Текст книги "Прайс на мою студентку"

– Плюс два балла по тесту на память. Сколько еще номеров помнишь на память?

– Н-нууу…

Я подвисла, вспоминая телефоны подруг и родни.

– Запоминай мой. После занятий с мутер, позвонишь.

И фриц быстро продиктовал одиннадцать цифр, развернулся и ушел, а я так и села, тыщу раз про себя повторяя номер его телефона.

* * *

– Салфетку всегда раскладываем на коленях. Всегда, – маман в стотысячный раз заставила взять гребанную салфетку, развернуть, не встряхивая («что ты её трясешь? Ты же не прачка!), правильно разложить на коленях, лицевой стороной к себе.

– Теперь предположим на тебе неприлично короткая юбка. Как ты разместишь салфетку?

– Ну-у… Э-эээ… Так же?

– Нет, деточка. До этого ты раскладывала ее квадратом, а в коротких платьях или юбках салфетку раскладываем ромбом.

– Нахрена? – оговорилась я и сразу прикрыла рот рукой, но поздно.

Маман безапелляционно кинула взгляд на мой блокнот и я старательно вывела там очередной минус балл. За час чаепития до чая мы еще не добрались, а он уже мне обошелся в пятьсот рублей.

– Затем, Елена, что если кто-то наклонится под стол, уголок салфетки целомудренно прикроет неприличный вид из-под юбки.

– Зачем кому-то подглядывать под столом? – не доходило до меня.

Аделаида Марковна закатила глаза прям как её сын-профессор.

– Вилку уронит, или еще что. А был случай, когда папарацци охотились за снимками очень важной политической дамы, чтобы скомпрометировать ее, так те инсценировали так, чтобы сделать фото под столом! Представляешь?

Она округлила глаза, прижала к пышной груди ладонь и смотрела на меня.

– А нах… хкой она короткую юбку то напялила? Ходила бы в длиной.

– Об одежде мы поговорим позже. Нам нужно будет подробно разобрать гардероб каждой уважающей себя фроляйн. А сейчас вернись к салфетке и разложи ее ромбом.

– Кто проверять под столом будет, правильно угол прикрыл мне междуножье или нет? Я то могу спустить салфетку ниже. А могу приподнять.

– Зачем проверять? – растерялась маман.

– Ну а как я пойму, что всё там прикрыла, если никто не посмотрит и не скажет?

Вот не думала, что маман решит, что я ей предлагаю лезть под стол, но когда она пошла в отказ, уже я по-немецки закатила глаза и предложила загнать под стол Ганса.

– Хер-Ганс, выручайте. Вам и надо-то только разок посмотреть, чо там видно.

* * *

До вечера я успела дохрена! И чай холодный хлебнула и своему немцу позвонила с городского телефона. Ну и довела маман до срыва, требуя точно восстановить сцену про папарацци и скандального фото достойной фрау.

Ганс исподтишка ржал.

Зато вечером Аделаида Марковна отыгралась на мне по полной.

– Мутер, спокойнее. Неужели Ганс залез под стол?

– Э-э, тут вышло недоразумение, Андрэ…

– Да или нет?

Я краем глаза засекла, как Ганс бочком-бочком покинул комнату.

– Скорее да, чем нет, но…

– Мама! Я оставил на тебя девчонку, чтобы обучить её манерам, а не перенять их у нее!

– Ты не дослушал. Я же говорю, недоразумение!

Мой фриц и так вернулся пережеванный, а сейчас совсем терял человеческий вид! А мне с ним еще ужинать. Я прям нервничать начала.

– У Ганса упала вилка и…

– Ты, должно быть, шутишь?

– Прости, Андрэ. Ничего такого. На ней был длинный подол.

– Задранный, чтобы соблюсти точность, – не смогла сдержаться я.

– Какую к чертям точность? – побагровел фриц.

– Историческую!

В результате, взбешенный разговором с нами, хер-профессор влепил мне еще минус три балла и гаркнул, чтобы я ждала его на террасе с выполненными заданиями.

Но я была совсем не согласная. Отметок отрицательных не бывает!

– Так ведь, Аделаида Марковна?

– Мда… Теперь я понимаю, почему у меня до сих пор нет внуков. Не с его характером.

Тут я могла только поддакнуть.

