Текст книги "В поисках сокровища"

Серия пятая

Сима

Когда отец был в завязке, то становился невыносимым. Озлобленным, психованным и мнительным. Вдруг прицепился с вопросами, где меня носило после школы. Да еще и не сразу поверил, что я могу посещать репетитора по истории. Потому что, во-первых, с чего бы я так озаботилась своей успеваемостью? А во-вторых, откуда у нас, собственно, деньги на репетитора? Но когда я сказала ему, что нахожусь на грани вылета из школы и с репетитором мне помогла директриса, отец сразу примолк. Понял, видимо, каких масштабов достигли мои протесты против исторички. А еще, надеюсь, ему стало очень стыдно, что он совсем не интересуется моей жизнью и не занимается воспитанием. Хотя, будто он им когда-нибудь занимался… Теперь, когда мамы не стало, мои проблемы решает чужая нам женщина.

Я сказала отцу, что с историей мне помогает племянник Антонины Юрьевны. Абсолютно бесплатно. Хотя, конечно, я сильно сомневалась в том, что Стахович делает это бескорыстно. Явно там что-то нечисто. Наверняка тетушка пообещала что-нибудь за то, что Лев почти месяц будет возиться со мной и разбирать вопросы к контрольной. Да и не казалось, что я вызываю симпатии у «доброго Левушки». И хотя он, как истинно воспитанный мальчик-зайчик, разговаривал со мной вежливо, глаза выдавали в нем раздражение. Темно-карие и колючие. Странно, но после нашего первого занятия в мыслях меня еще долго преследовал этот внимательный взгляд. Правда, не всегда Лев был таким хмурым… В конце занятия даже показался участливым, когда предложил свою помощь. Странный он, конечно, человек. Больше всех ему надо, что ли?

Впрочем, следующие дни я возвращалась домой вовремя. Наши занятия со Львом пришлось приостановить. Стахович подхватил простуду и свалился с температурой.

Помимо терок с одноклассницами и грядущих годовых контрольных, еще и Ляля прибавил мне забот. Оказалось, что та эпичная кража фруктов была снята на видеорегистратор в машине, которая принадлежала другу владельца палатки. Теперь Ляля должен был вернуть внушительную сумму за сами фрукты и накинутый сверху «моральный ущерб». Видимо, за то, что сделал из тех мужиков идиотов. Где взять деньги, Ляля пока не знал, но все так же смело появлялся с пацанами в том самом дворе в беседке. Пока ему дали срок – месяц. Но Ляля свободно разгуливал во дворе и вообще будто не воспринимал угрозу всерьез. А вот я, в отличие от Ляли, грузилась. Мы оба оказались в дурацком положении… Ведь с меня и так трясли деньги одноклассницы. Теперь еще и Ляля вляпался…

В один из вечеров Лялин, как обычно, засел со своими новыми взрослыми друзьями в беседке. Я с ними не водилась, уж слишком они казались мне отбитыми и неинтересными персонажами. Явно с преступными наклонностями. Я боялась, что они могут втянуть Лялю в еще большие неприятности, чем он может вовлечь себя сам. Но Ляля отзывался о них исключительно с восторгом. Говорил, что они крутые, потому что «живут по понятиям». Мне эти самые понятия как раз таки и не нравились.

Во двор я спустилась поздно вечером, когда палатка уже была закрыта. В сумерках у беседки мелькали оранжевые огоньки от сигарет. Я вглядывалась в темноту, пытаясь отыскать Лялю. Услышав счастливый хохот друга, вздохнула и направилась к беседке.

– О-о, какие люди, – гнусавым голосом протянул тип в кепке, затягиваясь сигаретой. При этом его бледные щеки тут же провалились. Я не знала, как зовут этого взрослого парня, но все приятели называли его Степой из-за фамилии Степанов. Он был примером типичного районного «старшака», который научит молодежь плохому. Такие ребята застряли где-то в начале нулевых и не собирались оттуда выбираться. – Серафимочка, привет! Выпьешь с нами?

