Текст книги "Искренне"

Ее глубокий вздох, быстрый взгляд, и я уже убеждена, что она не ответит, но тут я слышу ее мягкое: «нет». Почти механически она теребит прядь своих волос, но кажется, сама еще не привыкла к тому, что ее волосы стали короче. Видимо, она была в парикмахерской всего несколько дней назад. Наверное, поэтому она еще не сказала мне о новой прическе. Она предпринимает вторую попытку, на этот раз подняв руку повыше, и наконец цепляется за кончики своих некрашеных белокурых волос и начинает крутить прядь между пальцами.

– В самом начале семестра я пыталась позвонить маме с папой, но попала только на автоответчик. Затем я попробовала набрать рабочий номер и мобильный. Я звонила практически каждую неделю. И никто не ответил.

Этого она мне не рассказывала.

Джун замолкает, поэтому я беру ее свободную руку, она оказывается холоднее, чем я думала. На короткое время она зажимает мою ладонь и сразу пытается улыбнуться.

– Все в порядке, Энди. У них просто нет времени. Так ведь было всегда. О, смотри, мы следующие.

Недовольная внезапной сменой темы разговора, я смотрю вперед. Верно. Я и не успела заметить, как мы продвинулись так далеко. Джун, конечно, мастер переводить тему. Я единственный человек, перед которым ей не нужно надевать маску, не нужно притворяться, что ей все равно и что она не переживает из-за того, что ее родители не были рядом в течение двадцати одного года. Однажды у Джун даже появилась своя комната в нашем доме, и…

– Перестань думать об этом, Энди. – Она мягко одергивает меня, и когда видит мое изумленное лицо, сжимает мои пальцы в последний раз, прежде чем отпустить ладонь. – У тебя на лице все написано – ты морщишь нос, когда размышляешь о чем-то неприятном или просто слишком сильно напрягаешь мозги. Все хорошо. Правда!

Я кивнула. Надеюсь, так и будет… когда-нибудь.

2

Иногда все начинается с крошечных, едва заметных шагов. А иногда с цветастого коктейля на рубашке.

Энди

Клуб оказался больше ожидаемого и намного просторнее, чем мне показалось снаружи. Яростные басы ревут у меня в ушах, ритм пульсирует во всем моем теле, и это как будто освобождает меня от напряжения и выбрасывает в кровь гормон счастья. Я на самом деле начинаю по полной наслаждаться этим вечером.

Когда мы подходим к длинной барной стойке, расположившейся прямо напротив огромного танцпола, я могу лучше рассмотреть интерьер. Второй этаж существует только как своего рода широкий балкон, который тянется вдоль стен и с которого можно смотреть вниз на танцующую толпу. По центру потолок ничто не загораживает, и на нем отражаются разноцветные огни, танцующие друг с другом в ритме музыки, и это напоминает мне северное сияние. С ума сойти! Неописуемое зрелище.

Стиль оформления клуба кажется смесью старины, классики и чего-то футуристического. Стальные трубы, которые пробиваются сквозь стены то тут, то там, гармонируют с красным кирпичом здания, а деревянные балки вдоль стен и отдельные декоративные элементы придают помещению особый шарм.

– Впечатляет, не так ли? – обращается ко мне Джун, и все, что я могу сделать, – это молча кивнуть, пока мы останавливаемся, облокотившись на барную стойку, и осматриваем все вокруг.

У противоположной стены справа я вижу еще один бар, меньший по размеру и идеально вписанный в угол. Дальше на стене висят красочные разноцветные знаки, указывающие путь к туалетам. Слева находится лестница, которая ведет на второй этаж. С другой стороны этого длинного, огромного зала я вижу еще несколько лестниц. Они выглядят довольно неприметно, словно вжимаются в стену, а внизу обнесены простым, но элегантным заграждением. Они ведут к какой-то двери на втором этаже. Что же за ней скрывается?

