Текст книги "Белоснежка и босс Громов"

Час прошел незаметно, пока Витя с Гошей отходили, отпивались, ожесточенно обсуждая поведение коммерческого директора.

– Как Громов его терпит?! – возмущался Витя.

– Чего ему терпеть? Он Кунина анализирует только по результатам продаж, а видит на редких совещаниях в компании других руководителей.

– Чего он вцепился в эту девчонку?

– Кстати… Зая! Живо подойди!

Я выглянула из-за ширмы, отметив, что помощницы так и не вернулись, а Витя снова крутит в руках фотоаппарат, проверяя его целостность.

– Выходи-выходи. Пора работать. Этот псих сейчас с безопасником примчится тебя отбирать.

– Как? Вот так, сейчас?

– А чего ждать? – подключился фотограф. – Макияж не потёк, прическа в легком беспорядке, всё как по заказу.

– Всё, как любит Руслан, – усмехнулся Гоша. – Работаем! Я, так и быть, выйду. Дам вам час съемки.

Босс ушел, Витя закрыл дверь студии, жестом показал мне на диван и раздеваться. Вот тут я струсила. Мало ли какой Витя маньяк? Зачем он закрыл дверь?

– Чего стоишь? Я столько голых тел видел, что меня уже ничем не удивишь.

Мяться действительно было некогда. К тому же Гоша и Витя заступились за меня перед Русланом. Может, смогут отстоять, даже если Кунин придет отнимать с безопасником?

Но халат я все же положила недалеко, в зоне досягаемости. Витя поправлял меня скупым официальным тоном, что я чувствовала себя скорее уж на приеме у врача, чем на фотосессии ню.

С некоторыми ракурсами я оказалась категорически не согласна, но Витя быстро придумывал другие, менее развратные, позволяя прикрывать грудь и интимные места, только прикрикивая, когда я невольно начинала зажиматься.

Час он меня крутил и вертел, пока в дверь не задолбились.

– Время вышло. А жаль. У тебя отличная фактура.

Он пошел открывать дверь, а я поспешно натянула халат. Все же привыкла фактуру прятать от чужих глаз, а не выставлять напоказ.

В студию влетел довольный Гоша, сообщив, что атаку Руслана отбил, хотя тот продолжает настаивать на возврате модели на шестой этаж.

– Только Громов сказал, что пока материалы не будут отсняты и утверждены – он тебя не получит. А? Теперь мы можем год Руса за нос водить!

– Можешь водить его и дольше, – внезапно вмешался Витя. – Я только что увидел, что у модели все тело в синяках. При освещении бликовало, а на кадрах проявилось. Погляди!

Витя ткнул Гошу носом в экран, подключенный к его аппаратуре, и что-то покрутил.

– Вот грудь и вся задница. Эх, ретушировать придется…

Но Гоша смотрел уже на меня:

– И откуда это у тебя, зая, такие примечательные следы от пальцев на интимных местах?

Я поморщилась. Вот чего комедию ломает? Знает же, что вчера случилось со мной в лифте!

– Отпечатки пальцев Руслана. Будете еще раз снимать?

– Не-а, отпечатками пальцев я не занимаюсь, – сразу откосил Витя, не поняв мой вопрос, зато Гоша оживился:

– Будем! Одевайся, и идем снимать показания к Серёге. Через него мы приструним Руслана.

В кабинете Сергея Борисовича Гоша ультимативно потребовал зафиксировать «телесные повреждения» и приложить протокол к уже изъятому видео с камеры в лифте.

– Неужели там всё настолько серьезно? – нахмурился юрист.

– Сам посмотри, – отозвался Гоша и неожиданно повернул меня вокруг оси, мгновенно задрав юбку до пояса, смачно шлёпнув ладонью по зудящей от мужских взглядов ягодице.

– Фиксируй. Фотографии, если надо будет, приложим.

– А может, не надо? – жалобно протянула я. – Может, меня просто вернуть на четвертый этаж и оставить поливать цветы. А?

Сергей тяжело вздохнул и шлепнул тяжелой папкой о стол.

– Я с ним поговорю. В конце концов, от одной девственницы можно и отказаться.

– Спасибо, Сергей Борисович, – искренне поблагодарила я, спешно поправляя юбку, вытягивая ее из Гошиных загребущих рук.