– Если что, спиши там пять баллов за ругань, но не спорь с ним. Будь послушной. Так он быстрее придет в хорошее расположение духа, – подмигнула мне маман на прощание, но у меня уже созрел более качественный план, как задобрить мужчину.

Минет!

Я точно знала, что хороший минет снимет любое напряжение, а потом накинет мне оценок на полторы тысячи.

Облизнулась в предвкушении, обдумывая как бы ненавязчиво стянуть штаны с немца за ужином?

Глава 5. Пугающая инициатива

Хотелось отдохнуть. Впрочем, я и планировал быстро проверить задания, загрузить чуч… Нет, она уже совсем не походила на чучело. Скорее наоборот, притягивала взгляд, её хотелось рассмотреть, а это меня тревожило. Я постоянно окружен студентками и молодыми коллегами, но ни разу не терял контроль. И здесь его не потеряю.

Так и будет: проверю задания, получу наслаждение от легкого ужина и загружу Елену романом. Сегодня она сдает изложение, завтра пусть напишет сочинение по ситуации Долли и ее отношению к измене супруга.

Я откинул полотенце, пригладил сырые еще волосы и влез в любимый домашний костюм.

Австрийский трикотаж, мягкий, добротный, теплый и спокойный. А покоя после нервного собрания попечителей мне очень хотелось.

Елена ждала на террасе и была напряжена.

– Задания с тобой? – кивнула. – Тогда я сначала проверю, потом приступим к ужину.

Она встала – я сел. Сел в буквальном смысле слова. На ней была вопиюще короткая юбка, обтягивающая и яркая. Вульгарная. Настроение испортилось окончательно.

– Что это за безобразие?

– Чо сразу безобразие то? Модный цвет, яркий бордо.

– Откуда это у тебя?

Нервно дернула плечом, но промолчала. Черт, придется отложить этикет и попросить мутер перетряхнуть её гардероб. Вот так быстро она из Елены снова стала чучелом.

– Присаживайся и передай мне изложение.

Она гордо протянула тетрадь и схватилась за ручку и цветастый блокнотик. Собралась начислять себе баллы? Ну-ну.

Я открыл и прочитал корявый почерк:

«Стив трахнул француженку и всем вдоме стала беспакойно. И людям и животным. Дети бегали три дня, а Стиф лежал толстый на диване».

Ужаснулся, взглянул на взволнованное чучело, которое нервно грызло ручку.

– Что это?

– Изложение. Я узнала у Ганса. Он сказал, просто перескажи своими словами, что прочитала.

– Верно. Тогда где остальное?

– Так это всё. Что я прочитала!

Я скривился, отбросив каракули, и взял тетрадь с задачами.

– А оценку? – возмутилась девчонка.

– Тебе придется перечитать начало, ты явно не поняла смысл прочтенного.

– А чо тут понимать? Он трахнул училку детей, а жена узнала!

Кивнул и открыл тетрадь с задачами по математике. И тут же закрыл. Расхотелось портить себе настроение еще больше.

– Математику мы разберем позже, если у меня останутся силы. Давай поужинаем.

Елена чинно уселась напротив меня, аккуратно сняла салфетку и разложила на коленях. Я еле сдержал ухмылку, ведь сейчас, когда я не видел цвета ее нижнего белья из-под вызывающей юбки, а манеры Елены были безупречны, снова поверил, что добьюсь успеха. Может мне не нужно делать упор на ее развитие? Просто натаскать по речи и по манерам? Научить поддерживать беседы на общие темы – и это сойдет?

Удовлетворенно кивнув своим мыслям, забрал её столовые приборы и молча приподнял бровь.

– Опять? – простонала ученица, потом окинула взглядом стол и выбрала: – Вилку-нож.

Протянул ей приборы обратно и положил стейки с гарниром на тарелки.

Минут пять терпел её чавканье, потом сделал замечание, но она просто перестала есть. Пусть. Её выбор. Научится есть молча, будет сытой. Голод – отличная стимуляция к развитию.

Брякнула вилка, и я поднял глаза на чучело.

– Упс, – Елена с кривой извиняющейся улыбкой неуклюже сползала со стула под стол.

– Оставь, я дам тебе запасную. Ганс накрывает сразу несколько комплектов приборов.

– Нет уж, – пробурчала она и исчезла под столом.

