Текст книги "Грезы о будущем"

3

…История началась в середине XXI века, когда произошел мировой финансовый кризис, невиданный по своим масштабам. Он повлек за собой глобальный экономический и политический кризисы, что заставило многие ядерные державы вспомнить «старые обиды». Наибольшую активность проявили небольшие государства с низким уровнем жизни, которым «нечего было терять». Все это «сведение счетов», начавшись внезапно, быстро разрослось до глобальной ядерной войны, вовлекшей в орбиту крупнейшие государства Старого света. Военный конфликт, уничтожив большую часть населения и материальных ценностей, лишил общество и его духовной основы. Право, религия, мораль, патриотизм – все это стало никчемным на фоне той разрухи, которая воцарилась на многие десятилетия. Политическое противостояние и ядерная война сменилась гражданской войной, а затем просто bellum omnium contra omnes11
  Войной всех против всех (лат.).


[Закрыть]…

Едва успев наполовину закопать и замаскировать ветками мотоцикл, двое повстанцев услышали звуки какого-то механизма, нарастающие с другой стороны леса. Это была противоминная машина повышенной проходимости. Машина была оснащена лесопильной установкой, что облегчало ей путь в лесных дебрях. Неторопливо протискиваясь среди деревьев черно-серый корпус выкатился на опушку и замер. Счерез несколько мгновений вокруг него оказалась цепь из солдат правительственных войск. Один из них, по-видимому, офицер, что-то проверял по прибору со светящимися огоньками. Затем указав в направлении следов от мотоцикла, группа направилась прямо в то место, где спрятались повстанцы. Их бы неминуемо схватили и судьба их была бы печальна, если бы не хитрость Станислава.

Предвидя развитие событий, Станислав и Всеволод запутали след от протектора мотоцикла, закидали его ветками, а сами забрались на огромную сосну, пользуясь только ножом и веревкой и спрятались в ее густых хвойных лапах.

Станислав приложил палец к губам, видя приближающийся вооруженный отряд и вынул армейский нож. Отряд, идя по следу от протектора шин, несколько раз обошел вокруг сосны и направился к тому месту, где была установлена сработавшая мина с лазерным наведением.

– Должно быть лесная птица или зверь… – произнес наконец офицер, внимательно вглядываясь в ландшафт близлежащей местности.

– Однако странно, ведь как известно, живые существа бегут от огня и дыма, который неизбежен после недавней зачистки этого квадрата, – усомнился сопровождавший его сержант, который, по-видимому, был неплохо образован.

– В любом случае нам нужно продвигаться в соответствии с приказом командира! Все в машину! Продолжаем продвижение в квадрат 88G!

Взвыл мощный двигатель машины, группа военнослужащих стала быстро запрыгивать в отделение для пехоты. Выпустив клуб густого черного дыма, машина двинулась задним ходом в чащу леса.

Когда она скрылась из виду и последние звуки мотора и ломающихся сухих веток и валежника смолкли, повстанцы еще ждали несколько минут. Первым заговорил Станислав.

– Кажется, мы немного более удачливые, чем наши собратья. Я знаю это место: они пользуются все еще той же системой обозначения, какая была и 15 лет назад, когда я служил в правительственных войсках! Это где-то на северо-востоке отсюда, но, подожди… там… там должна быть система катакомб, оставшаяся со времен Старой земли на случай ядерной войны…

– Ты служил в правительственных войсках? – не смог срыть своего крайнего удивления Всеволод.

– В жизни каждого человека есть период, когда он заблуждается. Но, по всеей видимости тот, кого называют Богом, вовремя дает это понять и исправиться… Это долгая история, сейчас нет времени рассказывать. Что, не доверяешь мне? Тогда можешь идти один!

– Нет, но я никогда не думал…

– Сейчас и некогда раздумывать. – прервал его Станислав. – В этом квадрате должны жить староверы и часть наших наблюдателей!

– Верно, им угрожает опасность – нужно успеть их предупредить! – добавил Всеволод.

Оба воина буквально слетели с сосны и осторожно, стараясь не наступить на звонко ломающиеся ветки, стали пробираться к замаскированному в овраге мотоциклу.

О масштабах произошедшей катастрофы трудно было бы судить выжившим поколениям, если бы не было такой науки как археология. Одним из величайших открытий стало открытие Нового Завета (Библии) – книги, некогда почитаемой многими жившими на свете почти две с половиной тысячи лет назад. О важности последней главы, Апокалипсиса, свидетельствует предзнаменование будущих катастроф «прорицателей», живших на много веков ранее. Один из них, кажется, его звали Michel de Notredam22
  Более известен как Nostradamus.