Вечером мы возвращались домой вместе. На пороге нас ждала грустная Маринка.

– Ты чего? – всполошилась я. – Болит что-то?

Она покачала головой, но не повеселела, протягивая Гоше конверт.

– Анализы? – оживился босс.

Сестра кивнула. Пока Гоша доставал результаты, я смотрела на Маринку и по ее виду уже знала – не они. Черт! Зря я отбрыкиваюсь от Руслана. С него тоже придется брать образцы. И черт-черт-черт! Осталось всего четыре босса. Шанс, что папашей будет Руслан или Громов, пятидесятипроцентные! Плохо, очень плохо.

– Из оставшихся мне только последний нравится, – тяжело вздохнула Маринка. – А трое других вообще отбитые на башку.

– Трое, это как раз те, которые в бильярдном?..

Сестра кивнула.

– Последнего Сергей звали, я вспомнила.

– О! Сергей Борисович? Это как раз юрист. Если он, то…

Замолчала. Зная Сергея Борисовича, была уверена, что он выкрутится из любой передряги, еще и нас платить ему алименты заставит за донорство спермы!

– В общем, Марин, без шансов… Руслан, Громов, юрист и еще один с пятого. Он у них главный по снабжению.

– Ты его видела?

– Мельком.

Маринка грустно кивнула и пошла на кухню кормить прожорливого Гошу.

Я надеялась, что утром проблемы поблекнут, и с новыми силами мы решим возникшие трудности, но зря надеялась.

У входа нас с Гошей поджидал Руслан.

– Ты к ней в телохранители нанялся? – злобно спросил он вместо приветствия.

– Тебе какая разница? – не уступал Гоша. – Ты с Валеевым поговорил?

– Поговорил.

– Суть претензии уяснил?

Руслан вместо ответа сплюнул сквозь зубы, прямо излучая презрение ко всем нашим претензиям.

– Так что руки прочь от моей модели. Мне ее сам Громов утвердил.

– В рабочее время, – тут же добавил Кунин, перехватывая моё запястье. – А свободным временем Громов не распоряжается.

– Эй, пусти ее! – возмутился Гоша, перехватывая мою вторую руку.

Ой, какая странная и неприятная ситуация. Но я совершенно не знала, что мне делать. Выручил охранник:

– Эй, орлы! Давайте не перед офисом дела решать? Вас Сергей Борисович ждет у себя.

И жестом приказал заходить внутрь.

Я не выдержала и, проходя мимо надутого от важной роли охранника, пропела:

 
Шёл по улице Серёга
На него народ глазел
Потому, что у Серёги
На хую орёл сидел!
 

– Мало тебя пороли в детстве, – тут же высказался охранник Сергей.

– Я это упущение наверстаю, – пообещал Руслан.

– Если уже не доигрался, – загадочно закончил Гоша.

И мы все вчетвером поехали к юристу. Зачем к нам в лифт подсел еще и охранник, я не поняла. Зато Руслан не удивился.

Сергей Борисович нас ждал.

– Договорились? – спросил он Руслана.

– Конечно, – уверенно и спокойно ответил тот. – Игорь и Сергей будут свидетелями.

Свидетелями чего? Мы с Гошей переглянулись.

– Хорошо. Тогда подписывайте, потом заедем к нотариусу и на регистрацию, – сказал Сергей Борисович, двигая в нашу сторону два документа.

– Что подписывать? – растерялась я.

Новый перевод? Тогда зачем у нотариуса его регистрировать? Иск? Тогда для чего свидетели?

– Брачный договор, куколка. Раз уж по-другому ты со своим цветком расставаться не хочешь, – сообщил Руслан и достал из внутреннего кармана коробочку с кольцом. – Выходи за меня замуж.

Глава 7. Гром и молния

Громов

Перед ним стояли четыре руководителя и пятый был на подходе.

– Весь спор из-за одной девушки? – удивился Андрей, поочередно вглядываясь во взрослых на вид парней. – Вы не поделили какую-то девушку?!

– Я не знаю, какого хрена они вцепились в мою девственницу! – рычал Руслан.

– Это мой менеджер по флористике. Ты забываешь о прямом подчинении.

– Вообще-то на этот месяц она моя модель! – перекричал всех Гоша, а Громов схватился за голову, которая словно ждала момента, чтобы заполниться агонизирующей болью.

