Текст книги "Мы все из Бюллербю"

Мы строим игрушечный домик

В конце концов нам надоело играть на сеновале. Лассе, Боссе и Улле каждое утро куда-то исчезали. Мы не знали куда, но не обращали на это внимания, нам и без них было весело. В саду за Южной усадьбой было много скалистых холмиков и камней. Там мы и играли. Бритта, Анна и я. Однажды Бритта предложила нам построить в расселине игрушечный домик. Там как раз было место для одной комнаты.

Как же нам это понравилось! Мы сделали совершенно замечательный домик, такого у нас ещё никогда не было. Я попросила у мамы два небольших лоскутных коврика, и она тут же дала их нам. Мы положили их на камни, и у нас стало ещё больше похоже на настоящую комнату. Потом мы взяли ящики из-под сахара и соорудили из них буфет. А квадратный ящик посреди комнаты служил нам столом. Бритта принесла клетчатый платок своей мамы, и мы застелили им стол. Потом мы принесли свои скамеечки и сели вокруг стола. Кроме того, я принесла свой красивый кукольный сервиз для кофе, а Анна – маленький кувшин для сока с тремя стаканчиками. Всё это мы поставили в буфет, но сперва мы застелили полки в буфете цветной бумагой, чтобы всё было как настоящее. Потом мы нарвали колокольчиков и ромашек и поставили на стол в банке с водой. Ой, какая это была красота!

В тот день Агда пекла хлеб и плюшки, мы воспользовались случаем и напекли маленьких-премаленьких плюшечек. А потом уселись в своём домике вокруг стола, пили кофе из моих чашек и ели плюшечки. И Анна угощала нас соком из своего кувшина.

Мы представляли, что Бритта хозяйка дома и её зовут фру Андерссон, я была служанка и меня звали Агда, а Анна была хозяйской дочкой. Ещё мы набрали малины, которой здесь росло видимо-невидимо, выжали её через тряпку и играли, будто мы делаем сыр. Бритта, то есть фру Андерссон, сказала мне:

– Агда, когда же ты научишься делать сыр?

А я отвечала:

– Фру Андерссон может сама делать свой старый вонючий сыр.

Не успела я это сказать, как увидела шевелюру Боссе, торчащую из-за большого камня, и прошептала Бритте и Анне:

– Мальчишки подглядывают за нами!

И тогда мы хором закричали:

– Мы вас видим, можете больше не прятаться!

И из-за камня выскочили Лассе, Боссе и Улле. Они дурачились и передразнивали нас:

– И как это Агда никак не научится делать старый сыр фру Андерссон!

Они долго не оставляли нас в покое, и потому в тот день мы больше уже не могли играть в нашем домике. Лассе предложил играть в мяч, и мы все стали играть в мяч. Хотя Лассе по глупости всё время приговаривал:

– И как это фру Андерссон не может скакать немного быстрее! Берегитесь мяча, фру Андерссон!

Я же говорила, что мальчишки не умеют хранить тайны

На следующий день Лассе, Боссе и Улле скрылись с самого утра. А мы играли в куклы. Потом нам куклы надоели, и мы стали гадать, куда подевались мальчишки. Тут мы вспомнили, что вот уже целую неделю видим их только по вечерам, когда они играют с нами в лапту. И ещё во время обеда.

– Надо их выследить, – сказала Бритта.

– Правильно, – согласились мы с Анной. – Надо узнать, чем они занимаются!

Перед обедом мы уселись на крыльцо и стали ждать. Чтобы мальчишки не заподозрили, что мы за ними следим, мы делали вид, будто играем в куклы. Первым появился Лассе. Потом – Боссе. А потом и Улле. Но они прибежали с разных сторон. И мы сразу догадались, что они опять что-то от нас скрывают. Иначе они пришли бы все вместе. Но мы даже не взглянули в их сторону, чтобы они не догадались, что мы за ними шпионим.

После обеда мы снова вернулись на крыльцо. Вскоре из дома вышел Лассе. Мы играли в куклы. Лассе мимоходом погладил Мурика и незаметно юркнул за угол. Мы побросали куклы и помчались в мою комнату, чтобы следить за ним из окна.

Лассе шёл и украдкой оглядывался. Вот он пробрался через кусты смородины и перепрыгнул через каменную ограду. Больше мы его не видели. Зато появился Боссе. Он осторожно крался по саду в том же направлении, что и Лассе.

