Текст книги "Паук"

Глава 5

От испуга во рту так пересохло, что я не могла выдавить ни звука. Первой реакцией было броситься в коридор, но, прежде чем я успела шелохнуться, неожиданно услышала до боли знакомый баритон:

– Твой брат знает, на какие жертвы ты идешь ради его шкуры?

Я растерянно уставилась на силуэт широкой спины. Сердце подскочило к горлу. Как… как он сюда попал?!

Даже не знаю, что было бы хуже для меня в этот момент – если бы это был какой-нибудь вор, враги Миши или Арбатов, вопрос которого, кстати, звучал небрежно и отражал лишь холодное любопытство.

– Нет, – глухо проронила и тут же спохватилась: – Пожалуйста, он не должен узнать…

Я различила в темноте, как бандит медленно обернулся и начал приближаться. Внутренности тут же неприятно сжались от предостерегающего чувства, и я инстинктивно притянула колени к груди. Боже, и как только он перемещается с такой уверенностью в чужой квартире?!

– В-вы… поможете ему? – взволнованно выпалила я, когда запах Арбатова окружил меня.

Он коснулся моих волос, и стягивающие мурашки током спустились от макушки по позвоночнику.

– Если твой брат Черт по жизни, на зоне ему никто не поможет, – услышала я суровый ответ. – Хоть ты разложишься перед всем криминальным кругом, спросят с него одинаково.

Щеки мгновенно вспыхнули, а грудь сдавило от досады и смятения. Как будто я и без того не чувствовала себя грязнее!

Неожиданно рука бандита переместилась на мою шею, и его пальцы сомкнулись на тонком изгибе сзади, заставляя меня подняться с кровати. Тело затрясло как от озноба, хотя в комнате было тепло и я была одета в старую закрытую пижаму. Потому что казалось, одно лишнее движения – и капкан захлопнется! Осталось только обостренное восприятие… Пульсирующее осознание силы мужчины, который мог свернуть мне шею одной рукой, и его теплое дыхание с терпким древесным ароматом, обжигавшее кожу.

По телу прошло оцепенение, когда щетина царапнула висок, и Арбатов зарылся носом в мои волосы. Я напоминала себе сейчас живое дерево, настолько была напугана и насторожена: руки прижаты к груди, ноги плотно сведены, а глаза закрыты, как у трусливого зайца.

Втянув мой запах, бандит начал не спеша, но непреклонно, гладить меня своими большими руками, все теснее прижимая к себе. Я непроизвольно выгибалась, остро реагируя на каждое движение, и пыталась поймать дыхание, сбившееся от щемящих чувств. И ведь понимала, что должна расслабиться, но мое нутро загнали в раковину, запугали, и теперь оно не хотело выходить ни под каким предлогом! А Арбатов то ли игнорировал это, то ли намеренно отличался сегодня терпением.

В какой-то момент он запустил руку в мои волосы на затылке и запрокинул голову. В тот же миг его хриплый голос защекотал чувствительную зону возле уха:

– Не трясись, красивая. Сегодня я не буду тебя обижать.

Я застыла, когда теплые губы захватили нежную мочку и с медленным поцелуем переместились в самую глубину.

Мурашки рассыпались по коже, а по животу неожиданно спустилась горячая дорожка. Я вся съежилась и растерялась от пьянящего чувства, что предательски добралось до разума. И когда уже ноги начали слабеть, а губы сохнуть, Арбатов неожиданно отстранился.

Я растерянно выдохнула и еле удержала равновесие, различив по звуку, что он снимает пиджак. Обняв себя руками и слушая, как одежда бандита падает на пол, я инстинктивно отступила на шаг, но скоро снова оказалась под контролем его рук. Кофта поползла вверх – я была ловко обнажена по пояс и почти сразу услышала, как лязгнула пряжка ремня. По телу разошлись иголки, но прежде чем я успела к чему-то подготовиться, Арбатов обхватил мое запястье и неожиданно положил на свой живот.

