Текст книги "Хэллгейт. Семья"

Мёртвая до боли походила на Кейтлин Хьюз. Длинные медные волосы слиплись, запёкшаяся кровавая корка облепила лоб и стянула кожу на правой стороне лица до самого подбородка. Тёмный провал на месте левого глаза казался куда глубже, чем на деле, и Стэши не была уверена, что хочет заглядывать в эту бездну.

С глазом, конечно, перестарались.

Она подозревала, что он мог вытечь от сильного удара, но на деле убийца наверняка выколол его, желая выставить Дикинсона ещё более жестоким, чем в действительности. Зря. Если приглядываться, одной этой детали достаточно, чтобы понять: он здесь ни при чём.

Материалов, собранных за последние годы, вполне хватало для понимания, как именно работал Дикинсон. Создавалось впечатление, что сама возможность изуродовать женщину казалась ему кощунством. Один удар по затылку, короткий и сильный, при крайней необходимости – два, но на этом всё.

Жертве, раскинувшей руки на траве, череп раскроили, ударив явно не пару раз.

Стэши не удержалась – перемахнула через забор, удостоверившись, что никак не повредит место преступления, обошла тело с обеих сторон, сделала по несколько снимков с каждого ракурса. «Хроники» примут эти фото без вопросов вне зависимости от того, как они добыты, – в этом огромное преимущество её работы.

Шериф Нолан, увидев их на первой полосе, наверняка сразу же отправится к ней – в этом невероятного масштаба упущение.

Мимо пронеслись байкеры, и Стэши вздрогнула, услышав знакомый свист. Лишь Фредди умел свистеть настолько пронзительно и оглушающе – но он, как и всегда, гнал первым и быстро скрылся за поворотом. Другие не отставали. Тишина, так грубо нарушенная, снова одержала победу.

Занавеска ближайшего окна качнулась, и Стэши бросилась на землю, стараясь оказаться как можно дальше от трупа – лишь бы не уничтожить ненароком пару улик. Грэм это или его напарник, чьё имя она так и не удосужилась вспомнить – разницы никакой, видеть её копы не должны в любом случае. Так и в участок попасть недолго, причём ещё до встречи с шерифом.

При Нолане в участке Стэши бывать ещё не доводилось, но она не сомневалась, что не узнает ничего нового.

Кроме того, неприязнь Бартон чувствовалась почти физически, и это немного веселило, но не до такой степени, чтобы превращать каждый их разговор в шоу. Если доверять первому впечатлению, та была неплохим копом, вот только воспринимала всё настолько серьёзно, что скулы сводило зевотой.

От подобных людей Стэши предпочитала держаться подальше. Они никогда не ощущали тонкой грани между весельем и клоунадой и любую шутку приравнивали к последнему.

Она уже собиралась отправить снимки редактору – в конце концов, те вышли и впрямь недурными, – но отвлеклась, услышав, как прямо за домом миссис Дэвис что-то громыхнуло. Стэши порадовалась, что оставила Засранца не там, однако тут же напряглась: из тени выступила тонкая гибкая фигурка.

– Твою мать, – пробормотала Стэши, понимая, что та направляется прямо к ней. – Твою же мать.

Незнакомка шагнула вперёд, и она узнала приезжую девушку, живущую в «Сытом аллигаторе». Пересекаться достаточно близко им не доводилось, перебрасываться хотя бы парой фраз – тем более. Стэши знала только, что та приходилась родственницей Дельфине – умершей ведьме из старого особняка.

Поговаривали, будто дух Дельфины так и не обрёл покой, но в эти россказни Стэши особо не верила. Ведьмы всегда жили в Хэллгейте и время от времени даже умирали – с концами, без каких-либо сказок о призраках, которые бродят по ночным улицам и мечтают завершить дело всей жизни. С другой стороны, сама она знала об этом не то чтобы много: местный ковен не особенно любил делиться тайнами.

Появление приезжей беспокоило Стэши – и стало тревожить ещё сильнее, когда та с невозмутимым видом направилась прямо к ней.

– Пригнись! – зло прошипела Стэши. – Какого хрена ты творишь?

Занавеска всколыхнулась снова, но из окна так никто и не показался. Должно быть, Грэм решил, что за домом шумел соседский кот – а значит, пока им обеим невероятно везло.