– Внимание, теперь очередь Улле! – сказала Бритта. – Бежим спрячемся в смородине!

Так мы и сделали. Заползли в кусты и притихли. Вскоре мы увидели Улле. Он пробежал от нас так близко, что мы могли бы схватить его за ногу. Нас он не заметил. Мы поползли следом.

Сразу за нашим садом начинается большой луг. На нём есть густые заросли орешника, можжевельника и других кустов. Растут там и деревья. Папа часто говорит, что всё это надо вырубить, чтобы коровам было лучше пастись. Но надеюсь, что он этого не сделает, потому что в этих зарослях очень хорошо играть.

Мы крались за Улле, пока не потеряли его из виду. Нам было досадно. Мы знали, что мальчишки где-то здесь, на лугу, а найти их не могли. И вдруг Анна сказала:

– Я знаю, что надо сделать! Приведём сюда Быстрого, он в два счёта найдёт Улле!

Мы с Бриттой страшно обрадовались. Втроём мы побежали к тёте Лизе и попросили разрешения взять Быстрого на прогулку. Тётя Лиза, конечно, разрешила.

Когда Быстрый понял, что его берут гулять, он весело залаял. А мы сказали ему:

– Быстрый, ищи, где Улле?

И Быстрый побежал, нюхая землю. А мы – за ним. Он пробрался через смородиновые кусты, выбежал на луг и помчался к зарослям орешника. Он ни разу не остановился и привёл нас прямо к Улле. Рядом с Улле стояли Лассе и Боссе. Тут их тайна и раскрылась. Оказывается, они построили в кустах свой домик и прятались в нём.

Мальчишки были так удивлены, что нам стало смешно.

– Ха-ха-ха! – засмеялись мы. – Лучше и не пытайтесь заводить от нас тайны. Мы их всё равно раскроем!

– Подумаешь, с собакой каждый дурак найдёт кого хочешь! – сказал Лассе.

А Быстрый думал, что отличился на славу, и прыгал от радости. И мы пообещали принести ему на ужин костей.

Домик у мальчишек был что надо. Они наколотили досок вокруг четырёх деревьев, которые стояли квадратом, так что в каждом углу домика стояло дерево, а поскольку досок на все стены у них не хватило, они наломали можжевельника. Потом из небольших досок настелили крышу и покрыли её старой попоной.

– Ну как, примем девчонок в игру или нет? – спросил Лассе у Боссе и Улле.

– А ты как считаешь? – спросили они, им хотелось сначала узнать его мнение.

Лассе сказал, что нас можно принять.

И мы стали играть с ними в индейцев. Лассе был вождём, его звали Могучий Леопард, Боссе звали Быстрый Олень, а Улле – Летящий Сокол. Бритту они назвали Ревущей Медведицей, Анну – Жёлтой Волчицей, а меня – Голодной Лисой. Мне хотелось придумать себе имя покрасивее, но Лассе не разрешил. Очага в шалаше, конечно, не было, но мы играли, как будто он есть. А мы сидим вокруг и курим «трубку мира». «Трубкой мира» была тянучка. Я не удержалась и откусила маленький кусочек. У мальчишек были луки со стрелами. Нам они тоже сделали луки. Лассе сказал, что тут поблизости есть другое индейское племя – команчей. Команчи злы и коварны, их следует убивать. Мы взяли луки и с диким воем побежали на луг.

Там вдалеке паслись наши коровы. Лассе сказал, что это и есть команчи.

– Их и зовут почти одинаково: ко́ровы, ко́манчи, – сказал он.

Если бы вы только видели, как команчи удирали от нас! Лассе кричал им вслед что-то по-индейски, но, по-моему, они его не поняли.

Снова школа

Летние каникулы всегда длятся так долго, что я, по крайней мере, успеваю соскучиться по школе и радуюсь, когда начинаются занятия. А вот Боссе ни капельки не радуется. Он говорит, что напишет королю и попросит его закрыть все школы. Но я думаю, король его не послушается. Я люблю нашу школу. И учительницу. И ребят. И учебники. Все учебники я обернула в цветную бумагу и сверху наклеила глянцевые картинки. А Лассе и Боссе никогда не обёртывают учебников, пока мама или учительница их не заставят. Они даже рисуют в учебниках или наклеивают в них фотографии из газет и журналов. Лассе, например, в учебнике по географии приклеил китайским крестьянам, сажающим рис, головы шведских хоккеистов и сказал, что теперь география стала гораздо интереснее и по ней легче учиться.