Ляля окинул меня встревоженным взглядом. Он знал, что я могу ляпнуть что-то не то. Еще подорву его авторитет в этой взрослой компании. С натянутым на голову капюшоном друг сидел на спинке скамейки, поставив на сиденье ноги. Его светлая толстовка белела в сумерках.

– Нет, спасибо, – тихо откликнулась я, удивившись, что этот Степа знает мое имя. – Я за Лялей.

– А-а, дело молодое, – загоготали парни. Они считали, что мы встречаемся, и Ляля почему-то это никогда не отрицал. Друг с готовностью спрыгнул со скамейки и, взяв меня под локоть, повел в противоположную сторону от беседки. В спины нам донеслось дебильное улюлюканье. Хриплые благословения: «Совет вам да любовь!»

– Сима, ты зачем сюда явилась? – сердито спросил Ляля, когда мы отошли от беседки и встали в круге света уличного фонаря. – Это не твоя компания.

– И не твоя, – упрямо сказала я. Ляля знал, как я отношусь к этим «старшакам». Но ему, словно маленькому мальчишке, непременно хотелось «научиться плохому». Хотя почему «словно»? Малолетка он и есть…

– Не начинай, – поморщился Ляля.

– Хорошо. Но ты сам просил, чтобы я сегодня спустилась во двор. У тебя же есть какая-то тема…

– О, да.

– Надеюсь, она не связана с ними? – кивнула я в сторону беседки, откуда доносился неприятный гогот.

– Пока нет, – уклончиво ответил Ляля. – Но тема классная!

– Я не сомневаюсь. У тебя все темы классные, – хмыкнула я.

Ляля явно не оценил моего сарказма и казался очень воодушевленным. Когда снова послышался громкий ржач, Ляля поморщился.

– Только, может, мы это в другое время обсудим?

Домой мне возвращаться не хотелось. Перед тем, как выйти из квартиры, я снова поссорилась с отцом. Он опять закатил скандал на тему: «Куда ты собралась на ночь глядя». Забавно, но когда он пил, моя судьба его ни капельки не волновала. А тут вдруг начал беспокоиться…

– Отец пока в завязке, – сказала я. – Новую работу наконец нашел.

Ляля с пониманием кивнул. Для нас фраза «Отец в завязке» означала: «Побудь сейчас со мной, пожалуйста. Дома невыносимо».

– Ладно, давай тогда прогуляемся, – предложил друг.

Я взяла Лялина под локоть, и вдвоем мы, как почтенная парочка пенсионеров, неспешно направились по тускло освещенному двору мимо горящих желтых окон пятиэтажек.

– Ты помнишь моего кума Альберта? – спросил Ляля.

Я не помнила никакого Альберта, да еще и слово «кум» из уст важного Лялина меня почему-то развеселило. Поэтому я расхохоталась.

– Нет, не помню!

– Твой несерьезный подход к нашему будущему бизнесу мне не нравится, – покачал головой Лялин.

– Ляля, ты сбрендил? Какой еще будущий бизнес? Ты с ума сошел, бизнесмен недоделанный?

– Ты зачем обзываешься, Сима? Меня это, знаешь ли, не очень воодушевляет. Хотя чему удивляться? За каждым великим мужчиной стоит женщина, которая в него не верит.

Я пихнула Лялю локтем. За этим глупым разговором мы вышли из нашего двора на шумный широкий проспект. Рядом шуршали шинами машины, со всех сторон доносились разрозненные голоса.

– Я знаю, где мне можно бабки достать, – продолжил Ляля. – Ты ведь говорила, что торчишь деньги одноклассницам? Я и для тебя заработаю.

– Да не собираюсь я ничего им отдавать! – возмущенно воскликнула я. – Перетопчутся! Сами первые начали…

– Жаль, Армен из палатки перетоптаться не захочет, – вздохнул Ляля. – Поэтому мне кэш хоть как нужен.

– Ну так и что там твой кум? – снова едва не расхохотавшись, спросила я.

– Короче, мы тут с ним перезванивались на днях. Все было в подвешенном состоянии, поэтому я тебе сразу не говорил. Но теперь он готов взять меня в команду…

– В какую команду? – встряла я. – «Альберт и его команда»?

