Текст книги "Пойдем ловить чудовище!"

Глава 7
Сказки бесконечного одеяла

Если тебя пригласили в гости, стоит поторопиться, ведь с приходом вечера наступает время теплых одеял и травяного чая со сладостями. А там, глядишь, застучат друг о друга вязальные спицы, и кто-нибудь обязательно начнет рассказывать сказку.

Когда ужин подошел к концу, и Лёля начала убирать со стола, на оконное стекло уже налипли сизые сумерки. Мама поднялась на маяк, и вскоре его путеводный луч пронзил тяжелые фиолетовые облака. На плите сердито клокотал медный чайник, пахло имбирем и медом. Вытирая чистые тарелки, смахивая со стола крошки и подметая пол, Лёля то и дело поглядывала на большие часы с кукушкой.

– Вечно он опаздывает… – проворчала девочка себе под нос, поставила в угол щетку и в который раз поправила белую кружевную скатерть.

За дверью раздались знакомые голоса, и на пороге показалась мама – она обнимала за плечи смущенного Петрика.

– Смотри, кого я встретила у маяка! – Мама тепло улыбнулась. – Очень вовремя, к чаю почти все готово.

Петрик, стараясь не смотреть на подругу, боком протиснулся в дом.

– Ой, и правда, как раз чайник закипел! Проходи скорей! – Лёля радостно подскочила к другу, чтобы забрать у него куртку и шарф. – Почему так долго? – сквозь зубы процедила она, наклоняясь к самому уху.

– Папа просил помочь в лавке… – одними губами ответил мальчик.

Лёля картинно закатила глаза и отправилась расставлять чашки на низком столике в гостиной. Петрик осторожно уселся на край старого дивана, накрытого пестрым вязаным покрывалом. Мальчик бывал здесь уже тысячу раз и с удовольствием побывал бы еще тысячу. Дом, где жила Лёля, совсем не был похож на красивые картинки из мебельных каталогов. Неровные стены придавали комнатам странную форму, истертые половицы поскрипывали, а разномастные кресла, столики и шкафчики совсем не подходили друг к другу. Но здесь всегда горел мягкий золотистый свет, в камине приплясывали языки пламени, и пахло теплыми булочками. Стены украшали ветвистые деревья, диковинные цветы и райские птицы, повсюду были разбросаны яркие коврики, кружевные салфетки и разноцветные подушки. На комодах и столиках громоздились памятные безделушки, семейные фотографии в рамках и Лёлины поделки из глины, ракушек, засушенных цветов. Каждый закоулок этого дома, каждая живущая в нем вещица дышали нежностью, теплом и уютом. Сложно было представить себе место, более подходящее для крепких объятий, тихих задушевных разговоров и долгих вечерних посиделок за чашечкой чая.

– Петрик, милый, ты же любишь имбирные пряники? Я напекла их несколько дюжин – думаю, ты еще и с собой заберешь небольшой гостинец. – Лёлина мама ласково посмотрела на мальчика.

– Кто ж не любит пряники?! – возмутился Петрик. – Не хотел бы я с таким познакомиться.

«Даже этот, как его… Хвастовский – ну до чего неприятный тип! – и тот наверняка любит», – хотел добавить он, но благоразумно промолчал.

– Вот и славно. И… Я надеюсь, ты сказал своим родителям, что проведешь вечер у нас?

Она с тревогой посмотрела в окно: там, в холодных безрадостных сумерках, бродили серебристые клочья тумана.

– Думаю, тебе стоит остаться на ночь, в такой поздний час идти домой через весь город – не самая лучшая мысль. Я позвоню твоему папе.

Петрик радостно закивал и выразительно посмотрел на Лёлю – все складывалось как нельзя лучше.