Дрожащей ладонью я ощутила горячую кожу и выступающие кубики, затем, под контролем намеренного движения, поросль жестких волос, и чуть не вырвала руку, когда кончики пальцев задели горячую, налитую плоть.

– Тш-ш, – Арбатов мгновенно среагировал – крепче сжал мое запястье и притянул ближе за шею. – Все хорошо, не дергайся, робкая. Я хочу, чтобы ты потрогала меня.

Я сглотнула и поддалась, когда он непреклонно вернул мою ладонь и обхватил ею член, который сразу напрягся от этого прикосновения. Дыхание перехватило. Это так взбудоражило меня, что даже отвлекло! Бандит тем временем начал управлять моей рукой, заставляя водить по стволу, пока не убедился, что я уловила, чего он хочет.

Как хорошая ученица, оставшись без его контроля, я продолжила осторожно трогать и водить по твердому возбуждению с любопытством, настороженностью и в какой-то степени с трепетом. А пока была увлечена изучением, Арбатов поднял рукой мое лицо, нашел губы и развел их языком, проникая в мой рот глубоким поцелуем.

– Не останавливайся, – велел он, как только моя рука растерянно замерла, и буквально вжал меня в себя.

Требовательный поцелуй продолжился, ладонь снова начала ласкать член, а чувствительные соски загорелись от прикосновения с мужским телом. И это было так странно. Словно моя неуверенность ломалась и рассыпалась на мелкие частицы. Словно Арбатов был искусителем и грамотно приручал мое тело. Я ощущала его язык в себе, и мне это нравилось: его вкус, его запах, прикосновения к его члену – все слилось в какое-то единое ощущение внутри. Теплое, волнующее, возбуждающее… Между ног будто плавно прилила кровь, и колени сами подкосились.

В какой-то момент Арбатов начал наступать. Один шаг – я упала на кровать и растерянно привстала на локтях. Он склонился в ту же секунду и одним движением стянул с меня пижамные штаны с трусами. Затем растолкал коленом бедра, устроился между ног и заполнил лоно одним толчком. Приземлившись на подушки, я громко ахнула, а Арбатов подмял меня под себя и продолжил двигаться с нарастающим темпом.

Спазмы мгновенно стянули низ живота, я начала извиваться и часто дышать от сладких и одновременно острых ощущений. Обнимать, царапать широкую спину и бесстыдно принимать бандита в себя.

Безумие…

В какой-то момент мои руки начали осторожно перемещаться по мужскому телу. Впервые я так сильно хотела увидеть его, разглядеть очертания тела и лица, а самое главное – посмотреть в его глаза!

Словно изучая скульптуру, я провела руками от груди к крепкой шее. Затем робкие ладони царапнулись о щетину на подбородке и пальцы легли на скулы. Я даже не поняла, что движения Арбатова стали более плавными.

– Запомнить меня пытаешься? – раздался хриплый баритон надо мной.

Я тут же убрала руки, но не смогла удержаться от резонного вопроса.

– Почему я не могу вас увидеть? – произнесла в полголоса.

Сверху раздалась усмешка, а затем последовали отрывистые толчки, которые разом выбили все мысли из головы.

– Должно быть, ты успела много себе надумать, а, красивая? – подстегнул меня бандит.

А я с трудом осмысливала его слова, все больше напрягаясь с каждым толчком.

– Нет, я… я не знаю. О, Боже!.. – выдохнула в стонах как раз перед тем, как мужчина очередью толчков довел меня до взрывной точки.

Сердце неистово билось в груди, по телу рассыпалась дрожь, и только настойчивое смятение мелькало в сознании: как я могу испытывать подобное с этим человеком?! Даже несмотря на страх, ему удавалось расположить меня, мое тело… не просто на физическом уровне, но и на психологическом! Из монстра он превращался в опасного искусителя, и я каждый раз, как запрограммированная кукла, реагировала на его наказание и снисхождение.

Неожиданно Арбатов резко освободил меня от своей тяжести и перевернул на живот.

