Текст книги "Стекло между нами"

Глава 3. Примирение

Виталий

Когда Настя обижалась, она не разговаривала со мной несколько дней, а то и недель. Секса лишала. Завтрак не готовила. Рубашки, правда, гладила, но куда они мне сейчас. С тех пор как работа стала удаленной, я сидел перед рабочим монитором в обычной футболке и трениках.

Наказание от обиженной жены зависело от степени моих косяков. В этот раз я свой промах оценивал как средней тяжести. Вины с себя не снимал, понимал, что позволил своему эго взять надо мной вверх и на время забыл об общих целях. Когда покупал приставку, в голове были мысли о том, какую классную игру я смогу написать. Меньше всего думал о деньгах. Они были, я их потратил, считая, что в будущем эта покупка себя оправдает.

Всю неделю работал не только на основной работе, подрабатывал, чтобы вернуть в копилку деньги. Для себя писал пробную версию новой игры, параллельно думая о том, как удивить любимую.

Настя любила романтические жесты, как большинство девушек. Несколько дней изучал сайт с ювелирными украшениями, выбирал подарок. Остановился на красивых золотых гвоздиках. Когда-то жена жаловалась, что у нее нет маленьких сережек. Накануне выходных заказал столик в приличном ресторане и букет красных роз. Эти цветы всегда у меня ассоциировались с любимой женщиной.

– Упаковать желаете? – спросила флорист, обрезая концы цветов и шипы.

– Нет, хватит ленточки.

Пока без интереса рассматривал стеллаж с разными коробками, корзинами, услышал за спиной звон дверного колокольчика, извещающего о новом посетителе.

Зашедшая девушка лучезарно мне улыбнулась.

Соседка. Имя, правда, вылетело из головы. Я улыбнулся в ответ. Нужно дружить, вдруг дома однажды соль закончится, а к кому за ней идти, как не к соседям?

– Ваш букет готов, – сообщила мне флорист, протягивая розы. – Двадцать пять.

Именно число двадцать пять для нас с Настей символичное.

Двадцать пятого я с ней познакомился, потом через полгода двадцать пятого сделал предложение, именно двадцать пятого была наша свадьба. Было бы замечательно, если наш ребенок родится тоже двадцать пятого.

Путаница у меня всегда происходила с месяцами, но Настя никогда на это не обижалась. Любила меня.

– Здравствуйте, Виталий, – поздоровалась соседка, с интересом рассматривая букет в моих руках. – У кого-то сегодня праздник? – вскинула на меня глаза, приподняла уголки губ в полуулыбке.

– Здравствуйте. Нет, никакого праздника, просто решил порадовать жену, – честно признался я. Покрутил цветы в руках, оценивая размер букета.

– Ого! Как приятно, когда есть кому радовать… А я вот сама себе решила купить цветы для настроения, – девушка бросила взгляд на витрину, где в холоде стояли вазоны. – У меня праздник. День рождения.

– Правда? – я повернулся вновь к флористу. – Девушка, будьте добры, одну гортензию.

Мне быстро передали цветок, я расплатился за него и протянул соседке. Для меня мелочь, а девчонке будет приятно.

Она удивленно округлила глаза, дрожащей рукой приняла гортензию. Осторожно дотронулась до лепестков, посмотрела на меня взглядом, полным восхищения.

– С днем рождения. Крепкого здоровья. Пусть исполняются заветные мечты, и парня тебе хорошего, если его нет, – произнес я стандартные поздравления, широко улыбнувшись соседке.

На мои поздравления она забавно покраснела. Я посмотрел на часы и торопливо вышел, еще раз улыбнувшись на прощанье девушке.

* * *

Сколько ни живи с человеком, год или десять лет, бывают моменты, когда испытываешь волнение, как перед первым свиданием.

Именно таким влюбленным и переживающим идиотом я чувствовал себя, ожидая Настю в ресторане, в котором она давно мечтала поужинать. Рядом на стуле лежал букет роз.

Я пристально следил за входом в зал, чтобы не пропустить приход жены. Руки потели, на висках от напряжения выступила испарина. Сердце то грохотало как товарняк, то замедлялось до скорости детского паровозика. Волновался, как при первом нашем свидании.