Мама, напевая, ополоснула кипятком заварочный чайник, вытерла его насухо и одну за другой достала из шкафа разномастные баночки с бумажными ярлыками – «чабрец», «мята перечная», «фенхель», «мелисса лимонная». Ее волнистые медные волосы, собранные в низкий хвост, казалось, озаряли маленькую кухню теплым, почти осязаемым светом, красивые руки двигались уверенно и успокаивающе-плавно. Мама накрыла большой синий чайник крышкой, и из носика тонкой струйкой потянулся в комнату ароматный парок. Все трое: мама, Лёля и Петрик – устроились поудобнее вокруг кофейного столика. Перед ними стояли наполненные золотистым напитком чашки – все из разных сервизов, пиалы с изумрудным крыжовенным вареньем и большое блюдо с еще теплыми имбирными пряниками в форме елочек, снеговиков и колокольчиков.

– Фот это фкуфнятина! – Петрик сразу же набил рот мягкими пряниками и теперь с удовольствием прихлебывал чай из большой красной чашки.

– Где же вы весь день пропадали? – Мама с улыбкой склонила голову набок. – Из Лёли и слова не вытянешь.

– Ну, мам… – Девочка скорчила недовольную рожицу.

– Мы, это… – замялся Петрик. – Там бродили, сям… Были в «Книжном доме», на площади и на маяке. Ну и еще в гостиницу заглядывали, узнать что там и как, – мальчик лукаво подмигнул Лёле, – в общем, все как обычно.

– Неужели без происшествий? – Мама сощурила серые глаза и нарочито строго оглядела детей: – Ммм?

– Не-ет… – в один голос протянули Лёля и Петрик.

– Никаких происшествий!

– Совсем никаких! – подытожил Петрик и, довольный, облизал измазанные в варенье пальцы.

– Ну, раз совсем никаких… – Мама едва не рассмеялась. – Может быть, вы хотите сказку?

– Вот бы она была такая же интересная, как вчера! – сказала Лёля. – Петрик, жаль, ты не слышал.

– А что было вчера? – поинтересовался мальчик.

– Мама рассказывала легенду о затонувшем острове, на котором прямо под водой живут наги, и у них там…

– Наги? – перебил ее Петрик. – Это еще кто такие?

Лёля с укоризной посмотрела на друга.

– Наги, – сказала она, – это такие мифические существа. Тело у них человеческое, а хвост – как у змеи.

– Вроде русалок? – уточнил Петрик.

– Нет же! У них змеиный хвост, а не рыбий! Это значит, что они могут и в воде плавать, и передвигаться по земле.

– Ух ты! – Петрик уже размечтался о том, как было бы здорово обзавестись змеиным хвостом.

– Так вот, – Лёля прервала его раздумья, – у них там под водой целое королевство. Есть даже дворец, и в нем – царица. Каждое полнолуние они выходят на главную площадь и танцуют – наверное, очень красиво! А еще они обожают всякие загадки, шарады и ребусы.

– А трезубцы у них есть? – полюбопытствовал мальчик.

– Наверное, – пожала плечами Лёля, немного разочарованная тем, что Петрика не увлек ее рассказ о дворцах, танцах и загадках.

– Ты сказала, эти… наги – они живут на затонувшем острове?

– Да.

– Вроде Атлантиды?

– Почти. Только поменьше и гораздо ближе к нам.

– Ближе? – удивился Петрик.

– Ну да. По легенде, змеиное царство находится за Русалочьей косой, рядом с Сосновым островом.

– Вот это ничего себе! – присвистнул Петрик. – Поплыли туда, а? Посмотрим на этих наг с трезубцами.

– Ну и как ты доберешься до морского дна? – Лёля сложила руки на груди.

– С аквалангом! – объявил мальчик после минутного раздумья.

– Можно подумать, тебе его кто-то даст, – усмехнулась Лёля. – К тому же тот, кто хоть одним глазком увидит, как танцуют наги, сам станет одним из них. А еще в нагу может превратиться утонувшая девушка. Ну так говорится в легенде. Правда, мам?

– Правда, – кивнула мама. – Но эту историю я уже рассказывала. А сейчас пришло время для новой. Согласны?

– Да! – воскликнул Петрик.