– Темнота – твой друг, Катя, – произнес он наводящим тоном и, придавив меня телом, сжал ягодицу до стона. – Только так ты воспринимаешь мир не мозгом, а обостренными чувствами. Как сбитый компас. Твоя фантазия работает в экстренном режиме, нервные окончания посылают необходимые импульсы, и ты выдаешь самую первую реакцию, – я вгрызлась зубами в подушку, когда мужские пальцы скользнули в промежность и начали растирать влажные складочки. – Страх, растерянность, осторожность – это ощущается даже в запахе. И это пи*дец как заводит меня, подсаживает как наркотический угар!

Нет, он точно ненормальный! Обезумевший от пресыщенности бандит, который теперь втягивает меня в это безумие!

– Даже не представляешь, насколько это может заводить, – повторил он рычащим голосом.

Все это время его рука мучила мой клитор, щетина царапала нежную кожу на шее, а дыхание обжигало ушную раковину, загоняя меня в клетку возбуждения. Вот что ему от меня нужно! Он, черт возьми, получает удовольствие, играя со мной! И как бы меня это ни смущало, я должна играть по его правилам.

Неожиданно мужчина придавил меня за шею и рывком поставил на колени, так что моя попа оказалась наверху, а голова осталась на подушке. Я затаила дыхание, но сопротивляться не стала. Какой смысл? Почувствовав свою беспомощность, я только еще больше поддамся панике…

С губ сорвался хриплый вскрик, когда он сжал мои бедра и вошел на всю глубину.

– Вся течешь, – констатировал Арбатов, загребая мои волосы и снова вгоняя свой член. – Умница девочка. От твоего сладкого запаха крышу сносит.

Неконтролируемые стоны и крики то и дело разносились по комнате. Он брал меня жестко, без снисхождения. Как будто я перешла на новый уровень и теперь должна была принимать и выдерживать всю его страсть! Может это была плата за откровение?

Такое чувство, что время слилось воедино. Или после второго мощного оргазма я просто потеряла счет времени. Даже боялась, что это никогда не кончится. Арбатов словно голову потерял или пришел ко мне после долгого воздержания! Никак не мог насытиться.

В какой-то момент бандит сжал меня так, что, казалось, вот-вот кости хрустнут, и, наконец, замер внутри. Я притихла, маленькими порциями глотая воздух и непроизвольно вздрагивая от горячих импульсов. Подержав меня в тюрьме своей тяжести, он нехотя скатился, а я так и осталась лежать, не смея шелохнуться и глядя на робкую полоску света в шторах.

Глаза закрывались, тело болело в разных частях и налилось свинцовой тяжестью. Снова ощущение, будто по мне танк проехал… Только все же что-то изменилось. Не было внутри того гадкого чувства, которое поселилось во мне после прошлого раза. И я растерянно пыталась понять почему.

– На зоне за твоим братом приглядывают, – неожиданно услышала и распахнула глаза. – Пока можешь спать спокойно – беспредела там не допустят.

Даже не верилось, что я услышала это. Вот оно… Вот что изменилось. За своими страхами я не придала должного значения упоминанию о брате! Если Арбатов и мог как-то поощрить меня за выдержку и послушание, то он только что это сделал. Дал смысл, стимул и исцеление для моего разорванного в клочья достоинства.

Я прикусила губу, по которой прошла дрожь, настолько меня захватили эмоции. Невероятное чувство, когда тяжелейший груз сползает с сердца.

– Спасибо… – только и смогла выдохнуть в тишину комнаты.

* * *

Ненавижу больницы. С самого детства ненавижу и остро ассоциирую с чем-то неприятным и жутким. Белые халаты, сосредоточенные лица, запах лекарств и стерильности, витающий в воздухе – все это напрягает обстановку, заставляя прочувствовать каждую минуту ожидания. Наверное, это самая банальная причина, по которой я и сидела сейчас как на иголках. Нервно покачивала ногой и пыталась игнорировать липкое, навязчивое чувство, что собралось в области груди. Будто я ни черта не группа поддержки, а соучастница преступления…

Мой взгляд то и дело обращался в сторону Насти, которая гипнотизировала одну точку в воздухе и постоянно царапала ногтем свою ладонь. Да, мы обе были не в своей тарелке. Несколько раз я порывалась сказать что-то ободряющее, как-то разбавить атмосферу, но слова упрямо застревали в горле. Подруга выглядела такой отстраненной и закрытой – я буквально ощущала кожей поле высокого напряжения, которое образовалось вокруг нее. Только коснись – и ударит так, что мало не покажется.