Я хмыкнул и вернулся к стейку, отрезая особо сочный кусок и накалывая его на вилку. И… поперхнулся. Дёрнулся, но мелкая негодница легла грудью на колени, оттянула резинку штанов и уткнулась лицом в пах.

Мгновенно меня прошили две противоположные эмоции. Шок от создавшейся ситуации: она же не вилку у меня внизу ищет? И иррациональное возбуждение, прошившее позвоночник, заставляющее сильнее биться сердце и гнать по венам взбудораженную кровь.

Я отбросил приборы и вцепился в край стола, прохрипев, буквально выдавив из горла слова:

– Что т-ты делаешь?

– Минет, – раздалось жизнеутверждающее заявление. – Только он не стоит, – в голосе явное недоумение. – А нет, уже поднимается.

Остужающая волна окатила меня, заставив оттолкнуться от стола, отодвинуться и встать, насильно снимая руки чучела с моих бедер. Старался не сосредотачиваться на испытываемых ощущениях внизу и не концентрироваться на эрекции.

Чертова девчонка смотрелась нелепо, пытаясь сопротивляться и упасть на колени, чтобы продолжить свое дело. И я на секунду, на долбанное мгновение представил, как позволяю ей это, как её ротик накроет напряженную головку распрямившегося и подрагивающего члена, как обведёт языком и…

Оттолкнул ее, развернул и прижал к себе спиной, поправляя резинку на брюках и пытаясь прийти в себя, отгоняя пошлые образы.

Но чучело не успокоилось, вертелось в моих руках и мучительно тесно жалось к паху. Я чувствовал её мягкие ягодицы и стискивал зубы, чтобы не застонать, когда член вжимался между ними, натягивая ткань мягких брюк.

– Никогда больше, – прошипел я, – не смей этого делать. Минус пятнадцать баллов.

– Чо-о-о?

– И ты сейчас же отдашь полученные от меня деньги.

Кажется, её проняло. Елена перестала вертеться, застыв в моих руках.

– С чего это?

– Компенсация за моральный ущерб.

Больше я с ней не церемонился. Перехватил за локоть, закрыл в туалетной комнате при ее спальне, под громкие стенания из-за двери обыскал сумочку и забрал свернутые в трубочку две пятитысячные купюры.

Только после этого отпер дверь.

– Это подло!

– Подло пользоваться обстоятельствами и полученными знаниями, чтобы унизить меня.

– Чо? Я вас не унижала!

– Я просил тебя об интимной услуге?

– Неа, – стушевалась она.

– Оговаривал, что тебе придется оказывать подобного рода услуги?

– Нет, – потупила взгляд.

– Требовал подобной оплаты за проживание, питание и обучение?

– Нет же!

– Тогда зачем ты навязываешь свое внимание таким образом?

Елена покраснела, а я отступил.

– Пойми, ты не сможешь уважать себя, если другие уважать тебя не будут. Твое внимание должно стать подарком, а не одноразовой расплатой за услугу. Прекрати вести себя как тряпка, об которую каждый вытирал свой член. В этом нет чести для тебя и унизительно для меня быть очередным таким членом.

Тут я не сдержался и скривился. Хоть последнее и отрезвляло лучше холодного душа, но еще неприятно царапало горло, как запушенная хроническая ангина.

Я оставил ее, почувствовав, что перегнул с воспитательными нотациями, и по заблестевшим глазам девушки, догадываясь, что сейчас хлынут слёзы.

А слёзы я не любил. Поэтому ретировался.

Мне хватило десять минут, чтобы созвониться с любовницей, договориться о встрече и переодеться в джинсы.

Да, не так планировал я себе вечер. Мечтал отдохнуть, расслабиться, но вместо этого закрыв двери своей квартиры на ключ и наказав Гансу не выпускать чучело, спешу удовлетворять не к месту вспыхнувшую потребность.

Я нечасто надоедал своей любовнице. Обычно рабочий стресс забивал любое желание, напрягала необходимость соблюдать нормы, правила по ухаживанию, прежде чем затащить ее в постель и трахнуть.

А казалось бы, у нас с ней тоже договор, я ежемесячно даю средства на содержание, а она оказывает мне интимные услуги по мере потребности. Но даже тут я не освобожден от дополнительных, раздражающих условностей, вот например как это:

– Букет роз за полторы тысячи. Дайте обычных красных. Упаковку не нужно. Спасибо, без карточки. Никакого курьера, я сам сейчас занесу.

