодеям, попавшим в переплет, помогать обязан.

– Ну, это ты загнул.

– Я и был таким злодеем, Браги. Злодеем. Грабителем гробниц. Ящики у меня на возу чуть не лопались от золота, камней, вещей старинных. Такие дела-делишки. – Кобольд прищурился, жуя соленый огурец. – Что скажешь?

– Ничего. Просто поблагодарю за угощение.

– Ерундистика. Я про твои рыцарские штуки-дрюки. Если уж речь зашла о прошлом, ты как будто сожалеешь о том, что сделал.

– Нет, не сожалею. Я реалист.

– Ну, значит, порядок. Я к тому, что негоже нос воротить и прикрываться всякими кодексами, – сказал кобольд. – Оно, конечно, дело полезное, кодекс. И у меня, и у подобных мне деловых кобольдов свой имеется. Но ведь и скидку на жизнь делать надо. Потому как жизнь, едрить ее дышло, сложная штука.

– Я вовсе ни на чем не настаиваю, – отозвался огр, глотнув пива. – Просто слышал… Слухами-то земля полнится.

– Эге, – ухмыльнулся Стромбрикс. – А подробней?

– Что фактория, которую основали Тейви Брыдбекс и Лауг Чибиаворн, здорово нагрела своих партнеров и развалилась аккурат тогда, когда огребла приличную сумму. До сих пор никто не знает, где скрываются означенные господа кобольды. Помнится, ты именно в эту факторию и входил со своим взносом. Или я путаю?

Риник насупился, надул губы, глянул исподлобья. Потом махнул короткой ручкой.

– Что было, то было, Браги. Твоя правда, – сказал он шепотом, подавшись вперед. – Если хочешь знать, я к этому непричастен. Эти прохиндеи провернули все без меня. Однако ты знаешь, у меня нюх. Подозревал, что эти двое хотят провернуть одно паршивенькое дельце… Не успел я ничего предпринять, как бац! трах! – и нету фактории… А меня самого под белы рученьки, значит, представь. Кредиторы, а их немало было, так насели, что жуть… Заперли честного кобольда в башню, в Иммунте. Князь едва со злости не лопнул. Он же акционером был фактории нашей. Приходил ко мне в башню чуть не ежедневно, все допытывался, где, мол, мои подельники. Ну, я ему честно объяснил, что ничего не знаю.

– А ты не знал?

– Да ты что, Браги, белены объелся? Участвуй я в афере, стал бы я в Иммунте торчать, дожидаясь, пока меня бросят в холодную? Нет, приятель. Удалось мне князя убедить, что правду говорю. Обещал возместить его потерянную долю – и возместил, как только вышел. На том дело и закрылось. Князь меня от других живоглотов защитил. Я ему сверху еще накинул. Пришлось изрядно мошной тряхнуть!.. – Кобольд огорченно покачал головой. – Но из Иммунта я был вынужден смыться. Самое поганое, что имя они мое честное подпортили, поганцы эти! В нашем деле репутация дороже всего. Но я был бы не я, если бы до катастрофы не предпринял мер. Хорошо вложил прибыль, предварительно изучил рынок, чтобы не сесть в лужу. Здесь, в долине Коота, самые благоприятные условия для всевозможных дел, знаешь ли… Чиновники княжеские меру знают, налоги низкие. Словом, не остался без порток-то совсем. Приехал сюда, потихоньку стал налаживать дела.

– И?..

– Теперь я на коне, – улыбнулся Стромбрикс.

– Угу, – промычал угрюмый огр.

– Здесь живу пока. А там, глядишь, перееду в Казабалад, куплю домище поболе, женюсь…

– Женишься?

– Ага. Будет, куда жену привести. В дом, значит.

– А что с Лаугом и Тейви?

– С Лаугом не знаю. Но живет, думаю, тыквенная башка, где-нибудь под другим именем и денежки в сундуках пересчитывает. Мои в том числе! Про Тейви знаю только то, что, дескать, дал дуба засранец. Заразился какой-то дрянью или траванулся. Э, не гляди на меня так. Я невинен, словно овечка новорожденная, – сказал Стромбрикс, поднимая кружку. – Дело мокрое не по мне… Кара судьбы злодея настигла, не иначе!