– Ага. «Альберт и партнеры».

– Серьезно, Ляля! Опять какой-то криминал?

– Почему сразу криминал? – оскорбился друг. – Просто, возможно, не совсем легально…

– Ляля, не темни, – нахмурилась я.

– Ты слышала что-нибудь о черных археологах?

– Черные археологи?

– Ага. Копатели.

О черных археологах я ничего не слышала, как и о «куме Альберте». Это Ляля понял по моему выражению лица. Он тяжело вздохнул и продолжил:

– Не смотрела фильм «Мы из будущего»?

– Это который с Козловским? – припомнила я.

– Ну да. Все как в том фильме. Берешь металлоискатель, лопату и вперед – навстречу приключениям.

– А что искать-то?

– Да мало ли… Медали, монеты старые, ценные вещицы… Повезет – настоящий клад найдешь.

– Так это еще надо знать, где искать, – разочарованно сказала я.

– Так ты меня не дослушала, – рассердился Ляля. – Конечно, все «рыбные места» жестко крышуются, но у Альберта есть связи. Он даже кладоискательские туры устраивал. Говорит, старые монеты можно толкнуть и хорошо на этом навариться. Альберт сейчас проверенное место нашел, одну заброшенную деревеньку. Куму руки лишние нужны, территория большая. Все, что найду, – мое. Ему только процент небольшой отстегну…

– По-моему, твой Альберт просто не хочет заниматься грязной работой, а хочет пожинать плоды, – усмехнулась я.

– Да ты что! Это знаешь, как интересно? Азарт, экстрим… Поиск настоящего клада! Такой кайф! А хочешь со мной? Только металлоискатель нужен.

– И где ты возьмешь металлоискатель?

– В том-то и дело, что есть один варик, – склонившись к моему уху, заговорщически произнес Ляля.

У Ляли всегда были «темы», «варики», «решения»… Его бы энергию и ум в нужное русло, великим человеком бы был. Мне даже интересно стало, где он может достать металлоискатель. Мне казалось, что качественный стоит немалых денег, которых у Ляли явно нет.

– Ты ведь помнишь Василия Владимировича? Ну, мамка моя полы у него моет… Так вот он таким тоже промышляет. Но у него что-то вроде хобби… Чисто из спортивного интереса. По-моему, он даже ничего ни разу не находил, потому что особо не знает, где искать. Так вот мамка как-то обмолвилась, что он почти за полторы штуки баксов себе новый металлоискатель купил. Говорила, вот, мол, людям бабки девать больше некуда. С жиру бесятся. Сима, ты представляешь, какая судьба?

– Ляля, ты о чем? Алло! Он ведь не тебе его купил, какая ж это судьба? Или что же ты, явишься к нему и скажешь: «Здравствуйте, дяденька, вы меня не знаете, я сын тети Оли, она у вас полы моет. Не дадите ли мне штучку вашу новую за полтора косаря баксов попользоваться? Вы все равно, лох такой, ничего не находите, а у меня есть прошаренный кум… Мне нужнее!» Так, что ли? – ехидно спросила я.

– Ты за кого меня принимаешь? – оскорбился Ляля. – Вот мне еще дурака из себя строить. Я его так возьму. Без спроса.

– Без спроса? – поразилась я.

– Ну да. Василий Владимирович сейчас в отъезде до сентября. На море. У него дача в Щелкино. А маме он ключи оставил, чтобы она все лето цветочки поливала.

– Вот ты все-таки дурак, Лялин, и есть, – покачала я головой. – Еще и маму втянуть в свои незаконные делишки решил? А если ты эту штуковину сломаешь?

– Чего это я ее сломаю? Я ж инструкцию изучу! Что у меня, по-твоему, на плечах вместо головы?

– Дуриан! – огрызнулась я. – А если этот мужик поймет, что в его доме кто-то без спросу шарился? Ты о маме своей подумал? Он ведь сразу на нее все свалит! И сколько лет она на него работает? Ты же ее подведешь. Это еще хорошо, если просто уволит… А если заяву накатает?

– Да ниче он не поймет! – кипятился Ляля. – Работает профи!