Наконец в дверях появилась Настя. В который раз поймал себя на мысли, что моя жена невероятная красавица. И если кто-то со мной не согласится, тот в зубы получит.

Настя смело могла претендовать на звание «Миссис Мира», если есть такой конкурс для замужних женщин.

– Привет, – глаза сияли радостью и каким-то предвкушением.

– Чудесно выглядишь. Ты что-то в себе изменила? – я очаровательно улыбнулся, гадая, что не так в жене.

Изменения во внешности Насти точно произошли, но я не понимал какие.

– Всего лишь затонировала волосы, – смущаясь как девочка, пояснила она, дотрагиваясь до кончиков волос.

Я схватил цветы и протянул ей.

– Это тебе, а еще ты сегодня очень красивая, как никогда, – произнес я банальный комплимент, обходя стол.

Выдвинул стул, помог Насте сесть. Проявил джентльменское воспитание. Возле нашего стола появился официант. Он забрал букет, чтобы чуть позже вернуть его в вазе с водой.

– Спасибо, – Настя взяла меню, тут же приоткрыла удивленно рот. Нагнулась в мою сторону и шепотом произнесла:

– Тут так дорого все. Мы можем себе позволить этот ужин?

– Конечно, да, – улыбка усилила мой ответ.

Настя расслабилась и теперь с интересом рассматривала ассортимент блюд. Ради нее я готов на многое, даже напрячься, чтобы сводить в роскошный ресторан. Главное воспоминания. Особенно от второй запланированной части, которая произойдет позже в нашей спальне.

Мы заказали мяса, так как были голодные. Вина, чтобы расслабиться. И обязательную тарелку сыра – первое, на чем в свое время мы с Настей сошлись до того, как оказались в постели.

Жена болтала без умолку. Иногда задевала ногой под столом мою, выразительно на меня смотрела и облизывала губы. Всеми возможными способами без слов Настя давала мне понять, какое у нас будет продолжение после того, как я расплачусь по счету.

– Знаешь, это самый чудесный вечер за последние полгода, – Настя прижалась ко мне, когда мы вышли из ресторана.

Я накинул на ее плечи пиджак, все же поздно вечером прохладно.

– Я рад, что ты меня простила.

Поцеловал в висок, вдохнул запах лаванды с ее волос. Мне нравился этот запах, он расслаблял и успокаивал. Неудивительно, что каждую ночь я утыкался в ее волосы и крепко засыпал.

– Не совсем. Я все еще сержусь на тебя, но не настолько, чтобы не наслаждаться этим вечером. Знаю, что ты стараешься.

– Играть я не перестану, – серьезно предупредил я. – Игры моя отдушина и работа. Классно, когда хобби становится любимой работой.

– Я знаю, но надо как-то дозировано тратить на это свое время. И деньги. А еще лучше обсуждать дорогие покупки, прежде чем принимать решение.

– Договорились.

– Виталь, – Настя подняла голову, я завороженно посмотрел на ее приоткрытые губы, которые так и манили, чтобы их поцеловали. – Я хочу от тебя ребенка, такого же, как ты, с твоими глазами, волосами, чертами. Я хочу частичку тебя.

– Все будет, Насть, – как в бреду пробормотал я, нагнулся и завладел желанным ртом.

Желание и взаимное притяжение разгорелись с новой силой. В ушах шумело, в паху горело. Я хотел трахнуть Настю здесь и сейчас, но еще не место и не время.

Вызвал такси из приложения, которое приехало через три минуты. Нырнул вместе с женой в салон на заднее сиденье и положил руку ей на колено.

Мы встретились с ней взглядами, и весь остальной мир перестал иметь значение. Ее глаза сияли ярче уличных фонарей, они призывали к действиям.

Я не стал себя сдерживать. Рука медленно поползла вверх по колену, задирая подол платья. Настя судорожно вздохнула, слегка раздвинула ноги, прикрывая мою руку букетом. Я оглаживал ее бедра, прижался губами к шее, жадно вдыхая тонкий аромат ее духов.

В этом вся Настя: в утонченности парфюма, его запах никогда не раздражал; ее платья вне времени и вне моды всегда уместны, и она в них выглядела как королева бала; неброские золотые украшения придавали образу завершенность и дороговизну той, кто их носила.