Каждый звук в ночной тишине казался чересчур громким. Стэши подавила желание прижать пальцы к вискам, убрала телефон. Что-то в теле, аккуратно уложенном на газоне, не давало ей покоя – помимо того, что прикончил женщину точно не Дикинсон.

Раскинутые руки создавали впечатление не то безмятежности, не то приветственного объятия – но любого, кто приблизился, отпугнуло бы изуродованное лицо. Жуткий контраст.

Возможно, именно такого эффекта и добивался убийца.

Пересилив себя, Стэши всё же отвернулась. Смотреть на мертвецов было довольно мерзко, но, если однажды посмел, потом отвести взгляд сложно. Во всём находилось что-то завораживающее – и даже в смерти.

В некоторых случаях особенно в смерти.

– Я смотрю, копы уже на месте, – как ни в чём не бывало пробормотала незнакомка, покосившись на полицейскую машину в стороне. Она подобралась совсем близко к Стэши и сделала это практически бесшумно. – А это… ого.

– Серьёзно?

Быстрые, но аккуратные движения, вспотевший лоб – и вместе с тем ни толики волнения на лице. Приезжая, кем бы она ни приходилась покойной ведьме, явно успела освоиться в Хэллгейте.

И о случившемся знала, иначе не запыхалась бы так.

Стэши старалась казаться спокойной, но напряжение брало верх. Может быть, кто-то специально отправил сюда эту девицу – кто-то, кому тоже хочется знать правду о Ленни Дикинсоне, о семье Хьюзов, обо всей гнили и мути, которая до поры до времени покоилась на самом дне. Хотя чёрт знает – она могла и просто случайно поймать полицейскую волну.

Вернувшись из тюрьмы, Дикинсон взбаламутил воду, от которой разило болотной тиной, и заставил людей шевелиться. С одной стороны, думала Стэши, это не так уж и плохо: Хэллгейту не помешала бы встряска – только в гуще событий можно снова взяться за дело многолетней давности и остаться незамеченной. С другой – найдётся немало желающих помешать ей копнуть глубже.

Чтобы понять это, не нужна была никакая магия мёртвой ведьмы.

– У тебя знакомое лицо, – услышала она точно издалека, отвлёкшись.

– Такой город. Здесь у всех лица знакомые.

– Нет, я имею в виду, что мы виделись где-то совсем недавно, – пояснила девица, не потрудившись улыбнуться хотя бы из вежливости.

– Может быть.

Стэши пыталась возвести между собой и незнакомкой незримую стену, не сближаться с ней, чтобы по неосторожности не сболтнуть лишнего – но сердце подсказывало, что они обе явились сюда за одним и тем же.

– Я Джин, кстати.

– Стэши.

– Макнамара? Знакомая всегда читает твои статьи в «Хрониках».

– Надо же, – усмехнулась Стэши и сразу же осеклась: вышло как-то чересчур грубо. Тем более что при других обстоятельствах она, быть может, охотно поболтала бы с ней. – Извини.

Джин промолчала – неопределённо дёрнула плечами, не то давая понять, что не злится, не то просто отмахиваясь. Чем-то она напоминала Стэши её саму. Возможно, любопытством, которое не удавалось замаскировать напускным безразличием, возможно, привычкой двигаться быстро и резко.

С такими людьми хотелось дружить, но она предпочитала избегать поспешных выводов.

– А что за знакомая? – спросила Стэши небрежно.

– Иджи, – Джин то ли не заподозрила подвоха, то ли и правда не заметила, – я живу на втором этаже «Аллигатора», там дешёвые комнаты.

Будто наяву послышался звон многочисленных амулетов, в нос ударил тяжёлый запах духов: подгнившие цветы, ладан и что-то ещё – Стэши никак не могла вспомнить, что именно, хотя нужное слово вертелось на кончике языка и чуть что соскальзывало в забытьё. Она неплохо знала Иджи: уж куда-куда, а в «Аллигатор» доводилось забегать и по работе, и просто так. В доверие втереться не пыталась, помня, что с вуду шутки плохи, но поддерживала отношения, которые с натяжкой можно было назвать приятельскими.

Значит, именно Иджи пригрела Джин.