Внутри маячила мысль, что все это из-за УЗИ, которое Настя прошла вчера, как последний шаг перед процедурой в платной клинике. Мне еще не приходилось видеть ее такой тихой и растерянной. Она даже ничего не сказал о результатах, кроме того, что срок семь недель.

Почти два месяца.

Столько времени подруга даже не догадывалась о своем положении? И этот факт почему-то больше встревожил меня саму.

Когда дверь напротив открылась, мы обе одновременно вынырнули из своих мыслей и устремили взгляд на девушку в маске.

– Вы готовы? – дружелюбно обратилась она к Насте.

Подруга слегка кивнула и неуверенно взглянула на меня. Я тут же участливо сжала ее холодную руку и тихо спросила:

– Все хорошо?

Она опустила глаза на наши руки и, грустно усмехнувшись, рассеяно пожала плечами.

– Насть, если ты сомневаешься, мы можем уйти прямо сейчас, – сказала я серьезно. – Ты не обязана это делать.

– Нет, обязана, – тихо, но упрямо откликнулась она. – Я в порядке, спасибо. Ты… можешь идти.

– Я буду здесь до конца, – непреклонно сообщила я. – Не волнуйся ни о чем.

Настя взглянула на меня с таким доверчивым теплом, что сердце сжалось от нахлынувших эмоций. Но в следующий момент на ее лице отразилась решительность, подруга поднялась с места, поправила больничный халат и скрылась за дверью.

Насколько я знала, процедура должна была длиться недолго, но время превратилось в переваренный кисель. На сердце стало еще тяжелее от навязчивого чувства вины. Мне казалось, я должна была что-то сделать, подобрать правильные слова, но не знала, просто не знала, как ведут себя в такой ситуации! Как достойно поддержать и взять на себя ответственность?

В этом вареве мысли плавно вернулись к моим личным переживаниям. Несколько дней прошло с той ночи, когда ко мне приходил Арбатов, и я никак не могла отвязаться от воспоминаний об этом. И кажется, что дело было не только в новости о Мише… Я как будто попала на крючок. Этот человек начал без спроса будоражить мое любопытство, что не на шутку беспокоило. Ведь я должна была максимально абстрагироваться от этой связи, но эти процессы происходили без моего разрешения! Нет, я по-прежнему боялась его, но что-то еще вмешалось в мое восприятие.

Неожиданно что-то яркое прорезалось в поток моих мыслей. Взгляд замер в пространстве, а по внутренностям спустилась стягивающая волна, пока я настойчиво прокручивала ту ночь в голове и лихорадочно пыталась выдрать момент, маленькую деталь… То, что доказало бы мне, что Арбатов предохранялся.

Твою мать…

– …Девушка успокойтесь! Что вы делаете?..

Повышенный женский голос насильно заставил меня отвлечься и сосредоточить хмурый взгляд на двери кабинета.

– …Убери от меня эту штуку, я сказала!

Черт.

От голоса Насти по нервным окончаниям будто заряд тока прошел. Я подскочила с дивана как ошпаренная и бросилась к двери, которая в следующую секунду распахнулась с такой силой, что чуть не отбила мне руку. Подруга вылетела из кабинета прямо в халате и растерянно застыла посреди коридора, озираясь по сторонам, словно запуганный зверек. По коже мороз прошел, когда мой взгляд зацепился за красную дорожку крови на ее руке, которая сочилась из вены на локтевом сгибе. Она выдрала катетер.