– Ты сводишь меня с ума, – успевал шептать я между поцелуями и вздохами.

Настя неразборчиво что-то прошептала с закрытыми глазами. Я дотронулся пальцами до полоски трусиков и чуть не зарычал от захлестнувшего вожделения.

Моя жена меня жаждет.

В голове щелкнуло, словно рубильник вырубило. Перед глазами сплошная темнота, на первый план вышли инстинкты.

Я уверенно отодвинул влажное белье и бесстыже трахал пальцами жену, заводясь от мысли, что водитель может нас спалить. Возможно, уже спалил, но не обращал внимание.

Когда машина притормозила возле подъезда, член в брюках рвал ширинку. Я дернул жену за руку, ловя ее одурманенный от страсти взгляд. Она облизнула губы и торопливо, словно пьяная, выпорхнула из салона.

Я перехватил у нее букет, приобнял и повел к двери. Мы молчали, не перекидывались глупыми фразочками. Слова казались лишними, хотелось контакта, кожа к коже, глаза в глаза, одно дыхание на двоих.

Через несколько минут, показавшиеся вечностью, мы оказались возле нашей квартиры. Я открыл замок, втолкнул Настю внутрь и прижал к стене, успев пристроить букет на тумбочку.

– Хочу тебя.

– И я, – призналась жена, сдергивая с меня пиджак.

Нет нужды держать себя в узде, когда все взаимно. Задрал подол платья, вклинился коленом между ног и впился пальцами во вздымающую грудь Насти.

Она закрыла глаза, запрокинула голову. Подставляла мне шею для поцелуев, безмолвно разрешая делать с ней что угодно. И я рванул вырез платья. Послышался какой-то жалкий треск рвущейся ткани.

Настя дернулась и раскрыла глаза, из которых вмиг улетучилось страстное опьянение. Словно протрезвела.

– Зачем?! Оно же новое! Ты испортил платье…

Черт, мы снова втыкаемся в деньги. Устроил ей романтический ужин – а хватит ли нам денег? В порыве страсти порвал платье – ах, оно же денег стоит! Она постоянно тычет меня этими деньгами, а ведь могла хоть на время не подсчитывать приход-расход.

– Купим другое! – не желал я сдаваться и пускаться в уговоры.

С наслаждением дорвал лиф до пояса, мстя сразу всем финансовым проблемам, взвалил Настьку на плечо и в три прыжка оказался в спальне.

Она больше не сопротивлялась, но азарт спонтанности прошел. Когда один из партнеров теряет запал, это очень остро чувствуется. Можно ничего не говорить, изображать страсть, но на подкорке сознания все равно чувствуется фальшь. Я с тоской посмотрел на опавший член. Сдержал рвущиеся раздражение.

– Поцелуешь? – с надеждой спросил я, но жена неправильно меня поняла.

Обвила руками шею и прижалась к губам. Ее влажный язычок спокойно проскользнул мне в рот и без особой бушующей страсти там блуждал. Можно плюнуть на все, психануть, уйти из квартиры, но это неправильно.

Я сосредоточился на запахе, на мягкости прижатой груди. Стиснул ладонями подкачанные ягодицы, но этого было мало. Чертовски мало. Бесила безмолвная покорность и податливость. Настя невербально давала мне понять, что подчиняется мне только потому, что так надо.

Вот далось ей это платье?

Лучше бы я ее в такси трахнул. Получили бы вместе удовольствие.

От злости снова завелся. Совсем не нежно я отцепил ее руки от себя, развернул и поставил задом. Да. В такой позе она меня заводила. На секунду залюбовался изогнутой спиной жены. Манящая до судорог. Вот есть в ней что-то мистическое, тянет невообразимо. Может, в свое время к бабкам сбегала да приворожила?

Ударил по ягодицы, а возмущенный возглас заглушил, уткнув ее лицом в подушку. Жестко расправился с трусами, почти как с платьем. Провел ладонью между ног, млея от выделяющейся смазки.

Это для меня. Настьку заводит секс со мной. Всегда заводил и до сих пор реагирует. Горстка нежности, щепотка жести – все внутри полыхало у нас двоих. Я не стал раздеваться и тем более рвать на себе штаны. Высвободив готовый член, провел между влажными складками и резко вошел в нее, заставляя выгнуться и застонать.