[Закрыть], писал: «Я нахожу, что ученые еще пожалеют о великих потерях, которые застанут их врасплох… С неба будут падать горящие камни и не останется ничего, что не было бы выжженным, что сможет сохраниться и устоять…».

Война изменила не только ход политических событий. После десятилетия «ядерной зимы» климат стал настолько суровым, что осталось очень мало пригодных для жизни мест. Большая территория Евразии покрылась метровым слоем льда и снега. Однако понижение температуры на Севере сопровождалось повышением ее на юге. Началось таяние льдов Антарктиды и резкое повышение уровня мирового океана. Затопило около трети суши, наиболее пригодной для проживания и ведения сельского хозяйства. Удивительно прозорливыми было прорицание Библии о Всемирном Потопе. Лишь немногие островки Земли оказались более-менее приспособленными для выживания живых существ. Одним из них, как ни странно, оказалась северная часть государства Россия, часть Скандинавии и внезапно начавшая таять южная часть Гренландии. Именно туда направлялись последние уцелевшие после ядерных бомбардировок и повышенного радиационного фона. Какая же печальная участь ожидала и эту уцелевшую часть: в племенах (людям пришлось возвратиться к быту каменного века) процветали полигамия, каннибализм и братоубийство…

Инженер Белкин поздно вечером возвращался домой. На остановке общественного транспорта Города Свободы было, как обычно, людно. Однако все молчали и даже не переглядывались. Серые лица рабочих и служащих были обращены к приближающемуся транспорту – монорельсовому автобусу. Такие автобусы были уже не редкость в Городе. Разрекламированая Правительством борьба за экологическую чистоту и введение все новых стандартов, за несоответствие которым полагались большие штрафы, делали свое дело. Старый парк автобусов и троллейбусов был отправлен на свалку, повсюду висели плакаты и мультивизоры с агитацией за «Экологически чистый Город – город без террористов, смертельных вирусов и старого гибридного автотранспорта». От имени Департамента окружающей среды утверждалось, что монорельсовый транспорт является «самым чистым видом транспорта», так как он не требует дорогостоящей резины, потребляет меньше топлива, и является более быстрым по сравнению с традиционными способами перемещения по Городу.

Запрыгнув в один из цилиндрообразных салонов, на лобовом стекле которого красовалось число 37, Белкин обнаружил, что сидячих мест нет. Едва успев пристегнуться к стене из мягкого пластика, инженер ощутил легкое головокружние и завывание от сопротивления воздуха о набирающий скорость автобус. Через пять минут он был уже на другом конце Города, в «спальном» районе. Покачиваясь от усталости, Белкин сошел на асфальт остановки. У него болела голова. В чем причина? Он нередко задерживался по причине выполнения срочных заказов по личным распоряжениям Триумвирата, однако, по-видимому, дело было не в этом.

Он подошел к массивной металлической двери одного из черных на фоне темно-синего неба небоскребов и набрал номер «2456». Из коммутаттора послышалось требование приложить правую руку к считывающему устройству. После того, как светодиод устройства изменил цвет с красного на зеленый, дверь загудела и открылась. Белкин прошел через узкий короткий коридор и вышел к галерее лифтов. Зайдя в пустой, он прислонился к стене. Испарина покрыла его лоб. Тут рука его машинально скользнула в карман и нащупала мягкую ткань. Он с удивлением второй раз рассматривал загадочный платок с иероглифом. Внезапно память осенила его и залила ярким светом пространство его мозга…

Немногих переживших и войну, и голод и холод, объединило стремление к стабильности и вера в «возвращение к старому порядку». Они уже через несколько лет, спасая свою жизнь от появившихся хорошо организованных банд, у которых было даже огнестрельное оружие и автомобили, своевременно припрятанные, осознавали наивность своих мечтаний. В мире, пережившем горе и ужасы войны, так и не воцарилось добродетелей миролюбия и сострадания старых религий. Напротив, еще более расцвело неравенство, произвол сильных и жестокость.