Мгновенно сориентировавшись, я буквально поймала Настю в руки, чтобы отвести подальше от кабинета, откуда на нас с недовольством смотрели медработники.

– Тише-тише, – зашептала я, убирая русые волосы с ее раскрасневшегося лица. – Что случилось, Настён?

– Не знаю… Я не знаю, – нервно отозвалась она. – Просто уведи меня отсюда!

– Хорошо-хорошо, – ласково уверила я, покосившись в сторону присутствующих «зрителей» в коридоре. – Как скажешь.

Однако я не успела даже шага сделать и просто оторопела, когда всегда собранная и хладнокровная в стрессовых ситуациях Настя неожиданно затряслась в моих руках от рыданий. Словно меня ледяной водой окатили с ведра или в этот момент я особенно остро осознала, насколько все серьезно.

Желая укрыть подругу от чужого внимания, я повела ее к дивану и некоторое время пыталась там успокоить. В конце концов, к нам подошла медсестра со стаканом воды или разбавленным лекарством, которое помогло окончательно привести Настю в чувство. А я все смотрела на нее и пыталась понять, что именно заставило подругу передумать в самый последний момент. Ведь сейчас от ее первоначальной решительности не осталось и следа. Возможно, существовали более веские причины, которые я упустила…

Из больницы мы сразу поехали к Насте домой, и всю дорогу каждая из нас пребывала в своих размышлениях. Эта ситуация не могла не затронуть мои личные переживания из-за собственной халатности. Да, я трезво оценивала положение вещей. Это не Арбатову нужно было думать о контрацепции, а в первую очередь мне! И с того самого момента, как стало ясно, чем мне предстоит расплачиваться за свою просьбу.

Конечно, уже поздно было метаться, но я не переставала ругать себя. Ему-то плевать, бандит, должно быть, думает, что я умная девочка и сама забочусь о себе! Хотя теперь я действительно позабочусь. Придется переступить через свою неприязнь к больницам и пойти к врачу, который грамотно проконсультирует меня в этом вопросе. Если, конечно, еще не поздно…

В машине Настя не проронила ни слова. Да и дома молчала до последнего, без возражений принимая мою заботу и пугая своей пассивностью. И только когда я настоятельно уложила подругу в постель, ее состояние наконец-то переключилось.

– Бл*дь, че мне теперь делать?! – выпалила она дрогнувшим голосом.

Ну, хотя бы что-то.

– Постарайся поспать, – невозмутимо ответила я, укрывая Настю. – Завтра мысли придут в порядок, тогда и будем думать.

Она лишь скептически скривила губы и устремила в окно негодующий взгляд. На самом деле я понимала состояние подруги. Она была в панике, потому что уже смирилась со своим решением.

– В любом случае бояться уже поздно, – резонно заметила я. – Главное – встать на учет. А там уже на месте разберемся.

Я лукаво улыбнулась, но Настя явно не оценила мой оптимистичный настрой. Упрямо смотрела в окно и пыталась прогнать мокрую пелену с глаз. Я бы тоже на ее месте не особо обнадеживалась. Особенно от одной мысли, что об этом узнают родители, которые оплачивают ей жилье и учебу.

– Я знаю, ты считаешь, я должна сказать ему, – неожиданно выдала подруга.

Сделав медленный вдох, я опустила хмурый взгляд на телефон, который вытащила, чтобы посмотреть время.

– Только ты решаешь, что и кому должна, – возразила я серьезно.

– Я ведь каждый день только и думаю об этом! – призналась она, будто не услышала, что я сказала.

Мой задумчивый взгляд сосредоточился на лице Насти.

– Ты его любишь, да? – прямо спросила я.

И этим вопросом явно застала ее врасплох. Подруга спрятала глаза, так ничего и не ответив. В общем-то, мне и без того было все ясно. С самого начала для Насти это значило гораздо больше, чем она показывала. Но я решила, что на сегодня с нее и так достаточно. Поэтому участливо накрыла руку подруги и с абсолютной уверенностью сказала:

– Все будет хорошо. Я обещаю, мы что-нибудь придумаем.