Теперь я держался за ее бедра двумя руками и вбивался в горячую текущую, обволакивающую плоть. В ушах нарастал гул, как при взлете или посадке самолета, а тело вибрировало от перенапряжения. Дыхание сбивалось, грудь горела от расширенных легких, капли пота градом текли по лицу. Член увеличивался с каждым движением, тесные стенки влагалища плотно его сжимали.

Я резко входил до самого упора, быстро выходил, выдерживая быстрый темп. Настя внезапно подалась в мою сторону, прижалась ко мне, вскрикнула и задрожала, передавая мне свою пульсацию, от которой у меня возникло помутнение в голове.

Головку сдавило, еле успел выскочить из влагалища и слить сперму на простыню, пытаясь отдышаться и унять неприятное чувство быстрого оргазма. Ощущение, словно тебе дали надкусить сладость, а не съесть целиком.

Настя лениво избавилась от остатков одежды и натянула на себя одеяло, закрывая им влажное пятно от семени. Как кошка потянулась, прикрывая зевоту ладошкой.

– Как хорошо, Виталик… И платья уже не так жалко…

Она улыбнулась и прикрыла глаза. И все? Глухое раздражение вспыхнуло заревом. Саднило изнутри, как содранные коленки. Не больно, просто досадно и обидно.

Я посмотрел на руки, еще сжимающие член, и вздохнул. Еще бы чуть-чуть и мне стало бы наплевать на отваленные деньги за роскошный ужин и примирение. Но Настя опять успела первой. Если она словила первой кайф, потом ее не раскочегаришь. Играешь в одни ворота. Приятного мало. Идиотски хотелось хоть раз одновременно, но за все время, что мы вместе, такое не случалось.

– Пойду цветы в воду поставлю, – буркнул я и направился в прихожую. Настя вдогонку ответила неразборчивым полусонным бормотанием.

Цветы оставил на кухне в прозрачном кувшине, а сам пошел в душ. Включил воду комфортной температуры, постоял под расслабляющими струями и попробовал еще раз прогнать сегодняшний вечер на быстрой перемотке. Хотелось понять, где произошла осечка.

Такси… Моя рука у Насти между ног… Пробегающие огни фонарей за окном и рваное дыхание.

Внизу потянуло. Член дернулся.

Я невольно провел по нему рукой.

Можно, конечно, подрочить, как мальчишка. А можно вернуться в спальню и закрепить примирение с женой медленным сексом, даже если она уснула.

Быстро сполоснулся и побежал к Насте. Но она уже крепко спала, закрутив одеяло между ног так, что не подлезешь. Растерянно смотрел на этот комок из человеческого тела и синтепона.

Вздохнул, лег рядом и прижал ее к себе.

Некоторое время слушал спокойное дыхание Насти, разглядывал белый потолок. Несмотря на то, что между нами только что был невероятный секс с некоторой натяжкой, ощущение неудовлетворенности все еще не отпускало.

Посмотрел на спящую жену, свернувшуюся калачиком возле моего бока, вздохнул и решил выйти на балкон, выкурить сигарету. Нужно отпустить ситуацию.

В моменты дикого стресса и непоняток курение всегда помогало прийти в себя и правильно направить мысли, принять какое-то решение.

Выдвинул ящик стола и прихватив пачку сигарет с зажигалкой. Вышел на балкон и прикрыл за собой дверь, чтобы дым не просочился в спальню. Присел на табурет. Пару секунд понаблюдал за светящимися окнами в доме напротив. Время позднее, но многие еще не спят. Прихватил сигарету зубами, прикурил.

Первая затяжка подарила кайф. Я зажмурил глаза, наслаждаясь наполненностью легких. Медленно сквозь стиснутые зубы выдохнул дым. Еще одна затяжка, приоткрыл один глаз, потом второй, забыл, как дышать. На лоджии рядом во всей красе стояла соседка. Ее ночнушка мало что прикрывала, и я прекрасно видел очертания молодого тела через полупрозрачную ткань.

Красивая. Юная. Ею можно любоваться бесконечно долго и не устать от этого.