Хотя сейчас еще далеко до полуночи, в клубе уже многолюдно, и мне быстро становится жарко. Я закатываю рукава блузки, надеясь, что они там и останутся, а не съедут обратно, затем я разглаживаю волосы, раскиданные по плечам, на мгновение приподнимаю их так, чтобы легкий поток воздуха хоть ненадолго коснулся моей шеи, и наслаждаюсь этим ощущением на своей коже.

– Хотя бы косичка, Джун! Разреши мне хоть это.

Она начинает хихикать, тянется к моим кудрям и перебирает их пальцами, когда я опускаю руки.

– Но тебе так хорошо, когда ты носишь их распущенными!

Ну, и что мне сказать на это? Я согласна, но все-таки я больше за практичность. И давайте будем честными: распущенные тяжелые, длинные волосы в большинстве случаев выглядят красиво, но это определенно неудобно. Ни во время уборки, ни во время готовки или учебы – они вечно падают на лицо, запутываются или оказываются прямо у тебя в соусе – и уж точно не во время танца, когда они обвиваются вокруг тебя, как жадные щупальца, которые словно пожирают тебя, намертво прилипая к потной коже.

Пока я поправляю очки и собираюсь сказать что-то по этому поводу, Джун уже не в первый раз машет одному из барменов, который наконец замечает нас и через несколько секунд подходит. Его улыбка становится шире, как и у Джун, которая сейчас похожа на греческую богиню. Ее уверенность в себе вызывает восхищение, особенно потому, что она не видит себя такой, какой я ее вижу, наоборот, она кажется себе совсем другой.

– Что вам принести? – Бармен вырывает меня из мыслей.

– Просто воду, – дружелюбно отвечаю я.

– И два коктейля без сливок. Удиви нас, Джек, – просит Джун и дерзко подмигивает бармену, который, улыбаясь, кивает и сразу же приступает к работе.

– Джун, – упрекаю я ее.

Я не могу позволить себе коктейли – особенно после такой дорогой платы за вход сюда.

– Что такое?

– Я уже заказала воду.

– Да, верно. А я взяла два коктейля. Ты сегодня мой гость.

Теперь она улыбается мне, пока я, покачав головой, не отвечаю ей тем же. Мне так неудобно, но… что плохого в том, чтобы принять один коктейль от лучшей подруги? У Джун сейчас нет финансовых проблем и есть стипендия, которую, в свою очередь, она добросовестно получает за фантастические оценки. Мои оказались недостаточно хороши. За прошедшие два года после всего, что случилось, я едва ли была в состоянии сосредоточиться на выпускных экзаменах и тестах. Вот почему я не смогла поступить сюда вовремя.

– Хорошо, но только один коктейль. Чтобы мы могли произнести тост.

Джун радостно бросается мне на шею.

– Ты не обязана пить его ради меня, – тихо шепчет она мне на ухо.

– Ты знаешь, что я и не стала бы, если бы не хотела, – отвечаю я, и это правда. Я взяла себе воду, потому что она была дешевой и потому, что после долгой поездки и неполноценного сна алкоголь был не лучшим выбором, но один коктейль мне не повредит.

Я хочу отпраздновать этот день!

– Спасибо, – благодарю я, и мне не нужно объяснять, за что.

– Обращайся!

Мы размыкаем объятия.

– Конечно, ты понимаешь, что я верну тебе этот долг, как только получу работу. Окей, сегодня я отпущу ситуацию, но потом… – я злорадно усмехаюсь, – потом я снова буду пить свою имбирную воду. И воздам должное своим джинсам, ботинкам и свитерам, и ты ничего не сможешь с этим поделать.

После этих слов мне приходится приложить немало усилий, чтобы не рассмеяться над выражением лица подруги.

– Я знаю, знаю, – она вздыхает и облизывает губы. – В ответ на жертву, которую ты принесла сегодня вечером, я буду хорошим другом и как-нибудь надену толстовку с капюшоном или ту суперширокую рубашку, которую ты так любишь. И просижу так целый фильм. И возможно, я даже надену пушистые домашние носки, которые натяну поверх джинсов, и подберу их в цвет кофты, под которую, во имя уюта, я, разумеется, не надену бюстгальтер. – Пока она говорит это, ее лицо искажается болью, будто она пытается подавить волну тошноты или держит в руках дикобраза. Я начинаю хохотать, и через пару мгновений подруга присоединяется ко мне.