Черт подери! Четыре взрослых мудака не поделят одну бабу? Серьезно?

– Вот! – добавил Гоша и припечатал на стол конверт с фотографиями. – Я её не отдам. Мы еще не отработали.

Дверь распахнулась и влетел Илья:

– Просто верните ее мне, и дело кончено. Это моя цветочница.

Андрей уже вытаскивал фотографии из конверта. Тонкие линии тела, высокая грудь, хорошо выделенная талия на фоне обнаженных, с приятными изгибами, бедер, а лицо…

– Так. Это моя уборщица, – проговорил он, еще раз всматриваясь в лицо.

Но внимание рассеивалось, взгляд сам собой тянулся огладить линии тела, провести по ним не только глазами, но и руками, обхватить тонкую талию, прижаться губами к нежной коже внизу живота, вдохнуть аромат и услышать стон…

– У нее нет доступа на седьмой этаж, Андрей Павлович, – прервал шальные мысли Громова Василий.

– Я на прошлой неделе распорядился перевести ее ко мне, – нахмурился он.

– А я не подписал резолюцию на перевод, так, Вася? По субординации ты еще помнишь, что перевел ее из цветочниц ко мне в секретари?

– Он не мог ее перевести к тебе без моей резолюции, – встрял Гоша. – Я на нее рекламный бюджет вложил. Она уже была моей подчиненной!

– Технически я еще должен был принять результаты аттестации на должность секретаря, – добавил Василий. – Но протокола не было, соответственно, перевод аннулируется, как у непрошедшей испытательный срок.

– Какой, на хрен, испытательный срок?! Она все это время пряталась у Гоши! – ревел Руслан.

– Минуточку! – снова перехватил инициативу Гоша. – Не пряталась, а работала в проекте.

Громов все это время смотрел только на разложенные перед ним фото.

Хочу. Хочу её. Ушами, глазами, всеми голосующими «за» органами.

– Значит, так, – прервал он поднявшийся спор, – переводи ее ко мне в уборщицы.

– Но…

– Утром она будет убирать кабинет, а после – забирай ее на съемки, Игорь. Если она потребуется мне, я вызову.

– Ты обещал не трогать мою девственницу!

– Остынь, Руслан. И не путай личные отношения с рабочими. Девственница! Смешно, да… Расходитесь.

– Еще мои цветы, – вмешался Илья.

– А что с твоими цветами?

– Лучше нее никто не ухаживает за растениями! Я готов из своей зарплаты оплачивать ее работу. Увольняйте. Я найму ее по подряду.

– Да что же это такое, – тихо прошептал Громов, не в силах терпеть нарастающую мигрень. – Игорь, закрой жалюзи.

Пока тот наглухо закрывал жалюзи и поверх них шторы, Андрей проваливался в свой ад.

– Уходите, – прохрипел он. – Краснову ко мне.

– Так мне ее переводить? – попытался прорваться сквозь заслон боли Василий.

– Да!

Дверь кабинета захлопнулась, Андрей рвано ослабил узел галстука и откинулся на кресло. Таблетки… Нужно достать таблетки и выпить.

Он застонал, чувствуя, что не в состоянии встать и дойти. Он даже не в состоянии нажать кнопку интеркома и вызвать секретаря. Неужели это один из тех затяжных приступов, когда хочется выйти в окно, чем терпеть агонию?

– Звали?

Божественный звук. На секунду отпустило, чтобы атаковать с утроенной силой.

– Таблетки… Там…

Громов махнул рукой в сторону личной комнаты, но глупая девчонка постояла несколько секунд и вышла.

Он снова застонал, слепо шаря руками по столу. Черт, надо вызвать хоть кого-нибудь не такого тормознутого, как эта цветочница.

Дверь снова открылась, бесшумные шаги в сторону личной комнаты. Громов с трудом открыл глаза, наткнувшись на испуганный взгляд шпионки, потом краем глаза увидел секретаря со стаканом воды и таблетками!

Хрен он кому отдаст эту цветочницу. Сообразительная, стерва. И соблазнительная…

Громов одним жестом перевернул фотографии, чтобы секретарь не разглядела. Даже сумрак в кабинете вряд ли мог помешать. Выпил таблетки и подозвал шпионку.