Лёля щелкнула выключателем, и теперь комнату освещал только высокий торшер. Все трое оказались заперты в круге зыбкого желтого света, а по углам гостиной заклубились сумерки. Лёля и Петрик с ногами забрались на диван и укрылись большущим рыжим пледом. Мама, подобрав длинную зеленую юбку, опустилась в свое любимое кресло и потянулась к корзинке с вязанием. Она вязала пестрое одеяло, расчерченное на множество разноцветных квадратиков. Каждый раз, начиная рассказывать сказку, мама брала новую нитку – так, чтобы все лоскутки были разного цвета. Одеяло уже очень сильно разрослось – наверняка им можно было укутать не только Лёлю и Петрика, но и кого-то очень большого.

– Бесконечное одеяло! – улыбнулся Петрик. – Оно все больше и больше! Еще чуть-чуть – и им можно будет укрыть рыбацкую лодку!

– А как иначе? – Мама взялась за кончик ярко-фиолетовой нитки и провязала пару петель. – Ни одна лодка не должна мерзнуть, – она подмигнула Петрику.

– Все, начинай! – Лёля, обхватив ладонями горячую чашку, заерзала от нетерпения.

– Хорошо, слушайте!

Застучали спицы, и мама начала рассказывать.

Однажды трое путников шли через высокие горы. Под вечер небо затянулось тяжелыми серыми тучами, где-то вдали раздались раскаты грома, и вскоре на путников обрушился холодный ливень. Впереди, как раскрытая пасть дракона, чернел вход в пещеру. В другое время путники и носа бы туда не сунули, но теперь вокруг сгущалась ночь, и дорога спряталась за пеленой дождя. Делать было нечего – промокшие до нитки, друзья осторожно вошли внутрь. Было совсем темно, шаги эхом отражались от сводов, и казалось, что пещера уходит далеко вглубь скалы. Откуда-то издалека доносился неясный шорох. Путники пошарили руками вдоль холодных стен и нашли несколько сухих поленьев и веток. Они разожгли костер, и пространство вокруг озарилось красноватым светом – пещера оказалась совсем небольшой и почти идеально круглой. Огонь уютно потрескивал и выбрасывал вверх свои быстрые язычки, как будто стараясь лизнуть темноту под самым потолком. Путники расселись вокруг костра, сняли мокрую одежду и вытянули вперед замерзшие ноги. Согревшись, они заметно повеселели и принялись рассказывать друг другу истории, одну диковиннее другой:

– Как-то раз я встретил в темном лесу мохнатое страшилище с во-от такими зубами, с когтями, острыми как нож, и глазами, светящимися в ночи, – и поборол его голыми руками!

– А я однажды дошел до вершины самой высокой скалы, и там, в огромном гнезде жила птица, но не простая. Размером она была не меньше медведя, язык – как змеиное жало, а в крыльях – стальные перья. Я схватил арбалет и выпустил стрелу прямо в грудь птицы – туда, где между перьями виднелся зазор. Тут-то ей и пришел конец!

– Случилось мне плыть на корабле через бескрайний океан. Вдруг из глубины, сверкая чешуей, поднялся страшный морской змей – он раскрыл свою пасть с тремя рядами острых зубов и злобно зашипел. Я, недолго думая, метнул в чудище гарпун, и оно навсегда скрылось в морской пучине.

Вдруг друзья перестали похваляться и прислушались: из глубины пещеры донеслось невнятное шуршание, прокатился по полу камешек, затрепетало пламя в костре. Снаружи раздался оглушительный раскат грома, вся скала заходила ходуном, и тут на стене пещеры, в дрожащем оранжевом свете, появилась тень огромного хвостатого чудовища.

– Аааааа! Дракон! – закричал первый путник и выбежал вон из пещеры.

– Страшилище поганое! – подхватил второй и бросился следом.