– Один фильм! И короткий. Очень короткий! – предупреждает она, пригрозив пальцем и сузив глаза в щелочки.

Я победно киваю. Джун не будет чувствовать себя комфортно без лифчика и в свободной одежде. Это во многом связано с ее мнением – с которым я лично не согласна, – что нужно носить одежду, сидящую по фигуре, чтобы все время напоминать себе, что ты красива. Именно потому эта ее уступка так важна для меня…

– Кстати, откуда ты знаешь его имя? – я незаметно указываю на парня, который только что нас обслуживал.

– Оно написано на бейджике, детка! – Ничто не ускользнет от ее взгляда.

Мы молча ждем наших напитков, и Джун начинает медленно двигаться в такт музыке. Я чувствую, как напряжение, плохие мысли и беспокойство наконец полностью испаряются.

Когда Джек возвращается, я благодарю его и беру воду. Ледяные капли стекают через край, стекло стакана запотевает. Помимо нескольких кубиков льда в нем спряталась долька лимона. Мм-м, мне нравится. Затем он ставит на прилавок два коктейля, и я вижу, что Джун права – на его темной рубашке висит маленькая табличка с именем. И тут я кое-что вспоминаю…

– Прости, Джек? – начинаю я нерешительно. Он уже собирался отвернуться от нас, но теперь замирает и наклоняется ко мне, чтобы лучше слышать. – Моя подруга сказала, что вы, возможно, ищете помощников или что-то вроде того?

Джек несколько раз потирает свой гладко выбритый подбородок.

– Да, может быть так. Сейчас спрошу, – говорит он мне, и я снова благодарю его. – К вам подойдут.

Звучит неплохо. Кажется, мне повезло.

– Вот видишь! – Джун торжествует и выглядит бесконечно гордой собой. – Я же помню, что где-то читала об этом.

– Так ты не была уверена? – Я недоверчиво смотрю на нее, но она лишь пожимает плечами.

– Я была почти на пятьдесят пять процентов уверена, а это больше половины, – решительным тоном заявляет она, как будто это теперь все объясняет.

– Сколько раз ты была здесь? – спрашиваю я, взяв в руки стакан холодной воды. Я хотела бы вылить ее себе на лоб, на шею и – чего уж там – на грудь тоже.

– Только дважды. Причем один раз очень недолго. Так что это может быть наш клуб, Энди! – торжественно объявляет она и выглядит так, будто сбылась ее самая сокровенная мечта.

Я делаю глоток, прохладная жидкость стекает по моему горлу, и только теперь понимаю, как хотела пить.

– Боже, какое блаженство! – с восхищением произношу я.

Джун уже сделала первый глоток своего коктейля и теперь подталкивала ко мне второй стакан.

– Подожди, пока не попробуешь вот это.

Смеясь, я убираю воду, отпиваю красочного коктейля – так и есть. Это определенно лучший коктейль, который я когда-либо пробовала. Не слишком сладкий, без терпкого послевкусия на языке, немного пряный и фруктовый на вкус. Мои глаза расширяются.

– Это бомба, – шепчу я. Пожалуй, все прошлые коктейли в моей жизни были лишь жалким подобием этого напитка.

– О да! – стонет Джун после следующего глотка, и парень у нее за спиной немедленно поворачивается и оказывается рядом с ней. Я наблюдаю за каждым его движением.

– Эй, – начинает он наигранно низким голосом, и мне приходится приложить все усилия, чтобы не рассмеяться вслух. Вместо этого я крепко держу свой бокал и наблюдаю за подругой.

Сейчас будет что-то интересное… Джун раздраженно смотрит на парня в ожидании продолжения реплики.

– Я просто… – Он немедленно умолкает и хмурит брови. Я прямо вижу, как работают шестеренки в его мозгу. Что он может сказать?

Я услышал, как ты застонала, и подумал, что будет хорошей идеей сказать «эй»?