Возникло государство – сначала оно называлось Северный племенной союз, объединивший выживших людей самых разных национальностей, во главе которого встал вождь. Однако вследствие падения нравов и отсутствия религиозных норм началась борьба за власть, и ни один вождь за полстолетия не мог удержаться у власти более двух лет. Вероятно, так бы и продолжалось, если бы не «чудо», навсегда вошедшее в анналы человеческой истории. Это было сродни боговоплощению – явлением, на долгое время изменившим ход человеческой истории…

Это было давно, когда он еще был подростком. По телевидению сообщали, что Правительство начало какую-то большую войну, и на окраинах Города стали встречаться какие-то существа из другого мира. Белкин запомнил (а, быть может, это было внедрено в память методом 25-го кадра), необъяснимую опасность, доходящую до дрожи, охватывающую все его существо, когда он слышал это сообщение Правительства. Сам Верховный Посвященный, темный силуэт которого он видел на экране мультивизора (лицо его было скрыто паранджой, которую носили все члены триумвирата Посвященных) паредупреждал об опасности, которая может исходить от иноземцев. Он сообщал, что они могут нести неизлечимую инфекцию, быть биологическими террористами, поэтому необходимо избегать встречи с ними и, по-возможности, сразу же сообщать в надзорные органы Правительства или полицию.

И вот он, уже необъяснимым образом в лесной чаще: вокруг только деревья, птицы, где-то в кронах деревьев, из глубины леса доносятся какие-то странные и страшные звуки. Где же люди, городская суета, электромобили, со свистом проносящиеся мимо, указательные знаки, показывающие направление движения… – ничего теперь этого не было. Он ощутил страх, сжимающий его сердце. Внезапно его слух привлек какой-то резкий звук. Это был звук ломающихся под чьими-то ногами веток. Он оглянулся в ту сторону, откуда он мог доноситься и увидел какой-то темный силуэт. Существо было одето в какой-то грязного цвета плащ, на голове оно носило какую-то накидку или платок.

Когда Белкин понял, что его заметили, он ощутил парализующий все его существо страх. В его мозгу вспыхнули слова Посвященного: «главное – сохраняйте спокойствие и постарайтесь держаться как можно дальше от иноземных субъектов…». Машинально он попятился и вдруг, зацепившись за ствол поваленного дерева, упал…

Он не помнил, как снова попал в Город, как его везли спасательная служба, как уже в стационарных условиях возвращали к жизни. Ему только сообщили, что сутки спустя его обнаружили на окраине Города в бессознательном состоянии. Диагноз: ушиб головы, легкое сотрясение головного мозга, переохлаждение.

Когда через неделю он возвратился домой, в кармане униформы Белкин обнаружил странный белый платок с вышитым посередине символом – таким же, какой выгравирован на здании Правительства – Дворце Посвященных. То, что это была не его вещь, он был уверен абсоютно. Более того, в Городе такое изделие невозможно было найти: платки, производимые текстильной промышленностью Города, были изготовлены из синтетического материала, имели унифицированный строгий вид, были всегда синего или розового цвета, с нестирающимся товарным знаком. Этот же был такой теплый, мягкий, и еще с ручной вышивкой – такой, какой он видел в музее или из рассказов в Городском Археологическом обществе, которое, как раз пыталось установить загадку происхождения странного материала, часто встречающегося в раскопках на южных рубежах поселения.

Больше он не вспомнил ничего, возможно потому, что жизнь его после случившегося снова вошла в привычный круговорот событий.

Что случилось, какое рациональное, «научное» объяснение этому дать – не знал никто. И не только потому, что научные знания деградировали вместе с духовным прошлым. Научность и ее критерии, как показало время – оказались лишь данью моде, которая в разное время имеет обыкновение меняться. Только в один прекрасный день стали загадочно исчезать люди – самые разные, дети и взрослые, мужчины и женщины. Затем так же внезапно появлялись, и рассказывали о странных существах и неведомых мирах, где им пришлось побывать. Их рассказы можно было принять за бред сумасшедшего, что было нередко на фоне пережитых бед. Однако все рассказы точь-в-точь совпадали, а это говорило о чем-то очень и очень серьезном, что происходило среди населения.

Люди, которые возвращались «оттуда», сильно изменялись внутренне. Они начинали делать непонятные вещи, которые, однако, как выяснялось вскоре, приносили всем благо. Они, например, могли взмывать вверх и парить некоторое время. Другие начинали предсказывать погоду и несчастья. Третьи лечили наложением рук и словами. Всех их стали называть «посвященными». Это название стало именем собственным. Посвященные никогда не конфликтовали между собой – они понимали друг друга без слов. Население, сплотившееся вокруг них, почитало их за богов – сверхъестественных существ, которым когда-то поклонялись люди Старого света.