А еще шоколадные конфеты, которые любит моя девочка, и какую-нибудь плюшевую фигню.

Но даже вооружившись беспроигрышным набором к свиданию, я готовился к изматывающей болтовне на полтора часа об успехах и неудачах, о сплетнях и слухах, об обидах и зависти, а под конец, к требованиям в заверениях моей любви.

В любви! Хотя я каждый раз прихожу к ней просто, чтобы разрядиться.

Нажал на звонок домофона, поднялся на лифте к двери, она распахнула, демонстрируя свой новый комплект белья и провокационно коротенький пеньюар.

Цвета яркого бордо.

– Нравицца?

И вот тут в нашей традиционной встрече впервые что-то пошло не так…

Только переступив порог, я отшвырнул цветы, конфеты и освободившимися руками обхватил девушку и зажал у стены. Возбуждение охватило моментально от прижатых ко мне выпуклостей, от запаха интимного мыла на коже, от горячности любовницы и не сдерживаемых стонов и вздохов.

И в первый раз все произошло быстро и бурно. Впервые не в спальне на постели, а в прихожей у стены. Я пришел в себя и уже приготовился выслушать упреки за неоправданный темперамент.

– Вау, Андрей, – выдохнула моя девочка, – не знаю, что на тебя нашло, но я не прочь повторить!

Я усмехнулся, аккуратно опуская ее на ноги и поддерживая, чтобы не рухнула на пол. Сам не знал, что на меня нашло. Наверное, цвет раздражает.

Второй раз неспешно продолжил в постели. Всё как обычно: ласки, секс, душ. И девушка стонала, охала, дрожала… Но только как-то не так, иначе. Фальшиво. А я даже не знал бы об этом, если бы не взял ее там, в прихожей, у двери.

Немного обозленный, откинул полотенце, натянул джинсы и прошел на маленькую уютную кухню.

– Чай или кофе, дорогой? Пойду соберу конфеты. Рассыпались по всей прихожей, – хохотнула любовница и упорхнула, сверкнув голыми бедрами.

Неторопливо оглядел кухню, маленький, но налаженный мирок, чей-то чужой уют, в который я регулярно вторгаюсь, но ему, этому миру, не принадлежу. Хотя он и существует за мой счет.

Она вернулась, точными отмеренными движениями поставила чайник. Без суеты, спокойно, без лишних движений и эмоций. И ведь именно этим она мне понравилась.

Бывшая аспирантка, которая с самого начала запала на меня, а я, чувствуя ее интерес, до последнего выдерживал между нами дистанцию. Зато потом, когда она сдала кандидатскую, я сделал первый жест навстречу, и крышу сорвало так, что мне пришлось оформить отпуск и уйти от дел, которые совершенно не задерживались в голове от бурлящей страсти.

А потом всё как-то успокоилось. Она стала моей содержанкой, а я все реже приходил к ней в гости. И теперь понял, что страсть прошла, а удобный механический секс для разрядки удобен только мне, а она, вследствие своей выгоды, отмеряет точные выверенные эмоции для меня.

Взаимовыгодный договор.

А я почему-то думал, что она все еще влюблена в меня. Не дурак ли?

– Садись я налью тебе?..

Тут я поймал ее вопросительный взгляд.

– Кофе, – подсказал я. – С коньяком.

Сел и поморщился от дискомфорта. Надо было надеть рубашку, но я почему-то в ванной решил, что останусь у любовницы на ночь. А теперь не хочу.

Я не хочу, чтобы на меня отмеряли эмоции, чувства и реакцию. Даже если я за это плачу.

– Думаю, нам стоит расстаться, – проговорил я, принимая чашку из ее дрогнувших рук.

– Почему? – вот теперь ее эмоции были настоящими, никакой симуляции, никакой фальши.

– А ты хочешь остаться? Со мной? …Или с моими деньгами?

– Андрюш, что на тебя нашло? – она рухнула передо мной на колени, вцепившись пальцами в бёдра, и подняла ко мне лицо. – Миленький, хороший мой, зачем ты так? Мы нужны друг другу. Цветы… Они такие прекрасные. И черепашка!

– Черепашка? – не понял я.