А если ее перекупить? Если она станет работать только на него?

– Можешь почитать? Вслух?

– Здесь темно.

Верно, темно, а Громову смертельно хочется уйти в свой особенный бокс, куда совершенно не проникает свет и звук.

– Тогда спой что-нибудь. Или расскажи. О себе.

– О себе?

– Да.

Между ними повисло молчание.

– Я лучше спою, – решила Краснова, и пару раз прокашлявшись, запела старую, какую-то народную песню.

Звук ощутимо видимыми, завивающимися ростками проникал в босса, вводя в транс. Он завис между сном и явью, боясь пошевелиться и спугнуть состояние, пограничное с болью. Громов знал, что боль вернется, она никуда не ушла, но голос цветочницы словно держит ее за барьером, не давая напасть и растерзать Андрея.

Странное состояние. Громов вряд ли смог работать, слишком рассеянным становилось сознание, но и не корчился в агонии от мигрени. Он словно поставил себя на паузу. Не жил, но и не умирал.

Песня стихла и на границе с трансом снова зашевелилась тревога.

– Ещё.

Он слышал, как девушка встала, подошла к столу и взяла его стакан с водой. Отпила и неловко поставила обратно, в темноте опустив его на ручку.

Стакан не устоял, опрокинулся, заливая остатками воды перевернутые фотографии.

– Ой, простите!

Краснова опередила Андрея, схватив со стола фотографии и стряхивая с них воду. Часть карточек отделились и упали на пол. Девушка наклонилась, подняла и застыла, разглядывая фото. Медленно повернулась к Громову:

– Он же обещал прикрыть!

– Тише, – простонал босс. – Прикроет. Позже.

– Не будет никаких позже, – отрезала цветочница, нижняя губа задрожала, совершенно точно указывая, что девушка вот-вот готова разреветься. – Вы же уже всё видели…

– И мне понравилось, – прохрипел Громов. – А теперь… Пожалуйста… Пой.

* * *

В этот вечер он отпустил Краснову, поехал к своему врачу, чтобы рассказать про удивительный эффект от голоса.

– Только на ее тембр? – удивился врач.

– Да. Причем в определенной тональности. Когда она кричит…

– На тебя еще кто-то кричит?

Андрей поморщился:

– Это сделка. Временная. Как только станет постоянной, она будет издавать те звуки, которые я хочу слышать.

Врач определенно решил направить Громова к отоларингологу.

– Может еще МРТ сделаем? Вдруг что-то изменилось за последние полгода?

– Андрей, я понимаю тебя и твои мучения, но давай ухватимся за ту ниточку, что сама легла тебе в руки. Держи пока девушку при себе, облегчай страдания. А мы с коллегами найдем причину непрекращающейся мигрени. После обследования замерим ее тональность и поэкспериментируем.

Успокоенный врачом, Громов вернулся домой, достал из внутреннего кармана пиджака бумажник и конверт с фотографиями, которые прихватил с собой. Зачем? Просто забрал. Ему неприятно было думать, что их будет рассматривать кто-то другой.

Заправившись еще одной горстью таблеток, Андрей набрал по телефону Гошу.

– По поводу модели… Я передумал. Сейчас Краснова будет находиться рядом со мной. Никаких съемок, особенно обнаженной.

– Это почему? Тебе же понравились снимки!

Ох, Гоша, в том-то и проблема, что понравились.

– Не хочу в рекламе спекулировать сексом.

– Ты с ума сошел? – сорвался Гоша. – Кто у нас в компании отвечает за креатив?

– А кто отвечает за компанию?

Гоша промолчал.

– Ищи другую концепцию рекламы. Краснову ты больше не получишь.

– Тогда ее сожрет Рус, – обижено пробубнил друг.

Громов прикрыл глаза. Черт, у Руслана отобрать девственницу сложнее, чем у Ильи – цветочницу, а у Гоши – модель.

– Я что-нибудь придумаю.

Но ничего придумать не вышло из-за нового приступа боли. Громов еще в офисе предполагал, что выпадет на несколько дней, так и вышло.

Пережив день, вечером он не выдержал:

– Гоша, тащи свои таблетки. Я сдохну, если хоть немного не ослаблю эту боль…

– А может, тебе Краснову привезти вместо таблеток? – ехидно поинтересовался Гоша, все еще обижаясь на Громова за отнятую модель.