Сквозь дым с прищуром разглядывал плавные линии тела соседки, наблюдал, как легкая ткань от дуновения ночного ветра слегка трепыхалась. Я видел упругую грудь с острыми сосками. От этого зрелища член дернулся, кровь снова прилила. Взгляд опускался ниже. Досадливо прикусил губу. И почему у нее панорамный балкон с прозрачными стеклами?

Тем временем Варя подняла руки и распустила свои волосы. Я подавился дымом, приглушенно кашлянул. Она либо меня не заметила, либо не стеснялась. Когда девушка повернулась ко мне спиной и соблазнительно нагнулась, оттопырив свою попку, я понял, что сейчас просто взорвусь. Поспешно затушил сигарету и, не оглядываясь на соседний балкон, вернулся в комнату.

Настя уже скинула с себя одеяло, спала на боку. Ни о чем не думая, оказался рядом.

Я взял ее без прелюдий. Вошел, задыхаясь от тесноты и влажности ее тела, и застонал от удовольствия. Настя дернулась, но быстро оттопырила попку, не просыпаясь, но позволяя входить в нее на всю глубину.

Я закрыл глаза, мысленно вернулся к образу соседки и быстро достиг пика.

Откинул голову и хрипло выдохнул, успев выскользнуть и спустить семя на простыню.

Настя сонно проворчала и накрыла пятно одеялом, поворачиваясь ко мне.

Я откинулся на подушки, чувствуя усталость и расслабление. Поцеловал жену в висок и закрыл глаза.

Все у нас будет хорошо… Все будет…

Но во сне меня тянуло на лоджию, чтобы снова увидеть молодую соседку…

Варя? Кажется, ее зовут Варя…

Глава 4. Соблазнение

Варя

Я смотрела в спину удаляющегося соседа и нюхала подаренную гортензию. Теперь она казалась необычной, знаковой!

– Если хотите, можем составить вам букет с этим цветком? – предложила флористка. – В день рождения вам предоставляется скидка в двадцать пять процентов.

С сожалением вздохнув, повернулась к продавщице и буркнула:

– Нет у меня никакого дня рождения. А настроение мне уже подарили.

Развернулась и ушла. Но не торопилась со всех ног бежать домой. Не хотела случайно догнать Виталия и объясняться, почему не купила себе букетище роз, такой же, как он нес своей жене-истеричке. По моему скромному мнению, она ничего не заслужила. Ни букета. Ни мужа.

Во дворе села на детские качели и оттолкнулась ногой. Они противно заскрипели на весь двор-колодец. Тут так много детей гуляет! У каждого есть папа – неужели трудно смазать?

Но мысли тут же снова перескочили на Виталия. Интересно, у него дети есть? Он с ними гуляет? Усмехнулась, представляя соседа с карапузами по обе стороны. Миленько. Или не очень. Истеричка наверняка шантажирует его детьми.

Вот мой папа гулял со мной исключительно в офисе своей фирмы или на очередном объекте. Детские площадки были только тогда, когда я наотрез отказывалась идти с ним на стройку в мой день рождения.

Я лет до семи верила, что кататься на бульдозере, заглядываться на кран – это интересно. А после осмотра объекта мы всегда пили лимонад и трескали конфеты. Папа сидел возле меня, но не выпускал трубку телефона из рук.

Это было увлекательно только первые пять лет, а потом бульдозеры потеряли актуальность, а лимонадом хотелось запить не конфеты, а какой-нибудь бургер из МакДака.

В общем, мой папка был образцовым, но очень занятым. Не думаю, что он стал бы покупать жене цветы просто так, для настроения. Он не скупой, но предпочитает тратить деньги рационально и с пользой.

А Виталий купил.

Интересно, если у него есть дети, он сам с ними гуляет, или доверяет выгуливать истеричке? Я бы ей детей не доверяла. Даже мне доверить детей проще, чем этой психопатке.

Я достала телефон и посмотрела на время. Сосед, наверное, раз сто уже успел подняться и спуститься. Можно и мне домой идти.

Удивительно, что перед лифтом я столкнулась с женой Виталия.

Она смерила меня каким-то невыразительным взглядом, наверное, даже не запомнила при первой встрече. Вошла в лифт и нажала двенадцатый. Я просто встала напротив, разглядывая ее и пытаясь угадать, есть ли у них дети и за что ее выбрал Виталий.