– Профи? – расхохоталась я. – Не тот ли это профи, чья глупая кража клубники на видеорегистратор попала? А если у того мужика дома тоже камеры?

– Нет там никаких камер! – продолжал психовать Ляля. Мы даже руки расцепили и теперь брели по проспекту порознь. – Будто я только о себе думаю!

– А о ком еще?

– Мне эти деньги позарез нужны! За фрукты надо отдать… Тебе хотел помочь. А еще лекарства деду купить. Мать одна не вывозит. На работу школьников не особо охотно берут, знаешь ли. Не напомнишь, чем моя последняя подработка закончилась?

На последней подработке, где Ляля все весенние каникулы грузил ящики со стройматериалами, его кинули. Для того чтобы выплатили деньги, другу пришлось подключать того же Степанова с другими «старшаками». Может, после этого случая Ляля к ним и прикипел всей душой…

– Ляля, я все-таки против, – заключила я. – Зачем ты мне вообще это рассказал?

– Думал до отъезда у тебя эту штуку хранить. Мама бы не поняла, если б нашла металлоискатель Василь Владимировича.

– Еще бы, – хмыкнула я. – А мой отец, думаешь, поймет?

– Да он и внимания не обратит. Если спрячешь в своей комнате, так и вообще не сунется. Это моя маман, как затеет уборку, так все углы облазит. Это у нее, наверное, профессиональное.

– Не знаю, мне все это не нравится… – начала я, но потом резко замолчала.

– Что?

– Ладно, потом договорим!

Небо уже было совсем черным. Мы шли мимо освещенных витрин. Несмотря на поздний час, машины по-прежнему двигались сплошным потоком. На перекрестках мигали светофоры.

Навстречу нам по оживленному проспекту шел Стахович, держа за руку девушку. Девушка эта была необыкновенно красива – вся такая из себя. Фигуристая, изящная, золотистые густые волосы рассыпались по плечам… Когда я рассмотрела ее ближе, то поняла, что не раз видела эту девушку в нашей школе. Правда, давно… Значит, она уже выпустилась. Они со Стаховичем смотрели друг на друга влюбленными взглядами, и, казалось, не замечали ничего вокруг… Ни многочисленных прохожих, ни шумных машин.

Забавно. Я не видела Стаховича с того дня, как приходила заниматься к нему домой историей. Потом он заболел и пока больше в школу не являлся. А теперь на тебе, разгуливает. Свежим вечерним воздухом дышит.

– Ни фига себе! – присвистнул Ляля.

– Чего ты?

– Смотри, какая тянка.

Не одна я пялилась на эту парочку.

Они прошли мимо, не удостоив нас взглядами. Конечно, скорее всего, Лев меня действительно не заметил. Но мне вдруг впервые стало обидно, что он со мной не поздоровался. Хотя, даже если б заметил, с чего бы ему изменять своим привычкам? Один урок истории не мог ничего перевернуть.

– Она для тебя слишком взрослая. И вообще не по зубам, – сказала я Ляле.

– Такие кисы обычно и гуляют с выхолощенными додиками. Которые готовятся к экзаменам в кофейнях с макбуком в наклеечках и пьют латте на кокосовом молоке вприкуску с печенюшкой. И что в них девчонки находят? Скучный, выглаженный тип…

– Он не додик, – зачем-то вступилась я за Стаховича. – Это мой одноклассник, и он подтягивает меня по истории.

– Подтягивает по истории? – заржал Ляля. Затем остановился посреди улицы и, развернувшись, уставился вслед сладкой парочке.

– Ну да. Что смешного?

– С каких это пор тебя волнует история?

– Отец точно так же сказал. Мне история вообще никуда не уперлась, но с годовой двойкой меня в выпускной класс не переведут.