Мы все, дети из Бюллербю, всегда ходим в школу вместе. Наша школа находится в другой деревне, которая называется Большая деревня. До Большой деревни далеко, и мы выходим из дому в семь часов. Нам дают с собой молоко и бутерброды, которые мы съедаем на большой переменке. А иногда Лассе, Боссе и Улле съедают свой завтрак ещё по пути в школу.

– Не всё ли равно, где его нести, в животе или в сумке, – говорит Лассе.

Наша учительница живёт в школе на втором этаже. У неё есть пианино и много-много книг и ещё маленькая смешная кухня. Мы помогаем учительнице носить наверх дрова. Она даёт нам почитать книги, а иногда угощает нас какао.

Однажды учительница заболела, и занятий в этот день не было. Все дети, кроме нас, из Бюллербю, знали об этом, потому что у них в Большой деревне есть телефон, а у нас в Бюллербю – нет. Мы пришли и увидели, что школа заперта, а ребят и учительницы нет. Сначала мы не знали, что делать, а потом догадались подняться и постучать к учительнице.

– Войдите! – сказала учительница.

И мы вошли. Она лежала в постели и была очень больна. И почему-то никто не пришёл приготовить ей обед. Мы предложили учительнице свою помощь. Она, конечно, согласилась. Мальчики побежали за дровами. Бритта растопила плиту и поставила чайник. Я подмела пол и взбила подушки на постели. А Анна приготовила завтрак, поставила его на поднос и отнесла учительнице.

Потом учительница сказала, что ей хотелось бы сделать на обед гуляш, и спросила, сумеем ли мы его приготовить, если она будет нами руководить.

– Мы постараемся, – сказала Бритта. – Может, у нас получится гуляш, а может, что-то немного на него похожее.

Но у нас получился самый настоящий гуляш. Учительница и нас угостила гуляшом, и он правда оказался очень вкусным. Так что теперь я уже знаю, как его готовят, и мне не нужно будет этому учиться, когда я вырасту. После обеда Бритта и Анна перемыли посуду, а я её вытерла. А мальчишки всё это время сидели возле книжных полок и читали, мальчишки редко делают что-нибудь полезное. Мы пробыли у учительницы столько, сколько продолжались бы наши уроки, а потом спросили, будет ли учительница больна и завтра. Оказалось, что будет. Тогда мы спросили, нельзя ли нам снова прийти к ней. И она сказала, что будет счастлива, если мы придём.

Когда мы пришли к учительнице назавтра, она, бедняжка, лежала в постели и мечтала об овсяной каше. Мы помогли ей пересесть в качалку и перестелили постель. Учительница сказала, что теперь она лежит как принцесса. Мы сварили ей овсяную кашу и напоили кофе со свежими плюшками, которые я принесла из дома. И учительница сказала, что ей очень нравится болеть. К сожалению, через день она выздоровела. А то бы мы научились готовить ещё что-нибудь.

Осенью и зимой бывает темно, когда мы идём в школу и из школы. В одиночку было бы страшно. Но ведь нас шестеро, поэтому нам не страшно, а весело. Почти вся дорога идёт лесом. Лассе говорит, что в этом лесу много троллей, великанов и ведьм. Может быть, и так. Но мы их ни разу не видели. Иногда на небе светятся звёзды. Лассе говорит, что на небе два миллиона пятьсот тысяч сто пятьдесят четыре звезды. И ещё он говорит, что знает, как они все называются. Но мне кажется, он сам придумывает эти названия. Я его спросила, как называется одна звезда, и он сказал, что это Большая Красавица. А на другой день он ту же звезду назвал Королевской Короной!

– Почему же ты вчера сказал, что это Большая Красавица? – удивилась я.

Лассе невозмутимо ответил:

– Большая Красавица совсем другая звезда. Сегодня ночью она упала с неба. А это Королевская Корона, честное слово!

Иногда по дороге домой мы поём песни. Вот, наверно, кто-нибудь удивился бы, если бы услышал, как мы поём. «Интересно, – подумал бы он, – кто это поёт здесь в лесу?» Ведь в лесу темно и не видно, что это поём мы, дети из Бюллербю.