По мне, его жена была совсем непримечательной. Невысокая, ручки-ножки худенькие, зато грудь с задницей неприлично выпирают. Смотреть не на что. К тому же уже старая…

– Вам какой этаж? – наконец-то подала она голос.

– Я ваша соседка. Тоже двенадцатый, – ответила ей, пряча улыбку в подаренной ее мужем гортензии.

Меня распирало от торжества, от осознания, что стою перед ней и держу цветок от Виталия. Я прям чувствовала свое преимущество.

Она удивленно приподняла брови и теперь внимательнее оглядела меня снова.

– Вы одна снимаете квартиру? – голос у нее тоже удивленный.

– Почему снимаю? Папа купил.

– Ага. Понятно. С новосельем.

Она улыбнулась, но как-то дежурно. Вроде поздравляет, но не особо и рада. Очень неприветливая и замкнутая.

– Меня, кстати, Варвара зовут. Варя, – я протянула ей свободную руку.

Она перехватила пакет и пожала своей:

– Анастасия. Можно Настя.

Можно сразу «тетя Настя», но не буду портить ей настроение. Ей посетить салон красоты не помешало бы. В ее возрасте нужно тщательно следить за собой. Хотя Виталий старается принимать ее и такой, еще и цветы купил. Но стоит ли эта истеричка такой заботы – большой вопрос.

Я посмотрела на пакет в ее руке. Не сказала бы, что Настя утруждает себя закупками для семьи. Наверное, еще и полуфабрикатами кормит мужа.

Вот мой папа обычно скупает полмагазина и потом целый час разгружает свою машину. А все потому, что детям нужно питаться полезными, здоровыми и свежими продуктами. То есть мне так надо питаться.

А вот их детям, похоже, можно вообще не есть. Мне даже стало жалко детей Витали, раз их мамаша не кормит нормальной едой.

Двери лифта разъехались на нашем этаже, и мы с соседкой вышли на площадку.

– Приятно было познакомиться, – проговорила тетя Настя.

– И мне. Хорошего вам вечера с Виталием и детьми.

Улыбка сползла с ее лица. Она нахмурилась и стала выглядеть еще старше.

Я что-то не то ляпнула?

– С В-виталием? Вы знаете моего мужа?

– Да. Он папе помогал телевизор разгружать.

– Ах, да… вы же только въехали…

– Мы тихие, – с готовностью продолжила я беседу. – Вам не будем мешать. Во сколько вы укладываете своих спать?

Настя явно не понимала, к чему я клоню, а меня ее тупость начинала раздражать. Дура редкостная, если не понимает простых вопросов.

– У вас же есть дети?

Настроение соседки снова поменялось. Вот теперь я вынуждена согласиться с Виталием, она не только истеричка, но и шизофреничка. Я отлично разбираюсь в таких диагнозах после года лечения у психолога.

– У нас нет детей. Они вам точно мешать не станут. Всего доброго.

Соседка развернулась к своей двери, а я поспешила открыть свою, чтобы меня не спалил Виталий.

Меня перло от радости, что такого классного мужчину с женой связывает только штамп в паспорте. Я больше чем уверена, что он ее не любит, а жалеет. Такие чувства инвалидные. Их нужно безжалостно разрывать. Если человек не может решиться сам поставить на болезненных отношениях точку, значит, ему нужно помочь.

Некоторые сами справляются. Вот как мой папа! Он не стал уговаривать мою мать остаться и сохранить семью, хотя у них уже была я. Папа понимал, что мы втроем будем несчастны от болезненных отношений.

Так и у них. Чем быстрее Виталя поймет, что она ему не пара, тем быстрее оставит ее. И будет свободен для встречи той самой, которая сделает его счастливым и родит детей.

Я подглядывала в глазок, как соседка открывает дверь ключом, надеялась разглядеть ее мужа. Но напрасно. Вот если бы она позвонила в звонок, а он открыл ей дверь, тогда бы я увидела его. А так…

Мне хотелось поймать его еще хотя бы разочек. Потому что когда я на него смотрела, что-то внутри меня щекотало, порхали бабочки. Приятное чувство нервозности и предвкушения.