– Ну, и не пофиг тебе? – искренне удивился Ляля. – К нам в тридцать четвертую шарагу перейдешь. Я вот даже не планирую в десятый соваться. Да и кто бы меня туда пустил…

А я вдруг подумала, что не такой жизни хотела бы для меня мама. И как она была рада, когда благодаря Антонине Юрьевне мне удалось попасть в престижную гимназию… И вообще там с учебой все хорошо начиналось. Если бы не заносчивые учителя и одноклассники. Ведь я точно не тупее остальных… И этой златовласки, что идет под ручку со Стаховичем. В прошлой школе я отлично училась. Гуманитарные, конечно, страдали, но не настолько…

– Нет, Ляля, не пофиг. Я вообще, может, другой жизни хочу.

– С чего это? – удивился Ляля.

– А с того. Я тут увидела недавно, как люди могут жить. Когда книжные стеллажи во всю стену…

– Тогда для начала тебе нужно помочь мне стянуть металлоискатель, – заново начал друг. – Если клад найдем, столько книжек себе купишь… Только на фига они?

– Да я не об этом совсем! – поморщилась я. А потом вдруг спросила: – Как думаешь, мне пошел бы такой плащ?

– Как у той тянки-то?

Мы с Лялей снова обернулись. Парочка стремительно от нас удалялась. Вскоре Стахович и его возлюбленная словно растворились в толпе прохожих и в вечернем гуле машин. А Ляля снова начал гоготать.

– Что еще? – нахмурилась я.

– Просто представил себе… Не, тебе бы не пошло. Вообще не твой стайл, Симуль.

Я лишь привычно пихнула друга.

– Ладно, проехали. Мне такое действительно не идет.

Лев

Несколько дней я провалялся дома с температурой. Подхватил где-то простуду… Стало плохо в тот вечер, когда состоялось наше с Симой первое занятие. А еще я тогда решил, будто слег из-за того, что Аксинья так со мной жестока и снова не отвечает…

Конечно, мама из-за моей простуды раздула настоящую трагедию. Чуть ли не у постели дежурила. И по этой причине нам с Лилей тоже не нравилось болеть. Потому что мама каждую нашу болячку переживала как вселенскую катастрофу. Запрещала напрягаться, вставать с постели, сидеть в телефоне, читать книги. Поэтому вскоре и для нас с сестрой обычная простуда стала приравниваться к трагедии и стрессу.

Я кое-как дожил до того вечера, когда мне наконец все-таки стало лучше, и мама великодушно отпустила встретиться с Аксиньей. За все дни болезни моя девушка так и не пришла меня навестить. Лиля сказала, что, скорее всего, Аксинья просто не горит желанием знакомиться с родителями. Мы встречались всего два месяца, и этого было явно мало для того, чтобы представить Аксинью семье… А я, лежа в кровати и задыхаясь от кашля, вдруг подумал, что Сима Шац – первая девчонка, которую я привел к себе в комнату и познакомил с мамой.

Если говорить о Симе, то она все-таки явилась на наше второе занятие, как мы и договаривались. В школу я еще не ходил, но уже практически выздоровел. Мы решили, что заразить я ее уже вряд ли смогу, а вот подготовиться в таком темпе к контрольной можем и не успеть. Времени оставалось слишком мало. А пробелов в знаниях Шац – много.

На удивление, Сима пришла ко мне отлично подготовленной. Оттарабанила как из пулемета две заученные темы и даже ответила на дополнительные вопросы, которые я задавал ей, не вставая с кровати. Кроме того, пока я болел, Шац самостоятельно разобрала еще один вариант теста.

– Я приятно удивлен, – сказал я, когда Сима ответила на все мои каверзные вопросы.

Шац во второй раз улыбнулась. Одновременно смущенно и счастливо. Как тогда, в такси. Улыбка у нее была такая добрая и славная… И очень Симе шла.

– Спасибо, – ответила она. – Хоть ты и бука, но все понятно объясняешь. Лучше грымзы.

У нашей исторички фамилия – Грамызова. Поэтому над кличкой жестокие старшеклассники долго не думали…

– Спасибо, – тоже откликнулся я. Хотя никогда не замечал в себе педагогических способностей.

– Почему ты так хорошо сечешь в истории?

– Мой дедушка был доктором исторических наук. Работал профессором в универе… Вот у кого точно был талант все интересно рассказывать. Я с детства заслушивался. А еще мне история для поступления нужна. Собираюсь на факультет политологии.