Кажется, он понял, что это действительно дерьмовое начало разговора. А я? Я отставляю коктейль в сторону и прикладываю руку ко рту, чтобы спрятать свою дурацкую улыбку, которая растянулась у меня на губах от этой мысли.

– Ну, я заметил тебя и думаю, что ты должна потанцевать со мной, – наконец продолжает он, причем очень уверенно. Не особенно красноречиво, но, по крайней мере, лучше, чем вариант, сложившийся в моей голове.

– О, я должна? – спрашивает Джун очень милым голосом, пока я мысленно взываю к парню: Спасайся! Спасайся! Я очень хорошо знаю, что это может плохо кончиться. По крайней мере, если он не скажет сейчас что-нибудь стоящее или просто не уйдет прочь…

Но он, не трогаясь с места, продолжает подыскивать слова, его рот беспрерывно то открывается, то закрывается, и в тот момент когда Джун идеально отработанным движением поднимает бровь – только левую, вмешиваюсь я, потому что мне становится его жалко.

– Спасибо, что подошел к нам, но к сожалению, моей подруге это неинтересно. Мы тут кое-что празднуем. Но ты обязательно найдешь другую девушку, которая захочет потанцевать с тобой.

Он поворачивается ко мне так, как будто только сейчас замечает, что я вообще здесь, я гордо поднимаю подбородок. Его взгляд скользит по мне, и я отчаянно сопротивляюсь желанию убежать или, по крайней мере, закрыться руками. Ненавижу это. Приценивающийся взгляд. Я чувствую, как у меня начинают гореть щеки, а губы сжимаются почти до боли.

– А ты кто?

Он не имел в виду ничего плохого. Конечно, нет. Я уверена, что он пьян или… или просто мудак, шепчет тихий голос в моей голове. К сожалению, я не особо сообразительна в такие моменты, и нужные мысли приходят в голову обычно только несколько часов спустя. Или даже через пару дней. Недель… Так что теперь, вместо того чтобы бросить подходящий ответ прямо ему в лицо, я чувствую, как мне становится жарко, и я постепенно краснею.

– Тебе пора. – Джун уже закипает и вот-вот будет готова вцепиться ему в глотку. Если бы она была персонажем комикса, мы увидели бы огонь, пылающий в ее глазах, и пар из ушей и носа.

Совершенно неожиданно парень тянет руки к бедрам Джун, чтобы притянуть ее к себе или схватить за задницу, но она быстро отбивает его руки.

– Ой, да ладно тебе, крошка, – произносит он, и это уже не первая, но определенно самая большая ошибка, которую он совершил с тех пор, как подошел к нам, и это заставляет Джун окончательно потерять терпение.

До сих пор у нее был только один парень, и в тот год, когда они были вместе, он говорил ей именно эти слова – снова, снова и снова. Для нее они как красная тряпка для быка, и я могу это понять. Мне тоже не нравится эта фраза, и мне каждый раз сложно удержаться, чтобы не закатить глаза, когда слышу ее. Потому что никаких приятных ассоциаций она у меня не вызывает, а тон, с которым ее произносят, всегда одинаков – смесь негодования и раздражения и еще щепотка высокомерия или гнева в зависимости от ситуации. Я имею в виду, что хорошего можно донести этими словами? В лучшем случае они подразумевают что-то вроде: «Не веди себя так! В чем проблема? Не надо усложнять». Или: «Ничего ведь ужасного не случилось, это всего лишь поцелуй, не будь такой занудой». – Последнее относится к тому, когда Дрю в последний раз сказал Джун: «Ой, да ладно тебе, крошка» после того, как она поймала его с Эмбер на заднем сиденье своей машины во время выпускного вечера. Он, вероятно, сказал бы что-то еще, если бы она не вытащила его из машины и не зарядила бы по его так называемому мужскому достоинству, да так, что он весь посинел, пытаясь собрать обратно свои яйца. Дрю все равно ничего этого не заслужил – ни Джун, ни своих яиц. Потому что он является одной из причин, почему моя лучшая подруга с тех пор не доверяет мужчинам, и потому что он заставил ее сомневаться в себе. В своей ценности, интеллекте и красоте. Так же как и несколько других парней после него…

– Знаешь что? Я была милой и готова была слушать твою странную болтовню, но только до тех пор, пока ты не оскорбил мою подругу, а теперь убирайся отсюда. – Прищурившись, Джун подходит очень близко к нему и сладко улыбается. Его приятели выглядывают у него из-за спины, как стервятники, чтобы ничего не пропустить. И тогда Джун шепчет: – Ты никогда не заставил бы меня стонать так, как этот коктейль.