Вечер с переодеванием

Однажды осенью все наши папы и мамы уехали в гости к лавочнику в Большую деревню. Дома остались только мы, дети. И ещё дедушка. И Агда. Я трижды посветила в окно карманным фонариком. Это означало: «Бритта и Анна, приходите скорее ко мне: я что-то придумала». Через несколько минут я услышала, как они бегут по лестнице. Но я ничего не придумала. Просто мне было скучно, и я хотела придумать что-нибудь вместе с ними. Сначала мы посмотрели мои глянцевые картинки, потом немного поиграли в лото. А потом решили спуститься вниз и поболтать с Агдой. Вот тут-то Анна и предложила переодеться так, чтобы Агда нас не узнала! Мы обрадовались и принялись за дело. У нас на чердаке висит много разной одежды, которую когда-то носили папа и мама. Бритта сказала, что она хочет нарядиться важным господином, и надела папины серые брюки, коричневый пиджак и чёрную шляпу. Рукава и штанины она, конечно, закатала и пришпилила булавками. Потом жжёной пробкой она нарисовала себе усы и напялила большие очки. Нам с Анной стало так смешно, что мы чуть не забыли переодеться сами. Я выбрала себе мамину юбку, блузку в цветочек и чёрную шляпку с вуалью. Когда я опустила вуаль на лицо, Бритта и Анна сказали, что меня совершенно не узнать. Анне тоже захотелось надеть вуаль, но второй вуали мы не нашли, и Анне пришлось повязать платок. Кроме того, она надела длинную клетчатую юбку с большим бантом.

Лассе и Боссе ушли к Улле, поэтому никто не заметил, как мы спускались по лестнице. На цыпочках мы вышли из дому, подкрались к кухонной двери и постучали. Очень громко.

– Кто там? – спросила Агда из кухни; по её голосу было слышно, что она немного испугалась.

Мы с Анной захихикали, а Бритта ответила грубым голосом:

– Бродяги!

– К нам нельзя! – сказала Агда. – Хозяев нету дома.

– Ну и что ж, а мы хотим! – закричали мы грубыми голосами и забарабанили в дверь.

Нам было очень трудно сдерживать смех. Я старалась изо всех сил, но смех так булькал во мне, что Агда, наверно, услыхала. Она чуть-чуть приоткрыла дверь, мы обрадовались и прошмыгнули в кухню.

– Боже мой! – воскликнула Агда. – Вот чудо-то! А я и не знала, что к нам пожаловали такие важные господа!

– Меня зовут господин Карлсон, – сказала Бритта. – А это мои жёны.

– У вас очень красивые жёны, господин Карлсон, – сказала Агда. – Только я не понимаю, почему их сразу две? Надеюсь, дорогие гости не откажутся выпить морсу?

Конечно, дорогие гости не отказались. Мы пили морс и воображали, будто мы важные господа, и это у нас очень хорошо получалось.

Потом мы надумали пойти к мальчикам. Дверь в доме была не заперта, и мы вошли без стука. На лестнице Анна запуталась в длинной юбке и упала. Улле услышал шум и распахнул свою дверь, чтобы посмотреть, кто там. На лестнице было темно, и только из его двери падала узкая полоска света. При виде нас Улле так испугался, что сам чуть не упал. Ему показалось, будто по лестнице поднимаются сразу три привидения.

Лассе, разумеется, тоже захотел переодеться, а за ним и Боссе с Улле. Лассе надел платье тёти Лизы и её туфли на высоких каблуках, а Боссе и Улле – мужские костюмы. Лассе бегал по дому и говорил писклявым голосом:

– Душечка, как вы печёте такие вкусные пирожки? Пожалуйста, дайте мне ваш рецепт!

Он думает, что важные дамы только так и разговаривают.

Потом мы побежали к дедушке и рассказали ему, как мы наряжены. Жалко, что он нас не видел. Но мы всё равно устроили ему представление. Лассе изображал сердитую тётушку, и мы над ним очень смеялись. И дедушка тоже смеялся, хотя он слышал только голос Лассе, а его самого не видел.

Метель

А сейчас я вам расскажу про такую сильную метель, какой никогда не видывал даже наш папа.

Весь декабрь Лассе каждый день по дороге в школу твердил нам:

– Вот увидите, в этом году на Рождество снега не будет!