– М-м-м, – промычала в ответ Шац.

– Ну, а ты?

– Что я?

– Ты куда будешь поступать?

Шац хмыкнула:

– Издеваешься? Мне бы в одиннадцатый перейти. Я вообще еще ни о чем не думала.

– По-моему, уже пора, – сказал я.

Сима после нашего диалога приуныла, а я вдруг почувствовал себя жутким занудой. Еще и зачем-то добавил:

– А что нового в школе?

Шац была явно не из тех, кто горел учебой и школьными делами. Тем более что и отношения с одноклассниками у нее, мягко говоря, были натянутыми. Я хотел поинтересоваться, не цепляют ли ее Бурыкина и Шандарева, но потом передумал. Решил, что эта тема может быть ей неприятна.

– Да ничего нового, – нехотя ответила Сима. – Снова стращают экзаменами.

– Понятно. Ну ладно, давай будем следующие вопросы разбирать.

Ко второму занятию я подошел с большим энтузиазмом. Если честно, думал, что мое шефство над Симой будет выглядеть намного хуже. Представлял, как Шац встанет в позу, станет огрызаться, как на уроках, и не будет готовиться по темам. Но Сима отлично проявила себя. Если бы она всегда с таким энтузиазмом готовилась, то точно не была бы самой отстающей в классе. Только после нашего разговора о поступлении Шац будто потухла. Улетела куда-то далеко, в свои мысли. А когда я ее позвал, встрепенулась.

– Ты явно думаешь не об уроке истории.

– А какой нормальный человек будет думать об уроке истории?

– Ты же поняла, о чем я, – нахмурился я. Мы будто снова вернулись в исходную точку.

Сима долго мялась, раздумывая, стоит ли делиться со мной своими мыслями. Но потом все-таки решилась:

– Ты знаешь что-нибудь об искателях сокровищ?

– О тех, что искали сокровища, спрятанные капитаном Флинтом на необитаемом острове? – улыбнулся я.

– Да нет же, – засмеялась Шац. – О тех, что с металлодетекторами прочесывают заброшенные деревни.

– А потом сбывают найденное на черном рынке?

– Этого я не знаю, – смутилась Сима.

– Мой сосед как-то прикупил себе металлоискатель в качестве технохобби, – сказал я. – Так, побаловаться. По осени на пляже колечко и цепочку нашел. Сам хвастался. Но потом это дело забросил, надоело.

– А у него еще осталась эта пищалка?

– Возможно, – пожал я плечами. – Не интересовался.

– Ой, а ты можешь узнать? Нам взаймы… В аренду. Мы заплатим!

– Кто это «мы»? – не понял я.

– Стахович, ты умеешь хранить секреты? – вдруг таинственным шепотом спросила Сима.

Мне почему-то стало смешно. Но я не рассмеялся, а лишь со всей серьезностью кивнул.

– Шац, я – могила! – в тон ей ответил я.

Тогда Сима поведала мне о своем лучшем друге Ляле, у которого дальний родственник занимается кладоискательскими турами. И вот этот Ляля (что за кликуха такая вообще?) решил залезть в чужую квартиру к какому-то знакомому мужику, чтобы на время «позаимствовать» его металлодетектор.

– Мы бы, конечно, его так попросили, – заверила Сима. – Но Василия Владимировича в городе нет. Да и вряд ли бы он подросткам дал пищалку за полтора косаря.

Я нахмурился. Что-то этот рассказ мне совсем не понравился.

– Что? – Глаза Симы испуганно расширились. – Поиски клада – это незаконно?

– Да нет, почему же, законодательством это вроде не запрещено. Если вы не собираетесь копать на объекте культурного наследия.

– А что это за объект такой? – растерялась Сима.

– Это можно в специальном справочнике проверить. На такие места только археологов с образованием пускают. Мой дед как раз ездил на раскопки. Для этого «открытый лист» нужен, а без него и уголовка может светить.

– Да? – Сима снова расстроилась. – А где же это посмотреть?

– А куда конкретно вы собрались?

Сима назвала неизвестное мне место на границе с соседней областью.

– Там на карте станция Медведево теперь недалеко отмечена, – добавила она.