А третий путник так перепугался, что не мог ни побежать, ни крикнуть. Белый как полотно, он попятился назад и, прижавшись лопатками к стене, стал с ужасом смотреть, как тень повертела головой, махнула хвостом и двинулась к нему. Несчастный путник зажмурился и начал ждать страшной смерти, но ничего не произошло. Он осторожно приоткрыл один глаз и увидел, как из-за камня выскочила маленькая ящерка, а следом за ней бежала ее большая хвостатая тень.

Мама закончила рассказывать и отложила спицы – одеяло стало больше на один фиолетовый квадратик и на одну сказку.

– Ух… – выдохнул Петрик. – А я уж думал, дракон их сейчас слопает!

– Пф! – пробурчала Лёля. – Тебе только и надо, чтобы кто-нибудь кого-нибудь слопал.

– Тогда это была бы совсем другая сказка, – улыбнулась мама, – а сейчас, как вы думаете, чему может научить эта история?

– Нельзя хвастаться! – выпалил мальчик.

– Даже что-то очень маленькое может отбрасывать большую тень, – назидательно добавила Лёля.

– Если ты трус, лучше сиди дома и не шастай по темным пещерам! – со знанием дела подытожил Петрик.

Мама тихо рассмеялась:

– Так и есть. Порой храбрец на поверку оказывается трусом, а маленькую ящерку со страху можно принять за ужасного дракона.

Часы в гостиной вдруг щелкнули, задребезжали и прокуковали десять раз. Когда кукушка, наконец, скрылась за закрытыми ставнями, мама забеспокоилась:

– Думаю, дети, всем пора спать, мы очень засиделись. – Она наклонилась, чтобы подобрать сбежавший шерстяной клубок. – Жаль, у нас нет кота – вот ему было бы сейчас раздолье!

Глава 8
Луна и зеркало

Полная луна может рассказать много интересного, если вооружиться круглым зеркалом и недюжинным терпением. Но стоит ей скрыться в облаках, как ночное море наполняется непроглядной тьмой, и неизвестно, кто прячется в его пучине.

В доме погасили свет, ночь расползлась по комнатам, и стало очень тихо. Большие часы аккуратно и неумолимо отсчитывали время, а за окном, словно подпевая им, шумели волны. Все наконец улеглись. Мама поднялась проверить, как дела на маяке, и вскоре вернулась в свою спальню. Лёля прямо в одежде лежала под толстым одеялом и смотрела в окно – по небу медленно взбиралась огромная полная луна. Петрику постелили в гостиной, он тоже юркнул под плед не раздеваясь и ужасно боялся ненароком уснуть в тепле, под мерное тиканье часов. Он то и дело ворочался и щипал себя за руку.

На лестнице послышались осторожные шаги, и через минуту мальчик увидел, как Лёля крадется вниз, вытягивая шею и прислушиваясь. Она доползла до последней ступеньки и на цыпочках подошла к лежащему на диване Петрику.

– Пст! – шепнула она.

– Вас понял, капитан! – откликнулся мальчик и выбрался из теплой постели.

Стараясь наступать так, чтобы не скрипнули половицы, друзья подошли к маминой комнате, напрягая слух. Все было тихо, из-за двери не доносилось ни шороха.

– Спит?

– Спит.

И заговорщики, натянув сапоги и шапки и застегнувшись на все пуговицы, тихонько открыли входную дверь и выскользнули в ночь.

Они молча обогнули дом и, не доходя нескольких шагов до маяка, спустились вниз к маленькому причалу. Там, покачиваясь на волнах, была привязана простая весельная лодка. Петрик ловко запрыгнул внутрь и протянул Лёле руку. Они откинули брезентовое покрывало, чтобы еще раз проверить свое снаряжение: на дне лодки лежали два небольших рюкзака, веревка и садовые грабли.

Лёля приподняла бровь и посмотрела на друга:

– Грабли? Ты серьезно?

– А что? – возмутился Петрик. – Ты ведь не велела брать рогатку. Кто же идет без оружия прямиком в пасть чудовищу?