Я на него очень сердилась: мне хотелось, чтобы поскорей выпал снег. Но проходил день за днём, а на землю так и не упало ни единой снежинки. И вдруг как-то на уроке географии Боссе воскликнул:

– Смотрите, снег!

В самом деле, за окном шёл снег. Мы все так обрадовались, что закричали: «Ура!» А учительница предложила нам спеть песню: «Здравствуй, зима!»

На переменке мы выбежали во двор. Он был покрыт тонким слоем снега. Мы протоптали в снегу большую восьмёрку и стали по ней бегать. Но Лассе сказал:

– Но больше снега не будет, вот увидите!

Однако на другой день его нападало столько, что мы с трудом передвигали ноги, а снегопад только усиливался. Но Лассе продолжал стоять на своём:

– Это последний снег! И к Рождеству он всё равно растает. Я знаю.

Но он ошибся. За окном крутилась белая мгла. Даже забора стало не видно. Поднялся ветер. Он завывал так страшно и снег был такой густой, что учительница забеспокоилась.

– Даже не знаю, как дети из Бюллербю доберутся сегодня до дому! – сказала она и предложила нам переночевать у неё.

Конечно, нам очень хотелось переночевать у учительницы, но мы знали, что наши папы и мамы будут волноваться, если мы не вернёмся домой. Поэтому мы ответили, что остаться не можем, и учительница отпустила нас с уроков пораньше, пока совсем не стемнело. Мы вышли из школы в час. Кругом уже намело большие сугробы. Ветер валил с ног. Мы брели, пригибаясь к самой земле.

– Ну как, Лассе, теперь тебе снега хватит? – сердито спросила Бритта.

– До Рождества ещё далеко, – пробурчал Лассе, но из-за ветра его почти не было слышно.

Мы шли, и шли, и шли. И держались за руки, чтобы не потерять друг друга. Снегу было по колено, и идти становилось всё труднее. Ветер продувал нас насквозь. Наши ноги, руки и носы уже ничего не чувствовали. Наконец я совсем выбилась из сил и сказала Лассе, что хочу немного отдохнуть.

– Не выдумывай, садиться нельзя, замёрзнешь! – сказал Лассе.

Анна тоже устала и хотела отдохнуть, но Лассе сказал, что это очень опасно. Мы с Анной испугались, что нам не дойти до Бюллербю, и заплакали. Вдруг Улле предложил:

– Давайте зайдём погреться к сапожнику! Наплевать, что он злой. Ведь нос он нам не откусит.

Мы с Анной были согласны пойти к сапожнику, даже если бы он и откусил нам носы – всё равно мы их не чувствовали.

Мы отворили дверь, и порывом ветра нас так и внесло к нему в дом. Сапожник не очень обрадовался.

– И что вам дома не сидится в такую погоду! – проворчал он.

Никто из нас не решился сказать ему, что утром погода была совсем не такая. Мы сняли куртки и стали смотреть, как он чинит башмаки. Нам очень хотелось есть, но попросить у него еды мы тоже не решились. Сам же он нам ничего не предложил, хотя пил кофе и ел бутерброды. А вот старая Кристин на его месте нас бы обязательно чем-нибудь накормила!

К вечеру метель утихла. Однако снега навалило столько, что до дому нам было бы всё равно не добраться. Неожиданно мы услышали звон колокольчика и подбежали к окну. Это был наш папа. Он расчищал дорогу снежным плугом. Мы распахнули двери и окликнули его, хотя сапожник и ворчал, что мы выпускаем тепло.

Папа увидел нас и очень обрадовался. Он крикнул, чтобы мы подождали у сапожника, пока он проедет до Большой деревни, а на обратном пути нас заберёт.

Так он и сделал. Мы с Анной ехали на плуге, а все остальные шли сзади. Но теперь идти было легко, потому что папа расчистил дорогу.

Когда мы подъехали к дому, в кухонном окне мы увидели маму. Она с тревогой смотрела на дорогу. Нас накормили мясным бульоном с клёцками. Это было так вкусно, что я съела три тарелки. А потом сразу легла спать. Оказывается, мама почувствовала, что папе надо проехать с плугом. Она словно знала, что он встретит нас на дороге. Как хорошо, что она это почувствовала, а то бы нам пришлось сидеть у сапожника всю ночь!

Мы готовимся к Рождеству

На другой день сверкало солнце и на деревьях лежали белые пушистые шапки. Учительница сказала, что не спала всю ночь: она беспокоилась, как мы доберёмся до дому.