Я не знала, как это сделаю, но искренне желала воплотить эти слова в реальность. Кто-то должен был озвучить решение прямо сейчас.

* * *

Ночь прошла неспокойно. Я осталась у Насти и проворочалась почти до самого утра – почвы для размышлений накопилось много. Еще и вставать пришлось рано, чтобы вернуться домой и собраться на работу. Но все же я успела записать подругу на прием к гинекологу, как раз по дороге на остановку. А заодно и себя… Хотелось как можно скорее решить вопрос с противозачаточными. Только вот встретиться с врачом мне суждено было только в конце недели, так как после совместного вклада в сорванную процедуру мы обе могли позволить себе лишь бесплатную поликлинику. Оставалось надеяться, что Арбатов будет очень занят до того времени…

Рабочий день не задался. Ресторан закрыли на учет: бармены проводили ревизию в баре, повара на кухне, а я, вместе с остальными официантами, драила каждый сантиметр, выполняя внеплановую генералку под контролем озверевших администраторов.

Похоже, начальство решило встряхнуть управляющих, а те в свою очередь решили отыграться на нас… Ну, зато и отпустили пораньше.

Однако я не спешила сразу радостно мчаться домой. Плавно миновала остановку и решила пару кварталов пройти пешком. Меньше всего хотелось использовать появившееся окошко, запершись в четырех стенах. К тому же у меня давно не было времени, чтобы просто погулять и не бегать от мыслей.

Погода выдалась ветреной, но солнечной, так что я даже не замечала, как миновала остановку за остановкой. И мне не хотелось отдохнуть или ускорить шаг – я просто шла и наслаждалась этой ни к чему не обязывающей прогулкой. Только упустила один важный момент… И поняла это слишком поздно, когда застыла на тротуаре, который шел вдоль территории университета.

Взгляд, как примагниченный, устремился на здание, а ноги буквально приросли к асфальту. Студенты собрались компаниями на ступеньках и, увлеченные беседой, не торопились расходиться после последних пар. Негодование тугой волной прошло по внутренностям, заполняя меня вязким беспокойством. Глядя на них, я так остро почувствовала себя потерянным пазлом, прямо комок собрался в горле. Будто я упускаю что-то, отстаю от чего-то важного, пока мои сверстники в срок выполняют главный план жизни.

В какой-то момент я насильно отвела взгляд, твердо решив не заниматься мазохизмом. Ничего я не упускаю. Если я не там, значит, у судьбы на меня свои планы – и в данный момент они оправданны.

С этим настроем я круто развернулась и направилась прочь, желая как можно скорее добраться до остановки. В сумке раздалась трель входящего звонка, что вызвало во мне несвойственный приступ раздражения. Я была совсем не в том настроении, чтобы вести разговоры. Однако в данный период жизни каждый вызов мог иметь большое значение, поэтому все же полезла доставать гаджет. Вдруг это родители, или Настя, или…

На дисплее светился незнакомый номер. Черт… С некоторых пор подобные вызовы тоже начали иметь значение. Ни один не был случайным. Но я очень надеялась, что этот станет исключением и кто-то просто решил впарить мне кредитную карту.

– Алло, – холодно бросила я в трубку, быстрым шагом двигаясь по тротуару.

– Привет, малая.

Я так резко затормозила, что прохожий, идущий сзади, не успел обойти меня и больно задел плечом. Но мне было плевать. Дыхание перехватило, словно через грудь шаровая молния прошла, и все в этот миг перестало иметь значение. Миг, когда я услышала глубокий баритон брата.

– Миша?.. – спросила я, едва дыша, взволнованно стиснув пальцами корпус телефона. – Это ты?

– Что, уже успела мой голос забыть? – подначил он хмурым тоном.

– О Боже, – я закрыла рот рукой и на несколько мгновений потерялась, пропускала через себя шквал эмоций. – Но… как? Как ты…

– Неважно. Добрые люди помогли выйти на связь с миром, – нехотя пояснил он и тут же серьезным тоном спросил: – Как родители?