Лёля тяжело вздохнула, закатила глаза и, надев на плечи рюкзак, уселась на скамейку. Друзья сверились с картой – еще днем они решили плыть к середине залива, – отвязали лодку и, оттолкнувшись от причала, взялись каждый за свое весло. Лодка качнулась в одну сторону, потом в другую и начала вращаться вокруг своей оси, выписывая на воде круги.

– Эй! – воскликнула Лёля. – Ты что это вытворяешь?!

– Я?! – сердито ответил Петрик. – Это ты не умеешь грести!

– Я не умею?! – Лёля задохнулась от негодования. Она несколько раз выходила с папой в море – помогала распутывать сети, собирала рыбу и даже стояла у руля папиной лодки целых три минуты, поэтому абсолютно не сомневалась, что с веслами она прекрасно справится.

Девочка сердито засопела и принялась грести с удвоенной силой. Ее весло то взмывало вверх, то шлепало по воде, окатывая Лёлю холодными брызгами. Петрик постарался подстроиться, и теперь лодка уже не кружилась, а петляла, рисуя змейку на темной поверхности моря. Мальчик опустил весло и выдохнул:

– Не-е-ет, так мы далеко не уплывем. Нужно по-другому – давай я покажу…

– Еще чего! – Лёля с силой бросила весло. – Ты думаешь, что знаешь лучше меня и можешь меня учить?

Преисполненная негодованием, Лёля резко поднялась на ноги. Лодка начала раскачиваться из стороны в сторону, и девочка едва не опрокинулась на спину.

– Эй! – Петрик схватил ее за руку и помог сесть. – Не дури! Хочешь, чтобы мы перевернулись?

– Пф! – Лёля фыркнула и передернула плечами.

– Если ты выпадешь из лодки, никакое чудовище мы не поймаем. Я без тебя не справлюсь, капитан!

Лёля краем глаза посмотрела на друга, но продолжала молчать.

– Кончай дуться! – Петрик наклонился, стараясь заглянуть ей в лицо.

Лёля не утерпела, повернулась к другу и, видя его широкую улыбку, улыбнулась в ответ.

– Ага, улыбаешься! Вот и хорошо. А теперь надо разобраться с веслами, времени до полуночи осталось всего ничего.

Некоторое время друзья приноравливались друг к другу, стараясь поднимать и опускать весла одновременно. И вот, наконец, лодка уверенно заскользила к мерцающей вдалеке лунной дорожке. Грести было непросто: очень скоро на лбу у путешественников выступил пот, противно заныла спина, а предплечья онемели от напряженной работы. Весла стремительно опускались вниз и, встревожив темную воду, тяжело поднимались в воздух. Путешественники пыхтели от натуги, им приходилось останавливаться, чтобы отдохнуть и перевести дыхание. Над поверхностью моря заклубился туман, и нос лодки медленно раздвигал плотную белесую дымку.

Друзья обернулись – очертания берега растворились в необъятном серебристом облаке, и казалось, что нет больше ни пристани, ни маяка, ни площади с рождественской елкой. Несколько недель назад эта ночная вылазка показалась бы Лёле и Петрику сумасбродным и веселым приключением – что может случиться в трех шагах от дома? Но теперь Зеркальная бухта выглядела чужой и неприветливой, и друзьям стало не по себе. Иногда Лёле снились страшные сны – в них она блуждала по опустевшим печальным городам и, как ни старалась, не могла найти выход. Сейчас она будто бы перенеслась в один из своих кошмаров – вокруг только бескрайний жемчужный туман, и во всем этом зыбком призрачном мире остались только они с Петриком.

Наконец, вода впереди засверкала, и этот серебристый свет, почти как маяк, наполнил Лёлино сердце надеждой. Друзья налегли на весла, и лодка мягко вкатилась прямо в лунную дорожку.

Весла повисли в уключинах, Лёля и Петрик шумно выдохнули. Они посмотрели наверх: там, высоко в небе, подернутый рваными облаками, висел серебристый лунный диск.

– Время? – Девочка с беспокойством посмотрела на друга.