Однако, как всегда бывает (по-видимому, так устроена Вселенная) появились темные силы, целью и смыслом существования которых было одно – разрушение и смерть. Появились люди, которые стали противиться почитанию Посвященных. Они стали говорить: «зачем нам слушаться посвященных – мы и так неплохо живем». С годами их становилось все больше и им стала внимать часть населения. Наконец, под видом того, чтобы дать народу «истинную» свободу они договорились убить посвященных и встать во главе Племенного союза. Никто не знал, куда исчезли Посвященные. Однако пришедшие вместо них люди назвали себя наследниками Посвященных. Они создали законы, органы суда и принуждения. Они же провозгласили свободу истинной ценностью и создали объединение – Партию Свободы. Интересно, что «свободе» они давали в разное время разные определения. Последнее понимало под свободой «беспрекословное следование законам и почитание правящей партии, защищающей их от врагов свободы»…

4

Одно из самых величественных зданий Города – его называли Дворец Посвященных – представляло собой огромный небоскреб в форме вкручивающегося в небо винта. Выполненное в старом витиеватом стиле постмодерна и этим разительно отличавшееся от его соседей – утилитарных многоэтажек из железобетона и стекла – Дворец Посвященных как бы нависал над городом. В этом по-видимому, также состоял замысел созздававших его архитекторов: воплощение власти, доходящей до небес, как бы связанной с другими мирами и получающей от них свое благословение.

На предпоследнем, 117 этаже, окруженном невидимым куполом радиолокационной и электромагнитной защиты диаметром воколо ста пятидесяти метров, в огромном кабинете, занимавшем целый этаж, располагался рабочий кабинет Правящего Триумвирата. В огромное фойе, освещенное софитами, изменяющими свой цвет в зависимости от настроения посетителей, вошло высокое человекообразное существо в черной мантии и такого же цвета.

Существо проследовало через автоматические двери со встроенной системой идентификации личности по микрочипу на правой руке. Во время движения перед входом существо подождало, пока светодиод системы лазерной системы безопасности сменится с красного на зеленый. Сервомоторы двери завибрировали и открыли полусумрак Зала для особых совещаний. В глубине зала чернели еще две фигуры в мантиях: одна была повыше, костлявой, с узким и сухим лицом, руки ее были скрещены на груди. Вторая фигура – низкая, коренастая, с обрюзгшим лицом и руками, заложенными за спину в наолеоновской позе.

Вошедший кивнул обернувшимся к ним Посвященным. Он занимал Верховное положение в Триумвирате и был не лишен некоторых харизматических качеств, однако они, по-большей части, были актерского порядка. Основные дела держал под контролем Второй, длинный и худой, Триумвир.

– Хорошие новости, господа! Генерал Ли сообщает, что наши доблестные войска в дополнение к успеху на Юге уничтожили еще одно крупное поселение на Севере! АГБ доносит, что почти никому не удалось бежать.

– А где же этот, их главный – Федор Иванович, кажется, так его зовут? – спросил плотный Триумвир.

– Соколов? АГБ пока не нашли признаков его присутствия. Сейчас работают патологоанатомы и медэксперты. Ждем новостей. Но, я думаю, наша армия нанесла им за эти два дня ощутимый урон. Этот Соколов далеко не убежит: мы наступаем им на пятки. Даже если он выживет, ему негде набрать новых…

– Желающих отправиться за этим, кого они называют Создателем? Ха-ха-ха! – отвратительным нервным смехом рассмеялся плотный обрюзгший Триумвир.. При этом стеклянный бокал с вином чуть не расплескался на отполированный до блеска мраморный пол.

– Ну так он и отправится, обязательно отправится, в этом я вас уверяю, Пабло!.. – вступил в разговор самый высокий костлявый Триумвир, лицо его при этом еще больше потемнело и стало совсем страшным: только глаза сверкали из-под редких седых бровей.

Дальше стало еще хуже. Партия Свободы, созданная Триумвирами, стала преследовать всех, кто усматривал в ее деятельности попытки узурпации власти и использования ее в интересах узкой группы правящей верхушки. Был создан секретный отдел Партии по борьбе с врагами свободы. Этот отдел был первым шагом к созданию мощной сети карательного аппарата, каким он стал в современности. Партия создала общепринятую идеологию, систему символов, знаков отличия в зависимости от заслуг перед делом защиты свободы. Были учреждены праздники – первый летний день почитался за Праздник Свободы и День Города – в этот день, как отмечалось, произошла передача власти из рук первого поколения Посвященных – тех самых, которые впоследствии бесследно исчезли.