Надо же, ей в голову пришла та же мысль, что и мне! Ну все, теперь с моим самообладанием покончено, смех вырывается у меня из груди. Да, пусть это немного жестоко, но давайте посмотрим правде в глаза – он не очень-то старался быть вежливым после отказа Джун. На заднем плане трое его друзей тоже смеются над ним, вероятно, не собираясь его поддерживать. И я не стала бы их винить за это.

Оглядев меня напоследок и скривив от неудовольствия губы, он неохотно уходит. Мудрое решение.

– Не-ве-ро-ят-но, – беззвучно говорит мне подруга, при этом она так гримасничает, проговаривая каждый слог, что я с улыбкой качаю головой в ответ.

Музыка становится все более приятной, ритм отдается во мне, и я снова смеюсь. Теперь уже не над парнем, а просто потому, что хорошо быть снова рядом с Джун и делать вместе первый шаг на пути к нашей цели. И потому что здорово не беспокоиться о своих проблемах хоть несколько минут. Я бы продолжила это завтра – все эти мысли о заботах, планах, списке неотложных дел и о жизни в целом. Завтра, но не сегодня. Сегодня я буду только слушать, как подруга рассказывает мне все подробности о студенческом общежитии, об отличных кафе и магазинах поблизости и об учебе. Я уже много знаю об этом, ведь, в конце концов, мы часто созванивались по телефону, но также часто мы не могли наговориться, тем более сейчас я наконец здесь. Я допиваю остатки коктейля из бокала и, к своему собственному удивлению, расстраиваюсь, что он закончился. Это было действительно вкусно. Поэтому я смотрю на подругу, немного выпятив нижнюю губу и демонстрируя ей свой опустевший стакан. Без сожаления, без тихого голоса в голове, который обычно заставляет меня сомневаться и обдумывать все снова и снова, снова и снова, и без угрызений совести по поводу того, что я не могу позволить себе второй коктейль. И что я прошу о нем Джун таким образом.

Ей требуется несколько секунд, чтобы понять, чего я хочу от нее. И тогда ее глаза расширяются от удивления, она счастливо хлопает в ладоши, поворачивается и кричит:

– Джек! Нам нужно больше твоих чудесных коктейлей!

Несмотря на то что Джек не совсем рядом с нами, он, должно быть, услышал, потому что на его губах сразу же появилась улыбка, он довольно покачал головой, и не прошло и пяти минут, как у нас перед носом уже появляются новые напитки. Я тянусь к ним и слегка вздрагиваю, когда ощущаю чьи-то теплые пальцы вместо холодного стекла. Я смотрю вверх – прямо в светло-карие глаза, которые явно принадлежат не Джеку. Незнакомец отрывает руку, и я с любопытством разглядываю его. В ярком и рассеянном свете я могу различить бороду, волнистые темно-каштановые волосы, запоминающееся и при этом довольно серьезное лицо и широкие плечи. Когда мы молча смотрим друг на друга, возникает желание сказать что-нибудь, хотя бы что-то такое банальное, как «спасибо». Но когда я размыкаю губы и взгляд парня опускается на них, пока его собственные губы остаются сжаты в плотную линию, я не слышу ни звука. Вместо этого странное покалывание распространяется по моему телу, у меня пересыхает во рту. Я не знаю почему, но что-то в этом парне привлекает внимание, я словно очарована, не знаю почему.

Нет бейджика, – успеваю заметить я, и в этот момент он энергично отталкивается от стойки, разворачивается и быстро уходит в другой конец бара, чтобы поменяться местами с Джеком. Слишком далеко, чтобы я могла разглядеть что-нибудь еще. Особенно если учесть, что дым-машина работает уже вовсю.