Чокнулись, выпили.

– Ну, теперь расскажи ты, Страшила. Как живешь, где бродишь?..

– Так, ничего интересного… – Сардельки с тушеной капустой были хороши… – Там да сям… Что до дел, то не особенно много…

Кобольд прищурился.

– Значит, принцессы, которую надо спасти, у тебя нет на примете? – спросил Стромбрикс. – Это ведь, кажется, твоя специализация.

– Моя, да что толку? Умные пошли принцессы, что ли, мало в беду стали попадать. Или то, что раньше бедой считалось, теперь просто приключение.

– Да? Кто бы мог подумать, – проворковал бородач, перемалывая зубами пирог с картошкой.

– Поеду, наверное, на восток, там, может, найдутся подвиги для меня. Без них я… сам понимаешь.

– Может, и найдутся, – ответил кобольд. – Но ведь, если в Людогорске пошуровать, оно тоже…

– Что? – Огр заметил масляный блеск в глазках бородача.

– Вдруг отыщется дельце для странствующего рыцаря, шутя укладывающего драконов, чудищ разных и один на один выходящего против разбойничьих банд…

Отрыжка вырвалась из огрской утробы и поколебала занавески на окне, расположенном в пяти шагах от стола.

– Ого! – сказал Стромбрикс.

– Не темни, бородач. Выкладывай, ежели что для меня у тебя есть.

Кобольд расстегнул три верхние пуговицы на камзоле. В общий зал «Чеширского кота» вошли гномы, перемазанные сажей. За ними трое людей в длинных плащах и шляпах. Стало шумно. В самый раз для разговора без свидетелей.

– Сначала ты, Браги, расскажи мне о своей поездке сюда. Ну, и о ее цели тоже. – Кобольд подмигнул, добавляя в кружку Браги иркемского портера.

– Собственно, я и ехал на восток, а здесь остановился, дабы обзавестись наличными, – сказал рыцарь. – И весь сказ.

– Не весь, – отозвался Риник, поглаживая внушительное брюхо, которое нагулял за время «честной» жизни. – Судьба послала мне тебя. И судьба же дала указание, что ты попал в совершенно дурацкое положение. Как многие попали в Людогорске.

Огр каменной грозной физией сделал последнюю попытку перевести разговор в другое русло. Но Стромбриксу на эту пантомиму было начихать.

– Ты стоял возле отделения банка «Пиншвурн и братья». И с такой мордой, словно… да чего там – словно обчистили тебя, до нитки обобрали. И факт сей взбесил тебя до крайности. До такой, значит, крайности, что ты готов был разнести полгорода. Прав я?

– Допустим, – проворчал огр.

– У меня нюх на такие вещи. – Стромбрикс указал на свой круглый нос, похожий на помидорину. – Угадаю. Ты разместил все свои средства у гномов, а когда пришел снять маленько со счета, обнаружил, что бум – нету больше твоих грошиков! А невменяемый сторож, торчащий в пустом отделении банка, сказал тебе, что банк накрылся медным тазом. Угадал?

– Допустим.

– Да что ты заладил? Не друзья мы, что ли? Впрочем, и так вижу, что угадал. Никакой мистики и чудес. Еще неделю назад тут такое творилось, что никакого цирка шапито бродячего не надо. Развлекуха и веселуха! Вывесили на дверях банка уведомление, что средства больше не выдаются. Ну, типа до особого распоряжения совета директоров. Но всяк знает, что ни хрена эти слова не означают, кроме одного – кранты банку: либо конкуренты сожрали, либо сами хозяева смылись с чужими деньжатами куда подальше. День-два вкладчики еще терпели, а потом начали возмущаться! Вой и крик подняли на все окрестности. Чуть не взяли отделение штурмом, князю пришлось стражей разгонять недовольных. Теперь все улеглось. – Стромбрикс высморкался с невероятной для его племени деликатностью, чем снова поверг Браги в шок. – Власти посадили в отделение сторожа, а дом выставили на продажу. Вот какая история. Пиншвурн этот просто волосатый глист, гаденыш и сопля лошадиная! Нет ни стыда, ни совести! Одним словом – гном! Ни один уважающий себя кобольд не положит деньги в гномский банк. Самые надежные банки наши, запомни, Браги, на будущее. Судя по всему, Пиншвурн сделал немалую деньгу. Только здесь, судя по слухам, он хранил не менее трехсот тысяч монет в дайморской валюте, что означает шесть сотен тысяч по мере Лазбарии или почти миллион по курсу пибадурской кроны. Представь, какая сумма лежала в головном банке в Небаге! Гномы – поросячья порода! – подытожил Стромбрикс.