– Да-да, Краснову. Только быстро.

И снова – чернота ада и агония от прорастающих сквозь череп шипов.

– Андрюх?

– Я здес-с-сь…

– Мне снова петь? – деловито поинтересовалась шпионка.

– А ты обычно ему поешь? – изумление Гоши прорезалась сквозь плотный щит боли в голове Громова.

– Еще прессу читаю.

– Черт, я думал, как минимум сосешь…

– Что сосу?

– Минет.

Раздался звук шлепка.

– Ладно, развлекайтесь без меня, извращенцы. Я в видеозале.

Громов не мог прислушиваться, не мог говорить, он вообще ничего не мог, за это ненавидел приступы, становясь в это время абсолютно беззащитным. Поэтому этаж его офиса был изолирован, поэтому, кроме секретарей, никто не смел к нему заходить без вызова. Поэтому он никогда не оставался в помещении с кем-то наедине, никому настолько не доверял, чтобы показать свою абсолютную уязвимость.

И как насмешка судьбы – шпионка с голосом сирены.

 
Вот кто-то с горочки спустился,
Наверно, милый мой идёт.
На нём защитна гимнастёрка —
Она с ума меня сведёт…
 

Голос раздался рядом. Чистый, ровный и завораживающий. Андрей отнял руки от головы, от ушей, чтобы вбирать, впитывать звуки как губка.

 
На нём погоны золотые
И яркий орден на груди.
Зачем, зачем я повстречала
Его на жизненном пути?
 

Боль притуплялась, по шее проходила приятная расслабляющая дрожь. Громов снова впадал в подобие транса.

 
Его увижу, сердце сразу
В моей волнуется груди.
Зачем, зачем я повстречала
Его на жизненном пути?
 

Краснова замолчала, но Андрей боялся даже шевельнуться, чтобы ненароком не стряхнуть приятное наваждение. Вот такую боль можно терпеть, не хочется покончить со всем здесь и сейчас. В таком состоянии он даже сможет поспать.

– Не уходи, – успел прошептать он и провалился в сон.

Арина

– Думаешь, что избавилась от меня? – шипел мне в ухо Руслан, как клещами впиваясь в запястье. – Нет, куколка. Я готов идти до конца. Ты моя! И не дай бог отдашься кому другому. Пожалеешь.

Вырваться не получалось. Хамить боялась, мне ведь с него еще образцы нужны.

– Пойдешь против Громова? – делано изумилась я и даже ахнула, типа, кто Кунин и кто Громов!

– Это он побоится пойти против меня, – осклабился Руслан, наконец-то отпуская руку. – Хотя ты сбежишь от него раньше.

– Неужели он грознее тебя? – хмыкнула я.

– Он страшный извращенец, – понизив голос, поведал мне Руслан. – Ты знаешь, что у него есть тёмная комната, куда он отводит девушек? С тех пор их никто больше никогда не видел.

– Девственниц? – уточнила я на свой страх и риск.

– О, нет. Девственниц беру я, – ухмыльнулся Руслан и скользнул тёмным взглядом по моим губам. – Я никогда не делал предложение, и мне никогда не отказывали.

Тон Кунина изменился, но я притворилась, что не заметила угрозы в словах:

– Потому и не отказывали, что ты никому не предлагал. Но, между нами, не такая уж ты ценная партия. Девственность обычно одноразовая забава, а жениться надо по любви. Удивлен? Не слышал про такие чувства?

– Удивлен твоей дерзости, куколка. То, что ты пока под прикрытием Громова, между нами ничего не меняет. Скоро ты поймешь и прибежишь просить защиты от него ко мне.

Я скептически фыркнула.

– А больше тебе никто не поможет, – самоуверенно заявил Руслан. – У нас должность в компании занимают по уровню сопротивления Громову. Самый лояльный застрял на первом этаже. Гибкий, чуткий, во всем находящий компромисс Илья. А над ним добряк Васька. Дружественный и бесконфликтный Гоша на третьем только потому, что его связывают личные отношения с Громовым. Не спрашивай. Понятия не имею, что они там трут на двоих. Это без меня.

– Значит, Сергей…

– Уже не милый, но придерживающийся порядка и закона, – подтвердил Руслан.