Он определенно взрослее меня, настоящий мужчина, а не какой-то пацан. Если такой влюбится, то не бросит. Не обманет. Все его поступки и слова будут по отношению ко мне серьезны и искренни. И что-то во мне тянулось к нему…

Я шестым чувством искала того, кто поймет меня. По взгляду, по молчанию, по одному слову. Я скажу, а он закончит. Не будет так плотно опекать, как папа, но окружит вниманием и любовью.

Сегодня, когда я увидела Виталю в магазине цветов, вся встрепенулась. Решила зайти просто так, чтобы немного побыть с ним рядом. А потом узнала, что он купил обалденный букет жене просто так! Разве он не чудо?

Даже мой папа ничего мне просто так не покупает. От всего должна быть польза, иначе это хлам.

Разулась и пошла искать, куда поставить цветок. На него мне хотелось смотреть бесконечно. Трепетно прикасаться к лепесткам.

За эту неделю нам много что привезли и собрали из мебели. Только вот обычных мелочей, которые создают уют и завершенность в обстановке, не хватало. Папа считал, что не стоит захламлять квартиру всякой ерундой.

Ну да, ну да – польза от всего должна быть в первую очередь.

В итоге нашла только большую банку из-под кофе. Вытряхнула остатки в мусорное ведро, помыла и поставила в нее гортензию. Потом отнесла в свою комнату, опустила на пол и легла на застеленный матрас. Кровать еще не привезли, зато шкаф во всю стену собрали.

Перевернулась на бок, протянула руку и коснулась лепестков. Чем больше я смотрела на цветок, тем сильнее росла во мне уверенность в том, что я нашла свою половинку.

Как только его отделить от истерички? Вот если бы у них были дети, я могла бы напроситься няней. А так…

В голове, как пчелы, зудели назойливые мысли.

Ходить и просить соли? Пусть раз попрошу, второй, а потом Виталя покрутит у виска и купит мне пачку соли. Нет, не подойдет.

Попытаться подружиться с его Настей и зависать с ней на кухне, чай пить, кино обсуждать? Но мне эта Настя в хвост не упиралась. Разное у нас мировосприятие.

Я хотела подружиться с Виталием!

Но какие у нас могут быть общие интересы?

Да и кто нам позволит дружить?

– Варюша, ты дома?

Я подскочила, чуть не опрокинув банку с гортензией.

– Да! Пап, я у себя.

– Подойди, помоги мне разобрать пакеты.

Я закатила глаза. Он опять с полными пакетами! Неисправим. Мы же столько даже не съедаем. У нас кухни еще нет, чтобы расставить все эти банки и пачки…

Но папа – это папа.

Выскочила из своей спальни, хмыкнула, увидев на полу пакеты. Папа при виде меня широко улыбнулся, кивнул неопределенно в сторону и пошел к себе. Пока он закрылся в ванной при своей спальне, я вытаскивала всякие вкусности, промывала овощи и фрукты, упаковывала зелень.

– Малыш, ты сегодня ходила в деканат?

Папка вышел из душа, небрежно завернул на бедрах полотенце, другим вытирая мокрые волосы.

– Ну пап!

Я скривилась. Ненавижу, когда он полуголый ходит по квартире. Подружки постоянно залипали на его фигуре, облизывались и расписывали, как отдали бы ему свою девственность! Хватало ума не ляпнуть при мне, что и замуж за него мечтали выйти.

Ха! Дуры! Нужна ему их девственность! Да и осталась ли она при них? В семье папке хватает меня. О жене и о других детях он при мне никогда даже разговор не заводил.

Подружки не скрывали своего интереса, облизывались, как голодные, увидев лакомую добычу. Только их поведение меня дико смущало.

Папка, конечно, подтянутый, следит за собой, бегает по утрам и даже в тренажерку ходит, но…

Он же мой папа! А если полотенце сползет? Мне куда глаза девать? Ослепнуть на миг? Вновь к психологу ходить, чтобы залечить душевную травму?

Папа повесил маленькое полотенце на шею и весело подмигнул.

– Сейчас оденусь, а ты пока ужин сваргань…

– Что?!

Но возмущалась я уже в удаляющуюся спину.

Он же знает, что готовить я не умею, блин!