– Да, то плюшевое чудо, которое ты принес. Андрюш… Я думала… Что после секса в прихожей… Что ты наоборот захочешь…

Она замялась.

– Захочу что?

– Остаться. Оставайся, Андрей?

Её цепкие пальцы недвусмысленно погладили мой успокоившийся член, а вот в голове разом вспыхнули неприличные ассоциации. Они и запустили цепную реакцию.

– Залезай под стол. Сделай мне минет.

От одного только предложения ей, у самого потяжелело в области паха, слабость разлилась по позвоночнику в ноги. Я закрыл глаза и откинул голову, сосредотачиваясь на ощущениях.

Её умелые движения пальцами, расстегнутая пуговица и молния на ширинке, осторожное извлечение напряженного члена, влажная мягкость рта, и меня разрывает на мучительный стон, а бёдра сами собой поддаются вверх, глубже, почувствовать горячность по всей длине, упереться концом в гортань и вздрогнуть от пронизывающего удовольствия.

И я сам не замечаю, как зарываюсь пальцами в её волосы, и подстраиваю движения под нужный мне темп. А сам захлебываюсь от получаемого наслаждения, от собственных рваных движений и издающихся чавкающих звуков.

Останавливаюсь, когда она резко сжимает ствол у основания и сопротивляется моим рукам.

Слепым взглядом нахожу её лицо и понимаю, что не хочу его видеть. Хочу только чувствовать её язык и влажность рта.

– Оближи.

И бывшая любовница старается, очень старается доставить мне удовольствие, потому что до меня наконец-то доходит смысл ее последних слов.

Она не хочет расставаться, хочет продолжать симулировать оргазм и терпеть наш секс до конца дней моих. Моя, теперь уже бывшая, такая удобная любовница, ждала коробочку с кольцом и предложение.

И всё удовольствие пропало…

Я отодвинул девушку от себя, поправил джинсы, зашел в спальню, чтобы забрать рубашку и портмоне. Поймал девочку за талию в дверях, и прижался губами к виску.

– Прости. Дальше у нас не получится. И я не хочу изолировать тебя от шансов встретить другого, более подходящего мужчину. С которым ты будешь счастлива, с которым у тебя будет семья.

Она оттолкнула меня.

– Это все из-за твоей мамы? – её губы некрасиво изогнулись.

– Мама тут ни при чем.

– Да она всегда причем! Держит тебя под каблуком, а ты и шагу ступить боишься.

– Прекрати истерику. Ты забываешься.

– Я ждала! Я два года ждала, когда же ты сделаешь предложение, познакомишь меня со своей мамой!..

Точно так, как я и думал.

– Зачем ты ждала, если могла построить успешную карьеру? Ты же не винишь меня в том, что предпочла после защиты кандидатской остаться сидеть дома на содержании?

– Урод! Убирайся.

Я не стал медлить. Сегодня уже вторая встреча летит к чертям и сопровождается женскими слезами.

– Андрей, стой! – догнал у дверей её крик. – Прости, Андрюшенька, прости! Я дура, я не подумала… Не хочу тебя потерять.

– У нас уже давно всё прошло, а я был слеп, чтобы заметить это.

Я закрыл дверь за собой и решил не ждать лифт, а сбежал по ступенькам вниз.

Почему в преддверии этого учебного года в моей жизни все летит к чертям? Ведь я жил правильно, придерживался общепринятых порядков, вкладывался в работу и в отношения. Старался не переходить другим дорогу по возможности. Но сейчас меня преследует удар за ударом, так, что наработанная годами проверенная тактика трещит по швам.

Может забить на правила и делать то, что действительно хочется?

Смартфон пиликнул входящим смс-сообщением:

«Ленка не доверяй фрицам! все деньги переводи на мой кошель ***4578*5668 я для тя сберегу».

Глава 6. Разочарование и стремление

Первое, что я сделала после позорного ужина, это зачеркнула минус пять от маман, а потом вздохнула и вписала минус пятнадцать от ейного сыночка.

Это как же я так пролетела?!

Скажем прямо, я охренела, что у него не стоял! В тех двух случаях и с Лёхой таких косяков ваще ни разу не случалось. А тут фриц, сам же сказал, что я красивая, а член не встал.