Ого, значит, пятый этаж мне тоже не понравится, как не нравится шестой и седьмой.

– Я выживу.

– Посмотрим, – Руслан проводил меня со злорадной усмешкой в логово Громова, а теперь я сидела в темноте наглухо зашторенной спальни, держала за руку поверженного громовержца и боялась встать, чтобы не потревожить.

Гоша сказал, что Громов вторые сутки на стены лезет от боли, таблетки не помогают. Наркотики или я – последнее средство.

Ничего себе, сравнить меня с наркотиками. Но состояние босса меня тронуло. Он не казался страшным или подавляющим. Наоборот. Был очень беспомощен и беззащитен. Логично, что в таком состоянии Андрей Павлович прогуливал работу. Я бы и сама на его месте свернулась калачиком и с головой зарылась в одеяло. Даже во сне он морщился и тихо стонал, сжимая мою руку, не больно, но настойчиво, не отпуская ни на секунду.

В какой-то момент, когда я готова была тихо встать и выйти, чтобы найти Гошу и перекусить, Громов вскрикнул, схватился за голову и застонал, отворачиваясь от меня и утыкаясь лицом в подушку, чтобы заглушить мучительные рыки боли.

Я машинально зашикала, как ребенку, уговаривая не кричать, и легко погладила растрепанные вихры босса. Надо сказать, волосы у него действительно были отросшие, опять же по причине постоянных головных болей. Громов, похоже, не доверял парикмахерам и нечасто посещал их.

Босс затих, и я увереннее заговорила с ним, зарываясь пальцами в волосы, поглаживая и массируя голову, как всегда делала маме, когда у той поднималось давление. Громов затихал, расслаблялся, я невольно стала напевать. Колыбельную?

Минут через пятнадцать он снова заснул, а я уже передумала отходить от него. Написала сообщение Гоше, чтобы принес еду и воды. Он очень скоро и очень тихо втащил поднос, шепотом спросил, как босс, также шепотом получил ответ и показал туалет при спальне.

Гоша ушел. Ну, то есть совсем ушел, оставив меня с Громовым в его логове наедине. Не то чтобы я того боялась, явно не в таком состоянии, когда он беспомощнее котенка, но разговоры с Русланом как-то настораживали. А вдруг Громов реально извращенец похлеще Руслана? Вдруг у него наступит просветление? Или, наоборот, затмение, а тут я, жертва на заклание. И черт его знает, что он там себе вообразит. А Гоша тот еще жук, в жизни не признается, что является соучастником пропажи еще одной девицы.

Я скупо поржала над собственными мыслями, перекусила чем-то вкусным с подноса. Успела удивиться, откуда у Громова в безлюдном доме такая вкусная еда, и снова вернулась в постель к боссу.

Придется бдить всю ночь. Лишь бы это не стало моей постоянной работой.

И ведь как сглазила!

* * *

По телу прокатилась очередная горячая волна. Я выгнула спину, чтобы поймать это ощущение снова. Еще не просыпаясь, плавилась от приятного эротического возбуждения. Низ живота ныл, бедра сами собой скрещивались, чтобы усилить давление между ног, тело ломило от желания, а я извивалась, упиваясь эротическими образами во сне.

Я была на яхте в окружении боссов. Не знаю, почему яхта, наверное, потому что со мной такое в жизни бы не приключилось. Но всех мужчин я знала. Илья даже не пытался подкатывать ко мне. Вася заботился о закусках и полном фужере шампанского. Гошу я сама держала на расстоянии. Все же он мне друг, а не любовник.

Кошмар начался с Руслана, который преследовал меня во сне. Я пыталась от него прятаться за другими боссами, но он наступал. Пряталась на яхте, которая почему-то выглядела как наш деревенский клуб, но Руслан каждый раз находил меня. И тогда я залезла в шкаф гримерки, занавешивая себя костюмами и платьями на вешалках.

Руслан раздраженно распахнул дверь и вошел в гримерку, огляделся, выругался. Я видела его рассерженное лицо между висевшим шмотьем. И тут со спины до кожи на шее донеслось горячее дыхание. По телу побежали мурашки. Я затаила дыхание, не чувствуя опасности от незнакомца за спиной. Выдать себя Руслану было страшнее, чем потерпеть страстного незнакомца.