С тоской посмотрела на горы продуктов. Достала сковороду и два яйца. Яичницу трудно назвать ужином, но папа сам виноват. Нечего мне поручать то, что я из рук вон плохо делаю.

Ладно… Если представить, что мне надо накормить Виталю, то это сильно воодушевляет. Настроение сразу поднялось, мысленно сделала пометку, что пару раз на кулинарные сайты стоит все же заглянуть.

Правда, пока жарила яйца, я представляла не то, как Виталя уплетает мою божественную яичницу, сидя передо мной за столом в моей кухне. Я воображала, как он входит в кухню в одном полотенце на бедрах, как с его груди стекают капли воды, как он откидывает мокрые волосы и подмигивает мне.

Внутри тут же разлилось тепло и запульсировало. Я закусила губу, чтобы предательски не застонать, и перекрестила бедра.

От этого движения все тело прострелил импульс. Дыхание сбилось, закружилась голова. Сразу на кухне стало душно, захотелось распахнуть окно настежь, чтобы сделать глоток свежего воздуха. Остудиться.

Ох, черт…

Теперь примерно понимаю, что испытывали подружки при виде моего полуголого папки. Я бы тоже свою девственность прямо сейчас отдала Витале, если бы ее сохранила…

– Варь!

Голос папы выдернул меня от сладостных грез, и в нос ударил запах подгоревшей яичницы. Черт!

– Ой…

Папа выругался и отогнал меня, сразу занял место у плиты.

– Я сам. Минут через пятнадцать позову, – глухо проворчал он, снимая с плиты сгоревший ужин.

Минуту наблюдала, как он, подобно шеф-повару, быстро нарезает овощи для салата, достает из холодильника мясо в маринаде.

С папкой с голоду не помрешь. Чувство безмерной любви к нему накрыло с головой. Блин, какой же он у меня классный. Я поднялась на цыпочки и чмокнула его в побритую щеку.

– Люблю тебя!

– Варька, учись готовить. А то ни одного мужика рядом не удержишь, – проворчал он.

Ворчал, но совсем не обидно, потому что в глазах его плескалось обожание.

Засмеялась:

– Так мы с тобой жить будем! А ты готовишь божественно!

Под папкину ругань я скрылась в спальне и закрыла дверь на ключ. Он не войдет без стука, но я подстраховалась. Не хотела, чтобы папа застал меня за неприличными действиями в мечтах о Витале.

Почему-то мне кажется, что он выбирать будет вовсе не по умению готовить. А уж в другом деле я кое-какие штучки знаю. И путь к сердцу мужчины не всегда лежит через желудок.

Облизала пересохшие губы, прикрыла глаза и запустила пальцы под трусики.

Застонала, почувствовав влажность между ног. Дрожь пробежалась по всему телу, каждая клеточка встрепенулась.

Хочу, хочу… Господи, как я хочу почувствовать его там… Как можно глубже!..

* * *

Пятнадцати минут мне хватило, чтобы кончить дважды.

Я ковырялась в тарелке, не в состоянии собрать себя в одно целое. Папа надоедал вопросами о деканате, выдавал инструкцию на завтра, а я все пропускала мимо ушей.

– Съезжу сам!

Я встрепенулась:

– Куда?

– В университет, Варь. Не думаю, что возникнут проблемы. Но если возникнут – я заплачу.

– Ой, пап, не надо никуда ничего платить, я тебя умоляю! Я сама устроюсь.

– Ну как скажешь… Варя? Ты хорошо себя чувствуешь?

Он сразу же бросил вилку и потянулся рукой, проверять температуру.

Я уклонилась.

– Все нормально. Просто душно.

Папа кивнул.

– Будешь спать – оставь дверь на лоджию открытой. Будет посвежей.

После ужина я оставила папку с его ноутбуком и закрылась в спальне. Поторчала в телефоне. Попыталась заснуть, но ничего не получалось. Я чувствовала себя глубоко несчастной.

Никому до меня не было дела. Папе только бы устроить меня учиться и вовремя кормить. Но разве это жизнь?! Разве, кроме учебы и еды, человеку ничего не нужно?

Я вздохнула, встала с матраса и открыла дверь на лоджию. Но духота, словно желе, наполнила воздух в спальне и не собиралась развеиваться.