Я снова тянусь за коктейлем, поворачиваюсь к Джун и вижу, как она ухмыляется. К счастью, она воздерживается от комментариев. Так же, как я сопротивляюсь изо всех сил, чтобы не вернуться в мыслях к безымянному бармену.

Вместо этого я полностью переключаю свое внимание на лучшую подругу, которая радостно чокается со мной бокалами.

– За нас! За университет, наше будущее и… – она колеблется, черты ее лица смягчаются, – за прошлое тоже. Мы, вероятно, не были бы здесь без него. Мы были бы не нами.

– За жизнь! – шепчу я и ударяю своим бокалом по ее. Даже если иногда она может быть паршивой, мысленно добавляю я и отпиваю первый глоток. Этот коктейль кислее, чем первый, с другими фруктами, но на вкус он так же хорош.

– Эй, – вдруг звучит теплый баритон рядом со мной, заставляя забыть короткую вспышку старых сладких и горьких воспоминаний, и пока я думаю – нет, только не снова, Джун уже начинает изливать свой гнев, прежде чем посмотреть в сторону говорящего:

– Я же сказала тебе убираться отсюда!

Ой-ой, это не тот парень. Мои глаза расширяются, и я мысленно кричу ее имя так громко, что она просто не может не услышать. Джун… Джун!

– Поищи кого-нибудь еще, кто будет стонать из-за тебя, потому что я буду…

О да, теперь она повернулась. Уголки губ незнакомца предательски дергаются, пока он внимательно изучает ее лицо. Я, в свою очередь, делаю то же самое в отношении его. Он выглядит довольно привлекательно, но при том вызывающе и чванливо. Так вообще бывает?

– Жаль, я был бы не против послушать твои стоны, – бодро отвечает он, делая шаг к ней, но не слишком близко. – Возможно, они звучат… как-то пискляво.

Несмотря на высокие каблуки, Джун приходится задрать голову вверх, чтобы посмотреть в глаза собеседнику. Я ясно вижу, как она мечется между извинениями и резкой ответной репликой. На этот раз я не вмешиваюсь, не влезаю. Честно говоря, я не могу придумать ничего, что могло бы спасти ситуацию. Черт, мой бокал снова пуст.

Они не перестают пялиться друг на друга. Что происходит? О чем они думают? Я слегка наклоняю голову и морщу лоб. Возможно, что-то типа: «Не играй с огнем, иначе можешь обжечься»? Или еще: «Ты меня раздражаешь, не смотри так на меня… Я все равно не сдамся…» А может: «Первым я взгляда не отведу». Хотя, скорее всего, им просто нравится смотреть друг на друга, о чем это я?

Боже, я все-таки не переношу алкоголь…

Только теперь я замечаю, как шикарно одет этот парень, учитывая то, что он в клубе, а не на благотворительном вечере. В мерцающем свете сначала я этого не заметила.

Костюмные брюки антрацитового цвета, безупречная белая рубашка без единой складочки, которая выглядит дороже, чем все содержимое моего шкафа, и… я слегка наклоняюсь вперед – да, определенно какой-то фирменный лосьон после бритья.

Как раз в тот момент, когда я все же решаюсь что-нибудь сказать, потому что ситуация для меня более чем странная – какое-то соревнование, в котором нечего выигрывать, все и случается…

О нет. Я отставляю в сторону пустой стакан и не могу поверить в то, что собирается сделать Джун. Наверное, мне кажется. Наверняка так и есть. Я собираюсь протереть глаза, чтобы убедиться в реальности происходящего, но в нужный момент вспоминаю, что сегодня я была накрашена как надо, а не просто нанесла свою любимую помаду, и было бы лучше не трогать глаза, если я не хочу расхаживать весь остаток вечера, как панда.