– Все хорошо, – выдавила я торопливо, стараясь унять дрожь в голосе. Словно чувствовала, что у брата всего секунды на звонок. – Не переживай… Мама идет на поправку, папа взял отпуск и пока ухаживает за ней. И… и еще он в реабилитационный санаторий ей выбил путевку.

Кажется, я услышала, что он облегченно выдохнул в трубку.

– Значит, все хорошо, – отстраненно повторил, будто пытался убедить себя в этом. – Ты сама как?

– Я… – растерянно отозвалась и осеклась. Будто Миша все мои мысли сейчас может увидеть через трубку. – Да у меня ничего нового… Я работаю, помогаю родителям, в общем… все нормально.

– Не восстановилась в универе? – я не поняла, вопрос это был или констатация.

– Нет, – все же ответила неохотно. – Пока времени нет…

– Плохо, – сухо выдал он. – Тебе нужно доучиться.

– Доучусь, не переживай, – отмахнулась я, стараясь уйти от темы, которая меньше всего требовала внимания в данный момент. – Миша, скажи, как ты? С тобой столько времени не разрешали увидеться… Я просто с ума сходила в неведении! Родителям врала и не могла узнать ничего…

– Да, я понимаю, малая, – прервал он потяжелевшим тоном. – Знаю, тебе нелегко пришлось.

– Что произошло? У тебя были проблемы?

– Да ничего не произошло. Правила у них такие, Кать, – уклончиво ответил он. – Как ни крути, не на курорт попал, не сразу освоился.

От такого ответа мне не стало легче, хотя я и так не особо надеялась, что брат скажет мне правду, но просто не могла не спросить.

– У тебя точно все хорошо? – спросила, затаив дыхание.

– Точно, – не задумываясь, ответил Миша. – По крайней мере насколько здесь это «хорошо» вообще возможно.

– Слава Богу, – тихо выдохнула я и прикрыла глаза, чувствуя, как робко разливается целительное тепло на душе.

Мне просто необходимо было это услышать. Именно от него.

– Не раскисай, сестренка. Ты у меня уже большая умница, – неожиданно похвалил меня Миша. – Я вообще, можно сказать, выживаю здесь только благодаря тебе.

Мой взгляд застыл в пространстве, а внутри невольно пронеслось предостерегающее чувство. Но прежде чем я успела себе что-то накрутить, брат пояснил:

– Ты борешься, несмотря ни на что, и этим реанимируешь меня, как сдохшую батарейку. Но самое главное, что не дает сломаться здесь – знать, что тебя кто-то ждет. Не просто дни пролистывает, а переживает и всегда помнит, что ты все еще важная часть в настоящей жизни. Если бы не было этого, уже давно бы руки опустил и каждый день считал бессмысленным.

На глаза навернулись слезы. Миша никогда ничего подобного не говорил мне. И все, что я пережила ради него, теперь казалось сущим пустяком.

– Только не реви, – тут же услышала шутливое недовольство в трубку. – Я хочу запомнить этот разговор и твой бодрый голос.

– Миш…

– Давай, береги себя, малая. И родителям не говори, что звонил. Обидятся, переживать будут.

– Хорошо, но я хотела сказать…

– Я должен идти, – сообщил он беспрекословно. – Будет возможность – свяжусь.

В трубке раздались гудки, а мое сердце невыносимо заныло, словно от него кусок отодрали. Так мало поговорили. Чертовски мало, прямо плакать хотелось.

Я долго отходила от этого неожиданного звонка. Перебирала каждый кусочек, каждое слово нашего разговора, ведь в душе творился настоящий хаос! Я пребывала под таким впечатлением, что мое настроение менялось с пугающей частотой. То глупо улыбалась, пока в груди все распирало от радости, то, напротив, становилась напряженной и задумчивой.

И все же чувства окрыляющей радости было больше. Еще бы… Самое светлое событие, которое произошло за последнее время! И оно подтверждало главное – Арбатов не врал. Он действительно помогает Мише.