Празднества происходили при большом стечении народа на главной площади Города Свободы – она называлась площадью Мира. Сидеть дома в этот день было запрещено – уважительной причиной могли быть только болезнь, подтвержденная главным врачом Города или правительственное поручение. Всех, кто пропускал Празднество, начинали подозревать в инакомыслии и вероотступничестве. То же самое происходило с теми, кто не почитал или не считал правящую триаду Посвященных потомками Первых Посвященных. Повсюду сновали агенты-доносчики, которые с помощью имплантированной техники фиксировали вокруг все подозрительное. Данные доносчиков тут же передавались специальным умоуловителям-слипперам, которые уже точно определяли источник «угрозы делу свободы» и передавали информацию карательным органам. Таким образом, позволившие себе роскошь отступления от «общепринятого» хода мыслей даже не догадывались, какая опасность нависла над их здоровьем и жизнью. С такими людьми, как правило, происходили загадочные вещи: они бесследно пропадали, с ними происходили несчастные случаи (катастрофы на транспорте, на производстве), нелепые случаи бытовых травм и отравлений. Если бы существовал правдивый орган статистики, то смертность в этой группе людей вплотную приближалась бы к 100%.

Всеволод никак не мог вспомнить момент, когда его привезли в медпункт для подозреваемых. Он не помнил, как попал в камеру-распределитель. Единственным его ощущением сейчас было – прилечь на холодный бетонный пол и попытаться немного отдохнуть. Почему-то его все время клонило в сон и отвлекало от привычных для пойманного в ловушку человека хода мыслей. Наверное, пришло внезапно на ум Всеволоду, это какая-то новая технология воздействия на сознание пленных, чтобы предотвратить планирование побега… Но тут же ему расхотелось думать об этом далее и он опустился на корточки и огляделся: в камере был еще кто-то.

Это был немолодой человек в разорванной грязной рабочей одежде. Лицо его было опущено между колен так, что Всеволод не мог его сначала разглядеть. Он сидел, прислонившись, как и Всеволод, к стене и, казалось, не дышал. Должно быть, это кто-то из первых пленных, которых застали врасплох в лесу, когда они были со Станиславом… Станислав! Где он теперь? Последнее, что помнил Всеволод, была яркая вспышка, и потом какая-то сила вырвала его из седла мотоцикла… Далее он оказался в медпункте: люди, сине-белые халаты униформы сотрудников городской медицинской службы и теперь – камера…

Внезапно ход его мыслей прервал скрежет открывающейся тяжелой чугунной двери. В камеру ворвался луч тусклого софитового света и тут же был загорожен двумя фигурами. Это были женщина и мужчина – обе фигуры в военной униформе.

– Встать! – громко скомандовал мужчина. По интонации в голосе, не терпящей возражений, Всеволод понял, что это сержант службы безопасности камеры-распределителя. Он неторопливо поднялся. Краем глаза Всеволод заметил, что человек напротив все еще сидит. Быть может, он находился во сне под действием наркотических средств, которые выдавали подозреваемым, чтобы подготовить их к допросу… или…

– Эй, тебя это тоже касается, – напористый сержант ткнул сидящего старика электрической дубинкой. Старик без чувств повалился на пол. – Он что, уже сдох, что ли?

Тут Всеволод заметил, что все лицо старика залито запекшейся кровью, которая была и на его руках.

Сержант набрал комбинацию на кнопку на панели управления у входа камеру и скомандовал:

– Здесь труп. Свяжитесь с Центром… может он им понадобится для их прелестных экспериментов… Сержант повернулся к женщине – она была со знаками отличия, более высокими, чем сержант. Всеволод отметил, что она была когда-то неплоха на вид, однако, служба и жизнь по приказу сделали свое дело: лицо уже стало терять гладкость, наметилась одутловатость и двойной подбородок, округлости бедер и груди слишком выдавались из форменной одежды.

Женщина обратилась к сержанту:

– Сержант, оставьте нас вдвоем, у меня это лучше получится.

– Хорошо, майор Сергеенко, если понадобится помощь санитаров или охранников… – сержант отдал честь женщине и указал на пульт на чугунной двери.

– Пока не нужно. Я думаю, молодому человеку и самому уже не терпится рассказать, где скрываются остальные повстанцы?