Нет, нет, нет! Как в замедленном темпе, я вижу, как Джун вынимает стальную соломинку из своего бокала, двумя пальцами берет с его края кусочек ананаса, затем с улыбкой приподнимает бокал и… опрокидывает его прямо на молодого человека… Она наклоняет стакан все больше и больше, и я наблюдаю, как разноцветная жидкость медленно, но очень целенаправленно растекается по до тех пор безупречной белой рубашке неизвестного парня. Коктейль течет, и течет, и…

О боже. Я затаила дыхание и, широко распахнув глаза, смотрю, как Джун наконец опускает стакан и, в довершение всего, вешает на нагрудный карман рубашки этого парня маленькую дольку ананаса, которая теперь висит там, как полумесяц на небе, обрамляя его проступающий сквозь мокрую ткань сосок.

Джун продолжает улыбаться, любуясь своей работой, и выливает последние капли коктейля. Потом она кладет соломинку обратно в стакан и наконец убирает его в сторону, не сводя взгляда со своего противника и вызывающе задрав подбородок.

Он даже не дрогнул. Выражение его лица изменилось, однако все равно осталось почти безэмоциональным, лишь жилка на его шее сильно колотится. Или я ошибаюсь? Что будет дальше? Хотела бы я посоветоваться с Джун, но кажется, это было бы сейчас неуместно.

Он так громко прочищает горло, что я слышу это, несмотря на орущую музыку и шум толпы вокруг нас.

– Меня попросил подойти Джек. Сказал, что кто-то ищет работу.

Черт возьми, нет! Его слова звучат для меня как приговор и выбивают из легких воздух, словно резкий удар под дых. Мне плохо.

Как я могла забыть про это? Выпила уже два коктейля, не подготовилась к разговору, не продумала даже никакого плана! Проклятье, я даже не знаю, что это за работа… Помощником в гардеробе, верно? Джун говорила что-то подобное… А еще плюс ко всему благодаря лучшей подруге парень, который, возможно, будет решать, смогу ли я зарабатывать последующие несколько месяцев, и если да, то как много, стоит сейчас весь липкий от коктейля со вкусом мармеладных мишек. Наверное, в этот самый момент первые капли уже стекают у него по животу под рубашкой…

Это довольно дерзко, но хуже уже быть не может, поэтому я протягиваю ему руку, и после минутного колебания он пожимает ее.

– Я Энди, а это… э-э… моя подруга Джун.

Его взгляд снова падает на нее, он поджимает губы, она вызывающе скрещивает руки на груди. Тем не менее я вижу, как появляются крошечные улыбающиеся морщинки вокруг его глаз.

– Это я ищу работу, – наконец смущенно признаюсь я.

– Вы ведь нуждались в помощнице, не так ли? Энди была бы идеальной сотрудницей. – Джун сегодня в ударе. Она ни за что не сдастся и не извинится, как бы нелепо это ни было.

– Может быть, нам сначала поговорить о том, что это за работа такая… – бормочу я, но мои попытки вставить в диалог хоть слово остаются тщетными.

– Умеет ли твоя подруга смешивать напитки?

– Она быстро учится.

– Быстро учится, привлекательно выглядит, – перечисляет он, пристально глядя на Джун, – и притом дружелюбная.

Это явный камень в ее огород, но Джун игнорирует его и со злобной ухмылкой отвечает:

– Именно.

Я стою буквально с открытым ртом, переводя взгляд с этого высокого парня в костюме на лучшую подругу и обратно, пока они говорят обо мне, как будто меня здесь нет.

Я недовольно щурюсь, снова пытаюсь сказать что-то – и меня снова перебивают. У меня начинает болеть голова.

В какой-то момент я теряю нить разговора и перестаю понимать, о чем вообще идет речь. Обо мне, о работе, о мире во всем мире, о ленивцах, о буррито… Ну все, теперь с меня точно хватит. Я сжимаю руки в кулаки и делаю глубокий вдох.

– Извините, но я стою рядом с вами! Нет, «она» не может работать за барной стойкой. Сожалею. Спасибо за предложение.

Даже если это не совсем так, в любом случае мне не нравится роль мяча на этом странном матче.

– Она принята на работу, – внезапно говорит парень.

Мне требуется немало времени, чтобы осознать, что он сказал. Что, просто так? Это из вежливости? Может, у них какие-то проблемы? Или он психопат? От изумления я моргаю слишком часто и слишком быстро и в этот момент, вероятно, выгляжу очень глупо.