Петрик приподнял рукав куртки и посмотрел на часы:

– Без двух минут полночь. Давай скорее зеркало!

Лёля осторожно вытащила из кармана тряпичный сверток – в нем лежало красивое зеркальце в резной перламутровой раме.

– Мамино! – важно сказала девочка и протянула зеркало Петрику.

Тот еще раз сверился с часами – секундная стрелка стремительно двигалась к вершине циферблата.

– Десять, девять, восемь, семь… – начал он обратный отсчет. – Все, полночь!

Петрик вытянул руку вперед, стараясь поймать лунное отражение. Но луна никак не желала показываться в зеркале целиком – пряталась за облаками и прыгала то в одну, то в другую сторону в такт качавшейся на волнах лодке.

– Дурацкая луна! – сердился Петрик. – Да куда же ты… стой… иди сюда… вот уже почти… Эх!

– Отдай сюда зеркало! – потребовала Лёля.

– Но…

– Дай сюда, я сказала! – Лёля вырвала зеркало из рук мальчика. – Все нужно делать самой!

Она подставила зеркальце прямо под лунный диск, чуть наклонила его и, глубоко вздохнув, произнесла:

 
В полночь воды так темны!
Страх быстрее позабудь —
Отражение луны,
Покажи нам верный путь!
– Где живет чудовище?
 

Как только она закончила говорить, бледная луна, наконец, отдернула облачный занавес и посмотрела на свое отражение. Туман вдруг рассеялся, и теперь в руках у девочки как будто появилась своя маленькая луна. Гладкая поверхность зеркала заполнилась холодным серебристым сиянием, и это сияние росло и ширилось, озаряя испуганное Лёлино лицо, лодку и ошарашенного Петрика. Из зеркала вдруг вырвался лунный луч и, пронзив ночную тьму, устремился вперед. Затаив дыхание, друзья следили, как он промчался над водой к скалистому Левому рогу. Луч коснулся изрезанной волнами поверхности, заметался, задрожал и, нырнув в темное углубление у самого края мыса, распался фонтаном мерцающих брызг. Когда погасла, коснувшись воды, последняя искорка, луна снова скрылась за облаками, будто это и не она смотрелась только что в зеркало.

– Вот это ничего себе… – Петрик тихонько присвистнул.

– Неужели луна и правда показала нам путь к чудовищу? – Лёля все еще не могла прийти в себя.

– Уж не знаю, можно ли ей доверять, – Петрик посмотрел наверх, все еще сердитый на луну за то, что не дала поймать себя в зеркало.

– Ну мы не узнаем, пока не проверим! – Лёля преисполнилась решимости. – Нам нужно плыть к Левому рогу, Петрик, – туда, где погас лунный луч.

Петрик с тоской посмотрел на чернеющий далеко впереди мыс, мрачный и неприветливый. Взявшись за весла, друзья направили лодку к скалам. Небо затянулось облаками, а над морем снова повис туман, за которым почти невозможно было разглядеть Левый рог. На этот раз путешественников бил озноб – Лёля и Петрик готовы были поклясться, что слышат за спиной тяжелое дыхание, что видят мелькнувшую рядом огромную тень. Казалось, еще чуть-чуть – и из темной глубины моря покажутся два светящихся желтых глаза.

– Петрик, – прошептала Лёля, – кажется, оно там, внизу. – Девочка смотрела на друга огромными от ужаса глазами и каждую минуту вздрагивала.

– Где? – Мальчик перегнулся через борт и стал всматриваться в непроницаемо-темную, подернутую туманом, воду. Разглядеть ничего не удалось, но теперь воображение Петрика рисовало исполинское морское чудовище, затаившееся прямо под дном лодки. Он вспомнил картинки с глубоководными рыбами – приплюснутые морды, частокол острых зубов, недобрые подслеповатые глаза. Неужели что-то подобное кружит сейчас в толще воды под их с Лёлей ногами?