Если бы это было сказано напористым и эмоциональным сержантом, подумал Всеволод, то это звучало бы куда более обнадеживающе. Но это было произнесено с холодной расчетливой уверенностью с едва заметным блеском в расширившихся зрачках глаз. Ледяной тон голоса говорил Всеволоду, что на руках этой дамы из спецотдела дознания Агентства государственной безопасности кровь не одного десятка замученных человек…

– Можно поздравить друг друга! – воскликнул высокий человек в темной мантии, направляясь к столику с графином и светящейся в темноте жидкостью. На 117-м этаже Дворца Посвященных находилось двое: низкая коренастая фигура восседала в черном кожаном кресле. Третий, отсутствующий, Триумвир руководил оперативными действиями очередной карательной операции.

– Управление АГБ сообщило, что поймали человека, ДНК которого имеет отношение к ДНК главаря банды, преследуемой нами уже целых четырнадцать лет!

– Это его дети? – откликнулся из противоположного конца плотный коренастый человечек в кресле из натуральной кожи какого-то редкого животного, которые обитали еще до Войны. – Какая удача!

– Да, фортуна теперь на нашей стороне, Пабло! – высокая фигура подхватила графин и налила жидкость в высокий бокал. Жидкость стала из лиловой ярко зеленой. – Нужно наградить этого повара – он умеет отлично готовить коктейли!

– Да к черту, Анри, этого повара! Лучше расскажи, кто же на самом деле этот пойманный?

– Сейчас наш дорогой майор АГБ проводит процедуру дознания. Патрицио уже в Управлении. Подождем его с результатами. А все-таки, не дать ли нам повару государственную награду за заслуги перед идеями Свободы?

Майор Сергеенко, как Всеволод понял впоследствии, была дипломированным специалистом по фармакологическим и психическим способам гипноза.

– Если не хочешь попасть в руки этих костоломов и мясников и повторить судьбу твоего соседа, то будешь слушаться меня! – объявила с диким блеском в глазах майор. Она достала из портфеля, который был у нее за спиной какой-то прибор. Напоминающий фонарик и засветила Всеволоду прямо в лицо. Всеволод испытал прилив адреналина от того, что не смог пошевелить даже пальцем. Это был парализатор психической деятельности, успел подумать он перед тем, как потерять сознание…

Всеволод проваливался в темнеющую с каждым ударом сердца мглу. Внезапно что-то ударило его по лицу. Последней его мыслью было: это железобетонный пол в комнате. Но боли он уже не почувствовал.

Он стремительно спускался, или поднимался, – этого он не мог понять, да и не хотел, – в туннель. Со всех сторон на него неслись и также стремительно исчезали вспышки непонятного света. Всеволод как-будто лишился части человеческих чувств: все эти необычные события не казались ему чем-то экстраординарным. Не было никакой ценностной оценки происходящего. Он был как-будто куклой, которую дергают за веревочки необъяснимая сила.

Наконец он очутился в ослепительно ярком свете. Вмиг его окружили вещи, до боли знакомые с детства: родная деревня, лица родителей, веселое лицо никогда не унывающего дяди Владимира – бывшего в пору малолетства Всеволода помощником тогдашнего правителя первого, только что образовавшегося, Независимого древлянского поселения. Лица его друзей: Олега, Владимира, Игоря и других, память о которых еще не стерлась беспощадным временем.

Друзья, как он мог о них позабыть. Вот охота, на которую он так любил ходить с Олегом. Вот старый мотоцикл, в котором они разбирались с Владимиром… Как он снова хотел бы с ними быть…

Вдруг Всеволод ощутил, что кто-то все время наблюдает за ним. Он огляделся, но вокруг никого не было. Только он и его воспоминания, как фотоснимки, окружившие его.

– Кто эти люди? – внезапный вопрос яркой вспышкой озарил его сознание. – Мне нужно знать, кто это?

Всеволод почему-то почувствовал свою полную беспомошность перед этим повелительным тоном. Он был как будто в ловушке и голос терзал его и вынуждал отвечать помимо его желания. Всеволод не мог вспомнить, когда он был еще в таком беспомощном состоянии…

– Я жду: кто эти люди?

– Это мои друзья… Из детства… И он рассказывал и рассказывал, и одновременно чувство непонятной вины все больше и больше овладевало им. Это стало невыносимо даже для солдата, узнавшего жуткую правду продолжающейся десятилетиями войны.

– Нет! – вскричал он. – Я… Я не могу… Это друзья… Они могут погибнуть…

Внезапно голос исчез и Всеволод снова стал стремительно двигаться по туннелю. Темп все время увеличивался и наконец он увидел яркий свет… Он очнулся и понял, что вдыхает испарения аммиачного раствора…