Это был особенный день, последний день перед рождественскими каникулами, и потому учительница прочитала нам несколько рождественских историй. Всё было не совсем так, как обычно. Но самое лучшее случилось перед нашим уходом домой. Учительница получила книжки, которые заказала для нас в Стокгольме. Ещё раньше она показала нам каталог, где на каждой странице была изображена обложка какой-нибудь книжки. И каждый выбрал себе книжку по вкусу. Я выбрала даже две, Лассе и Боссе – тоже. На моих были нарисованы принцы и принцессы. Теперь учительница ходила по классу и раздавала нам книги. Я едва дождалась своей очереди, хотя мама говорила, что до Рождества читать эти книги всё равно не полагается.

Под конец занятий мы спели все песни, какие знали, и учительница отпустила нас по домам, пожелав нам весёлого Рождества. Я не сомневалась, что так и будет.

Мы с Бриттой и Анной побежали к лавочнику и купили разноцветной глянцевой бумаги, чтобы сплести корзиночки для ёлки. А потом пошли домой. Снег сверкал, и было очень красиво.

Как только мы вышли из школы, Бритта вытащила свою книжку и понюхала её. Мы тоже стали нюхать свои книги. Новые книги так хорошо пахнут, что уже по одному запаху можно понять, какие они интересные. Потом Бритта начала читать вслух одну сказку, хотя её мама тоже говорила, что эти книги – подарок на Рождество и до Рождества читать их нельзя.

Но Бритта сказала, что прочтёт только маленький кусочек. Нам стало так интересно, что мы попросили Бритту прочесть ещё кусочек. Она прочла. Это не помогло, нам стало ещё интереснее.

– Я хочу знать, заколдовали принца или нет! – заявил Лассе.

Бритте пришлось прочесть ещё немножко. Так продолжалось до самого дома. Когда мы подошли к Бюллербю, Бритта дочитала нам последнюю страницу. Но она сказала, что в рождественский вечер всё равно прочтёт эту сказку ещё раз.

Дома мама и Агда готовили колбасу, и в кухне был беспорядок. Мы с Лассе и Боссе быстро поели и побежали в сад лепить снежный фонарь. Анна, Бритта и Улле пришли нам помогать.

На липе сидели воробьи, снегири и синицы. Мне показалось, что они хотят есть, поэтому я побежала к папе и спросила, нельзя ли нам выставить птицам снопы, не дожидаясь Рождества. Папа сказал, что можно. Мы побежали на гумно и принесли оттуда пять снопов овса, которые были нарочно оставлены до Рождества. Мы пристроили их в саду на яблоне, и у птиц начался пир. Наверно, они подумали, что Рождество уже наступило!

А вечером мы с Бриттой и Анной сидели у дедушки и плели корзиночки для ёлки. Мальчишки тоже сидели у дедушки, но плести корзиночки не желали. Правда, потом они не утерпели и стали нам помогать. Мы сплели пятьдесят четыре корзиночки и разделили их поровну между тремя ёлками – по восемнадцать штук на каждую ёлку.

Дедушка угостил нас яблоками и пастилками от кашля. Пока мы у него сидели, я всё время думала о том, как мы будем завтра печь пряники. Ведь это почти так же интересно, как сам сочельник.

Тем временем Лассе выбежал в сад и зажёг свечку, которую мы поставили в снежный фонарь. В темноте это было ужасно красиво. Глядя на него, я невольно вспомнила рождественскую песню: «Рождество постучалось в ворота и ждёт, когда мы ему откроем». Я так и видела его, вон оно стоит у заснеженных ворот и щурится совсем как снежный фонарь.

– Бедный дедушка, ты не видишь нашего снежного фонаря, – сказала Анна. – Хочешь, мы вместо этого споём тебе песню?

Дедушка очень любил, когда мы ему пели. И мы спели дедушке песню. Как раз ту самую, о которой я только что думала: «Рождество постучалось в ворота и ждёт, когда мы ему откроем».

– Я люблю Рождество, это так весело! – прошептала мне Анна. И я с ней согласилась, потому что тоже люблю Рождество. Это самый весёлый из всех праздников. Мы все, дети из Бюллербю, его любим. Хотя, конечно, нам бывает весело не только на Рождество. И летом и зимой, и весной и осенью – нам всегда весело!