Не, ну потом понятно дело, всё ожило и заработало, я даже облизать толком не успела, только рукой пару раз провела, но ужин это не спасло. Кассу даже подбивать не хочется. Десятку забрал, хотя она заработанная…

Черт! Ну ладно, не совсем заработанная, но я же не виновата, что он импотент? А может он вопще по мальчикам, и маман его зазря внучков ждет.

И его слова…

У меня опять навернулись слезы. Ну надо же так сказать! Что я носовой платок для членов. Для каких? У меня все по любви было. До фрица. А с фрицом не получилось, не было еще ни разу. Но после того, как он скривил морду – и не будет.

Я тоже себя не на помойке нашла!

Но от всего навалившегося, от осознания собственной ничтожности и беспомощности, такая тоска взяла. Ну какая из меня звезда получится, как я буду грести деньжищи лопатой, если у клиента на меня даже не встает?

И почему я вообще за какую-то пятихатку должна лизать чьи-то яйца? Он вон, по пять тысяч не глядя на меня выкидывает, и вряд ли получает такие деньги вылизывая чей-то член… Хотя, если он по мальчикам…

Не, но потом-то у него на меня встал! Значит, все-таки я ему нравлюсь. Но не сразу.

Я еще поплакала, а потом твердо решила, что если уж я до Нового года не шлюха, то хер он еще раз меня унизит. А подставляться я не буду. И деньги все свои верну.

Меня даже хватило, чтоб подтянуть роман поближе, вдруг почитать захочется, но это ж надо такой капец подсунуть, где я с трех предложений вырубаюсь?

* * *

Утром фриц бесцеремонно забарабанил в дверь.

– Когда у тебя первый день менструации?

Я наверно еще не проснулась.

– Чо-о?

– Умывайся, жду тебя на террасе. Пока собираешься вспоминай и подсчитывай.

Но ниче я вспоминать не стала. Настроение с утра было препоганейшее. Пока ходила в туалет и чистила зубы, думала, что из-за денег, но только когда увидела его свежую суровую морду, поняла – из-за слов. Они так и остались внутри, кромсая всё своими острыми краями.

Ненавижу фрица!

– Начну разговор я. Во-первых, такого как вчера повторяться не должно.

Походу ему самому нравится повторяться, а то я вчера еще не поняла. Неужели такой тупой считает?

– Во-вторых, я искренне хочу дать тебе по максимуму знаний за четыре месяца, но выбрал неверный путь. Я не буду нагружать тебя основами и углубленным изучением предметов, зато уделю внимание твоим природным зачаткам и корректировкой дефектов.

Это на какие природные зачатки он намекает? И прежде чем фриц стал считать дальше, я перебила:

– Я тоже подумала, что вчера было ошибкой. Вы только профессор, учите меня и платите деньги. Своими зачатками я потом заниматься буду. А вы учите меня и всё.

– Ты «подумала»? Неужели и это умеешь? Отлично. По моему новому плану, теперь думать будешь чаще. Не перебивай. В-третьих, ты посчитала свой цикл?

Я непонимающе уставилась на фрица.

– Менструация?

– А вам-то зачем? Мы же решили не трахаться.

Он так странно покраснел, потом побелел, потом молча выложил мне на стол коробочку таблеток.

– Ночью шел мимо аптеки, вспомнил про рецепт твоего врача и вот… Купил. Но в инструкции написано, что принимать с первого дня цикла.

– А! – вдруг все встало на свои места. – Так бы сразу и сказали. Я не помню, но в моем телефоне есть календарик. Там примерный прогноз по пмс.

Он кивнул.

– Верну тебе сразу после завтрака, и да, вот еще что.

Немец протянул мне свой смартфон с открытой смс от Леськи. Вот балда! Чо, не собразила, что номер-то не мой! Зачем она моего фрица фрицем назвала? Он теперь второй раз обиженный.

– Я перепишу?

– Да, конечно. Пока пишешь, запоминай. Сегодня даю тебе задание посмотреть две комедии, выберешь из этого списка. Вечером обсудим что тебе показалось смешным и почему.

– Буду кино смотреть? – удивилась я на его подтверждение. – За деньги? – он опять кивнул, а я прям чувствовала подвох! Эх, надо будет сегодня его маман на баллы раскрутить, а то в конце недели ваще получать нечего будет.

– Потом позанимаешься с мутер. Программу я ей передал заранее, она найдет чем занять тебя.

– Лан.