– «В полночь воды так темны» – это уж точно, – бормотал себе под нос Петрик, опуская весло. – «Страх быстрее позабудь…» Скажут тоже – позабудь страх! Как его позабудешь, если совсем рядом плавает невесть что, а ты даже разглядеть его не можешь?

Больше всего друзьям хотелось повернуть назад. Из последних сил грести к берегу и поскорее оказаться в уютной тишине Лёлиного дома. Забраться под теплое одеяло, зажмуриться и лежать так до утра, пока в окнах не забрезжит рассвет, и ночные страхи не растают в его лучах. Но оба знали, что поддаться искушению никак нельзя – кто вернет в город праздник и спасет чудовище от расправы, если все будут прятаться по домам?

Наконец Левый рог вырос из тумана и навис над Лёлей и Петриком зловещей черной громадой. Лодка со скрежетом прибилась к скале. Петрик, изо всех сил отталкиваясь руками от скользкой, облепленной водорослями поверхности, старался направить лодку туда, куда указала луна, – к самому краю мыса, напополам разрезающего соленые морские волны. Когда друзья оказались у цели, в первое мгновение они не увидели ничего, кроме угрюмой каменной глыбы.

– Дурацкая луна! Дурацкая карта! Откуда она вообще взялась и с чего мы решили, что ей можно верить? – Вне себя от негодования Петрик со всей силы ударил кулаком о неприступную стену и тут же тихонько взвыл от боли.

– И чудовище тоже дурацкое… – застонал он, прижимая к себе руку. – Свалилось же на нашу голову…

– Нет-нет-нет… Этого просто не может быть! – бормотала Лёля. – Неужели мы ошиблись?

И тут луна вынырнула из-за облачной завесы, и друзья увидели, что прямо перед ними, в углублении скалы, прячется длинная расщелина, которую легко было принять за игру теней. Ленивая морская волна приподняла лодку, и та, скользнув по воде, остановилась прямо у расщелины. Оттуда сочилась непроглядная темень и веяло холодом и сыростью.

– Я же говорила! – затараторила Лёля. – Я ведь так и знала, что все получится. Что бы ты без меня делал, а, Петрик?

Мальчик помрачнел. Он молча встал на ноги и, подтянувшись, залез на небольшой каменный уступ.

– Петрик… А я? – В Лёлином голосе звучали нотки обиды и удивления.

Обернувшись, мальчик увидел, что Лёля не может вылезти из лодки и протягивает ему руку.

– Ты о чем? – Петрик картинно округлил глаза. – Ты же у нас самая умная, так? Значит, сможешь придумать, как тебе выбраться.

Лёля убрала руку, уголки ее губ поползли вниз. В ее взгляде засквозило такое неподдельное недоумение, что Петрик, не в силах больше злорадствовать, тяжело вздохнул, наклонился и помог девочке влезть на уступ. Лёля с тоской посмотрела в сторону дома, спрятанного за туманом. Она знала, что мама вот-вот проснется и поднимется на маяк – проверить, горит ли фонарь и есть ли корабли на горизонте. Что будет, если мама зайдет в Лёлину комнату и увидит, что вместо нее под одеялом лежат две набитые пухом подушки?

– Лодка. – Петрик отвлек подругу от ее невеселых мыслей. – Что нам с ней делать?

И правда. Лёля огляделась по сторонам и поняла, что привязать лодку никак не получится, – вокруг, куда ни глянь, только голые камни.

– Если оставить, ее унесет волнами, и мы не сможем вернуться домой! – с тревогой сказала девочка.

– Да, дела… – Петрик почесал в затылке. – И сюда ее никак не втащить. Придется бросить здесь, ничего не поделаешь.

Он посмотрел на подругу и, стараясь, чтобы голос звучал уверенно, добавил:

– Что-нибудь придумаем. Главное сейчас – это чудовище.

Девочка молча кивнула. Друзья надели на плечи рюкзаки, Петрик сжал в руке садовые грабли. Они в последний раз окинули взглядом укрытую туманом Зеркальную бухту и, набрав в грудь побольше воздуха, протиснулись в темную расщелину.