– Значит, свалили с чужими деньгами.

– Так и есть. Но я скажу тебе, что они это давно планировали. Давно и тщательно, потому что даже мы, деловые кобольды Людогорска, ничего не знали, а мы, без преувеличения, в курсе всего… Вывезли гномы свои активы, да так ловко, что комар носа не подточит. Где они сейчас – ищи свищи!

Огр отправлял себе в рот куски селедки и молчал.

– Сколько ты хранил у Пиншвурна? – спросил кобольд.

– Почти три тысячи дайморских каваров…

Стромбрикс свистнул.

– Ничего себе!

– Вот именно.

Кобольд сочувственно покачал головой.

– Ты ведь сразу догадался, – сказал через некоторое время Браги. – Меня не проведешь. Смекнул, что я в переплет попал с этими паршивыми недомерками, и подъехал на хромой козе. Да, Риник?

– Не знаю, что ты имеешь в виду, – отозвался бородач.

– Хе, знаешь, знаешь. С самого начала разыгрывал передо мной приятеля, задобрил сытным обедом и хорошим пивом. Ходил вокруг да около. Это что, от доброты душевной, кобольдище? О благородстве рассуждал.

– Ну, зачем же так-то… Я от чистого сердца.

– Допустим. Но ты деловой кобольд, сам сказал. Почему же сразу не завел разговор о деле? Тебе ведь что-то от меня потребовалось! Судьба, говоришь, послала и все в таком духе.

– Хм, – расплылся в улыбке Стромбрикс, – скажем так, я прикидывал коммерческие риски.

– И каковы же они?

– Пока не скажу.

– А когда скажешь?

– Ты готов взяться за дело?

– Смотря какое дело, Риник.

– Понимаю. Ясно, на что ты намекаешь! Если оно с душком, то ты, благородный рыцарь, не возьмешься, потому что не привык пачкаться… Огр, чтоб я лопнул, не привык пачкаться!

– Поосторожней, друг. У всего есть границы, ага?

– Ээх! – Стромбрикс хватанул кулаком по столу. Девахи, разносившие еду и пиво для посетителей, обернулись. Измазанные сажей гномы оценили габариты огра и стали разговаривать тише. – Ну, Браги, раз пошла такая пьянка! Знаю, что раскусил ты меня с самого начала!

– Мы, чудища, которые убеждаем себя, что мы не чудища, такие!

Кобольд расхохотался и дернул себя за бороду.

– Дурень я старый. Забыл, что нельзя с тобой такие разговоры разговаривать, нельзя, как барана на веревочке, водить! Прав ты, надо было сразу, напрямую. Но ты уж прости бородача. Совсем из ума выжил.

– Не преувеличивай. – Огр отвалился от пустых тарелок и уделил основное внимание пиву. – Дело говори. Не скрою, мне нужны наличные, Риник. Наличные в любой валюте! То, что мне удалось скопить, пропало. Гномы, чьи банки самые ненадежные, как я смог убедиться, оставили меня в чем есть. Только в портках, фигурально выражаясь. Потому мне, странствующему рыцарю, о котором говорят в основном хорошее, требуются средства. Элементарно, даже для оплаты проживания на постоялом дворе славного города Людогорска. И огр готов ввязаться в какое-нибудь дело. Слово чести! Так говорит Рыцарь Железного Кулака.