А жизнь то налаживается!

* * *

После злосчастного минета, фрица будто подменили. Он почти совсем скинул меня на маман, даже обеды и ужины. Только завтрак оставался между нами.

Маман оказалась мировой женщиной. С одной стороны, издевалась надо мной, все эти правила, этикеты зубрила. С другой, оказалось приличной сплетницей, и не жмотилась на бабло.

– Шестнадцать тысяч, – удивился фриц, выдавая мне первонедельную зарплату.

Но я то локти кусала от досады. Если бы он не отнял те десять штук, и не пришлось бы покрывать еще пятнадцать баллов сверху, у меня за неделю было б сорок одна тыща рублей. Сорок одна!

А тут за неделю шестнадцать. Это по таксе, три раза – за ночь. Эх…

В выходные профессор усадил меня на широкий диван перед телевизором и включил КВН. Я поторчала, пытаясь вникнуть над чем он там ржет, потому что ничегошеньки смешного в КВНе не было.

Всю прошлую неделю я пересмотрела штук десять комедий. Какие-то смешные, какие-то не очень, какие-то черно-белые… И каждый завтрак он просил пересказать смешные моменты и почему они смешные.

Да потому что!

Первые три фильма я вообще пропустила. Нудятина. Когда поняла, что он будет спрашивать, стала записывать. Так зарабатывать баллы оказалось легче. С другой стороны, он помнил все эти комедии наизусть! Спрашивал меня про сцены и почему мне с них не смешно. Ну так не смешно. Почему?

Да потому что!

Теперь вот совместный просмотр КВН в выходные. А я как дура пытаюсь понять что тут смешного, над чем немец может хихикать?

– «Выпускники режиссерского факультета ВГИКа требуют 100 миллионов долларов на развитие их факультета, иначе они будут переснимать советские фильмы один за другим все хуже и хуже».

Профессор опять засмеялся, я поморщилась. Он не только смеялся над несмешными вещами, но еще и делал это сдержанно, сухо. Ну то есть видно, что ему смешно, но не заливисто.

– «В наши разработки вкладывается много денег, а там где много денег всегда есть армянские учёные».

И снова он засмеялся. Над чем? Что тут смешного?

– «– Вы вообще Толстого читали? – А че он в Твиттере есть?»

Эту шутку я поняла и наконец-то с чистой совестью хихикнула. Профессор мгновенно поставил телевизор на паузу и спросил:

– Что тебе здесь показалось забавным?

– Как что? А я читала Толстого. Ну не всего, но уже прилично. Как раз до Анны добралась.

Фрицу мой ответ не понравился. Вот сыч, умеет же шутку испоганить.

– «В институте имени Баумана подрались два математика. Они что-то не поделили».

– «Аспирант Иванов плохо защитил кандидатскую и ушёл защищать родину».

– Не смешно? – спросил профессор.

Я помотала головой.

– «– Я люблю вас, королева! – Но тебя могут посадить в тюрьму! Вот тебе перепелиные яйца! – Зачем? – Перепили ими решетку!».

Захохотала, вспомнив маленькие пестрые яички, которые помогала чистить Гансу к завтраку, и тюремную решетку. Оборжаться.

– Всё понятно, – вдруг припечатал фриц и стал переключать каналы, пока не дошел до Камеди.

– «Германские порноактеры устроили висячую забастовку».

Я хихикнула, быстро скосила глаза на фрица и заткнулась.

– «– Дочь, представь нам своего избранника. – Это Алик, он модный московский шиномонтажье».

Не сдержалась и засмеялась в голос! Что я дизайнер, что Машка спец по херам. Оказывается и у парней новые названия профессии.

– «Наконец-то летнее утоление жажды слабоалкогольными прохладными напитками можно заменить полномасштабным осенним запоем».

В общем, я уже не обращала внимание на профессора, ржала в голос.

– «15000 симпотичных ребят и Ксюша Бородина отправляются в Сибирь строить дорогу. Смотрите новое реалити шоу „Бам-2“»

– «Продаются сперматозоиды. Условия поставки – самовысос».

Тут поперхнулась и заткнулась.

– Что, не так смешно? – ухмыльнулся фриц, прям готовящийся задать мне следующий вопрос, что же меня тут не рвет на части от хохота.