А тот словно чувствовал, что я ни за что себя не выдам, и повел горячими ладонями по бокам, оглаживая талию, бедра, ягодицы. Слегка сминая их, обхватывая и прижимая к своему стояку. Вот тут меня выдержка подвела. Нет, я не вылетела из шкафа в объятия Руслана, я поплыла.

Откинулась на твердое тело незнакомца, плотнее прижимаясь к нему спиной и задницей, повертелась, чувствуя упирающую твердость между ягодиц. Глаза закатились, дыхание сбилось, внутри запульсировала чувствительная точка, посылая импульсы желания по всему телу.

Руки незнакомца заскользили от бедер вверх, к потяжелевшей и налившейся груди. Губы впились поцелуем в шею, заставляя откидывать голову и подставлять ему всю себя.

Я вскрикнула, почувствовав, как пальцы незнакомца сжали затвердевшие соски на груди, и тут же распахнула глаза, понимая, что спалилась! Бессовестно спалилась перед Русланом.

Тот смотрел на меня темным алчным взглядом, а я стояла перед ним как на витрине, вешалки куда-то исчезли, шкаф стал лифтом, в котором застряли трое: я, босс и незнакомец.

Ловушка. Я в ловушке! И даже терзающая меня похоть от смелых наглых рук незнакомца не в состоянии перекрыть панику. Нет, не буду заниматься сексом втроем! Нет, я хочу разделить близость с тем, кого полюблю.

Руслан двинулся на меня с победной усмешкой, а рука незнакомца своевольно полезла в трусы, дотрагиваясь до той самой точки. Я вскрикнула, пытаясь отбить его руку и зажимая ее между бедер, как в тиски.

В этот момент Руслан наклонил голову и втянул в рот оголенный сосок на груди.

Я со всего маха звезданула ладонью по наглой морде Кунина и резко села, отползая от нависшего надо мной мужчины.

– Что? Я… Где?

– Твою мать, Краснова… Твою же мать! – ревел Громов, сдавливая виски руками, а на щеке алел отпечаток моей ладони.

Я боялась посмотреть вниз, хотя и так чувствовала, что половины одежды на мне просто нет. Трусы болтаются в районе колен, футболка снята, а лифчик спущен с плеч, открывая меня голодному и злому взору Андрея Павловича.

– Никогда не смей дотрагиваться до меня, – рычал он, сильно зажмуривая глаза. – Таблетки. На кухне, в верхнем ящике правого напольного шкафа.

– А название?

– Все, что там есть! Быстро!

Но быстро не получилось. Я, конечно, подорвалась, но запуталась в своих трусах и растянулась на ковре спальни. Надо мной раздался громоподобный смех – и тут же стон.

Так тебе и надо! Не будешь над другими ржать.

Неловко натянула трусы, поправила лифчик, подхватила рубашку, не мою, но это было уже неважно, и выбежала из спальни.

Это что же сейчас такое было? Босс Громов пытался меня… со мной… заняться любовью?

Я еще не настолько остыла, чтобы крамольные мысли не отдались в возбужденном и пробужденном теле тоской о прерванном занятии. Рука сама легла на грудь и зажала торчащий сосок между средним и указательным пальцем.

Волнующе, но не так остро, когда это делает Громов.

Доставая ему таблетки, я задумалась о смысле сна – зачем там был Руслан? Уж не подсознательное ли это желание ответить на его предложение? И есть ли вообще в этом сне смысл? Ведь если бы не Громов, сон так и остался бы ночным кошмаром без перехода в эротический. А теперь я еще и хочу…

Хочу уединиться где-нибудь на десять минут и самой засунуть руку в трусы, чтобы снять назойливое напряжение.

Громов уже разогнулся, лежал навзничь на смятой нами постели, накрыв голову подушкой. Другая голова требовательно оттопыривала трусы, заставляя меня краснеть и отводить взгляд. Но черт побери, он снова и снова возвращался туда. Ведь если бы я не проснулась, наше знакомство стало бы слишком близким, я бы сказала – тесным, незабываемым.

И как после этого я смогла бы смотреть сестре в глаза?

– Да, Марина, я переспала с Громовым, твоим будущим мужем и отцом твоего ребенка.

Ну, капец! Мне надо держаться от него подальше, по крайней мере, пока отец точно не определится.