– Кстати, меня зовут Мэйсон Грин. – Выражение его лица представляет собой бесценное зрелище, особенно когда Джун на мгновение вздрагивает. Одновременно со мной она понимает, на кого вылила свой коктейль. – Клуб закрыт по воскресеньям и понедельникам, рабочая неделя начинается во вторник, встреча команды в три часа.

Он выуживает дольку ананаса из нагрудного кармана, кусает ее, жует и дерзко улыбается Джун. Черт возьми, как он умудряется так хорошо выглядеть, поедая этот проклятый ананас, несмотря на мокрую и липкую рубашку?!

Он наклоняется вперед и шепчет что-то на ухо Джун. Я совсем не хочу знать, что именно. На мгновение ее глаза расширяются, после чего она сужает их в щелочки. Клянусь, будь у нее еще один коктейль, который можно было бы вылить вслед за предыдущим, это она и сделала бы.

Мэйсон улыбается мне и, проходя мимо, небрежно прощается:

– Не опаздывай, Энди.

– Ты, идиот, конечно, она придет вовремя! – кричит Джун ему вслед, и я вижу, как он продвигается сквозь толпу к выходу, немного приподняв руку. К счастью, он не обернулся напоследок, потому что тогда он заметил бы, как Джун пылко демонстрирует ему свой средний палец.

Он проигнорировал меня. Джун проигнорировала меня. Я ненавижу это почти так же сильно, как когда меня застают врасплох.

Голос Тейлор Свифт вырывается из динамиков с ее “Look What You Made Me Do”, и я думаю о том, что так могла бы звучать моя речь на похоронах Джун, если я поддамся желанию ударить ее теми убийственными туфлями, в которые сегодня закованы мои ноги.

– Ну, все прошло отлично, не правда ли?

Джун тем временем как ни в чем не бывало уже заказывает новые напитки, а я все еще ищу слова, чтобы выразить то, что я думаю и чувствую по поводу всей этой ситуации.

– Прошло отлично? – недоуменно повторяю я. – Что это было?! Я единственная, кто считает, что это полное безумие? Еще и немного пугающее…

– У тебя есть работа! Пункт номер два в твоем списке помечен галочкой. – Она улыбается мне, моментально забыв о том, что только что произошло. В отличие от нее я пока не смирилась с увиденным.

– Мэйсон Грин. Это был… неужели он? Пожалуйста, скажи, что это не он, – молю ее я, но Джун выдает лишь вымученную улыбку. – Это был мой будущий босс, и ты… – Мне не нужно договаривать предложение. Кто бы мог подумать, что владельцу этого клуба нет и тридцати лет?

– Он заслужил, – мямлит Джун мне в ответ, и я чувствую, что готова схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть.

– Я не могу стоять за баром! – вырывается у меня крик злости и отчаяния. – Я не умею смешивать напитки, коктейли я пью только с тобой за компанию и даже не имею ни малейшего представления о том, сколько их всего существует. Черт, я даже не знаю, как называется эта разноцветная жидкость в моем бокале.

– Ты все это выучишь! Главное, что у тебя есть работа.

– Джун! – настойчиво повторяю я. – О чем ты говоришь? Что это, черт возьми, было?

Подруга закусывает нижнюю губу и смотрит на меня извиняющимся взглядом. Я вздыхаю и потираю лоб, чтобы успокоиться.

– Ты упоминала работу в гардеробе, Джун. Меньше музыки, меньше стресса, больше курток и пальто.

Я не хочу злиться на нее, да я и не злюсь, просто данная ситуация ужасно меня нервирует, а я лелеяла хоть небольшую надежду на то, что начало новой жизни в этом городе пройдет несколько лучше. Несколько… менее беспорядочно, волнующе и неприятно.

– Гардероб или барная стойка – разве это так важно? Главное, что это работа. Поздравляю, Энди, у тебя получилось! Ты смогла это сделать!

Ю-ху! Вот и начало конца. Я чувствую это.