Но следующая шутка тоже подпортила ему веселье:

– «Какую мягкую игрушку лучше подарить любимой девушке? – Любимой девушке лучше подарить твёрдую игрушку!»

– Не сегодня закончим. Можешь наслаждаться свободным днем.

Он встал и направился в свой кабинет, а я растерялась.

– А чем я буду заниматься?

– Чем хочешь. Мне нужно отъехать в Академию, поэтому продолжим с шутками позже.

Заниматься то мне было нечем, но его по ходу это не колебало.

Я дождалась, когда немец уйдет, и сразу же пошла на половину мутер.

– Андрэ уже ушел?

Я кивнула.

– Выходной мне дал, а я не знаю чем себя занять.

– У меня тоже сегодня выходной, так что пойди помоги Гансу. Заодно и займешься.

Мутер кинула меня на Ганса, а тот оказался прикольным старикашкой. После очередной полировки серебра, я совратила его на игру со мной в картишки. Сначала выигрывала, но Ганс размялся, быстро сообразил, и биться стало сложнее, но интереснее.

Я внимательно следила за выбывающими картами, чтобы вычислить какие могут быть у него на руках.

– А давай для интереса играть на деньги? – в азарте предложила я.

– У тебя еще не отобрали?

Надула губы и помчалась в комнату за сбережениями. Но сыграть больше не получилось. Вернулась мутер, мы накрыли чай с пирожными в столовой, когда прозвенел звонок.

Гости в нашем доме были нечасто, и по раз и навсегда заведенному расписанию. Немец пользовался своим ключом. Всяких рассыльных наверх не допускал консьерж.

Так что звонок нас всех встревожил.

– Ганс, выйди, посмотри.

Он чуть склонил голову и исчез в прихожей. А через пять минут в столовую во всем шик-блеске влетела молодая шалава, окинула нас с мутер пристальным взглядом и заявила:

– Я к Андрею.

– Кто вы?

– Его невеста!

* * *

Я думала мутер будет побойчее, но кажется, онемение напало на всех нас, кроме гостьи.

– Андрей не говорил обо мне? Не удивлена. Я просила переехать его ко мне, но он так заботится о вас, Аделаида Марковна. Он такой добрый и чуткий…

– Кто? Андрэ?! – наконец отмерла мутер, и в ее голосе прям ощущались язвительные нотки.

Вот уж точно, обозвать фрица чутким, как в колодец плюнуть.

– Я решила не давить, а дать ему познакомить нас. Аделаида Марковна, Андрей… он дома?

– Нет. Уехал в академию.

– Оу-у-у, – разочарованно протянула невеста-тили-тесто. – Как же… Я была уверена, что в воскресенье он будет дома!

И вот попала она в сердце мутер, та тоже отчитывала фрица за вечную тягу к работе.

– Вы можете подождать. Полагаю, что Андрэ долго там не задержится. Присаживайтесь. Ганс, накрой… ммм…

– Марина. Марина Игоревна Горская. Кандидат. Диссертацию защищала у Андрея Оттовича, – улыбнулась Марина.

– Бывшая аспирантка? – понимающе протянула мутер.

– Он был самым лучшим куратором!

– Не сомневаюсь.

Ганс уже накрыл для бывшей фрица чайную пару и разлил по нашим чашкам горячий чай. Мутер всегда пила кипяток и запрещала разбавлять. А я все никак не могла привыкнуть и обжигала губы, вот и сейчас дёрнулась и застонала, отставляя горяченную чашку.

Марина уже поглядывала на меня, но мутер вцепилась в невесту бульдожьей хваткой.

– Так расскажите мне всё! Что у вас с Андрэ? Какие планы? Два года – это очень много.

– О, да. Мы с Андреем уже купили и обставили квартиру, и я всё ждала, когда он сделает последний шаг…

– Какой? – уточнила напрягшаяся мать. – Переедет к вам?

– Возьмет замуж? – вставила предположение я.

Марина метнула на меня злой взгляд, а мутер с улыбкой ответила:

– Ну что вы. Я имела виду, познакомит меня со своей семьей!

И мать, твою мать, потекла. А я была уверена, что Марина за два года просто не смогла залететь от фрица! Вон, тот предохраняется, даже не собираясь со мной трахаться. Но таблетки купил, принес и даже, нахрен, проконтролировал, чтобы я начала их пить в первый день месячных!