Я смотрел на Симу и не мог поверить, что мы действительно обсуждаем поиск сокровищ. А рассказ о том, как ее друг планирует влезть за металлоискателем в чужую квартиру, и вовсе показался мне каким-то диким. Но у Шац, пока она об этом говорила, так азартно блестели глаза, что мне захотелось ей как-то помочь.

– У нас есть дореволюционные карты области. И справочники.

– О-о! Покажи?

– Они там, – кивнул я.

Шац тут же подскочила с места. В квартире мы были сегодня одни. Вышли с Симой в коридор и встали у одного из стеллажей.

– Вот, – поднял я руку. – С темно-коричневым корешком, видишь?

Шац, задрав голову, сощурилась, а затем кивнула.

– Ага.

– Стремянку только надо.

В нашей «сталинке» были большие окна и высокие потолки.

– Фигня! Подсади меня. Я быстренько достану!

Тогда я послушно присел на корточки, а Сима взобралась ко мне на плечи. Когда я осторожно выпрямился, то практически совсем не почувствовал ее веса.

– Ты вообще ничего не ешь?

– В смысле?

– Сколько ты весишь? Десять килограммов?

– Ой, Стахович! – донесся сверху язвительный голос Симы. – Знаю я эти ваши мужские приемчики.

– Какие приемчики? – не понял я. – Ты правда очень легкая. Тебе поправиться бы… Больше есть. Хлеба. И капустки.

Шац лягнула меня пяткой, отчего я чуть не выпустил ее щиколотки.

– Ты на что там намекаешь? Та-а-ак… Вот эта?

– Я отсюда не вижу.

– Ага. О-оп! Дотягиваюсь. Взяла! А это что? История нашей области… Интересно, а там есть про Медведево? Ой, можно тоже погляжу?

– Ну, бери.

Шац долго кряхтела, пытаясь до чего-то дотянуться, а потом вдруг сразу несколько книг посыпались сверху, и один из тяжелых томов приземлился мне на ногу. Тут уж я не выдержал и выругался.

– Ой, блин! Извини! – защебетала Сима. – Я не нарочно. Они, оказывается, друг на дружке были.

– Ты там сколько книг набрала? – отозвался я, поправляя ее на плечах. – Беру свои слова по поводу твоего веса назад. Как-то тяжело стало.

– Ты просто меня неправильно теперь держишь, – заявила Шац.

– Неправильно? Это ты елозишь и книги на меня сбрасываешь.

– Так не специально же!

Я выпустил ее щиколотку и пощекотал ступню. Сима снова дернула ногой и забавно заверещала.

– Ой-ой-ой! Стахович! Снова запрещенные приемчики!

Меня позабавила ее реакция. Теперь я впервые слышал Симин смех. Тогда я снова пощекотал Шац. Сима сверху ерзала и заливалась незнакомым заразительным хохотом. А я вдруг получил какое-то странное удовольствие от того, что сейчас происходит.

Мы так шумели, что не сразу услышали, как поворачивается ключ в замочной скважине. А когда за спиной брякнула связка, я круто развернулся, чуть не уронив Шац. Сима одной рукой вцепилась мне в волосы. Второй, судя по всему, держала справочники.

На пороге стояла Лиля и озадаченно оглядывала сначала нас, а затем разбросанные на полу книги.

– Привет всем! – наконец, широко улыбнувшись, поприветствовала нас сестра. И хотя она наверняка ни разу в жизни не общалась с Симой в школе, подняла на Шац глаза и дружелюбно вопросила: – Как дела? Чем это вы тут занимаетесь?

Сима замерла и больше не двигалась.

– Книги кое-какие ищем, – сказал я, продолжая держать Шац за ноги. – К контрольной по истории готовимся.

– А-а-а… Подготовиться к казни у грымзы – это святое. Ведь не всем суждено стать ее любимчиком, как тебе, – уколола меня Лиля.

– Я вообще-то не просто так ее любимчиком стал, – возразил я.

– Кто бы сомневался, мистер скромность! – отозвалась сестра.

Шац притихла, и я подумал, что лучше всего отнести ее обратно в комнату.