Хороший шаг для ковена, который в последние годы, если Стэши правильно сложила два и два, переживал не лучшие времена. Она держала в поле зрения всех, кого узнавала по лицам в городе, и ведьмы почти никогда не собирались вместе, а столкнувшись на улице, избегали прямых взглядов.

Похоже, смену Верховной одобрили не все, и теперь ковен отчаянно нуждался в свежей крови. Или, подумала Стэши, хоть у неё в голове в очередной раз сложилась неплохая история, на самом деле Иджи всего лишь проявила доброту. Должны же у ведьм оставаться какие-то её отголоски.

– Знакомая ведьма в Хэллгейте – это хорошо, даже если одна.

– Не одна, – помедлив, возразила Джин. – Ещё я знаю Афину.

Она явно приложила усилия, чтобы голос звучал как обычно, но Стэши безошибочно распознала скрытую гордость. Да, знакомством с Афиной Гудвин можно было гордиться – тут не поспоришь. Некоторые связи стоит ценить особенно, даже если кажется, что они тебе никогда не пригодятся.

В какой-то миг это перестало казаться дикостью – мирный разговор перед изуродованным трупом. В Хэллгейте случалось и не такое. Кроме того, Стэши ещё помнила детали последней схожей беседы с шерифом Ноланом – забудешь тут.

– Пошли отсюда, – сказала она. – Если ты увидела, что хотела, конечно. Лучше сваливать, пока копы не вышли.

Джин кивнула.

Полицейская машина вывернула из-за угла на полной скорости. Не было ни мигалок, ни сирен – один пронзительный визг тормозов. Стоило сорваться с места, но от неожиданности Стэши застыла, растерянно глядя по сторонам.

В самый неподходящий момент она вспомнила, чем ещё пахли духи Иджи, и её замутило.

Дымом, стремящимся к небу, когда пылает дерево.

Она безропотно позволила втолкнуть себя в машину, не осознавая до конца, почему внезапное появление копов вкупе со всплывшей ассоциацией обезоружило её. Джин села рядом, дёрнулась, как от удара, когда офицер Бейли попыталась придержать её за локоть.

– Без рук, – процедила она, до неузнаваемости переменившись в лице. Будто и не было девушки, явно расположенной к Стэши. – Спасибо.

Широкоплечий Конноли и Бейли захлопнули двери машины, и Джин вздрогнула. Оба остались снаружи – наверное, теперь присоединятся к Грэму и его напарнику, пойдут изучат тело, чтобы после порадовать шерифа подробным отчётом.

Сам он вернулся в салон чуть позже – рассматривал убитую. В зеркале заднего вида Стэши могла разглядеть его глаза – уставшие, обрамлённые тёмными кругами синяков. Чем бы ни занимался Нолан до приезда сюда, ему пришлось туго. Но хотя бы повезло с поддержкой: рядом сидела вездесущая Бартон, которая уже успела осмотреть Стэши с головы до ног с таким презрением, что при другом раскладе это показалось бы встречей двух соперниц, бьющихся за горячее сердце шерифа.

Стэши не сумела сдержать короткий смешок, и Нолан обернулся.

– Что-то не так, Макнамара?

– Нет, шериф.

– Ладно, поехали, – последняя фраза досталась уже Бартон, и та с готовностью вжала педаль газа в пол.

Они сорвались с места так резко, что Джин бросило на Стэши, и ей пришлось придержать ту за плечо. Разрывать это подобие объятия не хотелось, тем более что Джин не успела скрыть раздражение, и лицо её по-прежнему было искажено гримасой. Судя по кривой усмешке и морщинке, прорезавшей лоб, кое у кого к копам имелись свои претензии.

– Ты как?

– Нормально, – Джин выплёвывала каждое слово с таким усилием, точно их приходилось вытягивать из горла на рыболовном крючке. – Извини, если напугала.

Не разжимая руки, по-прежнему лежащей на её плече, Стэши выглянула в окно. Мелькали как две капли воды похожие друг на друга невысокие дома с обшарпанными стенами, машина то и дело подпрыгивала на выбоинах и кочках. Хэллгейт нуждался в ком-то получше, чем идиоты из городского совета да бесхребетный мэр, которые умели только чесать языками, иначе улицы никогда бы не пришли в подобное состояние.