– Ладно, мы пошли, – сказал я.

– Ладно, идите, – насмешливо отозвалась Лиля, расстегивая молнию на кожаной косухе. – Хорошо вам позаниматься.

Я спустил Симу с плеч только у дверей своей комнаты. Выражение лица у Шац оказалось каким-то потерянным. А забежав в мою комнату, она принялась поспешно собирать рюкзак.

– Ты куда это так торопишься? – спросил я, привалившись плечом к дверному косяку и скрестив руки на груди.

Сима явно смущалась, и почему-то меня это веселило. Как тогда, в коридоре, когда я сделал вид, что собираюсь снять при ней брюки. В школе Шац строила из себя такую независимую и крутую девицу, дерзила на уроках учителям, давала отпор одноклассницам… А тут разволновалась, на щеках выступил румянец. В эту минуту Шац показалась мне очень хорошенькой.

– Мне домой надо. Срочно! – выдавила из себя Сима. – Я поняла, какие вопросы мне нужно выучить к следующему занятию. Все будет сделано! – затараторила она. – И за справочники большое спасибо! Я их изучу и сразу же верну. А ты это… По возможности узнай у своего соседа про металлоискатель, хорошо?

– Хорошо, узнаю, – пообещал я.

Тогда Сима подняла голову и наконец посмотрела мне в глаза:

– Не такой уж ты противный, Стахович, как я думала о тебе раньше.

Тут уж я не смог сдержать смех.

– Спасибо, Шац. Ты тоже ничего. Только смотри, по дороге домой снова нигде не навернись.

Сима показала мне язык и закинула рюкзак за спину.

Когда я закрыл за ней дверь, в коридор выглянула Лилька.

– Ну и что это было, дорогой братец?

– Что?

– Хи-хи, ха-ха! – передразнила Лиля. Потом сложила большой и указательный пальцы, изобразив сердечко. – Она тебе нравится?

– Не гони.

– Она красивая. Но говорят, что чокнутая. У нее мама…

– Давай не будем сплетни собирать, – попросил я, вспомнив прошлый разговор с матерью. – Мне вообще все равно на Симу и на ее родственников. Меня Тоня попросила помочь с историей, я согласился.

– А, они ж подружки, – вздохнула Лиля. – Тогда ничего интересного… А тебе что за это будет?

– За что? – прикинулся я дурачком.

– Теперь ты не гони! – рассердилась Лиля. – В жизни не поверю, что ты просто так решил подтянуть одноклассницу по учебе. Или ты на нее все-таки запал, или…

– Ни на кого я не западал.

– …или тебе за это пообещали что-то интересненькое. Колись!

Лилька даже за мной в комнату увязалась.

– Ну, хорошо, – согласился я. – Если я подготовлю Шац к годовой контрольной по истории, то Тоня меня отмажет перед родителями. И я поеду…

– На фест? – загорелись глаза у сестры. Она не дала мне даже договорить. – Возьмите меня?

– С какой это стати? – рассмеялся я. – Вообще мы с Тоней думали «организовать» сборы, только для парней.

– Лева, пожалуйста, – сложила руки в мольбе Лиля. А глаза ее тут же наполнились слезами. Актриса, блин. – Ну что это за жизнь? Никакой жизни! Да я только в школе по-настоящему живу и хоть с кем-то общаюсь! Представляю уже, каким будет июнь… Мама запрет меня на даче. Для оздоровления. Как проходит наша юность? В четырех стенах! Боже!..

Лильку знатно прорвало. Захотелось пообещать взять ее с собой, только чтобы она прекратила орать. Будто я сам не знаю, что мы живем словно в тюрьме под грузом обязательств быть самыми лучшими и послушными детьми на свете.

– Хорошо, хорошо, – пообещал я. – Что-нибудь придумаю.

Тогда Лиля тут же позабыла про слезы, счастливо взвизгнула и повисла на моей шее.

– Ты самый классный, Лева! – в ухо шепнула мне сестра. – А Сима эта кажется прикольной. Забавная такая! Куда лучше, чем твоя ненаглядная Белорецкая!..